Наблюдая за тем, как она доедает вторую порцию сладкого, он уже знал что делать.
— Вижу, вам нравится испанская еда, — сказал он, с одобрением глядя на ее пустую тарелку.
— Такая, как у вас, — несомненно!
— А какая не нравится?
— Иногда испанцы употребляют в пищу куриные потроха, те, которые мы обычно выбрасываем… Терпеть не могу каракатиц, приготовленных в своих собственных «чернилах», предпочитаю обжаренных в кляре. И еще не люблю нут — как он называется по-испански?
— Garbanzos.
— Да-да, вот это.
— Вы хорошо знаете Испанию?
— Я там три раза проводила отпуск. В первый раз мы проехали на машине от Барселоны до Кадисы. Потом две недели жили на вилле в одном чудесном местечке недалеко от Малаги. А в третий раз — в деревушке к северу от Аликанте.
Он продолжал осуществлять свой план.
Вспомнив Испанию, она с грустью взглянула за окно — на дождь, который лил без устали.
— Оказаться бы там сейчас, погреться бы на солнышке.
— В десять утра я звонил в наше отделение в Мадриде. Там сейчас двадцать восемь градусов, на небе ни облачка.
Тесса сокрушенно вздохнула.
— У меня дом на Коста-Брава, называется он Агуас Фрескас — что по-испански значит «чистая вода», потому что построен он у горного источника.
— Наверное, там замечательно, — мечтательно сказала Тесса. После сытного обеда она расслабилась окончательно и была наверху блаженства.
— Совершенно замечательно, можете мне поверить. Дом стоит на берегу крохотного залива, и вода в нем такая прозрачная, что видно все камушки на дне и рыб, проплывающих под тобой.
Она прикрыла глаза, пытаясь это себе представить, запрокинула голову, словно подставляя ее под нежные лучи солнца, и мечтательно улыбнулась.
«Да, у нее есть воображение», — подумал он.
— Оо-оох, — вздохнула она.
Более удобного случая не представится, решил он и приступил к атаке.
— Я лечу туда сегодня днем. Почему бы вам не составить мне компанию? Убежим из этой слякоти, погреемся на солнце.
Тесса тут же открыла глаза и выпрямилась. Но он продолжал:
— Агуас Фрескас — отличное место для отдыха, а отдохнуть бы вам не помешало.
«Рассказывай кому-нибудь другому», — мрачно подумала Тесса и ответила сухо:
— Боюсь, это невозможно.
— Почему? — удивился он. — Из-за того, что вы недостаточно хорошо меня знаете?
— А разве это не так? — спросила она. — Мы провели в обществе друг друга не более двух часов.
— Это легко исправить, к тому же, думаю, вы знаете обо мне гораздо больше, нежели я о вас. Наверняка вам многое рассказала Давина.
У Тессы хватило стыдливости покраснеть.
— Или вы не верите в то, что я могу общаться с женщиной лишь потому, что ее общество мне приятно?
Он убедился, что его слова попали в цель, и продолжил атаку:
— Я получил огромное удовольствие от нашего ленча, надеюсь, и вы тоже. Почему бы нам не провести вместе уик-энд? Обещаю вам, еда и вино будут отменными, вы сможете спать, сколько захотите, и, если больше всего вам понравится просто лежать на солнце, у вас будет такая возможность. — Пауза. — Вы вольны будете делать все, что пожелаете.
Ну, прекрати же, взмолилась про себя Тесса, для которой искушение было почище тех, что выпали на долю святого Антония. О чем Николас прекрасно догадывался.
А почему нет, вопрошала другая сторона ее натуры. Оставь в покое здравый смысл. Дай себе волю. Почему, черт возьми, нет? Харри сейчас Бог знает где и Бог знает с кем, но, вероятнее всего, с женщиной. Он тебе звонил? Пытался с тобой связаться? Нет, черт подери! Да и какое это имеет значение, если у вас все кончено? Родителей можешь навестить в другой раз, а Испания — Испания, Тесса — солнце, море…
Секс.
Господи, подумала она, придя в ужас от того, что могла хотя бы подумать о сексе не с Харри. Хоть, напомнила она себе, у Старины Ника репутация виртуоза в сексе, она сама последние одиннадцать лет прожила с первым жеребцом лондонской полиции. У мужчин и женщин есть множество способов доставить друг другу удовольствие, и Харри известны все — словно он лично писал руководства по сексу. Забудь о Харри, говорил внутренний голос, он же о тебе забыл. Не будь идиоткой, от таких предложений не отказываются.
Николас Оулд наблюдал за тем, как она борется с собой, и думал о том, что эта женщина действительно взвешивает все, что делает. У него был немалый опыт общения с замужними женщинами, и он знал, что будь ее семейная жизнь счастливой и безоблачной, она бы отказала ему вежливо и решительно, как это уже было на свадьбе. Теперь же ее нерешительность говорила об истинном положении вещей. Значит, она сдастся. К тому же, когда он наткнулся на нее, сидящую под проливным дождем в застрявшей машине, она была явно удручена, причем не только ситуацией, в которую попала.
Ее вопрос только подтвердил его мысли.
— Что именно вы предлагаете?
«Дело сделано», — подумал он и ответил удивленно:
— То, о чем я только что сказал. Отдых в красивом доме на берегу моря в стране, климат которой гораздо благоприятнее здешнего.
Тесса пристально на него посмотрела. Он выдержал ее взгляд. А может, ей просто не хочется быть одной из многих?
Она не отводила глаз, но смотрела уже задумчиво. Ну же, говорило ее второе «я», все так просто…
Знаю. Но меня беспокоят последствия.
Какие могут быть последствия? Разве что…
А ты вспомни, что говорила Давина. Он бессердечен. Меняет женщин, как перчатки. А ты играй свою игру — и Харри с ума сойдет. Если твой благоверный пронюхает о путешествии в Испанию с Николасом Оулдом, он взбесится. Себе он позволяет заводить интрижки на стороне, а жену готов под замком держать. Так что, узнай он об этом, немедленно подаст на развод, лишь бы не прослыть рогоносцем.
Чувствуя, что он не отводит взгляда, она опустила глаза, чтобы скрыть свое замешательство. Неужели это та самая помощь, о которой она просила небо? Я же хотела освободиться от пут… Неужели Николас Оулд — тот нож, что эти путы разрежет?
Все, что я пожелаю, так он сказал. Так лови его на слове! Это-то и замечательно! Ты же не обязана ложиться с ним в постель, достаточно просто улететь в Испанию. Харри этого будет достаточно — он ни за что не поверит, что женщина может провести с мужчиной уик-энд, не предаваясь плотским утехам. Он обо всех судит по себе.
— Так что же? — настаивал Николас, решив, что пора бы ей принять решение, и, нарочитым жестом вскинув руку, посмотрел на часы. Это всегда подстегивает женщин. Дважды он не предлагает, и у нее было достаточно времени все обдумать. Инстинкт подсказывал ему, что победа за ним, но он не знал, что именно качнуло чашу весов в его сторону. Он заметил только ее холодный оценивающий взгляд. Что ж, за два дня он во всем разберется. Это он решил твердо.
— Что я пожелаю? — переспросила она, словно уточняя что-то.
«Ага, — подумал он. — Вот в чем дело».
— Что вы пожелаете, — подтвердил он. Стоит ей там оказаться, и она будет делать то, что пожелает он.
— В таком случае… — улыбнулась она. — Но сначала мне нужно позвонить.
— Прошу вас. Телефон в моем кабинете, вторая дверь направо.
Если Харри дома или оставил сообщение, я не поеду, сказала она себе, набирая номер. Если нет — тогда в Испанию!
Телефон зазвонил, и на втором гудке включился автоответчик. Она услышала свой голос: «Добрый день, это квартира Сэнсомов. К сожалению, нас сейчас нет дома, но, если вы сообщите свое имя и номер телефона, мы перезвоним вам, как только сможем. Говорите, пожалуйста, после сигнала».
Тесса включила пульт дистанционного управления и прослушала сообщения. Их было два, оба для Харри. От него самого — ни слова.
«Значит, так и суждено», — подумала она, положила трубку на рычаг и вернулась в столовую.
— Все в порядке? — спросил Николас.
— В полном, — ответила она. Огонь разведен, корабли будут сожжены. — Никаких проблем.
10
Николас и Тесса вышли из дома и пошли по лужайке к уже ожидавшему их желто-красному вертолету «Сикорски С-76».
— Знаете, у меня с собой нет паспорта, — вспомнила вдруг Тесса. Здравый смысл неистребим. — И одежда, которую я взяла с собой из Брамшила, для Испании никак не годится.
Он окинул ее оценивающим взглядом — джинсы «Келвин Кляйн», голубая рубашка из «Некста», синий пиджак с медными пуговицами из «Маркса и Спенсера» — и сказал:
— По-моему, вы выглядите отлично, но в Агуас Фрескас вы найдете все, что может вам понадобиться. У меня так часто бывают неожиданные гости, что приходится держать для них гардероб. А насчет паспорта… Испания — страна Общего рынка, поэтому вы можете посетить ее в качестве моей гостьи.
— Вы, очевидно, пользуетесь в этой стране непререкаемым авторитетом, — решила поддеть его Тесса.
— Да, меня знают, — ответил он совершенно невозмутимо.
В вертолете оказалось все не просто удобно, но даже роскошно, но, как только дверь закрыли, Тессу на мгновение охватила паника. Куда подевалась ее осторожность? Почему она вдруг поступила столь странным для себя образом? Да ладно тебе, успокаивал внутренний голос. Когда ты наконец поймешь, что все эти сомнения, страхи, неожиданные поступки, хоть и неподвластны твоему хваленому рассудку, все же могут оказывать влияние, и немалое, на твою жизнь? Расслабься и просто прими это как должное.
Но ей все равно ужасно хотелось раскрыть рот и заорать: «Стойте! Я передумала!» Но гордость велела ей молчать. Гордость и мысль о том, как станет смотреть на нее Николас, который сочтет ее непроходимой дурой. Вертолет наконец поднялся в воздух, и отступать стало некуда.
Их доставили в Гатвик, где Николаса ждал его «Грамман Гольфстрим II».
Когда они поднялись на борт «Гольфстрима», у нее снова начались угрызения совести, поэтому на все попытки ее спутника завести легкую беседу она отвечала неохотно. Он, почувствовав перемену в ее настроении, оставил Тессу в покое, но это ее не успокоило. А оглядевшись вокруг, она расстроилась еще больше. Все здесь было по высочайшему классу: глубокие кожаные кресла, шестнадцатиканальная стереосистема, огромный телевизор, видео, бар, заставленный всевозможными бутылками, и часы в количестве четырех штук, показывавшие время Лондона, Нью-Йорка, Гонконга и Токио.
Стюард подал аперитивы. Тесса взяла стаканчик шерри и стала угощаться фаршированными оливками, соленым миндалем и маринованными перчиком, морковью, луковками. В минуты возбуждения она всегда искала утешение в еде.
Разговаривая по телефону, Николас, сидевший в кресле напротив, искоса посматривал на нее. Борьба с собой продолжается, понял он. Она чего-то хочет, но чего? Не меня. Во всяком случае, пока что. Она словно не замечает его присутствия. Так почему же она здесь? Почему смотрела на него оценивающе, прежде чем сказать «да»? Десять к одному, что это связано с тем, что было причиной мрачного настроения, в котором она пребывала утром. Хорошо, что у него есть целый уик-энд для того, чтобы все выяснить.
Эта перспектива казалась ему заманчивой. Тесса Сэнсом — загадка, которую он мечтает разгадать.
В пять тридцать вечера они уже пролетали над Суссексом. Приземлились они в аэропорту Хероны в семь двадцать по местному времени.
Формальности много времени не заняли — видимо, Николас, звонивший куда-то из самолета, обо всем договорился заранее по телефону. Когда они прилетели, на борт поднялся служащий, доставший из портфеля Документ, написанный, как успела разглядеть Тесса, на бланке фирмы «Оулд и сыновья». Пока Николас его читал, служащий достал «Полароид», сделал фотографию Тессы и вклеил ее в документ, попросив Тессу под ней расписаться. Он объяснил, что это — разрешение на въезд в страну сроком на сорок восемь часов, и поручитель — сеньор Николас Оулд. Офицер, пришедший с ним вместе, поставил на документ печать. На британский паспорт Николаса он даже не взглянул, поклонился им, сказал buenos tardes[1] и ушел.
— Кажется, имя Николаса Оулда вызывает не меньше уважения, чем имя короля Хуана Карлоса I, — восхитилась Тесса. — Он, по-видимому, тоже ваш друг?
У трапа самолета их ждала машина, «Астон Мартини», которую Тесса, поклонница Шона Коннери в фильмах о Джеймсе Бонде, сразу узнала.
— До Агуас Фрескас не больше часа езды, так что там мы будем к девяти, — сказал Николас, когда она опустилась на обитое лайкой сиденье. «Да когда угодно, мне все равно, — подумала Тесса. — Кругом столько роскоши… К этому можно и привыкнуть».
Огромная мощная машина несла их на север, и Тесса наконец призналась себе, что отдалась на волю трех «С», как называл это ее инструктор в Хендоне — Своенравной Силе Судьбы. По совершенно неясной Тессе причине судьба выбрала ее. «Вон та вот… блондинка… да-да, она». И Тесса Сэнсом получила подарок богов, шанс, который выпадает раз в жизни. Должна быть этому причина, она есть всегда, а пока что — теплый вечер, напоенный удивительными ароматами, которые у нее всегда ассоциировались с Испанией — головокружительная смесь одеколонов, которыми пользовались все, душистый запах испанского табака и едва уловимое благоухание сосен, которые росли на Коста-Брава повсюду, комфортабельный автомобиль и за рулем мужчина, словно пришедший из ее снов. «Che sera, sera — будь, что будет», — решила наконец она, и все тревоги испарились.
Они разговаривали мало, но молчание их не было напряженным. Когда Николас поставил в магнитофон кассету, она чуть было не расстроилась, но раздались первые аккорды «Ночей в испанских садах» Мануэля да Фаллы, мелодии, которую она слышала в садах Альгамбры одной незабываемой летней ночью, и у нее дыхание перехватило от восторга.
Она закрыла глаза, и музыка унесла Тессу в неведомые дали.
«Ага, — подумал Николас Оулд, глядя на нее. — Значит, хорошая музыка тебе тоже нравится». Она откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и отдалась нежной мелодии. Отлично! Значит, и это у них общее.
Когда машина у Фигуераса свернула с основного шоссе на дорогу, ведущую к Кадаку, Тесса пришла уже в состояние, которое ее мать назвала бы экзальтацией. Музыка обволакивала, зачаровывала, и, когда они снова свернули, на сей раз на узкую дорогу между сосен, аромат которых смешивался с другим, тоже знакомым запахом моря, она была совершенно околдована.
Она увидела дом в лучах заходящего на багрово-красном небе солнца, отбрасывавшего на белые стены загадочные тени. Это была огромная одноэтажная вилла с двумя террасами. От дома к крохотной пристани вела балюстрада. Средиземное море было неправдоподобно синим, ветерок вздымал легкую рябь, но был таким нежным, что кусты цветущих олеандра и жасмина стояли, не шелохнувшись.
— Очень рад, что вам здесь нравится, — сказал Николас мягко, глядя на ее восторженное лицо, на сияющие, как сапфиры, глаза. Естественно, раз она умеет ценить музыку, красоты природы тоже не могут оставить ее равнодушной. — Мы на Кап де Креус. Берег здесь в основном каменистый, но есть несколько песчаных пляжей. Вы плаваете?
— Конечно!
— Хорошо. Вода теплая, да и дно постепенно прогревается. А теперь я покажу вам дом.
Полы были выложены плиткой, комнаты — просторные и светлые, с арочными дверными проемами и огромными окнами, за легкими занавесками просматривалась терраса, уставленная разноцветными шезлонгами и креслами-качалками. Все было белым — полы, мебель, цветы, круглые столики, покрытые шелковыми скатертями, но в каждой комнате было множество зелени, оплетавшей витые чугунные подсвечники с высокими толстыми свечами, а на стенах висели тяжелые зеркала в старинных резных позолоченных рамах.
Летом террасу использовали, по-видимому, в качестве столовой, потому что там стоял длинный стол человек на двенадцать.
Слуга в белоснежной куртке, как две капли воды похожий на своего собрата в Дорсете, подошел поздороваться с хозяином и его гостьей.
— Добрый вечер, сеньор, добро пожаловать, сеньора!
— Это Рафаэль, он здесь за всем присматривает, — сказал Николас. — И, как и все остальные слуги, отлично говорит по-английски.
— Он очень похож на человека, прислуживавшего в вашем доме за ленчем.
— В этом нет ничего удивительного. Они родные братья. Все слуги работают полгода здесь, полгода в Англии и говорят на двух языках.
«Вот они, забавы богатых, — подумала Тесса. — Надо мне быть осторожнее, чтобы не попасться на крючок».
Наконец он провел ее наверх, сказав:
— Эта спальня — ваша.
Это была комната в золотисто-медовых и абрикосовых тонах. К ней прилегала туалетная комната с огромной ванной, стены и потолок которой были сплошь в зеркалах. У одной стены был встроенный шкаф, на стеклянных полочках стояли флаконы с жидким мылом, тальком, пеной для ванны, лосьонами и духами — все фирмы «Герлен» — и несколько бутылочек с шампунями. В ящике туалетного столика — полный набор косметики. Огромные белые полотенца были мягкими и пушистыми. На вешалке висел махровый халат, рядом стояли шлепанцы того же цвета. За дверью на полу стояли электронные весы.
Кажется, я здесь могу приобрести не только лишний вес, усмехнулась про себя Тесса, которую окончательно перестала мучить совесть.
— Здесь вы можете подобрать себе купальник.
Николас раздвинул зеркальные дверцы. В шкафу на вешалках действительно висело с десяток купальников, и бикини, и сплошных. Один она отметила — этот, темно-лиловый сплошной, с глубоким вырезом спереди и с открытой спиной.
— А одежда здесь.
Он раздвинул другие дверцы, за которыми висело несколько ярких рубашек, которые можно носить поверх купальника, а можно — с шортами или брюками, висевшими рядом.
На каждой вещи были этикетки, и любой из приглашенных мог найти здесь нужный размер.
На полке внизу стояли босоножки и шлепанцы всевозможных цветов и размеров.
— Выбирайте все, что вам понравится. Это — специально для гостей.
Семейство Нортонов было зажиточным, денег всегда хватало, да и семья отца считалась состоятельной. Так что Тесса привыкла к достатку, но этот человек — действительно богач. Такой выбор она ожидала бы увидеть в доме Онассиса, Рокфеллера или Ротшильда.
— Мы в Испании и живем здесь по испанскому распорядку. Так что ужин будет только в десять, — сказал он, задвигая двери шкафа. — Потерпите? Если вы голодны, я могу предложить вам что-нибудь легкое.
Уловив чуть насмешливую интонацию в его голосе, Тесса покраснела. Она наелась как удав за ленчем, а потом, борясь с тревогой, все время что-то жевала в самолете. Теперь тревога улеглась, и голод пропал. Тем не менее она взглянула на часы.
— Думаю, потерплю, — ответила она невозмутимо.
— Коктейли — без четверти десять. Договорились?
— Да, благодарю вас. — На самом деле Тесса готова была ответить «да» на любое предложение. Все здесь превосходило — и намного — ее ожидания.
Он улыбнулся.
— Если вам чего-то будет не хватать, только скажите.
«Не премину», — подумала Тесса, но лишь молча кивнула в ответ.
Когда Николас ушел, она взглянула на свою руку. Едва заметные золотистые волоски на ней явно подрагивали.
В тот самый момент, когда она стала принимать душ, Харри Сэнсом открывал входную дверь их квартиры. Войдя, он сразу понял, что жены нет. Навстречу ему вышел Сарж и тут же, увидев, что пришел не тот, кого он ждал, удалился. Харри услышал, как хлопнула кошачья дверца, ведущая в сад.
Бормоча себе под нос проклятия, он направился к автоответчику, прослушал среди прочих сообщение про Брамшил и понял, что Тесса еще несколько раз звонила, проверяя, нет ли сообщения от него. Так, значит, хотела узнать, где он. Отлично! Он нарочно отсутствовал так долго, чтобы дать ей время опомниться и затосковать по нему. Пусть знает, как он ей недоволен. Если и это ее не убедило в том, что следует изменить свое поведение, тогда придется прибегнуть к самым серьезным мерам.
Как и советовала ему мама.
— Тебе надо почувствовать себя хозяином в доме, — сказала она ему. — Терпеть не могу этой феминистской чепухи. Женщинам нужны мужчины, а мужчинам — женщины, хоть и по разным причинам. Мужчина — добытчик, и просто неестественно, что твоя жена зарабатывает больше, чем ты. От этого все и идет. Да ей давно пора бы сидеть дома и нянчить детишек, а если ты не можешь заставить ее это понять, мой тебе совет — брось ты ее и найди другую, которая поймет.
— Тебе она никогда не нравилась, да?
— Не подходит она тебе, да и нам тоже. Из другого теста. Правду сказать, я никогда не думала, что это продлится долго.
— Не собираюсь я становиться первым разведенным Сэнсомом! — взорвался Харри, который был весьма чувствителен относительно того, что касалось его статуса. — Мы были совершенно счастливы до тех пор, пока она не поучилась на этих проклятых курсах! От нее надо только одно — чтобы она притормозила и пропустила вперед меня, тогда все снова будет нормально.
Мать недоверчиво покачала головой.
— Ты слишком долго этому потакал, сынок. И дошло до того, что она теперь — как мужик. Избавься от нее, пока не поздно, и найди себе настоящую женщину, которая будет довольна тем, что она — просто жена. Нам, настоящим женщинам, этого достаточно.
Как всегда, его мать дала ему понять, что, не проявляя мужской твердости, он позорит семью. Твой отец никогда бы такого не допустил, говорила она. И братья тоже. Что же ты не можешь?
А что ему делать? Да, мать права — Тесса другая. Она не из тех, кого можно силой утихомирить. Она развернется и врежет в ответ по яйцам. А потом соберет вещи. И все равно он не даст ей развода — ведь он ничего плохого не сделал. Это она во всем виновата, она его в угол задвинула. Мать права. Тесса не уважает его прав мужчины и главы семьи. Иногда, когда она смотрела на него своими голубыми глазищами, он был готов поклясться, что она считает себя выше его. Ну ладно, мозги у нее действительно есть. Он всегда был в этом уверен и даже втайне гордился этим. Но потом она стала выставлять их напоказ и все испортила. Но раз она такая умная, она придумает что угодно и его не спросит. Например, потащит в суд разводиться. И этот хитроумный адвокат, ее дядюшка, наверняка возьмется вести дело. В их кругу не считается зазорным использовать закон в своих целях.
Он бродил по квартире, как всегда убранной, только чуть запылившейся за время ее отсутствия.
Черт! Знал бы он, что она ускакала в Брамшил… Он-то думал, что она сидит здесь одна-одинешенька, ждет его, волнуется, думает о том, как сильно он недоволен. Занятия должны были кончиться сегодня утром, тогда почему, черт возьми, ее до сих пор нет? Он рассчитывал, что она ждет его с нетерпением, что она истосковалась по ласкам. Тесса женщина страстная. Иначе он не мог бы использовать ее сексуальный голод в качестве мощного оружия.
Вообще-то он не собирался пропадать так надолго, но во второй же вечер, отправившись с братьями в клуб выпить, он встретил Мэнди в полной боевой готовности. Одного взгляда на ее огненно-рыжие волосы, пышный бюст и коротенькую юбчонку было достаточно. И понеслось. Занесло его в ее квартирку в Уоппинге. Она служила в Сити, была кем-то вроде брокера и зарабатывала прилично. Мэнди всегда искала приключений. С ней можно было такое вытворять… Он и вытворял, особенно в ее ванне-джакузи.
Он даже возбудился от воспоминаний. Она с самого начала готова была на все, не то что Тесса. Сколько месяцев он ее уговаривал, прежде чем она согласилась взять его штуковину в рот. Правда, когда она вошла во вкус…
Так почему, черт возьми, ее нет? Почему не ждет его, несчастная и покорная? В нем вскипал гнев. Может, отправилась куда-нибудь со своими пижонскими друзьями? Он их не переваривал. Ублюдки высокомерные. Считают себя чем-то особенным, и все потому, что кто-то сверху их заметил. Ну, ладно! Хочет играть в такую игру — что ж, он вернется к Мэнди, они на пару выдумают игры поинтереснее…
И, хлопнув дверью, он ушел.
11
Тесса придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале и решила, что выглядит не просто неплохо, а очень и очень неплохо.
Она приняла душ, вымыла и высушила голову, намазала тело лосьоном «Мицуко», надела кружевной лифчик и такие же трусики, которые взяла из своей сумки, и, просмотрев одежду, висевшую в шкафу, выбрала пару брюк из белого крепа и розовую шелковую блузку с белыми цветами. Этот цвет ей шел, подчеркивал золото волос и голубизну глаз. «Да, — подумала она удовлетворенно, кружась перед зеркалом, — очень мило». Что она будет делать, об этом Тесса не думала, но румянец на щеках выдавал волнение, которое она испытывала.
Она так давно не играла в игры, в которые обычно играют мужчины и женщины, нравящиеся друг другу, что позабыла, как это делается. Так что лучший выход — вести себя спокойно и уверенно. Это поможет ей выиграть время и присмотреться к тому, как будет вести себя он. И проверить, выполнит ли он свое обещание. Сказал же он: «Что вы пожелаете».
Она давно поняла, что мужчина, положивший на женщину глаз, будет говорить что угодно, лишь бы добиться цели. Но Николас Оулд мужчина никак не среднестатистический. Она наивно полагала, что, зная Харри, знает о сердцеедах все, но сейчас начала осознавать свою ошибку. У Харри много сильных сторон, но он не интеллектуал. А Николас Оулд как раз таковым и является. И это, объяснила она своему отражению, совсем другая игра.
К счастью, она уже не та застенчивая девчонка, которой была, когда повстречала Харри. Годы буфетного общения не прошли зря — там тебе раскроют все тайны того, что называется сексом как он есть. Только Николас — он из другого измерения. Так что с ним придется играть, угадывая мелодию на слух. Ну что ж, усмехнулась она, попробуем. Откуда ему знать, что у нее абсолютный слух?
Она была весьма разочарована тем, что он не заметил ее торжественного входа на террасу. Он стоял спиной к ней у сервировочного столика и отмерял нужное для коктейля количество напитков, которые наливал в серебряный шейкер. Зато она воспользовалась тем, что он на нее не смотрит, и разглядела его внимательно. Он уже сказал ей, что в Агуас Фрескас обходятся без лишних формальностей, поэтому к ужину он надел отлично сшитый кремовый льняной костюм и светло-голубую рубашку. Наверное, от Армани. Она уже замечала, как элегантно он умеет носить вещи — он был строен и длинноног, поэтому была в нем та легкость, к которой всегда безуспешно стремился Харри. Харри больше всего к лицу была форма — в ней он выглядел неотразимо.
Николас наконец обернулся, и Тесса замерла, чувствуя, как он оглядывает ее с головы до ног.
Он улыбнулся.
— Добрый вечер, — приветствовал он Тессу и спросил, имея в виду ее блузку с рисунком из белых гвоздик: — Это знак внимания? Clavel — по-испански так называется гвоздика — для Испании то же, что для Англии роза.
Тесса приняла его слова с улыбкой и не стала разубеждать, а потом вдруг взглянула на небо.
— Смотрите — луна красная! — воскликнула она.
— Это потому, что мы на юге. На Коста дель Соль она еще больше и кажется просто кровавой.
— Кровь — любимое слово испанцев. «Кровь и песок», «Кровавая свадьба». Даже «Сангрия» — это ведь тоже от испанского «кровь», да? А коррида — так это море крови.
Тесса чувствовала, что ее понесло, но после того взгляда она решила, что лучше атаковать самой.
— А вы когда-нибудь были на корриде? — спросил он.
— Нет. — Она не хотела рассказывать про то, что туда ходил Харри. — Но я читала «Смерть в полдень».
— И что же?
— Прочитав Хемингуэя, я захотела поехать в Испанию.
Он снова поднял голову и внимательно на нее посмотрел.
— Какова бы ни была причина, я очень этому рад.
«Ого, — подумала она. — Если он хочет чего-то добиться, то идет прямо к цели». В его поведении было что-то, что лишало ее уверенности в себе. Стараясь держаться как можно естественней, она оперлась на еще хранивший тепло солнца мрамор балюстрады и стала любоваться луной, чье отражение тускло мерцало на замершей глади моря.
«Конечно, он привозит женщин именно сюда, — подумала она. — Это место действует так возбуждающе».
Он подошел к ней с коктейлями и, протягивая ей стакан, коснулся пальцами ее руки. Нет, этот мужчина не станет действовать напролом. Краешек стакана был в ободке из соли.
— Это «Маргарита»? — определила она. — Но то, что я пила раньше, было совсем другим.
Он вопросительно взглянул на нее.
— Впервые я попробовала «Маргариту» в Сан-Диего несколько лет назад. Коктейль подавали в огромном бокале с соломинкой, и он был таким холодным, что у меня голова заболела.
— Это была «Маргарита» со льдом. Я делаю классический вариант, которому меня научил один бармен из Куэрнаваки. Решите, какой вам нравится больше. Могу сделать, как вы скажете.
Он поднял свой стакан и сказал:
— Salud у pesetas!
«Здоровья и богатства», — перевела про себя Тесса. «Почему он пропустил слово „amor“, любовь?» — подумала она разочарованно. Да, в играх между мужчинами и женщинами этот человек — чемпион мира. Не глядя на него, она сделала глоток, а потом — еще один.
— Мм-мм-м… Нектар!
— Нектар, но очень крепкий. Перед ужином я разрешу вам только один коктейль. Выпив два, вы можете оказаться не за столом, а под.
Тесса рассмеялась.
Итак, волшебство начинает действовать, заметил Николас удовлетворенно. Сверхромантичная ситуация — климат, природа, роскошь и изобилие — все это действовало безотказно не на одну гостью. Когда Тесса вышла на террасу, он сразу заметил, что она стряхнула с себя все печали и предстала перед ним в полном великолепии. Он смотрел, как она пьет «Маргариту», и думал, что не ошибся — эта женщина знает толк в удовольствиях. А этого ему и надо. Осталось только пробудить в ней и другие аппетиты.
Обед подали не за большим столом, а за круглым столиком у стены, рядом с которой росло великолепное фиговое дерево, усыпанное созревающими плодами. Николас и Тесса сидели друг напротив друга, а в центре стола стояла чаша темно-зеленого стекла, в которой плавали только что срезанные камелии. В стеклянных колпаках горели высокие свечи, на столе — льняная вышитая скатерть и такие же салфетки, тончайшие, почти неразличимые хрустальные бокалы, тяжелое и массивное столовое серебро. На всем был герб — фамильный герб семейства его матери, объяснил Николас.