Блю окаменела.
      – Что?
      – Люди Джакунды, услышав и увидев взрыв, решат, что мы погибли. А наши на контрольном пункте поймут, что у нас неприятности, и будут знать, где нас искать.
      – Похоже, ты упустил одну небольшую деталь. Ты все еще намертво зажат в машине. – Она обвела взглядом изуродованную кабину, ветви деревьев и кустарника, завалившие обе дверцы. – Да и я тоже, если уж на то пошло.
      – Можно выбить заднее стекло. Верхний край удержит раму – или то, что от нее осталось.
      – Стекло и так уже разбито.
      – Выбей каблуками осколки. Прикрой чем-нибудь края и вылезай.
      Блю выполнила все, как ей было сказано. Пришлось потрудиться, но уже через несколько минут она протиснулась сквозь отверстие в искореженном металле.
      – Готово.
      Напрягая слух, он следил за ее продвижением вокруг машины.
      – Я уже здесь, – раздался ее голос с левой стороны, меньше чем в футе от него. Диего даже не мог повернуть голову, чтобы посмотреть на нее.
      – Дерево почти полностью загородило проход. Джип застрял накрепко.
      – Левая рука у меня прижата к боку. Я не могу дотянуться до рычага сиденья, – сказал он. – Если можешь, просунь руку и потяни за рычаг… может, меня выдвинет.
      – А как же твоя нога? Вдруг ее еще сильнее зажмет или… – она не договорила, испугавшись собственного предположения.
      – Я могу пошевелить пальцами, даже чуть-чуть повернуть ступню. Думаю, нога просто сильно зажата, но не повреждена. Если освободить бедро, то ступню я, наверное, вытащу.
      – Хорошо, сейчас попробую.
      Задержав дыхание, Блю просунула ладонь в узкую щель между стволом дерева и корпусом джипа. Нащупала рычаг. Слишком уж неудобный угол, чтобы за него тянуть.
      – Готов?
      Диего ухватился свободной рукой за руль, как мог пригнул голову.
      – Ага. Давай!
      Она дернула за рычаг. Кресло отъехало назад, высвободив его бедра. Диего вскрикнул от боли. Кровообращение вернулось вместе с довольно болезненными ощущениями. Нет, неправда. С адской болью. Сейчас его внимание было сосредоточено на ступне. Ее все еще сжимало как в тисках.
      – Блю, залезь в машину. Без твоей помощи ничего не выйдет.
      Она на четвереньках забралась обратно в джип, скорчилась за его сиденьем. Кресло, надо признать, отъехало весьма удачно – под тот участок крыши, который был меньше всего деформирован, так что Диего теперь мог хотя бы поворачивать голову.
      Он взглянул на Блю.
      – Ступня еще зажата. Довольно крепко.
      – Так, поняла. Что мне делать?
      – Хоть одна из моих сумок – таких черных – осталась в машине? Вообще-то я их привязал, но…
      Блю до боли в глазах вглядывалась в почти непроницаемую темноту кабины, пока не обнаружила обе сумки.
      – Да, они здесь. Похоже, они и смягчили мне удар – сумки лежат как раз на том месте, куда я упала.
      – В длинном узком кармашке той сумки, что поменьше, найдешь фонарик наподобие карандаша. Возьми его, затем расстегни боковую «молнию» наверху и достань черный кожаный футляр.
      Диего с трудом выдавливал из себя слова, и Блю понимала, что его боль уже выходит за рамки человеческого терпения. Безмолвно выполнив все его инструкции, она вновь вернулась к нему.
      – Расстегни футляр.
      Придерживая фонарик подбородком, она дернула «молнию». В узком луче света вспыхнули лезвия как минимум полдюжины ножей. Блю вскинула лицо, остановила на нем обвиняющий взгляд:
      – Это был ты!
      Диего и не подумал притворяться, будто не понимает, о чем речь. Хоть тут он мог быть с ней предельно откровенен. Ничтожно малая правда, на его взгляд.
      – Да, это я остановил Лероя.
      – То есть пригвоздил его ножом! Ты же мог его убить.
      – Нет. Убивать его я не собирался.
      – Он же хотел только предупредить меня, – возмутилась Блю. – Зачем было его останавливать?
      Диего был удивлен ее реакцией. Блю не насторожилась, не отстранилась от него, мучимая подозрениями. Он считал, что не заслуживает ее доверия, а все говорило за то, что Блю действительно ему верит.
      – Мы были уже начеку, мы следили за тобой, оберегали. Ты не должна была даже узнать, что мы рядом.
      – Но ведь ты уже работал у меня. Лерой к этому времени… – Она постепенно начинала осознавать происходившие вокруг нее события.
      – Да, мы послужили виной тому, что Лерой уволился, – признался Диего. – Не знаю точно, каким образом он получил информацию, как ему удалось ускользнуть и пробраться сюда, но…
      – Зачем ты поступил ко мне поваром? – прервала она его.
      – До нас дошли сведения, что Джакунда тебя отыскал. Я должен был быть как можно ближе к тебе.
      – А Лерой со своими предупреждениями все усложнял, потому что я бы насторожилась.
      – Я должен был охранять тебя до окончания суда. А потом я бы просто исчез – и ты даже не узнала бы о моем существовании, как и о том, что существовала угроза твоей безопасности.
      От него не ускользнула промелькнувшая в ее глазах боль. Та же боль прозвучала в ее голосе:
      – Я не хочу, чтобы хоть кто-то пострадал из-за меня или из-за всего этого дела. Хоть я и не знаю, в чем, собственно, оно заключается. Но я не жалею, что ты возник в моей жизни.
      – Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности, Блю, но чувствую то же самое. Ты так много для меня значишь. – Его голос дрогнул. – Я этого никогда не забуду. И тебя не забуду. Никогда.
      – Ты словно прощаешься.
      Диего молча смотрел на нее. Страдания становились невыносимыми. Все тело пульсировало болью, а в голове гудело, как будто кто-то использовал ее в качестве мишени. Он хотел бы открыть Блю сотни вещей, но только не здесь. И не сейчас.
      – Давай-ка поскорее выберемся из этой чертовой банки, ладно?
      – Давай, – тихонько ответила она, откладывая футляр с ножами в сторону.
      – Попробуй заглянуть между мной и рулем и посмотреть – чем зажата ступня.
      Не успел Диего договорить, как она уже подалась вперед, к рулю.
      – Осторожнее. Неизвестно, что там сломано. Можешь напороться на острые края.
      Блю направила луч фонарика на приборную доску. Каждой своей клеточкой она ощущала тело Диего позади себя – его грудь сразу за своей спиной, его бедра, прижатые к ее затылку. Она изо всех сил старалась не тревожить его, как можно меньше давить на его раненую ногу. Нужно отдать ему должное – он сильно страдал, но переносил боль стоически.
      – Педаль газа свернуло на сторону, и она зажала правую ступню. Приборная доска сместилась вниз и защемила левую.
      – Можешь приподнять педаль?
      – Да, но тогда я задену левую ступню…
      – Давай.
      На этот раз она не стала спорить. Неизвестно – то ли давала о себе знать скрытая клаустрофобия, то ли страх перед людьми Джакунды, то ли просто стресс, но сейчас ей важно было как можно быстрее выбраться из этой машины. Выбраться вдвоем.
      Блю дернула за педаль.
      С громким протяжным стоном Диего вытащил правую ступню. Приборная доска мгновенно начала опускаться на освободившееся место.
      – Диего! Другая нога! Вытаскивай ее!
      Блю вцепилась ему в штанину. Совместными усилиями они выдернули пальцы его правой ноги из-под приборного щитка в тот самый момент, когда он плотно накрыл педали. Ноги Диего упирались в стекло, и теперь уже Блю оказалась зажатой под его коленями. Она заерзала, вывернулась и посмотрела на него:
      – Как ты? Ничего?
      Скривившись в гримасе, он все же умудрился кивнуть.
      – Возьми нож, – сквозь зубы выдавил он. – Перережь ремень безопасности. Замок заклинило.
      Дрожащими пальцами Блю вытащила из футляра узкий стилет.
      – Осторожнее. Острый, как бритва.
      – Неужели? Благодарю покорно, – пробормотала она, подсовывая ладонь под ремень – там, где он не врезался ему в грудь.
      – Обрежешь – и сразу отодвинься подальше. Я могу упасть на тебя и придавить. – Диего слегка пошевелился и снова застонал. – Не забудь убрать нож.
      Блю душил нервный смех.
      – Кто, интересно, теперь у нас разыгрывает босса? Мне казалось, что из нас двоих я – начальник.
      – Ты ж меня уволила. Забыла?
      Нервы ее были натянуты до предела, так что ей было не до стычек, пусть и шутливых.
      – Готов?
      Под ее пристальным взглядом он так напрягся, что зубы скрипнули.
      – Давай.
      Блю как можно аккуратнее просунула лезвие под ремень, чиркнула – и отпрянула назад, отведя нож подальше в сторону. Диего рухнул прямо на нее.
      Он тут же попытался скатиться, но спинка кресла, раненое плечо и нога помешали ему это сделать.
      – Блю?
      – Все нормально, – приглушенным голосом отозвалась она. – Нож я убрала.
      Она вывернула запястье, насколько ей позволяло ее положение, и отшвырнула нож в дальний угол джипа. Несколько секунд раздавались ругательства, пока они смогли наконец высвободиться из объятий друг друга. Без единого лишнего слова оба выкарабкались из машины. Как только Диего оказался снаружи, Блю снова нырнула внутрь – забрать его сумки.
      Сидя на земле, Диего освещал фонариком пространство вокруг машины в попытке сориентироваться и найти свободное место. Наконец нашел более-менее подходящее футах в ста от аварии. Кое-где ползком, кое-где подтягиваясь на руках, добрался до цели. Рана на плече превратилась в кровавое месиво, повязка куда-то исчезла. Бедро горело, но это было меньшее из зол. Левая ступня затекла и ныла, но подняться он не мог из-за другой ступни и лодыжки. Не приходилось сомневаться, что несколько костей сломано, а лодыжка вывихнута, да так, что о нормальной ходьбе придется на какое-то время забыть.
      Рядом с ним возникла Блю.
      – Ну, как ты? – она уронила тяжелые сумки на землю. – Что с ногой?
      – Жить буду.
      Даже в темноте он увидел, как она закатила глаза:
      – Ох, уж мне эти мужчины! Так. Нужно убраться отсюда подальше. Где мы, по-твоему, должны быть, когда взорвется джип? И объясни мне, как его взорвать.
      Диего покачал головой:
      – Я было подумал, что все дело в шоке, но ты просто фантастическая женщина, Блю Дельгадо. – У него на языке вертелось признание, что отец гордился бы такой дочерью. И тем, что она унаследовала его хладнокровие, его несгибаемый характер.
      Блю переключила свое внимание с джипа на него:
      – Скорее всего, если мы отсюда выберемся, мне обеспечена кома. Ну а в данный момент впадать в истерику, на мой взгляд, просто не имеет смысла.
      Он понятия не имел, откуда взялся этот смех, но хохотать после всего того, что с ними случилось, было так приятно. Слишком приятно, чтобы он мог остановиться.
      Несколько секунд Блю недоуменно смотрела на него, потом ее губы дернулись – и вот она уже оказалась на земле рядом с ним, заливаясь смехом. Диего понимал, что это всего лишь реакция на страх и напряжение последних двух часов, а заодно и попытка забыть про терзавшую его боль… но ему уже давно не было так хорошо.
      – Ты, должно быть, не так уж часто смеешься, да, Диего? – спросила Блю, когда они наконец успокоились.
      Он погрустнел.
      – Особых причин для смеха не было.
      – Звучит как комплимент. Или мне показалось?
      Их глаза встретились; Блю приложила ладонь к его груди. Диего поймал ее руку, накрыл своей, прижал посильнее.
      Прошло немало времени, прежде чем он убрал ладонь. Блю поднялась на ноги.
      – Командуй, что мне делать.
      Помолчав несколько секунд, Диего негромко отдал распоряжения:
      – Нужно отойти подальше. Найди какой-нибудь большой валун или обломок скалы, чтобы мы могли за ним укрыться. А взрыв – это моя забота.
      Блю пошарила рукой по земле, нащупала фонарик.
      – Пойду посмотрю.
      Он уже потянулся за сумкой.
      – Только осторожнее, не упади, кругом камни.
      Она улыбнулась ему в темноте.
      – Даром я, что ли, столько времени провела в этих горах. Все будет в порядке.
      Оба на удивление быстро справились каждый со своей задачей. И все же Блю чувствовала, что рассвет близок.
      – А не слишком ли много времени прошло с тех пор, как мы перевернулись? – спросила она, скорчившись рядом с ним за огромной каменной глыбой. – Я имею в виду – для взрыва? Что, если люди Джакунды поймут, что мы успели выбраться?
      Они потратили немало времени, чтобы добраться от джипа до валуна. Хотя раны Диего не представляли опасности для жизни, Блю знала, что он невыносимо страдает. Она восхищалась его выдержкой и готова была на все, чтобы облегчить ему боль.
      – Придется рискнуть. Мы ведь чудом спаслись. В любом случае взрыв заставит их сомневаться в том, что мы остались в живых. А вызвать Ти Джея и остальных ребят из нашей команды иначе я никак не могу. – Диего немного подвинулся. – Ложись на землю и зажми уши.
      Она тут же повиновалась. Несколько секунд спустя мощнейший взрыв сотряс окрестности, так, что содрогнулась земля и в небо взлетел столб огня и дыма вперемешку с обломками машины. Поначалу они собирались устроить с помощью взрыва лесной пожар, но оказалось, что вокруг них в основном голые скалы. Те деревья, что остановили падение машины, росли на крошечном пятачке. Даже если бы они загорелись, то пожар все равно далеко бы не распространился. Диего успокоил ее, сказав, что для их цели довольно будет и взрыва джипа.
      Когда дым немного рассеялся и на них перестали лететь горящие куски и обломки, оба вскинули головы. Джип – или, вернее, то, что от него осталось, – догорал у них на глазах.
      – Как ты думаешь, сколько нужно твоим ребятам времени, чтобы добраться до нас?
      – Около часа. Если повезет.
      А если не повезет? Этого вопроса ни один из них не задал вслух. Ответ был и так ясен.
      Блю отвела глаза от горящего автомобильного остова и посмотрела на Диего. Подсвеченное языками пламени, его лицо казалось суровым и отстраненным. Ладонь ее легла на его щеку прежде, чем она осознала, как сильно ей нужно это прикосновение.
      Он мгновенно наклонил голову, прижавшись щекой к ее руке. Инстинктивный и естественный жест вызвал спазм в горле.
      – Диего, – прошептала она. «Я не хочу с тобой расставаться».
      Он заглянул ей в глаза, словно услышал ее невысказанную мысль. Блю хотела было убрать ладонь, но он поймал ее и прижал к щеке.
      – Я и не знал, что можно так прикасаться.
      Блю была потрясена искренностью его тона, неподдельным чувством, прозвучавшим в этом негромком признании.
      – Ты нужна мне, Блю.
      – Я с тобой.
      Диего покачал головой:
      – Нет. Нужна по-настоящему. Когда они нас подстрелили и я потерял управление… – он оборвал себя, коротко выругался.
      – Не переживай, Диего. Все будет хорошо.
      – Нет! – выпалил он. – Ничего здесь нет хорошего! Ты могла погибнуть. Просто чудо, что никто из нас сильно не пострадал. Ты была права. Не нужно мне было садиться за руль. Я не сумел…
      – Прекрати сейчас же! – приказала она. – Ты действовал правильно. Я скорее всего потеряла бы управление при первом же ударе о скалу. В лучшем случае проколола бы шину. – Он промолчал. – Это шутка.
      – Я думал, ты погибла, Блю. Если б ты знала, как я испугался. Мысль о том, что я могу тебя потерять, приводит меня в ужас.
      – О Диего! – Блю провела по его губам дрожащими пальцами. Он прильнул к ним поцелуем.
      – Меня никогда ничего не пугало в жизни. Мне казалось, моя собственная смерть – вот самое страшное, что может со мной произойти. А смерть меня не волновала.
      – Диего, я…
      – Но теперь волнует. И страшит. Я не знаю, что с этим делать, Блю. Я не хочу потерять ни единого шанса быть с тобой рядом.
      – В таком случае нужно найти способ отсюда выбраться, – резонно заметила Блю.
      – Это не так-то просто.
      – В жизни все непросто.
      – Но…
      – Никаких «но». – Она обняла его лицо обеими ладонями. – Я чувствую то же самое. Я тоже не хочу потерять ни единого шанса быть рядом с тобой.
      – Блю…
      – В моей жизни был один-единственный человек, по-настоящему близкий мне. И я поклялась, что больше никогда не допущу подобной близости, никогда не позволю себе оказаться в такой зависимости от другого человека.
      – Энтони?
      – Ну, что ты, – усмехнулась она. – Нет, этот был просто ошибкой. Мало того что я сделала неверный выбор, так еще и оставалась с ним, не решаясь на разрыв. Пыталась поступать так, как мне казалось правильным. Для семьи. Для себя.
      – Потому и академию бросила?
      – Да.
      – Ты все еще мечтаешь о полиции?
      Она погладила его щеку. Диего придерживал свободной рукой свое больное плечо, но сейчас отпустил его, чтобы провести по ее волосам, шее.
      – Ты была бы отличным копом, Блю. У тебя есть природное чутье.
      Чуть заметная улыбка тронула ее губы.
      – Оно у меня в крови. Мой отец работал в правоохранительных органах. – Она смотрела ему прямо в глаза. – Он был таким же, как ты. Человеком принципов, который никогда не шел на компромиссы. Он пожертвовал семьей, чтобы сохранить нам с мамой жизнь. А потом пожертвовал и самой жизнью.
      – Не уверен, что достоин такого сравнения, Блю. Но все равно спасибо тебе.
      – Я часто думаю о своем отце… Мама после развода замкнулась в себе. Она любила меня, но мы с ней… не были близки. А вот папа… мне было пятнадцать, когда он к нам вернулся. Он был всем для меня. Я его обожала, боготворила. Когда он умер… когда ушел насовсем… – она замолчала, отвернулась на миг. – Оборвалась связь, которую я уже не надеялась никогда и ни с кем обрести. Это невозможно передать словами, Диего, но такую связь я ощущаю с тобой.
      – В том-то и разница между нами, Блю. Я никогда ни с кем не ощущал такой связи. В детстве рядом со мной не было близкого человека. А позже, когда я мог бы его обрести, то даже не пытался это сделать. Впрочем, у меня все равно вряд ли получилось бы.
      – Ты и сейчас так думаешь?
      Он провел пальцами по ее щеке.
      – Нет. Ты… ты меня понимаешь. Ты смотришь не на меня, а внутрь меня.
      – И то, что я вижу, мне нравится, Диего. Ты должен собой гордиться.
      – Я не достоин таких слов, Блю. И, боюсь, никогда не буду достоин.
      – Чего хочешь ты сам, Диего? Достаточно тебе того, что у тебя сейчас есть в жизни?
      – Теперь я в этом не уверен. Прежде я не позволял себе желать большего. И не уверен, что готов к этому сейчас. А ты?
      – Я тоже не знаю, чего хочу, Диего, – честно призналась она. – Но я точно знаю, что прежней жизни мне теперь недостаточно. – Блю прижалась губами к его плечу, вслушиваясь в биение его пульса. Потом подняла на него глаза: – И я точно знаю, что ты нужен мне, Диего.
      – Ты тоже нужна мне. – Он потянул ее на себя. – Иди ко мне.
      Она подставила ему губы. Диего прикоснулся к ним – и отпрянул.
      – Ты же прикусила губу, – сказал он. – Больно?
      – Поцелуй меня, Диего.
      Он подчинился. В ее жизни еще не было другого такого момента. Желать и быть желанной. Разве не в этом счастье?
      – Да, Блю. Ты нужна мне, – повторили его губы.
      Она подняла голову, поднесла ладонь к его лицу – и замерла, не дотронувшись.
      – Нет, не убирай, – искаженным от боли и желания голосом проговорил он. – Прикоснись ко мне, Блю, исцели меня.
      Ласка ее теплой ладони проникла в самое сердце Диего. Протяжный вздох сорвался с губ. Он прислонился спиной к валуну, придерживая раненую руку на груди. Одна нога была вытянута на земле, вторая лежала на одной из его сумок. Все тело ломило и пульсировало болью, а голова гудела так, словно внутри работал отбойный молоток.
      А он был счастлив.
      – Почему от одного твоего прикосновения все вокруг исчезает? – Он осознал, что произнес эти слова вслух, только когда Блю убрала руку.
      Она поднялась на коленях, пододвинулась, устроившись между его бедер. Обняла его лицо ладонями, заглянула в глаза, сметая все барьеры, которые он мог бы возвести между ними. Мог бы. Если бы хотел. Но он больше не пытался. Нет, только не с Блю.
      – А почему я доверяю тебе? По той же самой причине. Ты понимаешь меня так, как никто другой в целом свете.
      Прежде чем Диего успел ответить, сама преисподняя, казалось, разверзлась вокруг них.

      Блю отпрянула от Диего, и оба осторожно выглянули из-за валуна.
      В грохоте катившихся по склону горы камней между их укрытием и джипом появились четверо мужчин.
      Диего молниеносно выкинул вбок руку. Между пальцами сверкнуло смертоносное лезвие.
      Ее пальцы сошлись на его здоровом плече, но нож в его руке даже не дрогнул.
      – Твои ребята? – Ответ она уже знала.