— Ты бы удивился, если бы знал правду.

— Танзи, я такой, как все. Это всё, что я пытаюсь тебе сказать.

Танзи машинально потянулась и погладила его по лицу. Она не стала бы утверждать, кого из них двоих это прикосновение удивило больше.

— Ну нет, каждый из нас единственный в своём роде. Она не вкладывала в эти слова какой-то глубокий смысл и тем не менее заметила, что Райли воспринял их, даже не моргнув. Интересно, подумала она в очередной раз, какие страсти кипят под спокойной, равнодушной маской? Кто он, этот человек, поклявшийся защищать её до последнего?

— Я хочу тебя, — произнёс Райли с такой подкупающей прямотой, что Танзи в очередной раз на мгновение лишилась дара речи. Его слова прожгли её насквозь, наполнив трепетом даже там, где Танзи этого никак не ожидала. — Более того, я не первый, кто испытывает к тебе нечто подобное. Так что я боюсь тебя разочаровать.

— Уж об этом ты мог бы не беспокоиться! — рассмеялась она.

— Тс-с! — произнёс Райли серьёзно и для убедительности прижал к губам палец. — Я не имею в виду постель. И я не хотел сказать, что я первый, кому хочется твоего тела. В этом отношении мы, мужики, все одинаковые.

— Именно это я говорю уже долгие годы, — усмехнулась Танзи.

— А я говорю о тех немногих, чьи самые безумные мечты ты бываешь согласна осуществить. Сколько из них задержались возле тебя хотя бы на год? Да нет, хотя бы на месяц?

Как он, однако, по-джентльменски комментирует её любовное прошлое! И в то же время Танзи тотчас захотелось встать на свою защиту.

— Тебе нужны точные цифры? Или достаточно будет грубых прикидок?

И он ещё улыбается, чёрт возьми!

— Я же тебе сказал, это не более чем статистика, но мне не хотелось бы её пополнять.

— Если ты опасаешься, что я начну препарировать наши отношения в своей колонке…

— Ты не посмеешь.

Райли говорил ровно — в его голосе Танзи не услышала ни страха, ни угрозы. Чем ещё больше напугал её. Ведь эти его слова — очередное доказательство того, как хорошо он успел изучить её. Но как ему удалось, ведь сам он по-прежнему оставался для неё загадкой. А разве не она умеет подмечать, казалось бы, самую незаметную деталь, каждый нюанс.

— Ты прав, — сказала Танзи. — Не посмею. По крайней мере не прямо.

То, что было между ними, между ними и останется. Что опять-таки для неё в новинку. Впервые в жизни Танзи хотелось, чтобы её личная жизнь оставалась её личной жизнью.

— Но большего я тебе не обещаю.

Райли попытался что-то сказать, но она прижала к его губам палец, а потом не удержалась и очертила их соблазнительный контур. От её прикосновения в глазах Райли вспыхнул хищный блеск.

— Черт, как только это тебе удаётся? — Танзи даже вздохнула.

— Что удаётся?

— Бэ-э-э, — проблеяла она в ответ.

— Что, неужели такая огромная разница?

— Порой просто невероятная. Кстати, ты так до конца и не объяснил мне, почему относишь себя к типу чувствительных мужчин?

— Ну, до такого я вряд ли бы дошёл. Но я действительно не совсем…

Она вновь не позволила ему договорить. Пусть даже это был всего лишь предлог, позволявший ей беспрепятственно прикасаться к его губам. Черт, какие они мягкие, его губы. Хотя ей прекрасно известно, какими твёрдыми они становятся, когда приникают к её губам. Как они будут прикасаться к ней, ласкать, доводить до экстаза…

И тогда Райли наклонился к ней, взял её лицо в ладони и впился в губы с такой силой, что сердце её едва не выскочило из груди. Однако в следующее мгновение он столь же неожиданно отпустил её и негромко выругался.

Танзи смущённо рассмеялась.

— Что такое?

Райли покачал головой, однако на его хмуром лице появилась улыбка.

— Ты всё время меня подначиваешь, и по какой-то непостижимой причине я от этого хочу тебя ещё больше. Я уже сбился со счёта, сколько раз мне приходилось едва ли не в кровь расцарапывать себе ногтями ладони, чтобы только не обнять тебя.

— Что-то я раньше не замечала, что своими подначками способна в ком-то разжечь желание, — криво усмехнулась Танзи. — Между прочим, сейчас я даже не произнесла ни слова.

Райли покачал головой.

— Знаю. Иногда достаточно того, как ты на меня смотришь, словно тебе хочется…

Он замолчал и уставился в окно. Танзи рассмеялась, заинтригованная.

— Прекрати, ты говоришь с такой невероятной откровенностью, что мне даже не по себе. Так что прошу тебя, не надо вновь прятаться в броню непробиваемого спокойствия. Это мы уже проходили.

Райли обернулся и посмотрел на неё, и у Танзи пересохло в горле. А вот всё остальное тотчас сделалось влажным.

— У тебя такой вид, словно ты готова проглотить меня со всеми потрохами. Просто невероятно… — произнёс Райли с усмешкой. — Ты сводишь меня с ума, чего я за собой вообще не помню. Только на сей раз я не намерен сидеть без дела.

— Кстати, раз уж зашла речь — что мы с тобой будем со всем этим делать?

— С чем конкретно? Ты ведь только что меня уволила.

— Ну, это я ещё не скоро забуду! — усмехнулась Танзи. Ещё бы! Разве забудет она звук его голоса, когда он поклялся защищать её? Даже смешно, что ощутила она в это мгновение — она, женщина, которая поклялась, что способна всегда и во всём постоять за себя сама.

И вот сейчас Танзи посмотрела на него и ощутила… нет, не слабость. Но вместе с тем и не силу. Страшно было даже подумать, что он нужен ей только как партнёр по постельным забавам. Но ещё страшнее: а вдруг и она нужна ему примерно для того же? Ачто, если она не удовлетворит его?

Райли дотронулся до её виска, затем провёл кончиком пальца вдоль линии волос.

— Ну-ка признавайся, что у тебя творится вот здесь? — произнёс он и улыбнулся, причём с такой хитринкой во взгляде, что Танзи невольно улыбнулась в ответ, хотя в душе у неё творилась полная сумятица.

— А если не признаюсь?

— Тогда я сам силой вытащу из тебя правду. Танзи улыбнулась ещё шире.

— Ты не представляешь, как хорошо я умею держать язык за зубами.

— Но у меня ты заговоришь, обещаю.

Танзи в изумлении молчала, чем Райли не преминул воспользоваться. Его губы прильнули к её губам, язык скользнул в её рот, одновременно лаская и дразня. Пальцы его заскользили по выпуклости её груди все ниже и ниже, мимо набухшего соска, который, точно малый ребёнок, капризно требовал к себе внимания. Из груди Танзи вырвался мучительный стон, но ей было уже все равно.

Надо отдать Райли должное — когда он оторвал от неё губы, в его облике не было ничего самодовольного.

— Хорошо, кое-что я тебе расскажу, — произнесла Танзи, удивившись, что её голос ни с того ни с сего прозвучал сдавленно и хрипло.

— Я на это и рассчитывал.

Танзи не выдержала и рассмеялась. Ей нравился этот слегка нагловатый тон, то, как Райли дразнил её, ничуть не сомневаясь, что выйдет из словесного поединка победителем. Нравилось, что он слегка раздражён, в то время как глаза, казалось, кричали: «Прекрати заводить меня! Я за себя не ручаюсь!» Этот эмоциональный поединок оказался для Танзи куда более тяжким испытанием, чем она подозревала.

Райли приподнял её подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Да, шестерёнки в твоей голове вращаются с бешеной быстротой! Даже странно, что у тебя из ушей ещё дым не повалил.

Танзи одарила его дерзкой улыбкой.

— Можешь не волноваться, я пока ещё не начала обдумывать свою следующую колонку.

— Знаю-знаю, ты не работала.

Танзи стало слегка не по себе. Ей ещё ни разу не приходилось становиться объектом чьего-то столь пристального внимания.

— А ты, я смотрю, уверен в себе.

— Нет, просто когда ты работаешь, выражение лица у тебя совсем другое, его ни с чем не спутаешь.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь ни разу не видел меня за работой. И сам говорил, что в моих комнатах в доме Миллисент не было никакой шпионской аппаратуры.

Райли немного покраснел, или ей только показалось?

— Ты ведь работаешь не только у себя в комнате, — пробормотал он.

— Так, значит, ты за мной наблюдал?

Танзи уставилась на него, горя, вернее, пытаясь воспылать праведным гневом, только это у неё почему-то плохо получалось. Наоборот, при мысли о том, что Райли следил за ней, желание распалилось в ней ещё больше. Танзи усмехнулась — и над ним, и над собой.

— Черт, выходит, ты за мной подглядывал! И ещё утверждаешь, что выполняешь скучное поручение.

— Бывали случаи и похуже.

— Полагаю, это подразумевает, что бывали и лучше. Такие, где тебе не приходилось строить из себя бог знает кого.

Почему-то Райли не улыбнулся её словам, не бросил в ответ какую-нибудь резкость, а лишь нахмурился. «Интересно, — подумала Танзи, — научусь ли я когда-нибудь видеть его насквозь, как он меня?» И поняла, что злится оттого, что это не так. «Танзи, — мысленно одёрнула она себя, — незачем усложнять себе жизнь!»

— Мне доводилось выполнять самые разные задания, но таким я не занимаюсь, — ответил он спокойно. — И я хочу, чтобы ты это знала.

— Каким таким?

— Мне ещё ни разу не встречалась женщина, ради которой я был бы готов пожертвовать своей профессиональной честью… — Райли не договорил и негромко выругался. — Можешь спросить моего отца. Вот уж кто не видит ничего дурного в том, чтобы смешивать личную жизнь с работой.

— Райли, прошу тебя, только не надо самобичевания Поверь, мне тоже не по себе от того, что между нами все так получилось.

— Разве я сказал, что злюсь на себя? Просто хотел, чтобы ты знала И я ничуть не раскаиваюсь. Что произошло, то произошло, и я не собираюсь переживать по этому поводу.

— Если ты хочешь, чтобы я поговорила с твоим отцом, то объясни…

На лице Райли отразился такой неподдельный ужас, что Танзи не знала, что ей делать — расхохотаться или же начать утешать.

— Неужели все так плохо?

— Дело не в этом. Просто Финн… он у меня парень ещё тот, всегда был таким, сколько его помню. Проходимец и дамский угодник одновременно, по крайней мере в глазах женщин. Черт, это надо же, ведь я, сколько себя помню, постоянно читал ему морали.

— А теперь сам решил приударить за мной? Райли пристально посмотрел на неё.

— Мы оба увлеклись друг другом. А с отцом я сам разберусь.

— Послушай, если ты не знаешь, как сказать ему, не переживай. Я всё равно не собираюсь нанимать никого вместо тебя. Так что можешь и дальше заниматься своим делом.

— А я так и планировал, — спокойно отозвался Райли.

— В таком случае ты будешь получать вознаграждение за конкретные услуги, — заявила Танзи таким же спокойным тоном. Когда же Райли бросил на неё вопрошающий взгляд, от её самообладания остались одни воспоминания. — Будь добр, скажи, что ты обо мне не такого уж низкого мнения и не думал, будто я собиралась включить в их перечень секс.

— Будь я о тебе низкого мнения, разве сидели ли бы мы сейчас с тобой в моей машине, под дождём, обсуждая всякую всячину. Что до остального, скажу тебе честно: я не намерен выполнять свои обязанности за какое-либо вознаграждение. Я вообще больше не рассматриваю это как работу. Просто я должен быть уверен в том, что тебе ничто не угрожает, и сделаю всё, что в моих силах. В отличие от отца я не вступаю в интимные отношения с клиентками. И не намерен делать этого и впредь. Даже если мы не найдём с тобой общего языка, я не лишусь работы как таковой.

Танзи не поверила ушам. Нет, её даже привела в восторг эта его страстная тирада, равно как и лёгкий ирландский акцент, который тотчас дал о себе знать, стоило Райли разговориться.

— Финн из первого поколения, или ты тоже родился там же?

— Где — там же?

— В Ирландии. Ты родился здесь или там?

— Здесь. Но мои предки — там, за океаном. Они приехали в Штаты ещё детьми. Познакомились на церковной вечеринке.

— Родились в Ирландии, а познакомились совсем на другом континенте, — воздохнула Танзи. — Как поэтично!

Теперь настала очередь Райли в недоумении уставиться на неё.

— Вот уж не знал, что ты в душе романтик! Танзи прищурилась.

— Не понимаю, почему это вечно удивляет людей! Я уже начинаю подозревать, что публичные откровения совершенно исказили мой имидж, — сказала Танзи и хитро улыбнулась. — Ума не приложу, почему так происходит.

И тогда Райли вновь наклонился к ней и поцеловал. Только на сей раз он не отпустил её сразу. Этот поцелуй был нежнее, чем тот, первый, но и таил в себе куда большую опасность.

— Танзи, что ты со мной делаешь? — прошептал он заглядывая ей в глаза.

Танзи мгновенно почувствовала, что её охватывает желание. И при этом она была совершенно сбита с толку. Нет, она не имела ничего против первого, но что касается второго — это как раз то, чего она поклялась никогда не допускать. Черт, ведь она тем и зарабатывает на жизнь, что умеет объяснить, разложить по полочкам любую мысль, любую реакцию. Так почему же в данный момент она начисто лишилась этой способности?

Танзи вновь заглянула Райли в глаза, глаза, в которые, как ей казалось, она никогда не насмотрится, и поняла почему. Потому что голову она уже потеряла.

— Возможно, весь остальной мир и имеет о тебе искажённое представление, но мне плевать, — произнёс Райли. — Ты мне нравишься такая, какая ты есть, и моё уважение к тебе даже больше, чем желание тобой обладать. — Он притянул её ещё ближе к себе. — Ты даже не представляешь, как это здорово, особенно сейчас, в данный момент.

Танзи почувствовала, как он возбуждён.

— Я… — Она не договорила, чтобы облизнуть пересохшие губы. — Мне кажется, я кое-что придумала.

— Что ты говоришь? Ты отдаёшь себе отчёт, с какими трудностями это связано? Я такими вещами не занимаюсь. Если хочешь знать правду, мы с тобой ужасно похожи, ты и я. Меня устраивает моя жизнь, у меня есть друзья, иногда, когда мне того хочется, я могу немного развлечься. Но я никогда не позволяю затянуть себя в серьёзные отношения. Тем более с клиентками. Так намного проще. Поэтому я никогда ни разу не оступился. Особенно так позорно, как сейчас. — Последние слова Райли произнёс скорее для самого себя и даже покачал головой, словно пытаясь до конца осознать, что же с ним происходит.

Танзи могла бы ему сказать, что и это у них тоже общее. И сказала бы, если бы не застрявший в горле комок.

— Наверное, я тебя напугал? — усмехнулся Райли. — да я и сам себя уже боюсь.

Танзи кивнула.

— Но ведь у нас с тобой серьёзные отношения, не так ли? — продолжал он. — Ведь я не думаю ни о ком другом, не встречаюсь ни с кем другим.

— И я тоже, — сказала Танзи и удивилась, с какой искренностью прозвучали её слова. И главное, это не имело никакого отношения к тому, что она привыкла к своему одинокому существованию. — Даже тогда, когда считала тебя агнцем.

Райли вздохнул:

— А тебе не кажется, что в нас обоих есть что-то и от волка, и от агнца? И в тебе, и во мне?

— Я никогда не вкладывала в это слово оскорбительный смысл. Просто… — Она, недоговорив, вздохнула. Черт, как бы это поточнее выразиться? Но ведь он только что выложил перед ней все как на духу. И теперь, судя по всему, её очередь. — Просто мне так удобней, когда я развожу вещи в разные стороны.

— Чтобы не испытывать никаких чувств?

Слегла задетая, Танзи отодвинулась от него, однако руки Райли тотчас сомкнулись вокруг неё, удерживая рядом. Танзи уже сделала один вывод — Райли терпеть не мог отступать. И как ни старалась она на него разозлиться, одновременно Танзи прониклась к нему восхищением. И теперь сама ни за что не желала отступать.

— А кто сам только что сказал, что не позволяет втянуть себя в серьёзные отношения, потому что так проще? Но ведь это ещё не означает, что я совершенно бездушный тип женщины, настоящий сухарь. Готова спорить, и ты не таков. Я испытываю самые разные чувства, причём очень даже глубокие, в отношении самых разных людей.

— Только не в отношении мужчин?

— Мужчин в смысле любовников? — спросила Танзи, но отстраняться от него не стала. — Что ж, наверное, ты прав. Что касается данной категории, то куда разумнее держать сердце застёгнутым на все пуговицы.

— Потому что тебе однажды сделали больно?

— В некотором роде ты прав. Я же предпочитаю думать об этом как об умении учиться на ошибках других людей.

— Другие, кто они?

— Мои родители, хотя они вряд ли заслужили это определение. Оно для них чересчур высокопарное.

Танзи не знала, какой реакции ожидать на это заявление, однако меньше всего была готова к молчанию, что последовало за её словами. Ей хотелось проникнуть в каждую его мысль, понять, почему он считает так, а не иначе, до конца понять, кто такой Райли и почему её так влечёт к нему. Хотелось, чтобы он стал частью её жизни.

— Я тебя понимаю, — наконец произнёс Райли. И Танзи ему поверила, поверила, не требуя никаких дальнейших объяснений. — Наверное, даже больше, чем готов в том признаться.

— Не думаю, что мы лишь порождение тех, кто дал нам жизнь, — произнесла Танзи со всей серьёзностью. — Мь все каждое мгновение делаем выбор, ведь никому, кроме нас, не дано решать, как нам жить.

— Я всегда так считал, — признал Райли. — И тем не менее вот он я, живу жизнью, которую выбрал не я сам.

Танзи с удивлением прищурилась.

— А какую бы жизнь ты для себя выбрал?

— Почему я?

— Что?

— Вот что. Мы с тобой двое, которые не любят обременять себя обязательствами, не позволяют втягивать себя в серьёзные отношения. Почему именно я? Ведь, как я понял, в данном случае все сводится не только к сексу.

— Нет, конечно, но и без него не обойдётся, — улыбнулась Танзи.

Райли улыбнулся в ответ, но улыбка тотчас померкла, как только он провёл пальцем по её щеке.

— Согласен, но на самом деле всё будет гораздо серьёзнее. Если, конечно, ты не против.

— Да нет, я как раз за, — сказала Танзи и удивилась, то у неё предательски задрожал голос.

— И всё-таки, почему я? — повторил Райли свой вопрос.

Как она могла на него ответить?

— Обычно я прекрасно обхожусь одна, — начала Танзи. — Однако когда мне нужна помощь, обращаюсь к людям. Но на сей раз, сама не знаю почему, меня тянет к тебе. Наверное, меня привлекло ощущение спокойной уверенности, которая исходит от тебя. Ты внимательно слушаешь, взвешиваешь все в уме и лишь потом действуешь. И мне кажется, что постепенно я прониклась к тебе доверием, — сказала Танзи и, усмехнувшись, покачала головой. — Даже в том дурацком костюме, когда ты строил из себя очкарика, я просто заводилась от одного только твоего голоса.

Рдйли усмехнулся и слегка покраснел. Черт, подумать только, несмотря на всё своё завидное самообладание, он способен смутиться, пусть даже всего на мгновение.

— А теперь твоя очередь. — Она глубоко вздохнула, словно набираясь смелости. — Почему именно я?

Райли ответил тотчас же:

— Потому что кто, кроме тебя, рискнул бы выйти ко мне в мокрых, хоть выжми, домашних тапках с кроличьими ушами, глядя на которые мне ещё больше тебя хочется?

Сказать, что Танзи удивилась, значит, ничего не сказать — она перевела взгляд на ноги, словно желая убедиться, что тапки на месте. Черт, неужели она и вправду была в этих пресловутых тапках, когда ей вдруг надоело притворяться, будто она не видит, как Райли одиноко сидит под дождём в своём джипе, и она выскочила из дома с сандвичами и колой.

— Эх, зачем я только тратила деньги, покупая себе дорогущие туфли от Джимми Чу! Ну кто знал, что самое верное средство покорить сердце мужчины — это появиться перед ним в мокрых домашних тапках с кроличьими ушами!

— Давай ко мне поближе, — сказал Райли и, ещё крепче прижав её к себе, прошептал, касаясь губами её губ: — Не будем упускать момент.

Танзи улыбнулась, чувствуя, как сердце скачет в груди, и решилась сделать последний, отчаянный шаг ему навстречу.

— Что ж, пока на мне мои милые старые крольчата, думаю, нам ничто не грозит, — сказала она.

Райли улыбнулся и поцеловал её, затем заглянул в глаза.

— Я скажу, почему именно ты. Потому что, глядя на тебя, никогда не подумаешь, будто тебя надо спасать. И в то же время стоит мне на тебя посмотреть, как мне тотчас хочется броситься грудью на твою защиту.

— А разве меня надо спасать? Вот уж никогда не думала. Райли с улыбкой кивнул:

— Знаю. Но другого объяснения у меня не получается. И я ничего не могу с собой поделать. Наверное, с моей стороны ужасная самонадеянность считать себя тем, кто в состоянии тебя спасти, прийти, если понадобится, тебе на помощь. Но одновременно мне страшно подумать, а вдруг я совсем не тот человек?

— О Райли…

Он покачал головой:

— И вот здесь начинается самая коварная часть. Мне и в голову не могло прийти, что меня самого когда-то надо будет спасать. — Он снова прикоснулся к её губам. — Так что, будь добра, объясни мне, почему, когда я смотрю на тебя, когда ты целуешь меня, у меня возникает такое чувство, будто я спасён?

С этими словами он поцеловал её снова, и снова, и снова, и Танзи сдалась, прекратив бесполезную борьбу с собственными желаниями. Ведь кому, как не ей, понимать его слова? И все равно Райли поразил её, лишил способности трезво воспринимать услышанное, анализировать, расклдывать по полочкам.

Танзи заёрзала на сиденье, стараясь прижаться как можно теснее. Каково же было её удивление, когда Райл вдруг отпрянул от неё.

Потому что с её стороны за окошком джипа стоял высокий чернокожий парень и улыбался широкой блаженной улыбкой, делавшей его похожим на огромного чёрного херувима.