— Пойду собирать вещи.

— Это ещё зачем?

— Я весьма признательна тётушке за её заботу. Но не вижу ни малейшей необходимости в том, чтобы находиться здесь и дальше. Как я понимаю, вас наняла моя тётушка, так что ей решать, увольнять вас или нет. Но где мне жить — решаю я сама.

— Вам есть смысл остаться здесь, — спокойно возразил Райли. Он никак не ожидал такого поворота событий. — Система наблюдения первоклассная. Всё под контролем.

Танзи пропустила реплику Райли мимо ушей и вновь направилась к двери.

— Что ж, я это ценю, однако… — Она неожиданно остановилась и повернулась к нему. — Скажите честно, что вы подразумевали под этим «все»?

Райли пристально посмотрел на неё. Что ж, на её месте любой бы задался подобным вопросом.

— Не волнуйтесь, я не извращенец и ни за кем не подглядываю. К тому же в вашей комнате никаких камер и «жучков» нет.

— И на том спасибо, — сухо ответила она.

— В отличие от почти всего остального дома, — продолжал он, не сводя с неё взгляда. — Входы, выходы, снаружи, внутри, и всё такое прочее. Вряд ли у вас дома есть нечто даже отдалённо похожее, так что…

— К себе домой я вас не пущу. Я поговорю с Миллисент, чтобы она сохранила за вами деньги на текущие расходы. Мне будет гораздо спокойнее, когда я узнаю, кто этот тип — хотя бы для того, чтобы окончательно удостовериться, что это не Мартин. Но расходы по расследованию я должна взять на себя, так будет справедливо. Тем не менее должна вам сказать — я не нуждаюсь в сторожевом псе.

— Простите, но, кажется, вы забыли о записке.

— Ничуть. Однако ваше присутствие никак не повлияло на планы того, кто мне её подбросил.

Райли от злости лишь стиснул зубы.

— Откуда нам было знать, что он пойдёт на контакт. Кстати, это немаловажно. До тех пор пока мы не узнаем, кто он такой, я бы рекомендовал вам придерживаться вашей договорённости с Миллисент. Конечно, здесь тоже имеются свои слабые места, но это куда лучше, чем превратиться в доступную мишень.

От Райли не укрылось, что Танзи вздрогнула. Нет, ей хотелось бы это скрыть, но не получилось. С другой стороны, скрытность — её не самая сильная сторона. Ещё одна причина, почему он должен постоянно держать её в поле зрения.

Райли стоило немалых трудов не простонать — в голову ему полезли совершенно ненужные мысли.

— Вот вы всё время говорите «мы». Это потому, что у вас общее дело с отцом? Должна ли я понимать, что он уже что-то раскопал? — В глазах Танзи вспыхнул огонёк надежды. — Он, случайно, не тот пожилой человек, что подходил к вам на балу?

— Нет.

— Понятно. Но всё равно, кто это был такой? Ещё один клиент?

— Мой отец сейчас выполняет другое поручение, — уклончиво ответил Райли, решив, что и без того раскрыл уже почти все карты. Если её интересует его прошлое, пусть попробует покопаться в нём сама. — Что же касается слова «мы», — упорно гнул он свою линию, — я уже сказал вам, что у меня есть контакты на стороне.

— И откуда они у вас?

— Как и у любого бизнесмена — через знакомства и связи с другими бизнесменами.

И не важно, что в данном случае этим бизнесом был футбол. Спортивные состязания служили, помимо всего прочего, ареной для установления разного рода деловых контактов. А если его контакты обязаны своим существованием не плошадке для игры в гольф, а футбольному полю, то какая разница? — задала себе вопрос Танзи. — А как на вас вышла моя тетешка?

Райли встал, упёршись руками в бока.

— Интересно, откуда у вас такое низкое мнение обо мне? Я ведь, кажется, уже объяснил вам и про танец, и про записку.

— Не в этом дело. Просто обычно моя тётушка предпочитает старые, солидные фирмы, а не какую-то там самодеятельность, частную семейную лавочку в духе «я и мой папаша». Как, например, в вашем случае.

— Что ж, приятно было узнать ваше мнение о мелком и среднем бизнесе. Признаюсь честно, я польщён.

— У меня и в мыслях не было унизить вас. Посмотрев ему в лицо, Танзи поняла, что Райли думает по этому поводу.

— Мы получили рекомендацию от одного её знакомого, чьё поручение выполняли несколько месяцев назад. Мистер Уотерстон, если это имя вам что-то говорит.

Танзи поразилась:

— Тот самый, который прошёл через скандальный развод? Газеты тогда пестрели аршинными заголовками. Отличная работа!

Танзи не могла не улыбнуться. Райли одарил её колючим взглядом.

— Вы не знаете всех подробностей. Впрочем, я не намерен вас с ними знакомить.

Танзи развела руками и улыбнулась ещё шире.

— Вы говорите совсем как тот чопорный Райли, с которым я познакомилась в самом начале.

— Чопорный? — растерянно выпалил Райли. — Да не чопорный вовсе, а…

— Ну, тогда педантичный. Сентенциозный.

— Нет-нет, в следующий раз предупредите меня, чтобы я не вступал в препирательства с писательницей. Простоя пытался держаться в тени. Слиться со стенкой, не высовываться, не бросаться в глаза.

— Просто чтобы не попасться мне в лапы. — Танзи рассмеялась, но смех получился какой-то невесёлый. — Приятно слышать, что родная тётушка имеет обо мне столь же высокое мнение, как и средства массовой информации.

Танзи приподняла руку, словно желая предупредить возможные возражения с его стороны. Райли же по-прежнему надеялся, что не ляпнет ничего такого, что помешает ему узнать, что, собственно, она думает про «того чопорного Райли».

— Я знаю, о чём вы думаете. Могу себе представить, чего вы начитались обо мне, пока проводили это своё, с позволения сказать, — для пущей убедительности Танзи изобразила пальцами кавычки, — расследование.

— Танзи…

— Не спорю, — перебила она его, — я снимаю мужиков. Наверное, чаще, чем другие. — Она в упор посмотрела ему в глаза. — Но я не сплю с первым встречным. Конечно мужчины имеют своё применение и…

Это было уже слишком. Райли закатил глаза. Танзи тотчас вцепилась в это как в повод.

— Что? Или только вам, мужчинам, можно отпускать в адрес женщин унизительные замечания?

— Вы когда-нибудь слышали от меня, чтобы я унизительно отозвался о женщине?

— Мы с вами не слишком давно знакомы, так что у меня ещё не было возможности услышать ваше мнение о женщинах. Кроме того, я говорю в общем.

— О, это я уже заметил.

— Часть моей профессии. Кстати, если не ошибаюсь, вы признались, что читаете мою колонку. В таком случае вам должно быть известно, что мы такие же поверхностные и так же одержимы сексом, как и вы.

Райли улыбнулся этой её реплике.

— Что ж, уважаю ваше мнение, хотя и не согласен с ним.

— Что и требовалось доказать.

— Согласен, у нас только секс на уме, но нам почему-то кажется, что вы, женщины, нуждаетесь в нас не только по этой причине.

— Это по какой же ещё? Весьма сомнительно.

Райли выгнул бровь. Черт, а она хорошенькая. И главное, никаких комплексов — вон как разносит его пол, сидя в дурацких домашних тапках с кроличьими ушами.

Черт, дались ему эти тапки с кроличьими ушами, с каких это пор он стал обращать на них внимание? Наверное, с того самого момента, когда впервые её в них увидел.

— Значит, вы всё-таки признаете, — произнёс Райли, — что мы способны быть остроумными товарищами, хорошими добытчиками пропитания, а также защитниками дома и очага?

— Наверное, и это тоже, — пожала плечами Танзи. — Я думала о самом главном.

— И что же это такое?

— Блистательный триумвират мужских способностей: раздавить клопа, поменять автомобильную шину и передвинуть мебель.

Райли не мог не расхохотаться. Нет, откуда ему было знать, что эта особа будет раздражать его и одновременно возбуждать. Но она только этим и занималась, причём с завидной лёгкостью.

— Однако вернёмся к моей первоначальной мысли. Я лишь хотела сказать, что не заслуживаю ярлыка, который вы навесили на меня.

Райли посмотрел на Танзи, явно не понимая, что она имеет в виду.

— Вы обозвали меня хищницей.

— Я не говорил ничего подобного.

— Разумеется, за вас это делают другие, — заявила Танзи и подняла руку, предупреждая дальнейшие возражения. — В принципе я на вас не в обиде. Я воспринимаю это как часть моей профессии. В конце концов, я только тем и занимаюсь, что рассказываю доброй сотне тысяч моих читателей о своих личных проблемах. Но что касается Миллисент, вот уж никак не думала, что и она того же мнения.

— Похоже, что да. Хотя, с другой стороны, воспринимайте это как комплимент. Значит, ваша тётушка высокого мнения о вашей способности привлекать к себе представителей противоположного пола, раз она предупредила меня.

Танзи фыркнула.

— Уверяю вас, она переоценила мои данные.

— Я было с ней согласился. Но лишь поначалу. Танзи от удивления открыла рот, и Райли усмехнулся. И всё-таки надо отдать ей должное: получив щелчок по носу, она не стала дуться, а, несмотря ни на что, улыбнулась и даже театрально закатила глаза.

— Значит, я не так уж и плоха.

— Я же сказал — поначалу.

И тогда в её глазах вспыхнул огонь, тот самый хищный огонь, о котором Райли мечтал. На всякий случай ему даже пришлось сделать мысленный шаг назад.

— И что же заставило вас изменить ваше первоначальное мнение? Мой острый ум? Или же — поскольку вы мужчина — чудеса, которые Кларисса творит при помощи нитки с иголкой?

— Мне признаться честно? — спросил Райли, сам не зная почему.

Она дразнила его — в расчёте, что он скажет какую-нибудь глупость. Но, судя по всему, её игра «признайтесь-честно-что-увас-на-уме» оказалась заразительной.

— Скажем так: в большей степени первое, но не в последнюю очередь и второе. Но вы привлекли моё внимание ещё раньше.

— Вот как? — Танзи попыталась придать голосу равнодушный тон, но весь вид её говорил о другом. — Не хотите ли уточнить? Женщинам интересны подобные вещи. Чтобы в будущем знать, как реагировать.

Нет, она исполнила этот трюк просто блестяще, однако Райли продолжал улыбаться, зная, что сумел-таки уязвить её самолюбие, пусть даже на какое-то мгновение. Глядя Танзи в глаза — чему он был несказанно горд — и, главное, не заботясь о последствиях, он заявил:

— Первый раз, когда я увидел вас вот в них, — и он указал на тапки с кроличьими ушами, — и ещё в футболке «Найнерз».

— Первый раз? Что вы имеете в виду? — Ага, грешно не воспользоваться преимуществом, пока оно ещё в твоих руках. — В этой футболке вы видели меня только один раз — прошлой ночью. — Танзи изумлённо округлила глаза, видя, как у него на щеках выступил лёгкий румянец. — Вы же мне сами сказали, что не в ваших привычках подсматривать в замочную скважину.

— Я сказал другое: я не извращенец. А что касается подглядывания, то думаю, что любой нормальный мужчина хотя бы раз вжизни подглядывал за женщиной. Обычно мы представляем себе, как она раздевается. Это у нас в крови.

Танзи покачала головой и невольно улыбнулась:

— Чем ближе я вас узнаю, тем больше поражаюсь, каким чудом вам удалось поначалу выставить себя в моих глазах этаким агнцем.

Райли так и не понял, задели его её слова или нет.

— Я не так уж и плох.

Танзи лишьпосмотрела на него, воздержавшись от комментария.

— Чтобы окончательно переубедить вас относительно моей персоны, смею вас заверить, что на самом деле я никогда не подглядывал за тем, как вы раздеваетесь.

— А только мысленно представляли это себе.

В ответ Райли лишь пожал плечами и легкомысленно улыбнулся.

— Я ведь сказал, что у нас…

— В крови, — закончила за него Танзи и покачала головой. — Да-да, продолжайте.

— Отлично. Хотя признаваться мне в принципе не в чём. Просто в самую первую ночь я был внизу, на первом этаже, когда вы спустились в кухню. Я как раз закрывал дверь и видел, как вы прошли по коридору. Кстати, откуда они у вас?

Райли указал на розовые кроличьи уши, что подметали собой пол.

— Подарила Сью. У неё весьма странное чувство юмора. Зато они ужасно удобные.

— Оно и видно.

Танзи прищурилась и расплылась в приторно-сладкой улыбке.

— Если хотите, я скажу ей. Она и вам подарит точно такие же.

— Спасибо, увольте.

— Итак, почему же вы ничего не сказали? — продолжала Танзи гнуть своё. — Я имею в виду, той ночью. Почему вы вместо того, чтобы окликнуть меня, таращились на мои домашние тапки?

— Просто хотел понаблюдать за вами, не привлекая к себе внимания. Кстати, обожаю это делать в те минуты, когда я не педантичный и не сентенциозный.

И тогда Танзи не выдержала и весело улыбнулась.

— Должна ли я понимать, что тем самым вы демонстрируете остроумную сторону вашей натуры?

— Я не хочу сказать, будто я вылитый Кэри Грант, однако хотя бы изредка, но всё-таки стараюсь подавить в себе троглодита.

Танзи даже присвистнула.

— Ой, можно я использую эту фразу в моей колонке?

— А вы ещё не использовали?

Райли, конечно, дразнил её, и все равно лёгкий румянец, выступивший на щеках Танзи, показался ему подозрительным. Интересно, подумал он про себя, в какой степени Райли-агнец повлиял на содержание последних размышлений в её пресловутой колонке?

— Знаете, я как-то об этом не подумала.

Танзи с улыбкой посмотрела ему в глаза, словно о чём-то задумавшись, затем резко повернулась и направилась к выходу. В дверях она вновь остановилась. Улыбки на лице уже не было, и лишь в глазах по-прежнему плясали искорки.

— Я искренне благодарна вам за ваши усилия, Райли. Я знаю, Миллисент умеет добиваться того, чтобы все делалось так, как она хочет. Что касается моего мнения о вас как о профессионале, уже тот факт, что она наняла вас и даже доверила жить под одной крышей со мной, говорит о многом, в том числе и о вашей репутации.

— Как частной семейной лавочки?

Но Танзи лишь состроила рожицу, и Райли не мог не улыбнуться.

— Частной, не частной — какая разница. Я бы просила вас, как только вы что-то выясните, тотчас доложить мне о результатах.

— По идее я должен в первую очередь докладывать Миллисент.

— Я это помню. Но мне бы хотелось услышать о результатах — что бы вы там ни раскопали — непосредственно от вас, а не через тётушку. Я обговорю с ней ваш гонорар. Как я уже сказала, учитывая, что вы всё-таки пытаетесь спасти мою задницу, а не чью-то ещё, то за ваши труды я должна платить из собственного кармана. Ну или хотя бы частично, если она согласится. Может, нам стоит вместе с вами обсудить этот вопрос?

В этот момент Райли пожалел, что ему платят. Ему хотелось сказать Танзи, что он готов помогать просто как друг. И хотя в разговоре у него вырвалось, что ради неё он согласен стать всем тем, что она перечислила, умом Райли понимал: всё это было сказано в стрессовой ситуации. Он же просто подвернулся ей под руку, оказался удобнйм поводом выплеснуть всё, что накопилось в душе. Сейчас же оба прекрасно владели собой и знали, где пролегает черта, за которую нельзя переступать. Нет, только идиот мог вообразить, что может стать для неё чем-то большим.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Райли.

Он не стал добавлять, что, даже если Танзи оплатит часть его гонорара из собственного кармана, все равно она попросит его — тем более что ему так или иначе отчитываться перед Миллисент, — чтобы он продолжал охранять её. Просто теперь делать своё дело станет намного труднее. Коротать ночи придётся в машине, вместо того чтобы спать в удобной постели в королевской спальне. При одной только мысли об этом колено предательски заныло.

— Кстати, вы не забыли про отпечатки пальцев? Я бы не хотл, чтобы вы встречались с Мартином без моего ведома и в моё отсутствие.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — бросила в ответ Танзи.

Райли вздохнул. Можно подумать, ему неизвестно, что такое работать на толстосумов. И тут у него на боку звякнул пейджер. Он вытащил его и посмотрел на номер. Звонил Эрни.

— Не буду мешать, — сказала Танзи и, прежде чем Райли успел остановить её, выскользнула в коридор.

— Мы ещё поговорим, — сердито пробормотал он и пошёл искать телефон.

Интересно, «любовь» — это приличное слово? Оно, конечно, подлиннее, чем короткое слово «секс». Но если секс без любви ещё можно понять, а порой он даже предпочтителен, то почему некоторым хотелось бы, чтобы было наоборот? Как мне кажется, я должна быть благодарна за то, что «секс» — такое короткое слово.