Началось это вскоре после нервного срыва Филлис, когда Диана атаковала его звонками. Поначалу Карневан отделывался от нее обещаниями, но потом до него дошло, что это она ответственна за состояние Филлис.
      Справедливость требовала, чтобы и она понесла наказание, причем о смерти речи не было. Умереть -- это слишком просто. Например, Эли Дейл был уже смертельно болен менингитом. Лучше всего была бы утонченная кара -пытка вроде той, которую пережила Филлис.
      На Карневана, когда он вызывал демона и давал ему инструкции, было неприятно смотреть.
      -- Постепенно, шаг за шагом, она должна скатываться к безумию, -говорил он. -- Пусть у нее будет время понять, что с нею происходит. Устрой ей серию необъяснимых происшествий. Я дам тебе более точные указания, когда разработаю их. Однажды она сказала мне, что ее нелегко испугать.
      Карневан встал, чтобы налить себе выпить. Предложил он и демону, но тот отказался.
      Азазел сидел неподвижно в темном углу комнаты, поглядывая иногда в окно, туда, где далеко внизу раскинулся Сентрал-парк.
      Карневану вдруг пришла в голову некая мысль.
      -- Что ты обо всем этом думаешь? Демоны по определению злы. Тебе доставляет удовольствие причинять людям страдания?
      Лицо-череп повернулось и взглянуло на него.
      -- А ты знаешь, что такое зло, Карневан?
      Карневан налил себе еще.
      -- Ясно... Разумеется, зло -- понятие произвольное. Человечество установило свои нормы...
      Раскосые глаза Азазела вспыхнули.
      -- Это моральный антропоморфизм. И эготизм. Вы не принимали во внимание среду. Физические свойства вашего мира привели к тому, что добро и зло стали такими, как вы их знаете.
      Это была уже шестая порция, и в Карневане проснулось желание подискутировать.
      -- Я не совсем понял. Моральность -- это вопрос разума и эмоций.
      -- У каждой реки есть свое начало, -- ответил Азазел. -- Однако есть разница между Миссисипи и Колорадо. Если бы люди развивались... ну, к примеру, в моем мире, вся система понятий добра и зла была бы совершенно иной. У муравьев тоже есть общественная структура, но она не похожа на вашу. Иная среда.
      - Люди тоже отличаются от насекомых.
      Демон пожал плечами.
      -- И мы не одинаковые. Мы еще менее похожи друг на друга, чем люди и муравьи. Дело в том, что вас с муравьями объединяют два общих инстинкта: инстинкт самосохранения и инстинкт продолжения рода. Демоны же не размножаются.
      -- С этим согласилось бы большинство авторитетов, -- признал Карневан. -- Вполне возможно, это объясняет и причину возникновения выродков. А как получилось, что существует столько видов демонов?
      Азазел широко раскрыл глаза.
      -- Ну, знаешь -- гномы, кобольды, тролли, джинны, оборотни, вампиры...
      -- Видов демонов куда больше, чем известно людям, -- объяснил Азазел. -- Причина этого вполне очевидна. Ваш мир стремится к порядку, к равновесию. Ты, конечно, слышал об энтропии. Конечной целью вашей вселенной является однородность, неизменная и вечная. Ответвления вашей эволюции в конце концов встретятся и образуют один общий вид. Такие ветви, как птица моа или тур, вымрут, как вымерли динозавры и мамонты, и в конце концов воцарится застой. Моя же вселенная стремится к физической анархии. Вначале существовал только один вид, в конце же будет полный хаос.
      -- Твоя вселенная что-то вроде негатива моей, -- задумчиво произнес Карневан. -- Но подожди! Ты сказал, что демоны не могут умереть. И что они не могут продолжать рода. Как в такой ситуации возможен прогресс?
      -- Я говорил, что демоны не могут совершить самоубийство, -- поправил его Азазел. -- Смерть может настигнуть их, но лишь из внешнего источника. То же самое касается размножения.
      Это было слишком сложно для Карневана.
      -- Но вы должны испытывать какие-то эмоции. Страх перед смертью, например.
      -- Наши эмоции не похожи на ваши. Я могу проанализировать и понять реакции Филлис с клинической стороны. Она получила очень суровое воспитание и испытывала подсознательный протест против навязанных ей ограничений. Даже себе самой она никогда не признавалась, что хочет вырваться на волю. Ты же был для нее символом, в глубине души она восхищалась тобой и завидовала, потому что ты мужчина и в ее понимании способен сделать все, что захочешь. Любовь -- лжесиноним продолжения рода, так же как душа -- это просто стремление дополнить акт творения, вытекающее из инстинкта самосохранения. Ни того, ни другого реально не существует. Разум Филлис -- это лабиринт запретов, страхов и надежд. Пуританизм для нее -- гарантия безопасности. Именно потому она не могла простить тебе романа с Дианой. Это была отговорка, чтобы вернуться в безопасную скорлупу прежнего образа жизни.
      Карневан слушал с интересом.
      -- Продолжай...
      -- Когда я ей показался, она пережила нервное потрясение. На время заговорило ее подсознание, и благодаря этому она вышла из ступора и простила тебя. Она эскапистка; поскольку ее прежняя безопасная пристань оказалась не такой уж безопасной, то, соглашаясь выйти за тебя, она удовлетворяет одновременно и свое желание бегства, и потребность оказаться под чьей-то опекой.
      Карневан смешивал очередную порцию, и тут ему кое-что вспомнилось.
      -- Ты только что сказал, что души не существует, верно?
      Тело Азазела шевельнулось под накидкой.
      -- Ты плохо меня понял.
      -- Не думаю, -- сказал Карневан, корчась от холодного ужаса, пробившегося сквозь теплое пьяное отупение.
      -- Мы договорились, что ты служишь мне в обмен на мою душу. Каковы же твои истинные мотивы?
      -- Ты сам стараешься испугать себя, -- буркнул демон, и взгляд его жутких глаз стал настороженным. -- На протяжении всей истории религия опиралась на гипотезу о существовании души.
      -- А она существует?
      -- Почему бы ей не быть?
      -- И как же выглядит душа? -- спросил Карневан.
      -- Ты не сможешь этого представить, -- ответил Азазел. -- Не с чем сравнить. Кстати, две минуты назад умер Эли Дейл. Ты теперь старший компаньон фирмы. Прими мои поздравления.
      -- Спасибо, -- Карневан кивнул. -- Сменим тему, если ты так хочешь, но рано или поздно я хочу докопаться до правды. Если у меня нет души, значит, ты что-то крутишь. А теперь давай вернемся к Диане.
      -- Ты хочешь довести ее до безумия.
      -- Я хочу, чтобы ТЫ довел ее до безумия. Она шизоидного типа -стройная, длиннокостная и до идиотизма уверена в себе. Жизнь свою она построила на фундаменте из вещей, которые считала реальными. Теперь нужно убрать эти вещи.
      -- Можно конкретнее?
      -- Она боится темноты, -- продолжал Карневан с довольно неприятной ухмылкой. -- Будь утонченным, Азазел. Пусть она слышит какие-нибудь голоса, видит людей, ходящих за нею по пятам. Мания преследования. Одно за другим ей начнут отказывать чувства. Точнее, обманывать. Она будет чувствовать запахи, которые не чувствует никто другой, слышать голоса, ощущать яд в том, что ест. Если возникнет необходимость, пусть будут и зрительные галлюцинации.
      -- Истинно дьявольский сценарий, -- заметил Азазел, поднимаясь с кресла. -- Мой интерес к этому -- чисто клинический. Я могу понять, что такие дела имеют значение для тебя, но и все.
      Зазвонил телефон. Сняв трубку, Карневан узнал, что Эли Дейл умер -воспаление мозговых оболочек.
      Он почтил его память еще одной порцией спиртного, а затем поднял тост за Азазела, который тем временем исчез, отправившись к Диане. Худое решительное лицо Карневана лишь слегка раскраснелось под влиянием алкоголя, который он в себя влил. Встав посреди квартиры, он медленно кружился, обводя взглядом мебель, книги, безделушки. Хорошо бы поискать другую квартиру, больше и представительнее. Квартиру, подходящую для супружеской пары. Интересно, сколько еще продлится болезнь Филлис?
      "Азазел... Что такое задумал этот демон? -- гадал Карневан. -Наверняка его интересует не душа. Но что же?"
      Однажды вечером, две недели спустя, Карневан позвонил в дверь Дианы. Сначала из-за двери спросили, кто там, потом дверь приоткрылась на несколько миллиметров, и только после этого Диана впустила его. Карневана потрясло, как она переменилась.
      Трудно было бы назвать эту перемену отчетливой. Диана держала себя в руках, однако использовала слишком много косметики, и это ее выдавало. Это являлось символом некоего щита, которым она пыталась заслониться от вторжения в ее душу.
      -- Боже, Диана, что случилось? -- заботливо спросил он. -- И по телефону голос у тебя дрожал... я же советовал тебе сходить к врачу.
      Негнущимися пальцами Диана вытащила из пачки сигарету, она слегка дрожала в ее руке, когда Карневан давал ей прикурить.
      -- Я ходила. Он сказал... в общем, он мне не помог, Джерри. Я так рада, что ты больше не сердишься на меня.
      -- Сержусь? Садись, я приготовлю тебе выпить. Моя злость давно уже прошла. Теперь мы будем вместе, а Филлис... Что ж, нам уже не попробовать свадебного торта. Понимаешь, сейчас она в клинике, и ее не скоро выпишут. И потом, она может не совсем... -- Карневан заколебался.
      Диана откинула назад темные волосы и посмотрела ему в глаза.
      -- Джерри, тебе не кажется, что я схожу с ума?
      -- Нет, не кажется, -- заверил он ее. -- Зато я думаю, что тебе нужно отдохнуть или сменить обстановку.
      Девушка не слушала его. Она сидела, склонив голову набок, словно прислушиваясь к какому-то голосу. Глянув в сторону, Карневан увидел Азазела, стоявшего в другом конце комнаты, невидимого для девушки, но явно слышимого.
      -- Диана! -- резко окликнул он.
      Ее губы приоткрылись. Взглянув на него, она сказала ломающимся голосом:
      -- Извини. Ты что-то говорил?
      -- Что тебе сказал врач?
      -- Ничего особенного...
      Она явно не желала говорить на эту тему и вместо этого взяла напиток, который приготовил Карневан, и пригубила. Потом отставила бокал.
      -- Что-то не так? -- спросил Карневан.
      -- Нет. Какой вкус у этого коктейля?
      -- Обычный.
      Карневану было интересно, что именно почувствовала Диана в своем бокале. Может, горький миндаль? Очередная штучка Азазела. Он провел пальцами по волосам девушки, наслаждаясь своей властью. Удивительно, но проблемы Дианы нисколько не трогали его. Однако в своем представлении он не был таким уж плохим. Опять эта вечная тема моральных норм -- добра и зла.
      -- Долго она не выдержит, -- сказал Азазел так, что голос его слышал только Карневан. -- По-моему, она сломается завтра. Маниакально-депрессивный психоз может толкнуть ее на самоубийство, но я постараюсь, чтобы до этого не дошло. Любое опасное оружие, которого она коснется, покажется ей раскаленным докрасна.
      И вдруг без всякого предупреждения демон исчез. Карневан откашлялся и допил спиртное, заметив краем глаза какое-то движение.
      Он медленно повернул голову, но ничего не заметил. Что это было? Какая-то черная тень... бесформенная, неуловимая. Безо всякой причины руки Карневана начали дрожать, и он, заинтригованный, внимательно оглядел комнату.
      Присутствие Азазела никогда не действовало на него так. Вероятно, это была нервная реакция: вероятно, он держал свои нервы в тугой узде, сам не отдавая себе в этом отчета. Что ни говори, а демоны относятся к явлениям сверхъестественным.
      Краем глаза он вновь заметил расплывчатую тень и на этот раз попытался рассмотреть ее, не двигаясь. Это "что-то" находилось на границе его поля зрения, но когда глаза его чуть сместились в том направлении, видение исчезло.
      Бесформенное черное облако. Бесформенное? Нет, оно имело форму, походило на веретено, неподвижно стоящее на острие. Руки Карневана дрожали, как никогда прежде.
      Диана внимательно разглядывала его.
      -- Что случилось, Джерри? Это из-за меня ты так разволновался?
      -- Сейчас в конторе столько работы, -- ответил он. -- Ты знаешь, я стал старшим компаньоном. Ну., мне пора. А ты, пожалуй, сходи завтра еще раз к врачу.
      Она не ответила, глядя, как он выходит из квартиры. По дороге домой Карневан вновь заметил черное туманное веретено, однако ему так и не удалось разглядеть его подетальнее, оно по-прежнему оставалось за пределами поля зрения. Впрочем, даже не видя его, он ощущал некие, едва уловимые характерные черты. Он не мог определить, что это за черты, но руки его дрожали.
      Его интеллект яростно боролся с бессмысленным ужасом. Он оказался лицом к лицу с чем-то совершенно чужим. Или точнее... Нет -- он не был с ним лицом к лицу, это нечто ускользало и исчезало. Азазел?
      Карневан позвал демона по имени, но не дождался ответа. Мчась к своему дому, он кусал нижнюю губу и лихорадочно думал. Как... Почему...
      Что же было такого бессмысленного, такого ужасного в этом... видении?
      Этого он не знал, разве что так действовали на него неуловимые черты, кроющиеся в черноте, на которую он никак не мог взглянуть в упор. Карневан чувствовал, что этих черт не описать словами, однако его преследовало извращенное желание увидеть их. Спрятавшись в укрытии своей квартиры, он снова краем глаза, на самой границе поля зрения, увидел черное веретено, стоявшее возле окна. Он быстро повернул голову, чтобы взглянуть на него, но оно тут же исчезло. И в ту же секунду Карневана охватил дикий, первобытный страх, нечеловеческое, тошнотворное предчувствие, что ему предстоит увидеть нечто, от чего содрогнется все его существо.
      -- Азазел! -- негромко позвал он.
      Тишина.
      -- Азазел!!!
      Карневан налил себе выпить, закурил, нашел какой-то журнал. Ни вечером, ни ночью ничто его не беспокоило, но утром, едва он открыл глаза, что-то черное, веретенообразное поспешно выметнулось из поля зрения.
      Он позвонил Диане, и та сказала, что чувствует себя гораздо лучше. Азазел явно пренебрегал своими обязанностями. Разве что это черное было Азазелом. Карневан поехал в контору, велел прислать себе наверх черный кофе, а потом вместо него выпил молока. Его нервы требовали скорее покоя, чем возбуждения.
      Тем утром черное веретено появлялось в конторе дважды, и каждый раз Карневан ощущал ужасающую уверенность, что если взглянет на него прямо, то определит, наконец, его черты. И он пытался взглянуть вопреки самому себе. Разумеется, безрезультатно.
      В тот день он мало что сделал на работе. Закончив пораньше, он поехал в клинику к Филлис. Она чувствовала себя гораздо лучше и говорила о скорой свадьбе. У Карневана вспотели ладони, когда через солнечную уютную комнату торопливо проскочило черное веретено.
      И хуже всего было, пожалуй, сознание, что если бы ему удалось взглянуть на видение прямо, он не сошел бы с ума. Но захотел бы, в этом у него не было сомнений. Ничто, принадлежащее к этой вселенной или хотя бы отдаленно родственное ей, не могло бы вызвать в его теле такой пустоты, такого потрясающего предчувствия, что все его существо содрогается от отвращения к этому... веретену.
      Карневан поехал обратно на Манхэттен, едва избежав катастрофы на мосту Джорджа Вашингтона, когда на мгновение прикрыл глаза, чтобы не видеть того, чего не стало, когда он вновь поднял веки. Солнце уже село, и на фоне пурпурного неба вздымались мигающие огнями нью-йоркские небоскребы. Их геометрическое совершенство казалось холодным, неуютным и равнодушным. Карневан остановился у бара, выпил две рюмки виски и вышел, когда черное веретено мелькнуло в зеркале.
      Вновь оказавшись в своей квартире, он сел, закрыв лицо ладонями, минут пять оставался в этой позе. Когда же снова встал, лицо его выражало решимость и ярость. Глаза слегка блестели.
      -- Азазел! -- позвал он, потом повторил громче: -- Азазел!!! Я твой господин! Явись!
      Его разум зондировал окружающее -- могучий, твердый как сталь. Глубже скрывался неопределенный пока страх. Был ли Азазел этим веретеном? Появится ли он... целиком?
      -- Азазел! Я твой Хозяин! Ты должен мне повиноваться! Я вызываю тебя!
      Демон материализовался из воздуха и встал перед Карневаном. Его лицо не выражало абсолютно ничего, раскосые глаза без зрачков смотрели равнодушно. Тело Азазела легонько колыхнулось под темной накидкой и замерло.
      Карневан со вздохом облегчения повалился в кресло.
      -- Ну, наконец-то... -- сказал он. -- Говори сейчас же, в чем тут дело? Что это за фокусы?
      -- Я вернулся в свой мир, -- спокойно объяснил Азазел. -- И остался бы там, если бы ты меня не вызвал.
      -- Что это за... веретено?
      -- Оно не из твоего мира, -- ответил демон. -- И не из моего. Оно преследует меня.
      -- Почему?
      -- У вас есть истории о бесноватых, одержимых демонами. В моем мире... я был таким одержимым.
      Карневан облизнул губы.
      -- Этой штукой?
      - Да.
      -- Но что это такое?
      Азазел сгорбился.
      -- Не знаю... Знаю только, что оно страшное и преследует меня.
      Карневан поднял руки и прижал ладони ко лбу.
      -- Нет-нет, это невозможно. Одержимый демон! Откуда это взялось?
      -- Я знаю только свою и твою вселенную, на том мои знания кончаются. По-моему, эта штука пришла извне наших временных секторов.
      -- И потому ты предложил мне свои услуги! -- осенило Карневана.
      Выражение лица Азазела не изменилось.
      -- Да. Оно подбиралось ко мне все ближе. Я думал, что смогу удрать от него, перейдя в вашу вселенную, но оно пришло следом.
      -- А перейти в наш мир без моей помощи ты не мог. И вся эта болтовня о моей душе просто для отвода глаз.
      -- Да. Эта штука пришла за мной, но когда я шмыгнул обратно в свою вселенную, она не преследовала меня. Может, просто не могла. Не исключено, что оно может перемещаться только в одном направлении -- из своего мира в мой, а потом в твой, но обратно -- уже нет. Судя по тому, что мне известно, оно осталось здесь.
      -- Осталось... -- подтвердил Карневан, бледный как полотно, -- чтобы преследовать меня.
      -- И ты испытываешь перед ним такой же страх? Интересно, ведь психически мы совершенно разные...
      -- Я так и не смог разглядеть его. У него есть... какая-то форма?
      Азазел не ответил. В комнате повисла тишина.
      Карневан подался вперед в своем кресле.
      -- Это преследовало тебя... до возвращения в твой мир. Потом взялось за меня. Почему?
      -- Не знаю. Оно чужое для меня, Карневан.
      -- Но ты же демон и обладаешь сверхъестественной силой...
      -- Сверхъестественной по твоим меркам. Но есть силы сверхъестественные и с точки зрения демонов.
      Карневан налил себе выпить и прищурился.
      -- Очень хорошо. Моя власть над тобой достаточно велика, чтобы удержать тебя в этом мире, иначе ты не явился бы на зов. Пока ты здесь, оно будет преследовать тебя. Я не позволю тебе вернуться в твой мир, ибо тогда оно привяжется ко мне... собственно, уже привязалось. Хотя теперь, наверное, отстало.
      -- Не отстало, -- бесстрастно ответил Азазел.
      Карневан вздрогнул от неожиданного спазма.
      -- Психически я могу настроить себя так, чтобы не бояться, но физически оно...
      -- Оно ужасает даже меня, -- заметил Азазел. -- Не забывай, что я видел его во всех деталях. Если ты будешь удерживать меня в своем мире, оно в конце концов уничтожит меня.
      -- Люди изгоняли демонов магическими формулами, -- задумчиво произнес Карневан. -- Нет ли чего-нибудь такого против него?
      -- Нет.
      -- А жертва крови? -- предположил Карневан. -- Святая вода? Колокольчик, Библия и свеча? -- Он сам чувствовал, что это смешно.
      Азазел задумался.
      -- Ничего из этого набора не подействует. Но, может... жизненная сила. -- Темная накидка задрожала.
      -- Согласно народным верованиям, злые силы можно прогнать заклинаниями, -- сказал Карневан. -- Но перед этим их следует сделать видимыми и ощутимыми, дать им эктоплазму... кровь...
      Демон медленно кивнул.
      -- Иными словами, свести уравнение к наименьшему общему знаменателю. Люди не могут бороться с бесплотным духом, но если этого духа загнать в телесную оболочку, он будет вынужден подчиняться земным физическим законам. Думаю, это выход, Карневан.
      -- Ты хочешь сказать...
      -- То, что меня преследует, совершенно чуждое создание. Однако, если я смогу сократить его до наименьшего общего знаменателя, станет возможным уничтожить его. Как я мог бы уничтожить тебя, если бы не поклялся тебе служить. Ну и разумеется, если бы это помогло мне хоть чем-то. Допустим, я принесу этому жертву, и ему придется на время принять облик вещи, которую оно ассимилирует. Человеческая жизненная сила должна для этого подойти.
      Карневан слушал внимательно.
      -- Это подействует? -- спросил он.
      -- Думаю, да. Я принесу ему в жертву человека. Ненадолго и лишь частично оно тоже станет человеком, а демон легко может уничтожить человеческое существо.
      -- А жертва...
      -- Диана. Это будет проще всего, ибо я уже расшатал ее сознание. Мне нужно сломить все барьеры, что еще остались в ее мозгу -- это психический эквивалент жертвенного ножа, применяемого язычниками.
      Карневан одним глотком прикончил стакан.
      -- Значит, ты сможешь его уничтожить?
      Азазел кивнул.
      -- Пожалуй. Но то, что останется от Дианы, уже ни в чем не будет походить на человека. Власти засыплют тебя вопросами, но я попытаюсь тебя защитить.
      Сказав это, он исчез, прежде чем Карневан успел возразить. В квартире все замерло. Карневан огляделся, почти уверенный, что увидит, как черное веретено показывается на мгновение и исчезает, но не заметил ничего сверхъестественного.
      Полчаса спустя он еще сидел в кресле, когда зазвонил телефон. Карневан снял трубку.
      -- Да... Кто?.. Что? Убита?... Нет... Сейчас приеду.
      Он положил трубку и выпрямился. Глаза его горели. Диана... умерла. Она была убита страшным способом, и некоторые обстоятельства преступления оставались для полиции непонятными. Ну что ж, ему-то самому ничто не грозило. Улики могли указывать на него, но никто ничего не сможет доказать -- весь день он был далеко от Дианы.
      -- Поздравляю, Азазел, -- пробормотал он, раздавил в пепельнице окурок и повернулся, чтобы достать из шкафа плащ.
      За его спиной ждало черное веретено. На этот раз оно не ускользнуло от его взгляда.
      Оно не исчезло, и Карневан увидел его целиком. Увидел отчетливо, разглядел каждую деталь того, что поначалу представлял себе веретеном черного тумана.
      И хуже всего было то, что он не сошел с ума.