8

За деревьями на фоне серебристо-туманного неба отчетливо вырисовывалась гряда высоких, темных холмов. Сойер с трудом преодолевал крутой склон. Он бежал, не имея никакого стоящего плана. Единственным его желанием было оставить между собой и Иете как можно большее расстояние. Он внимательно смотрел под ноги, ни на секунду не забывая о том, что находится на острове, плавающем в атмосфере неведомого мира. Вскоре он очутился в лощине, затянутой серебристым туманом. По всей вероятности, где-то здесь кончалась земная твердь.

Сойер подбежал к берегу и с трудом остановился, уцепившись за ствол толстого, нависающего над обрывом дерева. Все — конец пути. Опустившись на колени, Клиффорд перегнулся через край. Свободно висящие в пространстве корни слегка отклонялись назад, еще одно доказательство того, что остров движется. Ниже можно было разглядеть множество таких же островов-облаков, расположенных на разных уровнях. Они неторопливо плыли между летающими островами, напоминая ступени гигантской лестницы.

«Так вот почему ворота Хоманда так тщательно охраняются, — догадался Сойер. — По мере того, как острова поднимаются и опускаются в своем медленном дрейфе, можно попасть из одного мира в другой…»

Он посмотрел вверх и оторопел. Внутренняя поверхность купола мира отливала алым пламенем, на его фоне то и дело мелькали белые вспышки. Это очень напомнило инспектору миф о конце света, но он быстро сообразил, что видит всего-навсего отблески горящего плаща. Околдованный этим зрелищем, Клиффорд неотрывно смотрел на пылающий свод, пока смутное предчувствие не заставило его оглянуться. Иете была уже в нескольких шагах. Теперь Сойер оказался между двух огней. Обхватив покрепче шершавый ствол и оплетя ногами корни, он стал ждать неизбежного, надеясь только на провидение, не раз выручавшее его в критических ситуациях. Женщина-изнер заметила его силуэт и удовлетворенно рассмеялась.

— Вот ты где, — нежно звучал ее голос. — Ты еще можешь спастись, если скажешь, где Птица, до того как я тебя сцапаю.

Глянув вниз, Сойер спокойно произнес:

— Давай поговорим, только стой, где стоишь. Если двинешься, я спрыгну. Иете усмехнулась, но не очень уверенно. Теперь она двигалась много медленнее. Вздохнув, Клиффорд нагнулся над пропастью, из-под ног посыпались камни. Иете сразу же остановилась.

— Осторожнее, хом! Ты можешь упасть.

— Я не хом, и ты не можешь мной командовать. На этом острове нет Птицы. Она упала не сюда, я видел. Скажи, почему ты прыгнула сюда? Ты не знала о том, что здесь полно дикарей?

— Я вовсе не собиралась прыгать именно на этот остров. Если бы ты не стащил меня раньше времени, мы попали бы совсем в другое место и…

— Вот оно что, — перебил ее Сойер. — Ты хотела сбросить Альпера с того острова, а потом спуститься и ограбить труп. Мило. Но я, кажется, оказался тебе не по зубам. Скажи, что я получу в обмен на Огненную Птицу?

— Ты сдохнешь, если не отдашь ее мне! — она придвинулась еще на два шага.

Клиффорд столкнул вниз крупный булыжник.

— Представь на минуту, что это был я, да еще с твоей Птицей в придачу.

Иете неохотно остановилась.

— Нет-нет, она не здесь. Ты же обыскивала меня, должна знать. Если бы Птица была со мной, неужели я до сих пор бы тут околачивался? Я давно бы открыл Врата и вернулся на Землю!

— Кретин! — презрительно бросила Иете. — Ты не смог бы их открыть.

— Альпер же смог.

— Потому что я открыла замок, — женщина замолчала. — Если бы замок был заперт, твоя птичка оказалась бы бесполезна, она лишь вызвала бы настоящих Огненных Птиц.

— А кто они такие?

Иете собиралась ответить, но внимание ее отвлек новый звук, идущий из верхнего мира. Воздух звенел от гулких ударов большого колокола.

— Набат! — женщина посмотрела вверх. — Колокола тревоги. Они наконец-то заметили, что острова поднимаются.

Звук перемещался, словно невидимые сигнальщики передавали эстафету один другому. Верхний мир готовился к битве, и Сойер от всей души пожелал успеха его обитателям.

— Они действительно неуязвимы? — спросил он у Иете.

— Кто, селлы? Да, так же, как и мы.

— Но ведь существует оружие, которое может уничтожить вас?

— Есть, — она усмехнулась. — Но не у тебя, хом! Убить можно кого угодно, но только сама Богиня может обнажить оружие, способное уничтожить изнера. А селлы… Их можно не бояться, их слишком мало.

«Ну что ж, — подумал Сойер. — Сейчас дикарей слишком мало для того, чтобы справиться с Иете, но ведь их может стать и больше». Он с надеждой поглядел во тьму, плывущую под ногами.

В какофонию звуков влился грохот барабанов. Дикари отвечали на вызов. Остров содрогнулся, подчиняясь неумолимому ритму, напомнив Клиффорду о пресловутых иерихонских трубах, своим ревом способных разрушать крепостные стены. Грохот нарастал, и инспектор не сразу понял, что кости его черепа резонируют.

«Альпер, — прошептал он. — Ну конечно, его разбудил набат. Вот старик поднялся, увидел, что меня нет, вот его рука скользнула в карман, пальцы нащупали блок управления… — Сойер очень ясно представил себе, как старик мечется по камере, бросаясь на стеклянные стены. — Вот он нашел листок и читает его… Хватит ли у него благоразумия, чтобы удержаться от рокового шага, или же ярость полностью овладеет им?»

— Альпер, слушай внимательно, — негромко произнес Клиффорд, и отдаленный грохот в его мозгу начал затихать. — Иете, а что такое Огненная Птица? — продолжал он уже громче, тщательно выговаривая слова. Этот вопрос должен был заинтересовать старика и отвлечь от кровожадных мыслей.

— Ключ, — равнодушно ответила женщина. — Ключ между мирами. А кроме того, это затвор Источника. Вообще-то такое название относительно, в вашем языке нет необходимых понятий, — она помолчала. — Ты напрасно интересуешься этим, тебе не удастся воспользоваться Огненной Птицей. Даже изнеры не могут управлять силами, скрытыми в ней. С помощью Огненной Птицы очень легко вызвать катастрофу. Лучше верни ее, и я оставлю тебя в живых.

— Самое щедрое обещание из всех, что я получал в жизни, — Сойер весело рассмеялся.

Пока Альпер и Иете нуждались в нем, жизнь его оставалась в безопасности. Нужно было извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации.

— Слушай, хом! Богиня ненавидит меня, и от того, верну ли я себе Огненную Птицу, зависит моя жизнь. Если бы оставшиеся три дня мне удалось провести в вашем мире, то Двойная Маска автоматически перешла бы ко мне. Но из-за глупости Альпера мне пришлось вернуться в Хоманд. За это я убью его. Мне опасно находиться в этом мире. Если охранники найдут меня, то мне придется драться с Богиней, а без Птицы я слаба. Имея же ее, я могла бы победить или в крайнем случае сбежать в ваш мир.

— Может быть, мне лучше обратиться к Богине? — ехидно спросил Сойер. — Слышишь, Альпер? — последние слова прозвучали очень тихо.

— Заткнись, животное! — свирепо выкрикнула Иете, приблизившись к нему.

— Назад! — приказ инспектора прозвучал, как удар хлыста. — Если хочешь получить Птицу, обещай отправить меня на Землю, — и потом он поспешно добавил: — Вместе с Альпером и с Клей, если она пожелает.

— Клей предназначена в жертву, и ее ищут люди Богини. А тебя и Альпера я отошлю. Давай Птицу!

— Не так быстро! Что ты можешь сделать из того, на что неспособна Богиня?

— Я подарю тебе жизнь! — прохрипела Иете, делая шаг вперед. — Богиня ничего не знает! Только я смогу провести вас через Врата!

— Хорошо, — медленно произнес Сойер, глядя на проплывающие внизу острова. — А доказательства? Почему я должен тебе верить? — Он очень надеялся на то, что Альпер сумеет заметить малейшую фальшь и предупредит его.

Женщина бросила на него испепеляющий взгляд.

— Изнеры — почти боги. Ты должен гордиться тем, что я разговариваю с тобой, животное! Ладно, слушай. Очень давно мы были такими же смертными, как хомы. Мы жили тогда в том мире, который ты видишь внизу. Тысячу лет назад наши мудрецы открыли Источник Миров, и это позволило нам мутировать. Мы стали богами. Разум остался прежним, но анатомия полностью изменилась.

Наши тела неуязвимы, нам не нужно есть, спать, пить, мы никогда не болеем. Правда, приходится время от времени пополнять энергию, но ее нам дает Источник. В вашем языке существует такое понятие, как превращение элементов? Именно это с нами и произошло, мы стали изотопами самих себя. Ты знаешь, что во Вселенной множество миров и материи, множество состояний, но их гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Среди них существуют и такие, что полностью недоступны твоим органам чувств. Тем не менее они столь же реальны, как и твоя родная планета. Именно таков Хоманд. Ваши Земля и Солнце невидимы для нас, и наоборот. Наша планета состоит из элементов, неизвестных вам. И все же, несмотря ни на что, ваш мир доступен для нас благодаря Источнику. Он черпает энергию из других миров, подобно тому, как вы черпаете ее от Солнца.

«Биологические трансформаторы энергии, — подумал Сойер. — Рентгеновский снимок изнера мог бы многое объяснить. А вдруг внутри у них катушки индуктивности. Впрочем, это не главное».

— Ты так и не сказала ничего об Огненной Птице, — произнес он громче.

— Птица — регулятор энергии Источника. Но ее украли, — помолчав, Иете уверенно добавила: — Это сделала Богиня, и с тех пор начались наши беды. В последнее время мы черпали энергию из шахты на Южном полюсе вашего мира. Там, как ты знаешь, большие запасы урана. Наш Источник тоже находится на полюсе, но, к сожалению, на Северном, и вдобавок ваш уран оказался слишком мощным топливом для Источника. Вы сами не понимаете, насколько он опасен, хотя и делаете из него бомбы. Обычно, когда мы натыкаемся на столь сильный источник энергии, Огненная Птица, после насыщения, складывает крылья и отключает наш Источник, до тех пор пока мы не отдалимся на безопасное расстояние. Иначе наступит переполнение, и Источник взорвется, уничтожив всех изнеров.

— Понятно, — сказал Сойер. — Одна из функций Птицы — это выключатель, датчик безопасности. Дальше.

— Когда наши миры оказались рядом, Огненная Птица сложила крылья. Источник закрылся, и Богиня смогла вытащить ее, в тот момент это не представляло опасности. Как только Источник был лишен контрольного устройства, два мира притянулись друг к другу разноименными полюсами, и пока Птица не окажется на своем месте, они не смогут разойтись. Источник Миров спит. Изнеры получают все меньше и меньше энергии, но они пока не понимают, в чем дело. Только мы с Богиней знаем правду, но и она до конца не осознает того, что случилось, и не знает местонахождения Огненной Птицы. Временами наш мир попадает в пустынные области, лишенные источников энергии, тогда мы пополняем ее тем, что приносим жертвы. Это позволяет нам некоторое время продержаться. Изнеры полагают, что сейчас именно это и произошло. Итак, до тех пор пока Птица не вернется на свое место, мы будем вынуждены приносить жертвы, чтобы сохранить свою жизнь. И все равно катастрофа неминуема. Жертвы дают очень мало энергии, а если изнер тратит ее больше, чем получает, то в его организме происходят необратимые изменения. То же, если не ошибаюсь, происходит и с изотопами.

Сойер вспомнил трансформации урана: уран — нептун — плутоний — снова уран, но уже с другими свойствами и массой — изотоп.

— Потому что они нестабильны, — задумчиво ответил Сойер. — В кого же превращаются изнеры, в селлов?

Иете искоса глянула на него.

— В облако газа. Спустя какое-то время они появляются в Ледяном Зале, ты сам все видел. Но что происходит с ними перед возвращением, никто не знает, — она нетерпеливо протянула руку. — Ну, теперь ты отдашь Птицу или предпочитаешь умереть?

— А откуда взялись дикари? — спросил Клиффорд, стараясь полностью ввести Альпера в курс дела.

— Это наказание нам за то преступление, что совершила Богиня. Я похитила у нее Птицу, и как только получу Двойную Маску, верну Огненную Птицу в Источник. И тогда все беды моего народа прекратятся.

— Ты могла бы вернуть Птицу Богине, — Сойер хитро прищурился. — Кстати, а зачем она утащила ее? Ведь это же идиотизм. Или, может быть, не она ограбила Источник?

— Она, кто же еще! — воскликнула Иете. — Она хотела получить энергии гораздо больше, чем мог дать ей Источник. За это она должна понести наказание. Я не хочу ее спасать. Но я спасу свой народ.

Инспектор подозрительно посмотрел на нее. Наконец все встало на свои места, и единственное, что теперь волновало Сойера, — сумеет ли Альпер передать этот разговор Богине, когда она будет допрашивать его.

— Но ты так и не объяснила мне, что же такое настоящие Огненные Птицы и какая связь между ними и этим маленьким талисманом?

— Единственное, что я тебе скажу, — неожиданно разозлилась Иете, — это это, что они питаются ураном в вашей шахте. Еще они могут высасывать энергию из хомов. И из тебя тоже. Надеюсь, тебя ожидает именно такая участь, — она злобно посмотрела на Сойера.

— А вдруг Богиня узнает о том, что Птица у тебя?

— Она знает. Но постарается сделать так, чтобы больше никто не узнал об этом. Источник доверили ей, и вряд ли она захочет рассказать о том, что она позволила… что она украла Птицу.

Иете, похоже, прочитала по лицу Сойера все, что он думал по поводу ее истории, но не особенно испугалась.

— Думаешь пойти к ней и рассказать? Не советую. Во-первых, Богиня заставит тебя отдать Птицу. Во-вторых, она тут же избавится от тебя. И поверь, на это у нее могущества хватит. Она не собирается расставаться со своей мантией, и если я умру, ты просто исчезнешь. Она не станет торговаться с хомом. Как ты думаешь, почему я не встретила тебя около замка?

— Ты чего-то боишься?

— Конечно. Я отказалась принять вызов на Церемонию, и солдаты теперь разыскивают меня. Спрятаться я могу только в другом мире, а для этого нужно открыть Врата. Богиня не сможет пройти за мной.

— Врата, ведущие на Землю? — спросил Сойер, но, увидев, как Иете вздрогнула, ледяным тоном добавил: — Или, может быть, в другое место?

Помнится, в шахте ты хотела куда-то увести Клей, чтобы допросить ее. Но я не думаю, что ты собиралась в Хоманд, да и мы попали сюда не по твоей воле, — Сойер впился в нее взглядом. — Ветер в Ледяном Зале нес всех в одну сторону. Всех, кроме Альпера. А у него была Огненная Птица…

— Понял наконец-то, — нетерпеливо перебила Иете. — Источник поглотил уже много жертв, и хомы прячутся. Город кишит солдатами, в любой момент меня могут схватить. Теперь ты понимаешь, что положение отчаянное? Отдай мне Птицу или прыгай к чертовой матери.

Женщина приблизилась еще на пару шагов.

— Думай, хом, да или нет? Ну!

Клиффорд поглядел в темную бездну, пронизанную косыми лучами яркого белого света, отражающегося от верхнего купола. По всей видимости, плащ все еще продолжал пылать за холмом. На поднимающихся островах, освещенных неясными отблесками, была заметна какая-то возня.

— Одного ты не учла, Иете, — Сойер говорил очень спокойно, и это насторожило женщину. — Сейчас ты все поймешь, — продолжал юноша, отвечая на ее взгляд. — Та иллюминация, которую ты устроила на поляне, привлекла сюда всех дикарей, или селлов, как ты их называешь. В Хоманде, мне кажется, скоро поднимут настоящую тревогу. Если не веришь, подойди к краю и посмотри сама.

Иете сделала шаг, и Сойер поспешно добавил:

— Не приближайся ко мне, а то спрыгну!

Изнер одарила его презрительным взглядом и, перескакивая с камня на камень, легко подобралась к обрыву. То, что Иете увидела внизу, заставило ее злобно зашипеть. В неярком отраженном свете можно было разглядеть, что острова буквально кишат седлами. Словно саранча, они прыгали с острова на остров, ничего не замечая вокруг. Взгляды их странных прозрачных глаз были прикованы к источнику света.

Внезапно почва под ногами вздрогнула. Иете с криком покатилась по камням. Клиффорда от падения спасло только то, что он крепко, обеими руками держался за ствол дерева, но рывок оказался так силен, что инспектор едва не разбил лоб, ударившись о твердую шершавую кору. Затем остров накренился, и на Сойера посыпались мелкие камни, обломки сучьев и прочий лесной мусор. Повернув голову, он едва успел уклониться от огромного булыжника, который непременно сбил бы его с ног, если бы не мгновенная реакция инспектора.

Остров успел подняться так высоко, что кроны его деревьев тесно сплелись с корнями, торчащими из купола. Сквозь клочья тумана Клиффорд видел каменные стены Хоманда с тяжелыми железными воротами посередине. Они возвышались над головой подобно Райским Вратам. Створки были приоткрыты, и гул колоколов разносился над городом.

Сойер обхватил ногами наклоненный ствол, устроился поудобнее и с интересом стал наблюдать за стремительно развивающимися событиями.

9

Густая волна человеческих фигур хлынула со стороны верхнего мира и, перехлестнув через край обрыва, подобно водопаду, обрушилась на остров. Отблески света играли на полированной поверхности таинственного оружия хомов, стальные трубки сверкали, как штыки.

С глухим воем дикая орда селлов понеслась им навстречу. Сильные гибкие руки извивались, как змеи, и зажатые в них ножи, казалось, исполняли безумный танец над вжатыми в плечи черепашьими головами. В тот момент, когда водоворот сражающихся фигур приблизился к городским воротам, в воздухе, перекрывая шум битвы, трижды ударил гонг, и в толпе, посреди сцепившихся тел, появились трое изнеров. Статные богоподобные существа с бешено сверкающими глазами размахивали длинными пылающими кнутами, и каждый удар сопровождался раскатами грома и резкими, гневными криками.

Производимые изнерами звуки заставили Иете круто обернуться к Сойеру. Сверкнув глазами, она метнулась к дереву, за которым укрывался инспектор.

— Стоять! — человек казался странно спокойным, и Иете замерла в нерешительности. — Я прыгну, ты знаешь…

— Только не думай, что тебе удалось выиграть, — ее лицо исказилось, глаза мрачно вспыхнули. — Ты узнал сегодня слишком много, а лишнее знание не способствует долголетию. Мы еще встретимся. Обязательно!

Грациозно, как дикое животное, Иете скользнула за камни и легко помчалась к холмам, прочь от поля битвы, от изнеров.

Потеряв ее из виду, Клиффорд сделал несколько неуверенных шагов от обрыва по направлению к атакующим седлам. Сталкивающиеся массы людей города и дикарей заставляли содрогаться остров, раскачивали его, как во время шторма волны раскачивают легкий парусник.

Один из полубогов, не обращая внимания на стальные клинки, со всех сторон потянувшиеся к нему, врезался в самую гущу битвы, взмахнул огромным бичом, и раскрученная молния обрушилась на головы человекообразных рептилий.

Селлы, охваченные пылающим кольцом, дико визжали, извивались и корчились на обугленной земле. Их собратья топтали распростертые под ногами тела. Но никто не умирал. Потрясенный инспектор во все глаза смотрел, как поверженные дикари поднимались, безвольно качая уродливыми головами, и, медленно придя в себя, вновь бросались в драку.

Оглянувшись на ближайший холм, Клиффорд заметил бегущего к нему человека. Хом тяжело дышал и размахивал руками, изредка что-то выкрикивая на своем языке. Сойер инстинктивно подался к обрыву, но внезапно замер в недоумении. Он узнал это темное лицо. Именно его он видел над собой в тот миг, когда вместе с Иете сорвался в бездну.

Заметив, что Сойер стоит на самом краю пропасти, человек остановился, протянул к нему руки и выкрикнул только одно слово:

— Клей!

Сойер на секунду растерялся, а затем, одним прыжком покрыв разделявшее их расстояние, схватил хома за плечи.

— Клей?! Что ты знаешь? Где она? Кто ты? — вопросы посыпались градом.

Человек радостно засмеялся, кивнул несколько раз, взял Сойера за руку и направился в глубь острова.

Клиффорд покорно шагал рядом с незнакомцем. Он растерялся. Этот хом никак не укладывался в ту стройную логическую систему взаимоотношений, которую инспектор успел выстроить в своем сознании за время пребывания в Хоманде. Тревожно осмотревшись по сторонам, он попробовал заговорить с незнакомцем по-английски:

— Ты следил за мной. Почему?

Человек промолчал.

— Если ты видел, как я падал на остров и как остров поднимался, значит, это ты поднял тревогу? — продолжал Сойер. — Мы идем туда, где прячется Клей?

— Клей! — повторил с улыбкой хом и ускорил шаг.

На вершине холма они остановились. Внизу разворачивалась картина грандиозной битвы. Селлы рвались к воротам, но было ясно, что город им не захватить. Остров селлов находился гораздо ниже города, и хомы оказались в более выгодном положении, чем дикари. Раз за разом они сбрасывали дикарей на головы их же соплеменников, и те с воем откатывались, чтобы через минуту вновь устремиться вперед.

Клиффорд заметил, что на ту часть острова, которая была закрыта каменным сводом верхнего мира, в одном месте низвергается узкий поток воды. Идущий в Хоманде дождь проникал на остров через отверстие, послужившее ранее ловушкой для Сойера.

— Идем! — бросил он, схватив своего спутника за рукав, но тот неожиданно заартачился, показывая в другую сторону.

Клиффорд посмотрел с ужасом в указанном направлении и заметил притаившуюся за деревьями Иете. Сверкающие сережки бросали зловещие отблески на ее возбужденное лицо. Сражающиеся в долине изнеры не могли ее видеть, но от наблюдателя, скрытого за холмом, Иете не смогла бы спрятаться.

— Она нас не видит, — произнес Сойер, обращаясь к спутнику, хотя тот вряд ли мог его понять. — Надо уносить ноги. Пойдем!

В этот момент один из селлов оглянулся, встретился с Сойером взглядом, и неожиданная догадка сковала инспектора: глаза дикаря были такими же, как у Иете, как у любого из изнеров — большие, овальные и слегка раскосые, сверкающие подобно драгоценным камням. Их отличала только пустота и какое-то глубоко спрятанное безумие.

Проводник дернул Клиффорда за руку, выведя того из оцепенения, но не успели они сделать и двух шагов, как новое событие захватило все внимание инспектора.

Один из троих изнеров вырвался вперед и, подобно святому архангелу с огненным мечом, гнал перед собой вопящих дикарей. Удар в грудь длинным ножом, пущенным могучей рукой, вызвал на прекрасном лице подобие презрительной усмешки. Но внезапно ярко-зеленые глаза остекленели, кнут выпал из ослабевших рук, ослепительное пламя на миг озарило место сражения и пожрало изнера.

Селлы и хомы отскочили в стороны, замерли и тупо уставились друг на друга, но, словно вспомнив, зачем они здесь собрались, с яростными криками вновь бросились друг на друга.

«Когда изнер расходует энергии больше, чем может получить, он исчезает!» — вспомнил Сойер, но заниматься этим вопросом сейчас не было времени. До возвращения в Хоманд нужно было еще кое-что сделать, причем сделать тайно, чтобы даже его попутчик ни о чем не догадался.

— Идем, — инспектор рукой указал направление. — Поднимемся там, где я свалился.

Отверстие, через которое хлестал ливень, находилось на высоте трех ярдов, но узловатые, переплетенные корни опускались до самой поверхности холма.

— Ты первый, — Сойер сопровождал слова соответствующими жестами. Хом уцепился за корни, подтянулся и мгновенно исчез из виду. Выждав немного, Клиффорд последовал за ним, внимательно осматривая земляные стены. Вскоре его взгляд наткнулся на знакомую нору. Дрожа от возбуждения, он выворотил камень и сунул руку в тайник. Огненная Птица оказалась на месте, доставив своим видом Сойеру истинное наслаждение. Быстро спрятав за пазуху драгоценный талисман, инспектор торопливо поднялся на поверхность, где его появления ожидал дружелюбно улыбающийся хом.

Никем не замеченные, они проникли в город и зашагали в каком-то одному хому известном направлении. Сойер совсем не ориентировался в лабиринте узких улочек. Он решил полностью положиться на своего проводника. Во время прогулки по Хоманду им несколько раз приходилось прятаться в подворотнях, пережидая патрули. Улицы кишели солдатами, но спутник Клиффорда, по всей видимости, обладал хорошо развитым чувством опасности, так что им удалось не попасться на глаза воинам-изнерам.

Неожиданно за одним из поворотов инспектор заметил пару покачивающихся на уровне глаз фонариков. Это могли быть только сережки Иете.

— Вот оно что, — прошептал Клиффорд. — Пользуясь переполохом из-за гибели изнера, она сумела скрыться и теперь следит за мной, выбирая удобный момент для того, чтобы напасть. Но она не уверена в том, что Огненная Птица у меня.

Проводник тронул Сойера за плечо и, когда тот обернулся, кивком головы указал на небольшую арку. Хом позвенел ключами, и дверь, пропустив беглецов, с глухим стуком захлопнулась у них за спиной. Двигаясь в кромешной тьме, беглецы сошли по каменным ступеням и через узкое окно выбрались на кривую неосвещенную улочку.

Клиффорд не замечал домов, мимо которых они торопливо пробегали. Опасного старика необходимо было во что бы то ни стало убедить воздержаться от непродуманных действий.

Беглецы свернули в грязный переулок, насквозь провонявший навозом и сырым сеном. Проводник подошел к низкой, окованной железом двери и отстучал пальцами по косяку замысловатый сигнал. Дверь распахнулась. Из дома вышли два хома, они долго и внимательно рассматривали прибывших, потом обменялись взглядами и отступили в глубь коридора, пропуская гостей.