Изображение на экране затуманилось и замерцало.
      - Что-то неладно на линии, - торопливо произнес Толстячок. - Мистер Гэллегер, вы нашли способ?
      - Разумеется, - сказал Гэллегер. Если бы только он мог что-нибудь вытянуть из этого типа, хоть какое-то указание о сущности заказа...
      - Чудесно! "Любые Задания" подгоняют меня. Я тянул, сколько мог, но ждать вечно они не будут. Кафф усиливает нажим, а я не могу обойти старый устав...
      Экран погас.
      В бессильной ярости Гэллегер едва не откусил себе язык. Он принялся быстро расхаживать по лаборатории. Толстячок позвонит еще раз, это несомненно. И тогда первым вопросом, который задаст ему Гэллегер, будет: "Кто вы такой?"
      Время шло.
      Гэллегер застонал и попытался сам связаться с Толстячком: попросил коммутатор проверить, с каким номером он говорил.
      - Извините, сэр, но связь была не через коммутатор. Мы не можем установить, с кем вы говорили.
      Десять минут спустя Гэллегер перестал ругаться, дернул шляпу с железной статуи собаки, некогда украшавшей газон, и направился к двери.
      - Я ухожу, - бросил он Нарциссу. - Следи за этой машиной.
      - Хороню, но только одним глазом, - согласился робот. Второй нужен мне для созерцания собственной красоты. Почему бы тебе не выяснить, кто такой Кафф?
      - Кто?
      - Кафф. Толстячок упомянул о нем. Сказал, что он усиливает нажим...
      - Точно! О чем же он еще болтал? Что не может обойти старой заставы...
      - Устава. То есть закона.
      - Да знаю я, что такое устав! - рявкнул Гэллегер.- Не полный же я идиот... по крайней мере, пока. Ты говоришь, Кафф? Попробую воспользоваться информатором еще раз.
      В списке оказалось шесть человек с этой фамилией. Учитывая пол, Гэллегер вычеркнул половину, затем исключил фирму "Кафф-Линкс Мэньюфэкчуринг Компани" и осталось двое: Макс и Фредерик. Соединившись с Фредериком, он увидел худого пучеглазого парнишку, явно не достигшего совершеннолетия. Гэллегер окинул его убийственным взглядом и разъединился, оставив остолбеневшего Фредерика гадать, кто же это звонил.
      Оставался еще Макс Кафф. Вероятно, он и был искомой персоной. Гэллегер убедился в этом, когда камердинер Макса Каффа переключил разговор на городскую контору, где секретарша сообщила, что мистер Кафф проводит время в клубе "Аплифт".
      - Вот как? А кто такой этот Кафф?
      - Я вас не понимаю.
      - Ну, чем он занимается?
      - Мистер Кафф ничем не занимается, - ледяным тоном сообщила девушка. - Мистер Кафф - муниципальный советник.
      Это было интересно. Гэллегер поискал шляпу, нашел ее у себя на голове и попрощался с роботом, который даже не потрудился ответить.
      - Если Толстячок позвонит еще раз, - сказал конструктор, - спроси, как его зовут. Понял? И следи за этой машиной - вдруг она захочет преобразиться или что-нибудь в этом роде.
      Позаботившись обо всем, Гэллегер вышел из дома. Дул холодный осенний ветер, обрывая сухие листья с деревьев. Пролетело несколько воздушных аэротакси, но Гэллегер остановил наземное, желая знать, как они поедут. У него было смутное предчувствие, что звонок Максу Каффу даст ему немного. С таким типом нужно держать ухо востро, особенно если он может "усиливать нажим"...
      - Куда едем?
      - Клуб "Аплифт". Знаете, где это?
      - Нет, - ответил водитель, - но сейчас узнаю. - Он нажал клавишу информатора на приборной доске. - В городе, но довольно далеко.
      - Вот и хорошо, - сказал Гэллегер и откинулся на сиденье, погрузившись в мрачные мысли.
      Почему все клиенты были такими неуловимыми? Как правило призраки не пользовались его услугами, однако Толстячок оставался лицом без фамилии, просто лицом, совершенно не знакомым Гэллегеру. А кто такой Дж.У. вообще неизвестно. Только Делл Хоппер обрел реальную форму, и Гэллегер очень жалел об этом - повестка в суд лежала у него в кармане.
      "Мне нужно выпить, - сказал сам себе Гэллегер. - Вот и все дела. Я давненько не был пьян. Во всяком случае, по моим меркам".
      Через некоторое время такси остановилось у здания, которое когда-то было особняком из кирпича и стекла. Заброшенное, теперь оно выглядело довольно мрачно. Гэллегер вышел из машины, расплатился с водителем и подошел к дому. Небольшая вывеска извещала, что это и есть клуб "Аплифт". Поскольку звонка не было, Гэллегер просто открыл дверь и вошел.
      И тут же ноздри его заходили ходуном, как у боевого коня, почуявшего запах пороха. Здесь пили. Ведомый инстинктом почтового голубя Гэллегер направился прямо к бару, расположенному у стены зала, наполненного стульями, столами и людьми. Какой-то человек с печальным лицом и в шляпе играл в углу на электрическом бильярде. Когда Гэллегер подошел, печальный мужчина посмотрел на него и преградил путь.
      - Ищешь кого-то? - буркнул он.
      - Ага, - ответил Гэллегер. - Макса Каффа. Мне сказали, будто он здесь.
      - Минуточку, - сказал печальный тип. - Что тебе от него нужно?
      - Мне нужен Толстячок, - с ходу ляпнул Гэллегер.
      Холодные глаза внимательно изучали его.
      - Кто?
      - Ты его не знаешь. Но Макс знает.
      - Макс хочет тебя видеть?
      - Конечно.
      - Ну ладно, - с сомнением произнес печальный тип. Макс в "Трех Звездах", у него сегодня обход баров. Если он начнет...
      - "Три Звезды"? А где это?
      - Брод-авеню, четырнадцать.
      - Спасибо, - сказал Гэллегер и вышел, окинув бар тоскливым взглядом. Еще не время. Сначала дела - потом все прочее.
      "Три Звезды" оказались обычным притоном, где на стенах демонстрировали веселые фильмы. Были они стереоскопическими и довольно гнусными. Задумчиво посмотрев на экран, Гэллегер обвел взглядом гостей. Их было немного. Внимание его привлек сидящий у одного конца бара мощный тип с гарденией в бутоньерке и крикливым бриллиантом на пальце. Гэллегер подошел к нему.
      - Мистер Кафф?
      - Да, - ответил мужчина, поворачиваясь на стуле, как Юпитер вокруг своей оси. Слегка покачиваясь, он уставился на Гэллегера.
      - А ты кто такой?
      - Я...
      - Впрочем, неважно, - подмигнул Кафф. - Никогда после работы не говори, как тебя зовут на самом деле. Прячешься, да?
      - Что?
      - Я это с первого взгляда узнаю. Ты... ты... - Кафф наклонился вперед, принюхиваясь. - Ты пил!
      - Пил, - горько ответил Гэллегер.
      - Ну так выпей и со мной, - предложил Кафф. - Я уже дошел до "Д" - дайкири. Тим! - заорал он. - Еще один дайкири для моего друга! Одна нога здесь, другая там. И подумай о "Е".
      Гэллегер скользнул на стул рядом с Каффом и пригляделся к своему собеседнику. Советник был в немалом подпитии.
      - Да, - сказал Кафф, - лучше всего пить по алфавиту. Начинаешь с "А" - абсента, а потом по порядку - бренди, виски, голдвассер, дайкири...
      - А потом?
      - Разумеется "Е", - с легким удивлением заметил Кафф. Egri Burgundi, О, вот и дайкири для тебя. Поехали!
      Выпили.
      - Послушайте, - сказал Гэллегер. - Мне нужно поговорить с вами о Толстячке.
      - О ком?
      - О Толстячке, - сказал Гэллегер, многозначительно подмигнув. - Ну, вы знаете. Нажим, устав... знаете?
      - Ах, о нем! - Кафф вдруг расхохотался. - Толстячок, да? Это хорошо. Это очень хорошо. Это ему подходит.
      - А разве его зовут не похоже? - хитро спросил Гэллегер.
      - Ничуть! Толстячок, надо же!
      - Его фамилия через "е" или "и"?
      - И то и другое, - ответил Кафф. - Тим, где эгри? А, уже готов? Ну, вздрогнули, старик!
      Гэллегер прикончил дайкири и занялся эгри. Что делать теперь?
      - Ну, так что с Толстячком? - рискнул спросить Гэллегер.
      - Никогда не отвечаю на вопросы, - ответил Кафф, неожиданно трезвея. Он недоверчиво уставился на Гэллегера - А ты наш? Что-то я тебя не знаю.
      - Я из Питсбурга. Мне велели прийти в клуб, когда приеду.
      - Что-то тут не так, - заметил Кафф. - Ну, да неважно. Я закончил пару дел и веселюсь.
      На "Ж" они выпили "желтый шар", на "3" - "зеленого дьявола".
      - Теперь истерн, - довольно сказал Кафф. - Его подают только в этом баре, а потом приходится пропускать буквы. Я не знаю ничего на "К".
      - Клойстеркеллер, - заплетающимся языком подсказал Гэллегер.
      - Кло... как? Что это такое? Тим! - позвал Кафф бармена. - Есть у тебя клойстеркеллер?
      - Нет, сэр, - ответил Тим.
      - Тогда поищем, где есть. А ты молодец, старина. Пошли вместе, ты мне нужен.
      Гэллегер послушно пошел за ним. Поскольку Кафф не желал говорить о Толстячке, нужно было завоевать его доверие, и лучшим способом было пить вместе с ним. К сожалению, алфавитная попойка оказалась нелегким делом. Гэллегер был уже на грани, а жажда Каффа все еще не была утолена.
      - "Л"? Что у нас на "Л"?
      - Лакрима Кристи. Или либфраумилх.
      - О боже!
      Некоторое облегчение доставило возвращение к мартини, но после ореховой у Гэллегера закружилась голова. На "Р" он предложил рислинг, но Кафф не хотел о нем и слышать.
      - Тогда рисовую водку.
      - Хорошо. Рисовую... эй! Ого, да ведь мы пропустили "Н"! Придется возвращаться к "А"!
      С большим трудом Гэллегер уговорил его не делать этого; Каффа явно очаровало экзотическое название: нг га по. Затем они продолжили путешествие по алфавиту: сакэ, текила, "уникум", флип, хеннесси.
      - "Ч"?
      Сквозь пары алкоголя они посмотрели друг на друга. Гэллегер пожал плечами и огляделся. "Интересно, как мы попали в этот роскошный клубный кабинет? Одно ясно, это не "Аплифт".
      - "Ч", - настаивал Кафф. - Ну же, не подведи, старина!
      - Пшени-Ч-ная, - осенило Гэллегера.
      - Здорово! Осталось совсем немного. "Ш" - шартрез... а что там после "Ш"?
      - Толстячок. Помните?
      - А, Толстячок Смит, - сказал Кафф, заливаясь неудержимым смехом. По крайней мере, это прозвучало как "Смит". Толстячок. Это ему здорово подходит.
      - А как его зовут? - настаивал Гэллегер.
      - Кого?
      - Толстячка.
      - Никогда о таком не слышал, - сказал Кафф и захохотал. Подошел посыльный и коснулся плеча советника.
      - К вам пришли.
      - Хорошо. Сейчас вернусь, старина. Все знают, где меня можно найти... в основном здесь. Никуда не уходи. Осталось еще "Ш" и... и все, что после нее.
      Он исчез из виду. Гэллегер оставил нетронутый стакан, поднялся и пошатываясь направился к холлу. На глаза ему попался стоявший видеофон. Под влиянием внезапного импульса он вошел в кабину и набрал номер лаборатории.
      - Снова накачался, - сказал Нарцисс, едва его лицо появилось на экране.
      - Святая истина, - согласился Гэллегер. - Я надрался, как... ик!.. как свинья. Но у меня кое-что есть.
      - Лучше позаботиться о личной охране, - сказал робот. Едва ты ушел, сюда вломились какие-то бандиты. Тебя искали.
      - Кто меня искал? Повтори?
      - Трое бандюг, - терпеливо повторил Нарцисс. - Главный был худой и высокий, пиджак в клетку, желтые волосы и золотой зуб спереди. Остальные...
      - Мне не нужно описание, - рявкнул Гэллегер. - Скажи просто, что случилось.
      - Я уже все сказал. Они хотели тебя похитить. Потом решили украсть машину, но я их выставил; для робота я довольно силен.
      - С машиной ничего не случилось?
      - А со мной? - обиделся Нарцисс. - Я куда важнее какой-то там игрушки. Тебя не волнуют мои раны?
      - Нет, - ответил Гэллегер. - А они у тебя есть?
      - Конечно, нет. Но ты мог бы и поинтересоваться...
      - С машиной все в порядке?!!
      - Я не подпустил их к ней, - сказал робот. - Чтоб тебе лопнуть!
      - Я еще позвоню, - сказал Гэллегер. - Сейчас мне нужен черный кофе.
      Он выбрался из кабины, К нему направлялся Макс Кафф. За советником шли трое мужчин.
      Один из них остановился на полпути и удивленно разинул рот.
      - Это тот самый тип, шеф. Гэллегер. Это с ним вы пили?
      Гэллегер попытался сфокусировать глаза, и изображение стало четче. Перед ним стоял высокий худой мужчина в клетчатом пиджаке, с желтыми волосами и золотым зубом.
      - Стукните его, - приказал Кафф. - Быстрее, пока он не закричал, и пока вокруг никого нет. Гэллегер, значит? Ну, хитрюга!
      Гэллегер еще заметил, как что-то летит в сторону его головы, и хотел спрятаться в кабину видеофона, как улитка в раковину. Ничего не вышло, а потом перед глазами вспыхнул ослепительный свет.
      "Главная проблема с общественной культурой, - сонно думал Гэллегер, - заключается в том, что она одновременно испытывает рост и окостенение внешней оболочки. Цивилизацию можно сравнить с цветочной клумбой - каждое отдельное растение является составной частью культуры. Рост растений - это прогресс. Технология, этот цветок с утраченными иллюзиями, получила некогда солидную инъекцию питательной смеси в виде войн, заставивших ее развиваться по необходимости. Но ни одна цивилизация не может считаться удовлетворительной, если сумма ее частей не равна целому.
      Цветок этот глушил другое растение, которое развито в себе способности к паразитированию и перестало пользоваться корнями, обвиваясь вокруг цветка, карабкаясь по его стеблю и листьям. Такими удушающими лианами были религия, политика, экономика, культура - устаревшие формы, которые изменялись слишком медленно, обгоняемые пламенной кометой точных наук, пылающей на необъятном небе новой эры. Когда-то давно писатели считали, что в будущем - в их будущем - социологическая модель будет иной. В эру космических кораблей исчезнут такие нелогичные поступки, как биржевые спекуляции, грязная политика или гангстеризм. Однако этим теоретикам не хватило прозорливости, и эру космических кораблей они отнесли к слишком далекому будущему.
      А ведь Ли сел на Луну еще до того, как вышли из употребления автомобили с карбюраторами.
      Великие войны первой половины двадцатого века придали технике огромное ускорение, которое не исчерпалось и доныне. К сожалению, обычных людей больше интересовали продолжительность рабочего дня и инфляция. Единственный период единодушия пришелся на время великих проектов, вроде Программы Миссисипи и тому подобного. Наконец, это было время хаоса, реорганизации, стремительной замены старых понятий новыми и метаниями от одной крайности к другой. Профессия адвоката, например, стала настолько сложной, что группам экспертов приходилось использовать счетчики Педерсена и электронные мозги Меканистра для того, чтобы делать свои натянутые выводы, тут же воспаряющие в неизведанные пространства символической логики. Убийцу могли оправдать, если он не признавал себя виновным. А даже если признавал, имелись способы опровержения солидных юридических доказательств. Прецеденты утратили свое значение. В этом безумном лабиринте власти обращались к незыблемым историческим фактам, которые зачастую оборачивались против них самих.
      Так шло год за годом. Попозже социология догонит развитие техники, но пока до этого далеко. Экономический азарт достиг небывалого в истории уровня. Требовался гений, чтобы разобраться во всеобщей неразберихе. Мутации. вызванные извечной склонностью природы к шуткам, дали наконец таких гениев, но пройдет еще много времени, прежде чем будет найдено удовлетворительное решение. Понятно, что выживет тот, кто имеет большую способность к адаптации, запас всесторонних практических и непрактических знаний, а также опыт во всем. То есть в предметах растительного, животного и минерального происхождения..."
      Гэллегер открыл глаза. Видно было немного. Главным образом потому, что его швырнули на стол лицом вниз, он это сразу же определил. Собравшись с силами, он сел. Он не был связан и находился на слабо освещенном чердаке, похожем на склад и переполненном всевозможной рухлядью. С потолка слабо светила лампа. Была здесь и дверь, но перед ней стоял тип с золотым зубом. По другую сторону стола сидел Макс Кафф, он старательно наливал виски в стакан.
      - Я тоже хочу, - слабым голосом сообщил Гэллегер. Кафф взглянул на него.
      - А, проснулся. Извини, Блэзер стукнул тебя слишком сильно.
      - Да, ничего. Я бы и так потерял сознание. Эта алфавитная выпивка - страшная штука.
      - Хоп! - сказал Кафф, придвигая стакан Гэллегеру и наливая себе другой. - Хитро было придумано - держаться меня, то есть единственного места, где парням не пришло бы в голову тебя искать.
      - Это у меня врожденное, - скромно заметил Гэллегер. Виски его оживило, но в голове еще не совсем прояснилось.
      - Эти ваши... гмм... сообщники пытались меня похитить, верно?
      - Угу. Но тебя не было дома. Этот твой робот...
      - Он просто чудо.
      - Слушай, Блэзер сказал мне о машине, которую ты сделал. Я бы не хотел, чтобы Смит наложил на нее лапу.
      Толстячок Смит. Гмм. Мозаика вновь разлетелась. Гэллегер вздохнул. Если он сыграет втемную...
      - Смит ее еще не видел.
      - Я знаю, - сказал Кафф. - Мы прослушиваем его видеофон. Один из наших агентов узнал, что Смит сказал "Любым Заданиям", будто некий человек работает над проблемой, понял? К сожалению, он не назвал фамилию этого человека. Мы могли только следить за Смитом, прослушивать его разговоры и ждать, когда он с тобой свяжется. А потом... в общем, мы поймали этот звонок, и ты сказал ему, что устройство у тебя есть.
      - Ну и что?
      - Мы тут же прервали ваш разговор, и Блэзер с парнями отправился к тебе. Я же говорил, что не хочу, чтобы Смит получил этот контракт.
      - Вы ничего не говорили о контракте, - сказал Гэллегер.
      - Не валяй дурака. Смит сказал "Любым Заданиям", что выложил тебе всю историю.
      Может, так оно и было, но Гэллегер был тогда под мухой, и все это выслушивал Гэллегер Бис, следовательно, информация хранилась в подсознании.
      Кафф рыгнул и отставил стакан.
      - Потом поговорим. Ну и отравился я, даже думать не могу. Но я не хочу, чтобы Смит заполучил эту машину. Твой робот не дает нам к ней подойти. Ты свяжешься с ним по видео и отправишь куда-нибудь, чтобы парни могли принести машину сюда. Отвечай "да" или "нет". Если "нет", я еще вернусь сюда чуть погодя.
      - Нет, - сказал Гэллегер. - Вы меня все равно прикончите, чтобы я не сделал Смиту еще одну машину.
      Веки Каффа медленно опустились на глаза, и какое-то время он сидел неподвижно, словно заснул. Потом он невидящим взглядом посмотрел на Гэллегера и встал.
      - Значит, увидимся позже. - Он энергично потер лоб. Блэзер, следи за этой глистой.
      Человек с золотым зубом выступил вперед.
      - С вами все в порядке?
      - Конечно. Но думать я не могу... - Кафф скривился. Турецкая баня - вот что мне нужно.
      Он подошел к двери, ведя за собой Блэзера. Гэллегер заметил движения губ советника и прочел несколько слов.
      - ...упьется... позвонить роботу... попробуйте...
      Кафф вышел, а Блэзер вернулся в комнату, сел напротив Гэллегера и подвинул тому бутылку.
      - Не бери в голову, - успокоил он. - Глотни вот немного, полегчает.
      "Хитрецы, - подумал Гэллегер. - Думают, если я напьюсь, то сделаю все, что им нужно. Гмм..."
      У дела имелся еще один аспект. Когда Гэллегер бывал полностью под воздействием алкоголя, управление принимало его подсознание. А Гэллегер Бис был уникальным изобретателем, безумным, но гениальным.
      Гэллегер Бис наверняка найдет выход из этого положения.
      - Вот и правильно. - сказал Блэзер, видя, как исчезает алкоголь. - Еще одну. Макс отличный парень, он на тебя не в обиде. Вот только он не любит, если кто-то мешает его планам.
      - Каким планам?
      - Ну, как в случае со Смитом, - объяснил Блэзер.
      - Понятно.
      Гэллегер содрогнулся. Предстояло так накачаться спиртным, чтобы подсознание смогло выбраться наружу. Он продолжал пить.
      Возможно, он просто перестарался. Обычно Гэллегер очень старательно мешал свои напитки, а на этот раз все составляющие уравнения в сумме дали ноль. Он видел, как поверхность стола медленно приближается к его носу, почувствовал мягкий, почти приятный удар и захрапел. Блэзер поднял его и встряхнул.
      - И что они т-теперь за водку делают, - прохрипел Гэллегер. - Вино, женщины и песни... вино, вино, вино... К-красное.
      - Вина ему захотелось, - буркнул Блэзер. - Этот тип пьет как промокашка.
      Он еще раз встряхнул Гэллегера, но без толку. Буркнув что-то еще, Блэзер вышел.
      Гэллегер услышал, как закрылась дверь, попытался сесть, но упал со стула и больно приложился головой о ножку стола.
      Это подействовало лучше ведра холодной воды. Пошатываясь, Гэллегер поднялся на ноги. Комната на чердаке была пуста, если не считать его самого и всякой рухляди. Очень осторожно он подошел к двери и попытался ее открыть. Заперто. Мало того, дверь была еще обита стальным листом.
      - Ну, дела... - бормотнул конструктор. - В кои-то веки мне понадобилось мое подсознание, а оно не желает показываться. Черт возьми, как же отсюда выбраться?
      Выхода не было. Комната не имела окон, а дверь была заперта намертво. Гэллегер направился к груде старой мебели. Диван. Коробка с бумагой. Подушки. Свернутый ковер. Мусор.
      Он нашел кусок провода, пачку слюды и еще пару мелочей, а когда сложил все вместе, образовалось нечто, похожее на пистолет или миксер. Выглядело это довольно жутковато, словно какой-то марсианский излучатель.
      Затем Гэллегер вернулся к стулу и сел, всей силой воли заставляя себя протрезветь. Дело шло неважно. Когда вновь послышались шаги, в голове у него все еще шумело.
      Дверь открылась, вошел Блэзер. Гэллегер едва успел спрятать свое изобретение под стол.
      - Ты уже вернулся? Я думал, это Макс.
      - Он скоро придет, - пообещал Блэзер. - Как ты себя чувствуешь?
      - В голове шумит. Я бы еще выпил. Та бутылка уже кончилась. - Он действительно прикончил ее, вылив остатки в какую-то дыру.
      Блэзер запер дверь и подошел. Гэллегер встал, потерял равновесие и споткнулся. Гангстер заколебался, а Гэллегер вытащил свой пистолет-миксер и поднес к глазам, глядя сквозь ствол на лицо Блэзера.
      Бандит потянулся за пистолетом, однако жуткое устройство, которое Гэллегер направил на него, не давало ему покоя, и он остановился, размышляя, что бы это могло быть. В следующую секунду он все же решил действовать, но тут Гэллегер, пренебрегая правилами честного поединка, пнул противника в пах. Когда Блэзер согнулся пополам, Гэллегер воспользовался этим, бросился на него и повалил на пол яростными ударами всех четырех конечностей. Блэзер по-прежнему пытался достать свое оружие, но самый первый коварный удар здорово мешал ему.
      Гэллегер все еще был слишком пьян, чтобы координировать свои движения, поэтому он просто взгромоздился на противника и принялся методично обрабатывать его солнечное сплетение. Тактика себя оправдала. Через некоторое время ему удалось вырвать у Блэзера пистолет и треснуть рукояткой по гангстерскому кумполу.
      На этом все и кончилось.
      Гэллегер встал, разглядывая свое изобретение и гадая, чем же это могло быть по мнению Блэзера. Вероятно, генератором лучей смерти. Он слабо усмехнулся. В кармане бандита он нашел ключ, открыл дверь и спустился по лестнице. Пока все шло неплохо.
      Слава изобретателя имела свои положительные стороны. По крайней мере, удалось отвлечь внимание Блэзера от фактического положения вещей.
      И что теперь?
      Дом оказался заброшенным четырехэтажным строением возле бани. Гэллегер выбрался через окно и удрал со всех ног. Вскоре он уже сидел в аэротакси, которое мчалось в сторону окраины. Тяжело дыша, он включил воздушный фильтр и пустил холодный ветерок, чтобы охладить вспотевшее лицо. Высоко на черном осеннем небе появилась полная луна. Сквозь окошко в полу видны были светлые полосы улиц, пересекаемые ослепительными диагоналями автострад верхнего уровня.
      Смит. Толстячок Смит. Каким-то образом он связан с "Любыми Заданиями". Гэллегер заплатил пилоту и из осторожности высадился на крыше дома в районе Уайт-Вэй. Найдя кабину видеофона, он связался со своей лабораторией. На экране появился робот.
      - Нарцисс...
      - Джо, - поправил робот. - Ты снова надрался. Когда ты протрезвеешь?
      - Заткнись и слушай. Что произошло за это время?
      - Не так уж много.
      - Эти бандиты приходили еще раз?
      - Нет, - сказал Нарцисс, - но приходили двое полицейских. Помнишь повестку в суд? Ты должен был явиться в пять часов.
      Повестка... Ах, да: Делл Хоппер, тысяча кредитов.
      - Они ждут?
      - Нет, я сказал им, что ты принял снотворное.
      - Зачем?
      - Чтобы они тут не крутились. Теперь ты можешь вернуться домой, но будь осторожен.
      - В чем дело?
      - Это твои проблемы, - ответил Нарцисс. - Купи себе накладную бороду. Я свое дело сделал.
      - Хорошо, - сказал Гэллегер. - Свари мне черный кофе, да побольше. Звонил еще кто-нибудь?
      - Из Вашингтона. Какой-то командор космической полиции. Он не представился.
      - Космической полиции? Они тоже меня ищут? Чего ему было нужно?
      - Тебя, - сказал робот. - До свидания. Ты не дал мне допеть песенку.
      - Свари кофе, - напомнил Гэллегер вслед тающему изображению.
      Он вышел из кабины и постоял немного, размышляя и глядя на небоскребы Манхеттена, испещренные неправильными узорами освещенных окон: прямоугольных, круглых, овальных, полукруглых и даже звездчатых.
      Звонок из Вашингтона.
      Хоппер усиливает нажим.
      Макс Кафф и его мальчики.
      Толстячок Смит.
      Наиболее обещающим казался Смит. Гэллегер еще раз вошел в кабину и набрал номер "Любых Заданий".
      - Извините, но мы уже закончили.
      - Это очень важно, - настаивал Гэллегер. - Мне нужна информация. Я должен связаться с человеком...
      - Мне очень жаль...
      - С-М-И-Т, - произнес по буквам Гэллегер. - Вы просто проверьте по списку, хорошо? Или вы хотите, чтобы я перерезал себе горло у вас на глазах? - Он начал рыться в кармане.
      - Может, вы позвоните завтра...
      - Завтра будет слишком поздно. Очень прошу вас, поищите, пожалуйста.
      - Мне очень жаль...
      - Я акционер "Любых Заданий"! - рявкнул Гэллегер. Предупреждаю вас!..
      - А... вообще-то это не принято, но... Говорите, Смит? Минуточку. Как его имя?
      - Этого я не знаю. Найдите мне всех Смитов.
      Девушка исчезла и вновь появилась с картотечным ящиком, снабженным надписью "СМИТ".
      - Ого, - сказала она, просматривая карточки, - здесь несколько сотен Смитов.
      Гэллегер застонал.
      - Мне нужен толстый Смит, - с отчаянием сказал он. - Но это по картотеке не проверишь.
      Секретарша поджала губы.
      - Понимаю, это вы так шутите. Спокойной ночи! - Секретарша выключилась.
      Гэллегер посидел, вглядываясь в экран. Несколько сотен Смитов. Не очень-то хорошо. То есть просто плохо.
      Минуточку! Гэллегер Бис купил акции "Любых Заданий", когда они падали. Почему? Вероятно, он ожидал, что они поднимутся. Но акции, по словам Эрни, продолжали падать. В этом могла крыться подсказка.
      Эрни он поймал у него дома и с ходу прижал к стене.
      - Отмени свои встречи, мой вопрос не отнимет у тебя много времени. Узнай только, почему акции "Заданий" падают и позвони мне в лабораторию. А то я сверну тебе шею. Только быстро, понял?
      Эрни согласился. Гэллегер выпил кофе в уличном автомате, осторожно прокрался домой и запер дверь на два замка.
      Нарцисс танцевал перед большим зеркалом в лаборатории.
      - Кто-нибудь звонил?
      - Нет, никто. Взгляни на это грациозное па.
      - Успею еще. Если кто-то придет, сообщи мне - я спрячусь, пока ты от него не избавишься. - Гэллегер крепко зажмурился. - Кофе готов?
      - Черный и крепкий. На кухне.
      Но сперва конструктор пошел в ванную, разделся, принял холодный душ и постоял под кварцевой лампой. Чувствуя себя чуть протрезвевшим, он вернулся в лабораторию с огромной чашкой горячего кофе, уселся на "Тарахтелку" и принялся отпаиваться.
      - Ты похож на роденовского "Мыслителя", - заметил Нарцисс. - Я принесу тебе халат, а то твое мерзкое тело оскорбляет мое эстетическое чувство.
      Гэллегер не слышал его. Он надел халат, потому что мерз после ванны, и продолжал прихлебывать кофе и смотреть в пространство.
      Уравнение: А или В или С равняется х. До сих пор он старался определить величины А, В и С. Возможно, это был не лучший способ. Дж.У., например, он вообще не нашел, Смит оставался неуловим, а Делл Хоппер (тысяча кредитов) никуда не годился.
      Может, лучше было бы определить х. Должна же эта чертова машина иметь какое-то назначение. Да, она пожирала землю, но материю уничтожить невозможно, ее можно только преобразовать.
      Земля входила в машину, а на выходе не было ничего.
      Ничего видимого.
      Свободная энергия?
      Она невидима, но ее можно обнаружить приборами.
      Вольтметром, амперметром, электроскопом...
      Гэллегер еще раз включил машину. Ее пение было довольно громким, но в дверь никто не позвонил, а вскоре Гэллегер вновь поставил переключатель в нейтральное положение. Он так ничего и не узнал.
      Позвонил Эрни, ему удалось добыть нужную информацию.
      - Это было нелегко, пришлось воспользоваться несколькими хитрыми приемами. Но я узнал, почему акции "Любых Заданий" падают.
      - Слава богу. Выкладывай.
      - Понимаешь, "Задания" - это как бы крупная биржа заказов. Они нанимают подрядчиков для разных дел. В данном случае это большое административное здание, которое должно быть построено в центре Манхеттена. Вот только строительная фирма не может начать работу. Речь идет о больших деньгах, и пошли слухи, здорово навредившие акциям "Заданий".
      - Валяй дальше.
      - На всякий случай, - продолжал Эрни, - я собрал все, что смог. За этот заказ дрались две фирмы.
      - Какие именно?
      - "Аякс" и кто-то по фамилии...
      - Случайно, не Смит?
      - Почти, - подтвердил Эрни. - Таддеус Смейт. Пишется С-м-е-й-т.
      Долгая тишина.
      - Смейт, - повторил наконец Гэллегер. - Вот почему она не могла... Что? Нет, ничего. Я должен был догадаться.
      Когда он спросил Каффа, пишется ли фамилия Толстячка через "е" или "и", тот ответил, что через обе буквы. Смейт. Ха-ха!
      - Заказ получил Смейт, - продолжал Эрни. - Он обошел "Аякс", однако у того оказалась волосатая лапа на самом верху. Они нашли какого-то советника, который устроил бучу, ссылаясь на старый муниципальный устав, и остановил Смейта. Парень ничего не может сделать.