Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ямато (№1) - Гнев небес

ModernLib.Net / Космическая фантастика / Като Кен / Гнев небес - Чтение (стр. 5)
Автор: Като Кен
Жанр: Космическая фантастика
Серия: Ямато

 

 


— Джос, что ты собираешься делать? — спросил Хэмптон, когда они остались вдвоем в капитанской рубке. Хавкен посмотрел на его вспотевшее, испачканное грязью лицо. Хэмптон был очень сдержанным человеком и всегда скрывал свои чувства. Он умело управлял кораблем и мог быть жестоким. Впервые Хавкен взял его на работу десять лет назад и с тех пор ни разу не усомнился в его порядочности.

— Во-первых, мы должны найти воду, — сказал он.

Морщинистые щеки Хэмптона дрогнули.

— Учитывая наши запасы, мы сможем добраться только до гряды Гуам, не дальше. Затем нам нужно будет приземлиться и набрать воды. Однако я думаю, вода — не самая сложная из всех проблем.

— Почему? — спросил Хавкен.

— Видишь ли, Джос, — Хэмптон понизил голос, — синтезаторы пищи не смогут работать без катализатора, а у нас его очень мало. На две сотни ртов пищи хватит от силы на пять дней. Если урезать рацион в четыре раза — то на двадцать. А теперь прикинь, сколько дней нам лететь до Либерти…

Хавкен знал, что при самых благоприятных обстоятельствах они доберутся до дома не раньше, чем через семьдесят пять дней, а случись что — так и через все сто. Многие из раненых, вынужденные голодать, умрут уже через месяц, ну а оставшиеся превратятся в ходячие скелеты, обтянутые высохшей кожей, у них не будет сил даже для того, чтобы вылезти из кожаных гамаков. Хавкена ужасала перспектива обречь умирающих от голода астронавтов на столь трудный перелет, от которого зависит судьба экспедиции и их жизнь. «Но у меня нет выбора, — думал он. — Все двести человек до дома не доберутся, выживет разве что несколько каннибалов».

— Каждому положить рацион в четверть пайка. На всякий случай организуйте сухие пайки для пси-специалистов. Выделите наркотики для раненых, но в руки им ничего не давать. И обеспечьте быстрый вынос умерших, — распорядился Хавкен.

— А потом? — грустно спросил Хэмптон.

— А потом мне надо будет принять трудное решение.

Хэмптон понимающе кивнул.

Хавкен прошел на корму и закрылся в своей каюте. Оставшись один, он вытащил из ящика командорский значок и крепко сжал его в кулаке. Рухнув в гамак и прижав значок к губам, Хавкен начал истово молиться. Он пытался найти выход, увидеть хоть какой-нибудь знак, который ободрил бы его, помог решить трудную задачу. Затем командор поднялся и подошел к трансформатору, кожух которого украшали пси-девизы. Рядом стояло черное кресло. На стене висели древний медный сектор и циркуль, рядом — оплавленная рукоять самурайского меча.

…Пит Гросс озабоченно нахмурился. Черная хирургическая шапочка чуть сдвинулась набок, на красном лбу выступили капли пота. На операционном столе лежал Эллис Стрейкер. Тело было почти мертво, но дух еще боролся со смертью. В операционную зашел Хавкен.

— Как он себя чувствует? — спросил командор.

— У него необычайная сила воли, Джос. Однако, думаю, даже он не смог бы выкарабкаться, — сердито ответил Гросс, взболтав пузырек с антисептиком. Его хирургический фартук был весь запятнан кровью — свидетельство ночных трудов. Жиденькие бакенбарды и свиные глазки врача зачастую отпугивали членов экипажа, а варварские методы приводили в ужас всех астронавтов. Но Гросс клялся, что его глубокие познания в древней медицине спасали жизни, когда бессильны были помочь современные средства. Никто не мог забыть, как он отрезал конечности больным, словно плотник, отпиливающий ножку стула. «Это называли ампутацией, — объяснял хирург. — Старый метод. Выглядит, конечно, премерзко, но суть в том, чтобы тело сохранило жизнь и отрастило новую конечность». В ответ астронавты возмущались и не позволяли ему проводить на самих себе эксперименты.

— Может быть, мне придется его прооперировать, — сказал Гросс, внимательно глядя на Эллиса.

— Не прикасайся к нему, — холодно возразил Хавкен.

— По крайней мере, я должен сделать ему несколько уколов. Плохая ци — это убивает человека. Нет другого средства, кроме ампутации.

— Я сказал — оставь его в покое.

Гросс выпрямился.

— У него будет прогрессирующее заражение, и он умрет.

— Ему не нужны ваши иглы и скальпели. Кто послал вас сюда?

— Капитан Хэмптон.

— Хорошо. Займитесь своими делами внизу или вздремните, если сможете.

Когда хирург вышел, Хавкен посмотрел на пропитанный антисептиком бандаж, которым было перетянуто плечо Стрейкера. Около стола работал освежитель воздуха, чтобы облегчить больному дыхание. «Здесь мог бы лежать я, — думал Хавкен, — а он бы стоял надо мной». Командор дотронулся до синяка на скуле и пощупал место, где теперь не хватало двух зубов.

Когда Эллис ударил его, Хавкен изумленно отшатнулся. В первое мгновение он ничего не мог понять, и в его голове мелькнула мысль об измене. Теперь он клял себя за эту недостойную мысль.

Хавкен наклонился пониже. «В твоих жилах течет кровь семьи моей жены. Именно поэтому я воспитывал тебя с младых ногтей и вырастил из тебя хорошего астронавта. А теперь ты спас мне жизнь. Ты умный и смелый человек. Янка — счастливица, раз у нее такой муж, а у маленького Гарри — такой отец. Они не перенесут твоей смерти».

Хавкен прервал тяжелые размышления, когда в дверях с докладом появился Боуэн. Лейтенант заметил, как изменилось лицо командора, который не мог оторвать взгляда от лежавшего на столе Стрейкера.

— Командор, разрешите доложить? — мягко спросил Боуэн.

— Докладывай.

— Я провел звуковое зондирование. Корпус и двигатели в порядке. Воду из трюма можно откачать сегодня вечером, если на корме восстановят синтезатор растительной пищи. Я думаю, у нас хватит мощности, чтобы приподнять эту лошадку, хотя вряд ли удастся привести ее в полный порядок раньше завтрашнего дня. Астронавты ждут вашего решения.

— Хорошо, Боуэн. Я поговорю с ними. Пока что займи чем-нибудь людей и объяви о собрании на корме. Вынеси кожаные гамаки, чтобы там можно было разместить и раненых.

— Есть, сэр.

— И еще, Боуэн…

— Да, сэр?

Хавкен искоса посмотрел на своего офицера.

— Не кажется ли тебе, что на последнем собрании я был слишком груб с экипажем?

— Я… Я не могу сказать точно, — замялся Боуэн. — Думаю, нет.

— Хорошо. Проследи, чтобы никто не болтался без дела и работа была распределена по справедливости. Можешь идти.

— Есть, сэр.

Хавкен проводил лейтенанта взглядом. «Жалко, что другие не похожи на тебя, — подумал он. — Ни одного взыскания за пять лет службы. Но смогу ли я продвинуть тебя дальше по служебной лестнице? Понятия не имею. Знаю только, что твоя задача очень скоро усложнится. А насчет растительной пищи… Экипаж будет легко убедить перейти на нее, когда иссякнут остальные припасы».

Оставшись наедине со своими мыслями, командор задумался о крушении своего предприятия. «Мы потеряли все, что приобрели за год тяжелейшего труда, — думал он, медленно опускаясь в кресло. — Ничего не осталось, кроме двух канистр с тринитридом и радиоактивным золотом, да еще шкатулка с конвертируемым кредитом — вот и все. Десять или пятнадцать миллионов. Мы разорены!»

Потеря «Томаса Дж». поставила Хавкена в очень сложное финансовое положение. Заем у военного флота подразумевал, что любой ущерб, причиненный во время путешествия, будет возмещен братьями Хавкена, но если корабль погибнет, убытки понесет правительство. Разбейся «Томас Дж». где-нибудь в поясе астероидов или на заброшенной планете вроде этой Кровавой Луны — Хавкен легко бы оправдался. Но он не сумеет объяснить президенту, что потерял корабль во время атаки Ямато. От одной этой мысли у него похолодело внутри. «В таком случае брат Билли заплатит колоссальные пени. Никто из нас не выйдет сухим из воды», — осознал Хавкен.

Он вспомнил президента Либерти Алису Кэн — очень талантливую, но жесткую женщину, что правила страной более десяти лет. Ее любила и боялась администрация, ею восхищался американский народ, ее ненавидели в Ямато, но при этом везде уважали.

Внешняя политика Алисы Кэн была направлена на то, чтобы сохранить полную экономическую и политическую независимость Либерти. Именно поэтому она стала главным спонсором Хавкена. Другими ведущими инвесторами выступили Конрой Лаббэк, ближайший и самый верный советник президента, и Отис ле Гран, союзник президента в Конгрессе, а кроме них — несколько членов Совета Безопасности. Хавкен представил себе их раздражение, когда он сообщит, что обещанные им миллионы потеряны… Тогда как сам он возвратился живым и еще имеет наглость принести дурную весть.

Финансирование экспедиции происходило на очень рискованных условиях. Все потери и вся прибыль должны были распределиться в соответствии с первоначальными вкладами. Однако владельцы акций были не только бизнесменами, но и ведущими политиками на Либерти, поэтому и его экспедиция являлась не просто заурядным торговым предприятием. Никто из инвесторов, он был в этом уверен, не понесет убытков. Каждый будет стремиться получить компенсацию за счет увеличения налогов, установления грабительских цен на торговые лицензии или просто путем увеличения последующей собственной прибыли. Эти люди стоят между Хавкеном и президентом, поэтому у них есть тысяча способов уменьшить свои убытки за его счет. Хавкен незаметно подменил коммерцию политикой — это увеличивало не только возможную прибыль, но и долю риска.

«Если б это была обыкновенная неудача, — мучительно размышлял командор, — я мог бы продать свои корабли и дом на Либерти, чтобы раздать долги. Да и братья предоставили бы кредиты. Этого вполне хватило бы, чтобы удовлетворить и президента, и ее сторонников. Но здесь совершенно особый случай — нельзя спастись бегством, когда тебя уже обвили кольца удава».

Хавкен поднялся и принялся ходить кругами, лихорадочно размышляя о политических последствиях происшедшего. Перспективы представлялись ему во все более мрачном свете. Совет Безопасности президента раскололся на две основные фракции: партию мира — тех, кто считал, что Ямато видит в Американо ценного потенциального союзника в борьбе против их главного соперника, Китая, и партию войны — тех, кто считает Ямато извечным врагом, пытающимся сокрушить оплот демократии и свободной торговли.

Последняя группировка настаивала на значительном увеличении вооружений в ответ на угрозы Ямато. Именно эти люди и вложили свои деньги в экспедицию. Но среди них оказался один человек, явившийся исключением — Отис Ле Гран, богатейший финансист, чьи инвестиции держались в строгом секрете.

Сложилась опасная ситуация. Как известно, семейство Ле Гран принадлежало к клану предателей. Дедушка Отиса был льстивым подхалимом в прояпонской администрации предшественницы Алисы Кэн — Люсии Хенри (за измену та была сослана Алисой). Отец Ле Грана строил из себя демократа, когда работал казначеем в той же администрации — он погиб в собственном доме от руки наемника. Брат Ле Грана уже больше десяти лет находился в ссылке.

«Не может ли этот человек оказаться полезным в создавшейся ситуации? — напряженно думал Хавкен. — Есть ли способ заставить Ле Грана поддержать меня? Ведь он — единственный, не считая Лаббэка, кто достаточно близок к президенту и способен охладить ее пыл. Но как уговорить его, чтобы он замолвил за меня словечко? Пожалуй, есть способ! Ле Гран не захочет, чтобы остальные члены Совета Безопасности узнали, будто он вкладывал деньги в мою экспедицию и публично поддерживал перемирие с Ямато. О, Ле Гран не захочет обнаружить свое двуличие, особенно при Алисе Кэн. По сравнению с этим потеря нескольких миллионов, вложенных в экспедицию, покажется ему пустяком».

Хавкен вздрогнул при мысли о шантаже Ле Грана. «Очень скользкий человек, — раздраженно думал командор. — С ним нужно быть крайне осторожным. Пятно измены ложится на все его деяния. Он честолюбив, никому не верит, кроме самого себя. Однако президент терпит его. Ле Гран остается ее фаворитом в Конгрессе. Неужели она настолько слепа, что не видит его истинной природы? Как она может полагаться на такого человека? Он был ее другом детства, получил такое же воспитание. Она с юности доверяет ему и не хочет слышать о нем ничего дурного. Он деликатно сумел найти ключик к ее страстям. Разве Алиса не понимает, что он не удовлетворит свое честолюбие, пока не женится на ней и сам не станет президентом? Говорят, восемь лет назад он убил свою жену, чтобы пресечь сплетни, и я верю в это».

Хавкен отвлекся от мыслей о Ле Гране и задумался над более важными проблемами. После сражения в Ниигате на карту оказалась поставлена политическая судьба Либерти.

Без сомнения, один из скоростных кораблей даймё уже готовится к перелету в Хонсю с докладом для императора о происшедшем инциденте. Если император разгневается, результатом может стать вооруженный конфликт между государствами. А выиграть в войне с могущественной империей Ямато у Американо не было шанса. «Экономически мы бедный сектор, — напомнил он себе, — сектор с тремя с половиной миллиардами населения — долька апельсина в пространстве между 30-м и 60-м градусами. Кругом тоталитарные режимы — Китай, Африка, Ислам и мощный Ямато. Пятнадцать миллиардов японцев, подданных императора, который уверен, что он Сын Неба, и чтит божественное право распоряжаться Освоенным Космосом. Его до зубов вооруженные самурайские отряды способны проникнуть в любую планетарную систему. Сотни лет они не проигрывали сражений. Эти непобедимые батальоны даже сейчас наказывают европейцев, отважившихся отправиться в Нейтральную Зону за золотом. Японцы твердо убеждены, что только они имеют на это право, согласно решению их Центральной Власти.

За одну экспедицию Золотой флот вывозит с Садо больше ценностей, чем их существует на Либерти. Доход только от одной области Хонсю равен доходу всего Американо! Если император решится разрушить наш сектор, он сделает это с легкостью, как таракана раздавит, — и без малейших угрызений совести. Конфликт в Ниигате может привести к ужасающим последствиям и для меня, и для всего Американо.

С какой яростью должна теперь бороться Алиса Кэн, чтобы избежать войны! Сколь искусно будет она пытаться зашить рану и залечить рубец… Для того чтобы уберечься от войны, ей придется сражаться, как дикой кошке. За ней не так уж много сил. Она будет предлагать заключать браки, раздавать подарки в качестве компенсации, попытается привлечь на свою сторону надменных имперских послов… И будет наказывать. Чтобы спасти свое государство, она отправит меня и моих людей в огненную печь императорской ярости. В любом случае — мы погибли!»

Эти мысли тяготили Хавкена. Стук молотков на палубе постоянно напоминал ему о том, что корабль принадлежит военному флоту.

«Пусть лучше „Ричард М.“ разобьется вдребезги и тем самым положит конец всем нашим страданиям, — угрюмо размышлял Хавкен, — потому что впереди нас ждет еще более худшее». Он вспомнил Либерти. Когда подлетаешь к ней, она похожа на зеленовато-голубой мячик. Но попасть туда сейчас означает позор, наказание, морозильную камеру для изменников в Лагере Расплаты… Может быть, лучше отправиться к крюйт-камере и покончить со всем разом? Нет! Дома Кэт, дома восьмилетняя Ричи…»

Хавкен поджал губы… Единственное, что он мог сделать, это привести корабль домой, чего бы это ни стоило.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Всю ночь «Ричард М.» скрипел и резко вздрагивал. Часто приходилось включать двигатели, чтобы корабль удержался на поверхности, покрытой сухими кочками, которые то и дело предательски разъезжались под ним. Иногда казалось, что «Ричард М.» вот-вот развалится. Погони пока не наблюдалось, и можно было не спеша принять какое-то решение.

К полудню следующего дня по Всеобщему времени умерло четырнадцать тяжелораненых. Их вынесли и похоронили со всеми почестями, насколько это было возможно. Голоса офицеров, выкрикивающих приказы в громкоговорители, от жажды превратились в хриплое карканье. Необходимо было найти воду.

В отсеке, где лежал Эллис Стрейкер, находились приборы дальновидения, и Хавкен внимательно изучал их показания. Он надеялся, что удастся обнаружить грунтовые воды и наполнить резервуары, но приборы молчали. «Попытаемся взлететь и поискать свежей воды на экваторе Кровавой Луны, — решил командор. — Должна же где-то здесь быть вода».

Сюда, на Кровавую Луну, Садо ссылало преступников. Колония и тюрьма находились в более теплых широтах, на юге, в восьми тысячах миль отсюда. Чтобы добраться туда, нужно было целый день ползти на низкой орбите, чтобы не быть обнаруженными. Хавкен выключил приборы и собрался пройти на капитанский мостик, но внезапно услышал стон, и обернулся.

Эллис Стрейкер чуть вздрогнул и приоткрыл глаза, словно человек, только что очнувшийся от ночного кошмара. Командор послал Чамберса принести болеутоляющее и чашку драгоценной воды. Лицо Эллиса было по-прежнему мертвенно-бледным, сухие губы обветрились и потрескались, резко выступали скулы, обтянутые желтой кожей… Как бы там ни было, он впервые пришел в сознание. Хавкен помог ему приподняться и поддержал голову.

— Мы летим? — тихо произнес Стрейкер.

— Конечно, Эллис, мы в безопасности и направляемся домой. Ты летишь вместе с нами.

— Мы на борту «Томаса Дж.«?

Он попытался сесть, но ему удалось лишь чуть приподняться. Тяжело дыша, он вновь откинулся на подушку.

— Мы на борту «Ричарда М.». Ищем воду, все наши люди тоже здесь, — успокоил его Хавкен.

— «Дуайт Д.»… Кто его ведет? Или он разбился?

— Эллис, тебе нужно поспать, расслабься. Скоро мы приземлимся на площадке в Гаррисбурге и будем готовиться к новому путешествию.

— Как долго я был… — Эллис вновь попытался подняться, но волна боли сдавила его грудь. — Что случилось? — вдруг забеспокоился он. — Почему я не могу встать? Почему у меня на груди точно раскаленный камень?..

Он ощупал себя, осторожно прикоснулся правой ладонью к горячей шее и провел рукой по левому боку. Острая боль заставила его отдернуть руку.

— Ты не слишком сообразителен, Эллис, — усмехнулся Хавкен. — Тебя ранил самурай, ты чуть не умер.

Словно сквозь туман Стрейкер медленно посмотрел на свое плечо и увидел повязку. Приподнял ее и тяжело застонал. Под бинтом обнаружилась глубокая багровая рана — кожу вокруг нее покрывал сплошной черный кровоподтек.

— Ничего, — едва слышно проговорил он, — ничего страшного. Однажды я видел, как человек сражался, потеряв полруки… — И ворчливо добавил: — Почему рану не зашили?

— Позже. Говорят, воины гвардии Ямато часто смазывают свои мечи сильным ядом. Пит Гросс считает, что рана должна некоторое время «подышать».

— Так, значит, самурай ранил меня мечом, да?

— Тебе еще повезло. Рана только одна.

— А где Дюваль? — неожиданно спросил Эллис.

Воспоминания о битве медленно всплывали в его памяти. Он увидел надвигающегося на него самурая, дышащего тяжело, словно бык, в развевающихся шелковых одеждах, в блестящих доспехах. «Я убил его», — подумал Эллис. Он вспомнил свой корабль — весь в дыму, усеянный телами погибших астронавтов.

— Какое вероломство, — сказал Стрейкер, — они набросились на нас уже после того, как даймё дал слово чести…

— Японцы дорого заплатили за свое предательство, — заговорил Хавкен, — но и мы понесли страшные потери. «Дуайт Д.» захвачен, очень много убитых…

— Сколько?

— Две сотни.

— Половина наших людей. А мой брат?

Глаза Хавкена сузились, лицо стало серьезным.

— Остался там.

Командор рассказал Эллису о камикадзе, о том, как «Ричард М.» вынужден был спасаться бегством, и о том, как самого Эллиса подняли на борт в самую последнюю секунду.

— Значит, Дюваль мог остаться в живых?

— Вероятно, он погиб на площадке. Или же его захватили самураи. А они никогда не проявляют жалости к нашим людям.

— Но кто-нибудь видел его мертвым?

— Нет.

Эллис погрузился в тяжкие раздумья. «Я виноват, — говорил он себе. — Это моя ошибка. Я нарушил обещание, которое дал матери, что присмотрю за ним. Именно я нашел ему место в экспедиции, именно я первый ввязался в битву, именно я задержал его в последний момент на „Томасе Дж.«! Во всем виноват я…“

Эллис закрыл глаза и тяжело вздохнул. Хавкена срочно вызвали на капитанский мостик, и его сменил Чамберс. Стюард дал Эллису воды, чтобы тот смочил горло, покормил супом из ложечки, а потом заботливо уложил спать. Но Эллис не мог успокоиться. Сотни вопросов бурлили в его голове: «Уцелели какие-нибудь корабли, или „Ричард М.“ остался один? Кому еще удалось спастись? Неужели на борту две сотни человек? Что стало с Джоном Уюку, Доном Хэмптоном, Элен ди Баррио? Видел ли кто-нибудь мертвого Дюваля?..»

Когда Чамберс перевернул его на спину, Эллис попытался приподняться. Он свесил обнаженные ноги с гамака и медленно встал, ухватившись за стул, но тут же рухнул на руки стюарда. «Вы еще очень слабы, капитан. Лучше отдохните», — сказал Чамберс.

Глаза Эллиса медленно закрывались, но он все еще не мог успокоиться. Чамберс тихо разговаривал с ним, и голос его звучал гипнотически и успокаивающе:

«Мы летим домой. Возвращаемся на Либерти, к нашим родным. Скоро вы увидите свою жену и сына, а я — свою возлюбленную. Моя доля от этого предприятия позволит мне жениться. Я куплю небольшой участок земли на Айове, построю дом и поселюсь там. Моя невеста очень симпатичная, ее зовут Бекки. Она ждет меня. У нее такие розовые щечки — как налитые яблочки, а волосы мягкие-мягкие, словно пух. У нас будет шесть сыновей и шесть дочек. Они будут мне помогать, как и я помогал отцу в детстве. И все благодаря этому путешествию, командору Хавкену и стараниям вашего брата. Я видел, как втащили канистры с „Томаса Дж“. на борт „Ричарда М.“. У нас куча денег. Золота и серебра — килограммы. Часть — для президента, часть — для командора, часть и для нас, тех, кого он взял на свои корабли… А теперь спите, капитан. Сон — лучшее лекарство. И вам приснится дом».

Как только глаза Эллиса закрылись, Чамберс аккуратно укрыл его и вытер ему лицо. «Ты родился в рубашке. Смерть прошла сквозь тебя и оставила в живых. Пси-лучи не сожгли твое тело, а лишь слегка поджарили, словно бекон. Вместо тебя погиб твой брат Дюваль. О, жуткое зрелище — мне будет что рассказать своим внукам вечерком у камина. Корпус корабля расплавился, превратившись в сверкающие багровые обломки. Небо светилось, словно десять фейерверков разом. Корабль погиб вместе со Стрелком. Я сам видел, как это произошло. Своими собственными глазами».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ввалившимися глазами Эллис с усилием смотрел на унылое собрание. В животе было пусто, очень хотелось есть. Рана затягивалась медленно. Болезнь никак не отпускала Стрейкера, и он был еще очень слаб. «Нужна вода, — думал Эллис. — Много воды. Хорошо бы сейчас нырнуть в прохладное озеро! Нет, лучше не думать об этом. Встань, пройдись, делай что-нибудь, только не валяйся в гамаке…»

Прошло пять дней. Астронавты ловили крыс и другую живность, снующую возле кабелей. Вчера исчезли обезьянки. Эллис арестовал Леона Сведберга, ответственного за прием и выдачу грузов, когда тот освежевывал одну из них. Слухи о наказании отрезвили экипаж.

Оснащенный перезаряженным трансформатором, «Ричард М.» медленно двигался вперед. Скважин нигде не было видно, а воды оставалось последняя цистерна. Эллис старался не думать о надвигающейся трагедии. Внезапно он услышал громкие голоса. Вбежал Као. Лицо его было взволнованно, он бешено размахивал руками.

— Чамберс… Чамберс их видел, — задыхаясь, проговорил Као.

— Что случилось? — насторожился Стрейкер.

— Дома, он увидел дома…

Послышались приказы Хавкена. Десятки астронавтов побежали к мостику. Хэмптон подтвердил информацию кратким кивком и повел «Ричард М.» на снижение. «У них может быть оружие или, по крайней мере, связь с Садо», — промелькнуло в голове Эллиса. Несколько минут они шли по крутой дуге, а затем скорость корабля заметно снизилась. Каждый раз, когда они пролетали над чем-то, хоть отдаленно напоминающим поселения, Хэмптон внимательно вглядывался в мониторы — не идет ли какая-нибудь передача на орбиту. Но, кажется, все было спокойно.

Хэмптон приказал выпустить шасси, и корабль коснулся поверхности луны. Эллис подошел к Хавкену.

— Мы можем угодить в ловушку, командор, но я знаю, как из нее выбраться, — сказал он медленно, официальным голосом.

Хавкен повернул к нему задумчивое, серьезное лицо.

— Да, я слушаю. Продолжайте.

— Ивакура говорил, что Кровавую Луну используют для ссылки преступников, это планета-тюрьма. Мы подобрали его на лунном шаттле класса «Д», так что он вполне мог оказаться беженцем. Однако кем бы он ни был, я думаю, что японцы посылают сюда и другие корабли. Вспомните, командор, эти корабли стояли на площадке в Ниигате, когда мы приземлились. Мне кажется, корабли сюда летают, но не очень часто. Если мы ляжем на дно, то рано или поздно сможем захватить один из них, забрать оружие, а затем…

— Вы говорите об агрессии, капитан. О пиратстве! — резко оборвал его Хавкен.

— Можете называть это как угодно, но путь, который я предлагаю… — начал оправдываться Эллис.

— Да, я называю это пиратством. — Лицо Хавкена побелело от гнева. — И слышать не хочу. «Ричард М.» — корабль американского флота. Я обязан привести его домой.

— Но, командор, после того, что произошло… Мне кажется, мы имеем право…

Хавкен впился в него взглядом.

— Вы забываетесь, капитан. Не провоцируйте меня на самые жесткие меры. Я поднял вас вверх по служебной лестнице, но могу так же быстро и понизить. «Ричард М.» должен добраться до Либерти, чего бы мне это ни стоило, пусть и ценой моей жизни!

Эллис взглянул на Хавкена и вздрогнул. «Правда, — подумал он, — ты в самом деле можешь умереть, но при этом погубишь всех нас. Тебе мало двухсот трупов, тебе нужно, чтобы погибла вся экспедиция…»

— Пожалуйста, командор, выслушайте меня спокойно, — сказал Эллис ровным голосом. — Вполне может статься, что «Миллард Филмор» не погиб. Джон Уюку сейчас на полпути к Либерти. Мы же слишком далеко от дома. Вот уже почти год, как мы находимся вне политики. Я уверен, что за это время многое изменилось. Можете ли вы быть в чем-нибудь абсолютно уверены? За это время могла начаться война. Алиса Кэн, вероятно, уже смещена, а ее место заняла Люсия Хенри…

Вместо ответа Хавкен подошел к Стрейкеру и ударил его по лицу. Он сделал это молниеносно, и Эллис был застигнут врасплох.

— Это измена, Стрейкер!

Эллис вскипел от гнева и с трудом сдержался, чтобы вновь, как это уже один раз случилось, не отправить командора в нокаут. «На этот раз я разворочу тебе челюсть, болван!» — подумал Стрейкер и опустил глаза.

— Извините меня, сэр. Мне не следовало высказывать свои мысли вслух, — холодно проговорил Эллис.

Хавкен ждал продолжения, но Стрейкер молчал.

— В таком случае я принимаю ваши извинения. Будем считать, что вы ничего не говорили.

Эллис посмотрел вслед уходящему Хавкену. «Идиот! — ругал он себя. — Нельзя было говорить ему прямо, да еще в такой неподходящий момент. Нетрудно было угадать его реакцию. Ведь он сущий маньяк… Какая глупость! Придумать такой план и разрушить его в одну минуту! Зря я ему сказал…» Эллис вытер пот со лба и взглянул на поселение, которое было видно в иллюминатор. Оно казалось пустым и покинутым.

«Ты стареешь, Джос Хавкен, — думал Эллис. — Наверное, пришло время занять твое место. С гравитационным оружием мы сможем торчать на этой луне сколько угодно! Мы можем подкарауливать караваны, идущие с Садо! Такая мысль, старый упрямец, конечно, не могла прийти в твою башку. Здесь огромные запасы воды, к тому же у нас куча времени, чтобы отремонтировать корабль. Если тут жили преступники, то, думаю, мы тоже сумеем прокормиться. Мы будем угрожать любому кораблю, приближающемуся к Садо. Мы парализуем всю торговлю золотом в Ямато! А когда наберемся сил, то захватим транспортный корабль японцев и с триумфом доставим его домой — с тоннами чистого золота в трюмах! Если уж нас назвали пиратами — так будем ими!» — гневно размышлял Стрейкер.

Завыли сирены. Экипаж получил приказание собраться в пустом грузовом отсеке. Площадь его была гораздо больше, чем у носового отсека для собраний. Хавкен стоял в центре, опираясь о перила. Голос его звучал уверенно и громко. Он зачитал список тридцати шести членов экипажа, которые должны были собраться по правому борту корабля.

— Ежедневно я наблюдал за вами. До меня дошли разрозненные слухи, — начал он зловеще. — Всякому, я думаю, ясно, что в полном составе мы не можем добраться до дома. Некоторые из вас хотят сдаться в плен, другие — остаться на этой луне. Выслушайте теперь мое решение. Я намереваюсь разделить экипаж корабля на две половины. Люди, которых я назвал и которые станут по правому борту корабля, попытаются вместе со мной добраться до Либерти. Нас ожидает голод, мы можем попасть в пси-шторм… Будущее неизвестно. Если кто-то из остальных захочет, то может присоединиться к нам. Вторая группа останется на Кровавой Луне и попытает счастья здесь. Быть может, им предоставится шанс договориться с заключенными или с властями Ямато. Если вы не согласны, бросайте жребий.

Тревожный шепоток прошелся по отсеку. Астронавты нерешительно переглядывались. Были названы все члены экипажа, нужные для нормальной работы корабля. Еще пятьдесят человек должны были встать рядом. В этот момент раздался голос Эллиса Стрейкера:

— Командор, я хочу остаться.

Наступила полная тишина, а затем желающие занять его место стали жалобно просить об этом командора.

Хавкен заставил всех замолчать.

— Эллис Стрейкер был назван в первом списке. Он должен остаться на борту.

— Нет, командор, — обратился тот к Хавкену. — У людей, что останутся здесь, нет лидера. С ними должен быть уважаемый ими человек, иначе начнется разброд и они сразу погибнут.

Мнения членов экипажа разделились. Чтобы предупредить конфликт, Хавкен спустился по лестнице туда, где стоял контейнер. Он отбросил крышку, нагнулся и, достав несколько слитков, высоко поднял их над головой — так, чтобы все видели. Слитки ярко блестели: это было золото.

— Я не забыл о ваших клятвах. Никто из вас не нарушил присягу по отношению ко мне. Поступки некоторых даже превзошли мои ожидания. Я тоже не собираюсь обманывать вас. Каждый, кто решит остаться, получит свою долю. Если он пожелает, деньги могут быть переданы семье, но только в том случае, если «Ричард М.» благополучно доберется домой. Более того, я обещаю вернуться через год и забрать вас отсюда; я заплачу за ожидание вдвойне.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24