Штаб армии уделял исключительное внимание и организации разведки. Она велась по нескольким направлениям - боем, наблюдением, поисками, засадами, радиоперехватами, связью с партизанами, которые активно действовали в тылу врага, изучением захваченных документов противника, допросом пленных. Вот, например, как оценивали работу наших разведчиков сами фашисты. В своих показаниях один из плененных нами - унтер-офицер из 28-го разведотряда сказал буквально следующее:
      - Поисковые группы русских доставляют нам немало хлопот. Этому вопросу в разведотряде в первых числах января было даже посвящено специальное совещание. На нем все командиры низовых подразделений получили предупреждение на тот счет, что действия русской разведки в последнее время требуют от нас предельной бдительности. Ведь только в течение одного месяца ваши люди захватили из двадцать восьмого отряда двадцать два солдата и офицера.
      Из штаба фронта к нам также регулярно поступала информация о противнике. На специальных картах, изданных фронтом для старшего командного состава, были нанесены все группировки и узлы сопротивления 18-й гитлеровской армии. Для остальных же командиров, включая ротное и батарейное звенья, готовились карты более крупного масштаба, с детальным нанесением всей тактической обстановки, то есть с инженерными укреплениями, замаскированными огневыми точками противника, расположенными как на его переднем крае, так и в ближайшей глубине обороны.
      Таким образом, разведка как штаба фронта, так и нашей 59-й армии делала все от нее зависящее, чтобы помочь войскам всесторонне подготовиться к предстоящей наступательной операции.
      * * *
      Известно, что никакая наступательная операция не будет успешна, если ее не обеспечить мощной огневой поддержкой. Именно на это указывал опыт боев и под Сталинградом, и на Курской дуге. И здесь, под Ленинградом и Новгородом, мы не раз убеждались в истинности вышеназванного суждения.
      Да, проведение наступательной операции требовало от командования сосредоточения довольно значительного количества артиллерийских стволов на направлении главного удара, сведения артчастей и дивизионов в артиллерийские группы - полковые, дивизионные, корпусные, армейские. Но только ли этого? Ведь чтобы удар (особенно первый) нашей артиллерии был более эффективным, требовалось поставить на ее позиции и значительное количество снарядов.
      Следовательно, теперь вопрос упирался в их подвоз, в наличие транспортных средств.
      Все эти уравнения со многими неизвестными и пришлось решать в тот период новому командующему артиллерией армии генералу Н. В. Дорофееву, только что сменившему на этом посту генерала П. Н. Петропавловского, убывшего от нас к новому месту службы. И кто знает, как бы новый командующий артиллерией справился с этой массой трудных вопросов, не окажи ему тогда действенную помощь начальник штаба артиллерии армии полковник Н. А. Герке.
      О Николае Альфредовиче Герке мне хочется рассказать более подробно. В нашей армии он считался специалистом наивысшего класса. Очень образованный человек, Николай Альфредович прекрасно знал как артиллерийское дело, так и штабную работу. Документы, разработанные под его руководством, всегда отличались доскональной точностью, аккуратностью.
      С полковником Н. А. Герке я встречался по делам службы довольно-таки часто. И всегда он производил на меня (как, впрочем, и на всех остальных) прекрасное впечатление. Веселый и жизнерадостный, Николай Альфредович умел быстро находить с людьми общий язык, расположить к себе. Бывало, придешь к нему в штаб артиллерии, он, прежде чем начать деловой разговор, обязательно угостит горячим чаем, расспросит о житье-бытье, поможет советом, если почувствует, что человек в нем нуждается. Словом, мы все его очень любили.
      Кстати, с полковником Н. А. Герке мне лично выпало счастье встретиться и после войны. В то время он преподавал артиллерию в Военной академии имени М. В. Фрунзе, а я стал ее слушателем. Мы часто беседовали с ним о пережитом, о боях на Волхове.
      Как и на фронте, Николай Альфредович в академии завоевал всеобщую любовь и уважение. Слушатели даже провожали его домой после лекций, чтобы подольше побыть с этим обаятельным человеком. И каким же ударом для всех нас явилась его скоропостижная смерть! Он умер прямо в академии - на работе, на боевом посту...
      Но вернемся снова к подготовке нашего наступления.
      Мне в те дни приходилось довольно часто соприкасаться по работе с нашими артиллеристами, помогать им в вопросах планирования. Естественно, поэтому я вольно или невольно, но был посвящен во все те дела, которые решали тогда как командующий артиллерией армии, так и его штаб. О них-то мне и хочется рассказать.
      Готовясь к нанесению массированного удара по врагу, командующий артиллерией армии генерал-майор Н. В. Дорофеев предложил на участке прорыва 6-го стрелкового корпуса (310-я и 239-я стрелковые дивизии) на фронте в 7,5 километра сосредоточить более 800 стволов, что составило бы почти 107 орудий на 1 километр фронта (без противотанковых орудий, но с учетом минометов), а в 14-м стрелковом корпусе основную массу артиллерии сосредоточить в полосе действия 378-й стрелковой дивизии, доведя и там плотность до 102 стволов на километр фронта (опять же без противотанковых орудий, но с учетом 82-мм минометов). Таким образом, на направлении главного удара концентрировалось почти три четверти всей артиллерии армии, что должно было в 5-6 раз превосходить огневые возможности противника.
      На направлении же вспомогательного удара эти плотности, вполне понятно, были иными. Так, в полосе наступления южной оперативной группы генерала Т. А. Свиклина они достигли в среднем 4,1 орудия (без 45-мм пушек) на километр фронта.
      - А как обстоят дела с орудиями для стрельбы прямой наводкой? спросил, помнится, генерала Н. В. Дорофеева начштаба армии генерал Н. П. Ковальчук, внимательно выслушав эти его предложения.
      - Для стрельбы прямой наводкой выделено свыше двухсот орудий. Иначе говоря, примерно 18 стволов на километр фронта, - ответил Дорофеев.
      - Считаете, что этого будет достаточно?
      - В основном да.
      Предложение генерал-майора Н. В. Дорофеева было принято.
      Здесь следует сказать, что вопросам эффективного использования артиллерии в Новгородско-Лужской наступательной операции большое значение придавало и командование фронта. В частности, в своей директиве 59-й армии оно указывало на необходимость грамотного применения артиллерии при уничтожении узлов сопротивления противника, на постановку заградительных огней в дефиле, где будет возможным сосредоточение отступающих частей врага.
      Исходя из требований этой директивы, артиллерия армии была разбита по группам. В одни из них - группы поддержки пехоты - входило по 4-5 артиллерийских и минометных дивизионов. Это были так называемые полковые артгруппы. В стрелковых же корпусах, кроме того, были созданы группы борьбы с артиллерией и минометами противника, а также группы реактивных минометов. Состав последних колебался от одного до двух полков или даже одного дивизиона реактивной артиллерии. Их назначение - удары по наиболее сильно укрепленным узлам сопротивления противника.
      А их, этих сильно укрепленных узлов сопротивления, было у гитлеровцев более чем достаточно. Взять хотя бы такие из них, как Хутынь и Зарелье. Расположенные на высотах, господствующих над местностью, да притом еще и в междуречье Волхова и Малого Волховца, они прикрывали подходы к Новгороду с северо-востока и востока. В Хутыни и Зарелье, кроме того, было много монастырей, которые гитлеровцы тоже укрепили, подготовили к долговременной обороне. Так что здесь было над чем поломать голову.
      Узлу же сопротивления в самом Новгороде противник вообще придавал исключительное значение. Ведь здесь скрещивались шоссейные и железные дороги, потеря которых ему могла бы дорого обойтись. Потому-то все ближние подступы к городу с северо-востока, востока и юго-востока гитлеровцы прикрыли опорными пунктами, а дальние - узлами сопротивления, объединенными между собой огневой связью.
      Оборона на новгородском направлении была также насыщена противотанковыми и зенитными средствами.
      Таким образом, командованию и штабу 59-й армии при разработке Новгородско-Лужской наступательной операции нужно было учесть, если так можно выразиться, место каждой огневой точки, каждого автоматчика врага, чтобы противопоставить всему этому свою всесокрушающую силу.
      * * *
      Вы смотрели, дорогой читатель, киноэпопею "Освобождение"? Если да, то вспомните один из эпизодов, когда представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал Г. К. Жуков и командующий фронтом генерал К. К. Рокоссовский в сопровождении других генералов и офицеров проводили рекогносцировку местности. А она в Белоруссии была примерно такой же, как и у нас на Волховском фронте, - кругом леса да болота.
      Помните, во время этой рекогносцировки на глаза военачальникам попался боец, на ноги которого были надеты мокроступы - своеобразные большие лапти, сплетенные из прутьев. Они, оказывается, не вязли в трясине, позволяли нашему воину пройти там, где в обычной обуви пробраться было просто невозможно - утонешь. Поэтому и созрело решение обуть в такие мокроступы как можно больше пехотинцев, чтобы те, пройдя по болоту, ударили по врагу с той стороны, откуда он меньше всего ожидал.
      В период подготовки к Новгородско-Лужской наступательной операции мы тоже оснащали свои войска приспособлениями, по назначению близкими тем, о которых рассказывается в киноэпопее "Освобождение".
      А все началось с того, что однажды командующий армией генерал И. Т. Коровников вызвал к себе начальника инженерных войск полковника Г. А. Булахова и сказал:
      - Глеб Александрович, и вы, и ваши люди хорошо поработали при оборудовании исходных районов. А вот теперь скажите, нельзя ли что-нибудь придумать на случай форсирования водных преград? Ведь сейчас их хотя и прикрывает ледовый покров, но... Противник артиллерийским огнем и бомбежками обязательно наделает во льду лунки, полыньи. А как нам их преодолевать?
      - Мы уже думали над этим, товарищ генерал, - ответил Булахов. - И кое-что придумали...
      - Вон как! Тогда доложите, что вы там придумали.
      - Хорошим подспорьем для бойцов будут маты, фашины и переносные мосты, товарищ генерал. Взял, перекинул мостик через полынью - и вперед! Они легкие, каждый из них два бойца смогут переносить. А фашины... Они пригодятся, если дороги разбомбят. Земля сейчас хоть и промерзла, но в болотах чего не бывает... Маты же подстилать на сырых местах можно, с них удобнее стрелять...
      - Николай Прокофъевич, - выслушав Булахова, обратился Коровников к начальнику штаба Ковальчуку, - подумайте вместе, как быстрее изготовить все это в подразделениях. И главное, научите людей пользоваться приспособлениями...
      Так и у нас на Волховском фронте были изготовлены своеобразные мокроступы - маты, сплетенные из прутьев, фашины, сборные мосты.
      Далеко не последнее место в нашей подготовке к наступлению занимала и маскировка своих войск, дезориентация противника с целью скрыть от него перегруппировку и сосредоточение частей и соединений, а если удастся, то и внушить врагу, что главный наш удар будет нанесен не на новгородском, а на чудовском направлении. Разработкой мероприятий по последнему вопросу занимались подполковник В. А. Хлынин и я. Так, нами была спланирована и осуществлена видимость усиленного передвижения пехоты, танков и артиллерии армии на чудовском направлении. А уже затем вся эта масса войск скрытно, в основном в ночное время, была переброшена на новгородское направление.
      Изо дня в день путем создания шумовых эффектов, сменой обороняющихся подразделений мы как бы показывали фашистскому командованию, куда направлены наши устремления. Кроме того, штабы корпусов и дивизий вели переговоры по специально выделенным для этого телефонным линиям и радиостанциям, в которых инсценировалось правдоподобие передачи боевых распоряжении о переброске войск на чудовское направление, отдавались команды о постановке дымовых завес с целью маскировки их "передвижения" в районе переднего края и т. д. Для обеспечения всех этих "спектаклей" выделялись даже специальные подразделения и части из второго эшелона, в частности 2-я стрелковая дивизия, несколько подразделений танков, орудия, реактивные установки.
      Велись и ложное оборудование исходных рубежей, огневых позиций, установка на них макетов орудий, танков. На чудовском направлении разыгрывались учения с боевой стрельбой, политотдел армии выпустил серию листовок, в которых главное внимание уделялось подготовке к действиям на этом направлении. Естественно, что мы позаботились о том, чтобы эти листовки попадали и к гитлеровцам.
      Командование и штаб 59-й армии приняли все необходимые меры к тому, чтобы как можно тщательнее обеспечить наступательную операцию материально. О размахе работ в этом направлении и масштабах красноречиво говорит хотя бы такой факт: подвоз лишь одних боеприпасов для артиллерии потребовал 7086 машино-рейсов полуторатонных грузовиков. А если прибавить сюда и то, что подвозилось для стрелковых соединений и специальных частей, а также продовольствие и горючее, то эта цифра значительно возрастет.
      И все это проводилось в условиях, когда дороги то и дело заносили снегопады, а в погожие дни ожесточенно бомбила авиация противника.
      Глава третья.
      От Новгорода до Луги
      Читателю, думается, будет небезынтересно узнать подробнее о том, как все-таки развивалась Новгородско-Лужская наступательная операция, как командование и штаб 59-й армии осуществляли в этот период управление войсками.
      Начну с того, что сразу же отмечу: еще до начала операции как штаб армии, так и штабы родов войск тщательно проверили боевую готовность частей и соединений, оказали необходимую помощь их штабам. Затем по этапам точно в назначенное время войска скрытно заняли исходные позиции.
      А в ночь на 14 января всех нас собрал у себя начальник штаба армии генерал Н. П. Ковальчук. И сразу же заговорил о деле:
      - Утром начнется наше наступление. Командующий и я будем находиться на новом наблюдательном пункте. С нами поедут подполковник Крылов, майоры Харичев и Головатюк, а также Катышкин. Здесь, в штабе, за старшего остается подполковник Сидякин. Прошу, товарищи, проявить максимум собранности, организованности и инициативы.
      И вот наступило долгожданное утро 14 января 1944 года. Ровно в 9 часов мощно ударила наша артиллерия. Под прикрытием ее огня саперы быстро проделали проходы в заграждениях противника. За 50 минут до общего перехода в атаку на исходные позиции начали выдвигаться штурмовые отряды и поддерживающие их танки.
      Здесь тоже хочется несколько отвлечься, чтобы сказать: эти отряды сыграли в период операции положительную роль. Созданные из подразделений пехоты, саперов и артиллерии, в основном противотанковой, вооруженные огнеметами, имеющие достаточное количество взрывчатки, бутылок с зажигательной смесью, противотанковых гранат, они смело и довольно скрытно проникали в опорные пункты и узлы сопротивления врага, нанося ему там большой урон, сея панику, нарушая четкость в управлении.
      Но вернемся снова к последовательному пересказу хода операции. Итак, войска армии перешли в наступление 14 января в 10 часов 50 минут. Но еще до этого, в 24.00 13 января, на направлении вспомогательного удара части и соединения нашей оперативной группы с рубежа устье реки Большая Гнилка, река Перерва форсировали южнее Новгорода озеро Ильмень и начали продвижение к населенным пунктам Береговые Морины и Троица, отвлекая на себя внимание противника.
      И вот сейчас...
      Командующий армией генерал И. Т. Коровников, находясь на наблюдательном пункте, связался по телефону с командиром 6-го стрелкового корпуса генералом С. П. Микульским. Поинтересовался:
      - Как у вас идут дела? Микульский доложил:
      - Войска корпуса нанесли удар с плацдарма на западном берегу реки Волхов в направлении на Некохово. Сейчас стремимся выйти на рубеж берег озера Большое Замошское, река Пестова. Танковые полки прорыва совместно с отрядами разграждения и штурмовыми группами, а также танковые батальоны со стрелковыми подразделениями идут вперед. Триста десятая стрелковая дивизия ворвалась уже в первые траншеи. Выбив из них противника, устремилась к реке Питьба. Двести тридцать девятая стрелковая дивизия тоже имеет успех.
      - Николай Прокофьевич, - положив трубку, обратился Коровников к начальнику штаба армии, - запросите, что делается в четырнадцатом стрелковом корпусе.
      Ковальчук тут же соединился с командиром 14-го стрелкового корпуса. Генерал-майор П. А. Артюшенко доложил, что части его корпуса уже форсировали реку Волхов, овладели пристанью Муравьи, Германово, северной частью населенного пункта Уголки, а теперь ведут бои за Котовицы. Дальнейшая задача корпуса - выйти к вражескому узлу сопротивления в Подберезье и на рубеж реки Пестова, то есть навстречу 6-му стрелковому корпусу. Левым же флангом выйти к станции Витка.
      - Ну что ж, - выслушав начальника штаба, удовлетворенно сказал командарм. - Кажется, в четырнадцатом все пока идет нормально.
      И тут же попросил связать его с генералом Т. А. Свиклиным, командовавшим оперативной группой. Она, повторяю, хотя и действовала на вспомогательном направлении, но и от нее зависело многое. В частности, опергруппа должна была облегчить нам задачу по освобождению Новгорода.
      Свиклин доложил следующее. Благодаря внезапному удару, нанесенному по противнику еще в ночь на 14 января, войска его группы форсировали по льду озеро Ильмень. 58-я отдельная бригада, 299-й стрелковый полк 225-й стрелковой дивизии, отдельный лыжный батальон и аэросанные батальоны без промедления атаковали противника на юго-западном берегу Ильменя и разгромили его оборонявшиеся здесь подразделения. А прорвав оборону врага, овладели Береговыми Моринами, Троицей и Новой Ракомой. К исходу же дня освободили еще несколько населенных пунктов, захватив при этом много пленных и богатые трофеи.
      - А каково ваше дальнейшее решение, Теодор Андреевич? - спросил командира южной опергруппы Коровников. И подсказал: - Надо бы немедленно начать развитие успеха в-обход Новгорода...
      - Мы помним об этом, товарищ командарм, - ответил Свиклин. - Но... Сейчас отбиваем яростные контратаки фашистов из района Самокража. А когда отобьем, сразу же пойдем снова вперед. Надо во что бы то ни стало оседлать и шоссе, и железнодорожную магистраль Новгород - Шимск.
      - Хорошо, действуйте, - одобрил намерение командира опергруппы И. Т. Коровников. И положил трубку.
      * * *
      Итак, 6-й и 14-й стрелковые корпуса нашей армии, ее оперативная группа в течение первого дня наступления добились некоторого успеха. В частности, они прорвали передний край обороны противника как на главном, так и на вспомогательном направлении. Фронт прорыва равнялся примерно 20 километрам и на участке Любцы, Котовицы доходил до глубины 3 километра. Более того, наша оперативная группа под командованием генерала Т. А. Свиклина захватила плацдарм на западном берегу озера Ильмень. Фронт его достигал 5 километров, а глубина - 6 километров.
      И все-таки это был довольно незначительный успех, Он объяснялся тем, что погода в период начала нашего наступления стояла нелётная, то и дело шел снег, метелило, поэтому авиация почти бездействовала, да и артиллерия в большинстве своем вела огонь по площадям - снег мешал наблюдению за результатами стрельбы. Естественно, что огневые средства противника были подавлены не полностью, многие из них сразу же ожили, едва только наша артиллерия перенесла огонь в глубину и в атаку пошли стрелковые подразделения. Немало хлопот доставили нам и зарытые в землю вражеские танки, которые вели сильный огонь не только по нашим орудиям и танкам (часть из них к тому же застряла в болотах и фактически выбыла из строя), но и по пехоте. Словом, войска 59-й армии с первых же минут наступления наткнулись на довольно организованное сопротивление противника, что и не позволило нам добиться большего успеха.
      Штаб армии, получив донесения из войск, оперативно подытожил их и доложил о создавшемся положении командующему армией. На основании этого генерал И. Т. Коровников высказал соображение о целесообразности ввода в бой 16-й танковой бригады.
      - Но по плану она ведь должна вводиться в бой завтра, - подсказал командарму начальник штаба генерал Н. П. Ковальчук.
      - Знаю, - кивнул головой Коровников. - Но... Завтра может быть уже и поздно. Поэтому отдайте-ка необходимые распоряжения о шестнадцатой танковой...
      - Будет исполнено, товарищ командарм. Начальник штаба тут же собрал нас, операторов, и приказал оформить на этот счет боевое распоряжение. Вскоре в войска была направлена шифрограмма, в которой указывалось: для развития наступления в направлении северной окраины Тютицы, Некохово ввести в прорыв на участке 239-й стрелковой дивизии 16-ю танковую бригаду, а 65-ю стрелковую дивизию и 29-ю танковую бригаду направить в другой прорыв с задачей выйти к Ленинградскому шоссе и оседлать его{17}.
      Да, командующий ввел в бой танковые бригады несколько раньше намечаемого срока. Сделал он это для того, чтобы использовать наметившийся успех именно на участке 239-й стрелковой дивизии. Почему? Ответ на этот вопрос нам дали последующие события. А они развивались так. В ночь на 15 января 16-я танковая бригада совместно с пехотой, самоходными артиллерийскими установками, саперами и подразделениями противотанковой артиллерии перешла в наступление и к утру того же дня вместе с 511-м полком 239-й дивизии вышла к тыловой линии главной полосы обороны противника, оседлав шоссе Лгобцы - Тютицы. А к исходу дня танкисты перерезали юго-восточнее населенного пункта Вешки и железную дорогу от Чудово на Новгород, что поставило противника перед угрозой окружения.
      Танкисты бригады и пехотинцы действовали в этом бою очень отважно и решительно. Так, несмотря на сильный огонь противника, они сумели вместе с саперами навести для своих боевых машин переправу через реку Питьба и форсировать ее. Вслед за ними на другой берег реки переправилась и 310-я стрелковая дивизия 6-го корпуса, которая с ходу овладела южной окраиной населенного пункта Копцы. А 378-я дивизия 14-го корпуса, вырвавшись вперед, перерезала в свою очередь шоссе от пристани Муравьи на Подберезье.
      Во второй половине дня 15 января 65-я стрелковая дивизия совместно с 29-й танковой бригадой, введенные в прорыв на стыке 310-й и 239-й стрелковых дивизий, наступая на Подберезье, Некохово, еще больше расширили фронт прорыва главной полосы обороны противника. Затем, повернув свои части на юго-запад, они отрезали противнику пути отхода из Новгорода на северо-запад и запад.
      Это уже был успех. Однако в штаб армии поступали и не очень радостные вести. Противник то и дело ожесточенно контратаковал наши части, нанося по ним мощные удары артиллерии, применял и шестиствольные минометы. Особенно трудное положение складывалось в районе населенных пунктов Подберезье и Вешки, где наши полки еле сдерживали контратакующего противника. В этой обстановке начальник штаба по указанию командующего отдал приказание нанести по Подберезью и Вешкам сосредоточенный артиллерийский удар, подключив к нему и несколько залпов дивизиона "катюш". Это-то и помогло остановить фашистов, отбросить их на исходное положение.
      А тем временем 191-я стрелковая дивизия 14-го корпуса продолжала двигаться вперед и зацепилась за восточную окраину населенного пункта Котовицы, частью сил овладев другим населенным пунктом - Уголки. Теперь она развивала наступление на Чечулино, Витка. Южная же группа армии (оперативная группа генерала Т. А. Свиклина) освободила от врага Три Отрока, Старую Ракому, Запростье и своими передовыми частями севернее Воробейки перерезала железную дорогу Новгород - Шимск. Таким образом, создалась благоприятная обстановка для разгрома всей новгородской группировки противника.
      Но гитлеровское командование тут же приняло соответствующие меры бросило против южной группы войск нашей армии почти все свои резервы, которые вскоре нанесли несколько мощных контратак по вырвавшимся вперед советским частям. Авиация противника тоже принялась бомбить переправу через Ильмень и вскоре разбила ее. Таким образом, группа Свиклина почти полностью лишилась путей своего снабжения, ибо лед на озере был еще очень тонок и не выдерживал машины, а прежняя переправа нуждалась в серьезном ремонте.
      Узнав об этом, начальник штаба армии генерал-майор Н. П. Ковальчук тут же вызвал к себе полковника Г. А. Булахова и приказал доложить ему о том, какая помощь оказывается оперативной группе войск, отрезанной от своих баз снабжения. Булахов сообщил, что в район озера Ильмень уже отправлено несколько машин с переносными мостиками и щитами, с помощью которых можно будет преодолевать образовавшиеся после бомбежки полыньи и укрепить лед.
      - Этого мало, - заметил Ковальчук. - А нельзя ли подбросить туда саперов, Глеб Александрович? Свиклину ведь очень трудно приходится. Так что вышлите к нему и батальон из состава инженерной бригады.
      Решение Н. П. Ковальчука было очень своевременным. Инженерный батальон довольно быстро навел надежную переправу, усилив лед на Ильмене деревянными настилами. Оперативная группа снова стала получать все необходимое для боя.
      Прошло два дня о момента начала нашего наступления. За это время войска армии совершили прорыв севернее Новгорода, добились определенного успеха и южнее его. Населенный пункт Подберезье - этот крупный и мощный узел сопротивления врага - оказался в полукольце советских войск. К тому же наши подвижные отряды вышли и в тыл главной полосы обороны противника.
      Штаб снова подвел итоги двухдневных боев, наметил план дальнейших действий. В соответствии с ним нужно было во что бы то ни стало овладеть Подберезьем и тем самым создать благоприятные условия для успешного продвижения наших частей на юг и юго-запад. Эта задача возлагалась главным образом на 6-й стрелковый корпус, который во взаимодействии с 14-м стрелковым корпусом должен был овладеть этим опорным пунктом врага.
      А более детально это выглядело так. 65-я стрелковая дивизия, выйдя совместно с 29-й танковой бригадой на рубеж Некохово, Подберезье, должна была затем развивать свое наступление на Вяжищи. А вот 239-я стрелковая дивизия вместе с 16-й танковой бригадой нацеливалась уже непосредственно на Подберезье.
      - Надо было бы нам усилить также и группу Свиклина, - ознакомившись с планом предстоящих боевых действий, сказал генерал И. Т. Коровников. Сейчас от него тоже многое зависит. В частности, выход наших частей во вражеский тыл вот здесь... - Он указал район на карте.
      - Можно перебросить туда части триста семьдесят второй стрелковой дивизии сто двенадцатого корпуса и полк из двести двадцать пятой дивизии, посоветовал Н. П. Ковальчук.
      Командарм, подумав, согласился с предложением своего начальника штаба.
      Генерал Т. А. Свиклин тут же получил по рации указание: по мере прибытия к нему 372-й стрелковой дивизии 112тго корпуса и одного полка из 225-й стрелковой дивизии выводить их в район Новая Ракома, Горные Морины, Береговые Морины, имея в виду последующее использование этих сил вместе с бронебатальоном для более глубокого обхода Новгорода со стороны Старой Мельницы или Вашково. 58-й стрелковой бригаде ставилась задача: перерезав шоссе Новгород - Шимск, не допускать подхода оперативных резервов противника в направлении Новгорода, прикрывая одновременно действия 372-й стрелковой дивизии и полка из 225-й дивизии со стороны Шимска и расширяя плацдарм до рубежа устья реки Веряжа{18}.
      Замысел штаба армии, как видим, был очень хороший. Претворение его в жизнь способствовало бы окружению всей новгородской группировки врага. Одновременно он свидетельствовал и о возросшем тактическом и оперативном искусстве нашего командования.
      Но и противник, имевший достаточный боевой опыт, тоже понимал значение Новгорода как крупного оборонительного узла сопротивления. И предпринял срочные меры для подтягивания сюда своих резервов. Так, к концу третьего дня нашего наступления гитлеровцы стянули под город дополнительно до 18 батальонов пехоты, взятых ими из своих тактических и оперативных резервов. Одновременно на угрожаемые направления враг перебросил и несколько артиллерийских дивизионов из резерва главного командования.
      Развернулись новые кровопролитные бои, в которых, однако, советские войска смогли одержать убедительную победу. 6-й стрелковый корпус вскоре освободил Крутик, Копцы, Тютицы, Заполье - мощные опорные пункты врага и продолжил движение вперед. 16 января 16-я танковая бригада атаковала станцию Подберезье и овладела ею. Одновременно 29-я танковая бригада вышла на дорогу Подберезье - Долгово примерно в одном километре восточнее Некохово. Пути отхода противника из населенного пункта Подберезье были отрезаны. В этом фашисты еще раз воочию убедились, когда большая колонна машин и артиллерии из их 28-й легкопехотной дивизии, пытавшаяся отойти по шоссе к Некохово, была наголову разгромлена совместным ударом подразделений наших 16-й и 29-й танковых бригад.
      378-я стрелковая дивизия 14-го стрелкового корпуса также нанесла удар на Подберезье, и этот узел сопротивления врага был сначала зажат в клещи, а утром 17 января взят штурмом. Затем части этой же дивизии очистили от гитлеровцев еще несколько опорных пунктов. Таким образом, подберезинский узел сопротивления врага пал, а с его захватом рушилась и вся оборона противника на северных подступах к Новгороду.
      6-й стрелковый корпус в это время вел упорные бои за Некохово, Андрюхиново, а войска 14-го корпуса, в частности 378-я и 191-я стрелковые дивизии, вскоре освободили Моловодское, Сараево, Чечулине.
      А вот южная оперативная группа войск генерала Т. А. Свиклина, несколько расширив свой плацдарм на западном берегу озера Ильмень, подверглась теперь ожесточенным контратакам врага. Противник бросил сюда пехотные и специальные подразделения, танки, привлек для огневой поддержки бронепоезд и несколько потеснил части опергруппы. Однако дорога Новгород - Шимск постоянно находилась под воздействием нашего артиллерийского огня, и это практически лишало противника возможности пользоваться ею. Кроме того, 16 января войска южной группы овладели населенными пунктами Ондвор, Георгий, Храмзино, Самокража, Соснец, Горки и другими.