В.П.Катаев
      Повелитель железа
      Авантюрный роман с прологом и эпилогом
      Фразы о мире - смешная, глупенькая утопия, пока не экспроприирован клан
      капиталистов.
      Владимир Ленин
      Пролог
      Летом 1924 года газеты всего земного шара сообщили о потрясающем открытии некоего господина Матьюса, который изобрел так называемые "лучи смерти".
      Газеты писали об этом много, но чрезвычайно туманно.
      Никто никогда не видел действия этих лучей.
      Имя господина Матьюса до сих пор не попадалось в списке известных -изобретателей.
      По уверениям печати сущность "луча смерти" заключалась в следующем.
      Они могли на расстоянии останавливать моторы, взрывать снаряды, убивать людей. От них невозможно было скрыться. Они были невидимы и проникали сквозь любую материю.
      Нечего и говорить, что эти сенсационнейшие слухи вызвали в ученом, а особенно в военном мире буквально панику.
      Сотни международных шпионов, десятки генеральных штабов, куча министров и президентов - все были вовлечены в бешеную игру за обладание страшным секретом Матьюса.
      Целый месяц продолжалась эта лихорадка смерти.
      То вдруг распространялись молниеносные слухи о том, что изобретение куплено французским правительством.
      Слухи опровергались.
      Кричали, что Матьюс получил от японского генерального штаба баснословные деньги.
      Опровергали. Шумели. Волновались...
      Пока в один прекрасный день не выяснилось, что господин Матьюс бесследно скрылся неизвестно куда.
      Ходили слухи, что он вел в Лондоне переговоры с британским правительством о продаже своего патента.
      Но вдруг в ночь, накануне совершения сделки, он выехал из отеля возле Чаринг-Кросского вокзала - и больше его никто нигде не видел.
      Полагали, что какая-нибудь великая держава успела перехватить у англичан его изобретение.
      Но это, конечно, стало бы известным на другой же день. Такие вещи в тайне не держатся.
      Многие русские и европейские журналы напечатали сенсационную фотографию господина Матьюса, где о изображался в момент отлета на аэроплане с восточной; лондонского аэродрома. Это, конечно, была чепуха. Фотография изображала отнюдь не господина Матьюса, а заведывающего хроникой центрального лондонского бюро фотографий. Только ему пририсовали усы.
      Одним словом, вся эта история была покрыта мраком неизвестности.
      О ней поговорили и забыли. История "лучей смерти" начала представляться для многих очередным газетным блефом.
      Однако пишущий эти строки имеет в своем распоряжении более подробные сведения, касающиеся этой истории.
      Вот точная картина исчезновения господина Матьюса.
      Действительно Матьюс вел переговоры с британским правительством.
      Действительно он проживал в небольшой гостинице возле Чаринг-Кросского вокзала.
      В семь часов вечера, накануне своего исчезновения, господин Матьюс обедал в общем зале ресторана гостиницы. После обеда он развалился в курительной комнате в удобном кожаном кресле и закурил драгоценную черную манилку.
      Вдруг к нему подошел изысканно одетый японец и попросил о разрешении переговорить с ним в течение пяти минут.
      Господин Матьюс любезно разрешил. Он был уверен, что японец представитель какой-нибудь токийской или иокагамской газеты. Он давно привык к всякого рода интервью и относился к ним довольно хладнокровно.
      После пяти минут разговора Матьюс покрылся красными пятнами.
      Он поднялся с кресла и последовал за японцем в его номер.
      В номере находился еще один человек - высокий, смуглый, с черной бородой.
      Бородач приветливо поздоровался с Матьюсом и предложил ему сесть.
      После этого бородач достал из-под кровати небольшой желтый чемодан, открыл его и высыпал содержимое на стол.
      Радужный сноп огня озарил всю комнату.
      На столе лежало более сорока чудовищно крупных бриллиантов изумительной шлифовки.
      Бородач сказал на ломаном английском языке:
      - Эти драгоценности вы получите за свой патент. Больше вам не в состоянии дать ни одно, даже самое богатое государство в мире.
      - Но кто вы такой!-воскликнул Матьюс.
      - Вам это должно быть совершенно безразлично, - суховато сказал бородач,- но я думаю, что вам было бы приятно узнать, что я желаю приобрести ваше изобретение в интересах всеобщего мира.
      Радужные круги поплыли перед глазами господина Матьюса.
      - Позвольте... Это так неожиданно...- пробормотал он.
      - Если реализовать эти камни,- спокойно сказал бородач,- это даст около трех миллиардов фунтов стерлингов. Я ничего не могу прибавить к этому больше, господин Матьюс.
      Матьюс не владел собой.
      Как загипнотизированный, он нащупал в боковом кармане автоматическую ручку и со скрипом развинтил ее.
      Японец любезно подвинул ему два листа бумаги.
      Через час господин Матьюс с небольшим желтым чемоданом в руке вышел из отеля. Гора упала с плеч. Он был самым богатым человеком в мире. А самым богатым людям в мире не приходится задумываться над тем, как убить время и что с собой сделать.
      Через пару дней Матьюс лежал уже в соломенном кресле трансатлантического корабля под роскошной пальмой.
      А через десять дней он под фамилией мистера Реддинга потерялся в водовороте головокружительной жизни миллиардерского Нью-Йорка.
      Ему было в высокой степени наплевать на всякие войны, генеральные штабы, дипломатию и прочую чепуху.
      Тем временем бородач и японец покрывали пространство и время на быстролетном аэроплане, держа курс на южные Гималаи.
      Вот вкратце отчет о тех событиях, которые и являются прологом к предлагаемому вниманию читателей роману.
      Глава первая
      Таинственное радио
      Всем, всем, всем. Всем правительствам мира, всем революционным партиям, всему населению земного шара. Последние кровавые события в Индии переполнили чашу моего терпения. Довольно крови. Я требую немедленного и полного разоружения всех, сухопутных, морских, воздушных и химических военных сил мира. Даю сроку ровно месяц; если через месяц, то есть не позже 20-го июля сего года, все оружия истребления, находящиеся в руках правительств или в руках революционных партий, не будут уничтожены, я оставляю за собой право действовать так, как посчитаю необходимым. Остерегайтесь принять мое радио за шутку. Обратите внимание на длину электрических волн. Вы еще услышите обо мне.
      "Повелитель железа".
      Приведенное выше радио было получено на всех наиболее крупных радиостанциях земного шара в ночь с 19 на 20 июня 1929 г.
      Оно вызвало сенсацию.
      Тираж вечерних газет поднялся по крайней мере втрое.
      В течение нескольких дней во всем мире только и было разговору, что о таинственном "Повелителе железа".
      Загадочное радио вызвало в научном мире оживленные споры: одни полагали, что радио "Повелителя железа" это остроумная сенсация, специально созданная руководителями газетного треста; другие утверждали, что дело обстоит значительно серьезнее.
      Эти последние ссылались на то место таинственного радио, где было сказано: "Обратите внимание на длину электрических волн".
      И действительно, длина электрических волн этого радио была необычайно мала. Это обстоятельство было совершенно необъяснимо. Как известно, чем больше поле действия радиостанции, тем длиннее электрические волны, посылаемые ею. В данном же случае было как раз наоборот. Электрические волны были крайне коротки, и, несмотря на это, они покрыли весь земной шар и были приняты всеми радиостанциями.
      Правда, над проблемой коротких волн уже давно работали наиболее выдающиеся радиотехники, но их изыскания до сих пор не давали никаких положительных результатов.
      Теперь же таинственное радио "Повелителя железа", переданное короткими волнами, доказывало с полной очевидностью, что эта проблема разрешена. И этот факт говорил о том, что пославший радио был не столько ловким мистификатором, сколько замечательным техником-изобретателем.
      Как знать, может быть, в руках "Повелителя железа" действительно находилась сила, дававшая ему право требовать таких чудовищных вещей, как всеобщее разоружение.
      Как бы то ни было, мы должны установить тот факт, что радио "Повелителя железа" вызвало большой шум в обоих полушариях.
      Совершенно естественно, что немедленно же были выпущены папиросы и брюкодержатели марки "Повелитель железа". Не менее двух тысяч драматургов спешно переделывали свои комедии на предмет введения в число действующих лиц "Повелителя железа". Развязные молодые люди, промышлявшие до сих пор мелкими аферами и чтением лекций о междупланетных сообщениях, начали выпускать в большом количестве повести и романы о "Повелителе железа". Эскадроны престарелых ученых писали на дрожащих ремингтонах комментарии к телеграмме "Повелителя железа".
      Все заработали на "Повелителе железа". Все были довольны.
      Бесполезно было бы прибавлять, что именно те люди, которыми было заинтересовано радио, обратили на него наименьшее внимание.
      Министр колоний великой Британии откинулся на спинку кресла.
      Весьма возможно, что читатели найдут этот образ действия почтенного дипломата в высшей степени фельетонным. Но что ж делать, если министр колоний действительно откинулся на спинку кресла.
      Мало того. Он ударил кулаком по столу. А это был весьма грозный признак.
      Полковник Томас Хейс растерянно погладил свою синюю бритую щеку и хрипло залаял. Этот хриплый лай был тем самым знаменитым собачьим кашлем, ко торым кашляют все его величества колониальные полковники, приезжающие по делам службы из Индии в Лондон.
      - Я желаю знать,- грозно сказал министр,- ваше мнение относительно "Повелителя железа".
      Полковник еще немножко полаял и пробормотал: - Что ж... радио как радио. Некоторые полагают, сэр, что оно не лишено некоторого основания. Другие, напротив, утверждают, что радио мистификация, а "Повелитель железа" жулик.
      - Гм.
      - Но, сэр, я не понимаю, какое отношение может иметь "Повелитель железа" к тем срочным делам, которые привели меня в ваш кабинет.
      Министр иронически закурил сигару и сказал:
      - Значит вы, любезный полковник, не видите связи между "Повелителем железа" и Индией? Очень хорошо. А вы детально ознакомились с содержанием радио?
      - Детально...но, может быть, я что-нибудь пропустил...
      - Пропустил! Ха! Вот текст радио. Он уже третьи сутки лежит у меня на столе, и я все время ломаю над ним голову. Первая же строчка этого документа, с вашего позволения, господин полковник, звучит так: "Последние кровавые события в Индии переполнили чашу моего терпения". И так далее. Итак... отправная точка всей радиотелеграммы - Индия. Что вы можете на это сказать?
      Колониальный вояка вытер с бронзового лба пот, потрогал седые усы и буркнул:
      - Этого... я действительно не учел.
      - Очень хорошо, полковник. В таком случае вам, может быть, будет интересно узнать мое мнение по этому поводу. Это, несомненно, проделка индусской коммунистической подпольной организации, о которой вы вот уже в течение пяти лет посылаете мне отчаянные донесения.
      - Черт возьми!..
      - Об этом не может быть двух мнений. Коммунисты думают этим радио напугать британское правительство, ослабить его мощь и произвести в Индии государственный переворот. Вот что это значит, господин полковник.
      Полковник вскочил с кресла и забегал по кабинету.
      - Да, господин министр... это верно... вы правы... как это я раньше не догадался! Надо немедленно принять меры.
      - Завтра же вы должны выехать в Индию.
      - Слушаю-с, сэр.
      - Правительство его величества возлагает на вас большие надежды, полковник. Вы должны в корне уничтожить коммунистическое подполье. Денег и патронов не жалеть. Цель оправдывает средства. Что же касается вождя индусских коммунистов Рамашандры, этого гнусного изменника и агента Коминтерна, то вы его должны убрать с нашей дороги...
      Министр посмотрел в глаза полковника бесцветными, твердыми, ледяными глазами и еще раз прибавил:
      -Убрать.
      Цолковник вышел из министерства колоний и отправился в гостиницу "Европа", где он всегда останавливался во время своих приездов из Индии. У полковника явился гениальный план религиозного воздействия на индусские массы. Он улыбался.
      На черной доске возле бюро портье полковник был записан так: Сэр Томас Хейс - представитель "акционерного общества по распространению рюмок для еды яиц всмятку".
      Глава вторая
      Вождь индусских коммунистов Рамашандра
      В тот же день и час, когда министр колоний совещался с полковником Хейсом, в районе доков и верфей Калькутты происходило необычайное оживление.
      Несколько слов о Калькутте.
      Калькутта - это главный город Индии и резиденция вице-короля.
      На полтора миллиона жителей приходится всего 6000 европейцев.
      В Калькутте имеется много протестантских и католических церквей и ни одного индусского храма.
      Напрасно читатель будет ожидать увидеть в Калькутте хоть тень восточной экзотики.
      Отвратительные бронзовые и мраморные памятники.
      Плоские, скучные музеи. Начисто выбритые и умеренно подстриженные европейские парки. Ботанический и зоологический сады, щеголяющие общипанными пальмами и лиловыми обезьянами.
      На улицах - полосатые тенты кафе, киоски с прохладительной водой, меняльные столы под зонтиками. Зеркальные стекла банков, школ и правительственных учреждений.
      Здесь ничто не напоминает Азию. И только на окраинах, в рабочих кварталах, где решетчатые корпуса доков и стальные хоботы подъемных кранов, полные каменноугольной пыли, шлака и зноя, мелькает пестрая смесь разноцветных рабов.
      Здесь желтые китайские кули изнемогают под тяжестью непосильных нош, здесь индусские подростки с провалившимися лихорадочными глазами жуют бетель, сплевывая в пыль красную слюну... Здесь тысячи и тысячи рабочих бьют молотками по листовому железу, клепают, куют, строгают, смазывают маслом горячие суставы машин, умирают у огненных топок...
      Итак, в районе доков происходило необычайное волнение.
      Уже давно прогудели фабричные гудки. Невыносимо тяжелый трудовой день окончился. Темные тропические сумерки надвигались на землю, зажигая массы земных и небесных огней.
      Но окончившие работу рабочие не расходились по домам. Густыми черными толпами они шли по узким и душным переулкам предместий в одном направлении.
      Гул голосов стоял над окрестностями. То там, то здесь вспыхивали огоньки трубок и папирос, вырывая из тьмы худые и твердые лица.
      Изредка можно было расслышать фразы, сказанные на разных наречиях.
      - Наконец-то он приехал.
      - Говорят, что он бежал из бомбейской тюрьмы.
      - За его поимку была назначена крупная награда.
      - О, Рамашандра сумел провести этих тупоголовых шпиков.
      - Вчера был митинг в профсоюзе ткачей. Там говорил Рамашандра. Я слышал его. Он говорил, что время избавления близко... Надо еще немножко потерпеть, и мы навсегда сбросим со своей шеи этих кровопийцев англичан Уже скоро мы захватим в свои руки фабрики и заводы и устроим свою жизнь по-новому.
      На громадном пустыре, примыкающем к докам "Акционерного общества Реджинальд Симпль", собралась громадная толпа.
      Уже была черная тропическая ночь. Крупные созвездия висели в тяжелом небе, как кисти горящего винограда.
      Газовые фонари кое-где мерцали тусклыми могильными светляками.
      Толпа ждала.
      Вдруг послышался топот, и головы всех повернулись вправо. Там из-за двух фабричных корпусов появились люди с факелами. Багрово-красные их языки бросали причудливые тени на унылые кирпичные стены.
      - Он идет. Вон Рамашандра!
      - Покажите мне его. Я. не вижу.
      - Тише, тише.
      Тысячи глаз впились в приближающуюся фигуру Рамашандры. Его узкое смуглое лицо, облитое маслянистым заревом факелов, казалось бронзовым. На его голове был тюрбан.
      - Да здравствует Рамашандра!...
      Рамашандра улыбнулся и быстро вскочил на штабель каменного угля. Теперь он был виден всем. Он сделал жест рукой. Толпа умолкла. Он сказал:
      - Товарищи! Я пришел к вам, чтобы предупредить вас. Вам всем, конечно, известно содержание радио "Повелителя железа". Он, этот таинственный "повелитель", требует всеобщего разоружения в целях сохранения мира. Эту песню об общем мире мы слышим, товарищи, уже давно от социал-пацифистов или, вернее, социал-предателей и знаем ей цену. Нам пускают пыль в глаза. Я не сомневаюсь, что пресловутое радио не более не менее как очередная провокационная стряпня господина министра колоний. Еще бы, господину министру колоний было бы весьма выгодно, если бы мы во имя всеобщего мира сложили оружие и отказались от вооруженной борьбы. Но этого не будет. Мы слишком сильны. Близок день, когда пролетариат Индии подымется как один человек на своих угнетателей и сбросит их со своей шеи.
      - Долой угнетателей!
      - Да здравствует Рамашандра!
      - Да здравствуют Советы!
      - Долой социал-предателей!
      Послышались крики.
      Рамашандра улыбнулся. Его лицо сияло. Он водворил тишину и продолжал:
      - Товарищи! За последние два месяца я посетил главнейшие города Индии и говорил с рабочими Бомбея, Коломбо, Мадраса, Бенареса, Дели. Наши партийные организации сильны как никогда и готовы в любой момент начать вооруженное восстание. Правда, еще во многих местах Индии в массах царят религиозные предрассудки, и господа англичане, при любезном содействии жрецов, попов, йогов и прочей сволочи, ловко играют на народной темноте. Но я думаю, что в ближайшее время нам удастся с этим покончить.
      - Долой жрецов!
      - Итак, товарищи,- сказал Рамашандра, водворяя тишину,- призываю вас к выдержке и дисциплине! Еще немного и...
      В этот момент раздались свистки полицейских. Факелы заколебались.
      Толпа шарахнулась в сторону. Хлопнул выстрел.
      - Мы окружены полицией! Рамашандра, спасайся!
      Но было уже поздно. Низенький коренастый человек вскочил, потрясая револьвером, на штабель угля и очутился рядом с Рамашандрой.
      - Рамашандра, вождь коммунистов, именем короля ты арестован!
      - Нас предали! Среди нас переодетые полицейские! - пронеслось над толпой.
      Послышался шум полицейских автомобилей.
      Тогда Рамашандра отшатнулся назад и нанес страшный удар кулаком снизу вверх в подбородок сыщика. Сыщик раскинул руки и свалился вниз.
      - Да здравствует коммунизм!!!-закричал Рамашандра.
      Не менее десяти пуль пропело над его тюрбаном. Последний факел погас.
      Рамашандра соскочил в толпу и скрылся.
      Гремели выстрелы разъяренных полицейских.
      Глава третья
      В редакции газеты "Вечерний пожар"
      Приблизительно в это же самое время редактор московской газеты "Вечерний пожар" нервно постучал мундштуком свежей папиросы по крышке портсигара, кинул папиросу в рот и поднес к ее кончику пламя почти догоревшей спички. Его пенсне тревожно вспыхнуло. Он пустил через ноздри сердитую струю дыма и позвонил.
      В дверь просунулась голова секретаря.
      - Я не вижу сенсаций. Со времени "Подземного Кремля" ни одной приличной сенсации,- строго сказал редактор, глядя на ручные часы, которые показывали без четверти двенадцать.- Через пятнадцать минут мы обязаны сдать весь материал. Что вы можете сказать по этому поводу?
      - Сенсации будут,- ответила голова секретаря.
      Редактор заложил руки за спину и прошелся по кабинету.
      Собственно говоря, нужно было обладать чудовищной фантазией, чтобы назвать кабинетом эту стеклянную коробку 4x5, устроенную в углу редакционного зала, где три лихих машинистки с замашками призовых пулеметчиков насиловали свои ундервуды, выставив из растрепанных причесок острые уши.
      Трое молодых людей, размахивая шляпами и стараясь перекричать стук машинок и голоса друг друга, диктовали статьи. Это был традиционный полуденный финиш трех московских газетных чемпионов, которые со вчерашнего вечера охотились за сенсациями.
      Регистраторша меланхолично размечала красным карандашом последний номер газеты. Провинциальный поэт терпеливо сидел в углу, положив на тощие колени полное собрание своих сочинений. Вот уже вторую неделю он с настойчивостью римского трибуна дожидался сладостного мига, когда его наконец примет редактор. Девочка в сером платье несла восемь кружек чаю - по четыре в каждой руке. В соседней комнате кассир кричал кому-то, что без записки редактора денег все равно не даст. Секретарь грузил курьера материалом.
      - Точка. Конец,- воскликнул с невероятным торжеством первый из молодых людей.
      - Точка. Конец,- сказал другой.
      - Точка. Конец,- поспешил подтвердить третий.
      Машинистки привычным движением спрятали уши в прически, вырвали из машинок листы и сунули носы в карманные зеркальца.
      Молодые люди схватили свои статьи и ринулись к стеклянной полуматовой двери редакторского аквариума.
      Часы редактора показывали без пяти минут двенадцать.
      - Сенсации?-подозрительно спросил редактор.
      - Что касается меня, то сенсация,- гордо сказал первый молодой человек.
      Второй быстро положил статью на редакторский стол.
      - Можете не читая отправлять в набор. Сенсация.
      Третий хлопнул себя шляпой по груди и, захлебываясь, врскликнул: .
      - Насчет сенсационности моего материала не может быть двух мнений. Рекомендую повысить тираж номера по крайней мере на пять тысяч.
      - Не все сразу, - строго сказал редактор, поднимая над головой папиросу, - по очереди. Что у вас, Изумрудов?
      - У меня сенсационнейшее интервью по поводу последних событий в Индии с видными представи...
      - Хорошо. Довольно. Я вас понял. Из двухсот строк вашей статьи пятнадцать избранных будут использованы в ближайшем номере. У вас, Шик?
      Шик победоносно улыбнулся. Он сказал, отчеканивая каждое слово:
      - Племянник Шерлока Холмса, сын Майкрофта Холмса- молодой лондонский сыщик Стэнли Холмс, восходящая звезда Скотленд-Ярда и гроза криминального мира Англии: краткая биография с приложением портрета, а также сенсационнейшее интервью по этому поводу с виднейшими представителями уголов...
      - Довольно. Беру портрет и биографию. Интервью можете оставить себе. Что у вас, Королев?
      - У меня "Повелитель железа",- скромно сказал Королев.
      С этими словами он .передал редактору сенсационную радиограмму.
      Редактор внимательно прочел сообщение и сказал: - Гм...
      Потом прочел еще раз и ничего не сказал.
      Прочтя же сообщение в третий раз, редактор забегал вокруг письменного стола, размахивая руками и бормоча:
      - Или сумасшедший, или дурак, или негодяй... Человек в здравом уме и твердой памяти (если он негодяй и не дурак) никогда не напишет такой наглой и хвастливой галиматьи... Хотя... Хотя... Черт возьми, а вдруг действительно есть такой "Повелитель железа"? А вдруг? А, Ко - ролев, вдруг действительно есть такой человек? Что тогда? А, Королев, что тогда?
      - Тогда его надо... Его надо...- замялся Королев.
      - Проинтервьюировать, - подхватил редактор, - и достать...
      - Портрет, - перебил редактора Королев.
      Редактор обогнул письменный стол еще раз, потом пробежался по кабинету и, опрокинув четыре стула, в изнеможении опустился в кресло.
      - Нет, Королев, - сказал он, - его нельзя проинтервьюировать. И сфотографировать его нельзя, потому что... потому что... Потому что его нет. Он не существует.
      Редактор грустно задумался. Потом вскочил с кресла и закричал тонким голосом:
      - А если он, черт возьми, существует, то где же его искать?.. Как его найти? А, Королев, как его найти?..
      Редактор сложил молитвенно руки на груди и продолжал:
      - О, если бы это было возможно. О, если бы его можно было найти и сфотографировать. О, тогда наш тираж поднялся бы в десять раз. Тогда, Королев, наш "Вечерний пожар" покрыл бы себя неувядаемой славой. О, тогда...
      Редактор осекся и махнул рукой.
      - Впрочем, нет, Королев, никакого "Повелителя железа" нет. Это просто сумасшедший или шутник, захотевший одурачить весь мир.
      Редактор закурил новую папиросу и минуту подумал.
      Потом потер лоб и сказал:
      - Вот что, Королев, "Повелитель железа" - "Повелителем железа", а завтра утром я желал бы иметь хороший, сочный, яркий, талантливый очерк о тайных курильнях опиума Москвы. Это ходкий материал. Экзотика и все такое... Очерк должен быть не больше двухсот строк. Поняли?
      - Понял.
      - До свидания.
      Редактор взял в руки синий карандаш и с энтузиазмом принялся перечеркивать какую-то статью.
      Королев вышел из кабинета редактора.
      Он был настолько задумчив, что позабыл даже взять аванс.
      Королев вышел на улицу.
      Глава четвертая
      Тайна храма Василия Блаженного
      Выйдя из редакции "Вечернего пожара", Королев посмотрел на часы. Было около часу дня.
      - В курильню опиума еще рано, - подумал Королев.- Туда нужно являться не ранее девяти часов вечера.
      Надо как-нибудь убить время. Никакое занятие в мире не доставляло Королеву столько удовольствия, как убивать время, гуляя по Москве.
      Королев был настоящим журналистом до мозга костей: коверкотовое пальто, клетчатая кэпи, американские башмаки, английская трубка, французское легкомыслие и русское безденежье.
      Королев прожил бурную и интересную молодость.
      Где только не побывал за последние пятнадцать лет этот веселый бездельник! С первых же дней великой русской революции он был подхвачен водоворотом событий, и в течение пяти лет судьба швыряла его, как щепку.
      Каких только приключений он не пережил, каких профессий не перепробовал. Он был собственным военным корреспондентом - Украинского радиотелеграфного агентства при штабе Буденного, он заведовал библиотекой в красноармейском клубе, он редактировал не менее десяти стенных газет, он болел сыпным тифом, умирал от голоду, писал агитационные драмы, падал с самолета, был уполномоченным по заготовке дров и даже, как это ни странно, в течение двух недель числился старшей сестрой милосердия при Одесском эвакоприемнике в 1920 году.
      Словом, этот человек прошел огонь, воду и медные трубы. Железные дни военного коммунизма наложили на его характер неизгладимый отпечаток мужества и находчивости. Но последнее десятилетие, не дававшее больше пиши для его неукротимого темперамента, порядком-таки ему надоело.
      Не такой был человек Королев, чтобы довольствоваться спокойной и беззаботной жизнью (полуавантюрного характера) одного из самых талантливых журналистов "Вечерного пожара".
      Ему нужно было кое-что посильнее, чем курильни опиума, полеты на "Юнкерсе" и головокружительные интервью с иностранными дипломатами. Короче: он жаждал настоящих приключений.
      Сначала Королев отправился в ГУМ, где с большим вкусом выбрал себе полфунта хорошего английского табаку. Затем он вышел на Красную площадь, не торопясь набил свою трубку, пустил приторную струю густого белого дыма и зажмурился от солнца.
      Собор Василия Блаженного, этот чудовищный букет диких красок, стоял перед ним во всем своем восточном великолепии. Тысячи раз рассматривал Королев эту замечательную архитектурную редкость, и неизменно она производила на него одно и то же впечатление чудесной, неразгаданной восточной загадки.
      Но на этот раз Королев при виде Василия Блаженного испытал очень сложное и острое ощущение любопытства, напряженности и волнения. Его нервы странно напряглись.
      Это ощущение никогда не обманывало Королева. Конечно, это было предчувствие настоящего, захватывающего, долгожданного приключения.
      Дикие, полосатые куполы храма, напоминавшие индусские чалмы, газетные телеграммы о событиях, назревающих в Индии, таинственное радио "Повелителя железа", которое начиналось упоминанием о той же Индии,, наконец поручение редактора побывать в китайской курильне опиума - все это вместе взятое затягивалось вокруг Королева каким-то неодолимым пестрым индусским узлом.
      Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, Королев направился к храму Василия Блаженного и поднялся по его каменным сточенным ступеням.
      Сторож, сидевший за столиком у входа, протянул ему входной талон. Королев, .как загипнотизированный, кинул на стол, гривенник и вошел внутрь.
      После красного зноя и золота площади здесь было сыро и прохладно. Каменная многовековая тишина стояла в темных и узких закоулках и переходах. Высокие стрельчатые окна с трудом пропускали голубоватый дневной свет.
      Шаги гулко и плоско раздавались по каменным плитам.
      Вся внутренность храма состояла из множества темных и узких каменных алтарей. То там, то здесь поблескивало смуглое золото иконостасов. Разноцветные струпья фресок, светившиеся киноварью, охрой и синькой, бежали причудливыми узорами по стенам.
      Королев задумчиво поднимался и опускался по лестницам, переходил из алтаря в алтарь, останавливался возле узких амбразур и никак не мог отделаться от мысли, преследовавшей его с того момента, как он ступил под своды-храма.
      - "Повелитель железа", "Повелитель железа", - бормотал Королев, словно отвечая на какие-то свои тайные мысли.
      - "Повелитель железа"... Василий Блаженный... Индия... Подземный Кремль... библиотека Ивана Грозного... Да, да. Я чувствую, что между этим существует какая-то связь. Чутье никогда не обманывает меня. Но какая, какая? Королев прислонился спиной к стене и полузакрыл глаза.
      В это время двое довольно странных людей бросили на столик сторожа две серебряные монеты, получили талоны и вошли в храм. Один из них был японец с плоским желтоватым лицом и в круглых роговых очках, другой- высокий смуглый человек с черной бородой. Японец был в модном американском пиджаке, щегольских штиблетах и в широком. резиновом макинтоше. Европейская одежда чрезвычайно шла к его невысокой коренастой ловкой фигуре. Высокий и смуглый человек был тоже одет по-европейски - в синий шевиотовый костюм и кожаный картуз, но европейская одежда явно не шла к нему; этот человек с наружностью индусского жреца был бы, вероятно, гораздо эффектнее в ярком шелковом халате и белом тюрбане.
      Они имели вид праздных туристов, осматривающих достопримечательности Москвы. Не торопясь, переходили они от стены к стене, от фрески к фреске, пока не скрылись из глаз сторожа. Но как только они остались одни и убедились, что их никто не слышит, они быстро и уверенно пошли вперед, оживленно разговаривая на каком-то восточном языке.