В.П.Катаев
      Повелитель железа
      Авантюрный роман с прологом и эпилогом
      Фразы о мире - смешная, глупенькая утопия, пока не экспроприирован клан
      капиталистов.
      Владимир Ленин
      Пролог
      Летом 1924 года газеты всего земного шара сообщили о потрясающем открытии некоего господина Матьюса, который изобрел так называемые "лучи смерти".
      Газеты писали об этом много, но чрезвычайно туманно.
      Никто никогда не видел действия этих лучей.
      Имя господина Матьюса до сих пор не попадалось в списке известных -изобретателей.
      По уверениям печати сущность "луча смерти" заключалась в следующем.
      Они могли на расстоянии останавливать моторы, взрывать снаряды, убивать людей. От них невозможно было скрыться. Они были невидимы и проникали сквозь любую материю.
      Нечего и говорить, что эти сенсационнейшие слухи вызвали в ученом, а особенно в военном мире буквально панику.
      Сотни международных шпионов, десятки генеральных штабов, куча министров и президентов - все были вовлечены в бешеную игру за обладание страшным секретом Матьюса.
      Целый месяц продолжалась эта лихорадка смерти.
      То вдруг распространялись молниеносные слухи о том, что изобретение куплено французским правительством.
      Слухи опровергались.
      Кричали, что Матьюс получил от японского генерального штаба баснословные деньги.
      Опровергали. Шумели. Волновались...
      Пока в один прекрасный день не выяснилось, что господин Матьюс бесследно скрылся неизвестно куда.
      Ходили слухи, что он вел в Лондоне переговоры с британским правительством о продаже своего патента.
      Но вдруг в ночь, накануне совершения сделки, он выехал из отеля возле Чаринг-Кросского вокзала - и больше его никто нигде не видел.
      Полагали, что какая-нибудь великая держава успела перехватить у англичан его изобретение.
      Но это, конечно, стало бы известным на другой же день. Такие вещи в тайне не держатся.
      Многие русские и европейские журналы напечатали сенсационную фотографию господина Матьюса, где о изображался в момент отлета на аэроплане с восточной; лондонского аэродрома. Это, конечно, была чепуха. Фотография изображала отнюдь не господина Матьюса, а заведывающего хроникой центрального лондонского бюро фотографий. Только ему пририсовали усы.
      Одним словом, вся эта история была покрыта мраком неизвестности.
      О ней поговорили и забыли. История "лучей смерти" начала представляться для многих очередным газетным блефом.
      Однако пишущий эти строки имеет в своем распоряжении более подробные сведения, касающиеся этой истории.
      Вот точная картина исчезновения господина Матьюса.
      Действительно Матьюс вел переговоры с британским правительством.
      Действительно он проживал в небольшой гостинице возле Чаринг-Кросского вокзала.
      В семь часов вечера, накануне своего исчезновения, господин Матьюс обедал в общем зале ресторана гостиницы. После обеда он развалился в курительной комнате в удобном кожаном кресле и закурил драгоценную черную манилку.
      Вдруг к нему подошел изысканно одетый японец и попросил о разрешении переговорить с ним в течение пяти минут.
      Господин Матьюс любезно разрешил. Он был уверен, что японец представитель какой-нибудь токийской или иокагамской газеты. Он давно привык к всякого рода интервью и относился к ним довольно хладнокровно.
      После пяти минут разговора Матьюс покрылся красными пятнами.
      Он поднялся с кресла и последовал за японцем в его номер.
      В номере находился еще один человек - высокий, смуглый, с черной бородой.
      Бородач приветливо поздоровался с Матьюсом и предложил ему сесть.
      После этого бородач достал из-под кровати небольшой желтый чемодан, открыл его и высыпал содержимое на стол.
      Радужный сноп огня озарил всю комнату.
      На столе лежало более сорока чудовищно крупных бриллиантов изумительной шлифовки.
      Бородач сказал на ломаном английском языке:
      - Эти драгоценности вы получите за свой патент. Больше вам не в состоянии дать ни одно, даже самое богатое государство в мире.
      - Но кто вы такой!-воскликнул Матьюс.
      - Вам это должно быть совершенно безразлично, - суховато сказал бородач,- но я думаю, что вам было бы приятно узнать, что я желаю приобрести ваше изобретение в интересах всеобщего мира.
      Радужные круги поплыли перед глазами господина Матьюса.
      - Позвольте... Это так неожиданно...- пробормотал он.
      - Если реализовать эти камни,- спокойно сказал бородач,- это даст около трех миллиардов фунтов стерлингов. Я ничего не могу прибавить к этому больше, господин Матьюс.
      Матьюс не владел собой.
      Как загипнотизированный, он нащупал в боковом кармане автоматическую ручку и со скрипом развинтил ее.
      Японец любезно подвинул ему два листа бумаги.
      Через час господин Матьюс с небольшим желтым чемоданом в руке вышел из отеля. Гора упала с плеч. Он был самым богатым человеком в мире. А самым богатым людям в мире не приходится задумываться над тем, как убить время и что с собой сделать.
      Через пару дней Матьюс лежал уже в соломенном кресле трансатлантического корабля под роскошной пальмой.
      А через десять дней он под фамилией мистера Реддинга потерялся в водовороте головокружительной жизни миллиардерского Нью-Йорка.
      Ему было в высокой степени наплевать на всякие войны, генеральные штабы, дипломатию и прочую чепуху.
      Тем временем бородач и японец покрывали пространство и время на быстролетном аэроплане, держа курс на южные Гималаи.
      Вот вкратце отчет о тех событиях, которые и являются прологом к предлагаемому вниманию читателей роману.
      Глава первая
      Таинственное радио
      Всем, всем, всем. Всем правительствам мира, всем революционным партиям, всему населению земного шара. Последние кровавые события в Индии переполнили чашу моего терпения. Довольно крови. Я требую немедленного и полного разоружения всех, сухопутных, морских, воздушных и химических военных сил мира. Даю сроку ровно месяц; если через месяц, то есть не позже 20-го июля сего года, все оружия истребления, находящиеся в руках правительств или в руках революционных партий, не будут уничтожены, я оставляю за собой право действовать так, как посчитаю необходимым. Остерегайтесь принять мое радио за шутку. Обратите внимание на длину электрических волн. Вы еще услышите обо мне.
      "Повелитель железа".
      Приведенное выше радио было получено на всех наиболее крупных радиостанциях земного шара в ночь с 19 на 20 июня 1929 г.
      Оно вызвало сенсацию.
      Тираж вечерних газет поднялся по крайней мере втрое.
      В течение нескольких дней во всем мире только и было разговору, что о таинственном "Повелителе железа".
      Загадочное радио вызвало в научном мире оживленные споры: одни полагали, что радио "Повелителя железа" это остроумная сенсация, специально созданная руководителями газетного треста; другие утверждали, что дело обстоит значительно серьезнее.
      Эти последние ссылались на то место таинственного радио, где было сказано: "Обратите внимание на длину электрических волн".
      И действительно, длина электрических волн этого радио была необычайно мала. Это обстоятельство было совершенно необъяснимо. Как известно, чем больше поле действия радиостанции, тем длиннее электрические волны, посылаемые ею. В данном же случае было как раз наоборот. Электрические волны были крайне коротки, и, несмотря на это, они покрыли весь земной шар и были приняты всеми радиостанциями.
      Правда, над проблемой коротких волн уже давно работали наиболее выдающиеся радиотехники, но их изыскания до сих пор не давали никаких положительных результатов.
      Теперь же таинственное радио "Повелителя железа", переданное короткими волнами, доказывало с полной очевидностью, что эта проблема разрешена. И этот факт говорил о том, что пославший радио был не столько ловким мистификатором, сколько замечательным техником-изобретателем.
      Как знать, может быть, в руках "Повелителя железа" действительно находилась сила, дававшая ему право требовать таких чудовищных вещей, как всеобщее разоружение.
      Как бы то ни было, мы должны установить тот факт, что радио "Повелителя железа" вызвало большой шум в обоих полушариях.
      Совершенно естественно, что немедленно же были выпущены папиросы и брюкодержатели марки "Повелитель железа". Не менее двух тысяч драматургов спешно переделывали свои комедии на предмет введения в число действующих лиц "Повелителя железа". Развязные молодые люди, промышлявшие до сих пор мелкими аферами и чтением лекций о междупланетных сообщениях, начали выпускать в большом количестве повести и романы о "Повелителе железа". Эскадроны престарелых ученых писали на дрожащих ремингтонах комментарии к телеграмме "Повелителя железа".
      Все заработали на "Повелителе железа". Все были довольны.
      Бесполезно было бы прибавлять, что именно те люди, которыми было заинтересовано радио, обратили на него наименьшее внимание.
      Министр колоний великой Британии откинулся на спинку кресла.
      Весьма возможно, что читатели найдут этот образ действия почтенного дипломата в высшей степени фельетонным. Но что ж делать, если министр колоний действительно откинулся на спинку кресла.
      Мало того. Он ударил кулаком по столу. А это был весьма грозный признак.
      Полковник Томас Хейс растерянно погладил свою синюю бритую щеку и хрипло залаял. Этот хриплый лай был тем самым знаменитым собачьим кашлем, ко торым кашляют все его величества колониальные полковники, приезжающие по делам службы из Индии в Лондон.
      - Я желаю знать,- грозно сказал министр,- ваше мнение относительно "Повелителя железа".
      Полковник еще немножко полаял и пробормотал: - Что ж... радио как радио. Некоторые полагают, сэр, что оно не лишено некоторого основания. Другие, напротив, утверждают, что радио мистификация, а "Повелитель железа" жулик.
      - Гм.
      - Но, сэр, я не понимаю, какое отношение может иметь "Повелитель железа" к тем срочным делам, которые привели меня в ваш кабинет.
      Министр иронически закурил сигару и сказал:
      - Значит вы, любезный полковник, не видите связи между "Повелителем железа" и Индией? Очень хорошо. А вы детально ознакомились с содержанием радио?
      - Детально...но, может быть, я что-нибудь пропустил...
      - Пропустил! Ха! Вот текст радио. Он уже третьи сутки лежит у меня на столе, и я все время ломаю над ним голову. Первая же строчка этого документа, с вашего позволения, господин полковник, звучит так: "Последние кровавые события в Индии переполнили чашу моего терпения". И так далее. Итак... отправная точка всей радиотелеграммы - Индия. Что вы можете на это сказать?
      Колониальный вояка вытер с бронзового лба пот, потрогал седые усы и буркнул:
      - Этого... я действительно не учел.
      - Очень хорошо, полковник. В таком случае вам, может быть, будет интересно узнать мое мнение по этому поводу. Это, несомненно, проделка индусской коммунистической подпольной организации, о которой вы вот уже в течение пяти лет посылаете мне отчаянные донесения.
      - Черт возьми!..
      - Об этом не может быть двух мнений. Коммунисты думают этим радио напугать британское правительство, ослабить его мощь и произвести в Индии государственный переворот. Вот что это значит, господин полковник.
      Полковник вскочил с кресла и забегал по кабинету.
      - Да, господин министр... это верно... вы правы... как это я раньше не догадался! Надо немедленно принять меры.
      - Завтра же вы должны выехать в Индию.
      - Слушаю-с, сэр.
      - Правительство его величества возлагает на вас большие надежды, полковник. Вы должны в корне уничтожить коммунистическое подполье. Денег и патронов не жалеть. Цель оправдывает средства. Что же касается вождя индусских коммунистов Рамашандры, этого гнусного изменника и агента Коминтерна, то вы его должны убрать с нашей дороги...
      Министр посмотрел в глаза полковника бесцветными, твердыми, ледяными глазами и еще раз прибавил:
      -Убрать.
      Цолковник вышел из министерства колоний и отправился в гостиницу "Европа", где он всегда останавливался во время своих приездов из Индии. У полковника явился гениальный план религиозного воздействия на индусские массы. Он улыбался.
      На черной доске возле бюро портье полковник был записан так: Сэр Томас Хейс - представитель "акционерного общества по распространению рюмок для еды яиц всмятку".
      Глава вторая
      Вождь индусских коммунистов Рамашандра
      В тот же день и час, когда министр колоний совещался с полковником Хейсом, в районе доков и верфей Калькутты происходило необычайное оживление.
      Несколько слов о Калькутте.
      Калькутта - это главный город Индии и резиденция вице-короля.
      На полтора миллиона жителей приходится всего 6000 европейцев.
      В Калькутте имеется много протестантских и католических церквей и ни одного индусского храма.
      Напрасно читатель будет ожидать увидеть в Калькутте хоть тень восточной экзотики.
      Отвратительные бронзовые и мраморные памятники.
      Плоские, скучные музеи. Начисто выбритые и умеренно подстриженные европейские парки. Ботанический и зоологический сады, щеголяющие общипанными пальмами и лиловыми обезьянами.
      На улицах - полосатые тенты кафе, киоски с прохладительной водой, меняльные столы под зонтиками. Зеркальные стекла банков, школ и правительственных учреждений.
      Здесь ничто не напоминает Азию. И только на окраинах, в рабочих кварталах, где решетчатые корпуса доков и стальные хоботы подъемных кранов, полные каменноугольной пыли, шлака и зноя, мелькает пестрая смесь разноцветных рабов.
      Здесь желтые китайские кули изнемогают под тяжестью непосильных нош, здесь индусские подростки с провалившимися лихорадочными глазами жуют бетель, сплевывая в пыль красную слюну... Здесь тысячи и тысячи рабочих бьют молотками по листовому железу, клепают, куют, строгают, смазывают маслом горячие суставы машин, умирают у огненных топок...
      Итак, в районе доков происходило необычайное волнение.
      Уже давно прогудели фабричные гудки. Невыносимо тяжелый трудовой день окончился. Темные тропические сумерки надвигались на землю, зажигая массы земных и небесных огней.
      Но окончившие работу рабочие не расходились по домам. Густыми черными толпами они шли по узким и душным переулкам предместий в одном направлении.
      Гул голосов стоял над окрестностями. То там, то здесь вспыхивали огоньки трубок и папирос, вырывая из тьмы худые и твердые лица.
      Изредка можно было расслышать фразы, сказанные на разных наречиях.
      - Наконец-то он приехал.
      - Говорят, что он бежал из бомбейской тюрьмы.
      - За его поимку была назначена крупная награда.
      - О, Рамашандра сумел провести этих тупоголовых шпиков.
      - Вчера был митинг в профсоюзе ткачей. Там говорил Рамашандра. Я слышал его. Он говорил, что время избавления близко... Надо еще немножко потерпеть, и мы навсегда сбросим со своей шеи этих кровопийцев англичан Уже скоро мы захватим в свои руки фабрики и заводы и устроим свою жизнь по-новому.
      На громадном пустыре, примыкающем к докам "Акционерного общества Реджинальд Симпль", собралась громадная толпа.
      Уже была черная тропическая ночь. Крупные созвездия висели в тяжелом небе, как кисти горящего винограда.
      Газовые фонари кое-где мерцали тусклыми могильными светляками.
      Толпа ждала.
      Вдруг послышался топот, и головы всех повернулись вправо. Там из-за двух фабричных корпусов появились люди с факелами. Багрово-красные их языки бросали причудливые тени на унылые кирпичные стены.
      - Он идет. Вон Рамашандра!
      - Покажите мне его. Я. не вижу.
      - Тише, тише.
      Тысячи глаз впились в приближающуюся фигуру Рамашандры. Его узкое смуглое лицо, облитое маслянистым заревом факелов, казалось бронзовым. На его голове был тюрбан.
      - Да здравствует Рамашандра!...
      Рамашандра улыбнулся и быстро вскочил на штабель каменного угля. Теперь он был виден всем. Он сделал жест рукой. Толпа умолкла. Он сказал:
      - Товарищи! Я пришел к вам, чтобы предупредить вас. Вам всем, конечно, известно содержание радио "Повелителя железа". Он, этот таинственный "повелитель", требует всеобщего разоружения в целях сохранения мира. Эту песню об общем мире мы слышим, товарищи, уже давно от социал-пацифистов или, вернее, социал-предателей и знаем ей цену. Нам пускают пыль в глаза. Я не сомневаюсь, что пресловутое радио не более не менее как очередная провокационная стряпня господина министра колоний. Еще бы, господину министру колоний было бы весьма выгодно, если бы мы во имя всеобщего мира сложили оружие и отказались от вооруженной борьбы. Но этого не будет. Мы слишком сильны. Близок день, когда пролетариат Индии подымется как один человек на своих угнетателей и сбросит их со своей шеи.
      - Долой угнетателей!
      - Да здравствует Рамашандра!
      - Да здравствуют Советы!
      - Долой социал-предателей!
      Послышались крики.
      Рамашандра улыбнулся. Его лицо сияло. Он водворил тишину и продолжал:
      - Товарищи! За последние два месяца я посетил главнейшие города Индии и говорил с рабочими Бомбея, Коломбо, Мадраса, Бенареса, Дели. Наши партийные организации сильны как никогда и готовы в любой момент начать вооруженное восстание. Правда, еще во многих местах Индии в массах царят религиозные предрассудки, и господа англичане, при любезном содействии жрецов, попов, йогов и прочей сволочи, ловко играют на народной темноте. Но я думаю, что в ближайшее время нам удастся с этим покончить.
      - Долой жрецов!
      - Итак, товарищи,- сказал Рамашандра, водворяя тишину,- призываю вас к выдержке и дисциплине! Еще немного и...
      В этот момент раздались свистки полицейских. Факелы заколебались.
      Толпа шарахнулась в сторону. Хлопнул выстрел.
      - Мы окружены полицией! Рамашандра, спасайся!
      Но было уже поздно. Низенький коренастый человек вскочил, потрясая револьвером, на штабель угля и очутился рядом с Рамашандрой.
      - Рамашандра, вождь коммунистов, именем короля ты арестован!
      - Нас предали! Среди нас переодетые полицейские! - пронеслось над толпой.
      Послышался шум полицейских автомобилей.
      Тогда Рамашандра отшатнулся назад и нанес страшный удар кулаком снизу вверх в подбородок сыщика. Сыщик раскинул руки и свалился вниз.
      - Да здравствует коммунизм!!!-закричал Рамашандра.
      Не менее десяти пуль пропело над его тюрбаном. Последний факел погас.
      Рамашандра соскочил в толпу и скрылся.
      Гремели выстрелы разъяренных полицейских.
      Глава третья
      В редакции газеты "Вечерний пожар"
      Приблизительно в это же самое время редактор московской газеты "Вечерний пожар" нервно постучал мундштуком свежей папиросы по крышке портсигара, кинул папиросу в рот и поднес к ее кончику пламя почти догоревшей спички. Его пенсне тревожно вспыхнуло. Он пустил через ноздри сердитую струю дыма и позвонил.
      В дверь просунулась голова секретаря.
      - Я не вижу сенсаций. Со времени "Подземного Кремля" ни одной приличной сенсации,- строго сказал редактор, глядя на ручные часы, которые показывали без четверти двенадцать.- Через пятнадцать минут мы обязаны сдать весь материал. Что вы можете сказать по этому поводу?
      - Сенсации будут,- ответила голова секретаря.
      Редактор заложил руки за спину и прошелся по кабинету.
      Собственно говоря, нужно было обладать чудовищной фантазией, чтобы назвать кабинетом эту стеклянную коробку 4x5, устроенную в углу редакционного зала, где три лихих машинистки с замашками призовых пулеметчиков насиловали свои ундервуды, выставив из растрепанных причесок острые уши.
      Трое молодых людей, размахивая шляпами и стараясь перекричать стук машинок и голоса друг друга, диктовали статьи. Это был традиционный полуденный финиш трех московских газетных чемпионов, которые со вчерашнего вечера охотились за сенсациями.
      Регистраторша меланхолично размечала красным карандашом последний номер газеты. Провинциальный поэт терпеливо сидел в углу, положив на тощие колени полное собрание своих сочинений. Вот уже вторую неделю он с настойчивостью римского трибуна дожидался сладостного мига, когда его наконец примет редактор. Девочка в сером платье несла восемь кружек чаю - по четыре в каждой руке. В соседней комнате кассир кричал кому-то, что без записки редактора денег все равно не даст. Секретарь грузил курьера материалом.
      - Точка. Конец,- воскликнул с невероятным торжеством первый из молодых людей.
      - Точка. Конец,- сказал другой.
      - Точка. Конец,- поспешил подтвердить третий.
      Машинистки привычным движением спрятали уши в прически, вырвали из машинок листы и сунули носы в карманные зеркальца.
      Молодые люди схватили свои статьи и ринулись к стеклянной полуматовой двери редакторского аквариума.
      Часы редактора показывали без пяти минут двенадцать.
      - Сенсации?-подозрительно спросил редактор.
      - Что касается меня, то сенсация,- гордо сказал первый молодой человек.
      Второй быстро положил статью на редакторский стол.
      - Можете не читая отправлять в набор. Сенсация.
      Третий хлопнул себя шляпой по груди и, захлебываясь, врскликнул: .
      - Насчет сенсационности моего материала не может быть двух мнений. Рекомендую повысить тираж номера по крайней мере на пять тысяч.
      - Не все сразу, - строго сказал редактор, поднимая над головой папиросу, - по очереди. Что у вас, Изумрудов?
      - У меня сенсационнейшее интервью по поводу последних событий в Индии с видными представи...
      - Хорошо. Довольно. Я вас понял. Из двухсот строк вашей статьи пятнадцать избранных будут использованы в ближайшем номере. У вас, Шик?
      Шик победоносно улыбнулся. Он сказал, отчеканивая каждое слово:
      - Племянник Шерлока Холмса, сын Майкрофта Холмса- молодой лондонский сыщик Стэнли Холмс, восходящая звезда Скотленд-Ярда и гроза криминального мира Англии: краткая биография с приложением портрета, а также сенсационнейшее интервью по этому поводу с виднейшими представителями уголов...
      - Довольно. Беру портрет и биографию. Интервью можете оставить себе. Что у вас, Королев?
      - У меня "Повелитель железа",- скромно сказал Королев.
      С этими словами он .передал редактору сенсационную радиограмму.
      Редактор внимательно прочел сообщение и сказал: - Гм...
      Потом прочел еще раз и ничего не сказал.
      Прочтя же сообщение в третий раз, редактор забегал вокруг письменного стола, размахивая руками и бормоча:
      - Или сумасшедший, или дурак, или негодяй... Человек в здравом уме и твердой памяти (если он негодяй и не дурак) никогда не напишет такой наглой и хвастливой галиматьи... Хотя... Хотя... Черт возьми, а вдруг действительно есть такой "Повелитель железа"? А вдруг? А, Ко - ролев, вдруг действительно есть такой человек? Что тогда? А, Королев, что тогда?
      - Тогда его надо... Его надо...- замялся Королев.
      - Проинтервьюировать, - подхватил редактор, - и достать...
      - Портрет, - перебил редактора Королев.
      Редактор обогнул письменный стол еще раз, потом пробежался по кабинету и, опрокинув четыре стула, в изнеможении опустился в кресло.
      - Нет, Королев, - сказал он, - его нельзя проинтервьюировать. И сфотографировать его нельзя, потому что... потому что... Потому что его нет. Он не существует.
      Редактор грустно задумался. Потом вскочил с кресла и закричал тонким голосом:
      - А если он, черт возьми, существует, то где же его искать?.. Как его найти? А, Королев, как его найти?..
      Редактор сложил молитвенно руки на груди и продолжал:
      - О, если бы это было возможно. О, если бы его можно было найти и сфотографировать. О, тогда наш тираж поднялся бы в десять раз. Тогда, Королев, наш "Вечерний пожар" покрыл бы себя неувядаемой славой. О, тогда...
      Редактор осекся и махнул рукой.
      - Впрочем, нет, Королев, никакого "Повелителя железа" нет. Это просто сумасшедший или шутник, захотевший одурачить весь мир.
      Редактор закурил новую папиросу и минуту подумал.
      Потом потер лоб и сказал:
      - Вот что, Королев, "Повелитель железа" - "Повелителем железа", а завтра утром я желал бы иметь хороший, сочный, яркий, талантливый очерк о тайных курильнях опиума Москвы. Это ходкий материал. Экзотика и все такое... Очерк должен быть не больше двухсот строк. Поняли?
      - Понял.
      - До свидания.
      Редактор взял в руки синий карандаш и с энтузиазмом принялся перечеркивать какую-то статью.
      Королев вышел из кабинета редактора.
      Он был настолько задумчив, что позабыл даже взять аванс.
      Королев вышел на улицу.
      Глава четвертая
      Тайна храма Василия Блаженного
      Выйдя из редакции "Вечернего пожара", Королев посмотрел на часы. Было около часу дня.
      - В курильню опиума еще рано, - подумал Королев.- Туда нужно являться не ранее девяти часов вечера.
      Надо как-нибудь убить время. Никакое занятие в мире не доставляло Королеву столько удовольствия, как убивать время, гуляя по Москве.
      Королев был настоящим журналистом до мозга костей: коверкотовое пальто, клетчатая кэпи, американские башмаки, английская трубка, французское легкомыслие и русское безденежье.
      Королев прожил бурную и интересную молодость.
      Где только не побывал за последние пятнадцать лет этот веселый бездельник! С первых же дней великой русской революции он был подхвачен водоворотом событий, и в течение пяти лет судьба швыряла его, как щепку.
      Каких только приключений он не пережил, каких профессий не перепробовал. Он был собственным военным корреспондентом - Украинского радиотелеграфного агентства при штабе Буденного, он заведовал библиотекой в красноармейском клубе, он редактировал не менее десяти стенных газет, он болел сыпным тифом, умирал от голоду, писал агитационные драмы, падал с самолета, был уполномоченным по заготовке дров и даже, как это ни странно, в течение двух недель числился старшей сестрой милосердия при Одесском эвакоприемнике в 1920 году.
      Словом, этот человек прошел огонь, воду и медные трубы. Железные дни военного коммунизма наложили на его характер неизгладимый отпечаток мужества и находчивости. Но последнее десятилетие, не дававшее больше пиши для его неукротимого темперамента, порядком-таки ему надоело.
      Не такой был человек Королев, чтобы довольствоваться спокойной и беззаботной жизнью (полуавантюрного характера) одного из самых талантливых журналистов "Вечерного пожара".
      Ему нужно было кое-что посильнее, чем курильни опиума, полеты на "Юнкерсе" и головокружительные интервью с иностранными дипломатами. Короче: он жаждал настоящих приключений.
      Сначала Королев отправился в ГУМ, где с большим вкусом выбрал себе полфунта хорошего английского табаку. Затем он вышел на Красную площадь, не торопясь набил свою трубку, пустил приторную струю густого белого дыма и зажмурился от солнца.
      Собор Василия Блаженного, этот чудовищный букет диких красок, стоял перед ним во всем своем восточном великолепии. Тысячи раз рассматривал Королев эту замечательную архитектурную редкость, и неизменно она производила на него одно и то же впечатление чудесной, неразгаданной восточной загадки.
      Но на этот раз Королев при виде Василия Блаженного испытал очень сложное и острое ощущение любопытства, напряженности и волнения. Его нервы странно напряглись.
      Это ощущение никогда не обманывало Королева. Конечно, это было предчувствие настоящего, захватывающего, долгожданного приключения.
      Дикие, полосатые куполы храма, напоминавшие индусские чалмы, газетные телеграммы о событиях, назревающих в Индии, таинственное радио "Повелителя железа", которое начиналось упоминанием о той же Индии,, наконец поручение редактора побывать в китайской курильне опиума - все это вместе взятое затягивалось вокруг Королева каким-то неодолимым пестрым индусским узлом.
      Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, Королев направился к храму Василия Блаженного и поднялся по его каменным сточенным ступеням.
      Сторож, сидевший за столиком у входа, протянул ему входной талон. Королев, .как загипнотизированный, кинул на стол, гривенник и вошел внутрь.
      После красного зноя и золота площади здесь было сыро и прохладно. Каменная многовековая тишина стояла в темных и узких закоулках и переходах. Высокие стрельчатые окна с трудом пропускали голубоватый дневной свет.
      Шаги гулко и плоско раздавались по каменным плитам.
      Вся внутренность храма состояла из множества темных и узких каменных алтарей. То там, то здесь поблескивало смуглое золото иконостасов. Разноцветные струпья фресок, светившиеся киноварью, охрой и синькой, бежали причудливыми узорами по стенам.
      Королев задумчиво поднимался и опускался по лестницам, переходил из алтаря в алтарь, останавливался возле узких амбразур и никак не мог отделаться от мысли, преследовавшей его с того момента, как он ступил под своды-храма.
      - "Повелитель железа", "Повелитель железа", - бормотал Королев, словно отвечая на какие-то свои тайные мысли.
      - "Повелитель железа"... Василий Блаженный... Индия... Подземный Кремль... библиотека Ивана Грозного... Да, да. Я чувствую, что между этим существует какая-то связь. Чутье никогда не обманывает меня. Но какая, какая? Королев прислонился спиной к стене и полузакрыл глаза.
      В это время двое довольно странных людей бросили на столик сторожа две серебряные монеты, получили талоны и вошли в храм. Один из них был японец с плоским желтоватым лицом и в круглых роговых очках, другой- высокий смуглый человек с черной бородой. Японец был в модном американском пиджаке, щегольских штиблетах и в широком. резиновом макинтоше. Европейская одежда чрезвычайно шла к его невысокой коренастой ловкой фигуре. Высокий и смуглый человек был тоже одет по-европейски - в синий шевиотовый костюм и кожаный картуз, но европейская одежда явно не шла к нему; этот человек с наружностью индусского жреца был бы, вероятно, гораздо эффектнее в ярком шелковом халате и белом тюрбане.
      Они имели вид праздных туристов, осматривающих достопримечательности Москвы. Не торопясь, переходили они от стены к стене, от фрески к фреске, пока не скрылись из глаз сторожа. Но как только они остались одни и убедились, что их никто не слышит, они быстро и уверенно пошли вперед, оживленно разговаривая на каком-то восточном языке.
      Японец вынул из кармана клочок бумаги и, посмотревши на него, ускорил шаги. В этот момент они проходили как раз мимо Королева, который стоял скрестив руки, скрытый в темной нише.
      Королев вздрогнул. Последние слова, сказанные японцем, поразили его слух.
      В свое время Королев путешествовал на Востоке и недурно владел некоторыми индусскими наречиями.
      - "Повелитель железа" будет доволен. Теперь нам надо спуститься на тридцать ступенек вниз, войти в северо-восточный алтарь и отыскать условленную отметку на стене.
      Вот какие слова долетели до слуха Королева.
      Королев прижался к стене. Его глаза блеснули.
      - Предчувствие меня не обмануло, - прошептал он,- кажись, тайна "Повелителя железа" находится от меня не дальше, чем на два метра. Ну, Королев, держись. Тебе солидно повезло. Умей же этим воспользоваться.
      С этими словами Королев бесшумно, от ниши к нише, двинулся вниз по следам таинственных незнакомцев.
      Глава пятая
      Подземная Москва
      Незнакомцы стали спускаться по узкокаменной лест - нице, ведудцей в подвальную часть храма. Королев осторожно последовал за ними.
      Очутившись в полутемной церкви, Королев увидел, что незнакомцы вошли в алтарь.
      Оставаясь незамеченным, Королев подкрался к боковым дверям, ведущим в алтарь, и заглянул туда.
      Вспыхнул желтый свет карманного электрического фонаря. Японец направил свет на заднюю стену алтаря. Желтое круглое пятно скользнуло по золотой резьбе окладов, по коричневым бесстрастным лицам угодников и остановилось на изображении ангела с длинными кудрями и с мечом, в руке.
      - Здесь, - услышал Королев голос японца.
      Японец подошел к иконе и стал шарить рукой по нижней части рамы.
      Послышался легкий скрип, и большая икона сдвинулась со своего места, образовав довольно широкую щель.
      3Незнакомцы быстро скользнули в это темное отверстие.
      Еще две-три секунды Королев видел мелькающий свет карманного фонарика и слышал легкий шум шагов. Не медля больше ни секунды, Королев шмыгнул в щель и сейчас же, вслед за этим, икона плавно и плотно сдвинулась, приняв прежнее положение.
      По сырым каменным плитам Королев стал спускаться вниз. Ход, по которому он спускался, делал несколько поворотов. Королев слышал удаляющиеся шаги и видел отблеск фонарика, но видеть незнакомцев не мог из-за выступов хода. При слабом отблеске света Королев мог разглядеть массивные каменные стены. Ход становился все шире и шире. Но вот ступени окончились, и прямо перед Королевым открылся широкий и мрачный коридор.
      Впереди он увидел мелькающий свет и удаляющиеся фигуры незнакомцев.
      Кое-где среди древних каменных стен была плесень.
      Коридор показался бесконечным.
      Королев посмотрел на часы. Прошло уже полчаса с тех пор, как он открыл люк и стал спускаться. А ведь от Василия Блаженного до Кремля - два шага. Очевидно, лабиринт был нарочно растянут и запутан.
      - Где это я теперь нахожусь?- подумал Королев.- Наверное, под Театральной площадью или, может быть, под "Вечерним пожаром". Черт его знает.
      Ну и дела! Внезапно свет впереди исчез. Незнакомцы свернули в боковой коридор.
      Через минуту Королев также очутился в этом коридоре.
      Второй коридор был немного уже первого, но по бокам его все время мелькали темные ниши.
      В одной из них, прислонясь к стене, косо стоял желтый скелет человека, прикованного ржавыми цепями к каменным столбам.
      По этому второму коридору незнакомцы шли недолго.
      Через пять минут свет, все время маячивший впереди Королева, исчез. Незнакомцы повернули налево. Пройдя некоторое время в полной темноте, Королев дошел до широкого отверстия в стене, откуда виднелся слабый свет фонарика. Напротив этого отверстия темнела ниша. Королев заглянул в отверстие. Он увидел большой зал. Оставаясь в темноте, Королев хорошо видел все, что делается в зале, и слышал голоса.
      Японец шел впереди с фонариком. Сзади следовал бородач. Свет упал на противоположную стену. Королев елееле удержался от возгласа восхищения.
      Прямо перед ним, не далее двадцати метров, в стене был вделан высокий, во всю стену, шкаф, уставленный толстыми книгами. Японец и бородач подошли к шкафу. Свет фонарика осветил кожаные корешки стариннейших фолиантов.
      - Это библиотека Ивана Грозного,- внезапно сообразил Королев, - много бы дали сейчас московские ученые, чтобы быть на моем месте. А редактор, редактор!..
      Да он бы скончался от восторга на месте при одном упоминании о возможности сфотографировать этот зал.Бородач стал лихорадочно перебирать книги. Японец с напряженным вниманием следил за его работой.
      - Ну что, есть?- спросил японец.
      - Сейчас, сейчас, - бормотал бородач,- вот, вот... Хотя нет, не эта... Та должна быть с белой закладкой... Вот, наконец-то. Есть.- Бородач вскочил.
      - Теперь "Повелитель железа" сможет привести в действие свою машину обратного тока. Ну, Саки, сейчас же идем в гостиницу.- Он посмотрел на часы.- Сейчас четыре часа. Ташкентский экспресс отходит в семь двадцать. Пойдем, Саки. Нам надо спешить.
      Королев опять спрятался в нише. И вовремя, потому что японец и бородач направились к выходу из зала. Когда они проходили мимо Королева, он услышал еще несколько слов, сказанных бородачом.
      - Да, Саки, теперь наша мечта о всеобщем мире близится к осуществлению. В книге, которую мы достали, имеется подробное указание местонахождения магнитных полей Тибета, без которых машина обратного тока не может действовать более чем на пятнадцать километров в окружности.
      Дальнейших слов Королев не мог разобрать, но и этого было достаточно.
      - Японец и бородач посланы "Повелителем железа" за книгой, без которой "Повелитель железа" не может начать действовать,- подумал Королев,- это совершенно ясно. Но в чем заключается действие машины обратного тока и что это такое? Тайна мною раскрыта, таким образом, лишь наполовину, и я буду дураком и трусом, если не раскрою ее до конца.
      Незнакомцы пошли тем же путем обратно.
      Королев по-прежнему осторожно следовал за ними.
      Не прошло и сорока минут, как Королев вышел вслед за незнакомцами из храма и очутился на Красной площади.
      После затхлого сырого воздуха подземелий Королев жадно глотнул струю свежего теплого воздуха и устремился вслед за незнакомцами, которые, пройдя Красную площадь, пошли вверх по Тверской.
      - Я не должен упускать их из виду ни на минуту, - думал Королев, лавируя среди людского потока.- Хоть бы встретить какого-нибудь знакомого или умудриться позвонить по телефону в редакцию.
      Редактор "Вечернего пожара" был очень удивлен в шесть с половиной часов вечера, когда, приставив к уху телефонную трубку, он услышал голос Королева:
      - Алло! Алло! Черт возьми... Это вы, Николай Иванович... Слушайте...
      Голос оборвался, и как редактор ни звонил, но дозвониться не мог.
      Через пять минут произошла такая же история. Редактор услышал бешеное "алло", потом вопль досады и полное молчание.
      Наконец ровно в семь часов Королев позвонил в третий раз. На этот раз редактор услышал:
      - Есть куча сенсаций! Выслеживаю "Повелителя железа". Через двадцать минут еду в Ташкент. Если хотите повысить тираж газеты в десять раз, немедленно выезжайте на Казанский вокзал и захватите как можно больше денег и фотографический аппарат. Буду ждать вас возле телефона- автомата!
      Редактор положил трубку. Потом он схватил шапку и как безумный выбежал из кабинета. Пробегая через редакционный зал, он выдрал из рук ошалевшего фотографа аппарат и устремился в кассу.
      - Сколько в кассе наличными?- закричал он кассиру.
      - Триста пятьдесят восемь,- пролепетал кассир.
      - Гоните монету и поживей.
      Редактор схватил деньги, выбежал из редакции и бешено вскочил в проезжающее мимо такси.
      - На Казанский вокзал, - захрипел он и тяжело вздохнул.
      Глава шестая
      Челюсть у Допкинса ныла Весь пустырь, прилегающий к району доков "Реджинальд-Симпль", был окружен полицейскими.
      То и дело к пустырю подкатывали все новые и новые KH, из которых выскакивали вооруженные до ног жандармы.
      Толпа кидалась то в одну, то в другую сторону, пытаясь прорваться через оцепления. В темноте вспыхивали электрические фонарики и хлопали выстрелы.
      Рабочие были накрыты врасплох.
      Разумеется, это была хорошо задуманная и точно проведенная в жизнь провокация, конечной целью которой было во что бы то ни стало арестовать Рамашандру.
      Но Рамашандра исчез.
      Трое полицейских приводили в чувство инспектора Допкинса, который с распухшей челюстью сидел, прислонясь к угольному штабелю, и хрипло произносил самые зверские, самые неприличные ругательства на всех индусских наречиях, какие имелись в его обширном полицейском репертуаре.
      - Тысяча чертей, четыре тысячи ведьм и такое же количество священных обезьян Бенареса и его окрестностей, - говорил он, пробуя пальцами зубы, порядком-таки расшатавшиеся после мастерского удара Рамашандры.
      - Это ему так не пройдет Я ему покажу, с кем он имеет дело. Эй, ребята, чтобы ни один человек не ускользнул из оцепления! Я просею весь пустырь через сито, но поймаю Рамашандру.
      Однако почтеннейший Допкинс волновался совершенно напрасно. Рамашандра был уже далеко. Рамашандра не привык зевать. Допкинс чересчур поспешил.
      Когда он выскочил на штабель для того, чтобы лично арестовать Рамашандру, пустырь еще не был оцеплен со всех сторон.
      Рамашандра, который мальчиком работал в доках "Реджинальд-Симпль", знал окрестности как свои пять пальцев, знал каждый закоулок, каждую лазейку. Свалив великолепного Допкинса, как куль трухи, ударом кулака, не теряя ни минуты, Рамашандра бросился в толпу, сорвал со своей головы тюрбан, сбросил халат и, оставшись в одежде простого рабочего, в два прыжка очутился возле кирпичной стены одного из корпусов "Реджинальд-Симпля".
      Здесь, скрытая густым диким бурьяном, находилась хорошо цементированная сточная канава. Она шла под стеной и выходила на шоссе, по ту сторону доков, Рамашандра лег на живот и бесшумно пополз на локтях по дну канавы. Через две минуты он был уже в сравнительной безопасности. Приподнявшись из бурьяна и внимательно оглядевшись по сторонам, Рамашандра тонко и нежно сви - стнуд. Он прислушался.
      Недалеко от него зашевелилась трава и из нее выглянула голова.
      Раздался ответный свист.
      - Хаморами, - тихо позвал Рамашандра.
      - Я здесь, Рамашандра. Что случилось?
      - Проклятые ищейки .напали на мой след. Они оцепили митинг. Старик Допкинс подсчитывает зубы. Бедняга слаб по математике. И я боюсь, что, пока он окончит свою двойную итальянскую бухгалтерию, мы уже будем по дороге в Бенарес. У меня. до сих пор кулак чешется.
      Тот, которого Рамашандра называл Хаморами, вылез из травы. При серебристом мерцании тропических созвездий можно было разглядеть его красивое смуглое. лицо, орлиный нос и черную густую бородку. Он казался типичным бродячим заклинателем змей. Даже круглая ивовая плетенка была в его руках.
      Его глаза блеснули двумя желтыми огоньками.
      - Ты думаешь бежать в Бенарес?
      - Да, Хаморами. До сих пор я еще не был с тобой настолько откровенен, чтобы посвящать тебя в свои планы. Но сегодня мне понадобится твоя помощь. Я думаю, что сесть на поезд будет не так-то легко. Вероятно, все вокзалы уже наводнены шпиками. А я во что бы то ни стало должен быть не позже завтрашнего утра в Бенаресе... Ты меня понимаешь ?
      - О Рамашандра, можешь не сомневаться в моей преданности. Всецело положись на меня.
      - Спасибо, Хаморами, однако нам надо торопиться. Я слышу за сабой беготню полицейских. Здесь становится не безопасно.
      Хаморами и Рамашандра осторожно огляделись по сторонам и пошли по направлению к городу, стараясь не слишком шуршать травой и не попадать в полосы яркого, звездного света, сиявшего на белом, как мел, шоссе.
      Пройдя не более двух километров, Хаморами остановился возле маленького полуразрушенного домика. Он трижды постучал в дверь. За дверью послышался хриплый кашель, и дверь отворилась. На пороге стояла черная, хуая, как ведьма, столетняя старуха.
      - Войди, Рамашандра, - сказал Хаморами, - здесь, в доме моей матери, ты сможешь переодеться, потому что твоя наружность хорошо известна полиции. Этим мы сможем обмануть их бдительность. Нам надо спешить, потому что бенаресский экспресс отходит ровно в два часа ночи, а сейчас уже половина первого.
      Как и следовало ожидать, на всех вокзалах Калькутты в эту ночь толклись переодетые шпики, судорожно сжимая в карманах револьверы и карточки Рамашандры.
      Они впивались пронзительными глазами в лица всех, входящих в помещение вокзала. Каждого подозрительного немедленно же приглашали в специальную дежурную комнату, где тщательно обыскивали, рассматривали и допрашивали. Увы! Все их старания были напрасны. Среди задержанных не было Рамашандры.
      На северном вокзале, откуда уходили поезда на Бенарес и Гозлунда, дежурил сам Допкинс, в сопровождении десятка наиболее отборных калькуттских шпиков.
      Челюсть у Допкинса ныла. Допкинс свирепствовал.
      Допкинс не мог примириться с мыслью, что проклятый Рамашандра выскользнул из его опытных полицейских лап.
      - Внимательно осматривайте всех проходящих,- шипел Допкинс на своих агентов.- Через десять минут беиаресский экспресс отходит. Весьма возможно, что Рамашандра попытается улизнуть именно на этом экспрессе!
      В это время на перрон вышел престарелый факир с флейтой и плетеной ивовой корзиной в сопровождении прелестной, смуглой, рослой девушки необычайной красоты,
      - Ваши документы? - рявкнул Допкинс, который уже перестал нормально соображать.
      Девушка нежно улыбнулась и сказала на мелодичном бенаресском наречии:
      - Ах, господин полицейский, этот почтенный старик-заклинатель змей Тхата, а я его дочь Гхирна. Он везет меня в Бенарес - "Варанаси город лучшей воды", где я поступлю служительницей в храм Шивы-Разрушителя.
      - Черт возьми, - пробормотал Допкинс, - нельзя ли попросить вас, красавица, чтобы наш всемогущий Шива постарался как-нибудь укрепить мои расшатанные зубы и помочь моим ребятам найти негодяя Рамашандру.
      - Если господин страдает зубной болью, - сказала сострадательная девушка, - то ему стоит только произнести краткое заклинание Шиве-Разрушителю и исцелителю, и всякую боль как рукой снимает.
      - Вы думаете? - буркнул Допкинс. - Желал бы я знать это заклинание.
      Красавица быстро отвернулась и написала несколько слов на клочке бумаги.
      - Вот, господин полицейский, бумажка. На ней написано это заклинание. Сегодня же на рассвете вы должны выйти на свободное от деревьев место, стать лицом к восходящему солнцу и громко трижды произнести написанное на этой бумажке.
      С этими словами прелестная служительница Шивы-Разрушителя протянула Допкинсу сложенный вчетверо талисман.
      Допкинс криво улыбнулся своей распухшей челюстью и галантно раскланялся.
      - Только вы не должны читать заклинание, прежде чем не взойдет солнце. .
      - Отлично. Занимайте, мадемуазель, ваши места. Не смею вас задерживать.
      Красавица наградила Допкинса обворожительной, лукавой улыбкой и скрылась в сопровождении своего престарелого отца в купе первого класса. .
      Поезд тронулся.
      Допкинс потер свою распухшую шею и буркнул:
      - Собственно, я не очень верю в эти индусские чудеса. Но как знать. Я не отрицаю существования божественных сил в природе... Обязательно произнесу на рассвете таинственное заклинание. Авось моя боль хоть немного пройдет.
      В это время к Допкинсу подошел агент.
      - Мистер Допкинс, я только что звонил на все вокзалы... Ни на одном из них не удалось задержать Рамашандру.
      - Тем лучше. Значит, он в городе, и он будет в наших руках.
      Глава седьмая
      Яйца всмятку
      В тот вечер, когда Рамашандра скрылся от полицейской облавы, на загородной вилле сэра Томаса Хейса происходило очередное заседание "акционерного общества по распространению английских рюмок для еды яиц всмятку".
      Но прежде чем ввести читателя в роскошный кабинет сэра Томаса Хейса (с которым мы уже встречались в первой главе романа), прежде чем познакомить читателя с почтенными членами этого безобидного общества, я хочу сказать несколько слов о том, что представляло собой это общество и при каких обстоятельставх оно основалось в Калькутте.
      В один прекрасный день в фешенебельном отеле "Жемчужина Индии" появился весьма солидный господин, обладающий очень многими положительными качествами, к которым, несомненно, можно было отнести седеющие виски, колючие усы, бритые синие щеки, проницательный взгляд, чемодан прекрасной крокодильей кожи и туго набитый бумажник. В гостинице господин отрекомендовался сэром Томасом Хейсом из Лондона и немедленно принялся отыскивать подходящую для его почтенного возраста и не менее почтен - ного бумажника загородную виллу.
      Поиски сэра Хейса увенчались успехом, и на третий день по приезде в Калькутту солидный сэр утвердился в превосходной загородной вилле, купленной им у проигравшегося в карты магараджи.
      В тот же день на кокетливых бронзовых воротах виллы появилась черная табличка, на которой золотыми буквами доводилось до всеобщего сведения, что сэр Томас Хейс не кто иной, как председатель "акционерного общества по распространению рюмок для яиц всмятку". Это обстоятельство не вызвало никаких толков, если не считать того, что агент по распространению германских рюмок для яиц был очень озадачен и стал со дня на день ожидать появления на рынке английских рюмок.
      Однако проходили дни, недели... прошел месяц, а английские рюмки на рынке так и не появились, благодаря чему германский агент совершенно успокоился. Итак, я выложил читателю все, что было известно в Калькутте о появлении сэра Томаса Хейса.