Т о н я. Ну, показывай, где тут у вас что.
      В а с я. Бери корзинку. Там стаканы. Вытаскивай. Осторожно!
      Т о н я. Не беспокойся.
      В а с я. Такие-то дела, Тонечка Кузнецова. Сколько лет, сколько зим?
      Т о н я. Что-то около года. Баранки где?
      В а с я. Около... Баранки можно положить на тарелку. Хорошая была зима...
      Т о н я. Что с чайником делать?
      В а с я. Сыпь в него чай. На Патриарших прудах бываешь?
      Т о н я. И не думаю даже.
      В а с я. Не думаешь? Стой, что ты делаешь? Весь чай высыпала. Дай - я. Вот так... А помнишь, Тонька, как мы с тобой на Воробьевых горах с салазок угробились?
      Т о н я. Что ты на меня так смотришь?
      В а с я. Год. Только год. У меня - жена, у тебя - муж. Ты очень любишь Абрама?
      Т о н я. Я думаю, что это мое личное дело. Сахар куда?
      В а с я. Чего же ты покраснела?
      Т о н я. Я спрашиваю - сахар куда?
      В а с я. Сыпь... куда-нибудь.
      Т о н я. Перестань на меня смотреть.
      В а с я. Такие-то дела, Тонечка. А то дерево на Патриарших прудах помнишь? Десятое с краю, если считать от грелки?.. Я ведь потом всю ночь напролет... Ты знаешь... А на другой день как ошалелый по всей Москве... Снег еще, помню, валил... Всю грудь залепило... и ресницы, знаешь, иголочками такими... Эхма!.. Целый год... Шутка сказать... А ты - такая самая, как была... Да, да, не вертись. Волосы возле уха, из-под косынки.
      Тоня быстро убирает волосы под косынку.
      Куда ты пропала?
      Т о н я. Я работала в деревне...
      В а с я. Нежный такой локон...
      Т о н я. Перестань. Куда сахар класть, я спрашиваю?
      В а с я. А, черт с ним! Куда хочешь. Было, да сплыло, Тонечка... Что ж это было?
      Т о н я. Я кладу в вазочку.
      ЯВЛЕНИЕ XIV
      Людмила и Абрам с примусом и чайником.
      А б р а м. С большим трудом, но закипел. Она, товарищи, меня так проинструктировала, что я могу теперь не то что один примус, а целую фабрику примусов поджечь.
      Л ю д м и л а. Ой, не могу! (Хохочет.) Он такой смешной, Абрамчик... С ним прямо с ума можно сойти от смеха... Прямо голову можно потерять...
      Т о н я (Васе). Я положила в вазочку.
      Л ю д м и л а. Ну, а у вас как дела? Все сделано?
      В а с я. Все. Только неизвестно, куда сахар сыпать.
      Л ю д м и л а. И ничего у вас не сделано. Разве так засыпают чай? Колбасу не нарезали. Баранки не развязали. Хлеб не вынули. Никуда не годная парочка. Давайте я сейчас все устрою. Товарищ Абрам, садитесь сюда, вы вполне заслужили.
      А б р а м. После трудов праведных.
      Л ю д м и л а. А вы, товарищ Тоня, рядом со своим супругом. А я рядышком со своим супругом. Вот так. Теперь будем чаек пить...
      ЯВЛЕНИЕ XV
      Входит Емельян Черноземный, поэт и физкультурник.
      Е м е л ь я н. У вас, братва, сегодня переночевать можно? (Увидел все общество.) Эге, да у вас тут, я замечаю, целый банкет с девчатами. (Подходит к Людмиле, потом к Тоне, всматривается в них.) Ничего себе девчата, подходящие. Честь имею представиться. (Тоне.) Демьяна Бедного знаешь?
      Т о н я. Знаю.
      Е м е л ь я н. Сергея Есенина знаешь?
      Т о н я. Знаю.
      Е м е л ь я н. Емельяна Черноземного знаешь?
      Т о н я. Н-не знаю...
      Е м е л ь я н (гордо). Так вот, Емельян Черноземный - это я. Поняла? Кого хочешь за пояс стихами заткну. Мою последнюю поэму знаете? Слухайте все! Называется "Извозчик". "Эх, сглодал меня, парня, город. Не увижу родного месяца. Расстегну я пошире ворот, чтоб способнее было повеситься. Был я буйный, веселый парень, аржаная была голова, а теперь погибаю, барин, потому - засосала Москва..." И-и-и... эххххх... А хотишь, могу и по физкультуре? На, пощупай, не дрейфь, пощупай! Во!
      Людмила щупает.
      Грудь - во! Кого хотишь по физкультуре за пояс заткну. А что? Может, брешу?
      А б р а м. Ну, поехал!
      Е м е л ь я н. Так ночевать можно?
      В а с я. Не угадал, старик. Видишь, у нас какое дело - женились.
      Е м е л ь я н. Кто-о-о?
      В а с я. Да вот мы. Я и Абрам. Так что, гражданин, нет местов.
      Е м е л ь я н. Нет, серьезно?
      А б р а м. Факт.
      Е м е л ь я н. Давно?
      В а с я. Сегодня. Я - на ней, на Людмиле, а Абрам - на Кузнецовой, вот на ней. Так что...
      Е м е л ь я н. Стойте, ребята! Есть экспромт. Слухайте. Гм... "Переженились все ребята и уж довольны, как телята. Лишь Емельян, поэт известный, остался... гм... гм... без невесты..." Гы... Гы...
      А б р а м. Неважный экспромт.
      Е м е л ь я н. Сочини, дурак, лучше. Ну, прощевайте.
      В а с я. Куда же ты? Чаю выпей.
      Е м е л ь я н. Куды там! Бегу организационные выводы делать. (Стремительно исчезает.)
      ЯВЛЕНИЕ XVI
      Те же, без Емельяна.
      А б р а м. Видели ненормального? Побежал звонить. Всем теперь раззвонит. Ну, заседание продолжается.
      Т о н я. Явный упадочник.
      Пауза.
      Л ю д м и л а. Как хорошо играет радио!
      Пауза.
      А б р а м. Тихое семейное счастье.
      Пауза.
      Занавес.
      ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
      ЯВЛЕНИЕ I
      Людмила и Вася слева.
      Людмила кончает уборку комнаты. Кладет последние
      штрихи. Суетится. Любуется. Прибивает портреты
      дедушки и бабушки. Вася наигрывает на гитаре.
      Впрочем, оба скучают.
      В а с я. Кто это?
      Л ю д м и л а. Это моя бабушка - домашняя хозяйка.
      В а с я. Бабушка?
      Л ю д м и л а. Бабушка.
      В а с я. Бабушка?
      Л ю д м и л а. Бабушка. А это дедушка - герой труда, выдвиженец.
      В а с я. Выдвиженец?
      Л ю д м и л а. Выдвиженец, котик. Грязными сапогами на чистое одеяло! Как тебе не бессовестно! Убери ноги.
      В а с я (убирает ноги). Бабушка и дедушка.
      Л ю д м и л а. Котик, ты меня любишь?
      В а с я. А ты меня?
      Л ю д м и л а. Люблю. А ты?
      В а с я. Тоже люблю.
      Л ю д м и л а. Очень?
      В а с я. Очень.
      Л ю д м и л а. Очень-очень?
      В а с я. Очень-очень.
      Л ю д м и л а. Очень-очень-очень?
      В а с я (слегка раздраженно). Очень-очень-очень-очень.
      Л ю д м и л а. Ну, покажи, как ты меня любишь? Вот так? (Показывает руками.)
      В а с я. Вот так. (Показывает.)
      Л ю д м и л а. А я тебя так. (Показывает.) А ты меня так?
      В а с я (почти сдерживая рычание). А я тебя так.
      Л ю д м и л а. Ну, так поцелуй меня в носик.
      Вася целует ее.
      А теперь я тебя поцелую в носик. (Целует.) Теплого молочка хочешь?
      В а с я. Не хочу.
      Л ю д м и л а. А ты все-таки выпей. Будешь толстенький-толстенький.
      В а с я. Я не хочу быть толстеньким-толстеньким.
      Л ю д м и л а. Фи! А то будешь худенький-худенький. Ну, выпей же молочка. Я тебя прошу.
      В а с я. М... м... м...
      Л ю д м и л а. Выпей, котик.
      В а с я. М...
      Л ю д м и л а. Выпей.
      В а с я. Я не хочу молока.
      Л ю д м и л а. Я, я хочу, чтобы ты выпил.
      В а с я. А я не хочу.
      Л ю д м и л а. А я хочу.
      В а с я. Определенно нет.
      Л ю д м и л а. Определенно да.
      В а с я. Определенно не выпью.
      Л ю д м и л а. Значит, ты меня не любишь.
      В а с я. Люблю.
      Л ю д м и л а. Определенно не любишь.
      В а с я. Определенно люблю.
      Л ю д м и л а. Так не любят.
      В а с я (рычит). А как же любят?
      Л ю д м и л а. Во всяком случае, не так.
      В а с я (почти орет). А как же? Ну?
      Л ю д м и л а. Чего ж ты на меня нукаешь? Я тебе не лошадь. Успокойте ваши нервы. Ну, давай мириться. Поцелуй меня в носик. Не хочешь? Фи! Ну, давай я тебя поцелую в носик. Котик, скажи своей кошечке "мяу".
      В а с я (отвратительным голосом). Амя!
      Л ю д м и л а. Ай!
      В а с я. Могу еще раз. Аму! (Впадает в ярость.) Иди, котик, я тебе откушу носик! Мяу! Выпей молочка! Я не хочу молочка. Мяу! Довольно! Я не могу больше жить среди бабушки - домашней хозяйки и дедушки-выдвиженца. Мяу! Они мне органически противны. Я начинаю разлагаться. А кто виноват? Ты виновата.
      Л ю д м и л а. Почему это я?
      В а с я. Чей дедушка? Твой дедушка. Чья бабушка? Твоя бабушка.
      Л ю д м и л а. Подумаешь!
      В а с я. Молчи. Чьи занавески? Твои занавески. Чье молочко? Твое молочко. А кого засасывает мелкобуржуазное болото? Меня... Меня засасывает болото.
      Л ю д м и л а. Подумаешь, его засасывает мелкобуржуазное болото! А меня не засасывает? Кто говорил и то и се: и "будем, Людмилочка, вместе строить новую жизнь, и я тебе, Людмилочка, буду читать книжки, и я тебя, Людмилочка, буду водить в клубы, и ты у меня, Людмилочка, будешь образцово-показательная подруга жизни", - и пятое-десятое? А где все это?
      В а с я. Подумаешь!
      Л ю д м и л а. Молчи! Где твое все, я тебя спрашиваю? Нету. Забудьте. (Передразнивая.) "Пришей, Людмилочка, котику пуговицу. Дай, Людмилочка, котику молочка. Котик хочет бай-бай. Мяу! Котик хочет ням-ням. Поцелуй котика в носик... Мяу..." А нет того чтобы научить чему-нибудь хорошему.
      В а с я (срывает с вешалки пальто и стремительно одевается). Ах, такое дело...
      Л ю д м и л а. Куда же ты, котик?
      В а с я (уходя). Тебя не спросился.
      Л ю д м и л а. Котик, погоди! Ну, давай помиримся. (Бежит за ним.) Котик! Ну, поцелуй меня в носик!
      В а с я. Черта лысого! Пусть тебя целует в носик дедушка-выдвиженец. (Уходит, хлопая дверью.)
      ЯВЛЕНИЕ II
      Л ю д м и л а (одна). Скажите пожалуйста, дедушка не понравился! Ф... ф... И очень надо! Скатертью дорожка! (Вдруг плачет.) И за что я такая несчастная? (Отходит в дальний угол и тоскует.)
      ЯВЛЕНИЕ III
      За сценой грохот падающего велосипеда. Абрам и Тоня
      входят с книжками.
      А б р а м. Ой, мне этот проклятый велосипед! Посмотри, Тонька, порядочная дыра. Не мешало бы урегулировать. У тебя иголки и нитки есть?
      Т о н я. Нет.
      А б р а м. Образцовая жена!
      Т о н я. Абрам, я тебя просила - без мещанства.
      А б р а м. Последние штаны у мужа в доску - так это мещанство? Хорошенький тезис... Ну что ж, будем чинить?
      Т о н я. Будем.
      А б р а м. Даешь...
      Т о н я. Абрам, тебе есть не хочется?
      А б р а м. А тебе?
      Т о н я. Представь себе, хочется.
      А б р а м. Представь себе, мне тоже, между прочим, хочется. И главное, в чем дело? Только вчера утром слопали четыреста граммов вареной колбасы, и уже опять хочется. Прямо-таки необъяснимый факт... Ну, уж давай читать...
      Т о н я. Давай.
      А б р а м. Давай.
      Т о н я. Абрам, может быть, у нас все-таки что-нибудь осталось от вчерашней колбасы?
      А б р а м. Это идея. Надо посмотреть. (Ищет.)
      Т о н я. Ну что, осталось?
      А б р а м. Осталось. Две страницы из "Луны с правой стороны". (Показывает листок.) Можем солидно закусить. (Печально усмехается.) Ха!
      Т о н я. Хороший муж!
      А б р а м. Кузнецова, только без мещанства!
      Т о н я. Мещанство здесь при чем? Может быть, я здесь при чем? Но не будем вдаваться в подробности. Читай. На чем мы остановились? (Ищет по книге.)
      А б р а м. Мы остановились на том, что хочется есть.
      Т о н я (строго). Абрам! Не забудь, что книжка у нас только до вторника. Читай.
      А б р а м. Не хочу.
      Т о н я. Я тебя не узнаю, Абрам. Читай.
      А б р а м. А я не хочу.
      Т о н я. А я хочу, чтоб ты читал.
      А б р а м. Определенно нет.
      Т о н я. Определенно да.
      А б р а м. Определенно не буду читать.
      Т о н я. Значит, ты меня не... уважаешь... и не любишь, то есть у нас нет рабочего контакта.
      А б р а м. Есть рабочий контакт.
      Т о н я. Определенно нет контакта.
      А б р а м. Определенно есть контакт.
      Т о н я. Когда контакт есть, так не поступают.
      А б р а м. А как же поступают?
      Т о н я. Во всяком случае, не так.
      А б р а м (свирепея). А как же? Ну?
      Т о н я. Абрам! Не забывай, что я тебе не жена-рабыня, а свободная подруга в жизни и товарищ в работе.
      А б р а м. Америка!
      Т о н я. Ну ладно, давай прекратим эту дискуссию и будем читать дальше. На чем мы остановились? (Читает.) "Экономические эпохи истории. Создание схемы экономического развития человечества еще далеко от своего разрешения..." Я думаю...
      А б р а м (в сторону, со вздохом). Ух, вола бы съел!
      Т о н я. Что?
      А б р а м. Ничего.
      Т о н я (продолжает). "Не останавливаясь на прошлых попытках, перейдем к одной из последних, принадлежащей немецкому экономисту Карлу Бюхеру..."
      А б р а м. Кузнецова!.. Довольно. Я не хочу больше Карла Бюхера. Я хочу большой кусок хлеба и не менее большой кусок мяса. Я хочу грандиозную яичницу из, по крайней мере, шести-семи яиц. Я хочу сала, хочу огурцов... Только ты же все-таки моя жена, так я тебе заявляю совершенно конкретно: я хочу лопать...
      Т о н я. Абрам, без крика! У тебя феодальное понятие о браке.
      А б р а м. Феодальное понятие? Она меня учит политграмоте...
      Т о н я. Тшш! Что подумают соседи?
      А б р а м. А соседи - это не феодальное понятие? А когда у мужа подраны последние штаны и некому зашить - это не феодальное понятие? А когда есть нечего - это не феодальное понятие?
      Т о н я. Ах, так? (Срывает с гвоздя шинель и надевает ее.) Упреки?
      А б р а м. Куда же ты, Кузнецова?
      Т о н я. Я не обязана давать тебе отчет в своих поступках! (Уходит.)
      А б р а м. Тонька... Тонечка... Ну, давай уже читать, давай...
      Т о н я. Оставь меня. Дай мне успокоиться. (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ IV
      А б р а м. Факт налицо. Настоящая, стопроцентная феодальная семейная сцена. И главное, в чем дело? Все предпосылки налицо. Сходство характеров? Есть. Рабочий контакт? Есть. Общая политическая установка? Есть. Вместе с тем такая страшная неувязка, а между прочим, зверски кушать хочется. (Нюхает воздух.) Ого! На Васькиной половине здорово пахнет. Гм... (Нюхает. Игра нерешительности.) Котлеты. Возможно, что котлеты, но я бы даже сказал, что скорее яичница с луком... (Осторожно стучит по ширме. Еле слышно, очень слабым голосом, почти шепотом.) Можно?.. Никого... (Нюхает.) Прямо-таки феодальный запах. Или не этично? (На цыпочках входит в Васькину половину и не замечает Людмилу, которая лежит в самом дальнем углу, уткнувшись носом в сундук.) Ой, сколько первоклассной жизни! Или этично? А? Или нет? Кажись, котлеты... Или, может быть, да? Или только потрогать руками?.. (Лезет на полку - посуда с грохотом падает. Абрам обсыпан мукой.) Ух!
      Людмила смотрит на него в оцепенении.
      ЯВЛЕНИЕ V
      Абрам и Людмила.
      Л ю д м и л а (хохочет). Ой, не могу!.. Ой, но могу!..
      А б р а м. Я извиняюсь, но произошла грандиозная неувязка.
      Л ю д м и л а. Неувязка? Ой, не могу!.. На кого он похож... Это вас бог наказал.
      А б р а м. Бог - это понятие чисто феодальное.
      Л ю д м и л а. А по чужим полкам лазить - это не фи... фу... Он, не могу даже выговорить... Это не чисто феодальное?
      А б р а м (продолжая стоять, обсыпанный мукой, на табурете, грустно). Что такое частная собственность?
      Л ю д м и л а. Несчастный! Посмотрите на себя в зеркало. Ой, не могу-у! Весь в муке! Голодный, одна штанина порвана... Куда это, интересно знать, смотрит ваша супруга?
      А б р а м. К сожалению, моя супруга смотрит исключительно в "Историю общественных форм" Плотникова.
      Л ю д м и л а. Ой, бедненький Абрамчик! Какой вы несчастненький! Что же вы стоите на табурете, все равно как памятник? Идите, я вас пожалею.
      А б р а м. Ого! Кузнецова! Ты слышишь? Твоего мужа уже начинают жалеть беспартийные товарищи.
      Л ю д м и л а. Стойте смирно.
      А б р а м. Что это будет?
      Л ю д м и л а. Я вам зашью сейчас штанину.
      А б р а м. Всегда готов.
      Л ю д м и л а (зашивает). Вот так. Не болтайтесь, как маятник, а то уколю. Вот так... Ну и дыра! Ровно собаки зубами трепали.
      А б р а м. Это феодальный велосипед, черт бы его по-Драл.
      Л ю д м и л а. Ну, ну... Не вертитесь, а то, серьезно говорю, уколю. Вот так. Вот так. (Шьет.)
      А б р а м. Это кто висит?
      Л ю д м и л а. Это моя бабушка, домашняя хозяйка.
      А б р а м. На редкость симпатичная старушка. А это?
      Л ю д м и л а. Это мой дедушка.
      А б р а м. Тоже первоклассный старик.
      Л ю д м и л а. Выдвиженец и герой труда.
      А б р а м. Кто б мог сказать! Такой молодой и уже герой труда! До чего ж, наверное, приятно иметь такую симпатичную бабушку и такого многоуважаемого дедушку!
      Л ю д м и л а. Оставьте ваши насмешки.
      А б р а м. Какие могут быть насмешки, когда я готов прямо-таки от всей души обнять ваших замечательных предков! (Делает движение, накалывается на иглу.) Ай!
      Л ю д м и л а (смеясь). Я ж вам говорила, чтоб не рыпались, - вот и накололись. Стойте смирно. (Перекусывает нитку.) Готово.
      А б р а м. Была дыра - и нет дыры. Прямо поразительно! Чудеса науки и техники!
      Л ю д м и л а. Ну?
      А б р а м. Ну?
      Л ю д м и л а. Ну?
      А б р а м. Ну? Что ну?
      Л ю д м и л а. Ну, что теперь надо сделать?
      А б р а м. А я не знаю.
      Л ю д м и л а. А кто же знает? Теперь надо поблагодарить, поняли?
      А б р а м. Очень благодарен.
      Л ю д м и л а. Да кто ж так благодарит даму? Не так. Фи, какой вы плохой кавалер!
      А б р а м. Может быть, надо - мерси? Так мерси.
      Л ю д м и л а. Да нет же. (Настойчиво протягивает руку.) Ну?
      А б р а м. Что?
      Л ю д м и л а. Надо ручку поцеловать, поняли?
      А б р а м. Поцеловать... ручку?..
      Л ю д м и л а. Что ж вы оробели? Ну? Живо!
      А б р а м (обалдело целует ручку). Ой! (Стремительно убегает на свою половину и начинает бешено рыться в книгах.)
      Л ю д м и л а (хохочет). Ой, не могу! Ой, умру! Ой, какой он смешной! Куда же вы убежали? Абрамчик! Постойте. (Бежит за ним.) А другую ручку? Другую надо.
      А б р а м. Подождите. (Быстро перебирает книги.)
      Л ю д м и л а. Что вы там ищете?
      А б р а м. Книгу об этике ищу. Постойте, произошел страшнейший крах. Ее кто-то спер.
      Л ю д м и л а. Ну и что ж из этого?
      А б р а м. А кто мне теперь скажет, этично или не этично, чтобы член ВЛКСМ целовал руку беспартийному товарищу!
      Л ю д м и л а. Беспартийному товарищу? Вот комик! Прямо умора! Живехонько целуйте!
      А б р а м. Вы думаете, этично?
      Л ю д м и л а. Целуйте!
      А б р а м. Или, может быть, не этично?
      Л ю д м и л а. Да ну вас, в самом деле! Как ручкой брюки зашивать, так этично, а как потом эту ручку поцеловать, так не этично? Ну, целуйте же!
      А б р а м. Или этично? А? Или не этично? Или нет? А?
      Л ю д м и л а. Целуйте...
      А б р а м (целует). Или да?
      Л ю д м и л а. Теперь эту.
      Абрам целует.
      Теперь еще раз эту. Теперь эту.
      А б р а м. Теперь эту опять, да? (Целует.)
      Л ю д м и л а. Какой хитрый! Довольно, довольно! (Смеется, отдергивает руки.) Будет.
      А б р а м. Вполне этично.
      Л ю д м и л а. То-то же! Ах вы, мой миленький! Ах вы, мой бедненький, и некому вас пожалеть. Какой же вы худенький-худенький! Вам надо молоко пить. Молочка хотите?
      А б р а м. Ого! И хлеба.
      Л ю д м и л а. Пейте, Абрамчик, пейте. (Наливает ему молоко.) Хотите, я вам положу котлетку?
      А б р а м. Хочу котлетку.
      Л ю д м и л а. Вот это умница! Ешьте. Поправляйтесь.
      А б р а м. Всегда готов.
      Л ю д м и л а. На здоровьечко. Будьте у меня толстеньким-толстеньким.
      А б р а м (с полным ртом). А мне-таки не помешает, если я буду толстеньким-толстеньким. Кстати, у меня почему-то сегодня солиднейший аппетит.
      Л ю д м и л а. Вот и хорошо, Абрамчик, не стесняйтесь. Знаете, Абрамчик, вы мне сегодня, между прочим, всю ночь снились. Ужасно смешно. Будто мы вместе с вами по железнодорожному полотну на коньках бегали. Такая ночь вокруг, стра-шная, и вдруг за нами по рельсам примус, вроде как паровоз с фонарями... ту-ту-ту... гонится... У-у-у...
      А б р а м. Тяжелый случай на транспорте.
      Л ю д м и л а. И вдруг вы меня обнимаете...
      А б р а м. Что вы говорите!..
      Л ю д м и л а. Ей-богу. А потом вдруг я вас обнимаю.
      Инстинктивно обнимаются.
      И вдруг мы вместе.
      Целуются.
      А б р а м. Ого.
      Л ю д м и л а. Ай! И вдруг мы просыпаемся... То есть я просыпаюсь.
      А б р а м. А я не просыпаюсь?
      Л ю д м и л а. Вы... тоже... просыпаетесь.
      А б р а м. Хорошие шуточки. А целоваться?
      Л ю д м и л а. Что целоваться?
      А б р а м. Целоваться с женой товарища - это этично или не этично?
      Л ю д м и л а. Так это же было во сне.
      А б р а м. Во сне?
      Л ю д м и л а. Во сне.
      А б р а м. Ну, если во сне, тогда, я думаю, скорее этично, чем не этично.
      Л ю д м и л а (со вздохом). Абрамчик, мне, ей-богу, так совестно. Я не знаю, что такое этично и что не этично.
      А б р а м. Она не знает, что такое этично! Куда же, интересно знать, смотрит ваш многоуважаемый муж Васька? Он же должен смотреть, чтобы вы развивались.
      Л ю д м и л а. А он только смотрит, чтобы я завивалась.
      А б р а м. Какой негодяй!
      Л ю д м и л а. И некому меня пожалеть, и некому меня развивать. (Плачет.) И некому со мной книжку почитать. И некому меня в Зоологический сад повести...
      А б р а м. Ой, бедненькая! Что же вы молчите до сих пор? Давайте я вас буду жалеть, давайте я вас буду развивать. Давайте я вам буду книжки читать. (Бежит за книжкой.) Только, пожалуйста, не плачьте. Когда женщина плачет, в этом есть что-то зверски феодальное. Ну, давайте читать. Можно начать с самого простого. (Читает.) "Электромагнитная теория света. Переживаемое нами время представляет собою эпоху глубоких изменений, имеющих характер революционных потрясений во всех областях жизни. Будущему историку нашей эпохи предстоит выяснить ту закономерную связь, которая объединяет в едином историческом законе переживаемые нами социально-политические перемены и те глубокие изменения, которые..."
      Л ю д м и л а. Абрамчик! Поведите меня в Зоологический сад.
      А б р а м. Всегда готов! Монеты есть?
      Л ю д м и л а. Кавалер! Есть, есть.
      А б р а м. Так в чем же дело?
      Л ю д м и л а. А Вася? Что подумает Вася?
      А б р а м. А Тоня? Что скажет Тоня?
      Л ю д м и л а. Ах, но это так интересно! Подайте шубку, будьте кавалером. Ну, пошли. (Уходит.)
      А б р а м. Сейчас, Людмилочка, сейчас. (Задерживается, берет Васькин галстук, причесывается.) Сейчас, сейчас... Не мешало бы какой-нибудь паршивенький галстучек. Разве этот взять, Васькин? Этично или не этично? А что такое галстук? А что такое этика? Этика - это понятие феодальное. Вот так.
      Голос Людмилы: "Абрам!"
      Сейчас. Только немного напудрюсь... Зубной порошок? Даешь зубной порошок. И волосы немножечко... Сейчас, сейчас... Вот так... (Смотрит в зеркало.) Этично, а? Ого, еще как этично! Иду... (Наталкивается на входящую Тоню.)
      ЯВЛЕНИЕ VI
      Т о н я. Абрам! Что это значит?
      А б р а м. Уступка мелкой буржуазии и зажиточному крестьянству. Адью!
      Т о н я. Куда же ты, Абрам?
      А б р а м (гордо). Я не обязан давать тебе отчет о своих поступках.
      Т о н я. Абрам!
      А б р а м. Оставь меня. Дай мне успокоиться. (Быстро уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ VII
      Т о н я (одна). Ах, так? Пожалуйста! (Берется за книжку и читает.) "Грубый практицизм, служение... служение..." (Падает головой на книгу, беззвучно плачет.)
      ЯВЛЕНИЕ VIII
      Быстро и нервно входит Вася.
      В а с я. Людмила, ты дома? Шубки нет. Ушла. Тем лучше. Довольно! Дальше так продолжаться не может. Галстук? К черту галстук! Пробор? К черту пробор! Кузнецова, ты дома?
      Т о н я (быстро поднимает голову, поправляет прическу и платочек). Вася? Да?
      В а с я. Можно?
      Т о н я. Сейчас. Минуточку. (Лихорадочно приводит себя в порядок и декоративно углубляется в книжку.) Погоди. Можно.
      В а с я (входит на половину Абрама). Абрама нет? Ты одна?
      Т о н я. Одна.
      В а с я. Это хорошо. Мне надо с тобой серьезно поговорить...
      Короткая пауза.
      Т о н я...
      Т о н я. Да?
      В а с я (всматривается в нее). Что с тобой? Ты плакала?
      Т о н я. Какая чепуха!
      В а с я. Тоня...
      Т о н я. Да.
      В а с я. Ты сегодня что-нибудь ела? Молочка хочешь?
      Тоня качает головой.
      Кузнецова, я тебя прошу, выпей молочка.
      Т о н я. Спасибо, мне не хочется... молока...
      В а с я. Кузнецова, как тебе не стыдно! Что это за мещанские церемонии! Я же знаю, что ты сегодня с утра ничего не ела. Выпей же, я прошу тебя. (Идет брать молоко.) Тут целый кувшин. (С удивлением замечает, что в кувшине молока нет.) Пусто. Гм... Кто же это вылакал, интересно знать?.. Тонечка, молока как раз нету. Я тебе сейчас достану котлет, тут у нас было штук шесть. (Замечает, что котлет нет.) Гм... Нету... Исчезли. Очень странно... Я догадываюсь, чья это работа. Ну, ничего... Неужели ничего не осталось? Ага, колбасы немного есть... и половина булки... Вот. (Идет к Тоне.) Съешь, прошу тебя, колбасы.
      Тоня берет еду и ест.
      Т о н я. Спасибо.
      В а с я. Вот так. Молодец! Будешь у меня толстенькая-толстенькая... Тоня...
      Короткая пауза.
      Т о н я (с набитым ртом). Да?
      В а с я. Тоня! Дальше так продолжаться не может. Посмотри мне в глаза.
      Т о н я. Для чего это?
      В а с я. Посмотри. Честно.
      Т о н я. Ну?
      В а с я. Ты любишь Абрама?
      Т о н я. Это тебя не касается.
      В а с я. Нет, касается. Любишь или не любишь, только по-честному?
      Т о н я. Я не понимаю, что за идеологическая постановка вопроса: любишь - не любишь? Вот еще, в самом деле!
      В а с я. Тоня... Для меня это очень важно... Любишь или не любишь?
      Т о н я. Ну, право же, я не понимаю... Я Абрама очень уважаю... Абрам меня тоже уважает... У нас с Абрамом рабочий контакт... Сходство интересов... Общая политическая установка... Мне кажется, что для совместной жизни...
      В а с я. Стоп! Больше ни слова. Не любишь! Честное слово, не любишь... Не любишь... Кузнецова... Отчего же ты покраснела? Урра! Тонька! Я без тебя жить больше не могу, понимаешь?
      Т о н я. Ты с ума сошел?
      В а с я. Правильно! Сошел! И наплевать! Тонька... Тонечка... Любишь? Да?
      Т о н я. Постой, погоди!
      В а с я. Любишь! Ей-богу, любишь! По глазам вижу. Уррра! Теперь все пойдет по-другому, по-счастливому. Тонька, будем вместо читать, вместе трудиться, вместе любить, вместе гулять.
      Т о н я. Ненормальный!
      В а с я. Уррра!..
      Т о н я (строго). Погоди, Вася. Постой, сядь. Обсудим объективно создавшееся положение. Хорошо, предположим, ты уйдешь от товарища Людмилы, а я уйду от товарища Абрама, и мы с тобой сойдемся на основе... (Нерешительно.) Хорошо ли это будет с точки зрения новой семейной морали?
      В а с я. Определенно хорошо.
      Т о н я. Определенно плохо. Сегодня зарегистрировалась с одним, завтра развелась, а послезавтра зарегистрировалась с другим... Какой пример подадим мы другим членам нашей организации, а также наиболее активным слоям беспартийной молодежи и беднейшего крестьянства?
      В а с я. Авось беднейшее крестьянство не заметит.
      Т о н я. Чистейший оппортунизм! Кроме того, нельзя строить свое индивидуальное благополучие и, если хочешь, счастье на несчастье других товарищей. Я имею в виду товарищей Людмилу и Абрама. Я не располагаю никакими данными относительно товарища Людмилы, но что касается товарища Абрама, то его жизнь будет определенно разбита.
      В а с я. И Людмилина жизнь будет тоже разбита.
      Т о н я. Товарищ Абрам, если пользоваться устаревшей идеологической терминологией, безумно меня любит. Он не переживет этого.
      В а с я. Людмилка не переживет тоже. Влюблена, как кошка. Определенный факт. Целый день про своих дедушку и бабушку рассказывает и заставляет молоко лакать.
      Т о н я. Вот!
      В а с я. Что ж нам делать, Тонька?
      Т о н я. Придется поступиться личными интересами ради интересов общих.
      В а с я. Какая неприятность...
      Т о н я. Мужайся, Вася. Ты видишь, мне... мне тоже тяжело. Будем друзьями... Вот тебе моя дружеская рука. (Протягивает руку.)
      Вася пожимает, но не выпускает ее из своей руки.
      В а с я. Какая неприятность!.. А ты мне еще сегодня всю ночь снилась. Будто мы с тобой накрывали на стол. И все время бьются тарелки... Все бьются. А вокруг такая ночь... А ветер воет... А тарелки все бьются... У-у-у...
      Т о н я. Идеологически невыдержанный сон.
      В а с я. И вдруг ты меня обнимаешь...
      Т о н я. Что ты говоришь?
      В а с я. Ей-богу. И вдруг я тебя обнимаю.
      Инстинктивно обнимаются.
      И вдруг мы вместе... Тонечка...
      Целуются.
      Т о н я. Погоди, котик мой золотой... Что мы делаем?
      В а с я. И вдруг мы еще раз...
      Целуются.
      ЯВЛЕНИЕ IX
      Во время длительного поцелуя входит Флавий.
      Ф л а в и й. Целуйтесь, ребятки, целуйтесь!
      Т о н я. Ах!
      В а с я. Ах!
      Т о н я. Товарищ Флавий!
      В а с я. Флавий!
      Ф л а в и й. Ничего, валяйте, валяйте дальше, не стесняйтесь.
      В а с я. Котлета!
      Т о н я. Товарищ Флавий... Ты можешь черт знает что подумать... Честное слово... Но это чистое недоразумение...
      Ф л а в и й. Хо-хо! Васька, как тебе это нравится? Советский брак у нее уже называется чистое недоразумение. И ты не протестуешь в качестве мужа?
      Т о н я. Уверяю тебя... что он... что я...
      Ф л а в и й. Нет, ребятишки, кроме шуток. Как же это у вас все так быстро произошло? Прямо в ударном порядке. Прибегает наш знаменитый поэт Емельян Черноземный - и бац, без всякого предупреждения, с места в карьер: "Товарищи! Последняя новость; Васька женился. Абрамчик женился, сидят все вместе и пьют чай с булками, - словом, полное разложение". Стой! Кто женился? Когда женился? На ком женился? Почему женился? Так разве ж от этого барана можно чего-нибудь добиться толком? "Бегу, говорит, по этому поводу делать организационные выводы, устраивать вечеринку, ребят звать - и никаких двадцать". Только я его и видел. Так что ждите, ребятишки, гостей, гоните чай, разводите примус.