Валентин Петрович Катаев
      Дорога цветов
      Комедия в четырех действиях
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
      Л а у т с к а я.
      М а ш а - ее дочь.
      З а в ь я л о в - муж Маши, популярный лектор.
      Д о к т о р.
      Т а н я - комсомолка.
      М а т ь  Т а н и.
      Б а б у ш к а  Т а н и.
      Ж е н я  Г у с е в - комсомолец.
      П о д р у г а  Т а н и.
      П о л я - домработница у Завьялова.
      К у р ь е р.
      В е р а  Г а з г о л ь д е р.
      М у ж  В е р ы  Г а з г о л ь д е р.
      П а ц и е н т - личность без слов.
      Действие происходит ранней весной в Москве.
      ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
      Комната в квартире Завьялова.
      ЯВЛЕНИЕ I
      Маша гладит мужу белье, у нее болит голова, повязана
      полотенцем.
      Л а у т с к а я (входит). Пожалуйста. Вот. Посмотри. Ну что я принесла? Две моркови, кусочек капусты, кусочек масла, немножко мяса, стакан творогу два пятьдесят, три луковки, смотреть не на что, - и все это стоит тридцать рублей.
      М а ш а. Мне дурно.
      Л а у т с к а я. Тут все записано, до копейки.
      М а ш а. Ты меня разоряешь.
      Л а у т с к а я. Так можешь ходить сама. А я больше не в состоянии. Ну его к черту! Отказываюсь.
      М а ш а. Что это у тебя?
      Л а у т с к а я. В трамвае оторвали. Когда все это кончится? Поля, заберите на кухню. Митьку кормили?
      П о л я. Кормили.
      Л а у т с к а я. Что ж он, негодяй, кричит на всю квартиру?
      П о л я. Капризничает. С жиру бесится. Вот он какой, котюга!
      М а ш а. Я ему сейчас покажу капризы! Пошел вон, толстый дурак! Ступай лови воробьев. Дармоед!
      П о л я. Хвост поджал.
      М а ш а. Шш... ш... ш...
      Л а у т с к а я. Спит?
      М а ш а. Нет, уже встал. Занимается.
      Л а у т с к а я. Поздно вчера вернулся? Я не слышала.
      М а ш а. Часа в три. Я по посмотрела... Может быть, в половине четвертого.
      П о л я. В половине пятого. (Бросает дрова.)
      М а ш а. Тише! С ума сошла!
      Л а у т с к а я. Я не понимаю такой жизни.
      М а ш а. Мама!
      Л а у т с к а я. Ну, не буду. Кормили его?
      П о л я. Кормили.
      Л а у т с к а я. Конечно, меня не касается. Твой муж, а не мой. Но все-таки... Постоянно на стороне какие-то пассии.
      М а ш а. Мама!
      Л а у т с к а я. Он всюду с ними появляется. Афиширует. Совершенно не считается с общественным мнением. А ты думаешь, у нас нет общественного мнения? Есть, милая, еще какое! На вас люди пальцем показывают.
      М а ш а. Прекратим этот разговор, я прошу тебя. Ты видишь, у меня болит голова.
      Л а у т с к а я. Какая же это семья! И с каждым годом все хуже, и хуже, и хуже.
      М а ш а. Перестань!
      Л а у т с к а я. Перестала, перестала! Опять его вчера видели с новой. На катке.
      М а ш а. Ну и очень хорошо! Пусть катается. Что же тут ужасного?
      Л а у т с к а я. Я разве что-нибудь говорю? Пусть катается! Только не до пяти часов утра.
      М а ш а. Зачем ты мне все это говоришь?
      Л а у т с к а я. А кто ж тебе скажет, если не мать?
      М а ш а. Я не слушаю.
      Л а у т с к а я. Распустила человека и уши затыкаешь.
      М а ш а. Молчи, я тебя прошу. Можно подумать, что не интеллигентная женщина, а какая-то старая купчиха. В каком веке мы живем? На цепи его держать, что ли? Ты меня просто удивляешь. Его надо понимать. Надо уважать его взгляды на жизнь, на семью.
      Л а у т с к а я. Уж он, кажется, и тебя убедил.
      М а ш а. Он человек легкий, живой, свободный, счастливый, новый.
      Л а у т с к а я. Словом, не муж, а жилец.
      М а ш а. Все равно. Я его люблю. И не вмешивайся.
      Л а у т с к а я. А ты думаешь, я его не люблю? Если бы не любила вас обоих, очень бы мне нужно было стараться! Нет, ты только подумай: ну что я принесла? Ведь это курам на смех! Две морковки, кусочек капусты...
      Звонок.
      Что там такое?
      П о л я. Почта.
      М а ш а (перебирает письма). Ему. Ему. Ему. Наверное, от девушки. Ему. Ему.
      Л а у т с к а я. Нам ничего?
      М а ш а. Нам ничего. Ему. Ему. Ему.
      П о л я. Все ему.
      М а ш а. Ага! За квартиру. За электричество. Это нам. Ой, у меня голова болит!
      ЯВЛЕНИЕ II
      Те же и Завьялов.
      З а в ь я л о в. Что такое? Почта? А! (Берет письма.) Ну, как дела? Как ты себя чувствуешь? Головка болит? Ну, дай я тебя поцелую нежненько-нежненько. С добрым утром!
      М а ш а. Ты что?
      З а в ь я л о в. А что?
      М а ш а. Спятил?
      З а в ь я л о в. Почему?
      М а ш а. Дырявая голова!
      З а в ь я л о в. В чем дело?
      М а ш а. Мы с тобой уже сегодня виделись.
      З а в ь я л о в. Не может быть.
      М а ш а. Какой ты внимательный!
      З а в ь я л о в. И я тебе уже говорил "доброе утро"?
      М а ш а. Говорил.
      З а в ь я л о в. И уже целовал нежненько-нежненько?
      М а ш а. Представь себе!
      З а в ь я л о в. Нет, серьезно?
      М а ш а. Совершенно серьезно.
      З а в ь я л о в (смеется). Фантастически!
      Л а у т с к а я. Интересно знать, к чужим людям вы так же внимательны, как и к родным?
      З а в ь я л о в (распечатывая письма). Не понимаю.
      Л а у т с к а я. Что ж тут понимать!
      З а в ь я л о в. Не ощущаю никакой разницы между так называемыми "чужими" и так называемыми "родными".
      Л а у т с к а я. Родные - это те, кого мы любим.
      З а в ь я л о в. Ага! А чужие - это те, кого мы не любим? Замечательно! Повестка. Повестка. Билет на выставку. Почему я должен любить своих и не любить чужих? Какая между ними принципиальная разница? Я люблю всех. Повестка.
      Л а у т с к а я. Это ваша новая идея.
      З а в ь я л о в. Это естественное состояние человека будущего.
      М а ш а. Любить всех одинаково?
      З а в ь я л о в. Конечно.
      Л а у т с к а я. Любить всех - значит не любить никого или, по крайней мере, любить только себя.
      М а ш а. Мама!
      З а в ь я л о в. При капитализме - да. В будущем обществе - наоборот.
      Л а у т с к а я. Это чепуха!
      З а в ь я л о в. Почему?
      Л а у т с к а я. Потому что... Потому что относиться ко всем одинаково можно только тогда, когда все одинаковы.
      З а в ь я л о в. В будущем обществе все и будут одинаковы.
      Л а у т с к а я. Все одинаковы... То есть как это одинаковы? Позвольте! Ну, уж, нечего сказать, хорошо ваше будущее общество! Это что же такое: все блондины, и все одинакового роста, и у всех на носу одинаковые признаки бородавки, что ли, - и все одинаково любят рубленые котлеты с морковкой, и все одинаково умные, и... и... и... и уже не знаю что?! Нет, мерси! Я на такое будущее абсолютно не согласна. Лучше повеситься.
      З а в ь я л о в. Вы вульгарно его понимаете. В будущем обществе все люди будут поставлены в равные трудовые условия. Каждый будет давать в меру своих способностей и брать в мору своих потребностей. Надо читать Маркса.
      Л а у т с к а я. У вашего Маркса довольно прозрачно сказано, что форма будущего общества неизвестна.
      З а в ь я л о в. Правильно! И что ж? Марксу это было еще неизвестно. Но исторический процесс развивается, и мы уже можем совершенно научно определить форму будущего общества. Я уже, например, вижу его.
      Л а у т с к а я. Он его уже видит!
      М а ш а. Какое же оно будет, интересно?
      З а в ь я л о в. Оно будет замечательно устроено. Люди будут действительно свободны. Людям будет позволено все.
      Л а у т с к а я. Решительно все?
      З а в ь я л о в. Все, кроме одного. Одно им будет запрещено. Запрещено угнетать друг друга. Люди будут свободно развиваться. Человечество будет расти и шуметь, как прекрасный, густой лес. Нет, густой лес - это неверно. В густом лесу сильные экземпляры растений душат слабые. Слабые деревья гибнут, лишенные солнца и воздуха, в тени сильных. Сильные живут за счет слабых. Густой лес - это неверно. Нет! Наоборот, редкий, хорошо посаженный, распланированный лес, где каждое дерево имеет право на свою долю воздуха, земли, солнца и дождя. Люди не будут, как и деревья в густом лесу, сплетаться корнями и ветвями, не будут бороться. Сильные не будут убивать слабых; каждый человек будет расти и развиваться по-своему, во всю силу своих добрых чувств, талантов, способностей и возможностей.
      М а ш а. А как это практически?
      З а в ь я л о в. Практически? Очень просто. Высочайшая техника, и на основе этой высочайшей техники города-сады, агрогорода, дома-отели, где каждый человек имеет право на прекрасную, совершенно отдельную, изолированную комнату, с ванной, с душем, с искусственным солнцем, с озонирующей аппаратурой, с цветами, с постельными принадлежностями.
      Л а у т с к а я. То есть позвольте: а если семья? Что ж, вся семья так и будет помещаться в одной комнатке с... озонирующей аппаратурой? И жена? И дети? И... теща? Это же ужас!
      З а в ь я л о в. Семьи не будет.
      Л а у т с к а я. Не будет семьи? Вы меня удивляете и разочаровываете. А что же будет? Как же тогда люди будут, пардон, размножаться?
      З а в ь я л о в. Можно размножаться без семьи.
      Л а у т с к а я. Но любовь?!
      З а в ь я л о в. Семья - могила любви. Нечто обязательное, навязанное, уныло-постоянное. И что такое любовь? Свободное чувство, не поддающееся никаким ограничениям, не вмещающееся ни в какие застывшие формы. Ограничьте любовь привычкой, попробуйте ограничьте! И она - труп.
      Л а у т с к а я. Что он говорит!
      М а ш а. У меня болит голова.
      Л а у т с к а я. Но как же в таком случае муж и жена?
      З а в ь я л о в. Жен и мужей не будет.
      Л а у т с к а я. Но что же будет?
      З а в ь я л о в. Будут просто мужчины и женщины, которые чувствуют друг к другу влечение. Свободный союз.
      Л а у т с к а я. И каждый будет жить отдельно, в своей комнате?
      З а в ь я л о в. Да.
      Л а у т с к а я. Муж в "Метрополе", а жена в "Гранд-отеле"?
      З а в ь я л о в. Если хотите.
      Л а у т с к а я. Но дети? Они, надеюсь, не отменяются?
      З а в ь я л о в. Дети не отменяются.
      Л а у т с к а я. Слава богу! Хоть что-нибудь не отменяется. Но ведь дети связывают?
      З а в ь я л о в. Ничуть! Детей будет воспитывать общество.
      Л а у т с к а я. Вы меня угнетаете!
      З а в ь я л о в. Таким образом, люди, ничем не связанные, будут абсолютно свободны в своем чувстве. И любовь будет абсолютно чиста от всяких посторонних примесей.
      Л а у т с к а я. Посторонних примесей! Дети - посторонняя примесь? Но чувства, чувства! Скажем, ревность?
      З а в ь я л о в. Ревности не будет.
      ЯВЛЕНИЕ III
      Входит доктор.
      Л а у т с к а я. Доктор, вы слышите, что он говорит? Но будет ревности!
      Д о к т о р. Здравия желаю! Где не будет ревности?
      Л а у т с к а я. В будущем обществе.
      Д о к т о р. А что ж... весьма возможно.
      М а ш а. Что это у вас такое?
      Д о к т о р. В трамвае оторвали. Весьма возможно, что в будущем обществе ревности и не будет. Что это у вас, философский диспут?
      З а в ь я л о в. Приходится повторять азбучные истины.
      М а ш а. Хорошо. Допустим. А если кто-нибудь разлюбил?
      З а в ь я л о в. Уходит.
      М а ш а. А если другой продолжает любить, то все равно уходит?
      З а в ь я л о в. Как хочет. Хочет - уходит, не хочет - не уходит.
      М а ш а. Так просто и уходит?
      З а в ь я л о в. Просто и уходит.
      М а ш а. А если другому от этого больно?
      З а в ь я л о в. Что ж делать! Но я думаю, что тогда люди не будут этому придавать такого значения. Теперь это связано с целым рядом тяжёлых осложнений: те же дети, квартира, стандартные справки, заборные книжки, жилплощадь, талоны, всякая чепуха! А тогда это будет легко и просто. Человек кладет в чемоданчик пару белья и говорит: "Прощай, дорогая, мне с тобой скучно, я уезжаю на острова Тихого океана". Между прочим, где мой чемоданчик?
      М а ш а. Мама, где его чемоданчик?
      Д о к т о р. Вы отправляетесь на острова Тихого океана?
      З а в ь я л о в. Пока нет.
      Л а у т с к а я. У вас под кроватью.
      Д о к т о р. Но в общем, из всех океанов вы предпочитаете Тихий?
      З а в ь я л о в. Да, Тихий.
      Д о к т о р. Так я вас не поздравляю с Тихим океаном. Куда ни плюнешь, непременно в подводную лодку попадешь. Там скоро ни одной уважающей себя рыбы не останется. Вылезет из воды что-нибудь этакое сверх, знаете ли, дредноутистое, утыканное шестнадцатидюймовыми дальнобойными, знаете ли, цацками, да как барабахнет-т-т! Вот вам и Тихий океан! Пустячок тихий! Гран мерси! Нет, Иван Васильевич, на данном отрезке ни о какой тишине, ни о каких волшебных островах не может быть и речи. Возьмите глобус, закройте глаза, знаете ли, ткните наугад. Куда ни ткнете, везде борьба. В любой точке. Мир кипит-с. Борьба... борьба!
      З а в ь я л о в. У вас удивительная способность констатировать общеизвестные истины с таким энтузиазмом, как будто вы открываете человечеству небывалые Америки, необъятные горизонты. Всюду борьба! Подумаешь, новость! Разумеется, всюду борьба. Но для чего борьба - вот вопрос.
      Д о к т о р. То есть как... для чего борьба?
      З а в ь я л о в. А так, очень просто: для чего борьба?
      Д о к т о р. Для того, чтобы люди в конце концов, в результате борьбы, стали здоровыми, сытыми, свободными, счастливыми.
      З а в ь я л о в. Правильно! Короче говоря: идет борьба за нового человека, за человека будущего. А что такое человек будущего? Человек будущего - это высоко развитая личность, с большой буквы! Глубоко интеллигентная индивидуальность, освобожденная от всех условностей, свободная, счастливая, вечно юная.
      Д о к т о р. Ну, вот вы уже начали читать свою лекцию: "свободная", "вечно юная"! Все это прекрасно, я с этим не спорю, но без борьбы в настоящем мы не добьемся этого в будущем.
      З а в ь я л о в. Почему? Вы меня удивляете. Что касается лично меня, то я, например, уже ощущаю это будущее. Для меня лично оно уже настоящее. Сегодня, сейчас, здесь... Борьба? Разумеется, борьба. И лично я борюсь. Борюсь за свободу чувств, за свободу передвижения.
      Д о к т о р. Позвольте... Но если все начнут так рассуждать и действовать, как вы, тогда что же получится? В один прекрасный день все советские служащие схватят чемоданы и бросятся на острова Тихого океана. А кто же тогда будет служить? Кто останется на производстве? Кто будет строить заводы, лечить, учить, кормить, пахать, сеять?
      З а в ь я л о в. Зачем же все? Я не сказал - все. У каждой индивидуальности своя форма борьбы. Нельзя же всех обкорнать под одну гребенку. Каждому свое, дорогой доктор. Пусть рабочий работает, учитель учит, колхозник сеет, инженер строит, лекарь лечит. Это их форма борьбы, так сказать - дорога. Но есть личности, переросшие свою среду, свой класс, люди высокого интеллекта, широких горизонтов, люди смелой и новой мысли. У них другая дорога. Дорога цветов.
      Д о к т о р. Да, но согласитесь, что это несколько преждевременно.
      З а в ь я л о в. Наоборот! Несмотря ни на что, вопреки всему, ломая старые формы! В этом настоящий бунт, настоящая борьба, настоящая революция духа!
      Д о к т о р. Сверхчеловек... Ницше... Юберменш...
      З а в ь я л о в. Как вы сказали? Ницше? Юберменш? Ах да, совершенно верно, очень хорошо! (Быстро достает записную книжку и записывает.) Сверхчеловек. Ницше... Так. Спасибо! Да. Освобожденный человек, юберменш, смело и гордо идет по дороге цветов.
      М а ш а. Кстати, о дороге цветов. В котором часу закрывается каток?
      З а в ь я л о в. В одиннадцать. А что?
      М а ш а. Ты пришел значительно позже.
      З а в ь я л о в. Провожал девушку.
      Д о к т о р. Это иногда полезно.
      М а ш а. До пяти часов утра?
      З а в ь я л о в. Нет, я потом еще долго гулял. Я обожаю ходить ночью по Москве. Тишина. Пустота. Чистота. Сияние. Как в будущем. (Распечатывает письмо, читает.) Не понимаю. Забавно! (Маше.) Посмотри. (Дает ей письмо.)
      Д о к т о р. Письмо от поклонницы?
      М а ш а. От этой самой.
      З а в ь я л о в. Не понимаю.
      М а ш а. Не интересуюсь чужими письмами.
      З а в ь я л о в. Вот чудачка! Да нет, ты прочти. Анекдот. Послушайте...
      М а ш а (читает). "Завьялов! Вы мне нравитесь. Я слышала по радио ваш доклад о человеке будущего. Я вполне разделяю ваши взгляды. Вы отрицаете семью. Я тоже. Любовь должна быть свободной. Это факт. Вы - новый человек. Я тоже. Говорят, я недурна. Вы тоже. Приходите в гости. Мой муж не ревнив. Итак. Вера Газгольдер".
      З а в ь я л о в. Какой мужественный стиль!
      Д о к т о р. Популярность, популярность!
      Л а у т с к а я. Вера Газгольдер? Наверное, какая-то авантюристка!
      М а ш а. Возьми эту гадость. Кто она? Это та самая?
      З а в ь я л о в. Какая "та самая"?
      М а ш а. Ну, твоя... новая. Комсомолка...
      З а в ь я л о в. Нет, что ты! Ничего похожего. Как ты могла подумать? Танька - очаровательное существо. Настоящая пролетарская девушка. В лучшем смысле этого слова. Молодая, красивая. Здоровая, крепкая, работяга. Вы знаете, товарищи, ей девятнадцать лет, а она уже чем-то там заведует у себя на фабрике. У нее даже есть два помощника. Девчонке девятнадцать лет, а уже два помощника. Настоящий новый человек!
      М а ш а. Воображаю. Ты что, в нее влюблен?
      З а в ь я л о в. Это нескромный вопрос.
      М а ш а. Вот бы ты на ней и женился, если она уж такой новый человек, тем более молоденькая, хорошенькая и так далее. Только имей в виду - все эти девушки будущего обожают выходить замуж. Хлебом не корми. Доктор, хотите кофе? Поля, дайте доктору кофе.
      З а в ь я л о в. Фу, как тебе не стыдно! Ни с того ни с сего облаяла чудесную девушку. Я уверен, что она бы тебе очень понравилась, если б вы познакомились.
      М а ш а. Не имею ни малейшего желания.
      З а в ь я л о в. Но почему же? Вот хочешь, я тебе ее нарочно приведу?
      М а ш а. Еще этого недоставало! Нет уж, пожалуйста. Можешь путаться со своими "пролетарскими" девушками, где хочешь, а в мой дом не смей их приводить.
      З а в ь я л о в. То есть как это: в "мой дом"?
      М а ш а. А так, очень просто. Это мой дом! Я здесь хозяйка. Берите, доктор, хлеба. Вы, наверное, с утра ничего не ели?
      Д о к т о р. Признаться.
      З а в ь я л о в. Это просто глупо.
      М а ш а. Может быть. Я ж известная дура. Но пока еще у нас, слава богу, нет твоего "будущего общества". Пока у нас, слава богу, еще существует семья, есть мужья и жены, есть ревность, дети и прочие посторонние примеси. И перестанем об этом говорить. Доктор, почему вы не берете масла? Я вам намажу.
      Д о к т о р. Признаться...
      З а в ь я л о в. Ох, как здесь душно жить, до чего душно!
      М а ш а (дает мужу счета). Пожалуйста.
      З а в ь я л о в. Что это? Счета? За электричество и за квартиру? Хорошо!
      М а ш а. Что "хорошо"?
      З а в ь я л о в. Я сказал - хорошо.
      М а ш а. Надо платить.
      З а в ь я л о в. А что, разве в доме нет денег?
      М а ш а. Нету.
      З а в ь я л о в. Ладно. Подождут.
      М а ш а. Ждать не будут.
      З а в ь я л о в. Подождут. Ничего не произойдет.
      М а ш а. Нет, произойдет. Выключат свет. Домоуправление подаст в суд.
      З а в ь я л о в. Ой, боже мой! Ну, как это может быть, чтобы в пролетарском государстве вдруг лишили света и выселили из квартиры работника умственного труда за неплатеж? Не бывает!
      М а ш а. Очень просто.
      З а в ь я л о в. Да никогда этого не будет! Подождут.
      М а ш а. Ну, посмотришь. Только я вовсе не желаю из-за тебя оставаться в темноте и жить на улице. И вообще больше в доме нет денег, имей это в виду. Тебе всегда надо напоминать. Мне это наконец надоело!
      З а в ь я л о в. Вы видите, доктор? У меня голова болит. Фу, до чего здесь темно, и тесно, и мерзко! Ей-богу, я задыхаюсь в этой атмосфере. И этот дурак еще играет.
      Слышится сверху неуклюжие звуки фортепьяно - "Вальс
      Джульетты".
      Я не могу в таких условиях заниматься умственным трудом. Мне здесь тесно. Физически тесно. Понимаешь? Меня здесь все давит. Понимаете, доктор, как это ужасно - писать о будущем и барахтаться вот во всем этом! И полное непонимание вокруг, полнейшее! Это пытка.
      М а ш а. Ваня, ради бога!
      З а в ь я л о в. Оставьте меня. Мне надо кончить книгу. (Уходит.)
      М а ш а. У меня голова болит.
      ЯВЛЕНИЕ IV
      Те же, без Завьялова.
      Д о к т о р. Ну, ничего! Милые бранятся - только тешатся.
      М а ш а. Еще чашку кофе?
      Д о к т о р. Мерси! Сатис эст*. Вы, главное, не расстраивайтесь, Машенька. В наше время у всех неважные нервы. Вы не обижаетесь, что я вас называю "Машенька"?
      ______________
      * Довольно, достаточно (лат.).
      М а ш а. Что вы, дружок! У меня к вам самые нежные чувства.
      Д о к т о р. Это очень хорошо. Нуте-с! Как говорится, на что жалуетесь?
      М а ш а. Да все то же.
      Д о к т о р. Ага!
      М а ш а. Кроме того, второй день адская головная боль, какая-то слабость, вечером немножко температура, тридцать семь и четыре, ночью потею.
      Д о к т о р. Ага!
      М а ш а. Гриппчик?
      Д о к т о р. Правильно. В наше время у всех небольшой гриппчик. И что же вы предпринимаете против него?
      М а ш а. На ночь аспирин.
      Д о к т о р. Верно.
      М а ш а. Сижу дома, никуда не выхожу.
      Д о к т о р. Правильно.
      М а ш а. Язык показать?
      Д о к т о р. А ну его к черту! Не стоит.
      М а ш а. Я все-таки покажу.
      Д о к т о р. Ну, если хотите, покажите.
      М а ш а (показывая язык). Язык довольно чистый. Правда?
      Д о к т о р (утвердительно). Эге!
      М а ш а. Все в порядке?
      Д о к т о р. Все в порядке.
      М а ш а. Больше ничего не надо?
      Д о к т о р. Больше ничего.
      М а ш а. Может быть, горчичники на пятки поставить? Мама советует.
      Д о к т о р. Ну, раз мама советует... можно. Это никогда не вредит.
      М а ш а. Может быть, мне лежать?
      Д о к т о р. Ну да. А что ж... Комната у вас маленькая. Лежите, все равно; даже лучше, чем ходить.
      М а ш а. Может быть, вы мне все-таки что-нибудь пропишете?
      Д о к т о р. А что ж вам прописывать? Все равно в аптеках ничего нет.
      М а ш а. Кофеин есть.
      Д о к т о р. Есть кофеин? Расчудесно! Тогда я вам пропишу кофеин.
      М а ш а. Даже у нас, кажется, дома есть кофеин.
      Д о к т о р. Дома есть кофеин? Так в чем же дело? Тем лучше. Тогда принимайте себе кофеин на здоровье. От него никакого вреда.
      М а ш а. Ей-богу, вы комик. Можно подумать, что не вы доктор, а я доктор.
      Д о к т о р. А что вы думаете? Отличный доктор! Вообще в наше время все больные отличные доктора. Факт! А что им еще остается делать?
      М а ш а. Вы не верите в медицину?
      Д о к т о р. А покажите мне такого священника, который бы верил в бога.
      М а ш а. Бог - это фикция, а медицина - наука.
      Д о к т о р. Какая там наука!
      М а ш а. Однако! Ничего себе доктор!
      Д о к т о р. Вот социальная гигиена, профилактика - это вещь. В будущем обществе социальная гигиена займет исключительное положение.
      М а ш а. Оба вы помешались на будущем обществе. Все в будущем! Все для будущего! А в настоящем? А для настоящего ничего?
      Д о к т о р. Как это ничего! Вы ж видите, с утра до вечера хожу и лечу. С одного конца города на другой. К вечеру на ногах не стою.
      М а ш а. Бедненький! Но вы же сами в это не верите?
      Д о к т о р. Это не важно. Важно, чтоб больные верили. Вы, например, верите?
      М а ш а. Верю.
      Д о к т о р. Правильно. И это вас успокаивает. И то хлеб.
      М а ш а. Надо же кому-нибудь верить.
      Д о к т о р. Обязательно. Нуте-с!
      М а ш а. Может быть, вы мне все-таки что-нибудь впрыснете?
      Д о к т о р. Что же вам, Машенька, впрыснуть?
      М а ш а. Мышьяку, а?
      Д о к т о р. Стоит ли?
      М а ш а. Для аппетита!
      Д о к т о р. Разве что для аппетита... А у вас что, аппетит плохой?
      М а ш а. Неважный.
      Д о к т о р. Ну и слава богу! На что вам хороший аппетит? Только одно беспокойство.
      М а ш а. Нет, все-таки.
      Д о к т о р. Если это вас успокоит?
      М а ш а. Успокоит.
      Д о к т о р. Ну что ж, тогда можно и чего-нибудь такого впрыснуть... Давайте! (Вынимает футляр со шприцем.)
      М а ш а. Только не здесь. В моей комнате.
      Д о к т о р. Правильно. (Идет в Машину комнату.)
      Звонок телефона.
      М а ш а (в телефон). Я слушаю. Сейчас. (Стучит в дверь мужа.) Ваня, тебя.
      ЯВЛЕНИЕ V
      Завьялов выходит из двери.
      З а в ь я л о в. Спроси - кто.
      М а ш а (в телефон). Кто его спрашивает?.. Ага! (Мужу.) Вера Газгольдер.
      З а в ь я л о в. Пошли ее к черту!
      М а ш а (в телефон). Он сейчас очень занят. Позвоните через полчаса. (Вешает трубку.) Ну, давай помиримся.
      З а в ь я л о в. А разве мы поссорились?
      М а ш а. Как же! Ты на меня только что страшно накричал.
      З а в ь я л о в. Я накричал? Не может быть!
      М а ш а. Представь себе.
      З а в ь я л о в. Фантастически! Ну, давай поцелуемся нежненько-нежненько.
      М а ш а. Ты чудовище, но все-таки я тебя обожаю.
      Они целомудренно и нежно целуются в губы, как дети.
      Звонок телефона.
      (В телефон.) Я слушаю... Сейчас! (Ему.) Тебя.
      З а в ь я л о в. Кто?
      М а ш а (в телефон). Кто его спрашивает? Ага! (Ему.) Из какого-то бюро выступлений. Будешь говорить?
      ЯВЛЕНИЕ VI
      Завьялов, без Маши, один.
      З а в ь я л о в. Как же, как же! (Берет трубку.) Я слушаю вас. Очень хорошо. Стоит ли? Ну ладно, как хотите. У вас есть под рукой карандашик? Так вы пишите: "Иван Завьялов прочтет доклад на тему "Человек будущего". Тезисы: "Этические нормы прошлого. Основы христианской морали. Понятия добра и зла. Любовь по Энгельсу. "Хорошо" и "плохо" Спинозы. Идеи Фурье".
      ЯВЛЕНИЕ VII
      Входит Поля.
      П о л я. Иван Васильевич, вас спрашивают.
      З а в ь я л о в. Сейчас. (В телефон.) "Что такое "свобода личности". Сен-Симон и его время... Сверхчеловек Ницше". (Поле.) Кто?
      П о л я. Какая-то молоденькая гражданка.
      З а в ь я л о в (в телефон). Одну минутку.
      ЯВЛЕНИЕ VIII
      Входит Таня.
      Т а н я. К вам можно?
      З а в ь я л о в. Танюша! (В телефон.) Извините, тут ко мне по делу. Я вам позвоню через полчаса. (Вешает трубку.) Что это у тебя?
      Т а н я. В трамвае оторвали.
      З а в ь я л о в (обнимает ее). Ну...
      Т а н я. Пусти! (Освобождается.) Женатый человек! У себя в доме! Очень красиво! А если жена войдет?
      З а в ь я л о в. Пусть входит.
      Т а н я. Не говори глупостей.
      З а в ь я л о в. Я никогда не говорю глупостей. И ни от кого ничего не скрываю.
      Т а н я. Да и нечего скрывать. Но это не важно. Я тебе хотела сказать...
      Он ее обнимает.
      Пусти, пожалуйста. Вот твои книги. Получай. В целости и аккуратности. У вас всего две комнаты? Эта и эта?
      З а в ь я л о в. Нет, еще одна. Всего три. Это в некотором роде столовая. Вот так живет и работает...
      Т а н я. У вас темно. Здесь холодно; или это мне так кажется?
      З а в ь я л о в. Нет, холодно. И вообще ужасно гнусно.
      Т а н я. На дворе совсем тепло. Мы пошли на каток, думали малость покататься, а там болото. С одним человеком.
      Пауза.
      Я выхожу замуж. Нет, правда! Совершенно серьезно!
      З а в ь я л о в. Серьезно?
      Т а н я. Вы ж меня все равно не любите. У вас жена. А он меня любит, Женя Гусев. Уже давно, с прошлой зимы. Вот. Я совсем запуталась. Я пропаду.
      З а в ь я л о в. Какая-то чепуха! Какая-то невероятная чепуха! Танюха! Да ты вдумайся в то, что ты говоришь. Это чудовищно! Неужели ты не понимаешь? Я же тебя люблю. Вот балдуша! Можешь ты это сообразить: люблю?
      Т а н я. Ради бога! Сюда идут... Так, значит, вот... До свиданья! Прощай! Все.
      З а в ь я л о в. Нет, не все. Нет, подожди. Нет, я тебя не пущу. Надо договориться. Так нельзя. Идем ко мне в комнату.
      Т а н я. Это твой кабинет?
      З а в ь я л о в. Да, это мой кабинет. Сюда.
      Т а н я. Ты здесь работаешь?
      З а в ь я л о в. Да, да. Я здесь работаю. Входи.
      Т а н я. Только на одну минуточку. (Роняет шапочку.)
      З а в ь я л о в. На одну. Не больше.
      Уходят.
      ЯВЛЕНИЕ IX
      Маша и доктор входят.
      Д о к т о р. Болит?
      М а ш а. Не очень.
      Д о к т о р. Ну и отлично. А засим честь имею кланяться!
      М а ш а. Обедайте с нами.
      Д о к т о р. И рад бы в рай, да грехи не пускают.
      М а ш а. Сколько я вас знаю? Пять лет? И вы постоянно вздыхаете. Чего вам не хватает?
      Д о к т о р. Ох, много не хватает! Комнаты мало-мальски приличной не хватает. Живу, как вам известно, тут, в проходной, работать негде. Ну-с, затем еще что? Пожалуй, больше ничего.
      М а ш а. По-моему, вам надо жениться.
      Д о к т о р. Зачем?
      М а ш а. Доктор должен быть женат. Холостой доктор - это несолидно. И потом - посмотрите, в чем вы ходите. Черт знает что, а не доктор.
      Д о к т о р. Жениться, конечно, можно. Только всех хороших девушек разобрали.
      М а ш а. Тонкий ценитель женской красоты!
      Д о к т о р. А что, разве не похож?
      М а ш а. Похожи. Как две капли воды. Скажите, как, по-вашему, я, например, интересная женщина?
      Д о к т о р. Безусловно! Отличное сердце, прекрасные легкие, почки дай бог каждому. Немножко слабоват желудок, но это исключительно от курения. Бросьте курить, умоляю вас. Ну, что вам стоит? Ну, Машенька, деточка, хотите доставить мне большое удовольствие? Бросьте курить!
      М а ш а. А вы будете обедать?
      Д о к т о р. Мне еще надо тут, напротив, одного ребенка посмотреть.
      М а ш а. Так вы свободно успеете. Обед через полчаса, не раньше. Честное слово! Вы на меня действуете, как валерианка.
      Д о к т о р. Гм! Ну, разве как валерианка... А что у вас на обед?
      ЯВЛЕНИЕ X
      Входит Лаутская.
      Л а у т с к а я. Ну, что может быть у людей на обед? Ну, перловый суп. Ну, котлеты. Ну, клюквенный кисель.
      М а ш а. Доктор, а? Перловый суп.
      Д о к т о р. Признаться. Только чур - уговор дороже денег - больше не курить. Однако все же вы меня не особенно ждите.
      М а ш а. Нет, именно мы вас будем особенно ждать.
      Л а у т с к а я. Я накрываю.
      Д о к т о р. В нашем же доме.
      М а ш а (замечает Танину шапочку). Чья это шапочка?
      Л а у т с к а я. Не знаю.
      М а ш а. Там кто-нибудь есть?
      Л а у т с к а я. Я не видела. В кухне такой шум от примусов, что звонка и не слышно.
      М а ш а. Поля, это ваша шапочка?
      П о л я. Эта? Нет, не моя.
      М а ш а. К Ивану Васильевичу никто не приходил?
      П о л я. Приходили.
      Л а у т с к а я. Я тебя предупреждала.
      М а ш а. Мама!
      Л а у т с к а я. Молчу. (Доктору.) А вы удивляетесь, что у нее истрепанные нервы!
      Д о к т о р. Я не удивляюсь.
      М а ш а. Поля, идите на кухню. (Подходит к двери мужа и стучит.)
      Д о к т о р. Ну-с! Я через полчаса. (Уходит.)
      Маша еще раз стучит.
      ЯВЛЕНИЕ XI
      Завьялов из двери.
      З а в ь я л о в. Уже обедать?
      М а ш а. Что это значит?
      Пауза.
      З а в ь я л о в. Не... понимаю.
      Пауза.
      М а ш а. Я тебя просила...
      Пауза.
      Завьялов пожимает плечами.
      Ты понимаешь, что ты делаешь?
      З а в ь я л о в. Абсолютно не понимаю.
      М а ш а. Я требую... Слышишь?
      З а в ь я л о в. Умоляю тебя... Тише!..
      М а ш а. Я у себя в доме.
      З а в ь я л о в. Но что же тут ужасного? К одному человеку пришел в гости другой человек.
      М а ш а. К женатому человеку пришла в гости любовница.
      ЯВЛЕНИЕ XII
      Входит Таня.
      Т а н я. Иван Васильевич, вы не видели моей шапочки?
      З а в ь я л о в. Позвольте вам представить: это, так сказать, Танечка. Самая красивая девушка Советского Союза. Спортсменка и активистка.
      Т а н я. Здравствуйте.
      Ей никто не отвечает на поклон и не подает руки.
      Л а у т с к а я. Иван Васильевич...
      М а ш а. Мама, выйди.
      Лаутская шумно выходит.
      ЯВЛЕНИЕ XIII
      Без Лаутской.
      З а в ь я л о в. Вот твоя шапочка. Но куда же ты торопишься? Посиди у нас.
      Пауза.
      Т а н я. Извините!
      Пауза.
      М а ш а. Вам, должно быть, очень стыдно?
      Т а н я. Что я сделала?
      М а ш а. А еще комсомолка!
      З а в ь я л о в. Ой, боже мой!
      М а ш а. Сию минуту ступайте вон! Чтоб вашей ноги здесь больше не было! Слышите? Так поступают уличные девки.
      Т а н я. Какой стыд!.. Где дверь?.. Откройте... Сейчас же... (Уходит.)
      З а в ь я л о в. Таня... Танечка... (Бежит за ней.) Танюха!
      ЯВЛЕНИЕ XIV
      Маша одна.
      М а ш а. Как это безобразно!
      Пауза.
      ЯВЛЕНИЕ XV
      Входит Завьялов.
      М а ш а. Чтоб этого больше не повторялось!
      Завьялов подходит к комоду.
      Понятно?
      Завьялов вынимает белье.
      Ты слышишь, что я тебе говорю?
      Завьялов вынимает носки.
      Ты оглох?
      Завьялов вынимает полотенце.
      Что ты делаешь?
      Завьялов с бельем входит к себе в комнату.
      Ваня!
      З а в ь я л о в. Ко мне нельзя! (Запирает дверь.)
      ЯВЛЕНИЕ XVI
      Входит Лаутская.
      Л а у т с к а я. Что случилось?
      М а ш а. Он сумасшедший.
      Л а у т с к а я. Я тебя предупреждала.
      ЯВЛЕНИЕ XVII
      Входит Завьялов с чемоданчиком.
      М а ш а. Что это значит?
      Л а у т с к а я. Иван Васильевич, только что приходил дворник. Меняют хлебные карточки. Надо стандартную справку. Пятнадцатого последний срок.
      М а ш а. Мама, выйди.
      Лаутская выходит.
      Я тебя спрашиваю: что значит эта комедия?
      Завьялов надевает пальто.
      Ну давай помиримся.
      З а в ь я л о в. Нет... Человек пришел в гости к человеку... Чудовищно!
      М а ш а. Что ты хочешь сделать?
      З а в ь я л о в. Мне душно здесь.
      М а ш а. Ты уходишь?
      З а в ь я л о в. Да.
      М а ш а. Куда?
      Пауза.
      Не смей молчать! Ты слышишь: я тебя спрашиваю - куда? Ваня, не сходи с ума. Зачем ты меня мучаешь? Сними пальто. Ты слышишь, что я тебе говорю? Сейчас же сними пальто! Ну, прости меня, Ванюша. Ты же видишь, как мне стыдно и больно. Чего ты хочешь? Ну, молчи. Ну, я последняя дрянь, я знаю... Ну, хочешь, я побегу и стану перед ней на колени? Как я буду без тебя жить? У меня ничего нет в жизни, кроме тебя.
      З а в ь я л о в. И совершенно напрасно.
      М а ш а. Я постарела с тобой.
      З а в ь я л о в. Я у тебя этого не просил.
      М а ш а. Не уходи. Умоляю тебя - останься!
      Завьялов молчит.
      Я знаю, куда ты уходишь. Я знаю.
      З а в ь я л о в. Я этого не скрываю.
      М а ш а (бросается ему на шею). Ты не уйдешь! Ты не уйдешь!
      З а в ь я л о в. Пусти меня! Прощай!
      М а ш а. Как же это? Что же будет?
      З а в ь я л о в. Ну, не сердись.
      М а ш а. Ты вернешься... Все равно ты вернешься... Скажи, что ты вернешься.
      З а в ь я л о в. Нет.
      М а ш а. Когда бы... когда бы ты ни вернулся... хоть через сто лет... я буду тебя ждать, Ванюша... Ты слышишь? Я буду тебя ждать. На этом самом месте.
      Завьялов уходит.
      ЯВЛЕНИЕ XVIII
      Входит Лаутская.
      М а ш а. Мама, ты понимаешь?
      Л а у т с к а я. Ну, что я могу сделать! (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ XIX
      Входит доктор.
      Д о к т о р. У мальчишки пустяковые налеты в горле, а они воображают, что дифтерит, подняли немыслимую панику... Вот плакать - это уж совсем никуда не годится, Мурашенька.
      М а ш а. Ах, как тяжело! Ах, как мне тошно!
      Д о к т о р. Тошно, а курите. Оттого и тошно, что курите. Ну, умоляю вас, Мурашенька, ну, бросьте курить! И вы увидите, что все как рукой снимет. Клянусь вам честью, это все от курения.
      М а ш а. Совсем нет, совсем нет! (Рыдает.)
      Звонок телефона. Маша, глотая слезы, делает доктору
      знак.
      Д о к т о р (подходит к телефону). Вас слушают... Сейчас. Хорошо. (Маше.) Ивана Васильевича спрашивает Вера Газгольдер.
      М а ш а. Дайте. (Берет трубку.) Вы меня слушаете? Иван Васильевич здесь больше не живет. (Вешает трубку, обнимает доктора, плачет.) Как мне тяжело! Если б вы только знали, как мне тяжело! А вы говорите - не курить.
      Доктор гладит ее голову, она рыдает.
      Он ушел. Поймите, он ушел.
      ЯВЛЕНИЕ XX
      Входит Лаутская с калошами в руках.
      Л а у т с к а я (в ужасе). И главное - без калош!
      Занавес.
      ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
      Квартира Тани. Курьер в углу.
      ЯВЛЕНИЕ I
      Курьер и бабушка.
      К у р ь е р. А я-то сперва на Малую Бронную зашел. А меня ихняя супруга сюда отправила. "Он, говорит, уже две недели как у нас не живет".
      Б а б у ш к а. Нынче аккурат пятнадцатый день, как тут.
      К у р ь е р. История!
      Б а б у ш к а. Я и говорю, что история.
      К у р ь е р. Стало быть, теперь сюда носить пакеты?
      Б а б у ш к а. Как бог даст.
      К у р ь е р. А вы, я извиняюсь, тут кем приходитесь?
      Б а б у ш к а. Не видишь, что ли? Бабушка.
      Входит Таня, украшает комнату цветами, поет.
      ЯВЛЕНИЕ II
      З а в ь я л о в (входит, курьеру). Значит, так. Эта корректура - прямо в типографию. Это расписка товарищу Петропавловскому. Понятно? Передайте ему на словах, что деньги получены; спасибо, все в порядке; как только выйдет пробный экземпляр, пусть сейчас же присылает.
      К у р ь е р. По этому адресу?
      З а в ь я л о в. Да. (Замечает сундук.) Мой сундук. Откуда?
      Т а н я. С Малой Бронной прислали.
      З а в ь я л о в. Очень мило.
      К у р ь е р. А то я к вам на Малую Бронную зашел. А меня ваша супруга сюда отправила. "Он, говорит, уже две недели как тут не живет".
      З а в ь я л о в. Да. Да. Ну, ну! Сыпьте. Будьте здоровы!
      К у р ь е р. До свиданья. А то я, представьте себе, сначала прямо на Малую Бронную. Целая история! (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ III
      Без курьера.
      З а в ь я л о в. Действительно, история. Машина за мной не приезжала?
      Т а н я. Нет. (Показывает на цветы.) Красиво?
      З а в ь я л о в. О!
      Т а н я. Насмешки?
      З а в ь я л о в. Глупышка! Это у меня такая манера. Фасон де парле. Ты не обращай внимания. Нет, нет! Действительно, чудесно! Цветы! Солнце! Весна! Ты! Молодая до слез! Нарядная!
      Т а н я. Тебе нравится?
      З а в ь я л о в. Замечательное платье! Такое простенькое, дешевенькое и вместе с тем такое милое.
      Т а н я. Оно вовсе не простенькое. Оно модное. Новое. Я за него сто двадцать рублей отдала. Специально для тебя. Чтоб ты меня любил.
      З а в ь я л о в. "Во всех ты, душечка, нарядах хороша". Но в этом особенно.
      Т а н я. Да? Я очень рада.
      З а в ь я л о в. В сущности, какое громадное значение, когда девушка хорошо одета! Девушки будущего должны одеваться красиво. А почему, в самом деле, трудящиеся должны одеваться плохо?!
      Т а н я. Легкая промышленность хромает.
      З а в ь я л о в. Э!.. В будущем люди должны одеваться замечательно. Ярко, удобно, красиво. Тогда город зацветет, заиграет. Мягкие ткани, блестящая обувь. Чистота. Как вижу... (Смотрит в окно.) Шестой этаж. Чудесно! Семь часов, а в комнате еще совсем светло. Люди должны жить как можно выше. В будущем обществе квартиры будут не ниже шестого этажа. А на крышах - сады. Ты хочешь, Танька, чтоб на крышах были сады? Разумеется, лифт. Без лифта ужасно. Это очень большой минус, что у вас нет... лифта.
      Т а н я (виновато). Обещали сделать.
      З а в ь я л о в. Э!.. Обещали. Какой замечательный вид! Людей почти не заметно, не слышно шума, и пустота, чистота, ясность. Вон велосипед мигает спицами. Как звездочка.
      Т а н я. Очень красиво.
      З а в ь я л о в. А там, на Малой Бронной, наверное, уже давно свет зажгли. Как я мог жить в этой дыре!
      Т а н я. Тебе не жалко?
      З а в ь я л о в. Кого?
      Т а н я. Ну... се...
      З а в ь я л о в. Чудачка!
      Т а н я. Можешь себе представить, я на нее абсолютно не обижаюсь. Вполне понятно. Я б на ее месте то же самое сделала.
      З а в ь я л о в. То же самое?
      Т а н я. Знаешь, я тогда со стыда чуть не умерла. Честное слово! Ну, что было, то было.
      З а в ь я л о в. Люди другого мира.
      Т а н я. Ваня... Я тебя хотела спросить... Ты деньги получил?
      З а в ь я л о в. Да. А что?
      Т а н я. Ничего. Я так. Просто спросила.
      Молчание.
      Тебе со мной хорошо?
      З а в ь я л о в. Эге! А машины между тем нет. Этак я и на доклад опоздаю. Погоди... (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ IV
      Без Завьялова. Входит бабушка.
      Б а б у ш к а. Женька через двор идет.
      Т а н я. Сюда? Ох! Поди скажи, что меня нет. Мне совестно.
      Б а б у ш к а. А ты у собаки глаза займи.
      Т а н я. Честное слово, я умру. Бабушка, не пускай его!
      Звонок.
      Б а б у ш к а. Наделала делов! Закрутила мальчику голову. Погоди, мать приедет...
      ЯВЛЕНИЕ V
      Входит Женя.
      Ж е н я. Можно? У вас дверь не заперта.
      Т а н я. Здравствуй, Женя! Что это у тебя?
      Ж е н я. В трамвае оторвали. Гады! Невозможно ездить. Покупаю велосипед. В комиссионном можно достать за рублей семьсот - восемьсот. Шикарный велосипед. Сейчас у меня уже на книжке четыреста пятьдесят. В июле безусловно будет велосипед. В Крым на велосипеде поеду. Чтоб я пропал! Здравствуй, Таня! Бабушка! Мое почтение! "Ты жива еще, моя старушка?" Танька, куда запропала? Между прочим, такое дело: на днях получаю в шестом корпусе комнату. Факт! Отдельная комната с кухней и маленькая передняя. Вроде целая квартира. Между прочим, кое-какую мебель взял на выплату. Факт! Ну, так ты решай. (Обнимает ее.)
      Т а н я (освобождается). Но...
      Ж е н я. Что?
      Т а н я. Ничего.
      Ж е н я. В чем дело?
      Пауза.
      Перемены. (Осматривается.) Цветочки. Мать с посевной вернулась, что ли?
      Т а н я. Нет.
      Ж е н я. Бабушкина койка.
      Б а б у ш к а. Переселение.
      Ж е н я (показывает на дверь, за которой Завьялов). А там?
      Б а б у ш к а. Там - они.
      Т а н я. Только ты, Женя, не обижайся.
      Ж е н я. Можно сесть?
      Т а н я. Садись.
      Ж е н я. Что такое?
      Т а н я. Только ты не обижайся. Я живу с одним человеком.
      Ж е н я. Смеешься?
      Т а н я. Честное слово.
      Ж е н я. Да?
      Т а н я. Да.
      Ж е н я. Бабушка!
      Б а б у ш к а. Я в эти дела не вмешиваюсь.
      Т а н я. Ох, ну что ты на меня так смотришь? Я даже покраснела. Говори что-нибудь. Ей-богу, я не виновата. Ну, стукни меня! Ну что ты хочешь? Честное слово, я сейчас зареву. Ну, хочешь, я тебя поцелую? Только ты не сердись.
      Ж е н я. Это правда?
      Т а н я. Ага.
      Ж е н я. А я?
      Т а н я. Ну что ж! Как-нибудь. Мало девчат?
      Ж е н я. Так. Спасибо. Я вас не задерживаю.
      Т а н я. Женя!
      Ж е н я. Хорошая погода. Так. Ну что ж! Бывают в жизни огорчения. Между прочим, у нас на фабрике уже мануфактуру выдают. А у вас выдают?
      Т а н я (вздрогнув). Не знаю. А что?
      ЯВЛЕНИЕ VI
      Входит Завьялов.
      З а в ь я л о в. Машина приехала.
      Т а н я. Вы знакомы?
      З а в ь я л о в. Завьялов.
      Т а н я. Это Женя.
      Ж е н я. Гусев.
      З а в ь я л о в. Ах, вот вы какой! Как же, как же! Очень рад. Женя Гусев. Мне про вас Таня много говорила.
      Ж е н я (обидчиво). Что ж она вам говорила?
      З а в ь я л о в. Вы, кажется, собираетесь совершить летом путешествие в Крым на велосипеде. Это очень хорошо. Прекрасно делаете: молодой человек едет по белому шоссе вдоль моря на велосипеде. Извините, я тороплюсь.
      Т а н я. А меня ты не берешь?
      З а в ь я л о в. Ну, чего ты там не видела? Только меня будешь смущать. Тем более что доклад коротенький. Можешь по радио слушать. Даже интереснее. (Гусеву.) Будьте здоровы! Мы еще с вами увидимся.
      Т а н я. Ваня, на одну минуточку.
      З а в ь я л о в. Что такое?
      Т а н я. Я тебя хотела спросить...
      З а в ь я л о в. Да?
      Т а н я. Ты... ты деньги получил?
      З а в ь я л о в. Ты уже интересовалась. Да. А что?
      Т а н я. Нет, ничего! Видишь ли... Ну, хорошо. Потом. Когда ты вернешься.
      З а в ь я л о в. Ну, товарищи, пока! (Жене.) Значит, в Крым! На велосипеде! Ну, ну! Желаю вам... (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ VII
      Те же, без Завьялова.
      Ж е н я. Так. Все ясно. Я вижу, мне здесь не светит. Куда мне! Кончено.
      Т а н я. Не мучай себя. Не мучай меня. Лучше иди.
      Ж е н я. Ты ж обещала.
      Т а н я. Обещала и... и... И перестанем об этом... И будет.
      Ж е н я. А я так на это располагал... Василий Иванович еще обещал в шестом корпусе отдельную комнату с кухней и маленькая передняя. Вроде целая квартира.
      Т а н я. Да ну тебя, Женька! А то, ей-богу, я тоже зареву. Ну, миленький!
      ЯВЛЕНИЕ VIII
      Входит Танина мать с корзинкой, чайником, в сапогах,
      прямо с вокзала.
      М а т ь. Наказание с этим шестым этажом! Вся мокрая. Ну, здравствуйте!
      Т а н я. Мать! Ой, что это у тебя?
      М а т ь. В трамвае оторвали. Здравствуй, Танечка! Ну, ясно, кто-кто, а Женька всегда на своем посту. Здорово, сынок! Вы что, уже окончательно оформились?
      Ж е н я. Спросите ее.
      М а т ь. Что случилось?
      Т а н я. Ничего особенного. Просто живу с одним человеком, кому какое дело!
      Б а б у ш к а. Он уже тут у нас пятнадцатый день живет. В Танькиной комнате. А меня сюда переселили, к тебе. Такого рода дела.
      М а т ь. Здравствуйте пожалуйста! Это который?
      Т а н я. Ты его, наверное, помнишь. Такой интересный, как-то за мной на каток заходил. Завьялов.
      М а т ь. Завьялов? Это который лекции? Здравствуйте! Еще лектора нам не хватало!
      Ж е н я. Он женатый.
      Т а н я. Тихо, молчи!
      М а т ь. Умный человек - и спутался с такой дурой. Прямо удивительно! Да вы не врете? Поздравляю! (Жене.) Эх ты, велосипедист несчастный, прохлопал девку! Стреляться не собираешься? А то я могу тебе дать соленый огурец. Пожалуйста. (Дает из узелка огурец.) Из Нежина. Между прочим - на станциях продуктов появилось сколько угодно. Хлеб, масло, яйца, молоко, сало - прямо хоть завались. Тут я кое-чего привезла. Между прочим, гусь. Вы посмотрите, товарищи, какой гусь! Одного жиру, наверное, можно два кило натопить. Совсем растратилась. Десять копеек на трамвай в поезде у одного товарища одолжила. Честное слово! Хорош огурец?
      Ж е н я. Ничего себе.
      М а т ь. Ничего себе! Много ты в огурцах понимаешь! Шикарные огурцы! Дайте, ради бога, человеку чайку. Умираю пить.
      Б а б у ш к а. Уже поставила.
      Ж е н я. Ну, как посевная?
      М а т ь. Кончили. Почти кончили. За двадцать дней один раз как следует спала. И то - не раздеваясь. Устала, как собака. Прямо-таки ноги распухли. (Снимает сапоги. После паузы.) Да нет, вы серьезно?
      Ж е н я. Абсолютно.
      Т а н я. Тише! Ну вас! Да замолчите! (Настраивает радио.) Сс!
      М а т ь. Слушайте, слушайте! Ах! Черт! Вот!
      Г о л о с  З а в ь я л о в а (из радио, прерываемый треском). ...запрещено угнетать друг друга... Люди будут свободно развиваться. Человечество будет расти и шуметь, как прекрасный, редкий, хорошо распланированный лес... Озонирующая аппаратура...
      М а т ь. Это чего?
      Т а н я. Он, Завьялов. Тише! Ты слушай, не тарахти! Из-за вас все пропустила. Кончает.
      Ж е н я. Ты откуда знаешь, что кончает?
      Т а н я. Все на память знаю.
      Г о л о с  З а в ь я л о в а. Кварцевое солнце... Свобода передвижения...
      М а т ь. Что-то я не совсем поняла насчет свободы передвижения.
      Т а н я. Да ну вас! Тише!
      Г о л о с  З а в ь я л о в а. Но есть индивидуальности, переросшие свою среду, свой класс, люди высокого интеллекта, люди смелой и новой мысли. У них другая дорога. Дорога цветов. Освобожденный от условностей, человек будущего, сверхчеловек, юберменш, смело и гордо идет по дороге цветов.
      Конец речи, аплодисменты, шум, овации, но также и
      свистки. Таня, слыша овации, сама аплодирует с жаром.
      М а т ь. Здоров человек языком чесать.
      Ж е н я. Свистят. Свистят. Чтоб я сдох!
      Т а н я. Это у тебя в голове свистит. Дурак!
      ЯВЛЕНИЕ IX
      Вбегает подруга.
      П о д р у г а. Мировой скандал... Танька...
      М а т ь. Ты бы хоть поздоровалась.
      Т а н я. Что такое?
      П о д р у г а. Здрасте, тетя Дуня! С приездом! Здравствуй, Женька! Поздравляю с законным браком.
      Ж е н я (в бешенстве). Иди ты к черту!
      П о д р у г а. В чем дело?
      Ж е н я. Спроси ее.
      Т а н я. Ах, боже мой! Ну, просто я живу с одним человеком. Каждому-всякому повторять... Кому какое дело!
      П о д р у г а. Умереть-уснуть! А Женька?
      Ж е н я. Не могу я больше этого слышать.
      Б а б у ш к а. Белены объелся. Чуть не свалил. Куда?
      Ж е н я. Пойду - и на парашюте...
      Т а н я. Не дури!
      Ж е н я. Факт! Раз. Одно из двух. Или - или. (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ X
      Без Жени.
      Т а н я. Женька!
      П о д р у г а. Трепотня.
      Т а н я. А вдруг разобьется?
      М а т ь. Не бывает.
      Б а б у ш к а. Отдел происшествий.
      М а т ь. Умираю пить! Умираю пить!
      Б а б у ш к а. Уж закипел. Иди. Мы теперь в кухне чай пьем с такими делами. Ступай в кухню.
      М а т ь. Ну и ну!
      Уходят.
      ЯВЛЕНИЕ XI
      Таня и подруга.
      П о д р у г а. В чем дело?
      Т а н я. Что?
      П о д р у г а. Это я тебя спрашиваю: что? Что ты себе воображаешь? Знаешь, как теперь строго. За один прогул выгоняют. А ты сколько прогуляла?
      Т а н я. Спрашивали?
      П о д р у г а (язвительно). Нет, не спрашивали! Смотри, дадут по шее. Очень просто.
      Т а н я. У меня на три дня бюллетень. У меня уважительная причина. Вот бюллетень. Я совсем зашилась. Семейная жизнь. У меня теперь муж.
      П о д р у г а. Все?
      Т а н я. Все.
      Пауза.
      П о д р у г а. А что это про тебя гудят?
      Т а н я. Где?
      П о д р у г а. На работе. Все предприятие гудит. Какие это ты четыреста тридцать пять рублей замотала?
      Т а н я. Я не замотала.
      П о д р у г а. Собирала деньги на ширпотреб?
      Т а н я. Ну, собирала.
      П о д р у г а. В кассу внесла?
      Т а н я. Ну, еще не внесла. А в чем дело?
      П о д р у г а. Ой, Танька, что делается! Умереть-уснуть! Бабы шумят. Кругом на всех предприятиях уже получили мануфактуру, а у нас нет. В чем дело? Кинулись туда-сюда, в разные стороны. Оказывается, деньги с людей собрали, а в кассу кооперации не внесли. Кто собирал? Танька Резчикова. Что-то немыслимое! Все.
      Т а н я. Я внесу.
      П о д р у г а. Ребята на бюро комсомольской ячейки вопрос этот ставят. Все.
      Т а н я. Что ты говоришь?
      П о д р у г а. То, что слышишь.
      Т а н я. Когда?
      П о д р у г а. Завтра. Все.
      Т а н я. Завтра? Я завтра обязательно внесу. Ванюша как раз сегодня деньги получил. Я у него возьму. Рано утречком побегу и внесу.
      П о д р у г а. Ты непременно внеси.
      Т а н я. Я непременно внесу. Побегу и внесу.
      П о д р у г а. Мировой скандал!
      Т а н я. Только имей в виду: никому! Матери не натрепись. И точка.
      П о д р у г а. Все.
      Таня подходит к окну и смотрит.
      Что-то немыслимое делается. Смотри же, непременно внеси завтра. А то показательный процесс: общественная собственность и так далее... Все.
      Т а н я. Ваня! Приехал Ваня, слава тебе господи!
      П о д р у г а. На чем приехал?
      Т а н я. На машине.
      П о д р у г а. Шофер, что ли?
      Т а н я. Профессор.
      П о д р у г а. Умереть-уснуть! Танька! (Обнимает ее и целует.) Профессор? Тогда я сматываюсь.
      Т а н я. Мотайся.
      П о д р у г а. Так имей в виду. Все. (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ XII
      Таня одна. Длинная пауза.
      ЯВЛЕНИЕ XIII
      Входит Завьялов.
      Т а н я. Ванюша...
      З а в ь я л о в. Можешь себе представить: небольшой зал радиотеатра абсолютно набит битком. Молодежи, девушек!.. Стены в сукнах, мягкое, матовое освещение - как в будущем. Аудитория раскалилась: все кричат, хлопают, кидают записки. Золотой век! Афины! (Замечает беспорядок.) Что такое?
      Т а н я. Мать с посевной приехала.
      З а в ь я л о в. Ага! Это очень любопытно.
      Т а н я. Она на кухне с бабушкой чай пьет. Ужасно устала, несчастная. Ваня, ты меня извини, я тебе хотела сказать...
      З а в ь я л о в. А сапоги? Чьи это сапоги?
      Т а н я. Матери. Она там все время по грязи...
      З а в ь я л о в. Ага! Да... на чем я остановился? Ты меня перебила... Да. Записки! Полные карманы! Смотри. Чудацкие записки! Например: "Вы говорите, что в будущем обществе рабочий день человека не будет превышать двух-трех часов. А как же тогда сверхурочные? Счетовод Михайлов". Или: "У меня четверо душ детей и два мужа: один в Саратове и один в Новороссийске. Посоветуйте, что делать. Дожидаться бесклассового общества или как? Евдокия Бобкина". (Одну записку разворачивает и, не читая, морщась, сует обратно в карман.)
      Т а н я. А эта?
      З а в ь я л о в. Ерунда!
      Т а н я. Покажи.
      З а в ь я л о в. Пожалуйста!
      Т а н я (читает). "Завьялов, вы меня избегаете. Но имейте в виду - я настойчива. Для меня не существует преград. Вы мне нравитесь. Я пренебрегаю условностями. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Вера Газгольдер".
      З а в ь я л о в. Она мне дышать не дает.
      Т а н я. Красивая?
      З а в ь я л о в. А черт ее знает! Понятия не имею. Наверно, жуткое рыло.
      Т а н я. Дура! Какая-то гора не идет, какой-то Магомет идет... У нее, наверное, не все дома!
      З а в ь я л о в. Танька, ты прелесть! Знаешь, кто ты такая? Ты - первый день творения.
      Т а н я. Почему это первый?
      З а в ь я л о в. Потому что не последний. А эта самая Вера Газгольдер, между прочим, начинает меня сильно беспокоить. Я уверен, что в один прекрасный день она вкатится сюда собственной персоной и потребует...
      Т а н я. Я ей вкачусь! Так стукну, что она своих не узнает! Имей в виду.
      З а в ь я л о в. Таня! Как тебе не стыдно! Что это? Ревность? Фу! Что можно быть омерзительнее и пошлее ревности! Ты серьезно?
      Т а н я. Вполне серьезно. Весь фасад обдеру. Факт!
      З а в ь я л о в. Та-а-ня!
      Т а н я. Кто любит, тот ревнует.
      З а в ь я л о в. Я тебя не узнаю! Комсомолка! Пролетарка! Человек будущего! Заря! Аврора! Что ты говоришь! "Стукну", "обдеру фасад"... Опомнись! Я тебе неоднократно говорил, что ревность - это самое мещанское чувство, которое только можно себе представить. Мутное, грязненькое чувство мелкого собственника, лавочника, торгаша, феодала. Таня, тебе не стыдно?
      Т а н я. Стыдно! Но что я могу сделать, Ваня? Люби меня одну! Я тебя очень прошу. Я хочу, чтобы ты был только мой. Понимаешь? Мой, мой, мой!
      З а в ь я л о в. Ой, боже мой! Мой, моя, мое! Твой, твоя, твое! Честное слово, это смешно, но иногда ты делаешься как две капли воды похожа на Машу, и это ужасно.
      Т а н я. Так зачем ты на мне женился?
      З а в ь я л о в. Женился? Та-а-а-ня!..
      Т а н я. Ну, не женился. Ну, не расписывались. Какая разница! Все равно ты мой муж, а я твоя жена.
      З а в ь я л о в. Таня! Муж, жена... Какая ты еще не... новая!
      Т а н я. Я буду новая. Не сердись. Буду какая тебе угодно. Но только ты меня, пожалуйста, люби. Понимаешь? Люби меня! Мне очень надо, чтоб меня любили.
      З а в ь я л о в. Вот чудачка! Я ж тебя очень люблю.
      Т а н я. Не хочу, чтоб ты меня "очень" любил. Хочу, чтоб ты меня просто любил, без всяких "очень". Кто говорит "очень", тот, значит, совсем не любит.
      З а в ь я л о в. Ой, боже мой! Ну, я тебя "просто" люблю. Вот странная! Давай, если хочешь, я тебя даже поцелую - нежненько-нежненько!
      Целуются.
      Ну, помирились?
      Т а н я. Помирились.
      З а в ь я л о в. Отлично! А теперь я могу тебе сообщить приятную новость. Завтра мы едем в Крым, а оттуда, на теплоходе, на Кавказ. Вдвоем, в международном вагоне. На столике цветы, бутылка легкого вина, конфеты. Это будет очаровательное путешествие.
      Т а н я. Завтра?
      З а в ь я л о в. Завтра. Ты представляешь себе, что такое ранняя весна в Крыму? Яркое солнце, ни одного облачка, синее море, чайки, и цветет миндаль. Что ни дерево - розовый букет. Танюха-а?!
      Т а н я. Завтра ехать? Ты с ума сошел! А фабрика? А кто за меня работать будет? Медведь? У меня отпуск в августе. В августе поедем.
      З а в ь я л о в. Действительно, дожидайся августа, когда в Крыму такая очаровательная весна! Не говори глупостей. Завтра мы едем.
      Т а н я. Это ты не говори глупостей! Меня не отпустят. Ни за что не отпустят. Да я и сама не уйду. И так неприятности.
      З а в ь я л о в. Пустяки!
      Т а н я. Как? Что ты говоришь? Это же производство! Понимаешь про-из-вод-ство!
      З а в ь я л о в. Ты меня просто смешишь... и... раздражаешь. Какое там, к черту, производство! Кто тебя может не отпустить? Что, у нас крепостное право? В каком веке мы живем?
      Т а н я. Это тебя надо спросить, в каком веке и в какой стране мы живем. Да ты что, с луны упал? Ваня, ей-богу, это не ты. Тебя кто-то подменил.
      З а в ь я л о в. Это дичь. Мы живем на пороге социализма. А что такое социализм? Социализм - это прежде всего свобода. И в первую очередь свобода передвижения. Неужели тебе это не понятно? Разве может человек будущего сидеть, как привязанная обезьяна, на одном месте? Абсурд! Сегодня здесь, а завтра - там, послезавтра - еще где-нибудь, в другом месте. Зимой в Африке. Летом - в Швеции. Весной - в Японии, на островах Тихого океана.
      Т а н я. Померь себе температуру.
      З а в ь я л о в. Разве тебе не хочется на острова Тихого океана?
      Т а н я. Мало ли что хочется! Хочется. Но сейчас не могу. Просто не имею права. Понятно? В августе.
      З а в ь я л о в. Сидеть в паршивой Москве по колено в грязи, в то время как в Крыму цветут анемоны! Извини меня, но это типичное мещанство.
      Т а н я. Не выйдет. И точка!
      З а в ь я л о в. Окончательно.
      Т а н я. Да.
      З а в ь я л о в. Странно! И глупо! Значит, нет?
      Т а н я. Сейчас нет. В августе. И перестанем об этом говорить.
      З а в ь я л о в. Хорошо! Не надо. Эти сапоги на всю квартиру воняют. У меня голова болит. Нельзя ли их куда-нибудь убрать?
      Где-то неуклюже играют на трубе сигналы.
      Что это за дурак все время на трубе играет?
      Т а н я. Пионер Ваня, из сорок шестого номера.
      З а в ь я л о в. Способный ребенок.
      Пауза.
      Надо позвонить Преображенскому... Да, телефона нет. Квартира новая, а телефона нет.
      Т а н я. Районная подстанция перегружена. Обещают - через два месяца.
      З а в ь я л о в. Обещают... Значит, ты категорически не едешь?
      Т а н я. В августе.
      Завьялов ходит и свистит. Пауза.
      Ваня, мне нужны деньги.
      З а в ь я л о в. Деньги? Зачем?
      Т а н я. Не спрашивай. Я тебя очень прошу - не спрашивай.
      З а в ь я л о в. Да. Но все-таки интересно: зачем?
      Т а н я. Ну... Ну, мало ли зачем? Мне очень совестно у тебя просить, но, пожалуйста... Когда у тебя не было, я ведь тебе ничего не говорила. Правда? А теперь мне очень нужно. Понимаешь, очень.
      З а в ь я л о в. Ты меня пугаешь. Может быть, что-нибудь такое...
      Т а н я. Нет, нет! Ты не беспокойся. Ничего такого. Просто - нужны деньги. Четыреста тридцать пять рублей. Допустим, на хозяйство. Ведь тебе не жалко дать на хозяйство?
      З а в ь я л о в. Четыреста рублей на хозяйство? Хорошо! Я на днях дам.
      Т а н я. Нужно непременно сегодня.
      З а в ь я л о в. Непременно сегодня на хозяйство?
      Т а н я. Ну, не на хозяйство. Мне так совестно, ей-богу!
      З а в ь я л о в. Ты мне с утра все время напоминаешь о деньгах. Ну, знаю, слышал. Надоело. Одно и то же, одно и то же: мое, твое, деньги... мое, твое, деньги... И дурак на трубе играет. Прямо удивительно, до чего все это похоже на Малую Бронную!
      Т а н я. Ванюша, ты не сердись. Я тебе отдам. Только мне очень нужно.
      З а в ь я л о в. Зачем?
      Т а н я. Не скажу. Не могу.
      З а в ь я л о в. Тогда я не могу дать.
      Т а н я. Ну, я тебе скажу. Хорошо... Нет! Ни за что! Не скажу.
      З а в ь я л о в. Тогда не дам.
      Т а н я. Хорошо. Не надо. Забудь, что я у тебя просила. Извини! Не сердись.
      З а в ь я л о в. Я не сержусь. Смешно, если бы я стал сердиться из-за денег. Я не лавочник. Но согласись сама, что...
      ЯВЛЕНИЕ XIV
      Входят бабушка и мать.
      Б а б у ш к а. Вот он, вот наш герой.
      М а т ь. И впрямь! А я уж думала, вы из меня дуру делаете.
      Т а н я. Это Иван Васильевич... Ваня.
      М а т ь. Да вижу, вижу. Слышала. Ну что же, ее личное дело. Не маленькая. Здравствуйте, товарищ! Так сказать, очень приятно... и вообще... Только меня одно удивляет: как это вас угораздило? Чем она вас завлекла? Обыкновенная дуреха. Ей бы еще в куклы играть, в пионерском галстуке ходить, а она вдруг - здравствуйте! - ни с того ни с сего за лектора замуж выскочила. Ну и ну... и... и... и... раз такое обстоятельство, конечно, то милости просим, по-родственному. Все-таки как бы, что ли, теща... Фу, какое дурацкое слово-то! (Обнимает Завьялова.)
      Б а б у ш к а (растроганно). Милые! (Хочет их обнять, но Таня испуганно удерживает.)
      М а т ь. И вообще, как говорится в комедии Гоголя, в Малом театре, "Ревизор": "Да благословит вас бог, а я не виноват". Ну, дорогая дочка, что и говорить: удивила, не скрою! Партийный?
      З а в ь я л о в. Около.
      М а т ь. Серпухов тоже около Москвы. А поди километров сто будет. А я, вишь, в каком колхозном виде. Прямо с посевной. За двадцать дней один раз как следует спала. И то не раздеваясь. По тридцать километров в день пёхом. Ноги распухли, как у собаки. Так что, извините, дорогой... тесть или зять... или как там это считается, я уж и забыла.
      З а в ь я л о в. Стало быть, вы прямо из деревни? Это очень интересно! Ну, как там колхозы-совхозы? Что слышно насчет агрогородов? Агрогород! Ведь это замечательнейшая штука! В будущем обществе люди будут жить в городах-садах, в агрогородах. Чудесный воздух, зелень, солнце, цветы, парное молоко! Деревня в городе и город в деревне - вот синтез, не правда ли?
      М а т ь. Что верно, то верно, но по нашему району на сегодняшний день мы этим еще вплотную не занимаемся. Подготовляем. Наше дело на сегодняшний день - сеять, сеять и сеять. Да не как-нибудь, а как следует. Чтоб почва как бархат, чтоб ни одного пустого участка, ни одного огреха.
      З а в ь я л о в. Ну и как... засеяли?
      М а т ь. По нашему району на сегодняшний день по всем культурам процентов девяносто восемь.
      З а в ь я л о в. Ага!
      М а т ь. Так-с. Нуте-с! Слушала я твой доклад. Красиво говоришь! Хорошо говоришь, занимательно!
      З а в ь я л о в. Да?
      М а т ь. Да! Но не по существу.
      З а в ь я л о в. Вот как?.. Это любопытно!
      М а т ь. Не совсем по существу. Ожидала я, откровенно говоря, большего. Как бы тебе объяснить... Человек будущего. Тема большая. Даже можно смело сказать - громадная тема. Во какая! Вы ведь, товарищи, вдумайтесь в эти слова: че-ло-век. Во! Буду-ще-го... Громадные слова! А у тебя выходит: дескать, человек настоящего сам по себе, а человек будущего сам по себе. А весь-то номер именно в том, что человек будущего для нас штука вполне реальная. Понятно?
      З а в ь я л о в. Я не совсем... Мне не совсем ясно, о чем вы, собственно, говорите.
      М а т ь. Я говорю о том, что мы не только мечтаем о будущем, но делаем будущее. Своими собственными руками. Все по-своему делаем его. И я делаю, и Танька делает, и Женька делает, и вы должны делать.
      З а в ь я л о в. Позвольте! А я разве не делаю! Как вы странно рассуждаете! Мое дело - это мое слово.
      М а т ь. Верно. Ты и должен своим талантливым словом содействовать, объяснять, мобилизовать массы на достижение этого прекрасного будущего. Показать связь настоящего с будущим, показать конкретно, что делать, по какому пути идти. Увязать настоящее с будущим. Конкретно, реально!
      З а в ь я л о в. Да, но моя задача - вообще...
      М а т ь. То-то и беда, что вообще! "Вообще" города-сады вещь замечательная, вещь великая. Но ведь, родной мой, их строить надо. Стро-ить! Это тебе не хаханьки! А то ведь это что получается: города-сады, кварцевое солнце, дома-отели, Спиноза, свобода передвижения и прочее, а что еще бывает? Прохожу мимо одной хаты, а оттуда жареным кофе пахнет. Понимаешь, в Синельниковском районе, в селе Малые Раздоры, - жареным кофе!.. Что такое? Я заглянула в окно, а там ребята сою жарят и жрут. Посевной материал жрут, понимаешь! Ах, сукины дети!
      Т а н я. Мама!
      М а т ь. Чего мама! Что он, маленький, не понимает! А ты говоришь кварцевое солнце! Или такой факт: пролез в правление одной артели кулак...
      Б а б у ш к а. Может быть, это им неинтересно?
      М а т ь. Как это "может быть, неинтересно"? Свобода передвижения интересно, а то, что гад пролез в правление артели, - неинтересно? Нет, это, товарищи, очень интересно, я извиняюсь.
      З а в ь я л о в. Да, да, конечно! Но я должен перед вами извиниться. Я очень устал. Нервный подъем во время доклада, и теперь реакция. Мне нужно немного побыть одному. Надеюсь, мы еще поговорим на эту увлекательную и острую тему. Простите.
      Т а н я. Ванюша... Ты получил...
      З а в ь я л о в. Милая, дай мне немного отдохнуть, и пусть ко мне не входят. (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ XV
      Те же, без Завьялова.
      М а т ь. Что это лекторы все такие нежные? "Нервный подъем"! "Реакция"! Хорош гусь!
      Таня с испугом смотрит на мать.
      (Рассматривая гуся.) Гусь, говорю, хорош. Кило два одного жира.
      Б а б у ш к а (тихо поет). "Как в субботу, в день ненастный..."
      Т а н я. Тсс!
      Б а б у ш к а. Молчу, молчу.
      М а т ь. Что ж... Пойдем в таком разе в кухню, поскольку теперь свобода передвижения. Н-да-с! Не одобряю. (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ XVI
      Без матери.
      Б а б у ш к а. Что ж, и с лектором жить можно. Лишь бы непьющий.
      Т а н я. Бабушка, у тебя есть деньги? Я знаю, ты от пенсии откладываешь.
      Б а б у ш к а. Ага! Пришла коза до воза и сказала: "Мэ". Ишь ты какая! Профершпилила получку, а теперь к бабушке. Небось знаешь, что у старухи в сундучке деньжата водятся! Ну ладно! Сказывай, сколько тебе надо?
      Т а н я. Четыреста тридцать пять рублей.
      Б а б у ш к а. Чего это? Сколько? Я не слышу!
      Т а н я. Четыреста тридцать пять.
      Б а б у ш к а. Христос с тобой! Христос с тобой! Что ты, что ты! Да я и в глаза никогда таких сумм не видела. Что ты! Я думала, тебе рублей восемь десять. Четыреста тридцать пять!! (Долго смеется, утирая рукавом слезы.) Ох, Танька! Четыреста тридцать пять! Ох, не смеши ты меня, Христа ради, а то я помру. Четыреста тридцать пять! Ох... ох...
      Т а н я. Что ж ты смеешься, бабушка?
      Б а б у ш к а. Да, милая... да если меня целиком продать, со всем моим барахлом и потрохами, то больше, чем рублей сорок восемь, не выручишь. Верно! А ты говоришь - четыреста тридцать пять. Ну и насмешила! Вот озорная! (Смеется.)
      Т а н я. Бабушка! Ты не смейся. Мне очень нужно. Я пропасть могу.
      Б а б у ш к а (испуганно). Что ты! Что ты! Танька!.. Вот тебе святой, истинный крест. Двенадцать рублей всех моих дивидендов. Святой крест! Двенадцать рублей кровных. От пенсии откладывала. Да еще шесть пятьдесят мне Потаповна, Морозовская, должна. Она давеча на сметану брала. Да на что тебе столько денег? Что случилось?
      Т а н я. Не спрашивай.
      ЯВЛЕНИЕ XVII
      Входит мать.
      М а т ь. Хорош гусь! Нет, вы обратите внимание, товарищи: он меня просто умиляет! (Рассматривает гуся.)
      Т а н я. Мама... Мама... (Рыдает.) Я пропала!
      М а т ь. Что такое?
      Т а н я (рыдает, ничего не может сказать). М... ма...
      М а т ь. Что? Что?
      Т а н я. Я потратила общественные деньги.
      М а т ь. Сколько?
      Т а н я. Четыреста тридцать пять рублей. Если завтра утром не внесу крышка!
      М а т ь. Ты?
      Т а н я. Я сама не понимаю. Я - нечаянно. Честное слово! Абсолютно нечаянно. Я собирала на ширпотреб. И должна была внести в кооперацию. И у меня еще были свои. И я не внесла. И все перепуталось, свои деньги и общественные деньги. Одним словом, я стала покупать. И все так дорого... Я думала, Ваня получит - и тогда все уладится... Почему ты ничего не говоришь? Мать! Говори что-нибудь. Не молчи. Ради бога, только не молчи. Ну, стукни меня, стукни, мать!
      М а т ь. Ты растратила общественные, трудовые деньги?!
      Т а н я. Мамочка... Завтра вопрос стоит у нас на бюро ячейки. Будет общественный суд. Я пропала!..
      М а т ь. Дочь старого члена партии Евдокии Резчиковой и героя гражданской войны, расстрелянного колчаковцами уральского рабочего товарища Резчикова, член ленинского комсомола, Татьяна Резчикова - воровка?!
      Т а н я. Я не воровка. Нет, нет! Что угодно, но только не воровка! Мать!.. Спаси меня! Я больше никогда не сделаю, никогда!
      М а т ь. Пальцем не пошевельну.
      Т а н я. Мамочка!.. Четыреста тридцать пять рублей... Пойми! Всего четыреста тридцать пять рублей!
      М а т ь. Всего четыреста тридцать пять рублей! Как ты легко швыряешься трудовыми деньгами! Всего! Да если не четыреста тридцать пять, а пять копеек... всего пять копеек... Понимаешь: пять копеек!
      Т а н я. Меня будут судить. И все придут! И все будут показывать на меня пальцем. Весь завод! Конец! Это конец. Ой, пойми! Конец...
      М а т ь. Правильно! Пусть тебя судит весь пролетариат завода. И пусть тебя вышвырнут из ленинского комсомола и дадут десять лет, чтоб другим неповадно было воровать трудовые деньги!
      Т а н я. Десять лет!
      М а т ь. Мало десять лет! Мало! Я б тебя... Я б тебя собственной рукой... Танька! Дочь! Дура! Что ж ты натворила? Что ты наделала? Такие деньги?! Легко сказать... У меня ни копейки. Ни одной копейки! Я за два месяца вперед позабирала... Может быть, продать что-нибудь? Пальто... За него ничего не дадут. Видишь - какое. Один только вид, что подкладка, и ваты ничего нет. Еле держится. И ничего больше нет!
      Т а н я. Я еще раз... Ване скажу...
      М а т ь. Не сметь! Не сметь! Слышишь? Да я со стыда сгорю перед чужим человеком. Ох, дура! Погоди... Может быть, у соседей... у товарищей... Пойду... Пойду по квартирам. По квартирам пойду. По десятке. По пятерке. Не ради тебя! Не ради тебя, дуры, имей в виду! Ради честного имени пролетария Резчикова. Ради светлой памяти отца твоего пойду. Мать, где мой платок?
      Б а б у ш к а. Где там! Ох, где там! Во всем доме ни у кого больше трех рублей не найдешь фактически. Все поистратились совершенно. К нам занимать ходят. Легко сказать! Ах, боже мой, грех-то какой! Происшествие какое!
      М а т ь (Тане). Сиди.
      Мать и бабушка уходят.
      ЯВЛЕНИЕ XVIII
      Таня одна. Ее трясет озноб. Большая пауза.
      ЯВЛЕНИЕ XIX
      Входит Завьялов.
      З а в ь я л о в. Ну, что, Танюха? Чего ты такая кислая? Ну, здравствуй! Давай мириться. Хочешь, я тебя поцелую нежненько-нежненько? Впрочем, я уже тебя, кажется, сегодня целовал нежненько-нежненько. Ну, это не важно. Фантастическая рассеянность. Почему у тебя глаза красные? Что такое? В чем дело? Слезы? Ты меня извини, но вот это уж совсем не остроумно и становится скучным.
      Т а н я. Я сойду с ума.
      ЯВЛЕНИЕ XX
      Входит бабушка.
      Б а б у ш к а. Иван Васильевич! Милый человек! Пожалей бабу! Ведь у тебя нынче получка, полный бумажник. Дай денег!
      Т а н я. Бабушка!
      З а в ь я л о в. Я не понимаю...
      Б а б у ш к а (Тане). Молчи! (Завьялову.) И понимать тут нечего, чувствовать надо. Погляди - на ней лица нет. Иван Васильевич... Ванечка... Дорогой внучек... (Обнимает его, дышит ему в лицо.) Дай денег, не обеднеешь!
      Т а н я. Бабушка!
      З а в ь я л о в (отшатывается от бабушки). Что такое? От нее водкой пахнет. Позвольте... Вы просто пьяная!
      Б а б у ш к а. Не пьяная, а выпивши. Это разница! И то - не я выпила, а привычка моя выпила. Проклятая моя привычка старого режима! Я ведь, милый мой молодой человек, тридцать лет у станка простояла ткачихой. А ты видел такую ткачиху, чтобы она не позволяла себе рюмочки? Это надо снисходительно уважать, молодой человек!
      З а в ь я л о в. Позвольте...
      Т а н я. Бабушка!
      Б а б у ш к а (Тане). Молчи, молчи! (Завьялову.) Иван Васильевич, имей снисхождение. Не за себя прошу, за деточку нашу прошу. Ведь ей под суд идти, в тюрьму, деточке нашей. В тюрьму - ты подумай! (Становится на колени.) Не откажи! Дай денег!
      З а в ь я л о в. Я не понимаю... Что это происходит?
      Б а б у ш к а. Она деньги чужие потратила - четыреста тридцать пять рублей. Вот что! (Тане.) Проси, дура, он даст. Проси!
      З а в ь я л о в. Что? Это правда?
      Т а н я. Правда. Я сама не понимаю. Я - нечаянно. Честное слово! Свои деньги и общественные деньги... лежали вместе. Честное слово! И все так дорого, ужас! Ты понимаешь... Цветочки... Продукты... Простыней целых не было... Я стеснялась перед тобой.
      З а в ь я л о в. Общественные деньги?
      Т а н я. Когда у тебя не было, ведь я тебе ничего не говорила. Я только хотела, чтоб тебе было здесь, у нас, хорошо и уютно, как в будущем... А теперь у тебя есть, и вот...
      З а в ь я л о в. Ах, вот что! Я же и виноват! Что это? Шантаж?! Какая гадость, какая мерзость! Мне здесь душно. Здесь воздух отравлен алкоголем и... и сапогами. Удушливый воздух старого мира! Я буквально задыхаюсь.
      Т а н я. Ванюша!
      З а в ь я л о в. Оставьте меня! (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ XXI
      Те же, без Завьялова.
      Т а н я. Что ты сделала, бабушка! (Идет к двери, куда ушел Завьялов. Останавливается. Хочет постучать. Рука бессильно падает.)
      Пауза. Бабушка крестится мелко и часто.
      ЯВЛЕНИЕ XXII
      Входит мать.
      Т а н я (быстро оборачивается к ней, с надеждой). Ну?
      Пауза.
      Мать безнадежно машет рукой, уходит. Пауза.
      Бабушка совсем по-старушечьи плетется за матерью,
      утирая нос кончиком платка или полы кофты.
      ЯВЛЕНИЕ XXIII
      Таня одна. Она бежит следом за ними. Потом
      останавливается, поворачивается и идет к двери
      Завьялова. Останавливается. Хочет опять постучать.
      Опускает руки. Стоит. Пауза. Поворачивается. Идет к
      кровати. Ложится. Встает. Опять ложится. Достает
      рукой сундучок матери. Встает. Открывает сундучок.
      Вынимает из сундучка наган, осматривает барабан.
      Слышно, как поет бабушка: "Как в субботу, день
      ненастный..." Закрывает дверь в коридор. Ходит на
      цыпочках. Достает лист бумаги. Ищет карандаш. Не
      находит. Комкает бумагу. Прикладывает револьвер к
      сердцу, опускает. Крутит барабан. Отходит в угол.
      Зажмуривается. Пауза.
      ЯВЛЕНИЕ XXIV
      Врывается Женя.
      Ж е н я. Танька!
      Т а н я (испуганно). Ах!
      Ж е н я. Брось! Сию минуту брось! Отдай наган! Отдай сейчас же! А то как двину в ухо!
      Тихая борьба. Он вырывает у нее из рук револьвер.
      Дура!
      Т а н я (шепотом). Тише! Не кричи! Отдай!
      Ж е н я (подчиняясь, шепотом). Ты что, с ума сошла?!
      Т а н я (шепотом). Зачем?
      Ж е н я (шепотом). А вот за тем самым. Все известно! (Вынимает сберегательную книжку.) Сберкнижка. Четыреста пятьдесят рублей. Открыта до двенадцати ночи.
      Дальнейший разговор весь шепотом.
      Т а н я. Да.
      Ж е н я. Одевайся.
      Т а н я. Да. Сейчас... (Одевается поспешно.)
      Ж е н я. В два счета!
      Т а н я. Ты... ты... Спасибо! Дай я тебя поцелую. Дружок!
      Ж е н я. Потом. Скорей!
      Пауза.
      А он?
      Т а н я. Эх! Идем!
      Пауза.
      А велосипед?
      Ж е н я. Черт с ним! Пойду в Крым пешком.
      Уходят.
      ЯВЛЕНИЕ XXV
      Завьялов входит.
      З а в ь я л о в. Это чудовищно!
      ЯВЛЕНИЕ XXVI
      Входит Вера Газгольдер. Она весьма пикантна и
      прелестно одета, по самой последней моде.
      З а в ь я л о в. Что вам угодно?
      В е р а  Г а з г о л ь д е р. Если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету. (Протягивает ему руку.) Вера Газгольдер.
      Завьялов долго смотрит на нее. Она улыбается. Потом
      он воровато оглядывается. Запирает дверь. Она
      бросается к нему в объятия. Долгий поцелуй.
      Занавес.
      ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
      Комната в квартире Веры Газгольдер. Все
      интеллигентно. Беспорядок. Открытый чемодан. Цветы.
      Вечер. Телефон.
      ЯВЛЕНИЕ I
      Вера Газгольдер одна.
      В е р а  Г а з г о л ь д е р (разговаривает по телефону). Будьте любезны, портье "Метрополя". Мерси! Это портье? С вами говорит Вера Федоровна Газгольдер. Газгольдер. А вы припомните! Я у вас бываю в ресторане под каждый выходной день. Да, да. Под прошлый выходной на мне была котиковая шубка и белый беретик. Я была со своим первым мужем, инженером Воскобойниковым. Нет, нет! Вы ошибаетесь, Николай Борисович Грудинский - это как раз второй муж. Я с ним уже давно ничего общего не имею. А это был как раз Воскобойников. У меня с ним до сих пор самые дружеские отношения. Еще в фойе был скандал. А я как раз сидела на диванчике с Воскобойниковым. Теперь припоминаете? Ну, это не важно. Одним словом, у меня к вам просьба. У вас есть свободные машины на совзнаки? Для меня всегда? Вы очень любезны. Но это не важно. В таком случае, пожалуйста, пришлите мне через полчаса линкольн по адресу: Новинский бульвар, пятнадцать, квартира шесть; мне надо на вокзал. Через полчаса будет? Мерси! Я как раз уезжаю недели на две в Крым. Мерси, мерси! Так я буду ждать. (Кладет трубку. Укладывается. Смотрит на часы. Суетится. Напевает.)
      Звонок телефона.
      Алло! Сента? Здравствуй, Сента! Представь себе, уезжаю в Крым. Через полчаса. С Завьяловым... Так и случилось. Муж? Он еще ничего не знает... Нет, он в театре. Я ему оставлю записку. А ты думаешь, мне не жалко? Ужасно жалко, ужасно! Но что ж делать? Сердце не камень. Это выше моих сил. Да, да, сильна, как смерть. Ничего не могу с собой поделать. Совершенно верно: сошла с ума. Ничего не соображаю. С первого взгляда. Можешь мне не верить, но я сама себя не узнаю. Вот и сейчас с тобой разговариваю, а щеки так и горят, так и горят. Я даже думаю, что у меня повышенная температура. Нет, серьезно. Наверно, тридцать семь и шесть. С ума сойти. В первый раз я встречаю такого человека: новый до мозга костей, смелый, солнечный, такой современный-современный. В нем ничего мещанского, ничего банального! Нет, нет, это уже в последний раз: всерьез и надолго... навсегда! Ты себе представить не можешь, до чего я счастлива! Ну да, ну да! В Крым, в международном. Потом на Кавказ: в Батум, на Зеленый Мыс... Ты себе представляешь? Еще бы!.. Что? Патефон? Обязательно! Конечно. Разумеется! Пятнадцать пластинок... Вертинского? Конечно, нет! Вертинский - это уже стало банально. Дурной тон. Я вчера украла у Воскобойникова две замечательные, только что из-за границы. Еще ни у кого нет. Совершенно новые! Подожди, не отходи от телефона, я тебе сейчас поставлю одну. (Пускает патефон, прикладывает к нему телефонную трубку; изредка произносит в трубку реплики восхищения.) Ну, что ты скажешь? Правда, замечательно? Слушай, слушай! Сейчас будет изумительное место. Ты думаешь, это оркестр? Нет. Это поют в джазе... Вот, вот! Ну, как тебе нравится?
      Звонок входной двери.
      Он! Сенточка, прощай, до свидания! Я тебе буду писать. Целую, обнимаю. Через две недели увидимся. На вокзал не надо. Пока, пока! Он! (Вешает трубку.)
      Патефон продолжает играть.
      ЯВЛЕНИЕ II
      Входит Завьялов с маленьким чемоданчиком. В руках
      букет мимоз.
      В е р а. Мимозы! Какая прелесть!
      З а в ь я л о в. Тебе.
      В е р а. Мне? Это мне? Как ты мил! Мерси! А билеты?
      З а в ь я л о в. Есть.
      В е р а. В международном?
      З а в ь я л о в. Конечно.
      В е р а. Первой категории?
      З а в ь я л о в. Да.
      В е р а. Покажи.
      З а в ь я л о в. Вот.
      В е р а. Правильно! Розовые. За скорость, за мягкость. Все в порядке. Ты очень мил.
      З а в ь я л о в. Мы не опоздаем?
      В е р а. У нас сорок минут времени. Я вызвала машину. Это весь твой багаж?
      З а в ь я л о в. Пара белья, зубная щетка, полотенце. А что еще нужно человеку?
      В е р а. Ты чудный! Легкий, свободный, новый! Вот именно за это я тебя обожаю. А ты меня?
      З а в ь я л о в. До сих пор я был слеп.
      В е р а. А теперь?
      З а в ь я л о в. Я искал тебя всю жизнь. Ты была нужна мне, как воздух. Именно ты.
      В е р а. Говори, говори!
      З а в ь я л о в. Да что же говорить! Мне кажется, что мы самой природой созданы друг для друга. Это, может быть, банально, но я не боюсь банальности, если это правда.
      В е р а. Верно. Нет ничего банальнее, чем бояться банальностей. (Обнимает его.) Мой?
      З а в ь я л о в. Твой.
      В е р а. Навсегда?
      З а в ь я л о в. Навсегда.
      Поцелуй.
      В е р а. Пардон! Пластинка кончается. (Быстро идет к патефону и останавливает. В продолжение следующих сцен иногда подходит и пускает патефон и потом останавливает, всегда вовремя.) Между прочим, я беру с собой патефон. Ты не возражаешь?
      З а в ь я л о в. Напротив! Цветы и музыка...
      В е р а. И любовь... и свобода...
      З а в ь я л о в. Это - будущее.
      В е р а. Будущее.
      Поцелуй.
      З а в ь я л о в. Да! Виноват. Самое главное! Я совсем забыл! Поздравь меня. Вышел "Человек будущего". (Вынимает из кармана книжку.)
      В е р а. Что ты говоришь! Какая прелесть!
      З а в ь я л о в. Первый экземпляр. Тебе.
      В е р а. Мне? Первый экземпляр - мне? Родной мой!.. Какой подарок! Мы будем целый день сидеть, обнявшись, в купе и читать, читать, читать!
      З а в ь я л о в. Между прочим, не пора ли нам ехать?
      В е р а. У нас еще полчаса. Странно, что до сих пор нет машины. Когда ты сюда шел, внизу не было линкольна?
      З а в ь я л о в. Кажется, нет.
      В е р а. Странно! Не хватает, чтоб муж сейчас пришел из театра.
      З а в ь я л о в. Муж? Ах да, твой муж... Надеюсь, он уже знает?
      В е р а. Знает. То есть он еще не знает, но это не имеет значения. Пусть это тебя не тревожит. Он не мещанин.
      З а в ь я л о в. Но все-таки надо было предупредить. Как-то неудобно.
      В е р а. Ничего. Я ему оставлю записку. Или, даже лучше всего, мы ему звякнем с вокзала или черкнем с дороги открытку.
      Сигнал автомобиля.
      Машина. Это за нами.
      Звонок.
      З а в ь я л о в. Кажется, звонили?
      В е р а. Разве? Вот это будет номер! (Подходит к двери, слушает.) Он.
      З а в ь я л о в. Да?
      В е р а. Факт! (Слушает.) Раздевается.
      З а в ь я л о в. Надеюсь... надеюсь, мы не будем разыгрывать пошлого фарса?
      В е р а. Я тебе повторяю: он не мещанин.
      З а в ь я л о в. Но все же! Надо прямо.
      Легкий стук в дверь.
      ЯВЛЕНИЕ III
      Входит муж.
      М у ж. К тебе можно?
      В е р а. Входи, входи. Я не одна. У меня Завьялов. Вы не знакомы? Иван Васильевич Завьялов.
      З а в ь я л о в. Завьялов.
      М у ж. Газгольдер.
      В е р а. Дмитрий Александрович.
      З а в ь я л о в. Очень приятно.
      М у ж. Я вам не помешал?
      В е р а. Нисколько. Ты что, не досидел до конца?
      М у ж. Нет, до конца. Коротенький спектакль.
      В е р а. Ты весь мокрый, на бороде вода.
      М у ж. Да, что-то чудовищное. Представьте себе - вдруг опять снег! И главное - какой снег? Пополам с дождем! Вот вам московская весна.
      З а в ь я л о в. Да, безобразно! И холодно?
      М у ж. Не то чтобы холодно, а как-то пронизывающе.
      В е р а. Ты лучше сними ботинки.
      М у ж. Нет. Ноги, представь себе, совершенно сухие. К счастью, выходя из дому, я надел калоши. Ну-с! Я очень рад, что вы наконец-таки собрались к нам. Вера мне столько о вас говорила!
      В е р а. Надеюсь, Иван Васильевич достаточно известен и без моей рекомендации.
      М у ж. Ну, разумеется! Разумеется! Читал. Слышал. Знаю. И сам, так сказать, глубокий поклонник. Садитесь, пожалуйста. Очень, очень рад вас видеть у себя в доме.
      З а в ь я л о в. Благодарю вас. Я тоже.
      Пауза.
      М у ж. Ты бы нам, Верочка, чаю поставила, что ли? Как вы насчет чайку, Иван Васильевич?
      З а в ь я л о в. Чайку? Пожалуй. Но стоит ли затруднять хозяйку?
      М у ж. Пустяки! Никаких затруднений. У нас электрический чайник. Штепсель - и через восемь минут кипит. Замечательно удобно! Веруся, а?
      В е р а. Сейчас. (Ставит чайник.)
      Пауза. Настойчивый сигнал автомобиля. Вера и Завьялов
      молниеносно переглядываются. Завьялов украдкой
      смотрит на часы.
      М у ж (мечтательно). Ах, друзья мои, только что я наслаждался в Художественном театре...
      З а в ь я л о в. Что вы смотрели?
      М у ж. "У врат царства".
      З а в ь я л о в. Прекрасная пьеса!
      М у ж. И прекрасный театр, прибавьте.
      З а в ь я л о в. Да. И театр прекрасный.
      М у ж. Прекрасный театр! Прекрасная пьеса! Я ее смотрю в четвертый раз. И прекрасная игра актеров, прибавьте. Ах, как они играют, как играют! Божественно играют! Один Качалов чего стоит! Я его еще помню до революции. Предельное обаяние. Голос, фигура! Такая, знаете, благородная простота. Да не только в Качалове дело. Какой ансамбль! Боже мой, какой у них ансамбль! То есть буквально забываешь, что сидишь в театре. Жизнь, сама жизнь!
      В е р а (бледно). Дмитрий Александрович - ужасный театрал.
      М у ж. Сама жизнь, сама жизнь! Совершенно потрясающе. Одни занавески в первом акте чего стоят! Ветер колышет занавески, и светит солнце. Настоящее солнце. А графин? Вы обратите внимание на графин. Настоящий графин с настоящей водой. В него бьет солнце, и, знаете ли, на скатерти - звезда. До чего тонко! До чего художественно! Совершенно как в жизни. Совершенно! Солнечная звезда на скатерти. Ведь это же гениально! Неужели вы не находите, что это гениально?
      З а в ь я л о в. Да. Это гениально.
      М у ж. Именно гениально! Друзья мои! Я отдыхаю в Художественном театре. Это единственный уголок, где в полном смысле слова отдыхаешь душой. Художественный театр. Вы не находите?
      З а в ь я л о в. Конечно.
      М у ж. Ах, друзья мои, после Художественного театра у меня всегда какое-то такое... такое умиротворенное настроение. Подумайте, как хорошо: сидят люди в теплой комнате, интеллигентные люди, и говорят об искусстве; а за окном - вьюга, мокрый снег, темнота, непогода; а в комнате уютно; тихо бурлит вода в чайнике, тикают часы... А за окном ночь.
      Сигнал автомобиля. Пауза. Завьялов нервно смотрит на
      часы.
      З а в ь я л о в. Да.
      В е р а. Дмитрий, я должна сказать... Я знаю, тебе будет больно. Мне самой очень больно и тяжело. Но я уверена, что ты меня поймешь и простишь. Я люблю Ивана Васильевича.
      М у ж. Как?
      З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович! Мы не мещане. Было бы недостойно интеллигентных людей притворяться и лгать. Я люблю Веру...
      В е р а. Федоровну.
      З а в ь я л о в. Веру Федоровну.
      В е р а. Мы уезжаем в Крым.
      Пауза.
      М у ж. Когда?
      В е р а. Сейчас.
      М у ж. Вера!
      В е р а. Так надо.
      М у ж. Вы шутите! Это правда?
      В е р а. Да.
      М у ж. Вера! Опомнись!
      В е р а. Прости меня, Дмитрий, но это выше моих сил. Прости и забудь. Мы опоздаем на поезд. Я хочу, чтобы мы все расстались друзьями. Прощай!
      М у ж. Так. Я это предчувствовал. Ну что ж!.. (Всхлипывает.) Простите меня! Простите эти неприличные слезы. Но мне так тяжело, так страшно тяжело... Это сейчас... пройдет... Ничего! Это пройдет. Ах!.. Ну вот... Ну вот... прошло... Я уже взял себя в руки. Так внезапно!.. Иван Васильевич...
      В е р а. Да, да! Подайте друг другу руки. Я хочу, чтоб мы расстались друзьями. Скорей подайте друг другу руки, а то я разревусь, как девочка. Я больше не могу. У меня нервы не выдержат.
      З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович! Мы не мещане. (Протягивает мужу руку.)
      Потрясающее рукопожатие.
      М у ж. Иван Васильевич! Вы у меня отнимаете самое дорогое на свете. Любите же ее, берегите, умоляю вас! И... и... дай бог, чтоб она вас всегда так же сильно любила, как я ее люблю и всегда буду любить. Ну вот и все... Теперь что же? Теперь, значит, опять один. Опять один - со своими книгами, со своими добрыми, верными друзьями. Один со своими мыслями. (Всхлипывает.) И впереди - одинокая старость...
      В е р а. Дмитрий, умоляю тебя, возьми себя в руки! Ты расстраиваешь меня. Останемся друзьями.
      Завьялов берет вещи.
      М у ж. Прощай, Верочка! Не вспоминай обо мне дурно. Прости, если что было. Ну... Позволь же мне в последний раз послужить тебе. (Подает ей шубку.) Так внезапно! Мог ли я думать, когда дарил тебе эту милую шубку, что не пройдет и года... как... (Всхлипывает.)
      З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович, не надо. Не надо шубы. Вера, сними. Я не хочу. Ты пришла к Дмитрию Александровичу без шубки и должна от него уйти тоже без шубки.
      В е р а. Ты думаешь?
      З а в ь я л о в. Я настаиваю.
      В е р а (снимает шубку). Да?
      М у ж. Верочка! Ради бога! Ты схватишь воспаление легких. Разве можно в такую погоду...
      З а в ь я л о в. В Крыму тепло. А до вокзала в закрытой машине.
      М у ж. А вдруг в Крыму тоже холода?
      З а в ь я л о в. Тогда я куплю Вере Федоровне другую в Севастополе.
      М у ж. Но это ужасно! Вы можете в Севастополе не достать. Умоляю вас, возьмите!
      З а в ь я л о в. Это невозможно! Я никогда на это не соглашусь.
      М у ж. Верочка, умоляю тебя!
      В е р а. Завьялов, но почему же?
      З а в ь я л о в. Нет, нет! Ни за что! Шуба представляет определенную товарную ценность. Я хочу, чтобы ты шла за мной с чистой совестью и ничем не была обязанной многоуважаемому Дмитрию Александровичу. Я не хочу, чтобы между нами легла вещь. Вещь превращает свободного человека в раба.
      В е р а. Да. Но действительно холодно.
      М у ж. Я умоляю вас!
      З а в ь я л о в. В крайнем случае, если вы так настаиваете, извольте: я покупаю у вас эту шубу!
      М у ж. Иван Васильевич, вы меня просто обижаете!
      З а в ь я л о в. Нет, нет! Повторяю: шуба представляет определенную материальную ценность, и позвольте вам... (Вынимает из бумажника пачку денег, считает и дает мужу.) Позвольте вам...
      М у ж (автоматически беря деньги). Честное слово, Иван Васильевич... Вы меня обижаете... Право!
      В е р а. Иван Васильевич совершенно прав. Эта шуба в конце концов принадлежит тебе. Ты ее покупал. Ты не так богат. (Надевает шубку.) И я не хочу быть обязанной. Это неделикатно - настаивать.
      М у ж (покорно). Хорошо. (Бегло подсчитывает деньги.) Хорошо...
      Сигнал автомобиля.
      В е р а. Прощай!
      З а в ь я л о в. Прощайте!
      М у ж. Простите... сколько тут?
      З а в ь я л о в. Четыреста пятьдесят рублей.
      М у ж. За эту шубку четыреста пятьдесят рублей?! Вы меня просто смешите. В прошлом году я за нее заплатил восемьсот сорок.
      В е р а. Восемьсот шестьдесят.
      М у ж. Видите! Даже восемьсот шестьдесят.
      З а в ь я л о в. Так это и было в прошлом году.
      М у ж. Да, но не забывайте, что в прошлом году все стоило дешевле.
      З а в ь я л о в. Что стоило дешевле?
      М у ж. Да все, что хотите.
      З а в ь я л о в. Именно?
      М у ж. Да боже мой! Да все, что хотите. Да любой предмет первой необходимости.
      З а в ь я л о в. Во-первых, шуба не есть предмет первой необходимости.
      В е р а. Ну, это как сказать!
      З а в ь я л о в. А во-вторых, я в первый раз слышу, чтобы в прошлом году все было дешевле. Наоборот, дороже!
      М у ж. Иван Васильевич! Все знают, что жизнь с каждым годом становится все дороже и дороже. Да не только у нас, и за границей то же. И во всем мире.
      З а в ь я л о в. Но именно? Именно? Назовите мне хоть какой-нибудь предмет, который бы стал по сравнению с прошлым годом дороже.
      М у ж. Пожалуйста! Спички. В прошлом году коробка спичек стоила три копейки, а в этом году пять копеек.
      З а в ь я л о в. Интересно знать, где это вы платите за коробку спичек пять копеек?
      М у ж. Да где угодно! Да у любого мальчишки на улице.
      З а в ь я л о в. Позвольте! Дмитрий Александрович! Побойтесь бога! Кто же вас заставляет покупать спички у мальчишки на улице, по спекулятивным ценам, когда в любом кооперативе спички стоят тридцать копеек пачка, то есть ровно три копейки коробка!
      В е р а. Господа, я не понимаю, о чем вы спорите: то - спички, а то шуба... Даже странно! Мы опоздаем.
      З а в ь я л о в. Погоди. Это все равно. Шуба - товар, и спички - товар. Надо читать Маркса. Итак, мы установили, что цены не повысились.
      М у ж. Нет, повысились. Спички - это еще не факт.
      З а в ь я л о в. Это дела не меняет. Она большего не стоит.
      М у ж. Как же не стоит, когда я вам повторяю, что за нее заплачено ровно восемьсот шестьдесят рублей, по случаю!
      З а в ь я л о в. Да, но год тому назад.
      М у ж. Да, но подчеркиваю: по слу-ча-ю.
      З а в ь я л о в. А я покупаю не по случаю.
      М у ж. Но не за четыреста же пятьдесят.
      З а в ь я л о в. Да, но не восемьсот же шестьдесят!
      М у ж. Да, но ведь по случаю.
      З а в ь я л о в. Да, но ведь год тому назад!
      М у ж. Как угодно.
      З а в ь я л о в. Пожалуйста!
      В е р а. Я не понимаю. Так как же?..
      З а в ь я л о в. Погоди. Не вмешивайся. Наконец, Дмитрий Александрович, ведь вы, кажется, только что предлагали эту шубу, так сказать, вообще...
      М у ж. Вот предлагал "вообще", а теперь не предлагаю. Теперь я понял. Она представляет определенную товарную ценность, и я не хочу терять. За что купил, за то и продал. Восемьсот шестьдесят рублей - и ни копейки.
      З а в ь я л о в. Как угодно!
      М у ж. Пожалуйста.
      Очень настойчивый сигнал автомобиля.
      В е р а. Однако...
      М у ж. Вера! Не вмешивайся! Ради бога! Только, Иван Васильевич, я вас предупреждаю: такой шубы за эти деньги вы нигде не достанете.
      З а в ь я л о в. Такой шубы?
      М у ж. Такой шубы.
      З а в ь я л о в. Нигде не достану?
      М у ж. Не достанете.
      З а в ь я л о в. У вас просто преувеличенное представление о своей шубе.
      М у ж. Нисколько не преувеличенное! Прекрасная шуба.
      З а в ь я л о в. Может быть, год тому назад она и была прекрасна. А теперь, вы меня извините, это обыкновенное немодное и довольно-таки потертое пальто.
      В е р а. Вы с ума сошли! Пальто?! Если это немодное, то я в таком случае не знаю, что у вас называется модное!
      М у ж. Вера!
      В е р а. Потертое! Где оно потертое?
      З а в ь я л о в. Где потертое? Пожалуйста! (Ищет.)
      В е р а. Ну, где? Где? Где?
      М у ж. Действительно, очень интересно: где это потертое? (Надевает пенсне.)
      З а в ь я л о в. Вот.
      В е р а. Это не потертое.
      З а в ь я л о в. А что же это?
      В е р а. Это так и было.
      З а в ь я л о в. Может быть, так и было. Но это снижает цену. А вот еще. И вот. И вот.
      В е р а. Где? Где?
      М у ж. Действительно, где? Я что-то не вижу.
      З а в ь я л о в. Не видите, потому что вы слепой, а здесь темно. Подойдемте же поближе к источнику света. (Подходит к лампе.) Вера, сними абажур. Вот-с! И вот. И вот. Теперь видите?
      В е р а. Однако не знала, что вы такой наблюдательный.
      З а в ь я л о в. Наблюдательный не наблюдательный, а четыреста пятьдесят рублей - красная цена.
      М у ж. Ни за что!
      В е р а. Ни за что!
      З а в ь я л о в. В таком случае как угодно.
      В е р а. Четыреста пятьдесят рублей?! Пф! Да вы знаете, что теперь приличные туфли на заказ стоят четыреста? (Вынимает туфли.) Видите эти туфли?
      М у ж. Да. Видите эти туфли? Я за них третьего дня заплатил четыреста двадцать пять, и я не намерен...
      З а в ь я л о в. Туфли? Хорошо. Пожалуйста! Я их беру! (Демонстративно забирает коробку с туфлями под мышку.)
      М у ж. А шубу?
      З а в ь я л о в. Шубу не беру.
      М у ж. Почему?
      З а в ь я л о в. Потому что дорого.
      М у ж. Как же дорого, когда дешево?
      З а в ь я л о в. Она просто не стоит этих денег.
      М у ж. Как же не стоит, когда фунт масла в коммерческом магазине повышенного типа - двадцать рублей!
      З а в ь я л о в. Отлично. Будем ее считать на коммерческое масло повышенного типа.
      В е р а. Кого ее?
      М у ж. Шубу на масло.
      З а в ь я л о в. Позвольте! (Быстро пишет.) Четыреста пятьдесят на двадцать. Дважды два - четыре, сносим пять; дважды два - четыре: четыре из пяти - один; сносим ноль. Двадцать два и пять десятых.
      М у ж. Чего?
      З а в ь я л о в. Фунта.
      М у ж. Что вы делаете?
      З а в ь я л о в. Перевожу шубу на коммерческое масло повышенного типа.
      М у ж. Так-так-так-так!
      В е р а. Таким образом, получается, что наша шуба содержит двадцать два с половиной фунта коммерческого масла?
      З а в ь я л о в. А что, может быть, мало?
      В е р а. Конечно!
      З а в ь я л о в. Да вы уясните себе, Вера Федоровна, что такое в наших условиях двадцать два фунта хорошего, коммерческого масла повышенного типа? Это полпуда. Вдумайтесь в это: полпуда!
      В е р а. Дмитрий! Этот человек над нами просто издевается.
      М у ж. Помолчи, ради бога. Не кричи под руку. Ты видишь, я считаю. Пятью шесть - тридцать. Ноль пишу, три замечаю...
      З а в ь я л о в. Что вы делаете?
      М у ж. Не мешайте. Проверяю. Дважды шесть - двенадцать, да три пятнадцать; пять пишу, один замечаю... Перевожу масло.
      В е р а. Куда?
      З а в ь я л о в. В шубу.
      В е р а. Вас не спрашивают.
      М у ж. Перевожу масло обратно в шубу. (Считает.) Итого - одна тысяча триста пятьдесят.
      В е р а. Одна тысяча триста пятьдесят рублей. Вот видите! А вы говорите - четыреста пятьдесят. Маленькая разница!
      З а в ь я л о в. Тысяча триста пятьдесят рублей? Не может быть этого! Виноват... Тут что-то не так.
      В е р а. Так, так! Не беспокойтесь, мы знаем арифметику не хуже вас.
      М у ж. Тысяча триста пятьдесят! Факт!
      З а в ь я л о в. Позвольте! Позвольте! Действительно, одна тысяча триста пятьдесят, но не рублей, а копеек. Копеек!
      В е р а. Почему копеек? Что это значит?
      З а в ь я л о в. Это значит, что ваша шуба в переводе на коммерческое масло повышенного типа стоит тринадцать рублей пятьдесят копеек.
      В е р а. Моя шуба - тринадцать рублей пятьдесят копеек?! Да вы просто маниак!
      З а в ь я л о в. В масло! В масло! Если перевести в масло!
      В е р а. Все равно. Хоть в швейцарский сыр! Моя шуба - тринадцать рублей пятьдесят копеек?! Вы слышали когда-нибудь подобную наглость?! Тринадцать рублей пятьдесят копеек! (Легкий истерический смех.)
      З а в ь я л о в. Уверяю вас, она больше не стоит. Она во многих местах сильно трачена молью, и мездра вся в дырках.
      В е р а. Что в дырках? Что? Повторите!
      З а в ь я л о в. Мездра.
      В е р а. Да как вы смеете в приличном доме? Дмитрий, ты слышал? Он говорит... мездра! Какой цинизм!
      З а в ь я л о в. Кожа, на которой растет мех, называется мездрой.
      В е р а. Не смейте! Я не желаю слышать эти гадости. Дмитрий, я не понимаю, почему ты молчишь?
      З а в ь я л о в. Весь воротник трачен молью. И весь бок потерт. И рукава с внутренней стороны.
      М у ж. Где? Где?
      З а в ь я л о в. Да вот же.
      В е р а. Куда вы тащите мою шубу?
      З а в ь я л о в. К свету. (Дует на мех.) Видите? Видите?
      В е р а. Я вам запрещаю.
      З а в ь я л о в. Да что вы у меня ее из рук вырываете?
      М у ж. Не смейте трогать! Это не ваша вещь.
      З а в ь я л о в. Любой скорняк может подтвердить, что мездра гнилая.
      В е р а. Не хватайте!
      М у ж. Только, пожалуйста, без рук!
      З а в ь я л о в. Я бы вас попросил...
      М у ж. Пустите!
      З а в ь я л о в. Не пущу!
      М у ж. Сейчас же бросьте!
      З а в ь я л о в. Не брошу.
      М у ж. Где потерта? Где вы видите дырявую мездру?
      З а в ь я л о в. Наденьте очки. Вот! И вот! И вот!
      В е р а. Ай! Вы оторвете рукава! Она уже трещит! Ай! Вы с ума сошли! Что ты смотришь, я не понимаю!
      М у ж. Иван Васильевич... Вы - хам!
      З а в ь я л о в. Сам хам!
      В е р а. Маниак! Психопат! Дурак! Ступайте отсюда вон! Сию минуту вон!
      З а в ь я л о в. Только без рук, будьте любезны. Только без рук!
      М у ж. Верочка, умоляю тебя...
      В е р а. Ах... ах... ах!.. Мездра. (Легкая истерика.)
      Пауза.
      З а в ь я л о в. Куда я попал! Куда я попал! Я ослеп. Мне здесь душно! Простите... Назад! Домой! К Маше!
      М у ж. С богом, с богом!
      В е р а. Скатертью дорога! Возьмите свою муру! (Бросает Завьялову книжку.) Барахольщик!
      З а в ь я л о в (с достоинством поднимает книжку и берет под мышку коробку с туфлями). Кажется, мы за туфли в расчете? (Раскланивается.)
      М у ж. Иди, иди!
      В е р а. Они мне все равно жмут!
      З а в ь я л о в. Мещане! (Уходит.)
      В е р а. Возьмите свой веник. (Выбрасывает ему вслед мимозы.) Такую шубу за тринадцать рублей? Как вам это нравится! Не могу успокоиться. Прямо какой-то аферист! (Заводит патефон, потом останавливает.)
      ЯВЛЕНИЕ IV
      Те же, без Завьялова. Пауза.
      В е р а. И я любила этого человека?!
      М у ж. Бред!
      Занавес.
      ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      Обстановка первого действия, но все чище, солнечнее,
      наряднее: вероятно, был произведен небольшой ремонт.
      Утро. На сцене никого нет.
      ЯВЛЕНИЕ I
      Д о к т о р (в белом халате появляется в дверях комнаты, в которой в первом действии помещался кабинет Завьялова; выпускает пациента). А главное - не курите. Пятьдесят процентов современных болезней - от курения. Честь имею!
      Пациент уходит. Доктор идет через сцену к двери,
      ведущей в проходную комнату.
      Пожалуйте, следующий! (Заглядывает в дверь.) Больше никого нет?
      ЯВЛЕНИЕ II
      Входит Поля. Она нарядно одета.
      П о л я. Никого, Павел Николаевич.
      Д о к т о р. Отлично.
      П о л я. Павел Николаевич... я вас хочу что-то попросить...
      Д о к т о р. В чем дело?
      П о л я. Только вы не смейтесь с меня.
      Д о к т о р. Ну!
      П о л я. Вы будете смеяться?
      Д о к т о р. А ты говори: в чем дело?
      П о л я. А вы будете смеяться?
      Д о к т о р. Да ну тебя! Нет, не буду смеяться. Наоборот. Я буду рыдать нечеловеческим басом.
      Поля хихикает.
      Говори прямо. Ну!
      П о л я. Я стесняюсь.
      Д о к т о р. Ну, так катись и не морочь голову.
      П о л я. Павел Николаевич... сведите с меня веснушки.
      Д о к т о р. Чего? Чего?
      П о л я. Веснушки с меня сведите.
      Д о к т о р. Новое дело! Зачем тебе?
      П о л я. Я на вечерний рабфак поступаю.
      Д о к т о р. Знаю. Так тебе что, веснушки учиться мешают?
      П о л я. Там - ребята.
      Д о к т о р. Ага! Понял я вас. Мужчинам хочешь нравиться?
      П о л я. Ага!
      Д о к т о р. Ой, дуреха! Он, балда! Да пойми ты, что веснушки главная твоя красота! У тебя, кроме веснушек, ничего нету. Она хочет свести веснушки! Что ж тогда от тебя останется? Веснушка - первый признак здоровья. Вот они у тебя какие: большие, красивые, чудесные, по всей морде. Во! Мне бы твои веснушки, так я бы черт-те что понаделал. От меня бы ни одна баба не ушла. Факт!
      П о л я. Павел Николаевич... сведите веснушки.
      Д о к т о р. Не могу.
      П о л я. Вы же доктор.
      Д о к т о р. А ты думаешь, доктор - бог, он все может?
      П о л я. Пропишите мазь.
      Д о к т о р. Нету мази против веснушек. Не бывает в природе. Медицина против веснушек бессильна. Ничего не могу сделать.
      П о л я. Может, какие-нибудь порошки?
      Д о к т о р. И порошки не помогут.
      П о л я. Вы меня, наверное, обманываете, Павел Николаевич. Сведите веснушки. Я вам буду на всю жизнь благодарная.
      Д о к т о р. Отцепись! Свести не могу. Вырезать могу. Хочешь, вырежу? Сейчас вырежу, все до единой. Правда, дырочки на морде останутся, но зато все веснушки как рукой снимет.
      П о л я. Ой! Дырочки?
      Д о к т о р. Да. Дырочки! И это очень хорошо. Ничто так не украшает лица молодых девиц, как дырочки. Иди-ка сюда.
      П о л я. Ой!
      Д о к т о р. Иди, иди! А ну, где тут ножницы? (Надвигается на Полю.)
      П о л я. Ай!
      Визжит, убегает от доктора, он за ней.
      Д о к т о р. Стой! Стой! Ага! Попалась? (Ловит Полю, кричит.) Маша, дай-ка сюда на минуточку ножницы! Мураша! Ножницы! Живо! Ножницы для ногтей!
      ЯВЛЕНИЕ III
      На шум вбегает нарядная Маша.
      М а ш а. Что такое? Что за бедлам?
      Д о к т о р. Скорей давай ножницы! Держи ее! Я ей сейчас буду веснушки вырезать. Скорей, Машенька, скорей, а то она раздумает!
      М а ш а. Что ты мучаешь девочку?
      Д о к т о р. Она уже собирается крутить роман с рабфаками, а ты говоришь - девочка! Ей, понимаешь ты, эти проклятые веснушки всю красоту портят. Жить не дают. Ничего себе малютка! (Поле, громко.) Вырезать?
      П о л я. Павел Николаевич... пустите!
      Д о к т о р. Ага! Не нравится? Говори: будешь сводить веснушки или не будешь?
      П о л я. Не буду.
      Д о к т о р. Ну, то-то! (Отпускает Полю.)
      М а ш а. Ей-богу, Павел, ты себя ведешь, как маленький.
      Д о к т о р. А я и есть маленький. То есть не маленький, а так себе, молодой человек средних лет, приятной наружности.
      М а ш а (смеется). Фу, какой дурак!
      Д о к т о р. Это ничего! Дуракам счастье. (Обнимает Машу.) Ну, Поля, как ты уже вполне опытная в этих делах, кто лучше - я или Иван Васильевич?
      Поля хихикает.
      Ну, чего ж ты конфузишься? Валяй, не стесняйся!
      М а ш а. Паша, как тебе не стыдно!
      Д о к т о р. Ничего, ничего! Пусть привыкает разбираться в мужчинах. Кто лучше?
      П о л я (хихикает). Вы больше подходящие.
      Д о к т о р. Ага! У малютки вкус.
      Поля хихикает и убегает.
      ЯВЛЕНИЕ IV
      Наверху кто-то довольно бойко и громко, гораздо
      лучше, чем в первом акте, играет на пианино "Вальс
      Джульетты".
      Д о к т о р (продолжая обнимать Машу, напевает "Вальс Джульетты"). Там-там-тара-ра-рам-та-ра-рам-там-там... тар-ра-рам... (Вальсирует с Машей, напевая.) Смотри пожалуйста, как здорово насобачился этот самый "Вальс Джульетты"! Прямо замечательно! (Вальсирует.)
      М а ш а. Ты, собственно, по какому случаю резвишься?
      Д о к т о р. Выходной день справляю.
      М а ш а. Тебе со мной хорошо?
      Д о к т о р. Замечательно! А тебе?
      М а ш а. Мне с тобой легко. Я никак не предполагала, что ты такой чудный. Ты знаешь, я тебя просто люблю.
      Д о к т о р. А Завьялова?
      М а ш а. Когда он ушел, мне показалось, что жизнь кончена. Я ему отдала десять лучших лет. Молодость, все. У нас первое время, например, не было ванны. Я его собственноручно мыла в кухне. Он стоял в миске, а я его шаровала мочалкой, как дверь. Честное слово! Мы были очень бедны. "Но для женщины прошлого нет: разлюбила - и стал ей чужой". Да, собственно, в чем дело? Он женился на молоденькой, хорошенькой. Между прочим, чудесная девушка! Я ее зря обидела. Какой сегодня замечательный день! Ты не находишь, что у нас страшно нарядно?
      Д о к т о р. Маленький ремонт и солнце в окне. Больше ничего. Чудесная квартирка! Я всегда говорил...
      М а ш а. Смотри - солнце освещает графин, и на скатерти - звезда. И подснежники. Откуда подснежники?
      Д о к т о р. Это я...
      М а ш а. Какой ты милый! Я не знала, что доктор может быть такой внимательный.
      Д о к т о р. А доктор что, собака?
      М а ш а. Между прочим, Паша, я тебе все препараты привела в порядок. Записала, занумеровала, сложила в ящичек. Микроскоп - это страшно интересно. Завтра я попробую сама одолеть какой-нибудь небольшой анализ. Только ты не мешай. Сама. Это страшно увлекательно.
      Звонок.
      Д о к т о р. Кого там черт несет?
      ЯВЛЕНИЕ V
      Поля, за ней курьер.
      П о л я. Курьер к Ивану Васильевичу. Я говорю - у нас он не живет, а он лезет.
      К у р ь е р. Спешный пакет товарищу Завьялову. Под расписку.
      М а ш а. Я вам уже, кажется, говорила, что товарищ Завьялов здесь не живет. Он живет на Ленинградском шоссе, номер семьдесят пять, квартира девяносто.
      К у р ь е р. А на Ленинградском шоссе говорят, что тоже уже больше не живет, и послали меня на Новинский бульвар, пятнадцать, квартира шесть, к какой-то гражданке Газгольдер, будто он сейчас туда переехал.
      М а ш а. Ничего не понимаю!
      К у р ь е р. Я, значит, прямо оттуда, с Ленинградского шоссе, проехал на Новинский. Сел на шестой номер, а с шестого, у Триумфальных ворот, аккуратно на букву "Б" и как раз доехал до Новинского, а там мне какой-то довольно солидный гражданин объяснил, что товарища Завьялова у них никогда не было и не будет и чтоб я ехал обратно. А куда ж я поеду обратно, когда мне ясно сказали, что он уже на Ленинградском шоссе больше не живет? "Что такое? - думаю. - Ну, думаю, тогда, значит, не иначе, как он обратно на Малую Бронную переехал".
      Д о к т о р. Нет, нет! Это, вероятно, какая-то ошибка. Товарищ Завьялов здесь не живет.
      К у р ь е р. Да я и сам вижу, что как будто не живет. Вот история! А пакет спешный. Где ж мне его искать? Незадача. Ну ладно! Попытаюсь еще раз на Ленинградском шоссе. До свидания! А если, значит, на Ленинградском опять ничего не выйдет, тогда, значит, опять на Новинский бульвар поеду. А уж, значит, если на Новинском бульваре его нету, тогда, значит... (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ VI
      Без курьера.
      М а ш а. Ты что-нибудь понимаешь?
      Доктор кряхтит.
      Что ты говоришь?
      Д о к т о р. Я говорю, что может произойти интересный факт. (Читает газету.)
      М а ш а (заглядывает ему через плечо, в газету). Ах, вот оно что! Оказывается, сегодня какой-то весенний физкультурный парад. Стихи Безыменского. Приветствие наркома. То-то, я смотрю, с утра на улицах народ, песни, музыка, солнце, аэропланы летают.
      Д о к т о р. Аэропланы - это целая эскадрилья.
      М а ш а. Что это за симпатичная морда? Кто это?
      Д о к т о р. "Комсомолец Евгений Гусев, совершивший затяжной прыжок на парашюте с высоты шести тысяч восьмисот метров. Пролетел, не раскрывая парашюта, шесть тысяч семьсот метров. Парашют раскрыл на расстоянии ста метров от земли. Падал без парашюта около трех минут".
      М а ш а (в ужасе и восхищении). Ах!
      Д о к т о р. "Награжден почетной грамотой и автомашиной "ГАЗ". Вот это сердце! Наверняка можно сказать, что не курит.
      М а ш а. Удивительно симпатичная физиономия! Такая простая, добродушная-добродушная, молодая-молодая! Наверно, девушки таких обожают. Но что меня удивляет - автомашина. Автомашина - это чудесно!
      Д о к т о р. Правильно. После такого полета неудобно заставлять молодого человека ходить пешком. Минимум - на автомобиле.
      М а ш а. Представляю себе, как он три минуты летел вниз головой. Через тучи, со свистом. (Медленно считает.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть... А он все летит... Ух, с ума сойти! В каком чудесном, молодом мире мы живем!
      Звонок.
      Д о к т о р. Кого там черт несет!
      ЯВЛЕНИЕ VII
      Входит страшно смущенная Поля.
      П о л я. Марья Алексеевна... Пришли. (Неуместно хихикает.)
      ЯВЛЕНИЕ VIII
      Входит Завьялов, измученный бессонной ночью, с
      мимозами и коробкой с туфлями под мышкой.
      З а в ь я л о в. Не ожидала?
      М а ш а. Я... просто растерялась.
      З а в ь я л о в. Мимозы.
      М а ш а. Да...
      З а в ь я л о в. Тебе.
      М а ш а. Мне? Спасибо!.. Поля, поставьте в воду.
      З а в ь я л о в. Ах, доктор... Простите, я вас не заметил. Здравствуйте!
      Д о к т о р. Здравия желаю!
      З а в ь я л о в. Я так по тебе соскучился, Машенька, ты себе не представляешь. Однако как у нас стало хорошо! А где Изабелла Георгиевна?
      М а ш а. Мама служит в "Интуристе".
      З а в ь я л о в. Служит? Вот видишь, как хорошо! Женщина обязательно должна быть независима. Я всегда это говорил. Значит, в материальном отношении у нас в доме все в порядке?
      М а ш а. Да. Более или менее.
      З а в ь я л о в. Маша... Нам нужно поговорить.
      Д о к т о р. Может быть, я, так сказать... (Хочет встать.)
      М а ш а. Нет, нет, пожалуйста!
      З а в ь я л о в (видит кота). А, Митька! Здравствуй, Митя! Здравствуй, толстый лентяй! Здравствуй, котюга! Какой у тебя чудесный мех! Как я рад тебя видеть! (По ассоциации дует на мех кота.) Вот это мех, а не то что... Что? Царапаться? Хозяина своего не узнал? А вот я тебя за это по морде, по морде! Пошел вон, дурак! (Выбрасывает кота вон.) Да! Виноват! Самое главное я совсем забыл. Поздравь меня. Вышел "Человек будущего". Вот, первый экземпляр тебе. (Дает Маше книжку.) Итак, все по-старому? (Обнимает ее.)
      Д о к т о р. Может быть, так сказать...
      З а в ь я л о в. Ничего, вы у нас свой человек. Вас мы не будем стесняться. Правда, Машенька? Мы не будем стесняться доктора? Ну, дай я тебя поцелую нежненько-нежненько.
      Д о к т о р. Гм! (Испускает неопределенный, но довольно грозный грудной звук.)
      М а ш а. Нет, нет... Ради бога...
      З а в ь я л о в. Боже мой, ты совсем одичала! Чудачка! Да! Виноват! Самое главное, я совсем забыл. У меня для тебя подарок, сюрприз. Я тебе приобрел... (Идет за туфлями.) Вот-с! Как тебе нравится? (Показывает туфли.) Не правда ли, чудесные туфельки? Доктор, как вы находите? Люди должны носить удобную, изящную и красивую обувь. Не правда ли? Видишь, какой я стал внимательный!
      ЯВЛЕНИЕ IX
      Входит Лаутская, прекрасно одетая, в заграничном
      духе, в вязаное. Она с лорнетом.
      Л а у т с к а я. Эти американцы меня совсем замучили. Поля, как можно скорее чашку кофе! Граждане! Павел Николаевич! Маша! Я вас не понимаю. Такой чудесный, совершенно исключительный день, а вы сидите дома. Безобразие! Вы себя обкрадываете. (Замечает Завьялова.) Кто это? (Смотрит в лорнет.) Батюшки! Иван Васильевич! Какими судьбами?
      З а в ь я л о в. Здравствуйте, Изабелла Георгиевна!
      Л а у т с к а я. Голубчик! Как я рада вас видеть! Садитесь, садитесь! Кофе-то они вам, по крайней мере, дали? Поля! Налей Ивану Васильевичу кофе.
      З а в ь я л о в. Мерси!
      Звонок телефона.
      Л а у т с к а я. А, боже мой! Это, наверное, меня. Несчастье! (Подбегает с чашкой в руке к телефону.) Алло!.. Да, да! (Говорит по телефону по-английски, иногда вставляя русские слова "Торгсин", "Шарикоподшипник". Затем переходит на немецкий язык. Потом - на французский. Прощается, вешает трубку.) Ничего не поделаешь. Через полчаса надо ехать с американцами на "Шарикоподшипник". А вечером - с французами к Таирову. Надоело, хуже горькой редьки. И так всю жизнь.
      З а в ь я л о в. Оказывается, вы прекрасно владеете языками. А я и не подозревал.
      М а ш а. Мама окончила Бестужевские курсы.
      Л а у т с к а я. Ну, так рассказывайте же, рассказывайте.
      З а в ь я л о в. Да что ж говорить? Устал, вот и все. Я сегодня всю ночь не спал. Ходил по Москве. Нервный подъем, а теперь реакция. Мне нужно немного побыть одному. Впереди еще много времени. Когда-нибудь я вам все расскажу. Всю свою одиссею. Это было ужасно! А сейчас мне необходимо отдохнуть. Спать, спать... Простите, я пойду к себе. Доктор, надеюсь, вы у нас обедаете, мы еще увидимся? Машенька, зайди ко мне на минутку. (Подходит к двери своей бывшей комнаты.)
      Д о к т о р. Однако...
      М а ш а. Ваня!
      З а в ь я л о в (томно). Да, детка? (Открывает дверь.) Что это?
      М а ш а. Теперь в этой комнате кабинет Павла Николаевича.
      З а в ь я л о в. Как - Павла Николаевича?
      М а ш а. Он там живет и принимает больных.
      З а в ь я л о в. Временно?
      М а ш а. Нет, постоянно.
      З а в ь я л о в. То есть как постоянно? Это ж моя комната!
      Л а у т с к а я. Когда вы уехали, мы предложили ее Павлу Николаевичу.
      З а в ь я л о в. Позвольте... Однако! Это довольно странно!
      М а ш а. Очень печально, но... Павел Николаевич уже здесь прописан.
      З а в ь я л о в. Позвольте... А я? Позвольте! Я не совсем понимаю. Что же это происходит? В мое отсутствие в мой дом врывается совершенно посторонний человек, захватывает мою жилплощадь и, пользуясь деликатностью моей семьи, нагло прописывается в моей комнате.
      Д о к т о р. Однако!
      М а ш а. "Мой" дом. "Моя" жилплощадь. "Моя" семья. "Моя" комната. Во-первых, дом не твой, а общественный, коммунальный. Жилплощадь не твоя, а того, кто ею фактически пользуется. Семья - это предрассудки и пережиток, от которого давно пора отказаться. И вообще - чтоб больше не было никаких недоразумений, я вышла замуж за Павла Николаевича.
      З а в ь я л о в. Что? Когда?
      М а ш а. Это не важно. На днях.
      З а в ь я л о в. Как же ты посмела?
      М а ш а. Я уже не люблю тебя.
      З а в ь я л о в. Ах, ты уже не любишь меня? Ты уже любишь его? В таком случае я запрещаю тебе. Слышишь, запрещаю! Это гнусно! (Крутит ей руку.)
      М а ш а. Ты рехнулся! Ай! Ты мне делаешь больно. Пусти! Паша, скажи ему, чтобы он не смел.
      Д о к т о р. Иван Васильевич! Вы ей можете растянуть сухожилья, и тогда получится очень скверная штука.
      З а в ь я л о в. Ах, так? Сухожилья? Благодарю вас. Куда мне теперь прикажете деваться? Где я теперь буду жить? Под забором? В канаве?
      Л а у т с к а я. Успокойтесь, Иван Васильевич, мы для вас что-нибудь придумаем.
      М а ш а. Знаешь что, Ваня? Пока что тебя свободно можно устроить тут, в проходной комнате, где раньше жил Павел Николаевич. В ней, правда, нет окон, немножко темно, но ведь ты работаешь больше по вечерам.
      Л а у т с к а я. А то, что она проходная, в конце концов не так важно. Не правда ли? Через вас будут проходить исключительно свои.
      З а в ь я л о в. Через меня будут проходить исключительно свои! Спасибо! Вы меня утешили! Я не желаю, чтоб через меня проходил кто бы то ни был, а тем более свои. Вы мне, кажется, предлагаете поселиться просто в чулане?
      Д о к т о р. Ну, уж в чулане! Уверяю вас, это очень неплохая комнатка для одинокого.
      З а в ь я л о в. Ах, так! Для одинокого? В таком случае заявляю вам совершенно конкретно и официально, что так интеллигентные люди не поступают. Вы - вор!
      Д о к т о р. Что вы сказали?
      З а в ь я л о в. Вор! Вы у меня украли жену, вы украли у меня жилплощадь, вы украли у меня любовь! Может быть, вы даже украли у меня хлебные карточки. Я не уверен.
      Л а у т с к а я. Иван Васильевич! Человек будущего!
      З а в ь я л о в. Маша, ты слышишь? Я запрещаю тебе любить этого коновала! Ты не имеешь нравственного права! Это пошло, это неблагородно. Или я убью тебя, слышишь?
      М а ш а. Ваня! Ва-а-аня! Но ведь ты же сам... Любовь должна быть свободной.
      З а в ь я л о в. Только не у меня в доме! Только не у меня в до-ме-с! (Лаутской.) А вы? Мать!.. Эта гнусность совершилась на ваших глазах, и вы допустили?!
      Л а у т с к а я. Два свободных человека любят друг друга...
      З а в ь я л о в. Сводня!
      Л а у т с к а я. Иван Васильевич! Я не верю своим ушам! Идеи Фурье, юберменш, города-сады, кварцевое солнце, озонирующая аппаратура...
      З а в ь я л о в. Плевал я на озонирующую аппаратуру!
      Л а у т с к а я. Но будущее общество...
      З а в ь я л о в. Плевал я на ваше будущее. Здесь не лекция. Вы мне, будьте любезны, освободите жилищную площадь. Это дело вам так не пройдет. Я подам заявление в милицию, по судам затаскаю.
      М а ш а. Какая гадость!
      По радио начинают передавать парад с Красной площади,
      может быть первомайский парад.
      З а в ь я л о в. Что? Радио? Кто вам разрешил, милостивый государь, ставить на чужой жилплощади радио? Я не желаю слушать эту мерзость. Довольно с меня газет! (Пытается выключить радио. Борьба из-за громкоговорителя, но радио продолжает передавать музыку и крики. Завьялов пытается заткнуть громкоговоритель подушкой.) Молчать!
      Радио не унимается.
      Молчать! Я требую!
      Д о к т о р. Ради бога, ради бога! Вы побьете лампочки.
      З а в ь я л о в. Да! И побью! Я никому не позволю покушаться на мои права и на мою собственность.
      Д о к т о р. Взбесившийся буржуа!
      З а в ь я л о в. Что?
      Л а у т с к а я. Взбесившийся буржуа!
      З а в ь я л о в. Что вы сказали?
      Д о к т о р. Это не я сказал. Это Маркс сказал.
      З а в ь я л о в. Что? Ах, Маркс! Хорошо. (Хватает трубку телефона.) Дайте мне скорей уголовный розыск!.. Вы слушаете? Меня оскорбили и ограбили. У меня украли... хлебные карточки!
      Л а у т с к а я. Поля, подметите.
      ЯВЛЕНИЕ X
      Входит курьер.
      К у р ь е р. Товарищ Завьялов?! Слава тебе, господи! А то я по всему городу за вами ездию. (Подает пакет.)
      З а в ь я л о в. Давайте. (Разрывает пакет, читает.)
      К у р ь е р. А то я отсюда прямо опять на Ленинградское шоссе, а там мне опять повторяют, что тут не живет...
      Д о к т о р. Идите, идите!
      К у р ь е р. Тогда я, значит, обратно на Новинский бульвар...
      Д о к т о р. Идите, идите!
      К у р ь е р. Прямо история! (Уходит.)
      ЯВЛЕНИЕ XI
      Без курьера.
      З а в ь я л о в (читает бумагу). Ничего не понимаю. "Ввиду того, что правление издательства постановило задержать тираж вашей книги..." Что такое?! "...протестов советской общественности... статьи в сегодняшнем номере газеты "Правда"... пожаловать для расторжения договора..." Сегодняшняя "Правда"! Где сегодняшняя "Правда"?
      М а ш а. Что такое?
      Л а у т с к а я. Что? Что?
      З а в ь я л о в. Ради бога, сегодняшнюю "Правду"!
      М а ш а. Вот.
      З а в ь я л о в. Давай сюда, давай сюда! (Ищет.) Здесь нету. Здесь нету. Здесь нету.
      Л а у т с к а я. Вот!
      З а в ь я л о в. Где? Что?
      Л а у т с к а я. Статья. Большая рецензия. "Пошляк у микрофона" - о лекциях Завьялова "Человек будущего".
      З а в ь я л о в. Что? Как? Не может быть!
      Л а у т с к а я. Читайте. Вот.
      З а в ь я л о в. "Пошляк у микрофона".
      Л а у т с к а я. Подписано: "Группа радиослушателей".
      З а в ь я л о в (горько). "Пошляк у микрофона". Это, значит, я - пошляк у микрофона? Как вам это нравится! Ну что ж, хорошо! Добивайте. Сжигайте меня на костре. Что ж вы все стоите? Я звал вас в будущее, в светлое будущее, а вы хотите посадить меня в чулан? Нет! Я не пойду к вам в чулан. Мне здесь душно. Я задыхаюсь! Куда я попал? Где были мои глаза? Назад! На Ленинградское шоссе, на шестой этаж! Там девушка молодая, до слез красивая, чудная, новая!.. Я перед ней виноват. Страшно виноват. Но она меня поймет и простит. Она... (Оборачивается к двери.)
      ЯВЛЕНИЕ XII
      В дверях стоит Таня.
      З а в ь я л о в. Таня! Я знал, что ты придешь. Ты пришла за мной? Ты простила...
      Т а н я. Иван Васильевич, мы тебе привезли вещи.
      ЯВЛЕНИЕ XIII
      Из-за спины Тани появляются бабушка и Женя с большим
      сундуком Завьялова.
      Б а б у ш к а. Покуда нашли, половину города исколесили. Конечно, на автомобиле. У нас теперь, слава богу, собственный автомобиль. Да. А то бы на трамваях нипочем не добрались. Нешто с таким сундуком на трамваях мыслимо допереться! Ну, спасибо, Женька себе автомобиль выпрыгнул. Читали нынче в газетах - комсомолец Женька Гусев с аэроплана без парашюта прыгал, и ему за это машину премировали? Так это он самый, Женька Гусев! Так что мы теперь ездим на собственных автомобилях.
      Ж е н я. Старушка, не трепись. Получайте вещи. Расписки не надо.
      З а в ь я л о в. Танюша, прости!
      Т а н я. Иван Васильевич, не стоит. Это лишнее.
      Ж е н я (берет Таню под руку). Пойдем, что ли?
      Опять радио.
      З а в ь я л о в. Товарищи! Да что же это? Да заткните же ему глотку! А я? Как же я? Почему мне так трудно? Почему мне так тяжело?
      Д о к т о р. От курения. Исключительно от курения.
      М а ш а. Ванечка! Уверяю тебя, это отличная комната! Ванечка, не упрямься!
      Д о к т о р. Я в ней жил пять лет.
      Радио гремит, гремит, передавая жгучие слова парада.
      З а в ь я л о в. Да. Где сундук? Несите. Все равно. Ведите меня в чулан.
      Занавес.
      1933
      ПРИМЕЧАНИЯ
      ДОРОГА ЦВЕТОВ
      Комедия эта начата В.Катаевым в марте и закончена к осени 1933 года. Опубликована в майском номере журнала "Красная новь" в 1934 году. Эпизод "из новой пьесы" был напечатан ранее, 4 марта того же года в "Литературной газете". Михаил Зощенко посоветовал автору дать иное название пьесе: "Меня никто не понимает". Катаев, однако, оставил прежний заголовок, считая, что он более соответствует социальному замыслу его комедии - осмеянию мещанина и приспособленца, укрывшегося "за псевдореволюционными фразами об этике и морали человека будущего" ("Труд", 17 мая 1934 г.), одного из тех, что проникнуты старым, независимо от того, какие слова они произносят ("Правда", 18 июля 1934 г.).
      Комедия обошла театры сорока семи городов Советского Союза. С 1934 по 1936 год она с успехом шла в Москве и Ленинграде, Харькове, Алма-Ате, Петрозаводске, Якутске, Баку и других городах. В эти же годы ставилась и на сценах многих зарубежных театров, в том числе Варшавы, Праги, Нью-Йорка. Журнал "Рабочий и театр" (1934, № 6) определил главное достоинство пьесы, увидав его в "сочетании серьезной, никак не снятой проблемы с возможностями заразительного веселого "представления"...".