36

Питт и Джордино не торопились, покидая пепелище, оставшееся на месте сгоревшего командного пункта. Вряд ли кто из застигнутых врасплох пожаром операторов сохранил достаточно присутствия духа, чтобы сообщить о случившемся в гонконгскую штаб-квартиру «Шэнь Цинь маритайм лтд», так что опасаться преследования или каких-то других агрессивных действий со стороны подручных магната в ближайшие несколько часов не приходилось. Друзья снова пустились в путь как ни в чем не бывало — итальянец на веслах, а Питт за пультом подводного робота, продолжающего подводную съемку необследованной части канала. Оба привыкли доводить начатую работу до конца, и никакие помехи и препятствия не могли им в этом помешать.

Они дошли до Атчафалайи, выловили из воды мини-подлодку, вернулись в затон Хукера и благополучно достигли спрятанной в зарослях плавучей хижины, когда небо на востоке уже разалелось. Ромберг на минутку приоткрыл глаза, приветствуя их прибытие, после чего опять погрузился в свою собачью нирвану. Убрав водолазное снаряжение и мини-подлодку в кубрик и привязав скиф на прежнее место, они завели мотор и вывели шэнтибот на чистую воду. Солнечный диск еще не успел подняться над горизонтом, когда плавучая хижина покинула гостеприимный затон и выбралась на стремнину.

— Куда теперь? — повысил голос Джордино, наполовину высунувшись из рулевой рубки.

— Завод Бартоломью, — крикнул в ответ Питт.

Не задавая больше вопросов, итальянец вывернул штурвал влево, и шэнтибот устремился вниз по течению. На этот раз Джордино не удалось врубить на полную фордовский движок, потому что встречных судов, несмотря на ранний час, попадалось неожиданно много. Казалось, на реке собрались со всех низовий ловцы креветок, устриц, палтуса и зубатки, выбравшие именно это утро, чтобы выйти на промысел. Один за другим величаво проплывали мимо длинные караваны барж, влекомые закопченными трудягами-буксирами. Фарватер очистился лишь на подходе к затону Тиче, что позволило наконец итальянцу прибавить обороты и довести скорость до двадцати пяти миль в час.

Питт уединился в домике, просматривая видеозапись придонной части канала на всем протяжении — от дамбы, отделяющей его от Миссисипи, до точки слияния с Атчафалайей. Вызывающее уныние и непрестанную зевоту кино в грязно-бурых тонах продолжалось более шести часов, в течение которых на экране не происходило ничего существенного. Один сплошной ил, над поверхностью которого изредка проплывала стайка рыб или речная черепаха. Один раз, правда, в объектив камеры попал аллигатор, но очень маленький, меньше фута длиной, — должно быть, детеныш, недавно вылупившийся из яйца. В общем, информация нулевая, однако Питт остался доволен хотя бы тем, что на всем протяжении канала не обнаружилось ни одиночных тел, ни массовых захоронений, как на озере Орион. Ключом к разгадке был сам канал, и он знал ответ, но не мог пока ни с кем поделиться этим знанием, не имея веских доказательств. Порой он сам начинал сомневаться в собственной версии — настолько фантастической и неправдоподобной казалась она со стороны.

Выключив монитор, Питт устало развалился на софе. Он с удовольствием поспал бы пару часиков, но это было бы несправедливо по отношению к напарнику, да и сделать сегодня предстояло еще немало. Приготовив завтрак, он выставил на стол нехитрую снедь: яичницу с ветчиной, пакет апельсинового сока и полный кофейник. Пока Джордино с аппетитом уплетал все подряд, Питт стоял за штурвалом. В нескольких милях от Морган-Сити он повернул на юго-запад, чтобы срезать угол и сократить дистанцию, миновал бухту Бервик и по каналу, проложенному от Воскового озера, вывел шэнтибот в затон Тиче сразу за Паттерсоном — всего в двух милях от заброшенного сахарного завода. Там он передал управление насытившемуся итальянцу и уселся в шезлонг. Получивший свою утреннюю порцию зубатки Ромберг впервые изменил позу и свернулся калачиком у его ног.

Они добрались до места на удивление быстро. Время еще только приближалось к полудню, когда слева по борту показались пристань и с полдюжины приземистых кирпичных построек, обнесенных металлическим забором. Питт поднес к глазам бинокль, пристально разглядывая комплекс и длинный причал, тянущийся параллельно облицованному бетонными плитами южному берегу затона. По губам его скользнула довольная усмешка: баржа с мусором оказалась именно там, где он и рассчитывал ее найти. Гора пластиковых мешков по-прежнему высилась над бортами, и разгружать их, похоже, никто пока не собирался. Окликнув Джордино и попросив его сбавить обороты, Питт указал на пристань.

— Вот это место, Ал, — произнес он нормальным голосом, когда оглушительный рев мотора сменился ровным ворчанием. — И баржа вроде бы та же самая, что мы видели в Сангари.

Итальянец приставил к правому глазу старинную медную подзорную трубу, найденную им в рубке среди прочего антикварного хлама, и прищурился, обозревая окрестности.

— Точно, это она! — отозвался Джордино. — Вот только грузчиков нигде не видать. Сдается мне, что ликвидация мусора не входит в число приоритетов портового начальства, чего никак не скажешь по той поспешности, с которой его перегружали в баржу.

— Причал совсем новенький, — заметил Питт. — Не то что эти кирпичные коробки, которым давно за сотню перевалило. Глянь-ка в свою трубу — там у ворот дежурка притулилась. В ней кто-нибудь есть?

— Вижу спину охранника в камуфляже, — сообщил после паузы итальянец. — Сидит, зараза, уткнувшись в телевизор, и пивко посасывает. Я тоже хочу!

— Пошарь еще по территории. Не напороться бы на засаду, нас ведь всего двое.

— Знаешь, Дирк, — объявил Джордино, оторвавшись наконец от окуляра, — мне в жизни довелось посетить немало кладбищ, но ни одно из них не внушало такой безысходной тоски, как эта богом забытая дыра! Если кто и прячется внутри, сильно сомневаюсь, что до них успели дойти слухи о наших хулиганских проделках в зоне канала. А ты что, хочешь высадиться на берег?

— Думаю, сначала имеет смысл нырнуть и осмотреть днище баржи, — покачал головой Питт. — Пожалуй, я этим прямо сейчас и займусь. Своего акваланга я лишился, использовав его в качестве детонатора, так что придется позаимствовать твой. Теперь слушай меня. Как только я уйду под воду, сделай вид, что у тебя барахлит движок, заворачивай к пристани и постарайся запудрить мозги охраннику. У тебя это неплохо получается.

— Будет сделано, босс! — Итальянец блеснул белозубой улыбкой, — Мы с Ромбергом такое представление отчебучим, что сам Стивен Спилберг от зависти почернеет, а все голливудские продюсеры начнут осаждать нас телефонными звонками и предлагать миллионные контракты.

— Ты губы-то сильно не раскатывай, — проворчал Питт. — Внешность у вас обоих хоть и колоритная, но заставить эту обленившуюся псину что-нибудь изобразить не под силу самому упорному дрессировщику.

Джордино уменьшил подачу топлива почти до нулевой отметки и принялся включать и выключать зажигание. Мотор протестующе захрипел, закашлял и начал захлебываться, что от него и требовалось. Питт тем временем нацепил единственный уцелевший баллон, надел маску, вставил в рот загубник и спиной вперед завалился за борт. Бросив взгляд на равномерно показывающиеся на поверхности пузырьки воздуха и убедившись, что с напарником все в порядке, итальянец вывернул штурвал влево и направил шэнтибот к причалу.

Прикрыв глаза от солнца козырьком ладони, Ал обошел баржу и мастерски подвел плавучую хижину впритирку к бетонной платформе пирса, одновременно продолжая наблюдать за пузырьками, отмечающими путь аквалангиста под водой. Он отследил цепочку до самого борта баржи, после чего пузырьки исчезли и больше не появлялись. Очевидно, Питт поднырнул под днище и занялся осмотром подводной части судна. Удовлетворенно кивнув, Джордино заглушил двигатель, спустился на палубу, перекинул на причал сходни, вразвалочку сошел на берег, присел на корточки над чугунным кнехтом и начал сосредоточенно наматывать на него швартов, конец которого держал в руках.

Выбежавший из караульного помещения сторож отворил ворота, выскочил на пирс и замер как вкопанный, со страхом взирая на преградившего ему дорогу Ромберга, хотя последний демонстрировал самые дружеские намерения и приветливо вилял хвостом. Впрочем, трудно винить человека в некоторой озабоченности, когда на него скалит острые, как у акулы, зубы здоровенный черный кобель весом в добрую сотню фунтов.

— Немедленно покиньте пристань! — набросился он на итальянца, едва оправившись от шока, вызванного неожиданным появлением на сцене Ромберга. — Это частное владение, и хозяева не разрешают швартоваться здесь посторонним. — Азиатская внешность охранника контрастировала с довольно чистым американским выговором, свойственным коренным жителям Западного побережья. По всей видимости, он принадлежал ко второму или даже третьему поколению китайских иммигрантов. Помимо камуфляжа и солдатских ботинок с высокой шнуровкой на нем были пояс с кобурой, бейсболка с длинным козырьком и массивные солнцезащитные очки, похожие на те, что носили пилоты времен Второй мировой войны. Ростом он дюйма на четыре превосходил Джордино, но заметно уступал ему в объеме бицепсов и плотности телосложения.

— Ну чего ты расшумелся, приятель? — примирительно заговорил Джордино, разведя руками. — Не видишь, что ли, движок у меня засорился. Дай мне двадцать минут, я прочищу карбюратор и тут же смоюсь.

Но охранник оказался несговорчивым. Оттолкнув итальянца, он опустился на колени у кнехта, схватился за швартовочный канат и принялся развязывать узел, ожесточенно приговаривая сквозь зубы:

— Проваливай сейчас же, деревенщина, не то я тебя сейчас в воду скину!

Джордино решил, что пора переходить к более активным действиям. Перехватив запястье китайца и стиснув его своими железными пальцами, он угрожающе навис над коленопреклоненным охранником и рявкнул ему прямо в ухо:

— Сам ты деревенщина неотесанная! И не смей разговаривать со мной в таком тоне. Тебе не поздоровится, когда господин Шэнь Цинь узнает, как ты обошелся с его личным представителем!

Морщась от боли, сторож попытался выдернуть зажатую руку. Потерпев неудачу, он вскочил на ноги и повернулся лицом к итальянцу.

— Что ты делаешь, придурок?! — завопил он, выпучив глаза. — Больно же! Какой еще, к дьяволу, Шэнь Цинь? Не знаю я никакого Шэня. Я на службе у «Баттерфилд фрахт корпорейшн»!

Реакция охранника — вполне искренняя, судя по возмущенной физиономии, — порядком удивила Джордино. Непроизвольно покосившись на баржу, под которой скрылся Питт, он уже начал подумывать, не совершили ли они большую ошибку. Но идти на попятную было рановато, сначала предстояло кое-что выяснить.

— И для чего же, интересно, они тебя наняли? — спросил он издевательским тоном. — С такой рожей, как у тебя, хорошо ворон отпугивать, да только посевов поблизости я что-то не замечаю. Или тебе бабки платят за то, что ты круглосуточно в ящик пялишься?

Сбитый с толку сторож принял благоразумное решение не хвататься за пистолет, а попытаться избавиться от свалившегося ему на голову психа путем мирных переговоров.

— Да отпусти ты меня бога ради, — взмолился он жалобным голосом. — У меня рука уже онемела. А что до моей рожи, так ты лучше на себя в зеркало полюбуйся! И наняли меня не поле стеречь, а эти развалины. Компания складирует там списанную офисную мебель и устаревшее оборудование. Два раза в год все это барахло вывозится в Батон-Руж на распродажу. Ну а меня со сменщиками приставили охранять склады от вандалов и поджигателей. Местная молодежь совсем распоясалась: день и ночь по реке шастают на своих моторках и творят все, что им спьяну на ум взбредет.

Джордино не стал спорить и послушно разжал пальцы. Китаец с облегчением потряс кистью и принялся бережно массировать пострадавшее запястье. Но если он посчитал конфликт на этом исчерпанным, его ожидало серьезное разочарование. Итальянец, циничный от природы и умудренный богатым жизненным опытом, не поверил ни одному его слову. Сперва у него действительно возникли сомнения, но предложенная сторожем версия не выдерживала никакой критики, и изначальные подозрения разгорелись с новой силой. Теперь он окончательно уверился в том, что охранник намеренно лжет, и за мирным фасадом бывшего владения давно почившего Феликса Бартоломью кроется нечто такое, чего новым хозяевам очень не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение.

— Ладно, приятель, ты уж на меня не серчай, — дружески хлопнул он по плечу слегка опешившего от такой фамильярности сторожа, — Мы с тобой оба погорячились, так что давай мириться. Как ты считаешь, бутылочка виски «Джек Дэниелс» с черной этикеткой компенсирует тебе моральный ущерб и угрызения совести, если я с полчасика покопаюсь в моторе? Разумеется, под твоим бдительным присмотром, — поспешно добавил итальянец, заметив краем глаза недовольную гримасу на лице охранника. — А потом вместе ее и раздавим. У меня и закусь классная есть — рыбка копченая.

— Я не пью, а на службе тем более, — угрюмо буркнул китаец, с ненавистью глядя на Джордино, продолжающего разыгрывать из себя недалекого деревенского парня.

— Слушай, ну чего ты кочевряжишься? — обиделся итальянец. — Если боишься, что начальство вдруг нагрянет, так это ты зря. Оно сейчас за сто миль отсюда штаны в кабинете протирает и в нашу глушь точно не сунется. Ты пойми, чудик, я же в безвыходном положении. Не могу я на воде движок починять. Неудобно, качает сильно, да и наскочить какая-нибудь сволочь может запросто. Правильно ты про пацанов сказал: зальют шары и носятся как угорелые!

— Это твои проблемы, — сухо заметил охранник.

— Хорошо, — горестно вздохнул Джордино. — Две бутылки «Джека Дэниелса».

Узкие глаза китайца алчно блеснули.

— Четыре бутылки! — потребовал он.

— Три! — попробовал поторговаться итальянец.

— Четыре или убирайся! — отрезал сторож.

— У меня только три осталось, — покачав головой Джордино. — Хочешь, я тебе рыбки вместо четвертой отвалю? Сам коптил. Жирная, вкусная, пальчики оближешь!

— Ладно, договорились, — нехотя проворчал охранник. — У тебя рыба-то хоть крупная или мелочь одна?

— Крупная, крупная, — заверил его итальянец. — Говорю же, для себя коптил. Меньше фунта ни одна не потянет. Пошли со мной, сам выберешь, — указал он приглашающим жестом на распахнутую настежь дверь кубрика. — Я тебе там все в пакет сложу и заодно инструменты прихвачу.

— А он не укусит? — осведомился китаец, опасливо покосившись на разлегшегося у сходней Ромберга.

— Только в том случае, если засунешь ему руку в пасть и наступишь на хвост, — рассмеялся Джордино.

Убаюканный посулами итальянца, охранник аккуратно переступил через пса и поднялся на борт плавучей хижины, мысленно представляя, как здорово погудит на халяву в ближайшие выходные. Больше он ни о чем не успел подумать и пришел в себя только четыре часа спустя. Тяжелый, как кузнечный молот, кулак следовавшего за ним по пятам Джордино с силой врезался в основание шейных позвонков китайца и отправил его в глубокий нокаут.

Уложив бесчувственное тело на софу, предприимчивый итальянец сноровисто раздел до трусов и связал по рукам и ногам доверчивого азиата, напялил на себя камуфляжку, которую так и не смог застегнуть на все пуговицы, надвинул поглубже на глаза бейсболку, опоясался ремнем с кобурой и неторопливо спустился по сходням обратно на причал. Сделав вид, что запирает ворота, он секунд десять возился с замком, а затем направился в дежурку, так и оставив его висеть на одной петле. Затворил за собой дверь и уселся перед включенным телевизором. Происходящее на экране мало волновало Джордино, и следующие полчаса он провел, незаметно обозревая окрестности в поисках скрытых камер наблюдения.

Перед тем как приступить к обследованию, Питт погрузился на дно и был немало удивлен, обнаружив, что глубина у причала составляет около тридцати футов — более чем достаточно для швартовки крупного океанского судна, но явный перебор для обычной плоскодонной баржи. Минимальная толщина придонного слоя ила и некоторые другие признаки позволяли с уверенностью предположить, что в этом месте сравнительно недавно проводились работы по углублению речного ложа.

Взмахнув ластами, он начал подниматься вверх. Широкое днище быстро увеличивалось в размерах, заслоняя солнце и перекрывая обзор. Тень от баржи заметно уменьшала пределы видимости, и без того ограниченной в мутно-зеленой воде, насыщенной водорослями и частицами ила. В результате Питт чуть не врезался головой в огромную металлическую сигару, подвешенную под килем.

Успев затормозить в последний момент, он медленно поплыл вдоль загадочного объекта. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы установить его несомненное сходство с корпусом дизельной субмарины производства тридцатых или сороковых годов. Торпедные аппараты, рубка и другие выступающие части отсутствовали, а крепился он к днищу баржи посредством системы механических захватов, цепляющихся за приваренные к верхней части подводного контейнера рельсы. Просто, как все гениальное! В условиях нейтральной плавучести достаточно нескольких аквалангистов, чтобы вывести его из-под киля судна, вставшего под разгрузку в Сангари и переместить под пришвартовавшуюся к борту мусорную баржу. Масса в данном случае, как в космической невесомости, решающего значения не имеет — учитывать приходится только силу инерции.

Диаметр «прицепа» составлял около пятнадцати футов, длина — более девяноста. Произведя в уме несложный подсчет, Питт пришел к выводу, что внутри него можно разместить от двухсот до четырехсот пассажиров — в зависимости от того, насколько либеральны взгляды контрабандистов на скученность и санитарные условия.

Обогнув контейнер, Питт двинулся в обратном направлении параллельно бетонной стенке причала. Не прошло и минуты, как он наткнулся на то, что искал, — вход в подводный туннель, достаточно широкий, чтобы пропустить одновременно двух человек. Проникнуть в забранное водонепроницаемой переборкой отверстие он так и не смог — по всей видимости, там стоял кодовый электронный замок — и хотел уже вернуться обратно, но в этот момент внимание его привлек наглухо задраенный круглый железный люк, расположенный футом ниже. Из крышки люка торчали три рычага с побуревшими от коррозии рукоятками. Наличие второго туннеля привело Питта в полное недоумение. Что это? Канализационная труба? Тогда почему она перекрыта? Загадка разрешилась, когда он вплотную приблизился к люку и прочел выбитую на металлической поверхности надпись:

"ЛЕНТОЧНЫЙ ТРАНСПОРТЕР Т-ЗМ

КОМПАНИЯ «АКАДИЯ»

НОВЫЙ ОРЛЕАН, ЛУИЗИАНА"

Так вот в чем дело! Транспортер использовали для погрузки мешков с сахаром на баржи, подавая их на пристань прямо из цеха. Чудо техники по тем временам. Потом, когда завод обанкротился, пристань ушла под воду в результате повышения уровня воды после строительства очередного шлюза. Это случилось сразу после войны. А еще полвека спустя пришли китайцы углубили дно, надстроили причал на пять футов и проложили новый туннель, чтобы беспрепятственно принимать нелегальных иммигрантов под водой, не рискуя попасться на глаза посторонним. А старый по какой-то причине не стали демонтировать, а просто замуровали в бетон и оставили в прежнем виде.

Рычаги заметно проржавели. Последний раз люк открывали, должно быть, лет восемьдесят назад. К счастью, в речной воде значительно меньше солей, чем в морской, и под поверхностным слоем ржавчины обнаружилась достаточно солидная основа. Питт ухватился за ближайшую рукоятку обеими руками, уперся ногами в бетонную стену пирса и изо всех сил потянул вниз.

Рукоятка сдвинулась на целый дюйм уже с первой попытки. Это обнадеживало, и он удвоил усилия. Второй заход дал ему выигрыш еще в три дюйма. Дальше дело пошло легче. Отвернув запорный механизм до отказа, Питт перешел к следующему рычагу, с которым справился еще быстрее. Зато с последним пришлось повозиться — затвор сопротивлялся с упорством ирландца, у которого отнимают недопитую бутылку виски. Тяжело дыша, Питт позволил себе минуту отдыха и только потом взялся за саму крышку. Та тоже очень не хотела открываться и сдалась лишь после долгой, ожесточенной и вконец измотавшей его борьбы. Заглянув внутрь и не увидев там ничего, кроме загустевшей темноты, Питт обогнул шэнтибот, вынырнул на поверхность у противоположного причалу борта, осторожно высунул из воды голову и тихо позвал:

— Ал, ты где?

Ответа не последовало. Один только Ромберг, услышав человеческий голос, лениво приблизился к ограждению, понюхал мокрые волосы пловца и разочарованно фыркнул. Питт легонько шлепнул его по морде и сказал:

— Нет, старина, ты мне не нужен. Где мой напарник?

Пес виновато завилял хвостом, лег грудью и передними лапами на палубу и принялся энергично скрести задними по деревянному покрытию, как будто надеясь выкопать в нем ямку.

Джордино торчал в караулке, ерзая, как на иголках и поминутно оглядываясь на шэнтибот. Необычное поведение Ромберга, только что валявшегося на веранде в своей излюбленной позе, насторожило итальянца и пробудило в нем врожденное любопытство. Выйдя за ворота, он остановился у сходней и окликнул собаку:

— Эй, приятель, ты кого там учуял? Крысу?

— Нет, меня! — загробным голосом откликнулся Питт.

— Слава богу! — облегченно выдохнул Джордино, узрев в нескольких дюймах над палубой знакомую физиономию. — А я уж, грешным делом, подумал, что у Ромберга дар речи прорезался.

— Ты где камуфляжку и пистолет спер, клептоман? — поинтересовался Питт, снова спрятавшись за бортом плавучей хижины.

— Не спер, а позаимствовал, — невозмутимо поправил его итальянец. — Здешний охранник, с которым мы быстро скорешились, немного переутомился и прилег отдохнуть. А ваш покорный слуга, как добрый самаритянин, счел своим долгом сменить его. Но тут возникла проблема. Я долго колебался, прежде чем решился немного подраздеть парня, но не мог же я, согласись, заступить на стратегически важный пост без униформы и оружия. Да оно и к лучшему: в такую жару спать голеньким куда приятнее, чем в одежде.

— Я даже отсюда вижу, что она на три размера меньше твоего, — усмехнулся Питт.

Стараясь поменьше шевелить губами и почесывая двухдневную щетину на щеках, чтобы скрыть от возможного наблюдения движение лицевых мускулов, Джордино заговорил в пространство:

— До того как отправиться на боковую и расстаться с амуницией, охранник поведал мне немало интересного. Начнем с того, что это место, по его словам, принадлежит вовсе не «Шэнь Цинь маритайм лтд», а какой-то «Баттерфилд фрахт корпорейшн». Сам он, правда, типичный китаеза, но я готов поручиться, что в школу он ходил где-нибудь в Сан-Франциско или Лос-Анджелесе. Здесь он, похоже, не врет, хотя дальше полезла такая лапша, что у меня чуть уши не отвалились. Про старую мебель плести начал, про распродажу в Батон-Руже...

— Все вранье! — уверенно заявил Питт. — Эта «Баттерфилд фрахт», скорее всего, фирма прикрытия, принадлежащая Шэню через подставных лиц. Сторож действительно может этого не знать, но все остальное — полная лажа. Я нашел под баржей здоровенную субмарину, а в стенке причала — подводный туннель. Держу пари, что сейчас в этих кирпичных коробках на берегу полно нелегалов. Человек триста-четыреста, по моим прикидкам. Если только их не успели вывезти еще до нашего появления, — добавил он после паузы.

— Хочешь сказать, что мы наконец-то докопались до жилы? — обрадовался итальянец.

— Сначала я должен увидеть их своими глазами, — уклонился от прямого ответа Питт.

— Каким образом? — удивился Джордино. — Сойдешь на берег и постучишься в дверь?

— Рядом с туннелем я обнаружил люк старого ленточного транспортера, с помощью которого раньше переправляли на пристань мешки с сахаром, — пояснил Питт. — Там все заржавело, но мне удалось его открыть. Попробую им воспользоваться. Скорее всего, он ведет в подвал главного здания.

— С тобой все ясно, — ухмыльнулся итальянец. — Ладно, удачи, напарник! Только очень тебя прошу: смотри в оба и поскорее возвращайся. Меня могут раскусить в любую минуту, и тогда придется отвечать на весьма щекотливые вопросы. Например, есть ли у меня лицензия на ношение оружия и куда я смотрел, приобретая штаны и куртку, которые на мне не сходятся.

— Ты засек видеокамеру? — заволновался Питт.

— Целых три. И сильно подозреваю, что это далеко не все.

— Ты не мог бы незаметно передать мне мой любимый кольт? — попросил Питт. — Не хотелось бы соваться в осиное гнездо с голыми руками.

— Сейчас попробую. — Джордино поднялся по сходням на палубу, как бы невзначай зацепив при этом ногой корзинку с тряпьем, под которым лежал револьвер. Корзинка опрокинулась, и итальянец ловко отфутболил оружие к борту, за которым укрывался Питт. — Держи! Нет, чуть правее. Есть!

Высунувшаяся из воды кисть слепо зашарила по доскам и сомкнулась наконец на ребристой рукояти кольта.

— Ты настоящий друг, старина! — с чувством произнес Питт. — И я готов набить морду всякому, кто посмеет утверждать обратное.

— Если услышу выстрелы, мы с Ромбергом тут же бросимся навыручку, — пообещал Джордино. — Но ты все-таки постарайся не нарываться. Шесть пуль в барабане против автоматного рожка — это даже хуже, чем паршивая двойка против четырех тузов. С таким раскладом только блефовать и остается.

— На пару с Ромбергом вы наверняка обратите в бегство целую армию, — рассмеялся Питт. — Представляю себе это зрелище! Но будем надеяться, что до драки дело не дойдет. Я только одним глазком гляну, и тут же обратно. Если все пройдет нормально, сразу отваливаем и вызываем морскую пехоту. Мы люди не жадные, можем и поделиться лаврами.

Легкий всплеск за бортом свидетельствовал о том, что он отправился осуществлять свой рискованный замысел. А итальянец, тяжело вздохнув, повернулся и побрел назад в караульное помещение. Там он расстегнул снятую с охранника кобуру, достал из нее внушительных размеров «Магнум-357», повертел в руках, засунул обратно, сел перед телевизором и приготовился к терпеливому ожиданию.

Спрятав кольт в водонепроницаемый пластиковый мешок на поясе гидрокостюма, Питт ушел под воду и вскоре вновь приблизился к открытому люку. Движущуюся ленту давно демонтировали — вероятно, при ликвидации предприятия, — иначе он вообще не сумел бы туда пролезть. И все равно туннель оказался слишком узок для такого крупного мужчины, как Дирк, и продвигаться по нему приходилось ползком и очень медленно. Баллон со сжатым воздухом на спине тоже не добавлял комфорта. Единственный источник света остался позади, да и тот был почти полностью перекрыт его собственным телом. Впрочем, даже такого слабого освещения пока хватало, чтобы избегать препятствий в виде проржавевших стояков, к которым когда-то крепились валики транспортера.