– Здесь у нас компьютерный класс. Из всех школ города у нас самые современные компьютеры! – возбужденно потряхивая крашеными локонами, вещала госпожа Самсоненко, директриса одноименной школы.
      Вадька и Мурка тупо кивали. Они уже полтора часа таскались за директрисой с этажа на этаж, покорно разглядывали спортивное оборудование, тарелки в столовой, кабинет английского языка, новую отделку актового зала и мечтали о побеге. Увы, сбежать не было ни малейших шансов. Госпожа Самсоненко ни на секунду не сводила с ребят глаз, а ее мощный корпус легко перекрывал путь к отступлению. Вадька уже не раз с тоской поглядывал в окно на пышный сад и спортивную площадку, где сейчас тусовалось большинство учеников, но директриса неумолимо тащила их в глубь компьютерного зала.
      – А вот это наши американцы! У нас английский преподают настоящие американцы! – с гордостью заявила госпожа Самсоненко.
      Два очень похожих молодых бородача синхронно обнажили в улыбке великолепные зубы и так дружно гаркнули «Хай!», что Вадька испуганно присел, а Мурка выронила блокнот.
      – Теперь я покажу вам наш кабинет химии! У нас там такие реактивы! В лучших НИИ таких сейчас нет!
      Вадька понял, что пора начинать сопротивляться, иначе они никогда не доберутся до похищенных ребятишек.
      – Простите, Нина Григорьевна, но наших читателей интересуют не реактивы, а люди, – важно произнес он. – Им хотелось бы узнать, чем ученики элитной школы отличаются от обычных школьников.
      – Ничем, – быстро ответила директриса. – У нас учатся самые обычные дети, такие же, как в других школах. Это мы делаем их необычными, даем им необычное образование…
      – Нина Григорьевна, – обрывая эту восторженную речь, прогудел за спиной обиженный бас.
      По коридору на ребят и на госпожу Самсоненко надвигался здоровенный, налысо бритый мужик. Усыпанная мелкими надписями «Lagerfeld» футболка трещала под напором его жировых отложений.
      – Нина Григорьевна, мы ведь с вами договаривались, – загудел мужик. – Вы обещали, что мой Колян будет учиться полезным вещам, а сами? Это у вас что? – Он сунул директрисе под нос школьное расписание.
      – Алгебра.
      – На фига Коляну алгебра? Я этой алгебры в жизни не учил, и вон как поднялся! Вы нам бухгалтерию давайте! Чтоб пацан бабки умел считать!
      Нина Григорьевна успокаивающе опустила руку на плечо бритого толстяка.
      – Уважаемый э-э… Владимир, – зажурчал ее голосок.
      Мурка дернула Вадьку за рукав и глазами показала на выход. Впервые за весь день перед ними открылся путь к побегу. Медленно-медленно, стараясь не привлекать к себе внимания спорщиков, сыщики отступили в глубь коридора и ринулись вниз по лестнице. Остановились они только возле школьной двери.
      – Куда теперь? – Мурка отвела со лба непокорную прядь.
      – Будем искать похищенных мальков, – решительно заявил Вадька и огляделся, соображая, где сейчас может быть школьная малышня.
      – Чего растерялся, внучек? Новенький, что ли? – окликнул его дребезжащий старческий голос.
      Вадька оглянулся. Близоруко прищурившись, на него глядела старушка в синем рабочем халате. На фоне затянутых в камуфляж охранников и куривших возле учительской личных телохранителей в штатском обычная школьная уборщица показалась Вадьке удивительно милой и привычной.
      – Мы корреспонденты, бабушка, из клуба юных журналистов. Нам бы с ребятами поговорить.
      – Так на спортивную площадку идите, они там сейчас мяч гоняют, – улыбнулась старушка.
      – И малыши тоже? – обрадовался Вадька.
      – Малыши-то вам зачем? Разве о них что интересное напишешь?
      – У нас будет статья о различиях между детьми новых русских и обычными ребятами. Надо охватить все возрастные группы, – снова преисполнился важности Вадька.
      – Ух ты, слова-то какие серьезные, – словно в испуге, округлила глаза уборщица. – В саду твои возрастные группы, в куклы играют.
      – Ой, спасибо, – ребята рванули к двери.
      – Постойте, – окликнула их старушка. – Держите по конфете.
      – Спасибо, – еще раз поблагодарил Вадька и, заметив, что на батончике карандашом написана цена, полез за деньгами.
      – Оставь, – отмахнулась старушка. – С такой важной статьей надо сахара побольше есть, чтобы мозги работали.
      – Но как же, бабушка, это же ваш бизнес!
      – Бизнес, – горько вздохнула уборщица. – У всех нынче бизнес, вот и я, старая, забизнесменилась, детям конфеты продаю. У меня здесь дочка в младших классах преподает, – доверительно понизила голос старушка. – Зарплата хорошая, но на двоих… маловато. Вот и кручусь помаленьку. Ты беги, ищи возрастную группу, а то перемена скоро кончится.
      Представителей этой самой возрастной группы в саду было полным-полно. Компаньоны растерянно глядели, как детвора с визгом моталась взад-вперед по дорожкам. Невдалеке постукивал мяч, под кустом играли в магазин. Определить, кто здесь жертвы недавних похищений, казалось совершенно невозможным.
      Вадьку подергали за рукав. Он обернулся и возле своего локтя обнаружил мелкое созданьице в веснушках и при банте.
      – Я знаю, кто ты, – с тихим торжеством заявило оно, откусывая кусище от громадной порции мороженого. – Ты кор-рес-пон-дент, вот! И она тоже! – измазанный шоколадом палец обвиняюще указал на Мурку.
      – Мы этого и не скрываем. Мы о вашей школе для детского журнала статью готовим.
      – Не-а, – созданьице затрясло бантом. – Я слышала, директриса сказала, вас нельзя одних оставлять. Вы хотите про уворованных писать!
      – А ты знаешь, где они сейчас?
      – Я зна-аю! Я и еще много чего знаю про уворованных. Знаю, а не скажу!
      – Ну что ты врешь? Что ты можешь знать? – долгие годы общения с девятилетней Катькой подготовили шефа агентства «Белый гусь» к подобному разговору.
      – А вот и знаю! Я Петьку выкупанного видела!
      – Ну и что? Зачем мне твой Петька, хоть выкупанный, хоть грязный?
      – Большой, а дурной. – Мелкота с бантом негодующе воззрилась на Вадьку. – Мы утром на дачу ехали, а возле памятника Петька стоял, и мама его к нему бежала. И даже плакала! И папа его плакал. Петька был только что выкупанный. Его папа положил денежки в чемодан, отнес его сюда, в школу, и в котельной оставил. И те, которые Петьку украли, они его к памятнику отвели, потому что он уже стал выкупанный. Всех, которых своровали, в нашей школе выкупывали. В котельной, в спортзале, в актовом зале и даже в учительской. Дядьки-менты засаду делали, но никого не поймали.
      Сыщики с восторгом переглянулись. Такого везения они не ожидали. Девчонка оказалась просто кладезем информации!
      – У какого памятника ты выкупанного… тьфу, выкупленного Петьку видела?
      – Возле Ленина в бигудях, – спокойно ответила девчонка, доедая мороженое.
      – Кого, кто в бигуди? – замирающим голосом переспросила Мурка.
      – Да Ленин же! Он там не в кепочке, а в бигудях, как моя мама, когда она прическу делает. И еще пиджак на нем длинный такой, с жабой.
      Вадьке показалось, что он сходит с ума. Ему привиделся бронзовый Ленин с огромной надувной жабой в руке и с лысиной, украшенной цветными пластиковыми бигуди.
      – С какой жабой? – прошептал он.
      – Да с кружевной! Я в кино видела, у старинных дяденек на пиджаках вроде кружевного галстука, жаба называется.
      – Господи, жабо! – Вадька лихорадочно соображал. – Ленин в бигуди и с жабо. Ты про памятник Ломоносову говоришь, что ли? Дяденька там в таком паричке, да?
      – В бигудях там дяденька! Что я, бигудёв не видела? – Синие глаза источника информации налились слезами.
      – Стоп! Черт с ним, с Лениным, в чем хочешь, в том пусть и будет. Сейчас-то они где, эти выкупанные-уворованные?
      – Ленин в парике! – фыркнуло созданьице. – Скажешь тоже! А выкупанные – все там, они теперь всегда вместе играют. Кроме Ромки, он уже большой.
      Цепко ухватив ребят за руки, шустрое дитя потащило их в гущу кустов.
      В отличие от других школьных компаний, сидевшая на крохотной полянке четверка не кричала и не шумела, словно изо всех сил стараясь стать понезаметнее. Следом за девчонкой Вадька и Мурка проскользнули сквозь плотные ряды кустов, тихонько подошли и остановились рядом с малышней. Те их словно и не заметили. Мурка тихонько кашлянула. Ребятишки не шелохнулись, застыв, как сосульки.
      – Эй, вы чего? – нервно спросил напуганный их неподвижностью Вадька и потрепал одного из пареньков по плечу. Пацан медленно, нерешительно поднял голову, и Вадька аж отпрянул. В глазах малька плескался страх.
      – Боятся они, – авторитетно пояснило созданьице и зашелестело оберткой жвачки. – Целыми днями боятся. Коляки-бояки, боягузы-шмарогузы!
      – Тебя как зовут? – Вадька присел рядом с пацаном.
      – Петька он, – снова влезла нахалка с бантом.
      Значит, это и есть «выкупанный» Петька. Крохотная зеленая ящерица скользнула в траву. Молчаливая четверка проводила ее взглядом.
      – Поймать вам ящерицу? – с энтузиазмом предложил Вадька – и тут же пожалел о своем предложении. При слове «поймать» все четверо дружно сжались в комочки, словно желая затеряться в траве.
      – Их самих… хап… и поймали! И в мешок посадили, – хихикнуло созданьице.
      – Нас не сажали, – чуть слышно шепнул Петька. – Нас позвали.
      – Кто позвал? – быстро переспросил Вадька, но малек уже испугался вырвавшихся у него слов и опустил головенку.
      Вадька минутку помолчал.
      – А у меня дома гусь живет, – искушающе обронил он.
      – Мне так про гуся ты не сказал, – ревниво прогундосило созданьице, видимо, уже считавшее «корреспондентов» своей собственностью. Не обращая на нее внимания, Вадька продолжал:
      – Большой, белый и очень умный. Лучше любой собаки, кого хочешь найти может!
      Из-под панамки выглянул любопытный глаз. Смуглая девчонка с интересом прислушивалась к Вадькиным словам.
      – Гусь с моей сестрой дружит. Хотите, я вас познакомлю? Поболтаете, – предложил Вадька.
      Девчонка тут же испуганно отпрянула.
      – Нельзя, – прошелестело из-под панамки. – Ни с кем разговаривать нельзя!
      – И ты уходи, – буркнул Петька.
      – Нас с сестрой тоже похищали. Как раз весной, – в порыве вдохновения поделился с ним Вадька откровенной ложью.
      – Там было темно? – спросил маленький толстячок.
      – И очень-очень холодно? – добавила девчонка.
      – И мокро? – отозвался четвертый мальчишка.
      – Не, нас на даче держали, там нормально было, я даже DVD смотрел…
      Четверка в унисон вздохнула, явно завидуя комфортабельным условиям Вадькиного похищения.
      – Вас тоже выкупывали? – уточнило созданьице.
      – Мы сбежали, – гордо заявил Вадька. – Нам гусь помог!
      – А нам было невозможно сбежать, – покачал головой толстячок. – Узнали бы. Они все знают!
      – Давайте и вам наш гусь поможет, – предложила Мурка. – Он всех врагов на раз разоблачит, вы только скажите…
      Не дослушав, вся четверка стремительно вскочила на ноги и, ни слова не вымолвив, рванула в кусты. Ошеломленные таким оборотом беседы, сыщики недоуменно воззрились на пустую полянку и слегка покачивающиеся ветки.
      – Нельзя рассказывать, – грустно, совсем по-взрослому вздохнуло созданьице. – Сразу заберут.
      – Кто, кто заберет?!
      – Они. – И, повернувшись к компаньонам спиной, юная леди стремительно ввинтилась в кусты.
      – Мистика, – потер лоб Вадька.
      – Бредятина, – кивнула Мурка.
      Стараясь систематизировать полученные от детворы крохи информации, ребята зашагали обратно к зданию школы.
      – Нашли свои возрастные группы? – ласково поинтересовалась уборщица.
      – Да так, побродили немножко, – дернул плечом Вадька, вглядываясь в поток школьников, втекавший в узкий проход. Вот мелькнула знакомая панама: в самом хвосте галдящего ручейка учеников в дверь вошла четверка похищенных. Здесь, в школьных коридорах, они казались еще более напуганными, чем в саду. Все четверо жались к стенке, словно в учительской засел террорист с гранатой. Поравнявшись с дверями преподавательской комнаты, малыши дружно приподняли головы и настороженно глянули в дверной проем. И тут же сорвались с места и вихрем понеслись в направлении классов.
      Ну что такого жуткого может быть в обыкновенной учительской? Пара вооруженных журналами преподавателей? Улыбчивые американцы? Директриса, замученная беседой с настырным любителем бухгалтерии? Милейшая бабка-уборщица? Вадька изумленно покачал головой. Может, у ребятни сейчас контрольная и они боятся кого-то из преподов? Глупости, какая контрольная в их возрасте?
      Довести свои туманные рассуждения до конца Вадька не успел.
      – Все статейки пишешь? – послышался веселый голос Ромки. Похищенный номер пять стоял перед Вадькой, небрежно помахивая сумкой. – Мурка, и ты здесь! Как дела?
      – Прекрасно! – тихо прошелестела Мурка. Обычно решительная, она покраснела, смущенно переминаясь и накручивая на палец рыжую прядь. – Вот, зашла к вам вместе с Вадькой. У нас уроки раньше заканчиваются.
      – Просто мы домашку прямо тут делаем, – пояснил Ромка.
      – Я про вашу школу пишу, а Мурка помогает, – вмешался Вадька, не слишком доброжелательно поглядывая на собеседника. Он и сам не вполне отчетливо понимал, чем ему так не нравится Ромка. – Может, она тоже в наш клуб запишется. Правда, Мурка?
      – У нее времени не хватит, – решительно отрезал Ромка. – Ей к чемпионату нужно готовиться. У нее способности, ей надо не по клавиатуре, а по мордам стучать! Писанина – для слабаков! Правда, Мурка?

      Девчонка неопределенно повела плечом, развернулась на пятках, бросила Ромке кокетливый взгляд, а Вадьке – короткое:
      – Жду тебя у входа. – И скрылась за дверью.
      – Клевые девчонки – близняшки, правда? – задумчиво сказал Ромка. – Особенно Мурка.
      Вадька был абсолютно согласен, что близняшки – девчонки клевые, и особенно – Мурка. Но в Ромкиных устах это заявление почему-то вызывало у Вадьки дикое желание начистить Ромке физию. Вадька с ненавистью уставился на сына своей первой клиентки.
      Так и не дождавшись от Вадьки внятного ответа, Ромка пожал плечами и, небрежно буркнув: «Ладно, пока!» – умчался. Вадька побрел к выходу. В отличие от остальных похищенных Ромка совсем не боялся задержаться возле учительской. Но ему вновь не позволили спокойно обдумать странности школы Самсоненко. Из радиоточки над входом донесся официальный голос:
      – Дирекция сообщает ученикам девятых-одиннадцатых классов, что со следующей недели уроки алгебры заменяются уроками бухгалтерского учета. Занятия будут вестись без учебников, по конспектам преподавателей.

      – Прямо ужастик, – закончила рассказ Мурка. – Какие-то неизвестные «они», которые сперва детей подзывают, потом держат в холодном месте, а там темно и мокро. А сейчас «они» все видят, все знают и могут деток с собой забрать!
      – Фредди Крюгер там не пробегал? – усмехнулся Сева.
      – Правда, ребята, нельзя ли придерживаться фактов? – заметила Кисонька.
      – Фактами нас директриса загрузила по уши, – фыркнул Вадька. – О компьютерном зале рассказывала, о преподавателях-американцах и что школа в бывшем генеральском поместье расположена. В старину там генерал какой-то жил, потом был горком комсомола, а четыре года назад школа выкупила здание с аукциона.
      – Да, толку с этих фактов немного, – согласился Сева.
      – С идеями тоже туго, – тяжело вздохнул Вадька. – Надо будет завтра посидеть, подумать. Давайте соберемся в офисе и устроим мозговой штурм.
      – Завтра сойдет, лишь бы не сегодня, а то я хочу свой старый бизнес проведать, – ответил Сева. – Я ларек младшим братьям сдал, съезжу, гляну, как они справляются.
      – Я тоже побегу, – сказала Кисонька. – Обещала маме в магазин зайти, купить тесьму для нового костюма. И еще уроки… Мурка, ты физику сделала?
      Мурка кивнула.
      – Тогда, если ты, конечно, не возражаешь, я у тебя спишу. – И довольная Кисонька умчалась.
      Вадька обернулся к Мурке:
      – Слушай, если у тебя на завтра уже все сделано, может, в кафе посидим?
      Мурка покачала головой:
      – Нет, извини, я сегодня не могу.
      – А что у тебя? – небрежно спросил Вадька, укладывая сумку. Блокнот упорно не влезал, и Вадька старательно пытался запихнуть его поудобнее.
      Мурка нерешительно замялась.
      – Да так, мелочи всякие, – пряча глаза, пробормотала она.
      Вадька прекратил борьбу с непокорным блокнотом и подозрительно уставился на девчонку.
      – Ты секреты не разводи! Мы сейчас над делом работаем и должны знать, кто где находится, а то мало ли что!
      – Хорошо, – вызывающе глянула на него Мурка. – Я иду с Ромкой в театр!
      – Кисонька с вами? – уточнил Вадька.
      – При чем тут Кисонька? – Похоже, Мурка обиделась. – Я что, по-твоему, без Кисоньки и шагу ступить не могу? Ромка меня пригласил!
      Вадька оставил сумку в покое.
      – На фиг тебе сдался этот тупой чудик Ромуальд Бобикович! Если хотелось в театр, сказала бы мне, и сходили бы!
      – Он не виноват, что у него мать психическая и такое имя ему дала! И ему не надо ничего говорить, он сам приглашает, не то что ты! И вообще, я не обязана перед тобой отчитываться! – Разозлившаяся Мурка двинулась к двери. На пороге она обернулась: – Чтоб ты знал, Ромка вовсе не тупой, он клевый и столько всего про стили карате знает! Он необыкновенный, ясно?!
      – Мурка, ну ты что, давай я сейчас быстренько за билетами сбегаю, и пойдем! – вслед ей крикнул Вадька, но рыжая не слышала: она уже была на улице. Подбежавший к окну Вадька успел увидеть, как на углу ее встретил Ромка, и дружески болтающая парочка скрылась из виду.
      Растерянный Вадька вышел, запер за собой дверь и потерянно побрел вдоль улицы. Такого он от Мурки не ожидал! Она же сама недавно на Ромкин счет подхихикивала, а теперь вдруг – «необыкновенный»! Ну ни фига себе! Необыкновенный Ромочка: и росту в нем, как в Эйфелевой башне – высоты; и мышцы, как у Шварценеггера; и ногами он дерется, как этот… Жан-Клод В-Морду-Дам! И мамаша у него вчера из психушки смоталась, и зовут его Ромуальд, и отчество – Бобикович! Нашла на кого запасть! Нет, правда, что Мурка в нем такого увидела? Ведь он же тупой, как пробка, нет, хуже – как сибирский валенок! И все у него не как у людей, вон, даже похитили его… не как остальных!
      Вдруг Вадька резко остановился и схватился за голову. Не так, как остальных! Конечно, как же он раньше об этом не подумал?
      Резко развернувшись, Вадька помчался обратно в офис…
      На следующий день, направляясь после школы в агентство, Сева встретил в троллейбусе взволнованную Катьку.
      – Не знаешь, где Вадька? – спросила она. – Он дома не ночевал и в школе его не было. Хорошо хоть мама ночью в больнице дежурила, не засекла.
      – Куда он мог деться? – встревожился Сева.
      Сестры, которых Сева и Катька встретили на остановке, разделяли его беспокойство.
      – Можно предположить, что преступники узнали о наших расспросах, догадались, что мы идем по их следу, и опять, как в деле с антиквариатом, выкрали Вадьку, – высказала страшную догадку Кисонька.
      – Одного? Без меня? – возмутилась Катька.
      – Пошли в офис, узнаем у Саляма: может, Вадька оставил сообщение? – распорядился Сева.
      Вне себя от тревоги, сыщики вбежали в здание. В помещении детективного агентства стояла полная тишина. Парадный офис был совершенно пуст, ни следа Саляма.
      – Ничего не понимаю, он обязан быть здесь! – воскликнул Сева.
      Насторожившиеся детективы принялись обыскивать помещение. Напряженные, готовые к любым неожиданностям, Мурка и Кисонька потихоньку приоткрыли дверь рабочей комнаты и… замерли перед открывшейся их взорам мирной картиной. Тихо и уютно гудел включенный компьютер. На столе стояли дымившаяся чашка с чаем и блюдо с пирожными. На первый взгляд, как показалось девчонкам, к пирожным никто не притрагивался. Но тут они заметили, что среди многочисленного разнообразия безе, эклеров, корзиночек и картошек невозможно найти ни одного целого – все пирожные были надкушены. В центре этих разносолов восседал Вадька, внимательно вглядываясь в мельтешение строчек на мониторе.
      – Проходите скорей, ребята, у меня такие шикарные новости, – не оборачиваясь, сказал он. – Как мы раньше не заметили, ведь все на поверхности было! Дураки потому что…
      – Где Салям? – сурово перебила его Мурка.
      – Я ему выходной дал, зачем нам тут вдвоем сидеть, – все так же не оглядываясь, ответил Вадька.
      – Поправь меня, если я ошибаюсь, Ваденька, – приторно-ласково процедила Кисонька. – Пока мы с ума сходим, думаем, что тебя и Саляма захватил наш неизвестный противник, ты тут восседаешь в тишине и спокойствии, чаек попиваешь…
      – Кучу пирожных перепортил, ни одного целого не найдешь, – добавила Катька, роясь в груде сластей.
      – Я затем их и покусал, чтобы некоторые на мои пирожные не покушались, ясно? – отрезал Вадька, отодвагая от нее блюдо. – Пока вы тут ерундой занимались, по театрам разгуливали, я, между прочим, работал!
      – В школу ты опять не ходил, – фыркнула Катька. – Что я маме скажу?
      – Вы будете слушать, что я раскопал, или нет? – возмутился Вадька. – Если никому не интересно, я сам расследование продолжу!
      – Интересно, интересно, – погасил кипение страстей Сева. – Давай рассказывай!
      Все еще надутый Вадька ткнул пальцем в экран:
      – Мы полнейшие кретины, смотрели и не видели…
      – Говори только о себе! – агрессивно заявила Мурка.
      – А если я докажу, что говорю в первую очередь о тебе? – так же агрессивно ответил Вадька. Какое-то время они мерили друг друга злобными взглядами.
      – Будьте любезны, прекратите скандалить и говорите о деле, – потребовала Кисонька.
      Словно почувствовав общее напряжение, в своем углу проснулся Евлампий Харлампиевич и разразился возмущенным гоготом. Вадька и Мурка развернулись в разные стороны. Девчонка уставилась на свои руки, а Вадька продолжил излагать результаты:
      – Я вчера домой шел и думал, что у нашего милого дружка Ромочки все совершенно и абсолютно необыкновенное. – Вадька снова глянул на Мурку, та презрительно фыркнула, показывая, что отвечать на подобные выпады ниже ее достоинства. – И тут меня прямо по голове ударило…
      – Что, ты мимо стройки в тот момент проходил? – сочувственно поинтересовался Сева, но расходившийся Вадька уже не обращал внимания на подколки.
      – Я помчался обратно в офис, сделал базу данных по всем похищениям. В Интернете порылся, все, что мы сами разузнали, в компьютер загнал. Ночь на это убил, между прочим, спать хочу, как собака! Запустил анализ, и глядите, что выходит. Четыре похищения схожи, а вот одно… Одно здорово отличается от других! Как вы думаете, которое? – Вадька многозначительно поднял руку вверх.