ГЛАВА 7

– Брофи…

Он проснулся, услышав тихий голос Шары. Ее рука лежала у него на груди.

– Вода уходит. Пора и нам.

На мгновение показалось, что он уже в Огндариене и лежит рядом с Шарой в тени сливового дерева. Брофи открыл глаза. Шара действительно сидела рядом с ним в полутьме, но знакомый запах исходил не от сливы, а от ее темно-фиолетовой кожи.

В следующий момент воспоминания прорвались сквозь туманную завесу сна, и тело отозвалось глухой болью в костях и мышцах.

Он устало улыбнулся, поднял руку и погладил ее по щеке.

– Шара.

Она соскользнула с кровати и помогла ему сесть.

– Зуб Великана скоро поднимется, и тогда сюда придет стража. Если к тому времени мы не уйдем, другого шанса уже не будет.

Брофи кивнул и, кряхтя, поднялся. Ощущения были такие, словно он только что прошел все Девять ступеней. Ноги задрожали, и Шаре пришлось поддержать его за локоть. Силы ушли. Резервы были исчерпаны. Он достиг своего предела и хотел только одного: упасть и не просыпаться.

– Эй, соня, ты же не умирать здесь собрался?

Брофи встряхнулся. Разомкнул веки. Поморгал. Шара стояла перед ним в колеблющемся свете факела, темная от сока полуночной сливы, нагая, как обнаженный клинок. Женщина-воительница. Кудесница Зелани. Подруга из далекого уже детства. А теперь? Они и поцеловались-то всего лишь раз, но уже чувствовали себя любовниками.

Он представил себе Оссамир, и сердце сжалось от муки. Так прекрасна была королева, так недоступна и непостижима. В ее огне сгорела его юность. Они покончили с его детством, Оссамир и Девять ступеней.

Но тот мальчишка, которым он был когда-то, все еще любил Шару. Из-за Оссамир он попал в это проклятое место. И Шара, рискуя жизнью, пришла спасти его.

Она улыбнулась.

– Ну же, идем. Мы справимся. Вместе.

Брофи опустил глаза. Едва увидев Оссамир, он устремился к ней сломя голову, ничего не замечая, спеша лишь брать и брать. Он гонялся за ней, как за птицей, и она завела его в бездну.

– Брофи… – Шара попыталась заглянуть ему в глаза, но он отвернулся, не смея встречаться с ней взглядом и зная, что второго падения ему уже не пережить. Стоит только уступить, поддаться, и она изменит его навсегда. – В чем дело?

Собрав волю в кулак, Брофи заставил себя поднять голову.

– Мне жаль… Жаль, что этого не случилось раньше.

– Знаю. – Шара закрыла глаза и кивнула. – Как чудно все было бы тогда.

Он обнял ее, прижал к себе, и сквозь пелену усталости пробилось что-то живое, дышащее.

– Сколько раз я хотел поцеловать тебя, но так и не осмелился. Рядом с тобой я всегда чувствовал себя ребенком.

– Со мной было то же самое, только я этого не понимала.

Он поцеловал ее в макушку.

– Я даже не помню, что это такое, быть ребенком.

– За последние месяцы мы оба повзрослели.

Брофи обнял ее еще крепче. Вдохнул запах сливы и морской воды. Веки стали тяжелеть, и ей пришлось встряхнуть его.

– Надо идти. Скоро смена.

– Знаю. – Он разжал объятия. – Но я сам не свой. Ничего не могу с собой поделать.

– Продержись еще немного. Главное – выбраться отсюда. Потом будет легче.

Брофи кивнул. Они взяли по факелу, вышли из караульной и повернули к клетям. Локлен, откинув поврежденную руку, лежал у стены. Сначала Брофи подумал, что страж умер, но физендриец заворочался во сне.

Датил сидел рядом с напарником, опустив голову на колени. Услышав шаги, он устало открыл глаза. Брофи понимал, что ему пришлось несладко – надо было помогать товарищу.

– Живым тебе отсюда не выбраться, – злобно ухмыльнулся физендриец. – Ты ходячий покойник.

– По крайней мере, ходячий.

Датил ухватился за железные прутья решетки, подтянулся и встал.

То, что они оба остались живы, стало для Брофи большим облегчением, но не ответить на проявленное ранее гостеприимство было бы невежливо.

– Потерпи, осталось пережить всего лишь один прилив.

Незадачливый тюремщик сделал в его сторону неприличный жест. Брофи усмехнулся.

– Крепись, друг мой. Расправь плечи. Держи голову над водой. Представь, что будет, если ты вдруг не выдержишь. Что о тебе скажут?

– Тебе отсюда не выбраться! – прокричал вслед Датил. – Из Гнилых клетей еще никто не уходил!

Брофи замедлил было шаг, но Шара потянула его за руку.

– Идем. Хватит с них.

Они дошли до конца коридора и остановились перед вывороченной решеткой, закрывавшей недавно вход в туннель. Где-то далеко шумел океан.

– Я пришла этим путем. – Шара сунула руку за выступ, вытащила холщовый мешок и, пошарив внутри, достала пару кожаных рукавиц и толстые кожаные наколенники.

– Надень это, тебе они нужнее, чем мне. Нам придется долго ползти, а ходы здесь узкие. Я едва протискивалась, а тебе будет еще труднее.

Брофи надел наколенники, натянул рукавицы на неуклюжие пальцы и шагнул вслед за Шарой в лаз. Двигалась она уверенно, без остановок, как будто карта маршрута висела у нее перед глазами.

Примерно через полчаса наколенники стали сползать, к тому же Брофи успел ободрать в кровь плечи, спину и бока. Каждый раз, когда он отставал, Шара терпеливо ожидала его на ближайшем перекрестке.

Наконец Брофи смог подняться. Они добрались до туннеля высотой едва ли не в два человеческих роста. Вода то била в каменную стену, то откатывалась пенистой волной.

– Можно немного передохнуть, – сказала, оглядываясь, Шара. – Плыть далеко, но я попытаюсь выбрать самый короткий маршрут.

Брофи сел подальше от воды и попытался замедлить дыхание.

– Так, значит… далеко?

Воздуха не хватало, и он понимал, что худшее еще впереди.

– Да, очень далеко.

Он стащил и отбросил в сторону рукавицы. Каждое движение давалось с огромным трудом.

– Извини, Шара, но я не уверен, что смогу. Думал, силы еще останутся, но…

Она вернулась к нему и опустилась на колени. Убрала волосы с лица, провела пальцем вниз по щеке и взяла его за руку. Брофи поднял голову. Шара смотрела на него внимательно и серьезно.

– Я могу дать тебе силу, но только если ты сам этого захочешь.

Грудь как будто сжали кожаные ремни.

– Магией?

– Зелани для того и существуют.

– И как это будет выглядеть? Ты превратишь меня в марионетку, как Локлена и Датила?

– Нет. Ничего подобного я больше никогда не сделаю. – Она вставила факел в расщелину между камнями. – С тобой все будет по-другому.

– Почему?

– Потому что ты сам впустишь мою силу. Потому что я дам тебе то, чего ты хочешь, а не то, чего хочу я.

Брофи опустил глаза. Его свободная рука дрожала от слабости. Он положил ее на колени.

Можно ли довериться другому человеку?

Он доверял многим. Креллису, например. Брофи до сих пор помнил, как брат Осени сбил его с ног ударом кулака в затылок.

Он доверял Тренту. И друг перед смертью обрек его на ссылку.

Он доверял Фемере, и она солгала.

Он доверял Оссамир и оказался в Гнилых клетях.

Впереди расстилался океан. Сможет ли он доплыть?

– Что ты со мной сделаешь? – Голос прозвучал хрипло, незнакомо.

– Ты не против, если я покажу? Нет, я все понимаю. После всего, что ты видел… Должна признаться, мне и самой стыдно. Но если ты дашь мне шанс… – Она вздохнула. – Я ведь пришла спасти тебя, а получилось так, что ты спас меня. Итак, ты даешь мне шанс?

У него пересохло во рту.

– Ладно. – Брофи облизал губы. – Я поверю тебе. Поверю… в последний раз.

Она взяла его лицо в свои ладони и приникла к губам долгим, медленным и влажным поцелуем. Он почувствовал соль у нее на языке и раскатившийся внутри огонь.

– Идем, – прошептала Шара, увлекая его за собой. – Идем со мной.

Они прошли по туннелю, пока их не подхватила вода. Каждое ее прикосновение – к груди, к ногам, к рукам – высекало в нем искру, оставляло огненный след.

– Что ты делаешь? – Он почти не видел ее – факел остался далеко, а ее тело сливалось с темной водой, – и оттого казалось, что она повсюду.

– Дыши со мной. Это первые врата. Дыхание.

Шара сделала глубокий вдох, и Брофи присоединился к ней. Он выдохнул и с удивлением обнаружил, что с выдохом излились усталость и боль.

– Продолжай. Ровно и медленно.

С каждым вдохом тело наполнялось энергией, с каждым выдохом его покидали боль и страх.

– Идем, – шепнула Шара. – Позволь и мне заняться делом.

Брофи закрыл глаза и расслабился. Магия втекала в него подобно туману. Никогда еще он не чувствовал себя так восхитительно легко.

Он рассмеялся, когда Шара стянула с него потрепанные штаны. Она глухо застонала, положила руки ему на плечи и потерлась об него всем телом, скользнув сначала вверх, потом вниз. Несколько секунд они покачивались на воде, а потом она сама и совершенно неожиданно обхватила Брофи ногами и нанизала себя на пульсирующее от желания древко его копья.

Он едва не задохнулся, когда сгусток энергии прошил его насквозь, напитал каждую клеточку тела и вышел через пальцы рук и ног. Скованные усталостью мышцы застыли, расслабились и зазвенели, наполнившись силой. Брофи прижал Шару к себе, подхватил под бедра и задвигался в одном с ней неторопливом ритме, с каждым разом проникая все глубже и глубже.

– Да! – вскрикнула вдруг Шара, выгибаясь над ним. Ее оргазм прошил Брофи словно вспышкой молнии. Тело завибрировало от избытка энергии. Он тоже вскрикнул и легко, как пушинку, поднял ее над водой.

– Хватит! – рассмеялся он. – Еще немного, и ты меня убьешь.

Она улыбнулась ему сверху вниз.

– Так, значит, ты готов?

– Да, – выдохнул он. – Готов. Домой!

Они доплыли до конца туннеля в том месте, где он выходил в океан.

– Следуй за мной, и все будет хорошо.

Брофи не терпелось броситься в воду, чтобы переплыть, если надо, океан и снова быть с ней.

Шара вдохнула, и Брофи тоже сделал вдох. Легкие, похоже, вмещали вдвое больше воздуха, чем прежде. Она улыбнулась ему и нырнула.

И Брофи нырнул за ней.

ГЛАВА 8

Ветер трепал волосы. Брофи жадно втянул в себя солоноватый морской воздух, посмотрел вниз с высоты марсовой площадки и, закрыв глаза, прошептал короткую молитву Переменам Года.

Керифское суденышко уверенно прыгало с волны на волну. Он был свободен. Они шли домой. Казалось, минула вечность с того дня, когда его, забрасывая камнями, выпроводили из родного города через Физендрийские ворота, и вот теперь появился шанс вернуться и все поправить.

Капитан корабля был старым знакомым Косаря. И он, и команда взяли на себя большой риск, курсируя вблизи физендрийского побережья в ожидании Шары и Брофи.

Мачта наклонилась вправо, потом влево. Они только что обогнули северную оконечность Физендрии и взяли курс на восток, к Огндариену. Самого Свободного города Брофи, разумеется, еще не видел, но уже видел гористый перешеек, по которому проходили знаменитые шлюзы. Дом… Уже близко. Тот же ветер, что трепал его волосы, крутил и крылья мельниц на Мельничной стене. Брофи уже слышал пение Каменного Сердца. Голос у него в голове звучал все громче и громче.

– Я так долго откладывал, – прошептал Брофи. – Но больше я тебя не подведу.

Мимо, совсем рядом, коснувшись щеки, проплыло золотое перышко. Проплыло и вернулось, гонимое по кругу сумасшедшим ветром. Зацепившись ногой за мачту, Брофи перегнулся через поручни, выбросил руку и поймал перо.

За резкое движение пришлось заплатить острой болью, но приз того стоил. Живот и плечи покрывали синяки и царапины. Он оставил в туннелях немало кожи и крови, но там же остались злость, отчаяние и неуверенность.

Пера такой расцветки Брофи еще не видывал: оно было маленькое, изогнутое, ярко-золотистое с крошечными темно-коричневыми прожилками. Он обыскал взглядом небо, надеясь обнаружить потерявшую его птицу, но никого не заметил.

Площадка снова накренилась. Брофи посмотрел вниз и увидел поднимающуюся по веревочной лестнице Шару. В зубах она держала перо. Фиолетовый оттенок кожи придавал ей сходство со сказочной волшебницей-феей.

Брофи протянул ей руку и помог перебраться через поручни.

– Что это? – спросил он, указывая на черное перо. – Где ты его взяла?

– Хочу задать такой же вопрос. – Шара с интересом рассматривала его перо.

– Я свое просто поймал. Кружило возле мачты.

– А мое ударилось о грудь, когда я поднималась. Я хотела подарить его тебе, но у тебя ведь уже есть.

Брофи рассмеялся. Особенных причин для радости не было, но он снова чувствовал себя самим собой. Он снова был свободен. Мог украсть перо у ветра. Мог подарить его любимой.

Шара подалась к нему, чтобы поцеловать, но оступилась, и Брофи, обняв ее одной рукой, ухватился другой за мачту.

– Давай сделаем так, – предложил он. – Ты оставишь себе мое, а я возьму твое.

– Ладно, – кивнула Шара. – Посмотри, твое такого же оттенка, что и твои волосы. И они одинаковой формы. Я, наверно, сделаю из него заколку и буду носить в волосах.

Брофи невольно залюбовался ею. Сейчас Шара была не загадочной Зелани, хранительницей древних чар, а обычной девчонкой, искренне восторгающейся своим детским сокровищем.

– Я тоже буду носить твое. Вместе с камнем. – Он толкнул ее в бок. – Если, конечно, обмен состоится.

Шара инстинктивно дотронулась до подвески на серебряной цепочке.

– Какой нетерпеливый. – Она оттолкнула его и лукаво улыбнулась. – Как ребенок.

Он расплылся в ухмылке.

– Только со старушками вроде тебя.

Шара обиженно надула губы и ткнула его кулаком в живот, но Брофи, как когда-то на Колесе, перехватил ее руку.

Впередсмотрящий прокричал что-то своим товарищам внизу.

Брофи держал Шару за руку и не отпускал. Они глядели друг на друга, не замечая ни хлопающего паруса, ни воющего ветра. Он наклонился и поцеловал ее, сначала мягко, потом настойчиво, жадно. Продлить чудный миг нежности не получалось – стоило ей приоткрыть губы, как он забывал обо всем на свете и отдавался желанию.

– Я люблю тебя, – впервые в жизни прошептала Шара. Он был бы самым счастливым человеком в мире, если бы…

– Почему это не случилось год назад? Почему только теперь, когда у нас так мало времени?

Она покачала головой.

– Не знаю. Ты был тогда еще ребенком. А я… я вовсю старалась не быть им.

Он кивнул.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что за эти последние два дня я и видел-то тебя только мельком. Тратить время на сон – преступление, но нам обоим нужно отдохнуть.

– Как ты себя чувствуешь? – Видеть Шару в керифском платье с длинными рукавами и свободной юбкой, столь отличном от обычного дерзкого, вызывающего стиля, было непривычно.

– Все ноет. И слабость еще не прошла. Но я по крайней мере бодр. Признаюсь, таким бодрым я уже давно себя не чувствовал.

– И куда теперь?

Вопрос показался ему немного странным, да и в голосе Шары прозвучали новые нотки. Брофи недоуменно посмотрел на нее.

– В Огндариен, конечно. А разве мы не туда путь держим?

– Сейчас мы идем на север. Если других распоряжений не поступит, капитан повернет на восток.

– Мне нужно пройти испытание. Креллиса пора сместить.

Она согласно кивнула, но глаза выдали другое.

– Разве ты против? – удивился Брофи. – Разве ты не хочешь вернуться в Огндариен?

– Я отправлюсь туда, куда ты захочешь.

– Но ты считаешь, что нам не следует возвращаться в Свободный город, верно? Почему?

Шара печально вздохнула и повернулась на восток.

– Дело в том, что Креллис – не единственная наша проблема.

– Знаю, но всему свой черед. Я пройду испытание и выгоню Креллиса из города. Не думаю, что король Фандир примет брата с распростертыми объятиями. Потом займемся другими делами. Хвататься сразу за все неразумно, проблемы нужно решать постепенно. Этому я научился в Девяти ступенях.

– Но у Огндариена не девять врагов, а намного больше.

– Неужели Фарад объединился с Физендрией?

Она кивнула.

– Да. Креллис пытался склонить их на свою сторону, но союзники предали его.

– Они хитрее, чем я думал.

– Но пострадает от этого предательства не столько Креллис, сколько весь город.

– Кто обещал ему помощь?

– Огоггим.

Он удивленно вскинул брови.

– Но Опаловая империя никогда и ни с кем в союз не вступает.

– У Креллиса есть то, что им нужно.

– Что?

– Он знает, где находится наследие Эффтена.

– Что?

– Наследие. Некое оружие, оберегать которое братья отправились в Пустошь.

– Братья? Откуда ты все это знаешь?

– От Беландры. Разве она ничего тебе не рассказывала?

– Нет. Вроде бы собиралась, но не успела. Все произошло так быстро. Ты уверена, что братья в Пустоши? От них ведь несколько лет не было никаких вестей.

– Письма перехватывал Креллис.

Брофи скрипнул зубами и стиснул поручни. Отец писал ему письма, а Креллис их украл.

Шара положила руку ему на плечо.

– Высылка Креллиса делу не поможет. Силы слишком неравны, а Фандир ничем не лучше своего брата. Вряд ли ты хочешь, чтобы одного физендрийца сменил другой.

– Не хочу. – Он закрыл глаза. Голос Каменного Сердца как будто отдалился и звучал теперь не громче шепота. – И что, по-твоему, нам нужно делать?

Шара ответила после паузы:

– Вернуться к первоначальному плану Креллиса. Привлечь на нашу сторону Огоггим. Привести их флот.

– Но мы не знаем, где они. Пустошь велика.

– Я знаю.

– Ты? – Брофи растерянно уставился на Шару. – Ты читала письма?

– Нет. Пробраться в мысли Креллиса мне не удалось. Его воля крепка как гранит. К тому же Камень защищает своих. Но кое-что я все же увидела достаточно ясно. Это предательство Огоггима и письма потерянных братьев. Я выяснила, куда отправился флот Опаловой империи. К острову Пепла.

– Остров Пепла? Тот, что называют еще Сожженным или Проклятым островом? Клочок суши у берегов Пустоши?

Она кивнула.

– Но зачем братья отправились на остров Пепла?

– Этого я не знаю, но, если Огоггиму нужно наследие, они отыщут его на Проклятом острове.

Брофи посмотрел на свои перебинтованные руки.

– Итак, любовь моя, вопрос таков: куда дальше?

Ему вспомнилось давнее видение: он пробивается к Залу Окон вверх по лестнице, в руке меч Осени, рядом отец… Меньше всего Брофи хотелось снова откладывать испытание, но, с другой стороны, не обращать внимания на указания судьбы было бы неразумно.

Не раз и не два за последние годы ему начинало казаться, что видение есть не более чем мечта потерявшего родителей мальчишки, что в нем нет ничего пророческого, но сейчас предсказание, похоже, начинало сбываться.

Брофи повернулся к океану, и Шара, встав за спиной, обняла его за плечи. Сердце отозвалось на ее прикосновение, и музыка Камня отступила.

– Что ж, тогда к острову Пепла, – произнес он, и сам едва узнал свой севший вдруг голос. – Берем курс на Проклятый остров.

ГЛАВА 9

Брофи осторожно потянулся к задвижке на двери, в этот момент суденышко накренилось, и ему пришлось ухватиться за ручку. Заскрипели шпангоуты. Гонимый ветром, легкий керифский кораблик все дальше уходил на север.

Приоткрыв дверь, Брофи заглянул внутрь. Шара сидела у окна. Кожа ее светилась под лучами закатного солнца. Белая, с длинными рукавами туника сползла с плеча, обнажив ключицу и скатившуюся в ямочку у основания горла подвеску. Туника, хоть и была великовата, сидела на ней как короткое платье. Одну ногу Шара согнула в колене, другую вытянула вдоль подоконника для большей устойчивости.

– Ты снилась мне прошлой ночью, – прошептал в щель Брофи.

Шара улыбнулась, но не повернулась.

– Хороший сон?

Он открыл дверь, но на пороге задержался – суденышко снова качнуло.

Она посмотрела на него.

– М-м, ты хорошо выглядишь. Побрился.

– Позаимствовал бритву у капитана.

– Хорошо выглядишь.

Он улыбнулся.

– Ты это уже говорила.

– Неужели? – Она опустила голову. Волосы упали на щеку, и Шара убрала прядь за ухо. Подтянула рукав. Кожа заметно посветлела, темно-фиолетовый цвет полуночной сливы сменился нежным оттенком лаванды. – Посмотри, почти прошло.

– Пора уже. Мы покинули Физен семь дней назад.

Брофи спустился по короткой, в две ступени лестнице в их крохотную каюту и устроился на полу рядом с окошком. Шара опустила руку и погладила его по щеке. Он мечтательно закрыл глаза.

– Иногда, когда темно, а снаружи шумит океан, мне кажется, что я снова там, в клетях. Даже не знаю, сколько бы я еще продержался, если бы ты не спасла меня.

– Не я спасла тебя, а ты меня, – шепнула она. – Я заблудилась и плутала во мраке, а ты вывел меня на свет.

Он потянулся к ней, но судно накренилось, и теперь уже ей пришлось удерживать его.

– Я бы остался здесь навсегда. Чтобы любить тебя.

Шара спрыгнула с подоконника, взяла Брофи за руку и повела к кровати. Кораблик взлетел на волну, и они вместе упали на койку.

– Не столь уж несбыточная мечта. – Она с улыбкой посмотрела на него. – Доплыть до Пустоши. Приручить лошадей и кататься на них по горам. Спать в пещерах. И так до конца жизни.

Он потерся о ее щеку.

– Я не прочь…

Она кивнула, пригладила его курчавые волосы.

– Может быть, потом, а? Построим дом на Лепестковых островах и будем разводить коз, как Гельдары до прихода мастера Моргеона.

Наверху перекрикивались матросы.

– Мне нравится. – Брофи помолчал, глядя в потолок, потом вдруг нахмурился. – Уверена, что отец Льюлем пожелает тебя выслушать?

– Да. Не знаю, согласится ли он на наш план, но выслушает наверняка.

– А братья выслушают меня.

– Вопрос в том, согласятся ли они отдать сокровище. Что, если мы не сумеем убедить их обменять наследие Эффтена на помощь империи против Фандира?

– Они должны понять, что иного выхода нет. Союз с Огоггимом – единственная надежда Огндариена.

– Я понимаю, но они могут и не понять.

Брофи молчал.

Шара пожала плечами и приподнялась, опершись на локоть.

Туника снова сползла с плеча, и взгляд Брофи переместился со стены на обвивающую ее шею серебряную цепочку. Девушка убрала волосы у него со лба и заглянула в глаза.

– Можешь сказать, о чем я думаю?

– Для этого вовсе не нужно прибегать к магии, у тебя на лице все написано. – Суденышко подбросило, и Шара вдруг оказалась сверху. – У нас еще три дня, – прошептала она. – Три дня, прежде чем мир вспомнит о нас.

Все было медленно, неспешно. Они как будто заново открывали для себя друг друга, хотя и занимались любовью все семь дней после отплытия от берегов Физендрии.

Прошел час. Шара лежала, положив голову на грудь Брофи. Брофи смотрел в потолок из-под тяжелеющих век.

– Расскажи, что тебе снилось, – попросила она.

– Я летал. – Брофи прижал ее покрепче. – Ты стояла в лунном свете на крыше Зала Окон и смотрела на меня. Я летел над Водной стеной, над восточными шлюзами и доками, над Каменной стороной, над бухтой. Сверху Огндариен походил на огромный сияющий алмаз. Огни Ночного рынка соединялись с корабельными и отражались в темной воде. Я все летал и летал. И каждый раз, когда поворачивал, открывал для себя что-то новое, удивительное, прекрасное. Я ощущал себя ястребом, караулящим гнездо. Меня переполняла гордость.

Рядом ритмично дышала Шара. Магия понемногу сгущалась, мысли начали путаться, и Брофи улыбнулся. Удерживать веки стало труднее, а кожа сделалась необыкновенно чувствительной.

– Спи, Брофи, – прошептала Шара.

– Что ты делаешь?

– Спи, любовь моя…

Он и сам не заметил, как погрузился в сон и одновременно будто поднялся в небо на мягкой подушке. Мимо проплывали облака, потом они рассеялись, и он обнаружил, что стоит на крыше Зала Окон. По углам горели четыре факела пропавших братьев. Внизу расстилался Свободный город.

– Он стоит того, чтобы за него драться. – Брофи повернулся на голос и увидел рядом Шару. На ней была длинная белая туника. Та, что она носила на корабле. Черные волосы развевались на ветру. – Он стоит того, чтобы за него умереть.

Брофи лишь теперь заметил, что на нем нет никакой одежды.

– Что это? – спросил он.

– Сон, любовь моя. Твой сон.

Она повернулась, ступила с крыши на воздух, но не упала. Потом схватила его за руки и подтащила к себе.

– Шара!

– Ну же! Лети!

Он последовал за ней, и они полетели вместе. Внизу проплыло Колесо.

– Как это у тебя получается?

Она подмигнула.

– Магия.

– Подожди. Почему на тебе есть одежда, а на мне нет?

Шара улыбнулась.

– Это же твой сон.

Брофи дотронулся до ее рубахи, и ткань рассыпалась яркими искрами. Шара повернула в сторону бухты. Он погнался за ней и попытался схватить за пятку – ничего не получилось. Потом они медленно проплыли над водой, касаясь верхушек волн. Наконец он поймал ее и привлек к себе. Тела их переплелись, и они, слившись в поцелуе, взмыли вверх, над Шпилем.

– Не хочу просыпаться, – пробормотал Брофи, лаская губами ее шею, ухо, зарываясь в ее разметавшиеся волосы.

– Спи, Брофи. Спи и люби меня. Мы возьмем всю вечность, что есть в твоих снах.

ГЛАВА 10

Такого густого тумана Брофи еще не видывал. Как и океан, туман накатывал волнами, расползался над землей, лежал над водой. С марсовой площадки долетел крик чайки, и керифское судно резко накренилось, уходя вправо. Брофи показалось, что он слышит позади скрип снастей другого судна. Императорские корабли были везде, патрулируя все подходы к Проклятому острову.

Удастся ли третья попытка? Предыдущие две завершились неудачей, причем однажды их едва не обнаружили, но капитан Абрен сумел ускользнуть от преследователей. Под его руководством легкое керифское суденышко под черными парусами летало по волнам куда быстрее неповоротливых боевых галер Огоггима. Две ночи подряд они уходили в туман, и вот настала третья.