ГЛАВА 13

Мерзкая рвотная слизь стекала с подбородка. Желчь забила нос, и дышать приходилось через рот. В животе вздымались и падали волны, как будто там бушевал весь Великий океан. Сумрачное помещение отзывалось на боль пульсирующим эхом. Низкий потолок качался, опускаясь ниже и ниже. Удивительно, как при таких страданиях человек еще мог оставаться в живых.

Он сидел на низеньком плетеном стульчаке в уборной. Стоило закрыть глаза, как все начинало вертеться и кружиться, и тогда его рвало – желчь исторгалась через рот, нос и даже – будь они прокляты – через глаза. Даже когда в желудке уже ничего вроде бы не осталось, его все равно рвало. Даже когда он отказывался от бульона, судороги рвали сухие внутренности, и тело дергалось и тряслось, как кукла на веревочках. Ничего противнее, омерзительнее и ненавистнее рвотной желчи в мире и быть не могло, однако ж пытка рвотой на пустой желудок оказалась еще хуже.

Он уже давно перестал молиться, взывать к силам всех четырех Перемен Года. Что толку от молитв? Спасения не было. Легче не становилось.

Внутри заклокотало. Волна поднялась к горлу, и он снова согнулся, изрыгая зеленоватую вязкую жидкость, которая была недавно супом, в стоящее перед ним ведро. Оссамир прислала три горшочка с наказом съесть как можно больше супа, а потом еще и еще.

Пока не получалось. Все проглоченное возвращалось гадкой кашицей. Атил был прав. Брофи было уже все равно, умрет он или нет. Он просидел здесь, в уборной, несколько часов. Егo принесли сюда прямо с арены, по которой он полз, оставляя за собой рвотный след.

В те редкие моменты, когда водоворот в животе затихал, Брофи думал о том, что сделает с Фи и его прихлебателями. Весь, с головы до ног, перепачканный тошнотворной слизью, он представлял, как сломает врагу руку. Только бы представился шанс. Хватит! Ему надоело быть простофилей. Надоело проигрывать.

– Переживешь эту ночь, получишь желудок как у крокодила, – произнес негромкий, с легким акцентом голос. – Пятнадцать лет назад я тоже хлебнул этой воды. Зато теперь могу выловить из сточной канавы дохлую крысу, проглотить и не поморщиться.

Брофи поднял голову. В дверном проеме стоял, расставив ноги и скрестив на груди руки, Косарь. Вся его одежда была в пыли, как будто он только что прошел всю Физендрию пешком. Край белой головной повязки болтался у щеки. Лицо в тусклом свете факела казалось еще более суровым, черты резкими, морщины глубокими. Брофи попытался ответить неприязненным взглядом, но тут его снова скрутило и вырвало.

– Что ты здесь делаешь? – едва шевеля слюнявыми губами, промычал он. – Еще не получил обещанное вознаграждение?

Косарь нахмурился. Помолчал. Покачал головой.

– Ты еще не готов. Ты на середине пути, а путь твой долог.

Трясущейся рукой Брофи ухватил ложку, зачерпнул супа из последнего горшка, поднес к губам и заставил себя проглотить содержимое. Что суп, что рвота – вкус был теперь один.

– Я не в том настроении, чтобы разгадывать твои загадки. Говори, зачем пришел, и уходи.

– Я только что вернулся из Огндариена.

Брофи вскинул голову. Желудок сжался, и все, что он только что отправил внутрь, выскочило наружу. Зеленоватая кашица расплескалась по полу в полуфуте от помойного ведра.

– Креллис провозгласил себя правителем города, – продолжал керифянин. – Факелы пропавших братьев потушены. Сестры под домашним арестом.

Брофи скрипнул зубами. Место Фи в воображаемой сцене мести занял Креллис.

– Тебе будет приятно узнать, что сестры перехитрили стражу и нашли убежище в зале Камня. Твоя подруга Шара с ними.

– Зачем ты рассказываешь мне об этом?

– Чтобы у тебя появилась цель.

В животе заурчало, но теперь уже в другом месте, ниже. Брофи едва успел выпрямиться. Его снова прочистило. Понос атаковал внезапно, так что он предпочитал не вставать. Не в первый уже раз Косарь заставал его в самые неподходящие моменты.

– Твоя тетя попросила меня вернуться в Физен.

– Зачем?

– Я должен заняться твоей подготовкой.

– Трудно поверить, что моя тетя могла довериться такому человеку, как ты, – проворчал Брофи. Уж лучше бы он умер. И тогда не было бы ни Косаря, ни Креллиса, ни его самого.

– И что же я, по-твоему, за человек?

– Жестокий. Грубый. Бесчувственный. Или уже забыл, как отрубил человеку голову?

Косарь пожал плечами.

– Все так. Я жестокий, грубый и бесчувственный. Но будь ты жестче и грубее, не сидел бы сейчас в дерьме.

– Тебя все ненавидят или только я? – спросил Брофи. Керифянин изобразил улыбку.

– Я здесь не для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Мое дело сделать тебя сильным.

– Не очень-то получается, а? С тех пор как я тебя встретил, со мной не случилось ничего хорошего.

– Только глупец винит ворону за бурю.

– В каком кабаке ты подцепил эту мудрость?

– Так сказала твоя тетя.

Обхватив живот, Брофи переждал очередную волну боли.

– Зачем ты притащил меня сюда? Если Бель действительно поручила помочь мне, зачем принес сюда? Неужели других мест не нашлось? Ненавижу Физендрию.

– Начать с того, что если бы ты слушал меня, то никакой скорпион тебя бы не укусил. Никого другого, кроме королевы, кто мог бы помочь, я в здешних краях не знал. Или, может, мне надо было оставить тебя в пустыне?

Брофи промолчал. Косарь о чем-то умалчивал. Нельзя прийти в Физендрию, явиться к королеве и приказать ей позаботиться о человеке, которого она считала врагом. Оссамир рассказала ему свою версию случившегося. Было бы неплохо выслушать и версию керифянина.

– А почему королева согласилась помочь?

Косарь невесело усмехнулся.

– Мы с ней старинные друзья.

– Ты ее любовник? – вырвалось у Брофи.

Прежде чем ответить, керифянин долго и внимательно смотрел на юношу. Брофи думал, что хуже быть уже не может, но мысль о том, что этот безжалостный убийца, этот невзрачный чужак спал с Оссамир, повергла его в отчаяние.

– Нет, – выдохнул Косарь. – Я не делил с королевой постель.

– Лжец.

Керифянин покачал головой, и Брофи показалось, что в глазах его промелькнула тень давней печали. Он вдруг засомневался в себе.

– Нет. Я выступал под ее цветами. С тех пор мы близки.

– Ты участвовал в Девяти ступенях?

– Да.

– И победил?

– Да, победил.

Брофи подался вперед, недоверчиво всматриваясь в лицо человека, которого не знал. Нет, он не лгал.

– И ты прошел через огонь?

Косарь кивнул.

– И через все остальное.

– А теперь ты скажешь, что победить легко.

– Нет. Даже для того, кто знает, что нужно делать, это тяжелейшее испытание. У того же, кто не знает, шансов нет.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Косарь облизал губы, и Брофи вдруг вспомнил, где видел его раньше.

– Ты тот торговец из Визара, да? Это ведь ты оставил кошелек в уборной возле рынка?

– Верно, то был я.

– Но зачем? Зачем обманывать?

– Я хотел понять, что ты за человек, прежде чем соглашаться помочь тебе.

Брофи вспомнил про второй кошелек. Тот, что висел на поясе Трента. Значит, Трента тоже подвергли испытанию. И он его провалил.

– Так моя тетя знает, что я здесь? И хочет, чтобы я принял участие в игре?

– Твоя тетя попросила меня помочь тебе подготовиться к испытанию Камнем. Как – решать мне. Ей нужно, чтобы наследник Осени вернулся и занял место Креллиса. Если понадобится, силой.

– Что ты знаешь об испытании?

– Я знаю, что нытики и ревы его не проходят.

Брофи поднялся, сделал шаг вперед, и тут его нагнала волна тошноты. Он пошатнулся. Косарь схватил его за руку и посадил на стульчак. Юноша напрягся, удерживая подкатывающий к горлу комок. Когда волна отступила, он посмотрел керифянину в глаза.

Как бы он хотел оказаться сейчас с тетей. Она положила бы ему на лоб прохладную тряпицу и спела колыбельную. Или с Шарой. Да с кем угодно. Только не с этим чужаком, который только и знает, что насмехается над ним, издевается, обзывает нытиком и ревой и вообще ведет себя так, будто ему все позволено. Был бы рядом отец…

Но никого из них не было. Ни Бель, ни Шары, ни отца. Только Косарь.

– Если я соглашусь, чему ты будешь меня учить?

– Что есть и что пить, чтобы приучить тело переносить жару. Как утопить врага прежде, чем он утопит тебя. Как атаковать противника, болтаясь на дереве. Как защищаться и наносить удары. Как вскарабкаться на горящую башню, когда из-за дыма нечем дышать и ничего не видишь.

Брофи кивнул.

– Тебе нужна стратегия, – продолжал керифянин. – У тебя уже есть преимущество как у сына Перемен Года. Ты неплохо подготовлен физически. Но Девять ступеней не только физическое испытание, но и общественная игра.

– Я понимаю стратегию игры.

Косарь поднял брови.

– Неужели? Судя по тому, как от тебя воняет, вряд ли.

– Я понимаю их стратегию, – уточнил Брофи. – Но у меня есть своя.

Керифянин опустился на корточки.

– Ну-ну. Расскажи.

– Цель Девяти ступеней – сломать дух. Ломаются все, кто участвует в игре. Игра учит их тому, что они недостаточно хороши. Что все остальные – враги. Что если ты хочешь сделать шаг вперед, нужно лгать, жульничать, толкать в спину. Делать все, чтобы только опередить ближайшего конкурента. Думаю, Фанки это понял, поэтому он и не очень-то старается.

– Но все равно играет.

– Играют все. У них нет выбора, потому что за каждым его семья. Рано или поздно здесь предают все. – Он посмотрел керифянину в глаза. – Ты ведь тоже это делал?

– Да.

Брофи покачал головой.

– Значит, понимаешь. И с кем ты теперь собираешься подружиться? Кого потом предашь ради победы?

– Никого.

Косарь нахмурился.

– Тогда ты не победишь.

– Я сыграю и выиграю. Но только не по их правилам, а по своим. Девять ступеней взращивают в людях вероломство, жестокость, подлость и страх перед другими. Меня такие правила не устраивают. Физендрия вот-вот нападет на мой город. Я хочу показать им всем, что гражданин Свободного города может победить за счет верности и чести в состязании, где сотня физендрийцев проиграют со своей агрессивностью и жестокостью.

– Ты хочешь победить не игроков, а саму игру.

– Да.

– Игра сильнее тебя.

– Огндариен сильнее Физендрии.

Керифянин вздохнул.

– В тебе так много от тети, – негромко сказал он. – И от отца.

– Ты знал моего отца? – изумился Брофи.

– Встречал однажды в Керифе. Я был тогда… другим.

– Какой он был? Что говорил?

– Сам я с ним не разговаривал. Только наблюдал за ним из тени, как и за другими. Он был хороший человек. Очень спокойный. Из тех, кого великие замечают мгновенно, а глупцы не видят вообще. Хаба относился к нему с большим уважением.

– А я его не знал.

– Понимаю.

– Я бы… – начал Брофи и осекся. – Базовая стратегия у меня есть, но я многого не знаю. Ты мне поможешь?

– Одолеть игру?

– Да.

– Я не думаю, что это можно сделать так, как ты предлагаешь.

– Ты мне поможешь?

Косарь вздохнул, покачал головой и впервые за все время отвел взгляд.

– Я просто глупец, – пробормотал он себе под нос. – Был им и остаюсь. Твоя семья пользуется этим чуть ли не все эти годы.

Брофи уже собирался спросить, что он имеет в виду, но Косарь вдруг продолжил:

– Я научу тебя тому, что знаю сам. Но предупреждаю, учитель я строгий.

– Ничего, я хватаю на лету. Если Бель тебе доверяет… – Впервые за последние десять часов в нем проснулась надежда. За ней последовал очередной приступ рвоты. Он наклонился над ведром, но желудок был пуст.

Брофи застонал.

– Похоже, дело пошло на поправку, – сказал, поднимаясь, керифянин.

– Откуда ты знаешь? – прохрипел юноша.

– Промежутки увеличиваются. Жить будешь.

– Чего мне только не хватало, так это плохих новостей.

Впервые за все время, что Брофи его знал, Косарь засмеялся.

Смех был глубокий, раскатистый и громкий. Даже не смех, а хохот, чего Брофи никак не ждал от этого невзрачного, колючего, бесстрастного человека. Как и удар грома, продолжался он недолго.

– Завтра приступим к работе, – пообещал Косарь.

ГЛАВА 14

Шара очнулась в темноте.

Моргнула. Опухшие щеки отозвались болью. Сжала одеревеневшие пальцы. Руки тоже болели. В животе было пусто и сухо, как будто она не ела по крайней мере неделю. Шара попыталась свернуться в комочек, сжаться, спрятаться. И снова моргнула. Колени не сгибались, малейшее движение причиняло боль.

«Ползти. Я должна ползать. Хозяин рассердится, если увидит, что я лежу».

Преодолевая боль, она села и только тогда увидела отблеск пламени на стенах пещеры. Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса. Виктерис?

Шара перекатилась на колени и вскрикнула от боли.

Голоса смолкли. Она проползла вперед. Одеяло свалилось. По обнаженному телу пробежал прохладный ветерок. С шеи свешивалась тонкая цепочка. Шара схватила ее и нащупала маленькую подвеску. Камень испускал тепло, и она сжала его липкими пальцами. Дыхание выровнялось. Боль отступила.

Из тени выступила неясная фигура.

– Проснулась, милая? – спросил мягкий, участливый голос. – Не вставай. Оставайся пока на месте.

На плечо легла теплая ладонь. Шара медленно опустилась на каменный пол.

– Кто вы?

– Беландра, – ответила женщина. – Не бойся. Тебе ничто не угрожает. Ты в зале Сердца.

Шара оттолкнула женщину.

– Где Виктерис? – Дыхание снова сбилось на мелкие, судорожные глоточки, руки затряслись.

«Надо ползти».

– Его здесь нет, – прошептала Беландра. – Успокойся. Все хорошо. Сердце защитит тебя.

Из темноты появился вдруг кто-то еще. Высокий. Стройный. Шара вздрогнула, сжалась и попыталась отползти.

– Не бойся, это Валлия. – Беландра погладила ее по спине. Ощущение было такое, словно по коже пробежал паук на мохнатых, колючих лапках.

Шара дернула плечом.

– Не надо…

– Проснулась? – негромко спросила Валлия, опускаясь на корточки рядом с девушкой.

– Да. Она очень напугана. Он что-то сделал с ней. Нужно снять заклятие.

Шара хотела отодвинуться, уползти, забиться в угол, но сил не хватало.

– Все хорошо, – повторила Беландра. – Мы здесь, чтобы помочь тебе.

Вдвоем они подняли ее с пола и поставили на ноги. Двигаться все еще было больно, от каждого прикосновения по коже разбегались мурашки, но Шара терпела, потому что без них не смогла бы стоять.

– Ты помнишь, что произошло? – спросила Беландра, подводя ее к факелу.

Шара облизала губы.

– Я помню все.

Она ползала на коленях по комнате. Ползала и ползала. Кругами. Не останавливаясь. Ползала, ожидая, когда он вернется.

Она лежала на кровати. Грязной, мерзкой кровати. И он бил ее, щипал и насиловал.

Рука еще глубже провалилась в вонючую жижу. Виктерис стоял за спиной, сжав ладонями ее бедра.

Шара зажмурилась, отгоняя воспоминания. Сползла на пол. В ноги как будто воткнулись раскаленные пики. Бель и Валлия снова подняли ее.

– Все хорошо, – шептала Беландра. – Все позади. Все кончилось.

Ей не хватало воздуха.

– Где он? Где он сейчас?

– Далеко. Сюда он не придет.

– Я слышу… Слышу, как он зовет меня. Хочет, чтобы я вернулась.

– Держи вот это. – Валлия вложила ей в руку подвеску. – Так будет легче.

– Да, да. – Шара изо всей силы сжала камень. Мятущееся сердце мгновенно успокоилось. Голос хозяина отступил и звучал теперь лишь призрачным эхом.

– Мы поможем тебе освободиться от него, – сказала Беландра. Сестры перенесли ее на несколько шагов. – Виктерис вложил в тебя что-то. Это заклятие, оно словно крючок в брюхе рыбы. Поэтому ты его и слышишь. Но мы поможем. Выгоним его из твоей головы.

– Как?

– Не беспокойся. Не тревожься. Ты только что очнулась. Надо подождать, пока вернутся силы, а тогда мы и попробуем.

– Нет. Сейчас. Я не могу…

– Шара, ты…

– Сейчас! Сделайте это сейчас! – крикнула она, и крик эхом запрыгал по туннелю.

Женщины переглянулись, взяли ее под руки и отвели за угол, в другую пещеру. Там было светло, повсюду горели факелы. На расстеленной овчине сидели еще двое: крупная, пышнотелая Хезел и сухонькая Джайден. Беландра и Валлия помогли девушке сесть.

– Ты знаешь сестер Весны и Лета?

Шара кивнула.

«Ползи. Ты должна ползать».

Валлия начала гасить факелы, опуская их в ведро с песком.

– Что это? – спросила Шара, сжимая в кулаке подвеску.

– Осколок Камня, – ответила Джайден. – Такой же, что у нас в груди.

– Камень был создан как щит от людей вроде Виктериса, – объяснила Валлия, окуная в ведро очередной факел. Теперь горел только один. Свет его отбрасывал на лицо женщины глубокие тени. – Кровников он оберегает надежно, но и остальным дает некоторую защиту. Вот почему ты, слыша зов, можешь ему сопротивляться.

Валлия села рядом с сестрами. Шара переводила взгляд с одной на другую, но плохо понимала, что они говорят. Голова все еще болела.

– Я должна пройти испытание? – спросила она. Хезел покачала головой и улыбнулась, отчего пухлые щечки смешно поплыли вверх.

– Нет, дорогая. Все, что нам нужно, это оборвать нить, которую он вплел в твой мозг.

– Какую нить? – Она моргнула, закрыла и снова открыла глаза. Сосредоточиться не удавалось. – Он вплел что-то в мой мозг? Как?

– Точно мы не знаем, – сказала Хезел, – но произошло это, когда ты была очень, очень уязвима. Возможно, в момент интимной близости, когда ты была наедине с ним.

– Выпуск… – прошептала Шара, и сердце тут же заколотилось. – Тогда это было в первый раз…

– Хорошо, оттуда и начнем, – решила Хезел. – Ты не против, если мы прикоснемся к тебе? Так будет легче.

Она нерешительно кивнула. Отрегулировать дыхание не получалось – ей не хватало концентрации, а сосредоточиться, удержаться было не за что.

– Ляг сюда. – Беландра похлопала по овчине.

Четыре женщины сдвинулись в кружок вокруг нее, развязали шнурки и спустили с плеч платья, обнажив вросшие в плоть, мягко мерцающие камни. Красный, зеленый, белый и желтый бриллианты пульсировали в такт биению сердец.

Хезел и Беландра положили ладони ей на плечи, Валлия и Джайден – на бедра. Шара сжалась. По телу пробежала дрожь. Любое прикосновение повергало ее в панику.

– Я хочу провести тебя через то воспоминание, тот интимный момент, – продолжала Валлия. – Понимаешь?

– Нет.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне о выпускном ритуале. Что происходило до того, как ты увидела Виктериса?

Горло перехватило.

– Нет… я… нет.

– Все хорошо. Ты в безопасности. Тебе не нужно туда возвращаться. Если не захочешь.

Руки сестер согревали. Издалека доносилась музыка, где-то пели, но Шара не разбирала слов. Она хотела сказать, что, наверно, уже не сможет вернуться, не сможет посмотреть Виктерису в глаза, но ее постоянно отвлекала музыка.

– Что это? Кто поет?

Хезел и Беландра обменялись взглядами.

– Это Камень.

– Как хорошо, – прошептала Шара.

– Тогда слушай. Слушай его голос и слушай меня.

Шара кивнула. Музыка вплывала в нее и кружилась. Веки тяжелели и опускались.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне, – заговорила после показавшейся ей долгой паузы Хезел, – о женщине по имени Шара. Ты в безопасности. Ты сидишь в уголке и наблюдаешь за женщиной по имени Шара на выпускной церемонии в школе Зелани. Ты можешь рассказать о ней?

– Да, могу, – медленно ответила Шара, стараясь поднять веки. На потолке дрожал и мигал оранжевый свет.

– Хорошо, расскажи, что ты видишь. Что делает Шара?

– Плывет через подземную пещеру.

– Хорошо. Что Шара делает потом?

– Выныривает. Поднимает голову над водой. Справа от нее остров.

– Хорошо. Там мужчина?

– Да. Он там. – Чудный голос стал утихать. Шара не могла его удержать. Она дернулась.

– Все хорошо. Ты в безопасности, в уголке. Кто он?

– Виктерис. Он выбирается из воды. Он смотрит на меня.

– На женщину по имени Шара?

– Да, на Шару. Он хочет ее.

– Хорошо. Что они делают дальше?

– Они идут по кругу… сближаются… Я… нет, не могу.

– Закрой глаза, дорогая. Не смотри на него. Я хочу, чтобы ты закрыла глаза.

– Да.

– Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты вышла из своего уголка и спустилась в воду.

Шара кивнула.

– Ты под водой?

– Да.

– Хорошо. Опускайся под воду. Не беспокойся, ты можешь дышать под водой. Не открывай глаза.

– Да.

– Ты под водой? Дышишь?

– Да.

– Хорошо. А теперь открой глаза и скажи, что ты видишь. Расскажи мне о них. О женщине по имени Шара и мужчине по имени Виктерис. Ты видишь их?

– Да.

– Расскажи мне о Шаре. Какая она?

– Она стоит спиной ко мне. У нее длинные черные волосы. Они мокрые и похожи на широкую полосу на спине. Она обнажена.

– Хорошо. Расскажи, что происходит потом.

– Он трогает ее. Груди…

– Продолжай, милая.

– Он лежит на ней.

– Да, милая. Что еще?

– У нее оргазм. Ее нет. Ее нет в пещере. Она часть всего… всего мира.

– Оставайся в воде, милая. Смотри на него через воду. Что он делает?

Шара стиснула подвеску так, что ногти впились в кожу. Голова разболелась. Она едва шевелила языком.

– Он шепчет что-то ей на ухо.

– Что шепчет, дорогая?

– Не знаю. Не хочу знать.

– Не бойся, ты под водой. Закрой глаза. Слушай, что он говорит. Слушай через воду.

Шара судорожно сглотнула.

– Он говорит: «Я – Виктерис, источник твоей силы».

Она снова задрожала и вскинула руки, закрывая лица. Цепочка с подвеской натянулась.

– Что-нибудь еще? – спросила Хезел.

– Да. – Шара всхлипнула. – «Когда я зову, ты приходишь. Когда я говорю, ты подчиняешься».

Она вцепилась в подвеску, рванула цепочку и забилась, задергалась, вырываясь. Сестры держали Шару за руки и ноги.

– Хватит, – спокойно сказала Хезел. – Возвращайся ко мне. Иди на мой голос.

Она снова забилась, заметалась по полу, но женщины держали надежно.

– Вернись ко мне, – произнесла Хезел. – Вернись к Камню. Ты с сестрами. Ты в безопасности.

Шара открыла глаза. Четыре женщины все еще сидели вокруг нее. Их алмазы сияли в полутьме пещеры. Она моргнула и с усилием, опираясь на руку Беландры, села.

– Не сгибай колени, – сказала сестра Осени. – Они еще не зажили.

Девушка растерянно кивнула.

– Что случилось? Я уснула?

Хезел покачала головой, улыбнулась и посмотрела на ее кулак. Шара разжала пальцы. На ладони лежал камень. Внутри кристалла кружилась чернильно-черная пурга.

– Нет, милая. Ты только что спасла собственную жизнь.

ГЛАВА 15

Брофи вышел из туннеля на арену и, остановившись у стены, стал наблюдать за учениками.

Последние два дня в постели были одной непрекращающейся пыткой. Конечно, ничего подобного той жуткой первой ночи в уборной уже не повторилось, но ставшая временным домом подземная тюрьма могла свести в могилу и здорового. Он еще не окреп и быстро уставал, но чувствовал себя счастливым уже потому, что встал, наконец, на ноги.

Путь до арены по Королевской дороге, проделанный пешком, занял больше часа. Сзади молча топал приставленный охранник. Про себя Брофи называл его Крохой.

Спустившись в сопровождении обезьяны по спиральной дорожке, юноша обнаружил Косаря, с сосредоточенным вниманием наблюдавшего за ходом занятий.

– Подожди здесь, – сказал Брофи солдату. – Мне надо поговорить с наставником.

Кроха нахмурился, но перечить не стал и, сложив руки на груди, замер на краю площадки. Брофи подошел к керифянину.

– Полегчало? Заниматься готов? – спросил Косарь, следя за действиями пары фехтовальщиков.

– Не совсем. Я еще немного слаб, но некоторые упражнения выполнять могу.

Керифянин покачал головой:

– Придешь, когда окрепнешь. Если не готов побеждать, на поле делать нечего.

Брофи вспыхнул и уже собирался сказать, что он мог бы постигать не только физический, но психологический аспект игры, но прикусил язык, вспомнив фразу тети Бель: «Кто всегда понимает, что и почему делает наставник, тот его перерос».

Оставив Косаря в покое, он медленно брел по периметру поля, пока не заметил Тидрика. Мальчишка стоял в стороне группы занимавшихся под руководством инструктора парней и по мере возможности повторял их упражнения. Таких, как Тидрик, кому нечем было платить за уроки, набиралось иногда до десятка. Увидев Брофи, он сразу подбежал к нему с протянутой рукой.

– Невероятно! Я такого еще не видел! Когда Фи столкнул тебя со столба, я подумал, ну, это все. Молодец!

– Спасибо.

– А в яме! Чудеса! Ты же остался там один. А потом этот слизняк Беллу поскользнулся, и – бац! Ты уделал его одним ударом!

– Как он? – спросил Брофи.

– Не беспокойся, жив. Хотя сам выбраться не смог. – Тидрик покачал головой. – И в канаве… Ты шел первым. Ты был быстрее их всех…

– Но не хитрее.

– Не важно. В любом случае для начала очень даже неплохо. Так что, встретимся в следующем месяце? Вот увидишь, на этот раз я добегу. Обязательно.

– А почему ты думаешь, что следующий месяц будет чем-то отличаться от нынешнего?

Тидрик помрачнел, опустил голову и ковырнул пальцем песок.

– Потому что я должен выиграть.

– Почему?

– На меня рассчитывает семья.

– Вот оно, – протянул Брофи. – Поэтому ты и за занятия не можешь заплатить?

Парнишка пожал плечами. Ямка в песке стала глубже.

– Наверно. Бесплатно учить никто не будет. За меня поручилась сестра, но денег на учителей у нее нет. – Он удрученно вздохнул, но тут же гордо вскинул голову. – Не важно. Я и без наставника обойдусь.

– Не обойдешься, – не согласился Брофи.

Паренек ему нравился, но воля, сила духа, крепкие мышцы мало что значили без дисциплины.

Тидрик вспыхнул и уже открыл рот, чтобы возразить, но Брофи остановил его движением руки.

– Подожди. Я предлагаю тебе сделку. – Он указал на Косаря. – Видишь того мужчину? Подойди к нему. Поговори. Может быть он согласится позаниматься с тобой. Бесплатно. Он… друг моей семьи. Если ты ему подойдешь, то в следующем месяце мы побежим вместе и войдем в девятку.

Тидрик взглянул на керифянина.

– Тот?