ГЛАВА 20

Порывшись в резной мраморной шкатулке, Беландра нашла то, что искала: изящно выполненную заколку для волос в форме золотой бабочки. При нажатии на брюшко насекомого из него выскакивало тоненькое лезвие. Заколку со скрытым жалом подарил ей много лет назад вернувшийся из Физендрии Косарь. Никогда прежде Беландра ею не пользовалась.

Она потрогала лезвие – на подушечке пальца осталась тонкая красная полоска.

Как получилось, что дело зашло настолько далеко? Ответ был прост. Год за годом они с Креллисом исполняли один и тот же танец. Она старалась смягчить его сердце, сделать из Креллиса настоящего огндариенца. Он улыбался, отвечал поцелуями и говорил то, что ей нравилось слышать. И смеялся, должно быть, в душе, ожидая подходящего момента, чтобы предать ее любовь и реализовать свои политические планы. Как же она ошибалась.

Беландра опустила лезвие в баночку, наполненную желтой мазью. Еще один подарок, которым она так и не воспользовалась. Мало того, несколько раз даже порывалась выбросить.

Сестра Осени постучала лезвием по краю баночки, стряхивая излишки.

Если взять и уколоть собственную руку, будет ли Огндариену от этого лучше?

Беландра убрала лезвие в заколку, поднялась и подошла к зеркалу. Встряхнула роскошными блестящими волосами. Заколола их сзади «бабочкой». Посмотрела в зеркало. Нет, уходить самой слишком поздно. Оружие следует направить против того, кто заслужил смерть своим предательством. То, что сделано, еще можно поправить.

Выйдя из комнаты, Беландра спустилась в сад и, остановившись в тени старой, разросшейся сливы, окинула взглядом живую зеленую стену, отделявшую ее дом от дома Креллиса.

Сейчас даже не верилось, что всего два дня назад она могла заниматься с ним любовью. Ее поцелуи высушили его слезы, а через несколько часов он же осудил Брофи на смерть. Как назвать такого человека?

Проскользнув под деревом, Беландра быстро пересекла сад. Глаза пробежали по стене из холодного голубовато-белого мрамора и остановились на крошечном алмазе, двойнике того, что сиял в ее груди. Камень был столь искусно вделан в барельеф, что отыскать его мог лишь тот, кто знал, где искать: в тринадцати шагах от угла. Такие потайные двери мастера из Дома Весны оборудовали в самых разных зданиях по всему городу, и никто даже не подозревал об их существовании. Беландра знала секрет лишь этого хода. Креллис о нем не догадывался. То была одна из немногих тайн, скрытых сестрой Осени от любовника.

Она вздохнула. Сколь ни мал секрет, но, может быть, он сыграет роль в судьбе племянника. Беландра поднесла палец к камню на барельефе и одновременно, сунув руку в вырез платья, прикоснулась к алмазу на груди. Легкая дрожь прошла по телу.

Скрипнул камень. В стене появилась щель. Проход открылся. Шагнув в туннель, она нащупала такой же алмаз с другой стороны. Камень повернулся, и сестра Осени осталась одна в кромешной темноте.

Ориентируясь на полузабытые воспоминания детства, Беландра пробралась в кладовую, а из нее в кухню. Креллис еще не вернулся из Цитадели, а в доме стражи не было – брат Осени демонстрировал полную уверенность в себе.

Тихо, как тень, она поднялась по ступенькам, задержавшись на мгновение у двери с вырезанными на притолоке шестью кинжалами. Другого пути нет. Беландра открыла дверь, вошла и осторожно закрыла ее за собой.

В комнате, как и ожидалось, никого не было. Она шагнула в шкаф и притворила створку, оставив узенькую щелочку, через которую была видна кровать.

Та самая кровать, на которой Креллис уснул утром, вернувшись из Физендрии с сыном и Виктерисом. Он отсутствовал почти месяц, но в ту ночь они впервые не занимались любовью.

Как много их накопилось, приятных, милых воспоминаний. Как часто они разговаривали, смеялись. Теперь Беландра безжалостно отгоняла сладкие образы, заменяя их холодным, бесстрастным лицом человека, организовавшего судилище над Брофи. Заседание Совета закончилось несколько часов назад в Зале Окон, так что память была еще свежа.

Суд стал фарсом. Брофи заперли в Цитадели, и даже ей, его тете, не разрешили с ним повидаться. Перед сестрой Осени, полноправной хозяйкой крепости, просто-напросто закрыли ворота. В свое время Беландра позволила любовнику заниматься подготовкой стражи, потому что он знал это ремесло лучше других, потому что она ему доверяла. Даже Каменное Сердце поверило чужестранцу. И что теперь? Куда привела ее вера?

Дело Брофи разбирали несколько часов. Пригласили свидетелей с Долгого рынка. Все говорили одно и то же, живописуя, как мальчишки пили, дурачились, дрались и вообще вели себя как полные идиоты. Один торговец сказал, что видел, как они взбирались на Шпиль. По его словам, Брофи заглядывал девушке под юбку.

Первым по-настоящему важным свидетелем была целительница, повторившая слова Трента о том, что Брофи столкнул его со Шпиля. Глядя на лица в толпе, Беландра с трудом сохраняла хладнокровие. Присутствующие верили целительнице. Верили, что Трент сказал правду. Да ведь мальчишка мог бы перерезать горло любому из них, только чтобы заслужить отцовскую похвалу! Как можно быть такими слепцами! Как можно не отличить ложь от правды!

Потом вызвали потерпевшую. Фемера вышла и подписала Брофи приговор. Лицо у нее было в синяках и царапинах, как если бы она неделю бродяжничала по самым злачным местам Каменной стороны. Голос то дрожал, то срывался. Послушать Фемеру, так это Трент был воплощением галантности, Брофи же впал в неистовство после того, как она поцеловала его друга. Фемера поведала всю историю. Как они втроем отправились к Шпилю. Как мальчики подрались. Как Брофи столкнул приятеля, а потом насильно овладел ею. За тот час, что продолжался рассказ, свидетельница трижды пускала слезу. Получилось правдоподобно и убедительно, с эмоциями и шокирующими деталями. Умело поставленный спектакль в талантливом исполнении.

Взгляд девушки то и дело обращался к магистру Зелани, Виктерису. Коварный маг, укрывшийся за колонной на одном из последних рядов, ободряюще кивал.

Настроение собравшихся менялось на глазах: недоверие уступало место злобе, злоба – гневу. Согласно установленной в городе традиции, присутствовать на заседании могли все желающие. Креллис не только тщательно отобрал свидетелей, но и точно рассчитал время. Когда Фемера закончила свою душераздирающую повесть, солнце уже опустилось за Мельничную стену, и, прежде чем кто-то успел выступить в защиту Брофи, судья объявил о прекращении слушаний. Сомневаться в намерениях обвинителей не приходилось, впереди у них была ночь, чтобы распустить о подсудимом самые отвратительные слухи. К тому моменту, когда Брофи дадут слово для защиты, его судьба будет предопределена.

Она хотела поговорить с племянником, выслушать его версию событий. Когда Фемера вошла в Зал Окон, он посмотрел на девушку с такой печалью, что у Беландры ком подступил к горлу. Потерпевшая же избегала его взгляда как огня. Больше Брофи на нее не смотрел. Он смотрел на Креллиса. Смотрел с такой ненавистью, что порой казалось, юноша вот-вот перепрыгнет через разделительный барьер и бросится на виновника своих бед с голыми руками. Возможно, так бы и случилось, если бы не четыре стражника. Синяки на лице племянника свидетельствовали о том, что проведенная в Цитадели ночь не была спокойной.

После заседания Беландра последовала за Брофи в Цитадель, требуя допустить ее к племяннику, но снова получила отказ. Стража сослалась на приказ брата Креллиса.

Что ж, завтра утром брат Креллис уже не отдаст никакого приказа.

Час тянулся за часом. Белиндра терпеливо ждала – уж чему-чему, а этому жизнь ее научила.

В конце концов, Креллис все же вернулся и, едва переступив порог, распорядился, чтобы его не беспокоили.

Наблюдая за тем, как он раздевается, Беландра в какой-то момент вновь поддалась сомнению: может быть, все же стоит дождаться второго дня суда? Многое зависело от показаний Шары. Давно зная обоих, Брофи и Трента, Зелани к тому же была рядом с Трентом в последние минуты жизни. Она лучше других умела отличать правду от лжи. Свидетельство Шары весило вдвое больше показаний Фемеры.

Однако Шара исчезла. Отправилась поговорить с Фемерой и ее отцом и не вернулась. Кроме нее, защитить Брофи от предъявленных обвинений было некому, а значит, его ожидало побивание камнями за Физендрийскими воротами.

Впрочем, сейчас важно было другое. Даже если племяннику удастся каким-то чудом избежать смерти, Креллис показал свое истинное лицо. Беландра видела его жестокость и признавала ее эффективность. Видела его пороки и надеялась выковать из него героя. То время прошло. Теперь она с полной ясностью понимала, что должна была убить Креллиса еще тогда, когда он стоял за стенами Огндариена.

Примерно через час дыхание спящего выровнялось и замедлилось. Беландра выбралась из убежища и сняла заколку. Тонкое лезвие выскользнуло бесшумно. Зажав его между пальцами, она подошла к кровати. Креллис лежал на спине. Грудь его ритмично вздымалась и опускалась. Под кожей на горле едва заметно пульсировала синяя жилка.

Белландра наклонилась…

– Вот уж кого не ждал,– пробормотал Креллис.

Она поспешно спрятала заколку в кулаке. Чутью брата Осени можно было только позавидовать. Как и его непоколебимому спокойствию. Победа, казавшаяся такой близкой, неуверенно отступала. Соревноваться с ним в силе было бессмысленно, но Косарь уверял, что яд действует мгновенно. Нужно только уколоть.

Она отвела глаза.

– Хотела поговорить.

– Неужели?

– Да. – Беландра как ни в чем не бывало опустилась на край кровати.

Он заложил руки за голову.

– А другой причины нет? – По губам скользнула усмешка. Ситуация менялась не в ее пользу. Беландра нахмурилась.

– Сейчас не время.

Креллис пожал плечами.

– Может быть.

– Мне известно об армии на юге. И я знаю, что твой брат собирается штурмовать город.

– Спрятать армию трудно.

– Мне также известно о твоих договоренностях с Огоггимом. – Она блефовала, но ничего другого не оставалось.

Он шевельнул бровью, но промолчал.

– Я все еще верю, что Камень выбрал тебя не случайно. Когда враг пойдет на приступ, никто другой не сможет защитить город лучше тебя.

Креллис усмехнулся.

– Признайся, ты ведь понятия не имеешь о том, что я обсуждал с Льюлемом?

– Я знаю твое отношение к брату. Знаю, что ты хочешь отнять у него трон Физендрии. Но зачем ради этого губить Огндариен? Зачем обрекать на смерть Брофи?

– Я не собираюсь губить Огндариен. Я всего лишь намерен отобрать его у тебя.

– Но почему? Ради чего возвращаться в отвратительную, грязную страну, которую ты так ненавидишь?

Креллис размял пальцы.

– Я так решил.

Беландра покачала головой.

– Знаю, отодвинуть прошлое трудно. Но ты мог бы иметь здесь намного больше. Здесь, в Огндариене, со мной. Забудь Физендрию. Это не тот приз, ради которого следует драться.

Креллис ответил не сразу, и в душе ее шевельнулась надежда. Но в следующий момент он усмехнулся.

– Красота в глазах любящего.

Она придвинулась ближе.

– Мне понятны твои чувства к брату, но зачем вовлекать во все это Брофи?

– Этот мальчишка – последняя нить, соединяющая город с прошлым. Когда я оборву ее, людям будет легче смотреть в будущее.

– Но ведь он невиновен, и ты это знаешь.

– Мой сын сказал, что виновен.

– Трент…

Креллис не дал ей договорить.

– И девчонка с ним согласна. Уж женщина-то знает, кто раздвигал ей ноги. Особенно если это в первый раз. Вы ведь такое не забываете.

Беландра прилегла рядом с ним.

– Ты прав. Я точно помню.

Он фыркнул.

– Ладно, хватит игр. Врешь ты еще хуже, чем твой племянник. – Она на мгновение замерла, попыталась изобразить недоумение, но следующая реплика любовника не оставила выбора. – Так ты собираешься уколоть меня своей шпилькой или нет?

Она выбросила руку с зажатым между пальцами лезвием, целя в шею, но он оказался быстрее и, перехватив выпад, стиснул запястье.

– Слабая попытка, Бель. Даже не знаю, стоит ли вырезать над дверью еще один кинжал.

Он вывернул руку, и заколка упала на подставленную ладонь.

Креллис столкнул ее на пол и сел.

Беландра поднялась и гордо вскинула голову.

– Я пришла не убивать тебя. Оружие – крайнее средство.

– Конечно. Большинство так и поступают: прячутся в шкафу, если хочется поболтать.

– На твоем месте я бы вела себя поосторожней. В этом городе есть и такие, кто умеет владеть кинжалом.

– Думаешь, я боюсь твоего коротышки-керифянина? – На мгновение гнев прорвался наружу, исказив его черты, но уже в следующий момент Креллис взял себя в руки. – Я устал ждать, когда же этот город перестанет оплакивать четырех давно умерших братьев и примет в свои объятия единственного живого. Если смерть моего сына что-то и значит, то лишь то, что она провозглашает перемены, в результате которых Огндариен станет столицей всего мира.

– Разве твой отец уже не пытался покорить весь мир? – презрительно бросила она. – А до него его отец и так далее.

– Не спеши судить других. И в твоей семье не все без греха. Есть и предатели, и насильники.

Беландра непроизвольно шагнула к нему. Столько ночей вместе! Столько возможностей решить проблемы одним ударом! Чего же она ждала?

Креллис перехватил ее брошенный на кинжал взгляд и улыбнулся. Потом поднес заколку к носу и принюхался. Фыркнул. И бросил «бабочку» ей.

– Валяй. После всего, что у нас было, я дарю тебе второй шанс. Ну же, смелей. Это будет твой последний жест в роли сестры Осени. А потом я распущу Совет.

– Люди этого не допустят.

Его улыбка испугала ее.

– Люди… Что бы там ни думала, как бы ни считала, люди здесь не правят. У меня есть солдаты, милая. У меня Цитадель и стены. У меня деньги. Город – мой. Я был терпелив. Я долго ждал. Но теперь устал. Никаких испытаний больше не будет. Никаких факелов в память о пропавших братьях. Власть дается тому, у кого достает смелости ее взять. Так было и так будет всегда. Огндариен мой, потому что за мной сила.

Беландра аккуратно разгладила платье.

– Ты можешь считать себя бесчувственным и жестоким, но я знаю тебя лучше. И Камень выбрал тебя не без причины. – Она притронулась к алмазу на груди, и Креллис вздрогнул. Сестра Осени холодно улыбнулась. – Если я не смогла сделать из тебя слугу Огндариена, город сделает это сам.

Креллис негромко хохотнул.

– В тебе определенно сильно религиозное чувство. Знаешь, мне больше по вкусу те, кто пытается меня заколоть.

Беландра не ответила. Она убрала лезвие, заколола волосы и вышла из комнаты, чувствуя на себе его взгляд.

КНИГА 2

Королевство крови и золота