Зловещая тайна

— Не будем терять времени, — твердо заявил мистер Стрэттон.

Вероятно, в этот момент он заметил Марию, потому что вдруг спросил:

— А это кто?

Прежде чем Хэрриет успела ответить, Мария храбро выступила вперед:

— Это вещи госпожи, и вы можете не сомневаться, сэр, я никому ничего не скажу. Но только отправляйтесь скорее, сэр, я опасаюсь, что преподобный джентльмен вот-вот явится сюда!

— Как бы не так, — бросил мистер Стрэттон с металлом в голосе. — Идем, Хэрриет.

Кэролайн показалось со стороны, что он на руках внес ее в карету. Сундук поставили под козлы, свистнул кнут, лошади взвились, и карета быстро скрылась из виду.

Мария поспешно вернулась за ограду, где ее ожидала Кэролайн.

— Прекрасно, Мария! Ты не могла придумать ничего лучшего. У мистера Стрэттона не будет времени скучать, если всю дорогу до Гретна-Грин ему придется следить, нет ли за ними погони.

— А если этого будет мало, — засмеялась Мария, — то мисс Уонтедж своими опасениями не даст ему покоя.

Но мне-таки ее жаль, миледи, храбрости у нее меньше, чем у мыши.

— Зато женственности много, — лукаво улыбнулась Кэролайн. — Ведь тебе, как и моей матушке, по вкусу особы, всегда готовые дрожать и падать в обморок.

— Все это так, миледи, но есть же и золотая середина, — сказала Мария неодобрительно. — Подумали вы, миледи, что скажет его светлость, ваш батюшка, когда узнает о случившемся в его отсутствие?

Кэролайн тихо рассмеялась:

— Не пытайся запугать меня, Мария, а то и я начну трепетать, как мисс Уонтедж.

Мария неодобрительно хмыкнула. Идя рядом с ней в тени огромных дубов, Кэролайн сказала:

— Не тревожь меня, Мария. У меня и так достаточно неприятностей.

— Я знаю, миледи, — голос Марии смягчился. — Я день и ночь молюсь о счастье вашей светлости. Если бы только я могла чем-то вам помочь!

— Ты славная, Мария, я знаю, что могу на тебя положиться, — мягко проговорила Кэролайн.

Они уже прошли всю главную аллею, и Кэролайн увидела маленькую калитку, ведущую в сад. Впереди высился огромный замок. На какое-то мгновение он показался Кэролайн чудищем, готовым кинуться на нее.

Она вздрогнула.

— Еще рано, Мария, и вечер такой чудесный. Я пройдусь по саду, а ты иди домой.

— Слушаю, миледи.

— Я недолго, — пообещала Кэролайн и, открыв калитку, вошла в сад. Скинув капюшон, она предоставила легкому ночному ветерку играть своими локонами. Было тихо и спокойно, нигде ни звука, кроме шороха крыльев, воркования лесного голубя и еще шуршания по земле всякой мелкой живности.

Кэролайн не боялась ночных звуков. С самого раннего детства она любила мирные часы, когда большинство людей уже спали. В Мэндрейке она иногда часами гуляла в темноте и по опыту легко находила дорогу даже в безлунные ночи. «У меня кошачьи глаза, мама», — говорила она, смеясь, леди Валкэн, когда мать напоминала ей, как опасно бродить в темноте без огня.

Но протесты леди Валкэн не оказали на нее никакого воздействия. Ночь манила ее, в глубине ее существа что-то откликалось на волнующую загадочность ночного мрака, придающего знакомым предметам странные, таинственные очертания.

Кэролайн свернула на тропинку, ведущую к греческому храму.

Ей захотелось снова войти туда, вновь пережить те минуты, когда в свой первый день в замке она сидела на каменных ступенях и ее задумчивость была нарушена появлением лорда Брекона. Какими веселыми и беспечными были они оба в момент этой краткой встречи!

Кэролайн отлично помнила, как много сказали друг другу их взгляды, хотя их уста и молчали, как какая-то особая притягательная сила, исходившая от лорда Брекона, зажгла в ней огонь, который она тогда не могла еще понять. Она чувствовала, что за один день вдруг стала намного старше, словно оставила там, в беседке, свою юность, невозвратно утратив былую безмятежность.

Она слегка вздохнула, но тут же вдруг застыла на месте: она услышала какие-то звуки, звуки голосов. Быстро отступив в тень, Кэролайн снова накинула на голову капюшон и прикрыла складками плаща блеск своего платья. Прислушавшись, она узнала голос.

Говорил Джервис Уорлингем. Резкие металлические звуки его голоса, столь соответствующие его наружности, трудно было спутать.

Кто-то отвечал ему, но Кэролайн не расслышала сказанного. Медленно и осторожно, держась в тени кустов, обрамлявших дорожку, Кэролайн подбиралась к павильону. Постепенно заросли редели, пока наконец перед ней не открылся пруд, на противоположном берегу которого возвышался павильон. В лунном свете Кэролайн могла ясно разглядеть собеседников.

Она прижалась к стволу дерева, уверенная, что густые ветви и ее темный плащ надежно скрывают ее, и увидела, что около беседки стоят четверо. Среди них была миссис Миллер. Ее обнаженные шея и плечи белели в лунном свете, а игра теней придавала ее длинному носу и темным глазам что-то ведьминское. Сначала Кэролайн не узнала двух мужчин, стоявших к ней спиной, 1 но потом вспомнила, что уже видела эту горбатую фигуру в потрепанном длиннополом сюртуке.

Горбун повернулся, и она увидела, что предположения ее верны: это был Джейсон Фэйкен. Другой, незнакомый ей мужчина, широкоплечий, с квадратной головой на толстой короткой шее, был, по всей видимости, профессиональный боксер.

— Итак, договорились, — услышала она голос Джервиса Уорлингема и, к своему крайнему разочарованию, поняла, что разговор был окончен. — Поосторожнее, когда пойдешь в конюшню, Джейсон, — сказал он, обращаясь к боксеру.

— Я пройду полем, сэр, — тихо ответил тот.

Он повернулся и исчез в кустах, окружавших беседку. Горбун посмотрел ему вслед, а потом спросил:

— Можно ему доверять?

— Он не посмеет меня выдать, — отвечал мистер Уорлингем. — Мне известно о нем такое, за что его в любой день могут повесить, и он это знает.

— Тогда позвольте пожелать вам доброй ночи, сэр, и вам, мадам, — сказал горбун и, повернувшись, также исчез за беседкой.

Мистер Уорлингем стоял некоторое время, задумавшись. Миссис Миллер взяла его под руку.

— Дело сделано, Джервис, — сказала она. — Нам нельзя терять времени. Если у нее будет ребенок, для нас все кончено.

— Что верно, то верно, — сказал мистер Уорлингем, — но я не люблю поспешно задуманных планов.

Миссис Миллер тихо засмеялась.

— Лучше поспешить, чем опоздать, — сказала она.

Разговаривая, они приближались к Кэролайн, и девушка поняла, что, направляясь к замку, они должны были пройти в непосредственной близости от нее. Завороженная опасностью, она усилием воли заставила себя отвернуться и еще теснее прижалась к дереву, у которого стояла.

Она слышала» как парочка прошла мимо. Они были так близко от нее, что, протянув руку, она могла коснуться плеча миссис Миллер. Несколько секунд она выжидала, затаив дыхание. Потом медленно, очень медленно повернула голову. Они уже отошли довольно далеко, но Кэролайн все еще отчетливо их видела, слышала их осторожные шаги, шорох платья миссис Миллер, шлейф которого змеей волочился за ней по траве.

Миссис Миллер с Уорлингемом уже скрылись из виду, когда Кэролайн решилась наконец шевельнуться.

Теперь она располагала какими-то сведениями. Ясно было одно: разозлив миссис Миллер, она вынудила их действовать. Знать, что они что-то задумали и намерены были это незамедлительно осуществить, было уже немаловажно. Уже лучше, чем ожидать в напряжении и страхе, не зная, откуда им может быть нанесен удар. Но как осторожен должен быть Вэйн, насколько оба они должны быть настороже!

Держась в тени и не торопясь, чтобы не нагнать миссис Миллер и мистера Уорлингема, Кэролайн направилась к замку. Она догадывалась, что они войдут в гостиную с террасы, и поэтому отыскала боковую дверь, через которую они с Марией пробирались совсем недавно.

Оказавшись в замке, Кэролайн не спешила подняться к себе, а пошла по главному коридору мимо столовой по направлению к библиотеке. Уверенная, что застанет там лорда Брекона, она, не постучав, смело открыла дверь и вошла.

Он сидел у камина, вытянув ноги. Рядом с ним стояла бутылка бренди. Сапоги его были в пыли, он выглядел усталым и угнетенным.

Когда она вошла, он продолжал сидеть, глядя в огонь, и даже не обернулся. «Верно, решил, что вошла служанка», — подумала Кэролайн. Закрыв за собой дверь, она постояла недолго, глядя на него, и потом тихо сказала:

— Я хотела бы поговорить с вами, Вэйн.

Звук ее голоса, казалось, оживил его. Он быстро повернулся и встал:

— Прошу прощения, Кэролайн. Я вас не ждал.

Кэролайн подошла к нему. Она забыла, что капюшон все еще закрывал ее лицо. Когда она откинула его нетерпеливым жестом, лорд Брекон с удивлением посмотрел на нее.

— Где вы были? — спросил он.

— Помогала бежать влюбленным, — отвечала она. — Хэрриет только что отбыла в Гретна-Трин с мистером Стрэттоном.

— В Гретна-Грин? — воскликнул в изумлении лорд Брекон.

— Ну да. Это премилая история, но я вам расскажу ее когда-нибудь после. У меня есть для вас более важное сообщение.

Лорд Брекон продолжал изучать ее.

— Ведь это мой плащ? — спросил он. — Я узнаю застежку: я помню, что купил его для маскарадов в Венеции.

— Чтобы тайно нанести визит какой-нибудь очаровательнице, конечно, — сказала Кэролайн. — Послушайте, Вэйн, сейчас не время шутить. Проводив Хэрриет, я возвращалась через сад. У павильона я услышала голоса, там был ваш кузен Джервис, миссис Миллер и горбун по имени Джейсон Фэйкен.

— Кто он такой? — спросил лорд Брекон.

— Я бы хотела знать это сама. Он поселился здесь, в деревне, я уже раз встречала его. Он очень дурной человек, и я думаю, что только тот, кто сам замышляет что-нибудь дурное, стал бы искать знакомства с ним. Там был и еще один человек. Его я не знаю, но он говорил, что вернется в конюшню. Вэйн, они что-то задумали!

Лорд Брекон взглянул на нее с усмешкой:

— Вы все еще верите во всякие ужасы?

— Да, да, уверяю вас, они что-то замышляют! Когда они проходили мимо меня, я слышала, как миссис Миллер сказала: «Если у нее будет ребенок, с нами все кончено».

— Вы думаете, речь шла о вас? В таком случае им не о чем беспокоиться.

— Это глупо, Вэйн. Неужели вы не понимаете, что вам грозит опасность, страшная опасность, и мы должны быть готовы ко всему?

— Готовы к чему?

Кэролайн с нетерпением топнула ногой:

— Не прикидывайтесь бестолковым, Вэйн. Ваш кузен Джервис уже совершил одно убийство, чтобы надеть вам на шею петлю. Что может помещать ему совершить другое?

— Вы по-прежнему утверждаете, что Джервис Уорлингем убил Розенберга?

— Разумеется. Он был в ту ночь в «Собаке и утке».

Я видела его, когда мы вошли, но не знала тогда, кто он.

Когда я увидела его здесь, я сообразила, что у него было .время дойти до развалин и совершить убийство. Это он бежал, после того как тот страшный крик напугал меня до полусмерти.

— Бог мой, как интересно! — сказал лорд Брекон. — Каких только у вас не было приключений, дорогая Кэролайн. Кто бы мог подумать, что, отправляясь в романтическую поездку с таким очаровательным спутником, как сэр Монтегю Риверсби, вы наткнетесь на труп? Расскажите же мне еще об этом вечере, это, должно быть, невероятно увлекательно.

Кэролайн вновь топнула ногой.

— Клянусь, иногда я вас просто ненавижу. Неужели вы не можете серьезно отнестись к тому, что действительно важно, и забыть о ничтожных мелочах?

Лорд Брекон скорчил гримасу:

— Я никогда не считал сэра Монтегю Риверсби ничтожной мелочью.

— Как мне надоели все эти разговоры о сэре Монтегю! — с раздражением сказала Кэролайн. — Я признаю, что сглупила, согласившись на его предложение состязаться с леди Рохэн по дороге к дому его сестры в Севеноуксе. Теперь я очень сомневаюсь, что у него вообще есть сестра и что леди Рохэн было что-либо известно об этом состязании. Меня обманули и одурачили, и, как простушка, я поверила ему просто потому, что мне хотелось похвастаться своим искусством править. Когда мы остановились на постоялом дворе из-за того, что, по словам сэра Монтегю, у нас лопнула ось, я узнала от хозяйки, что он накануне присылал к ним человека снять у них комнату для меня как для своей жены.

Я была идиоткой, и я наказана за свою дурость, но с тех пор мне не раз приходило в голову, что, если бы не вероломство сэра Монтегю, вас бы сейчас судили за убийство.

— На самом деле мне следует быть в высшей степени ему благодарным, — заметил лорд Брекон саркастически.

— А я ему благодарна, — сказала Кэролайн, — потому что если бы я не поехала с ним, то не встретила бы вас.

Лорд Брекон отвернулся, словно не в силах вынести ее взгляда.

— Я все обдумал, — сказал он неожиданно резким голосом. — Вы признали, что сделали ошибку, и я тоже признаю, что ошибся. Когда я женился на вас позапрошлой ночью, я был вне себя от ярости, поскольку думал, что вы обманули меня, что вы издеваетесь надо мной, над моими чувствами. Я вижу теперь, что это был безумный поступок, но не непоправимый. Чтобы получить у епископа разрешение на брак, я солгал ему.

Я сказал, что имею согласие ваших родителей, и он мне поверил. Вы знаете, что женитьба на несовершеннолетней без согласия родителей или опекунов незаконна. Если вы не верите мне, спросите Томаса Стрэттона, которому пришлось везти свою избранницу в Гретна-Грин. Поэтому, Кэролайн, я намерен сообщить епископу о своей ошибке. Ваши родители не давали согласия на наш брак, стало быть, церемония должна быть признана незаконной. Вы будете свободны и сможете вернуться к вашей прежней жизни.

С минуту Кэролайн не могла выговорить ни слова.

Кровь отлила у нее от лица. Бледная, едва сдерживая ярость в голосе, она проговорила:

— Как вы смеете меня оскорблять? Как вы могли вообразить, что вы вправе распоряжаться мною по своему произволу, как какой-нибудь любовницей? Вы женились на мне с моего согласия, и я ни при каких обстоятельствах не соглашусь на расторжение брака!

Лорд Брекон устало вздохнул:

— Кэролайн, вы с ума сошли! Что может значить для вас такой брак, как наш, теперь или когда-нибудь? Предоставьте мне судить об этом. Я завтра же поеду к епископу.

— А если так, — сказала Кэролайн, — я поклянусь, что я ваша жена фактически, а не только по имени.

Лорд Брекон взглянул на нее.

— Девушке не пристало так лгать, — сказал он резко.

— А мужчине пристало быть мужчиной, — отрезала Кэролайн.

Обуреваемые каждый своими чувствами, они на несколько секунд скрестили взгляды.

— Когда-нибудь, Кэролайн, — сказал лорд Брекон, — кто-то задаст вам хорошую трепку, которую вы вполне заслужили.

— А почему бы не вы сами, милорд? — спросила Кэролайн, гордо вскинув голову.

Неожиданно подняв руку, она расстегнула сверкающую пряжку окутывавшего ее плечи плаща. Он соскользнул на пол, открыв во всей красоте ее сверкающее платье, ее обнаженные руки и плечи, ее стройную нежную шею.

В своей ярости она не заметила, что гнев в глазах лорда Брекона погас.

— Ну, ударь же меня, — произнесла она вызывающе. — Или ты боишься прикоснуться ко мне?

Лорд Брекон не шевельнулся, но Кэролайн показалось, что он надвинулся на нее.

— Ты нарочно искушаешь меня, Кэролайн. Смотри, пожалеешь, если зайдешь слишком далеко. Ты играешь с огнем.

— Вот как, а я и не подозревала, — усмехнулась девушка. Лорд Брекон сделал было шаг к ней, но остановился.

— Я предупреждаю тебя, Кэролайн, — сказал он сквозь стиснутые зубы, — еще немного — и ты окажешься в моих объятиях, а если я прикоснусь к тебе, то я за себя не отвечаю. Ты станешь моей, поскольку и мужской выдержке есть пределы.

— А почему бы и нет? — совсем тихо спросила Кэролайн. — Ведь я твоя жена, Вэйн.

— Да, ты моя жена, я не забыл об этом. Но помнишь ли ты, что, став моей женой фактически, а не только по имени, как ты выразилась, ты можешь произвести на свет еще одну Кэсси? Этого ты не забыла?

Жестокость самого вопроса и тон, каким он был задан, сломили Кэролайн. Она жалобно вскрикнула и закрыла лицо руками.

— Нет, я вижу, ты не забыла Кэсси. Она ведь здесь, неподалеку. Она в замке. Не хочешь ли ты посетить ее еще раз, а потом уж скажешь мне, желаешь ли ты сохранить наш брак или воспользуешься свободой, которую я тебе предлагаю?

Кэролайн не отвечала. Она не отнимала рук от лица. Слова Вэйна так живо воскресили в ее памяти образ Кэсси, ее растопыренные толстые пальцы, жаждущие крови, и мокрые губы, что ее бросило в дрожь.

— Не отвечай мне. Твоего молчания уже вполне достаточно… Ложись спать, Кэролайн, и запри дверь. Я намерен искать забвения в бутылке бренди, а под влиянием вина люди совершают иногда странные поступки, о которых потом сожалеют. Ложись спать, я желаю вашей светлости спокойной ночи.

Он насмешливо поклонился ей. Кэролайн стояла неподвижно. Он бросился в кресло, с которого поднялся при ее появлении, и, взяв графин, доверху наполнил стоявший рядом на столике бокал. Не глядя на него, не чувствуя под собой ног, Кэролайн вышла.

Исполняя его приказание, она поднялась наверх.

Теперь она знала, что молитвы ей не помогли.

Глава 13

Кэролайн, вздрогнув, проснулась и сразу же вспомнила, что не рассказала Вэйну о Хэрриет.

Нужно его предупредить, подумала она, что Хэрриет понятия не имеет о подлинном положении мистера Стрэттона и, если викарий станет расспрашивать Вэйна о его приятеле, Вэйн не должен проговориться, какой это мог бы быть на самом деле выгодный брак.

Кэролайн была убеждена, что по крайней мере первое время, пока совместная жизнь Хэрриет и Томаса Стрэттона не наладится, викарий должен по-прежнему оставаться в образе огнедышащего дракона.

— Я должна предупредить Вэйна, — проговорила она вслух и тут только вспомнила, как они расстались накануне. Кэролайн была очень недовольна собой. Больше всего на свете она презирала слабость, а именно слабость она и проявила, позволив Вэйну запугать себя и привести в смятение, совершенно чуждое ее натуре.

Ее сразило упоминание о Кэсси. Но сейчас, когда золотые лучи утреннего солнца пробивались сквозь задвинутые занавеси, Кэролайн решила, что даже тысячи таких Кэсси ничего не изменят, она все равно будет любить Вэйна, а он — ее. Что думать о будущем! Если даже им и предстоит провести всю дальнейшую жизнь в страхе, постоянно помня о подстерегавшем их кошмаре, по крайней мере сейчас они могли бы вообразить себя счастливыми и беззаботными.

Кэролайн потянула шнурок звонка и встала с постели.

— Я не стану бояться, я не дам себя запугать, — произнесла она вслух, — потому что я люблю Вэйна больше всего на свете. — Повторяя эти слова, она, казалось, обретала новую силу, новое мужество, которое должно было помочь ей преодолеть все силы зла.

Она вспомнила, что сегодня он собирался к епископу. Любой ценой этому следует помешать. Она уговорит его: их брак не должен быть расторгнут, хотя они и не обрели в нем ничего, кроме горечи и мучений.

— Как вы рано, миледи! — воскликнула, входя, Мария.

— Немедленно передай его светлости, что я желаю его видеть по неотложному делу прежде, чем он уедет.

Узнай, когда его светлость собирается выехать, и принеси мне быстрее мой шоколад.

— Слушаю, миледи, — отвечала Мария, поспешно раздвигая занавески на окнах.

В комнату хлынул солнечный свет. Кэролайн кожей чувствовала золотистое тепло лучей. Подняв голову и нежась с закрытыми глазами в солнечных лучах, она вообразила на мгновение, что они ласкают ее, как когда-то Вэйн, еще до того, как он рассердился на нее.

Погруженная в свои мысли, Кэролайн не заметила, как вернулась Мария, и даже несколько удивилась тому, что ее приказание уже исполнено.

— Я передала ваше поручение его светлости, и он будет ожидать вас в библиотеке. Лошадь ему должны подать к половине десятого.

Кэролайн немного задумалась.

— Мария, у меня родилась прекрасная идея! Я поеду с его светлостью. Мою амазонку прислали из Мэндрейка с другими вещами?

— Да, миледи!

— Прекрасно. Достань ее, но сначала пошли кого-нибудь в конюшню распорядиться, чтобы мне подали лошадь в то же время, как и его светлости.

— Слушаю, миледи, — отвечала Мария, и Кэролайн начала одеваться, все более увлекаясь задуманным.

Если Вэйн будет настаивать на посещении епископа, она поедет с ним. По крайней мере лучше прогуляться вместе верхом по округе, чем спорить и препираться, как все последние дни, в этой мрачной библиотеке.

До чего ей отвратительна эта комната, как, впрочем, и весь замок! Пусть это ее будущий дом, и ей суждено было строить здесь свое счастье, но все равно Кэролайн ненавидела его. Он был отмечен печатью мрака, уныния и неотвратимого зла; она всегда будет помнить, кто там томился: глядя на фамильные портреты на стенах холла, она не сможет не задуматься о том, что благосклонно взиравшие на нее с полотен темноглазые предки Вэйна и породили, в сущности, это чудовище — Кэсси с ее животными инстинктами.

Да, она ненавидела замок Брекон, и в то же время безмерно любила его владельца. Что было толку в поисках разумного выхода из положения? Ведь даже разреши она Вэйну расторгнуть брак, все равно жизнь его останется омрачена той чудовищной тайной, все равно в безрадостном будущем его ожидают лишь тоска и одиночество.

Нет, даже и мысли об этом нельзя было допустить.

Она ни при каких обстоятельствах не согласится на разлуку, никогда не покинет Вэйна, предоставив ему в одиночестве влачить свой жребий.

Что бы ни ожидало их впереди, жизни их уже были соединены. Ей пришли на память ее брачные обеты, и Кэролайн повторяла их про себя, зная, что они остаются для нее столь же священными, как и в ту минуту, когда она впервые произнесла их.

Кэсси тут ни при чем, Кэсси не может нарушить таинство брака. Кэролайн знала, что в ту ночь Вэйн предоставил ей выбор. И теперь, одеваясь, она окончательно поняла, что выбор ею сделан, решение принято. Настал решающий момент. Больше ее уже не будут терзать ни сомнения, ни колебания.

Улыбаясь, с сияющими глазами, Кэролайн спустилась в библиотеку. На ней была зеленая бархатная амазонка, отороченная шнуром более темного цвета. Манжеты и отвороты были отделаны блестящим шелком.

С высокой тульи шляпы спадало на плечо длинное алое перо. Она выглядела очаровательно и хорошо это знала, еще до того, как, войдя в библиотеку, увидела восхищение в глазах Вэйна.

Вид у него был усталый, но никаких других следов бессонной ночи она не заметила. Поклонившись Кэролайн, он ожидал, пока она заговорит первой. Она приблизилась к нему и взглянула на него с улыбкой:

— Можно мне поехать сегодня с тобой, Вэйн?

После минутного колебания он спокойно ответил:

— Сочту за честь. Я никогда еще не видел тебя верхом.

— Надеюсь, у тебя найдется для меня хорошая лошадь. Конюшни моего отца славятся арабскими скакунами.

— Придется постараться, чтобы достойно ответить на такой вызов, — сказал лорд Брекон с чуть заметной улыбкой в уголках губ.

— Я посылала на конюшню… сказать, что сегодня утром выезжаю. Но прежде я хотела поговорить с тобой о другом. Речь идет о Хэрриет…

— Я помню, вчера ты говорила мне, что она бежала с Томасом Стрэттоном. Не хочешь ли ты сказать, что они уже вернулись?

— Нет, конечно. Дело в том, что они бежали потому, что викарий настроен против мистера Стрэттона.

Это отчасти моя вина. Видишь ли, я сказала ему, что мистер Стрэттон — шестой сын небогатого отца.

Лорд Брекон расхохотался.

— Кэролайн, ты неисправима. Иными словами, Томас прельстился Хэрриет, потому что она представляла собой запретный плод.

— Вот именно. За последний год его порядочно разбаловали; на завидного жениха всегда находятся толпы претенденток.

— Но какое это имеет отношение ко мне?

— Я боюсь, что, когда викарий обнаружит отсутствие Хэрриет, он примчится сюда разузнать о ней. Не говори ему об истинном положении дел мистера Стрэттона. Чем дольше он будет чинить им препятствия, тем прочнее основания их будущего счастья.

Лорд Брекон опять рассмеялся:

— И сколько еще коварных замыслов таится в этой хорошенькой головке?

В его словах звучали тепло и нежность, но как только Кэролайн подняла глаза и пристально взглянула на него, он словно вспомнил о лежащей между ними пропасти: исчезли ласковые искорки в глазах, он сделался, как прежде, холодно-вежливым.

Кэролайн дотронулась до его руки.

— Довольно сердиться на меня, Вэйн. Позже мне нужно будет многое обсудить с тобой, но сейчас не время для ссор и подозрений. Поедем на прогулку и забудем обо всем. Давай представим, что мы — просто двое свободных беззаботных людей, которые вдруг встретились и… понравились друг другу.

Выражение лица его смягчилось. Он поднес ее руку к губам.

— Что ж, попробуем притвориться в последний раз, — сказал он. — Вообразим, что мы только что встретились, счастливы и наше будущее безоблачно.

Что-то в его голосе и взгляде заставило Кэролайн затаить дыхание и сжать его руку.

— Да-да, именно так. Ты сегодня не собираешься к епископу?

Лорд Брекон покачал головой:

— Нет, завтра. Я только что прочел в «Морнинг пост», что он собирается сегодня в Ноул в гости к лорду Сэквиллу. Ноул всего в нескольких милях отсюда, я навещу его там. В числе гостей будет и лорд Милборн, председатель суда.

— Дядя Фрэнсис! — воскликнула Кэролайн, решив про себя, что непременно поедет в Ноул вместе с лордом Бреконом.

Но сейчас было не до споров. Судьба в лице епископа, собравшегося в Ноул, дала возможность Вэйну предложить ей перемирие. Она с готовностью ухватилась за эту оливковую ветвь, пусть хилую, и за возможность отложить, пусть ненадолго, планы расторжения их брака. Лицо Кэролайн светилось счастьем, когда она нежно улыбнулась мужу.

— Завтра будь что будет, — сказала она весело. — У нас ведь есть сегодня.

Он опять поцеловал ей руку, не спуская глаз с ее губ, так что она вспомнила вкус его поцелуев. И в этот момент Кэролайн дала себе клятву: прежде чем кончится сегодняшний день, она вновь испытает блаженство и восторг в его объятиях. Искушение дотронуться до него было так велико, что ей стоило больших усилий повернуться к двери:

— Солнце манит нас, Вэйн, и лошади ждут!

Они спустились в холл, где уже дожидался Бейтсон, дворецкий, держа в руках шляпу и перчатки его светлости.

Взяв шляпу и перчатки, лорд Брекон направился к двери и на секунду остановился там, глядя на ожидавших их внизу лошадей. Это были превосходные животные: одна темно-гнедая, другая настолько светло-серая, что казалась почти белой. Конюхи с трудом сдерживали их.

— О, да ты знаток, Вэйн, — сказала Кэролайн.

Он с гордостью улыбнулся.

— Я льщу себя мыслью, что у меня редкая конюшня, но с тех пор, как услышал о мэндрейкской породе, уверенность эта поубавилась.

Пока они говорили, послышался стук колес и на дороге показался элегантный двухколесный экипаж с парой гнедых, запряженных цугом. Правил кучер, а сзади прицепился мальчишка-грум лет четырнадцати, маленького роста, с острым личиком. Мальчишка соскочил с запяток и, забежав вперед, ухватился за поводья, сдерживая лошадей.

— А это для кого? — спросила Кэролайн.

— Для Джервиса, я полагаю, — ответил лорд Брекон и повернулся к стоявшему сзади Бейтсону.

— Мистер Уорлингем выезжает на прогулку, Бейтсон?

— Мистер Уорлингем покидает замок, милорд.

Лорд Брекон поднял брови.

— Не слышал, чтобы он собирался сократить свой визит.

— Я думаю, нам нужно подождать и проститься с ним, — сказала Кэролайн, озабоченная тем, что зловещее присутствие мистера Уорлингема могло омрачить счастливую для нее минуту; но туг же мысли ее переключились на другое, доискиваясь причин его неожиданного отъезда.

И тут она все поняла, разгадка стала ей ясна как белый день. Если, как ей было известно из подслушанного разговора, должно было совершиться преступление или задуманы какие-то темные дела, мистеру Уорлингему необходимо позаботиться о своем алиби. Оставаться в замке было бы неразумно, хотя ей казалось, что далеко уезжать он не собирался.

Она взглянула на кучера: им оказался человек, которого она прошлой ночью видела у павильона. Кэролайн сразу же узнала почти квадратную голову, толстую шею и изуродованное ухо. Она была права: несомненно, что этот человек — боксер: нос у него явно сломан, а глубокий шрам на верхней губе придавал лицу отталкивающее выражение. Когда он спрыгнул на землю, лошади начали грызть удила, а передняя попыталась даже встать на дыбы. Грум размахнулся и изо всей силы ударил ее кулаком. Не успела Кэролайн перевести дух от изумления, как лорд Брекон сбежал по ступенькам и схватил мальчишку за воротник.

— Как ты смеешь так обращаться с лошадью? — крикнул он и, подняв мальчишку за шиворот, встряхнул его, как терьер крысу.

— Мерзавец! — продолжал он. — Будь ты у меня на службе, я бы тебя тут же выгнал.

Побледневший мальчишка завопил во всю мочь:

— Пусти, хозяин, не буду больше, не буду!

Лорд Брекон отпустил его, и мальчишка плашмя растянулся по земле.

— Убирайся отсюда, и если еще раз увижу, как ты обращаешься с лошадьми, выпорю тебя до полусмерти, понял?

— Да, сэр, простите, сэр, — проскулил мальчишка.

Он вскочил на ноги и спрятался за экипаж, словно боялся, что лорд Брекон передумает и начнет его пороть тут же.

— Что здесь происходит? — раздался рядом с Кэролайн чей-то голос, и она увидела в дверях мистера Уорлингема.

«Интересно, видел ли он всю эту сцену?» — подумала она. Мистер Уорлингем спустился к экипажу, где лорд Брекон успокаивал испуганную лошадь, поглаживая ее и что-то ей нашептывая. Удивительно, но животное будто бы понимало его и быстро успокоилось.

— Я приношу извинения, Вэйн, за неопытность моего грума.

— Слово «неопытность» тут едва ли подходит, — резко проговорил лорд Брекон. — Парень явно не любит животных. Тебе лучше от него избавиться, Джервис.

Мистер Уорлингем взглянул на стоявшего поодаль кучера.

— Займитесь этим, Джексон, — сказал он. — А теперь я должен проститься с тобой, Вэйн. Сегодня утром я узнал, что мне необходимо срочно вернуться в Лондон.