Глава 2

Айлин штопала занавеси в герцогском кабинете.

Их край свисал до самого пола, поэтому и работать ей приходилось, сидя на полу. Старая обветшавшая материя грозила того и гляди расползтись в ее пальцах.

Занавеси покрывала стародавняя пыль, и Айлин надела фартук и повязала голову косынкой из белого муслина.

За шитьем она подумала, что эта единственная ею открытая комната выглядит неплохо.

Здесь стояли две вазы с золотистыми нарциссами, которые она сорвала накануне, а солнечные лучи играли на картинах, фарфоре и красивой старинной мебели, до блеска отполированной ее собственными руками.

В этой комнате, которую во все времена именовали «герцогским кабинетом», висели портреты первых четырех герцогов Тетберийских, а портрет отца Айлин находился в гостиной.

Каждый из герцогов заказывал свой портрет сразу после вступления в права наследника. Самым впечатляющим и парадным был портрет второго герцога, спрятавшего сокровища низама, и висел этот портрет на самом лучшем месте — над письменным столом времен короля Георга.

Раму картины покрывала искусная резьба.

Как думала Айлин, этот герцог был преисполнен сознания собственной значительности. Во всяком случае он единственный был изображен в короне, украшенной листьями земляники8 Внизу полотна два ангелочка держали ленту с его именем.

Айлин часто спрашивала себя, представлял ли этот человек, вернувшись из Индии, какие трагические перемены ожидали этот дом? Волновало ее и то, как отнесется к имению новый герцог, а мысль о том, что он может совсем не приехать, приводила ее в отчаяние.

Со дня смерти старого герцога прошло уже более трех месяцев, а от его наследника все еще не было никаких вестей.

Мистер Уиккер, написал ему о смерти отца Айлин и получил извещение от банковского управляющего мистера Бери из Калькутты, в котором сообщалось, что письмо будет вручено мистеру Шеридану Бери при первой же возможности.

— Боюсь, — говорил мистер Уиккер, — что нового герцога нет в Калькутте, а может быть, и вообще в Индии.

— Тогда где же он может быть? — спрашивала Айлин.

Мистер Уиккер только пожимал плечами.

— Понятия не имею, леди Айлин! Мистер Бери так много путешествовал по всем странам Востока в последние годы, что я не удивлюсь, если он окажется в Китае или Тимбукту!

Они оба рассмеялись, но затем Айлин, уже серьезно спросила:

— На что же мы будем существовать до его приезда?

— Я говорил об этом со своими партнерами.

Мы решили, что на правах поверенных можем продолжать выплачивать пенсии до приезда его светлости и выделить вам деньги на выдачу жалованья мистеру и миссис Берд и пропитание для вас и для них, — И для Пегаса, — быстро вставила Айлин.

— Разумеется, — серьезно подтвердил мистер Уиккер.

— Я так благодарна вам, мистер Уиккер.

Мне неприятно быть вам обузой, но пока я не вижу другого выхода. Ведь вы не хуже меня знаете, что мистер и миссис Берд будут голодать, если мы не позаботимся о них.

Поверенный вздохнул:

— Я спрашивал своих партнеров, не можем ли мы что-нибудь продать, чтобы выручить для вас деньги хотя бы на самые необходимые расходы, но, по их мнению, это было бы незаконно без согласия и разрешения герцога.

— Я понимаю. Но с вашей стороны очень любезно, что вы беспокоитесь обо мне.

Айлин улыбнулась и добавила:

— Не знаю, что бы я делала без вас, мистер Уиккер. Вы были для меня опорой с того самого момента, как слег мой отец.

Эти слова заметно смутили старика. Девушка тихо проговорила:

— А вдруг герцог… никогда не вернется?

Вдруг предпочтет остаться на Востоке?..

— Все равно он обязан сделать необходимые распоряжения относительно имения. Но я полагаю, леди Айлин, не стоит заранее настраиваться на худшее.

— Нет, конечно, — согласилась Айлин. — Но я не могу не беспокоиться о будущем.

— Умоляю вас, будьте откровенны с новым герцогом. Ему необходимо дать понять, что вы полностью зависите от него!

— Как раз этого-то я и не хочу! Я уже предупредила мистера и миссис Берд, чтобы они обращались ко мне «мисс», а не «миледи». Если я сама хорошо справлюсь со своей ролью, то какая-нибудь работа на несколько месяцев мне будет обеспечена. А там посмотрим!

Мистер Уиккер открыл было рот, собираясь что-то возразить, но, понимая, что спор ни к чему не приведет, промолчал. Он лишь подумал, что остается надеяться на то, что любой мужчина благородного происхождения не может не стремиться оберегать столь прекрасное и беззащитное создание.

Недели шли за неделями, а от герцога по-прежнему не поступало никаких вестей, и поверенный стал подумывать, что отец Айлин не так уж ошибался по поводу Шеридана. Возможно, тот и впрямь не особенно интересовался своим английским наследством, предпочитая наслаждаться жизнью в дальних странах.

А Айлин неустанно трудилась, стараясь, в ожидании нового хозяина, придать дому как можно более привлекательный вид.

Она починила ветхие занавеси и передвинула мебель так, чтобы прикрыть протершиеся ковры.

Дом был такой огромный, что Айлин казалась себе тем маленьким голландским мальчиком, который во время наводнения пальчиком заткнул отверстие в дамбе9

Ей казалось, что стоило навести порядок в одной комнате и взяться за другую, как первая снова обрастает паутиной и покрывается толстым слоем пыли.

По распоряжению ее прикованного к постели отца, парадные комнаты были закрыты.

В Серебряном салоне, самом изысканном помещении, отреставрированном одним из первых, мебель стояла в чехлах.

В таком же состоянии были Красная гостиная, кабинет, гостиная герцогини, картинная галерея, комната для игры в карты, музыкальный салон и еще множество комнат поменьше, без названия.

Столовую Айлин оставила открытой, так как та находилась по соседству с буфетной и кухней.

Иногда, сидя в одиночестве за огромным столом, за которым с легкостью могли бы разместиться тридцать человек, она представляла себе столовую, заполненную людьми: дамами в роскошных платьях и джентльменами в вечерних костюмах.

Она мечтала о живой и непринужденной беседе с гостями.

Иногда в мечтах Айлин представляла себе темноволосого красавца. Их взгляды встречались, и они не могли оторвать глаз друг от Друга.

Покончив с едой, состоявшей обычно лишь из одного блюда, Айлин сама относила тарелку в кухню, чтобы миссис Берд ее помыла.

Это было проще, чем заставлять мистера Берда прислуживать ей за столом. Старик двигался с трудом. Пока он, шаркая ногами, обходил стол или возвращался в кухню за забытой ложкой, еда успевала остыть.

— У вас и так хватает дел, — говорила ему девушка. — Так что сегодня я справлюсь сама.

Эта фраза, произносимая каждый день, спасала старого слугу от унижения. Обычно он отвечал:

— Вы так добры, ваша светлость. Я как раз собирался почистить серебро…

Серебро давно хранилось под замком, и им не пользовались. С тем же успехом он иногда говорил, что ему необходимо спуститься в подвал.

Там должны еще были сохраниться небольшие запасы вина. Сама Айлин никогда не пила ничего, крепче воды, но надеялась, что по возвращении герцога супруги Берд смогут припомнить, в какой бочке хранился кларет, а в какой — белое вино.

Несколько недель после смерти отца Айлин провела в каждодневном ожидании приезда герцога. В конце концов она начала думать, что он такой же миф, как сокровища низама.

Она продолжала заниматься делами имения, общаясь только со старыми слугами да изредка — с мистером Уиккером.

Гостей в дом не приглашали. Айлин еще носила траур, да к тому же ее отец давно отбил охоту у соседей навещать их.

— Можно подумать, что я живу на необитаемом острове! — со смехом сказала как-то юная затворница старику-поверенному.

Это было именно так.

Но все-таки она была по-своему счастлива.

Гораздо счастливее, чем в те времена, когда ей приходилось выслушивать брань и крики отца, который без конца требовал исполнения своих прихотей.

При нем до самой смерти оставался камердинер, который служил ему почти сорок лет и был очень предан семье и в особенности Айлин.

Однако сразу же после похорон, он изъявил желание уехать к своему брату. У того имелось свое дело в небольшом городке в семи милях от имения.

— Я бы мог еще работать, миледи, — сказал он Айлин, — но мне хочется отдохнуть.

— Надеюсь, Уоткинс, так оно и будет, — ответила девушка. — Вы были незаменимы. Без вашей помощи я никогда бы не справилась. Мне будет не хватать вас.

— А мне вас, миледи.

— Я так хотела бы вознаградить вас за вашу доброту, за все, что вы делали все эти годы, — тихо продолжала Айлин, — но, как вы понимаете, в настоящий момент у меня немного денег.

Если я когда-нибудь сумею отыскать сокровища низама, будьте уверены: вы первый получите свою долю.

— Вы очень добры, миледи! — ответил Уоткинс. — Но не беспокойтесь, мой брат обо мне позаботится. Жаль, конечно, что за все годы службы у вас я так ничего и не скопил. Ведь я жил здесь с двенадцати лет!

— Это так несправедливо, что папа ничего не оставил вам по завещанию, но…

— Не волнуйтесь обо мне, — повторил Уоткинс. — Когда вам улыбнется счастье, или вы отыщете эти самые сокровища, в существовании которых я сильно сомневаюсь, я хотел бы просто услышать об этом, чтобы порадоваться за вас.

— Обещаю вам, я дам вам знать! — сказала Айлин.

Распрощавшись с ним и глядя, как этот худой маленький человечек садится в повозку с крохотным побитым сундучком, в который поместилось все его имущество, девушка почувствовала, что слезы наворачиваются ей на глаза.

— Как отец мог позабыть о нем? — проговорила она вслух и мысленно пообещала себе, что в крайнем случае сумеет выпросить у нового герцога денег для Уоткинса и супругов Берд.

Старики Берд служили в доме так же давно, как и Уоткинс. Они появились здесь задолго до рождения Айлин. Мистер Берд сначала был точильщиком, потом буфетчиком, потом лакеем и дослужился до дворецкого.

— Это и их дом тоже, — думала Айлин.

Если новый герцог отошлет их, они потеряют все родное и дорогое им.

В комнатках возле кухни, где они жили, хранились все личные вещи, которые они собрали за долгие годы.

В том числе и подарок, который четырехлетняя Айлин сделала миссис Берд: картинка с изображением дома, украшенного по обеим сторонам скульптурным изображением Ноевого ковчега10 и человечков, которые должны были изображать мистера и миссис Берд.

Был там и кошелек, застегивающийся на пуговицу, который девочка смастерила годом позже.

Еще у миссис Берд хранился лисий хвост, который, в приступе щедрости, подарил, ей отец Айлин после особенно удачной охоты; лук со стрелами, который отец сделал Дэвиду и на смену которому позже пришло ружье; хранилась там и крикетная бита с мячом, которым мальчуган угодил в теплицу, за что ему здорово досталось.

Дюжины подобных мелочей напоминали пожилой чете о том, что они — это часть семьи.

Ночью, лежа без сна, Айлин ломала голову, как объяснить новому герцогу привязанность старых слуг к Дому.

«Если он не будет знать, что я сама состою с ним в родстве, мне будет проще попросить у него денег, в том числе и для себя», — думала Айлин.

Однако сама мысль об этом изрядно пугала ее, и, томясь в ожидании приезда герцога, девушка, подобно своему отцу, начинала ненавидеть наследника.

Она починила ветхие занавеси и, уже обрезав нитку, заметила, что надо еще подшить бахрому.

Взглянув на часы, стоявшие на каминной полке, Айлин решила, что успеет сделать и это, как вдруг отворилась дверь.

Она подумала, что это, должно быть, мистер Берд, но, к ее удивлению, в комнату вошел незнакомец. Он огляделся по сторонам и наконец заметил сидевшую на полу Айлин, которая удивленно смотрела на него.

Девушка попыталась вспомнить, видела ли она его раньше, и уже собиралась спросить, что ему здесь нужно, как вдруг он заговорил сам, и в его резком властном голосе отчетливо слышалось раздражение:

— Где вся прислуга? Нигде никого нет, даже в кухне!

— Там должен был кто-нибудь быть, — ответила Айлин. — Что вам угодно?

— Почему в холле нет ни одного лакея? — спросил вновь прибывший тем же суровым резким тоном.

— Лакея?

— Отец говорил мне, что кто-нибудь из них всегда на месте.

Неожиданно Айлин осенило, что это и есть герцог, хотя в первый момент ей не поверилось в это.

По крайней мере в одном он не оправдал ее ожиданий: Айлин предполагала, что, находясь с ними в родстве, новый герцог должен быть хоть немного похож на Дэвида или на их отца.

Он был выше и шире в плечах, а в его красивом своеобразном лице не было ни одной знакомой черты.

Волосы у герцога были темные, а густые брови почти сходились на переносице. В нем чувствовалась энергия и жизненная сила. В глаза бросалось, отнюдь не свойственное благородному джентльмену, пренебрежение к тому, как он одет.

Пожалуй, новый герцог был не похож на богача.

Айлин сообразила, что так и не ответила на его вопрос, и проговорила:

— В холле нет лакеев уже лет десять.

— Почему?

— Потому что нечем было платить им.

Герцог нахмурился. Его взгляд стал еще суровее.

Айлин медленно поднялась с пола, пытаясь понять, что ей следует говорить и как себя вести.

По-видимому, герцог, как она того и хотела, принял ее за служанку. Айлин медленно стянула с себя фартук и косынку.

— Кто вы?

Девушка, уже готовая войти в роль, перекинула фартук через руку, приблизилась к новому хозяину и ответила:

— Вы, должно быть, новый герцог. Добро пожаловать в Тетберийское аббатство, ваша светлость!

Она присела в неглубоком реверансе и, прежде чем он успел ответить, добавила:

— Меня зовут Джейн Эшли. В настоящий момент я хранительница библиотеки.

— А заодно еще и подшиваете занавеси, — уточнил герцог.

— Этим больше некому заняться, ваша светлость.

Он взглянул на нее, и Айлин испугалась, что наследник разгадал ее маскарад, но он только сказал:

— Итак, я здесь. Думаю, прежде всего мне необходимо поговорить с экономкой, или кто тут занимается хозяйством, а потом я был бы вам обязан, если бы вы пригласили сюда управляющего.

Айлин удержалась от улыбки и сказала:

— Конечно, ваша светлость. Но, быть может, вы хотели бы сначала отдохнуть и перекусить?

— Разумеется! — ответил герцог, несколько раздраженный ее дерзостью.

— Тогда, я думаю, надо сообщить повару о пожеланиях вашей светлости, хотя, боюсь, ленч будет скудноватым.

Не дожидаясь ответа герцога, Айлин вышла из комнаты.

Как только дверь за ней закрылась, девушка со всех ног бросилась в кухню.

Ни мистера, ни миссис Берд не было видно, и, поскольку герцог сказал, что в кухне никого нет, она подумала, что старики сидят в своей комнате, собираясь с силами, чтобы сварить яйца ей к ленчу.

Айлин вбежала к ним со словами:

— Его светлость приехали и теперь ждут обеда! О, миссис Берд, что мы можем ему предложить?

Миссис Берд с трудом поднялась с кресла.

— Новый герцог, миледи… О, я хотела сказать, мисс! Что ж, я всегда говорила: лучше поздно, чем никогда!

— Мне надо было встретить его при входе! — посетовал ее муж, вставая из-за стола, за которым он чистил серебряные чайные ложечки.

— Не могли же вы знать после стольких дней ожидания, что он приедет именно сегодня!

И представляете! Он поинтересовался, отчего это в холле нет ни одного лакея!

Ей это казалось забавным, и она весело рассмеялась, однако старики, очевидно, были сильно напуганы приездом герцога.

— У вас остались яйца, миссис Берд? — спросила Айлин.

— Только три, мисс. Я приберегла вам одно на ужин…

— Сделайте омлет, — перебила ее девушка, — и, надеюсь, там еще осталось немного сыра. А, может быть, вы сможете приготовить пудинг или что-нибудь в этом роде?

Не дожидаясь, пока миссис Берд начнет причитать, что это совершенно невозможно, она обратилась к ее супругу:

— Спуститесь в подвал, как можно быстрее, и принесите бутылку кларета и еще одну — хереса или мадеры, если сможете отыскать.

— Сомневаюсь, миле… мисс, — покачал головой старик.

Но когда Айлин вышла и поспешила к себе в спальню, он молча поднялся и медленно двинулся в сторону кладовой, где на обитой сукном доске висел ключ от подвала.

В ожидании приезда герцога Айлин переселилась из парадной комнаты рядом со спальней отца в другое крыло здания и заняла комнату рядом с бывшей классной.

Это была ее комната, с тех самых пор, как она переселилась в нее из детской. В ней девушка чувствовала себя в полной безопасности.

Здесь ей было уютно.

В спальне и соседних комнатах Айлин собрала вещи, которые она считала своими и собиралась взять с собой в случае, если бы ей пришлось покинуть дом.

Здесь был письменный стол ее матери и французский инкрустированный секретер, который та привезла с собой после свадьбы в дом мужа.

В секретере хранились рисунки ее матери и наброски к портрету отца, сделанные художником, когда он работал над большим портретом пятого герцога.

Но самой большой ценностью был портрет Дэвида в военной форме.

На портрете глаза брата смотрели на нее, как живые, он улыбался, и Айлин казалось, что Дэвид разговаривает с ней.

Ни один из портретов не представлял собой большой художественной ценности, но ей они были дороги, и девушка пребывала в твердой уверенности, что никто не посмеет отобрать у нее ее сокровища.

Войдя в спальню, она отбросила в сторону фартук и косынку и взглянула на себя в зеркало.

Ужаснувшись, что причесана недостаточно аккуратно, девушка вспомнила, что к приезду герцога собиралась убрать волосы со лба, чтобы казаться старше своих лет.

«Хранительнице библиотеки должно быть уже за тридцать!» — думала она.

Теперь же, ее свободно падавшие на спину кудри беспорядочно рассыпались, обрамляя личико девушки. Отдельные завитки спускались на лоб. Она аккуратно расчесала волосы и поспешно собрала их на затылке в тугой узел.

Потом Айлин вытащила из гардероба платье, специально приготовленное к приезду герцога.

Это платье из зеленого крепа принадлежало еще ее матери. Кринолин уже вышел из моды, и Айлин оставила только верхнюю юбку, надеясь, что она выглядит достаточно строго.

Платье наглухо застегивалось у горла, и девушка добавила к нему аккуратный муслиновый воротничок и такие же манжеты.

Уверенная, что в этом наряде она выглядит значительно старше, Айлин не замечала, что цвет платья лишь подчеркивает ослепительную белизну ее кожи и блеск золотых волос, а в чистой глубине ее глаз, словно отражаются солнечные лучи.

Застегивая манжеты на тонких запястьях, девушка не сомневалась, что теперь ее вид в точности соответствует тому, как должна выглядеть хранительница библиотеки.

Бросив на себя быстрый взгляд в зеркало, она поспешила вниз, надеясь, что мистер Берд уже принес херес из подвала.

Старик в буфетной пытался откупорить пыльную бутыль.

Когда наконец он вытащил пробку, Айлин достала из серванта небольшой серебряный поднос, поставила на него бокал и сняла с полки графин, в который мистер Берд перелил вино.

— Мне надо переодеться, мисс, — сказал он, закрывая графин крышечкой.

— Да, конечно. Я пока отнесу херес его светлости, а вы переоденьтесь и накрывайте стол на одного.

— А вы разве не сядете за стол с его светлостью?

— Нет! Конечно, нет! Не забывайте, я просто хранительница библиотеки, а мой предшественник, если вы помните, не садился за стол с моим отцом.

— Да-да, мисс…

— Пойду, помогу миссис Берд, — сказала Айлин. — Но не говорите об этом герцогу!

— Вы не должны, вы не должны, миледи!.. — тихо забормотал старик.

— Мисс! — перебила его Айлин. — Обещайте мне не забывать, что я «Мисс Эшли»!

С этими словами, она взяла поднос и вышла в холл.

Идти быстро с подносом в руках она не могла, но от волнения у нее перехватывало дыхание, а когда она подошла к дверям кабинета, сердце было готово выпрыгнуть у нее из груди.

К ее удивлению, герцог сидел за столом отца и изучал содержимое выдвижных ящиков.

Несколько бумаг лежало перед ним на книге записей, украшенной золотым гербом Тетбери, и Айлин тут же вспомнила, что герцог вступил в права наследника и может делать все, что пожелает.

— Простите, что заставила так долго ждать, ваша светлость, но дворецкому пришлось спускаться в подвал за хересом. Ленч для вашей светлости скоро будет готов.

Она поставила поднос перед ним на стол и добавила:

— Поскольку вы, ваша светлость, не поставили нас в известность о своем прибытии, то мы надеемся, что вы простите нас за то, что ленч будет не слишком изысканный. Но я постараюсь, чтобы обед был получше.

— Вы постараетесь? Значит ли это, что здесь всем распоряжаетесь вы, мисс Эшли?

— После смерти прежнего герцога некому больше было следить за всем, что происходит в доме и в имении. Поэтому мистер Уиккер, поверенный в делах, просил меня, насколько это в моих силах, присматривать за домом до приезда вашей светлости.

Герцог удивленно посмотрел на нее.

— Насколько я понимаю, денег на содержание дома и имения нет? — спросил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

— Я думаю, ваша светлость захочет поскорее встретиться с мистером Уиккером.

— Мне кажется, вы в состоянии ответить на мой вопрос!

— Я отвечу, — медленно произнесла Айлин. — К моменту своей смерти покойный герцог был целиком и полностью разорен.

Девушке сразу не понравился тон, которым герцог начал разговор, и ей захотелось поразить его, в чем она и преуспела»

Герцог смотрел на нее, словно отказываясь поверить в услышанное.

— Этого не может быть! Отец рассказывал мне, что дом всегда содержался в роскоши и покойный герцог жил, как того требовал его титул!

— Так было до последних десяти лет его жизни.

— Откуда вы знаете? — неожиданно спросил герцог. — Вы вряд ли были тогда здесь!

Айлин прикусила язык, но быстро нашлась с ответом:

— Я жила тут с самого детства, ваша светлость! Мой отец служил герцогу.

— Тогда, полагаю, вас не затруднит ответить на мои вопросы. Знаете ли вы, что случилось с деньгами, на которые должно было содержаться имение?

— Мой отец говорил мне, что все произошло из-за неудачного вложения денег. Кроме того, третий из герцогов отличался экстравагантностью.

— И что же осталось мне? — с грубоватой прямотой спросил герцог.

Его высокомерие начало раздражать Айлин.

Этот человек, явившийся к ним в дом без предупреждения и не считающийся ни с кем, вызывал у нее неприязнь.

Похоже, его интересовали только деньги, а унаследованный титул оставлял равнодушным.

— Вот вам ответ, ваша светлость, — произнесла она тихим и ровным голосом. — Вам остался один из самых красивых, имеющих столетнюю историю домов в Англии и имение, которое принадлежало вашим предкам еще со, времен королевы Елизаветы, то есть более трех сотен лет!

Герцог слушал ее с удивлением. Потом он заговорил с нескрываемым сарказмом:

— Спасибо, мисс Эшли, что вы так точно обрисовали мне положение дел. Я понимаю, каких чувств вы от меня ожидаете!

Поскольку Айлин не ответила, он продолжал:

— Но вы должны понять, что когда вместо блестящего аристократического дома и хорошо налаженного хозяйства получаешь то, что требует вложения изрядной суммы денег, поневоле испытываешь потрясение. Фермы, вероятно, в таком же запустении?

Стараясь не выдать своего напряжения, Айлин ответила:

— Думаю, ваша светлость, еще год назад, когда вы получили известие о том, что скоро станете новым герцогом, с вашей стороны было бы разумно навести справки о наследстве. А еще лучше — приехать сюда, когда покойный герцог был еще жив, чтобы получить представление о том, что требуется сделать в имении.

Герцог не отвечал, и девушка продолжала:

— Как я понимаю, леди Айлин писала вам и просила приехать в Англию.

— Кстати, где леди Айлин? Я хочу видеть ее, — требовательно сказал герцог.

— К сожалению, ее светлость уехала жить к родственникам в северную Англию.

— Полагаю, ее можно разыскать?

— Если вам будет угодно, я постараюсь найти ее адрес, — ответила Айлин.

Повисло молчание. Затем герцог сказал:

— Ну, раз уж я здесь, лучше сразу узнать все самое плохое, а поскольку вы, как я понял, одна управляетесь с прислугой, то не будете ли вы любезны рассказать мне о ней поподробнее?

— Из прислуги в доме есть мистер Берд, который вот уже тридцать пять лет служит дворецким, миссис Берд, повариха, и Эмили. Ей уже за восемьдесят, и она помогает по дому, когда позволяет здоровье. Ну и, конечно, я.

Воцарилось молчание. Герцог смотрел на Айлин в полном недоумении.

— Это все? Вы говорите правду?

— У меня нет причины обманывать вас, ваша светлость.

— Кто управляет делами имения?

Прежде чем ответить, Айлин долго собиралась с мыслями. Наконец она выговорила:

— Так как здесь нет управляющего, за всем присматриваю я. Из рабочих имеется Джейкобс, старший конюх, хотя, впрочем, у него нет никого в подчинении, и Уильямс, старший садовник.

Сейчас он слег, у него артрит, но я надеюсь, что, когда потеплеет, он сможет немного поработать.

— Не могу поверить! — воскликнул герцог.

Он стукнул кулаком по столу и сказал:

— Почему, черт побери, меня никто не поставил обо всем этом в известность?

— Вам сообщали, — сердито ответила Айлин. — Как я уже говорила вашей светлости, леди Айлин написала письмо, в котором просила вас приехать.

— Адрес на конверте был неверный, а я в то время находился в другой стране. Письмо дошло до меня всего лишь за две недели до того, как я узнал о смерти герцога. Более разумные люди могли бы додуматься написать мне пораньше!

— Но вы должны были знать, что… после смерти маркиза… вы становитесь прямым наследником герцога!..