Когда она только начала объезжать жеребенка, волосы ее были зачесаны назад и собраны в тугой пучок, но теперь пряди выбивались наружу и колечками обрамляли ее открытый лоб.

Однако сейчас Лоринду не особенно заботила ее внешность, и она открыла дверь гостиной.

Как она и предполагала, отец был не один. Двое мужчин, о чем-то беседуя, стояли у окна.

При ее появлении они обернулись, и тут Лоринда впервые увидела их гостя. Высокий, широкоплечий, он был совершенно не похож на тех мужчин, которых ей доводилось встречать раньше, хотя она и не сразу поняла почему.

Его нельзя было назвать красивым, но в его лице было нечто притягательное, а темные глаза под резко очерченными бровями казались умными и проницательными.

У нее возникло ощущение, что его взгляд, брошенный на нее, скорее можно было назвать дерзким, чем восторженным, и, когда Лоринда приблизилась к нему, в его слабой улыбке ей почудилась некая язвительность, что явно ее задело.

— А, это ты, Лоринда! — воскликнул отец. — Ты недавно спрашивала меня о мистере Дурстане Хейле, и вот он перед тобой, собственной персоной.

Лоринда протянула руку:

— Здравствуйте.

Его ответное рукопожатие было чересчур крепким, и девушке впервые пришло в голову, что ей следовало бы переодеться в платье — хотя бы по той простой причине, что гость ожидал от нее предписанного этикетом реверанса, а это было едва ли возможно в бриджах для верховой езды.

— Я только что объезжала жеребенка для фермера Тревина, — сказала Лоринда и тут же почувствовала раздражение, оттого что ей пришлось снизойти до объяснений.

Она инстинктивно вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на мистера Хейла, встретившись с ним глазами. Очевидно, что-то показалось ему забавным, и он обернулся к отцу:

— А теперь, милорд, я вынужден вас покинуть. Обдумайте хорошенько мое предложение и дайте знать о своем решении сегодня вечером или не позднее завтрашнего утра.

— Какое предложение? — поинтересовалась Лоринда.

— Ваш отец расскажет вам обо всем после моего ухода, — изрек мистер Хейл.

Его ответ привел Лоринду в ярость. А впрочем, откуда ему было знать, что отец не мог бы ничего предпринять, не посоветовавшись заранее с нею?

— Я хочу знать, что все это значит, — не отступала она.

Мистер Хейл мельком взглянул на нее с явным неодобрением, и ей снова почудилось нечто дерзкое в выражении его глаз.

— Я буду с нетерпением ждать вашего решения, милорд. — Он протянул руку графу и вышел из комнаты, даже не обернувшись в сторону Лоринды.

Девушка изумленно смотрела ему вслед. Обычно мужчины не так вели себя при встрече с ней, но еще больше ее разгневало то, что во всем облике гостя сквозили важность и сознание собственной значимости, чего она никак не ожидала встретить в этом отдаленном уголке графства.

Его одежда была сшита по самой последней моде, но он носил ее с такой небрежностью, словно был чрезвычайно уверен в себе и его нисколько не заботило, какое впечатление он производит на других.

Девушка даже не задавалась вопросом, почему она пришла к такому выводу, ибо ее догадки были основаны на чистой интуиции. Как только за мистером Хейлом закрылась дверь и Лоринда осталась наедине с отцом, она спросила с неожиданной резкостью в голосе:

— Так что это за предложение, папа?

К ее удивлению, граф ответил не сразу. Он пересек комнату и устроился в кресле; казалось, он не в состоянии найти нужные слова. Лоринда с тревогой посмотрела на отца.

— Ну? — торопила она его. — Должно быть, нечто из ряда вон выходящее, иначе наш гость не стал бы скрывать это от меня.

В ее голосе чувствовалось презрение, и какое-то время отец избегал ее взгляда. Тогда она приблизилась к нему и произнесла твердо:

— Лучше скажи мне, папа. Я все равно узнаю рано или поздно.

— Хейл выразил желание купить у нас Прайори и поместье!

Глаза ее вспыхнули.

— Это могло бы решить все наши проблемы! И сколько же он предлагает?

— Восемьдесят тысяч фунтов!

— Ты сказал восемьдесят тысяч? — У нее перехватило дыхание. — Да он, наверное, сошел с ума! Все поместье не стоит и половины этой суммы!

— По его словам, сорока тысяч будет вполне достаточно, чтобы рассчитаться с моим долгом Чарлзу Фоксу, и у меня еще останется столько же на собственные расходы. Ты должна признать, Лоринда, что это весьма щедрое предложение.

— Разумеется, даже слишком щедрое! Этот человек либо безумец, либо по какой-то причине склонен сорить деньгами. И ты, конечно, согласился?

— Я подумал, что мне лучше сначала посоветоваться с тобой.

— Зная, что я не стану возражать, — подхватила Лоринда. — На такое мы не смели даже и надеяться. Ты освободишься от своего долга, и при умелом ведении хозяйства мы сможем прекрасно жить на капитал в сорок тысяч фунтов.

— Хейл посоветовал мне отправиться в Ирландию, — заметил граф. — Конечно, я ничего ему не сказал, но он, похоже, знает, что в ближайшее время у меня не будет желания возвращаться в Лондон.

— Откуда ему это известно? — удивилась Лоринда.

Отец пожал плечами:

— Понятия не имею, однако я не стал с ним спорить. В сущности, он прав.

— Да, теперь ты уже не сможешь вернуться туда, даже если долг будет полностью оплачен, — согласилась Лоринда, — а возможность поехать в Ирландию кажется мне весьма заманчивой. Охота там просто бесподобная! Уверена, что мне это доставит удовольствие.

И тут воцарилась тишина, которую нарушил граф, сказав:

— Тебя рядом со мной уже не будет.

— Меня… не будет рядом с тобой? Что ты имеешь в виду?

— Есть… одно условие, связанное со сделкой. Тут явно что-то было не так, и Лоринда в недоумении взглянула на отца:

— И что же это за условие?

— Ты должна будешь… выйти за него замуж! Лоринда широко раскрыла глаза и на какое-то мгновение полностью лишилась дара речи, но постепенно справилась с собой и с трудом выговорила:

— Это… наверное, какая-то… шутка, папа?

— Нет. Предложение Хейла как раз и сводилось к тому, чтобы купить Прайори со всеми угодьями и жениться на тебе. Поскольку у Камборнов нет наследника, чтобы продолжить древнюю традицию, поместье таким образом останется хотя бы частично в твоем владении.

— Он, наверное, сошел с ума! — воскликнула Лоринда. — Мне в жизни не приходилось слышать ничего более нелепого! — Она ухватилась рукой за полку камина, словно ей была необходима опора. — Полагаю, ты не согласился с ним, папа? Ты сказал ему, что мы охотно продадим дом и поместье за меньшую сумму, если я не буду включена в эту сделку?

— Он ясно дал понять, что намерен купить Прайори лишь в том случае, если ты станешь его женой, — повторил граф.

— Он не может говорить это всерьез! Ведь он до сегодняшнего дня никогда не встречался со мной, и, если даже ему случалось видеть меня, о чем я не догадывалась, по его лицу совсем не заметно, чтобы он был мною очарован.

Да и как он мог быть очарован, подумала Лоринда, увидев ее в мужской одежде!

Следовало убедить его оставить раз и навсегда эту вздорную идею. Если ему нужны Прайори и поместье, он вполне мог бы заполучить их не более чем за тридцать тысяч фунтов. Честно говоря, Лоринда не рассчитывала даже на такую сумму. Но для нее сама мысль о том, чтобы выйти замуж за незнакомого человека, была слишком нелепой и даже не подлежала обсуждению.

— Мне надо будет с ним поговорить, — сказала она вслух.

Отец беспокойно задвигался в кресле.

— Хейл заявил совершенно недвусмысленно, что в этом вопросе желает иметь дело только со мной. По-видимому, он не слишком высокого мнения о деловых способностях женщин.

— В таком случае ему придется признать свою ошибку.

— Он настаивает на том, чтобы получить ответ сегодня вечером или же завтра утром. Кажется, завтра после полудня он собирается покинуть замок.

— Ах, так, значит, он собирается диктовать нам свои условия! — разочарованно произнесла Лоринда. — Ты же сам понимаешь, папа, для нас они совершенно неприемлемы.

Отец поднялся с кресла.

— Черт возьми, Лоринда, ты не можешь так говорить! Тебе прекрасно известно, что нам вряд ли стоит рассчитывать на более выгодное предложение. Кто еще в состоянии уплатить восемьдесят тысяч фунтов за эти жалкие развалины и поместье, на которое придется потратить целое состояние?

Лоринда понимала, что он прав.

— А самое главное — это означает, что я смогу уехать отсюда, — продолжал граф. — Я не собираюсь здесь больше оставаться! Клянусь, Лоринда, если ты не примешь его предложение, я покончу с собой, я бы сделал это раньше, если б ты не вмешалась.

Он подошел к окну.

— Мне претит жизнь в деревне — без денег, без лошадей, без дома, куда бы мне было не стыдно пригласить друзей, и без доброй охоты! Ирландия может дать мне все это, не говоря уже о возможности поиграть в карты с достойными соперниками.

— И ты хочешь, чтобы ради этого я принесла в жертву себя? — возмутилась Лоринда.

— Тебе все равно придется когда-нибудь выйти замуж, — резонно заметил граф. — Ты уже отвергла достаточно поклонников, чтобы совесть не мучила тебя. Дьявольщина, почему бы тебе не заполучить наконец богатого мужа, раз представился случай?

Лоринда затаила дыхание, не зная, что ответить.

— Если бы я в свое время исполнил родительский долг, ты была бы уже пристроена, — добавил граф. — Юной леди не подобает самой выбирать для себя мужа, за нее это делают другие. Мне бы следовало заставить тебя принять предложение Долиша, он достаточно богат…

— Зато начисто лишен ума, — вставила Лоринда.

— Или Эдварда Хинтона. По крайней мере он из хорошей семьи, — не отступал отец. — На что ты надеешься? Что сам архангел Гавриил спустится к тебе с небес? Или что персидский шах предложит тебе разделить с ним трон? Ты всего лишь женщина, и, как любой женщине, тебе нужен дом и муж, чтобы должным образом опекать тебя.

— И ты полагаешь, что мистер Хейл как нельзя лучше подходит для такой роли? — Лоринда вся передернулась, вспомнив его беззастенчивый взгляд, брошенный на нее, и язвительную усмешку на губах.

— Я ни за что не выйду за него замуж! — заявила она. — Я не позволю обречь меня на страдания, чтобы ты мог развлекаться за мой счет!

Отец молча смотрел на нее, прищурив глаза.

— Ты станешь его женой, — отрубил он. — На сей раз, Лоринда, тебе не удастся меня обойти, я не намерен больше выслушивать никаких возражений!

Она хотела ему ответить, но он опередил ее:

— Я приму предложение Хейла, и брачная церемония состоится, когда ему самому будет угодно. Ты любишь потолковать о семейной чести. Что ж, как только его деньги окажутся у меня в кармане, ты со своей стороны можешь поступать, как тебе заблагорассудится.

Граф повернулся к ней спиной.

— Папа… ты не можешь так со мной обойтись! — вскричала Лоринда.

Он ничего не ответил, просто вышел из комнаты, хлопнув дверью. Лоринда некоторое время сидела без движения, уронив лицо в ладони.

«Я не выйду за него замуж! Ни за что на свете!» — снова и снова повторяла про себя девушка весь остаток дня. Около пяти часов пополудни, увидев грума, поджидающего у парадной двери, она тотчас догадалась, зачем он явился сюда. Она ворвалась в гостиную и обнаружила там отца, запечатывающего конверт с только что составленным письмом.

Граф поднял на нее глаза, и Лоринда увидела, что он много выпил.

— Я уже написал Хейлу, что принимаю его предложение, — промямлил он, — и теперь ты уже ничего не сможешь с этим поделать!

Едва посмотрев на него, Лоринда поняла, что с ним бесполезно спорить, пока он в таком состоянии. Даже если бы между ними вспыхнула бурная ссора, вряд ли он впоследствии сумеет вспомнить, о чем вообще шла речь. Решение возникло у нее как бы само собой.

— Отдай мне письмо, — попросила она.

— Если ты его порвешь, я напишу другое.

— Я вовсе не собираюсь его рвать, — объяснила Лоринда. — Я сама хочу доставить его мистеру Хейлу.

Она протянула руку, и отец явно против воли передал ей письмо.

— Если из-за тебя я не смогу получить те деньги на поездку в Ирландию, — грозился он, — клянусь, я задушу тебя собственными руками! В любом случае именно это мне следовало сделать, когда ты еще только родилась!

— Ты мечтал о сыне, и я тебя разочаровала, — спокойно сказала Лоринда. — Теперь уже слишком поздно к этому возвращаться, папа, но у меня еще есть время, чтобы высказать прямо мистеру Хейлу все, что я о нем думаю.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты.

Перед чаем она сменила костюм для верховой езды на более подходящее к случаю платье с пышными юбками и белым кружевным воротником. Решив, что нет смысла переодеваться снова, она приказала груму оседлать лошадь по-дамски и отказалась от его услуг. Лоринду не особенно заботило, во что одеться, когда предстояло ехать верхом. Вот и теперь, без шляпы и перчаток, взяв с собой лишь тонкий хлыстик, она отправилась в сторону Пенрин-Касл.

От Прайори до замка было менее двух миль, если ехать прямо через поля, а окольная дорога отнимала намного больше времени. Полуденная жара уже спала, и на покрытые цветами поля легли длинные фиолетовые тени. Не будь Лоринда так взволнована, она бы непременно оценила по достоинству красоту окружающего пейзажа, однако она была охвачена тревогой и смятением, которых не испытывала прежде. Ей казалось, будто, подхваченная приливной волной, она уносится в пугающую даль и нет никакой надежды на спасение.

Что за ирония судьбы, подумалось ей невольно, именно она, отвергавшая в течение двух лет всех поклонников, которые готовы были без колебаний отдать ей свои сердца, оказалась в конце концов загнанной в ловушку, и над ней нависла угроза быть насильно отведенной к алтарю, тогда как все ее существо яростно противилось этому.

«И как только ему могла взбрести в голову такая нелепая, невероятная причуда?» — спрашивала она себя. Сначала Лоринда пыталась убедить себя в том, что это всего лишь шутка, но в то же время Дурстан Хейл отнюдь не производил впечатления любителя розыгрышей, и она интуитивно почувствовала, что он говорил совершенно серьезно.

«Он мне неприятен, — решила она про себя, — и сама мысль выйти за него замуж для меня невыносима».

Лоринда заметила замок еще издали, задолго до того, как подъехала к нему. Он был выстроен на холме в ту отдаленную эпоху, когда благоразумие требовало постоянно следить за окрестностями, чтобы вовремя заметить приближающихся врагов, и простоял здесь уже не одно столетие. На заре своего существования замок представлял собой относительно небольшую крепость, но со временем к нему добавилось множество пристроек. Хотя главная каменная башня сохранилась в первозданном виде, собственно дом причудливо соединил в себе елизаветинский стиль с более поздними наслоениями эпохи королевы Анны и периода правления первых Георгов.

Однако с самого рождения Лоринды ни один из представителей рода Пенринов не жил в замке. Огромные пустые залы с облупившимися потолками и извилистыми лестницами, словно созданные для того, чтобы в них обитали привидения, когда-то служили для нее источником неиссякаемого удовольствия и местом детских забав. Она вспомнила, как бегала наперегонки со сверстниками из комнаты в комнату, лазила, подвергая себя риску, по крышам и играла в прятки в опустевшем строении, где каждый звук отдавался гулким эхом.

Теперь, подъехав ближе, она заметила, что окна застеклены и сады, окружавшие замок, восстановлены в прежней своей красе. Лужайки аккуратно подстрижены, и, хотя было уже довольно поздно, она увидела множество слуг, все еще работавших на клумбах.

«За деньги можно купить все!» — презрительно подумала девушка и с болью в душе вспомнила заросший, неухоженный сад в Прайори, когда-то бывший предметом гордости ее матери.

Едва она подъехала к огромной, обитой медью парадной двери, как один из грумов поспешил к ней, чтобы придержать лошадь, а она тем временем спешилась и поднялась по ступенькам.

Когда дверь открылась, девушка увидела ожидавшего ее дворецкого, окруженного лакеями в ливреях.

— Я хочу поговорить с мистером Дурстаном Хейлом, — произнесла она повелительно.

— Разумеется, мадам, — ответил дворецкий. — Не угодно ли вам назвать свое имя?

— Леди Лоринда Камборн.

По блеску глаз дворецкого она поняла, что ему известно это имя, — по-видимому, он тоже был родом из Корнуолла.

Дворецкий церемонно проводил ее через восстановленный холл, выглядевший теперь столь изысканно, что невольно вызывал восхищение. Лоринда любовалась великолепной лепниной, которая не так давно была покрыта грязью и трещинами; ниши заполнились статуями, и извилистая, украшенная затейливой резьбой лестница уже не изобиловала, как прежде, пустыми проемами.

Дворецкий открыл дверь комнаты, которая выглядела особенно запущенной. Когда-то там располагалась библиотека, но во времена детства Лоринды об этом напоминали только разбитые книжные шкафы. В первое мгновение девушка была так потрясена переменами, что только изумлялась увиденному. Плафон был заново расписан рукой искусного художника, и все стенные шкафы заполнены книгами. Великолепный камин, украшенный резьбой по камню, который она помнила грязным от сажи и почерневшим от времени, теперь сиял белизной, а пустая ранее полка уставлена букетами цветов.

— Леди Лоринда Камборн, сэр! — объявил дворецкий, и девушка увидела, как мистер Хейл поднялся с кресла и отложил в сторону газету.

Она приблизилась к нему и, поймав на себе все тот же проницательный взгляд темных глаз, пожалела о том, что не прикрыла свои рыжие волосы шляпой.

Лоринда сделала реверанс, и он поклонился в ответ.

— Какая приятная неожиданность, — сказал он, — хотя я предполагал, что вы захотите со мной поговорить.

— По-моему, это очевидно, не так ли?

— Не угодно ли вам сесть?

Она опустилась на указанное ей кресло с непревзойденной грацией, хотя и держалась при этом несколько натянуто.

— Чем могу служить? — Он вернулся на свое место. — Или мой вопрос кажется вам излишним?

— Я явилась сюда, чтобы выяснить, действительно ли вы настаиваете на том нелепом предложении, которое сделали моему отцу.

— Не думаю, что с моей стороны было так уж нелепо предложить за Прайори восемьдесят тысяч фунтов.

— Я имею в виду не сами деньги, — уточнила Лоринда, — а условие, которое связано с этой сделкой.

— Я знал, что вам это, возможно, придется не по вкусу. — Он улыбнулся, и эта улыбка привела ее в бешенство.

— Тогда зачем было делать такое предложение, раз вы с самого начала знали, что я откажусь?

— Если это и есть ответ вашего отца, леди Лоринда, — холодно сказал Дурстан Хейл, — то нам больше нечего обсуждать.

Он поднялся с кресла.

Лоринда смотрела на него круглыми от изумления глазами. Она еще никогда в жизни не встречала, да и не ожидала встретить, мужчину, который обходился бы с ней подобным образом.

— Мне еще о многом надо с вами поговорить, — вымолвила она.

— Предложение, которое я сделал вашему отцу, совершенно недвусмысленно, — заявил Дурстан Хейл. — Все — или ничего!

— Но зачем вам жениться на мне? — спросила Лоринда.

— Будет жаль, если не останется ни одного из Камборнов хотя бы, скажем так, в частичном владении землями, которые принадлежали им в течение пяти столетий.

— Так это и есть настоящая причина, побуждающая вас просить моей руки?

— Более веской, пожалуй, не найти, — ответил он. — История Корнуолла очень много значит для меня.

Лоринда лишилась дара речи: впервые в жизни мужчина просил ее стать его женой с таким равнодушным и непреклонным видом.

— Я хотела предложить вам, — наконец очнулась она, — приобрести дом и поместье за гораздо меньшую сумму, если только я не буду включена в соглашение.

— Я не готов сейчас это обсуждать, — возразил Дурстан Хейл, — и, как я уже говорил вашему отцу, предпочитаю вести дела с мужчинами.

— Когда сделка касается непосредственно меня, я не хочу оставаться в стороне.

— Леди Лоринда, полагаю, вы достаточно хорошо понимаете простой английский язык. Мое предложение остается в силе до завтрашнего утра, после чего я беру его обратно.

— Я только прошу вас о небольшой уступке.

— А я отвечаю вам отказом. Если вам больше нечего сказать мне по существу дела, то, пожалуйста, позвольте мне проводить вас к вашему экипажу.

По-видимому, он ожидал, что она тоже поднимется с кресла, однако Лоринда потеряла способность двигаться. Ум ее был охвачен смятением. Ей казалось, что она наткнулась на каменную стену, пробиться сквозь которую было совершенно невозможно, и все же она не собиралась признавать свое поражение, лихорадочно обдумывая, как убедить его изменить решение и пойти на уступку.

Лоринда чувствовала, что он наблюдает за ней, и снова заметила на губах язвительную улыбку, которая навела ее на мысль, пусть даже совершенно неправдоподобную, что он просто презирает ее.

Очевидно, он хотел поставить ее на колени, но, с гордостью подумала про себя девушка, этого он от нее никогда не дождется!

Так или иначе, но он загнал ее в угол, из которого не было выхода. Однако она твердо решила не унижаться перед ним, а, напротив, сопротивляться всеми возможными средствами.

— Вы хотя бы подумали о последствиях вашего невероятного предложения? — спросила она.

— Я человек предприимчивый, — ответил Дурстан Хейл, — и, следовательно, привык рассматривать любую заключенную мной сделку со всех сторон.

Лоринде претило само слово «сделка», когда речь шла о ней. Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Едва ли вы сочтете для себя приемлемым взять в жены женщину, которой уже внушаете глубокую неприязнь. Позвольте мне заявить вам со всей определенностью, что я рассматриваю само ваше предложение как оскорбление, и то, что я уже успела заметить, внушает мне огромную тревогу за будущее.

— Вы очень откровенны.

— Какой смысл притворяться? Вы меня не знаете, и, стало быть, вам не известно, что сама мысль о замужестве с кем бы то ни было мне ненавистна. Я презираю мужчин! Хотя за последние два года мне довелось получить немало предложений руки и сердца, у меня не возникало ни малейшего искушения принять хотя бы одно из них.

— Разве это не облегчает дело? — оживился он. — Если бы вы тайком проливали слезы из-за какого-нибудь молодого щеголя, будучи лишены возможности выйти за него замуж, отношения между нами стали бы просто нестерпимыми.

— Нет ничего более нестерпимого, чем быть вынужденной выйти замуж за человека, о котором мне ничего не известно, — отрезала Лоринда, — и который к тому же совершенно равнодушен к моим чувствам.

— Так же как, по-видимому, и вы к моим, — ответил он.

Не скрывая раздражения, она вздохнула и поднялась с кресла.

— Неужели вы действительно намерены довести до конца этот фарс? Жениться на мне лишь потому, что я принадлежу к роду Камборнов…

Она немного помолчала, а потом с грустью и укоризной продолжала свою речь:

— Так вот в чем причина? Сделав себе состояние, вы хотите получить в придачу жену из высшей знати? Тогда позвольте заметить, мистер Хейл, что на свете есть немало женщин, которые с большим удовольствием примут ваше предложение руки и сердца, не говоря уже о вашем богатстве. Почему бы вам не остановить свой выбор на ком-либо еще?

— Потому, что ни у одной из них нет владений, которые граничат с моими и в общей сложности дадут мне именно ту площадь в акрах, какая мне требуется, — втолковывал он ей.

Дурстан Хейл произнес последние слова таким тоном, что у Лоринды возникло неотвратимое желание закричать на него, даже ударить. Как можно быть таким нестерпимо чопорным, самодовольным и уверенным в собственном превосходстве, когда для этой уверенности, по сути, нет никаких оснований?

— Вы без труда можете заполучить наши земли. — Она старалась говорить как можно спокойнее. — Но почему бы вам не нацелиться на большее? Едва ли вы удовольствуетесь женитьбой на дочери обедневшего графа. Я уверена, что при желании вы найдете себе невесту, отец которой носит герцогскую корону. Тогда все двери высшего света будут для вас открыты.

— Конечно, идея недурна, — холодно произнес Дурстан Хейл, — но я уже выбрал вас.

«Он ведет себя как султан, одаряющий своими милостями наложницу», — в гневе подумала Лоринда.

Ее зеленые глаза пылали неприкрытой яростью, грудь взволнованно вздымалась под белым кружевным воротничком, обрамлявшим плечи.

— Так да или нет? — тихо спросил Дурстан Хейл.

У Лоринды возникло жгучее желание швырнуть ему в лицо его предложение, разорвать записку, которую отдал ей отец, и послать его ко всем чертям. Но она вспомнила, как мало у них осталось денег, и если отцу доведется встретиться лицом к лицу с бедностью и одиночеством в стенах Прайори, он может осуществить на деле свою угрозу и покончить с собой. Охваченная ненавистью к человеку, стоявшему перед ней, сама не веря в то, что способна на столь сильное чувство, Лоринда не спеша вынула из кармана юбки записку отца.

На мгновение у нее мелькнула безумная мысль, что она подписывает свой собственный смертный приговор или обрекает себя на пожизненное заточение в тюрьме. Однако с гордым видом, далеким от ее подлинных чувств, Лоринда протянула ему записку.

— Вот письменное согласие моего отца на ваше предложение, — молвила она презрительно. — Но не обманывайтесь; мне претит сама мысль об этом, и сознание того, что мне скоро предстоит выйти замуж, вызывает у меня дурноту!

Дурстан Хейл взял у нее из рук записку и отвесил насмешливый поклон.

— Очень разумное решение, но, впрочем, у вас, по существу, не было выбора, — только и сказал он.

Лоринда не удостоила его ответом. Она проследовала через всю комнату к выходу и стала ждать, когда он откроет перед ней дверь. Затем молча покинула комнату. В холле по-прежнему толпились лакеи в ливреях, и Лоринда, не попрощавшись, вышла через парадную дверь, спустилась по лестнице и направилась туда, где ее ожидала лошадь. Она надеялась, что Дурстан Хейл будет поражен, увидев, каким образом она явилась сюда, чтобы нанести ему визит.

Грум подсадил ее в седло, она вонзила шпоры в бока лошади и пустила ее вскачь, так что из-под копыт градом вылетали мелкие камешки.

Она не стала оборачиваться, однако у нее возникло неприятное, но совершенно безошибочное ощущение, что Дурстан Хейл наблюдает за ней из окна все с той же язвительной, насмешливой улыбкой на губах.