Они дружно рассмеялись.

— Я так изумлена этим очаровательным chateau, что мне очень хотелось бы осмотреть его до отъезда в Англию.

— У тебя будет достаточно времени для этого, — пообещала графиня. — Ты также сможешь полюбоваться на здешних лошадей.

Она поднялась из-за столика.

Видя, что племянник ведет себя не очень дружелюбно по отношению к английским гостям, она, несколько повысив голос, обратилась к нему:

— Я только что говорила с Марсией о твоих скакунах. Уверена, она желает посмотреть на них не меньше своего отца.

Герцог нехотя встал.

— Граф приехал, чтобы посмотреть на моих лошадей, — промолвил он, — и, разумеется, это разрешено всем остальным гостям, если они, конечно, ими заинтересуются.

В его голосе проскользнули ледяные нотки.

Как только он посмотрел на Марсию, она вновь уловила его готовность стоически сопротивляться ее неожиданному вторжению.

Желая немного позлить его, она сделала несколько шагов по направлению к нему.

— Я столько слышала о вашем chateau, о ваших скакунах и о вас самом, месье, что, оказавшись здесь, не могу поверить в реальность происходящего.

Девушка заметила, как расцветает от ее слов графиня, и почувствовала себя фокусником: она достала кролика из шляпы в самый подходящий момент.

Но герцог, казалось, проигнорировал ее высказывание. Он прошел мимо нее и приблизился к графу.

— Милорд, мне о многом надо с вами поговорить. Я предлагаю пройти в какое-нибудь тихое местечко, где нас не будет отвлекать — быть может, и милая — болтовня собравшихся здесь женщин.

Граф улыбнулся.

— Тем более что им быстро надоест тема нашего разговора.

— Мне тоже так кажется, — согласился герцог.

— Исключение, быть может, составит только моя дочь, которую столь же интересуют секреты воспитания чемпионов, сколь и меня, и которая столь же страстно желала увидеть вашу конюшню.

Герцог не ответил.

Он молча направился к двери, граф последовал за ним.

Было совершенно очевидно, что присутствие Марсии для него нежелательно.

Она подумала, что со стороны отца было бы ошибкой сразу заговорить о женитьбе, ибо герцог мог тут же с негодованием отвергнуть это предложение.

Она поднималась наверх вслед за графиней, убеждая себя в том, что ничего уже не в силах изменить, и надеялась, что у отца хватит такта не опережать события.

Спальня, отведенная ей, была великолепна.

У огромной старинной кровати с балдахином раскинулся необыкновенной красоты абиссинский ковер.

С прекрасных фресок на потолке взирала Венера в окружении купидонов.

— Я уверена, тебе понравится эта комната, — заметила графиня. — Картины Фрагонара придают ей романтический вид.

— Здесь так красиво! — с неподдельным восторгом воскликнула Марсия.

У нее появилось ощущение, будто она сама идет в умело расставленную ловушку. Красиво оформленную, мягко отделанную, но тем не менее ловушку!

Она подумала, не рассказать ли графине правду об истинной цели ее приезда. Объяснить, что, хотя и приехала со своим отцом по приглашению графини, она не имела ни малейшего желания выходить замуж за герцога. И, как бы ни пытались графиня и ее отец повести их к алтарю, она никогда не согласится на это.

— Я так рада, что ты приехала, — мягко произнесла графиня. — Ты удивительно похожа на свою мать! Я ее очень любила и не знаю женщины красивее ее.

— Мне приятно это слышать, — ответила Марсия. — Помимо всего прочего поездка во Францию должна благотворно повлиять на папу. Он ужасно страдал после смерти мамы, и мне кажется, ему просто необходимо на время уехать из дома, где все напоминает о ней.

— И я его прекрасно понимаю, — сочувственно сказала графиня. — Твой отец — замечательный человек и к тому же умница.

— Постарайтесь развлечь его, — предложила Марсия. — Мне кажется, общение с вами и, конечно же, посещение конюшен герцога, вновь сделают его счастливым.

Она говорила это, подсознательно стараясь отвести огонь от себя.

Графиня внимательно слушала ее.

— Обещаю тебе, дитя мое, — ответила она, — сделать все возможное, чтобы не только твой отец, но и ты сама была счастлива.

Марсия поняла, что сейчас графиня затронет более интимные вопросы, и поспешно сказала:

— Я счастлива. Я счастлива быть здесь, счастлива впервые оказаться во Франции. Единственное, чего мне хотелось бы, так это ненадолго съездить в Париж — я столько слышала об этом городе. Я почти завидую тем, кто может наслаждаться его красотами и веселиться в нем.

— Я полагаю, милая моя, Париж обещает много развлечений для мужчин, но не для женщин. За исключением, конечно, коллекций Фредерика Ворса и других великих couturier .

— У вас есть платья из коллекций Ворса? — тотчас загорелась Марсия. — Вы покажете их мне? Я слышала, они отличаются своей оригинальностью.

Ей показалось, что она довольно ловко сменила тему разговора.

В эту минуту в дверь постучали — ключница привела служанку для Марсии.

— Я не привезла с собой камеристку, — объяснила девушка, — по той простой причине, что она не знает ни слова по-французски. Папа тем не менее взял с собой камердинера, он говорит по-французски с выразительным кокни .

Графиня рассмеялась.

Марсия заговорила с ключницей и служанкой на прекрасном французском.

Французский был единственным предметом в том странном образовании, которое дал ей отец. На изучении французского всегда настаивала ее мать.

«Это ужасно, что мы изолированы у себя на острове, — говорила она, — и единственный способ исправить такое положение — знание иностранных языков. Мне повезло, я изучала французский с детских лет, и, мне кажется, Марсия должна последовать моему примеру».

Иногда она добавляла: «Еще неплохо бы изучить итальянский и испанский, тогда путешествие по этим странам доставит ей удовольствие».

Получая скорее мужское образование, Марсия изучала греческий и латынь, поэтому постижение других языков не составило для нее большого труда.

Впоследствии она могла гордиться тем, что способна прочесть любую книгу из библиотеки, собранной ее предками в бесконечных странствиях по всему миру.

Графиня показала Марсии boudoir — продолжение ее спальни; там тоже висели прелестные картины, и потолок был расписан пасторальными сценами.

Девушка поняла, что все вещи, собранные здесь, призваны создавать особую атмосферу — атмосферу любви.

Она с некоторым сожалением подумала о том, что столь хорошо продуманному плану графини не суждено осуществиться.

Хотя декорации подобраны верно, главные действующие лица — герой и героиня — не согласны со сценарием пьесы.

Графиня показала Марсии еще несколько покоев и, наконец, привела в личные апартаменты герцога, несомненно, самую примечательную часть chateau.

Они занимали целое крыло здания, окна выходили на запад, восток и юг, отсюда, с высоты птичьего полета, открывался прекрасный вид на долину, утопавшую в зелени виноградников. Посреди нее серебряной нитью вилась река. Дополняли картину скалы на горизонте. Огромные ущелья внушали благоговейный ужас. От этой фантастической панорамы захватывало дух, и Марсия подумала, какое это счастье — обладать таким поместьем.

Она никогда не забудет это зрелище. Да, апартаменты герцога были не менее восхитительны. Огромная кровать, задрапированная малиновыми занавесками, с балдахином до потолка, напоминала трон папы Римского; над изголовьем висел герб семьи. На полу, возле ножек, красовались искусно вырезанные из дерева два коленопреклоненных ангела.

«Неудивительно, что он так много о себе мнит», — прошептала Марсия.

Она обратила внимание на то, что графиня с величайшим пиететом рассказывает историю каждой вещи, — ведь они собирались герцогами Рукскими на протяжении многих веков, за ними постоянно ведется тщательнейший уход.

Когда они вышли из апартаментов герцога, Марсия заметила молодого человека, идущего по коридору им навстречу.

Он был довольно привлекателен. Как только он приблизился, графиня произнесла:

— Сардо, где ты был? Нам очень не хватало тебя за чаем.

— Я катался, — ответил он. — Мне надо было побыть в одиночестве и многое обдумать.

— Ты пропустил прибытие графа Грейтcвудского, — продолжала графиня. — Так что позволь представить тебя его дочери.

Она обернулась к Марсии.

— Это племянник нашего герцога, Сардо де Тивер.

Марсия протянула руку, и Сардо пожал ее. В этот момент она ощутила исходивший от него зловещий холод и попыталась избавиться от этого чувства.

— Мои друзья, видевшие вас в Лондоне, рассказывали мне о вашей красоте, — льстиво сказал он, — но у них, вероятно, не хватило слов, чтобы в точности описать ее.

Марсии показалось, что за этими красивыми словами кроется какая-то угроза. Выражение его глаз никак не вязалось с вкрадчивой улыбкой.

— Благодарю вас, — ответила она. — Но меня предупреждали, что не стоит верить комплиментам французов, которые их столь легко и искусно расточают.

Сардо был озадачен ее ответом, но, не долго думая, произнес:

— А мне говорили, что английские женщины не умеют отвечать на комплименты. Но вам, вероятно, так часто приходилось их слышать, что они не вызывают у вас ничего, кроме скуки.

Графиня с удивлением слушала этот обмен любезностями.

Неожиданно ей пришло в голову, что Сардо может помешать исполнению ее планов.

— Я не совсем понимаю, что ты делаешь в этом коридоре, Сардо, — строго заметила она. — И вообще, я должна проводить леди Марсию в ее boudoir.

— Я искал вас, — ответил Сардо. — Я думал, вы сможете уделить мне несколько минут. Графиня пристально посмотрела на него.

— Позже, — сказала она. — Как ты сам понимаешь, в доме слишком много гостей, и у меня почти нет свободного времени.

— Но я хотел поговорить с вами, — не отставал Сардо.

— Поговорим позже, — пренебрежительно отрезала графиня.

Она взяла Марсию за руку и увлекла по направлению к boudoir, чувствуя за спиной яростный взгляд Сардо.

Графиня была уверена, что он догадался, почему Марсии отвели именно эти покои.

Захлопнув дверь перед его носом, она подумала, что он появился в chateau совсем некстати.

— Кто этот молодой человек? — спросила Марсия, когда они оказались в boudoir за закрытой дверью.

— Весьма назойливый тип. Он — племянник герцога и умудряется постоянно влезать в долги.

Марсия с удивлением посмотрела на графиню, и она поспешила объяснить:

— Он слишком любит те самые «развлечения Парижа», о которых мы с тобой недавно беседовали, но, к сожалению, они безумно дороги. К тому же он совершенно не думает ни о своей матери, ни о своем поместье в Нормандии.

Она вздохнула.

— Его дядя был очень щедр, но племянник не оценил этого и опять появился здесь. Я подозреваю, он приехал попросить еще денег, чтобы расплатиться с долгами.

«Ничего другого я и не ожидала», — подумала Марсия, вспомнив странное чувство, возникшее у нее от рукопожатия Сардо.

— А теперь, думаю, тебе хочется отдохнуть перед ужином, — сменила тему графиня. — Лично я после долгой дороги всегда чувствую усталость и мечтаю о ванне.

Она прошла через boudoir в спальню, где служанка уже заканчивала распаковывать багаж.

— Мадемуазель желает принять ванну перед ужином, — распорядилась графиня, — и отдохнуть.

Затем она снова обратилась к Марсии:

— Ты должна прекрасно выглядеть вечером, дорогая моя, — хотя об этом можно не беспокоиться, — а завтра мы собираемся устроить в твою честь небольшой праздник, съедутся молодые люди из окрестных поместий.

— Спасибо, — ответила девушка, — но вам наверняка известно, единственное, что я хочу здесь увидеть, так это скакуны герцога.

— Ты увидишь их, — пообещала графиня, — но, к сожалению, мы не сможем пригласить их на ужин в банкетный зал.

Она окинула взглядом комнату, как бы проверяя, все ли на месте. Марсия отметила, что графиня неплохо потрудилась, — спальня просто излучала красоту и призывала к любви.

Она разделась и легла в огромную кровать, подумав, что ей предстоит схватка с соперником, который действует не силой и угрозами, а подкупающей нежностью и добротой.

«Кажется, единственный человек, разделяющий мою точку зрения, — это герцог».

Тем временем внизу герцог и граф, к обоюдному удовольствию, беседовали исключительно о лошадях.

Герцог поделился новшествами, привезенными из Венгрии, а граф, в свою очередь, рассказал об особенно удачной серии экспериментов, проведенных им в Ньюмаркете.

Наконец они вернулись на землю, осознав, что настало время ужина.

— Я очень рад вашему приезду, — произнес герцог вставая.

— Я долгое время собирался к вам, — ответил граф, — но всякий раз неотложные дела заставляли меня оставаться в Англии.

— Но вы все же смогли приехать, — заметил герцог, — и из этого надо извлечь максимум пользы.

Они поднялись по лестнице.

Там их уже ждал лакей, в чьи обязанности входило проводить графа в отведенную ему комнату.

Это были покои, отделанные в более строгом стиле, нежели те, в которых поселили Марсию.

Но здесь было все, чего только можно желать; когда граф вошел, его камердинер как раз готовил для него ванну.

Слуги заносили огромные медные ведра горячей и холодной воды и наполняли ванну. Герцог оставил графа и отправился в свои апартаменты.

Проходя по коридору, он заметил, как из комнаты, где жила его мать, выходит служанка, и догадался, что именно там почивает нежданный гость — дочь графа Грейтсвудского.

В нем снова закипела злость.

Он понял, графиня намеренно отвела Марсии эту комнату, так как именно она предназначалась для его будущей жены.

Войдя к себе, он громко хлопнул дверью.

Назойливость родственников становится невыносимой. Его любимая тетя не имела никакого права заключать столь вульгарный союз с графом, преследуя единственную цель — женить его на Марсии.

«Почему они не хотят оставить меня в покое?»— вопрошал он себя, подходя к окну.

Открывшаяся панорама, как всегда, наполнила душу гордостью.

Он посмотрел на долину в зелени виноградников и подумал, что никакая женщина не сможет принести ему столько радости, сколько богатый урожай винограда. Ни одна женщина не может сравниться по красоте с серебряной нитью реки, мелькающей среди деревьев и придающей им сказочный вид.

«Это все принадлежит мне и только мне, и я не собираюсь ни с кем делиться этим богатством».

В комнату вошел камердинер, чтобы помочь господину раздеться.

Герцог не проронил ни слова, и слуга, отлично чувствующий его настроения, понял — хозяин сильно расстроен.

Он решил, что причиной был Сардо, всегда приносивший с собой беду.

«Опять этот настырный молодой человек, — думал он. — На месте герцога я не доверял бы ему ни на грош».

Тем не менее он не осмелился высказать свои суждения вслух.

Герцог принял ванну, и камердинер помог ему облачиться в вечерний костюм.

Если за обедом герцог выглядел довольно впечатляюще, то в вечернем туалете был просто неотразим.

Он не мог бы остаться незамеченным, даже если б на ужине присутствовала тысяча мужчин.

То же самое относилось и к Марсии.

Она вышла из спальни в одном из самых красивых вечерних нарядов, приобретенных ею в Лондоне в начале сезона.

Она избежала ошибки, типичной для debutantes, не надев слишком броское, аляповатое платье. В таких вопросах она руководствовалась исключительно собственным вкусом.

Девушка предпочитала элегантную простоту, служившую совершенной оправой для ее красоты.

И портнихи, которым она заказывала платья, зная, что ее выбор всегда противоречит моде, создавали нечто неповторимое, достойное кисти известного художника или пера талантливого поэта.

Этим вечером Марсия, вдохновленная великолепием chateau и совершенно не думая о герцоге, надела вечернее платье бархатистого синего цвета. Того самого цвета, который использовали в своих полотнах Буше и Фрагонар.

На ней не было никаких украшений, за исключением нити жемчуга, унаследованного от матери.

Когда она спускалась по лестнице, волосы ее сверкали в лучах заходящего солнца.

В этот миг она напоминала богиню, спускавшуюся с небес к людям.

Она вошла в салон, и все взгляды устремились к ней и только к ней.

Она видела восхищение на лицах присутствующих — всех, кроме одного.

Герцог стоял в своей обычной позе, спиной к камину.

Она сделала несколько шагов по направлению к нему, и ей показалось, что сейчас произойдет поединок на невидимых мечах, словно оба они уже приняли стойку.

Прежде чем она подошла к нему, герцог резко обернулся. В результате Марсия оказалась лицом к лицу с Сардо.

— Вот мы и снова встретились, леди Марсия, — произнес он. — Должен вам сказать, что все произведения искусства в chateau бледнеют рядом с вами.

Он снова принялся за комплименты.

Марсии показалось, что, как только она устремилась к герцогу, Сардо пришла в голову какая-то мысль, по-видимому, не из приятных.

Она не знала, почему ей так показалось, но была почти уверена в безошибочности своих ощущений.

Когда к ней подошел отец, она обвила его руку.

— Я понимаю, ты был слишком увлечен разговором о лошадях, папа, но я по тебе скучала.

— Я тоже скучал по тебе, дорогая моя. Завтра мы вместе отправимся смотреть их и, конечно, хоть что-нибудь подвергнем критике — мы ведь не можем допустить, чтобы здешние скакуны оказались столь же хороши, как мои.

Они рассмеялись.

Марсия, однако, заметила, что отец смотрит на герцога, словно заговорщик, заключивший с дочерью негласный союз.

Герцог тем временем, как она и ожидала, пребывал в компании очаровательной маркизы.

Она, конечно же, собиралась затмить присутствующих женщин.

На ней было ярко-розовое платье, подчеркивавшее белизну кожи и смоль волос.

Увидев ее, стоящую рядом с герцогом, Марсия подумала, что они — идеальная пара и что если ему так нужно на ком-либо жениться, то почему он не желает взять ее в жены. Этот вопрос не давал ей покоя, и она наконец решилась узнать, замужем ли маркиза.

Она задала этот вопрос Сардо, с удивлением обнаружив его рядом с собой.

Маркиза занимает положенное ей место, сидя по правую руку от герцога, подумала Марсия, хотя, как иностранка, обладающая титулом, это место должна занимать она.

Но герцог преднамеренно посадил ее между Сардо и еще одним неженатым молодым человеком.

«Полагаю, он хочет, чтобы меня похитили в тот момент, когда его все-таки вынудят просить моей руки».

Тем не менее ее ужасно забавляла мысль, что у нее с герцогом одинаковое отношение к их женитьбе.

— Разумеется, она замужем, — ответил Сардо на ее вопрос. — Но маркиз в настоящее время находится в Риме с важным поручением правительства.

Марсия поняла, что ее мечте о свадьбе герцога и маркизы не суждено сбыться.

Хотя маркиза полностью контролировала свои действия, она не могла контролировать свой взгляд.

По тому, как она смотрит на герцога, заключила Марсия, даже самый неискушенный наблюдатель может догадаться, чего она от него хочет.

Герцог вел себя гораздо сдержаннее. Не каждому сидевшему за столом было дано понять, насколько сильны его чувства к женщине, расположившейся по правую руку от него.

Но сама возможность того, что они могут быть любовниками, поразила Марсию.

Проведя целых два сезона в Лондоне, она все еще оставалась невинной девушкой. В отличие от сверстниц она никогда не разговаривала о любви и не интересовалась слухами.

Марсия считала, что обсуждение отношений между мужчиной и женщиной, о которых не сообщено в газете, занятие в высшей степени бесполезное. По той же причине она никогда не интересовалась слухами, возникавшими вокруг нее. Не реагировала она и на причитания молодых девушек, у которых уводили женихов более искушенные замужние дамы.

Ее размышления прервал Сардо.

— А зачем вы приехали сюда? — спросил он. — Насколько мне известно, ваш приезд не был запланирован.

— Боюсь, я здесь незваный гость, — ответила Марсия. — Герцог пригласил моего отца посмотреть своих скакунов, а тот, в свою очередь, пожелал, чтобы я сопровождала его.

Сардо нахмурился.

— А вы не встречались с дядей до этого? Она покачала головой.

— Но я, конечно же, слышала о нем и его лошадях.

— Полагаю, вам известно, — продолжал Сардо, — что все родственники убеждают его жениться второй раз. Вы никогда не представляли себя в роли его невесты?

Он столь бесцеремонно заговорил об этом, что Марсия окинула его изумленным взглядом.

— Могу вас уверить, — тихо произнесла она, — что не собираюсь выходить замуж ни за герцога ни, собственно говоря, за кого бы то ни было.

Сардо немного повеселел.

В то же время его подозрения, видимо, не рассеялись полностью; он перевел взгляд с Марсии на герцога и вновь на Марсию.

— У меня такое ощущение, — наконец изрек он, — что во главе всего этого стоит графиня.

— Во главе чего? — перебила его девушка. — Если вы пытаетесь сделать трагедию из моего появления, то могу вас заверить, что собираюсь вернуться в Англию с отцом, как только он захочет уехать, и вернуться такой же свободной, никому не обязанной, как и сейчас!

— Но тем не менее, — разматывал клубок своих умозаключений Сардо, — вы остаетесь прекрасной кандидатурой на роль невесты дяди Армона.

— А я слышала — хотя, быть может, это не правда, — заметила Марсия, — что герцог не собирается ни на ком жениться.

— Он так говорит, — объяснил Сардо, — но ему в конце концов придется произвести на свет наследника, что, в свою очередь, означает уменьшение доли наследства для таких родственников, как я.

Марсия вспомнила, что о нем говорила графиня, и насмешливо ответила:

— Я не вижу за этим столом людей, живущих в нищете.

— Это все бутафория, — возразил Сардо. — Если вы хотите услышать правду, то вот она: меня собираются отправить в тюрьму за неоплаченные долги.

— Я не могу поверить, что герцог позволит этому произойти, — улыбнулась Марсия.

— На это же надеюсь и я. Но когда речь заходит обо мне, он становится скупым и мелочным. Он буквально выплевывал каждое слово. Марсия задумалась над ответом, но в этот миг к ней обратился молодой человек, сидевший с другой стороны.

— Леди Марсия, вы совершенно не замечаете меня.

Она с улыбкой повернулась к нему.

— Что ж, придется немедленно исправить такое положение вещей. Предположим, вы уже начали рассказывать мне о ваших интересах.

— Интересах? Их всего два. Первый — это превосходное вино, изготовленное на винодельнях герцога, и второе — лошади, ради которых вы, собственно, и приехали сюда с отцом.

— О да, вы правы! — воскликнула Марсия. — Я с нетерпением жду того момента, когда смогу увидеть их.

Разговор о лошадях увлек ее, и она почти забыла о Сардо. Но, когда ужин уже подходил к концу, он тихо шепнул ей:

— Если вы действительно не собираетесь выходить за него замуж и не желаете быть заточенной здесь до конца жизни, то должны быть очень осторожны. Родственники сделают все возможное, чтобы обвенчать вас с моим дядей.

— Мне кажется, вы несете полную ерунду, — отрезала Марсия.

Какие-то нотки в голосе Cap до заставили ее вздрогнуть. Она подумала, как и при первой встрече с ним, что от него исходит не просто холод — он источает зло.

Она почти обрадовалась, когда пришло время уходить из столовой.

Во Франции месье обычно не оставались за столом после ухода дам.

Все перекочевали в салон, где уже были расставлены карточные столы.

Пианист заиграл что-то легкое, создавая фон для беседы.

«Весьма приятное времяпровождение, — подумала Марсия.

И тут она заметила, как смотрит на нее графиня. Этот взгляд не оставлял сомнений, что нынешний вечер организован с одной-единственной целью: сделать первый шаг к объявлению ее и герцога мужем и женой.