Глава 11

Барри весело хохотал. Робин, взвизгивая от восторга, хлопал в ладоши, а собаки, заливаясь пронзительным лаем, носились взад-вперед по зеленой лужайке за мячом, который снова и снова бросал им Барри.

Щелкая зубами и рыча друг на друга, хотя на самом деле им было так же весело, как и людям, собаки мчались за желанной добычей. И тот, кто оказывался проворнее, возвращался к Барри победителем, крепко зажав в зубах свой трофей, и, весело виляя хвостом, клал свою честно заработанную добычу у его ног.

Диана, держа в руках огромный букет садовых цветов, который они собирали все вместе, наблюдала за происходящим весельем, временами заливаясь звонким смехом над каким-нибудь замечанием Робина.

Спускаясь по ступенькам, Лоэлия невольно восхитилась живописной картиной, которую представляли собой ее друзья, и про себя от всей души пожелала им счастья. Если бы Диана и Барри обладали способностью читать мысли на расстоянии, они наверняка смутились бы, узнав, о чем сейчас подумала Лоэлия.

Наконец собаки выбились из сил, гоняясь за мячом, а Лоэлия увела брыкавшегося изо всех сил Робина пить чай. Диана и Барри остались одни.

Он взглянул на нее и улыбнулся. Диана в этот момент была несказанно прекрасна. Солнце играло на ее распущенных волосах, живописный букет ярким пятном выделялся на белом льняном платье.

Не говоря ни слова друг другу, они пошли по лужайке к столу, вокруг которого уже стояли стулья, возвещая о том, что скоро предстоит чаепитие.

— Вы и в самом деле чувствуете себя лучше? — спросил Барри.

Диана кивнула.

— Откровенно говоря, так хорошо я давно себя не чувствовала, — ответила она. — Последние несколько недель меня так опекали и баловали, что я не только поправилась, но даже устала от ничегонеделания и теперь полна сил и энергии.

Барри рассмеялся.

— Отлично! Значит, готовы па все?

— Вот этого я пока не знаю.

— Другими словами, осторожно заметил он, — вам предстоит принять решение.

— Лоэлия с Джеком, — объяснила Диана, садясь на стул, — были ко мне необыкновенно добры, но не могу же я оставаться здесь всю жизнь, пользуясь их гостеприимством. Я должна чем-то заниматься. Единственное, что я решила окончательно и бесповоротно, это никогда больше не возвращаться к прежней жизни. Я не смогу смотреть в глаза высшему обществу, даже если оно и готово снова принять меня.

— Ну да ладно, — продолжала она. — Что мы все обо мне да обо мне. Давайте поговорим о вас. Чем собираетесь заняться вы?

— Я вам скажу, — ответил Барри. — Через пару дней собираюсь уехать отсюда и отправиться в Корнуолл. У меня есть там маленький домик на острове. Раз в неделю туда приплывает пароход. Только там мне никто не мешает, и я могу спокойно заняться своим любимым делом. Видите ли, сейчас я как раз заканчиваю книгу.

— Книгу? — удивилась Диана.

— Да, — кивнул Барри. — Джек уговорил меня написать книгу о моих приключениях и о тех людях, с которыми я встречался в Индии и в буддистских монастырях. Думаю, она получится интересной. Ведь всегда любопытно узнать, как живут и о чем думают люди, которые находятся вдали от современной цивилизации.

— А вы опишете в ней свои последние приключения в монастыре? — спросила Диана.

— Ага, значит, вы уже слышали об этом! — воскликнул Барри. — Ну конечно, Лоэлия вам уже все рассказала. Именно это приключение и было самым интересным. Главный монах, или по-нашему настоятель этого монастыря, — мой старый друг. Он -то и поведал мне, какая необыкновенная библиотека у них хранится. Однако пользоваться этими сокровищами имели право лишь монахи, живущие в самом монастыре.

Когда я понял, какие богатства таятся в недрах этой библиотеки, единственным моим желанием стало получить в пользование хотя бы некоторые рукописи.

Но это оказалось не так-то просто. Библиотека около сотни лет находилась в ведении монахов весьма почтенного возраста. Большинству из них было глубоко за восемьдесят, и они очень недоверчиво относятся к незнакомцам и туристам, к которым причислили и меня.

Надо отдать должное их проницательности: старцы были уверены, что рукописи, хранящиеся в библиотеке, обладают не только религиозной, но и художественной ценностью.

Я понял, что смогу увидеть эти бесценные сокровища, только если сам стану монахом. Вот почему я и принял сан.

Вы, наверное, знаете, буддистская религия не связывает монахов никакими обетами. Единственный, кто понял мои истинные намерения, был старый настоятель. Он помогал мне всем, чем только мог.

Прожив в монастыре несколько месяцев, я наконец вошел в доверие к библиотекарям и убедил их, что мир должен увидеть бесценные труды древних философов и мудрецов.

Кончилось все тем, что на прошлой неделе я вернулся домой с двумя рукописями, заверив монахов в том, что в случае надобности непременно обращусь к ним за помощью.

— Как интересно! — воскликнула Диана. Слушая его рассказ, она живо припомнила тот

день, когда впервые услышала от Лоэлии о том, что Барри стал монахом. Как жестоко она тогда страдала, не знав его истинных намерений!

— А вы еще собираетесь куда-нибудь? — спросила она.

— Не знаю, — ответил Барри. — Я, как и вы, тоже должен хорошенько подумать о своем будущем. Друзья убеждают меня заняться общественной деятельностью в Англии. В стране остро стоит проблема безработицы, особенно на севере, и очень хотелось бы предпринять что-нибудь в этом направлении. Многие не могут найти работу в течение десяти лет!

Мне кажется, если с умом взяться за дело, можно как-то помочь этим людям, а в их лице и всей стране в целом. Если нельзя устроить всех на работу, то по крайней мере можно попытаться вселить в них надежду на лучшее будущее, заставить поверить в себя. Вот этим-то я и собираюсь заняться.

Но сначала нужно закончить книгу. Это займет месяц или около того, а уж потом — в бой. Именно такой мне представляется моя дальнейшая деятельность.

Наступило молчание. Диана огляделась, впитывая в себя красоту окружающей природы.

Все вокруг дышало миром и покоем: и просторный сад с зелеными лужайками, и деревья, ветви которых гнулись под тяжестью плодов почти до самой земли, и белоснежные лебеди, скользящие по неподвижной глади озера, грациозно выгнув шеи.

И тем не менее, когда Барри закончил свою страстную речь, Диане показалось, что даже воздух вокруг них раскалился — таким пылом дышало каждое произнесенное им слово.

Сидя рядом с Барри и искренне восхищаясь им, Диана не могла не задаться вопросом:

«А как же я? Неужели мне так и не найдется места в вашей переполненной жизни?»

Позже, лежа в постели, Диана все думала о себе и Барри, о любви к нему. Она поймала себя на том, что строит планы их с Барри совместной жизни, ни капельки не сомневаясь, что они сбудутся.

Она больше не плакала, и если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, поразился бы спокойному достоинству и беспредельному мужеству, которым светилось сейчас ее лицо.

Все-таки она была дочерью Роберта Хедли. Тот же упрямый квадратный подбородок, те же решительно сдвинутые брови. Но самое главное — та же способность любыми способами добиваться своей цели. А цель у Дианы теперь была только одна — заставить Барри полюбить ее.

Когда наступило утро, Диана пошла искать Лоэлию. Подруга была в гостиной и беседовала с кухаркой производя хозяйственные расчеты.

— Можно поговорить с тобой, Лоэлия? Я на минутку.

— Что-нибудь случилось, дорогая? — удивилась та, почувствовав в голосе подруги решительные нотки.

Диана присела к столу, за которым работала Лоэлия.

— Ты мне дашь адрес Барри в Корнуолле? Лоэлия удивилась еще больше.

— А зачем он тебе? — спросила она.

Диана серьезно взглянула на нее.

— Я скажу, Лоэлия, — наконец проговорила она. — Знаю, тебе можно доверять. Так вот, во-первых, я люблю Барри.

— Так я и знала, — перебила ее Лоэлия.

— А он меня пока не любит, — продолжала Диана.

— В этом я не уверена, — заметила Лоэлия. — От Барри можно ожидать всего. Знаешь, мне кажется, он вообще никогда никого не любил, и если с ним это произойдет, он и сам не поймет, что с ним случилось.

Диана, милая ты моя, больше всего на свете я хотела бы, чтобы два моих самых близких друга поженились.

Как это ни странно, мне всегда казалось, что вы с Барри прекрасно подойдете друг другу, даже тогда, когда ты была взбалмошной светской девицей.

В одном вы с ним похожи. Есть в вас какая-то целостность, внутренний стержень, который не даст сломаться, как бы ни тяжела была жизнь.

— Спасибо, дорогая, — поблагодарила Диана, коснувшись ее руки.

— Знаешь, — продолжала Лоэлия, — мне кажется, Барри запросто может быть влюблен в тебя уже сейчас, сам того не подозревая. Скажу правду, вчера вечером, когда ты уже ушла спать, я разговаривала с ним о тебе, как ты целый месяц работала в этом маленьком кафе, где мы тебя и нашли, чуть живую. А в конце я ему сказала: «Даже Джек со мной согласился в том, что Диана вовсе не такая ветреница, какой кажется на первый взгляд. Она обладает потрясающим мужеством и стойкостью духа, и я всегда это знала».

Я не льщу, дорогая. И знаешь, что мне ответил Барри? «Я в этом ни капли не сомневался».

Диана изо всех сил стиснула руки.

— Неделю назад, — промолвила она, — я ни за что не отважилась бы сделать то, что собираюсь сейчас. И не потому, что не уверена в своем чувстве — я давно знаю, что жить без него не могу, — а потому, что сомневалась в нем самом. Но сейчас я поняла, что он именно тот человек, что мне нужен, а я — та женщина, которая необходима ему. Мы созданы друг для друга, и я собираюсь сама сказать ему об этом.

— И куда ты едешь? — спросила Лоэлия.

— В Корнуолл, — ответила Диана.

Маленькая моторная лодочка быстро несла Диану вдоль берега, мимо высоких рыжих скал, на которых восседали белые чайки, оглашавшие всю округу пронзительными заунывными криками.

Большие бакланы проворно ныряли со скал в воду, стоило лодке приблизиться, и тут же выныривали обратно в полной уверенности, что жизни их ничто не угрожает.

Море было спокойным. Изумрудно-зеленое, на горизонте оно сливалось с синим небом, подернутым легкой дымкой, вызванной, по всей видимости, жарой, а вовсе не приближавшейся бурей.

Молодой моряк в синей матроске, который вез Диану к острову, был несказанно рад невесть откуда взявшейся пассажирке. Еще бы! Несколько лишних фунтов ему не помешают. А то, что барышня могла добраться до острова и на пароходике, который как раз сегодня днем отправляется туда, так какое ему до этого дело!

Диана, сидя на корме с чемоданчиком в руках, радовалась яркому солнышку, легкому морскому бризу, теребившему ее волосы, с удовольствием ощущала привкус соли на своих губах.

В маленькой деревушке, расположенной в пяти милях вниз по побережью, нанять моторную лодку оказалось совсем несложно. Там лишь удивились, что она не захотела дождаться парохода.

«Ну, если уж ей не терпится выбросить на ветер свои денежки, то владельцу лодки это только на руку. Все равно сегодня вечером клева не будет, так почему бы и не отвезти дамочку на остров.

Да и море сегодня спокойное, а то, когда шторм, подходить к берегу опасно. Эта лодчонка со своим маленьким моторчиком годится лишь на то, чтобы возить туристов по спокойной реке. Недалеко до беды, если выйти в такой посудине в открытое море».

Так рассуждал про себя молодой моряк.

Диана находилась в пути с раннего утра.

Ей во что бы то ни стало нужно было добраться до дома раньше его хозяина. Лоэлия согласилась помочь подстроить все так, чтобы ни Джеку, ни Барри и в голову не пришло, что Диана уже уехала из Охотничьего дома.

Диана продумала свой план до мелочей и была полна решимости сделать все от нее зависящее, чтобы никто не смог даже намекнуть вернувшемуся Барри, что к нему на остров пожаловала гостья.

Она уже знала, что, кроме дома Барри, на острове других домов нет. Он арендовал весь остров, чтобы никто не мог нарушить его одиночества.

Из рассказов Лоэлии Диана имела представление о дивной красоте острова, однако увиденное просто ошеломило ее. Когда лодка обогнула мыс и остров Берг открылся ее взору во всем своем великолепии, Диана не смогла сдержать восторженного возгласа.

Очень маленький, но высокий посередине, он со стороны моря был окружен острыми отвесными скалами, а с противоположной казался более пологим и имел небольшую уютную бухточку.

Дом Барри, красивое белоснежное сооружение, располагался на самой вершине.

Он, несомненно, был спроектирован архитектором, который отлично знал свое дело: только высококлассному специалисту могла прийти в голову идея выстроить виллу с плоской крышей, подобную тем, что встречаются на Капри.

Окруженный экзотическими деревьями и кустарником, простиравшимися до самого края утесов, дом отчетливо выделялся на фоне синего неба.

Диана расплатилась с рыбаком и немного постояла, наблюдая за тем, как моторка, направляясь вдоль берега, обогнула мыс и скрылась из глаз.

Тогда она взяла свой чемоданчик и стала медленно подниматься по узкой дорожке к дому.

Внезапно ее пронзило острое чувство свободы. Вокруг царила глубокая тишина, лишь изредка нарушаемая криками чаек да плеском бьющихся о скалы волн.

Было такое ощущение, словно она попала в доселе необитаемый девственный уголок или на какую-то незнакомую планету, такую красивую и величественную.

Лоэлия предупредила, что у Барри в доме двое слуг-китайцев.

Помимо обязанностей по дому, они ухаживают за садом, и Диана воочию убедилась, что садовники они отличные.

Всюду росли цветы, поражавшие взор буйством красок. Сад этот сильно отличался от обычных: веселые, яркие цветы соседствовали с темными кустами и низкорослыми деревьями, посаженными так, чтобы стены дома могли прикрыть их от свирепых зимних ветров.

Дверной проем был выполнен в форме огромной широкой арки, а сама дверь — из безупречно чистого, без единого пятнышка дерева. К двери был прикреплен большой серебряный молоток в форме дельфина.

Диана вдруг почувствовала, что дышит с трудом, и не оттого, что пришлось долго подниматься в гору, а потому, что ею вдруг овладел страх от собственного поступка. Собрав все свое мужество, она постучалась. Через несколько секунд раздались шаги, и дверь отворилась.

Слуга-китаец, стоявший на пороге, смотрел на нее с величайшим изумлением.

— Я приехала по приглашению вашего хозяина, — произнесла Диана заранее отрепетированную речь. — Сам он прибудет вечерним пароходом, а мне посчастливилось добраться немного раньше.

Секунду поколебавшись, слуга вежливо поклонился и, взяв ее чемоданчик, пригласил Диану в дом.

Она прошла следом за ним по вымощенному каменными плитами полу и, войдя в гостиную, двери которой были предупредительно распахнуты, вскрикнула от изумления.

Из огромных окон виднелось лишь безбрежное море да бездонное небо.

Создавалось ощущение высоты и полета.

Это было настолько красиво и необычно, что у Дианы не осталось сомнения — этакое мог задумать только Барри.

Мебель в гостиной была обита веселым ситцем и прекрасно смотрелась на фоне простых белых стен, на которых висели зеркала в резных рамах и пара морских пейзажей.

Диана почему-то была абсолютно уверена, что в этой гостиной ни разу не вспыхнула ни одна ссора.

Она сняла пальто и осталась в изящном зеленом шерстяном костюме, делавшем ее фигуру необыкновенно стройной. Подойдя к окну, Диана долго смотрела на море.

Через несколько минут слуга-китаец принес чай, бутерброды и пирожные домашней выпечки.

Диана чувствовала, как от волнения сердце учащенно бьется в груди. Она, конечно, страшно рисковала быть непонятой, однако считала, что поставленная цель стоила того.

Солнце опускалось все ниже, прямо в нежно-розовую дымку, окутавшую горизонт. Розоватые и пурпурные облака плыли по небу, принимая самые причудливые очертания, а над ними, слабо мерцая, появилась первая вечерняя звезда.

«Все-таки есть в звездах что-то таинственное и волнующее, — подумала Диана. — Смотришь на них, и кажется, все у тебя будет хорошо».

Так размышляла она, неподвижно стоя у окна, чувствуя, как напряжены все нервы в ожидании того, что вскоре должно произойти. Наконец до нее донесся голос прибывшего Барри.

Он что-то оживленно говорил слугам-китайцам на их родном языке, по-видимому, здоровался. Барри был рад своему возвращению в родные пенаты и не скрывал этого. Продолжая что-то весело говорить, он распахнул двери гостиной.

И тут слова замерли у него на губах, он остановился как вкопанный.

Барри был настолько удивлен, увидев стоявшую у окна Диану, что несколько секунд не в силах был вымолвить ни слова, просто стоял и смотрел на нее.

— Диана! — наконец выдохнул он. — Как вы здесь оказались?

Диана улыбнулась ему легко и непринужденно, словно и не она только что была вне себя от волнения и с трудом сдерживала готовое вот-вот вырваться из груди сердце.

— Я приехала погостить, — весело проговорила она.

— Погостить?! — изумился Барри и на секунду приложил руку ко лбу, видимо, решив, что все происходящее ему только снится. — Что это вы такое говорите? Что все это значит? Как вы сюда попали? Ничего не понимаю…

Диана весело рассмеялась:

— Что с вами, Барри? Где же ваше гостеприимство? Приехала я два часа назад, на моторной лодке. Не думала, что вы будете возражать против моего присутствия в вашем доме.

— Но… — начал было Барри и запнулся. Подойдя к Диане, он схватил ее за плечи обеими руками и с силой повернул к себе.

— Так давайте сразу же поставим все точки над i. Зачем вы приехали? — продолжал допытываться он.

Диана улыбнулась:

— Да ни за чем, просто погостить. Обещаю, я не буду вам мешать. Просто мне хотелось побывать у вас в доме, — выкрутилась она.

Барри уставился на нее с таким видом, словно решил, что она не в своем уме. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, дверь распахнулась: слуга-китаец принес свежезаваренный чай.

Барри отошел от нее.

Потом закурил, и Диана поняла, что впервые в жизни этот человек не знает, как ему поступить.

— А Лоэлия знает, что вы здесь? — наконец спросил он.

— Да, — кивнула Диана.

— Но вы хоть понимаете, что сможете уехать обратно только через неделю? У меня на острове нет ни телефона, ни телеграфа, а пароход здесь бывает лишь раз в неделю, так что…

— Так что вы не сможете от меня избавиться, — закончила за него Диана. — Не расстраивайтесь, Барри. Все это мне известно. Просто я хотела приехать сюда, вот и все. А теперь, чтобы дать вам время привыкнуть к мысли, что я здесь, разрешите мне пойти в свою спальню и, пожалуйста, скажите, в котором часу ужин.

Мгновение ей казалось, что Барри сейчас выскажет все, что о ней думает, однако ничего не случилось. Он лишь рассмеялся.

— Ну хорошо, — обреченно проговорил он. — Сдаюсь. Не знаю, почему вы здесь, но раз уж приехали…

И он пожал плечами.

— Скажите, а еще кто-нибудь случайно не приехал? — вдруг весело спросил он. — Очень хочется знать, не выскочит ли из кустов веселая компания, требуя музыки и шампанского?

— Обещаю вам, — полушутливо-полусерьезно ответила Диана, — что, кроме меня, гостей в ближайшее время не предвидится.

— И на том спасибо, — ответил Барри и позвонил слуге.

Тот отвел Диану в просторную спальню с белыми бетонными стенами, огромные окна которой выходили прямо на море. Мебель в ней оказалась очень простая, лишь на окнах висели красивые шторы из итальянской парчи.

Кровать тоже была итальянской работы, выкрашенная когда-то яркой краской, потускневшей от времени.

Распаковав свой чемоданчик, Диана прошла в ванную комнату, оснащенную самой современной техникой.

«Барри наверняка в этом доме очень удобно, — подумала она. — Интересно, принимал ли он здесь когда-нибудь гостей?»

Весь дом сиял чистотой, однако чувствовалось, что здесь живет мужчина. Женщина непременно постаралась бы создать хоть какое-то подобие уюта: украсила комнату цветами или на туалетный столик понаставила всяких безделушек, а на стены повесила какие-нибудь фотографии.

Здесь же ничего этого не было и в помине.

Зато книг оказалось более чем достаточно, даже по всему коридору висели книжные полки. Единственным украшением можно было считать пару симпатичных столиков, которые скорее всего Барри привез из своих странствий.

В общем, дом этот не был похож ни на какой другой, а самым замечательным в нем было, несомненно, его местоположение.

«Зимой здесь, должно быть, холодно», — подумала Диана.

Но на окнах она заметила толстые ставни, а во всех комнатах стояли большие камины, которые топились огромными поленьями, и она решила, что здесь вряд ли замерзнешь.

Шторы на окнах были довольно плотные, а ковры на полу — пушистые и теплые.

Видно было, что Барри построил этот дом, эту уединенную крепость, по своему вкусу.

Приняв ванну, Диана надела платье из белого шифона, украшенное у пояса букетиком шелковых розочек. Его одолжила Лоэлия, и оно необыкновенно шло Диане.

Минуту она постояла, глядя на себя в зеркало. Вечер выдался довольно теплый, но девушка немного дрожала от волнения.

Наконец гордо вскинув подбородок, Диана медленно спустилась в гостиную.

Ужин накрыли на веранде. На столе горели длинные свечи, вдалеке виднелось темное море и усыпанное звездами небо.

Диане все казалось сказочным, словно она участвует в каком-то представлении: и отблески дрожащего пламени, играющие на серебре, хрустале и их лицах; и слуги-китайцы, бесшумно снующие за спиной, принося и унося еду.

О чем только они с Барри не говорили в этот волшебный вечер!

Барри больше не спрашивал, зачем она сюда приехала.

Долго сидели они за столом, потягивая кофе с ликерами и глядя, как полная луна озаряет серебристым светом безбрежное море.

Наконец Диана поднялась и направилась в гостиную.

— Я хочу лечь, — проговорила она. — Путешествие было долгим, и я очень устала.

— Ну конечно! — подхватил Барри. Он зажег в холле свечу.

— Вы, наверное, уже поняли, что здесь нет электрического света. Я его ненавижу, — заметил он.

Они поднимались по лестнице, и при каждом движении пламя свечи отбрасывало на стены причудливые тени. Диана открыла дверь своей спальни» Окно не было зашторено, и сквозь него в комнату заглядывали яркие звезды.

По обеим сторонам кровати горели свечи, озаряя розоватым светом белоснежные наволочки и резную раскрашенную спинку.

— Может быть, вам еще что-нибудь нужно? — поинтересовался Барри. — Я обычно не принимаю женщин, так что слуги вполне могли что-то забыть.

Диана не ответила. Она, не отрываясь, смотрела на море.

Девушка показалась Барри такой несчастной и одинокой, что ему вдруг стало ее нестерпимо жаль.

— Диана, — вновь спросил он, — зачем все-таки вы сюда приехали?

Она медленно повернула голову и взглянула на него.

— Почему?.. — вновь повторил Барри. Голос его при этом звучал так, словно он уже знал ответ и боялся его.

— Мне хотелось… быть с вами.

— Одной, здесь, в моем доме?

— Д… да.

— Наверное, вы сочтете меня глупым, но я ничего не понимаю.

— А мне кажется… догадаться нетрудно.

— Вы хотите сказать, что…

— Да, Барри, я люблю вас… Люблю уже очень давно.

Барри на мгновение замер, но потом, словно влекомый какой-то не подвластной ему силой, порывисто обнял ее. Диана взволнованно подняла голову. Барри поцеловал ее, очень нежно, в лоб и глаза. Губы его были мягкими и нежными, когда коснулись уголков ее рта. Дыхание Дианы участилось, их губы слились в долгом волнующем поцелуе.

Голова ее закружилась от счастья, все поплыло перед глазами.

Он прижимал Диану к себе все крепче и крепче, пока ей не показалось, что она растворяется в нем.

«Я люблю… тебя, я люблю… тебя», — хотелось крикнуть ей, но она не могла этого сделать.

У нее было такое ощущение, словно Барри подхватил ее на руки и они летят высоко-высоко, к самым звездам.

И ощущение это было настолько замечательным, что она могла лишь мечтать о том, чтобы оно никогда не кончалось, продолжалось всю жизнь, вечно.

Конец радуги

Доносившийся с моря легкий бриз, предвестник рассвета, играя с пламенем свечей, заставлял их отбрасывать на стену причудливые дрожащие тени.

— Моя дорогая, любимая, — шептал Барри глубоким, проникновенным голосом. — Ты все еще меня любишь?

— Больше… всего на свете… — так же шепотом ответила Диана. — Я люблю тебя… так давно… что даже не могу представить… как жила без тебя.

— И как же это я ничего не понял? — сокрушался Барри. — Ты пленила мне душу, завладела моим сердцем, а я и не догадывался, что люблю тебя, что нуждаюсь в тебе, до тех пор пока не коснулся тебя.

— Но теперь-то… ты уверен?

— Конечно! Мы не сможем пожениться еще целую неделю, мня бесценная, но ты моя, каждой клеточкой, и я теперь никуда тебя не отпущу.

— Ах, Барри… любимый мой!

— Мы станем работать вместе, всю жизнь проведем рядом, и я буду любить тебя с каждым днем все сильнее и сильнее, пока смерть не разлучит нас.

— Да, мой милый. Люби… меня, учи… меня… Мне еще так много… нужно понять… и многому… научиться.

— Я научу тебя тому, что знаю сам. Мы все будем делать вместе.

— Я так счастлива… так безумно… потрясающе счастлива!

Барри притянул ее к себе.

— Моя маленькая, храбрая девочка, — проговорил он, — ты больше никогда не останешься одна и не будешь несчастна.

Губы его снова коснулись ее губ, и Диана затрепетала. Пламя страсти, захватив их обоих в свои объятия, понесло куда-то вдаль, к безбрежному горизонту.

И два голоса, пронизанные желанием, прозвучали одновременно:

— Я… люблю… тебя!

— Я люблю тебя!

Свечи ярко вспыхнули и погасли.