Посланница любви

— Могу я попросить вас прекратить этот фарс? — сказала она. — Уверяю вас, джентльмены, кто бы ни подал вам абсурдную идею моего похищения — является моим злейшим врагом. Вы причинили мне массу неприятностей, может быть, мне предстоит изгнание из дворца. Королева не любит, когда фрейлины ведут себя подобным образом.

Она увидела, что джентльмены переглянулись снова, и ей показалось, что это в самом деле не шутка. А ведь вначале она чувствовала во всем этом что-то зловещее и ужасное, но эти два человека были, несомненно, джентльменами и выглядели такими юными, что невозможно было представить их вовлеченными в какую-нибудь политическую интригу.

X

С тех пор как она появилась во дворце, она слышала множество историй о шутках, которые проделывали над фрейлинами кавалеры двора, шутках довольно необузданных и диких.

— Я прошу вас, джентльмены, — сказала она снова, — повернуть карету и вернуться назад. Вы повеселились. Вам удалось разыграть меня и убедить, что мне надо спешить на помощь человеку, бежавшему из тюрьмы. Теперь довольно. Если я опоздаю к королеве, будет произведено расследование причин моего опоздания, и вас не спасет ничто.

— Но, к вашему сожалению, вы не знаете, кто мы, — весело сказал Чарльз.

— Это нетрудно будет установить, — произнесла Андо-Ра. — И кроме того, у меня хорошая память на лица.

— В таком случае мы должны будем отделаться от вас, прежде чем вы начнете рассказывать про нас всякие сказки, — пошутил Гилберт.

Апдора улыбнулась. Она была сердита, но он был такой забавный.

— Тогда есть только одно легкое решение, не так ли? — спросила она. — Но если королевскую фрейлину найдут с перерезанным горлом, поднимется невероятный шум. Ее величество должна будет обратиться к военным, чтобы выяснить, как все произошло. Чарльз рассмеялся.

— Я вижу, что вы должны остаться в живых, — сказал он. — Но мы дали честное слово доставить вас джентльмену, который со страстным нетерпением ждет вас. Вы же не думаете, что мы нарушили торжественную клятву, не так ли?

— Я думаю, что у вас еще осталась хоть капля здравого смысла, — сердито сказала Андора. — Все это такое ребячество и безответственность! Поверните карету, и довольно болтать.

— Но мы не можем. Клянусь вам, мы не можем, — сказал Гилберт. — И я сожалею, что мы не можем помочь вам, мисс Блэнд. Вы прелестны, гораздо прелестнее, чем мы могли вообразить себе из описания.

— Я польщена, — иронически ответила Андора. — Но мы едем уже более получаса. Сколько нам еще ехать? Ее величество через час будет ждать меня.

— Это не очень далеко отсюда, — сказал Гилберт, глядя в окно.

Андора тоже посмотрела в окно. Местность была ровная, и по серебряному мерцанию, которое она видела то здесь, то там, догадалась, что они находились неподалеку от реки. По положению солнца она поняла, что они едут на восток, и еще раз с отчаянием подумала о том, что скажет королеве.

Как она докажет, что не участвовала в этой шутке? Что ничего о ней не знала? Никто ей не поверит. И как разгневается королева, которая терпеть не может никаких флиртов и романов.

— О, пожалуйста, — в отчаянии сказала Андора, — давайте кончать с этой глупостью, и позвольте мне вернуться. Это все не смешно и никого не развлечет, особенно вас, когда для обоих наступит расплата.

— Я сожалею, — сказал Гилберт, — но мы в самом деле ничего не можем сделать.

Сейчас он не улыбался, и Андора почувствовала легкую дрожь страха. Был ли в самом деле злой умысел в этой безумной скачке по безлюдной местности, или это было развлечение золотой молодежи двора?

Она попыталась вспомнить, не видела ли она раньше Гилберта или Чарльза, и решила, что их лица ей не знакомы. Но полностью она не была уверена. Она пробыла во дворце еще так мало времени, а кавалеры были все так похожи один на другого: бороды, короткие цветные камзолы.

Какой же надо было быть дурочкой, чтобы поверить выдумкам леди Малверн! Откуда леди Малверн могла знать Неда или еще кого-нибудь у них в деревне? И она, как деревенская девчонка, понеслась к воротам, забыв обо всем на свете.

С глубокой грустью следила она, как под копытами коней мили убегают назад, унося ее все дальше и дальше от дворца.

Чарльз наклонился вперед, выглянул из окна и сказал:

— Надо задернуть занавески.

— Зачем? — спросила Андора, в то время как сильные руки опустили темную тяжелую материю на окна.

— Сейчас объясним, — весело сказал Чарльз. — Мы должны попросить вас, мисс Блэнд, позволить нам завязать вам глаза.

— С каждой минутой становится все занятнее, — сказала Андора. — Я не позволяю вам ничего подобного.

— Тогда боюсь, что нам придется применить силу. — Он говорил спокойно, но в голосе его звучала сталь, и ею снова овладел приступ страха.

— Это… это часть игры? — с трудом спросила она.

— Да, это так, — ответил он. — Мы очень просим вас не сопротивляться, сохранять спокойствие. В самом деле, игра зашла слишком далеко, и мы доиграем ее до конца.

Андора проглотила комок, подступивший к горлу. В карете было так темно, что она едва могла различать силуэты двух человек, сидевших рядом с ней. Конечно, они не шутили. Голос Гилберта пугал и настораживал ее.

Было ли это той опасностью, о которой предупредил ее сэр Хенгист? Всем своим разумом она отрицала это. Неужели эти два разряженных фата были связаны с испанским заговором против королевы?

Разумеется, это обычные богатые шалопаи, которые вечно болтаются по дворцу в поисках развлечений. Но пальцы ее задрожали, когда Чарльз вытащил повязку из кармана и завязал ей глаза.

— Ничего не видно? — спросил он.

— Нет, повязка плотная, — отвечала она.

— Не пытайтесь подсматривать, — сказал он. — Будет лучше, если вы примиритесь с происходящим. Но если вы будете кричать и бороться, я предупреждаю вас — никто на вас не обратит внимания, а мы будем вынуждены обращаться с вами грубо.

— Грубо? Вы уверены, что не шутите?

— К сожалению, нет. Мы должны выполнить данную нам инструкцию и доставить вас туда, куда следует.

Андора уже научилась узнавать этот страх, который преследовал ее всю дорогу. Теперь он овладел ею с такой силой, что она прикусила губу, чтобы не закричать. Но она уже знала, что это будет бесполезно и унизительно. Кроме того, ни за что на свете она не хотела показаться трусихой. Она — дочь своего отца и должна быть храброй.

Она вспомнила, как часто отец рассказывал ей о сражениях и битвах.

«Быть храбрым, — говорил он, — не значит не бояться. Это значит — не показывать страха. Самый храбрый человек может испытывать страх, когда встречается с более сильным противником, со смертью, с роковыми обстоятельствами. Но он продолжает борьбу и никогда на отступает. Вот почему, Андора, англичане всегда побеждают. Они продолжают сражаться!»

«Ни за что не покажу им, что я боюсь», — решила она. И вдруг ей пришла в голову мысль притвориться, что ей наконец пришлась по вкусу романтическая игра, в которой таинственный и влюбленный деревенский пастушок жаждет свидания с ней.

Дрожащими губами она улыбнулась.

— Но вы совсем заинтриговали меня, — погрозила она пальчиком. — И что же ждет меня в конце нашего путешествия?

— Это вы скоро узнаете, — ответил Гилберт. — Нам осталось проехать совсем немного.

Лошади начали спускаться вниз по склону и вскоре встали. Гилберт раздвинул занавески.

— Здесь очень грязно, — сказал он, — Пожалуйста, будьте благоразумны и позвольте мне нести вас на руках.

— Отличная идея, — ответила Андора, все еще пытаясь поддерживать легкомысленный тон.

Она сидела с завязанными глазами, не осмеливаясь снять повязку, и каждой клеточкой своего тела умирала от бессилия и от желания понять, что происходит и куда они едут.

Она услышала, как Гилберт спросил:

— Все готово?

И чей-то грубый голос ответил:

— Да, сэр.

Гилберт поднял ее на руки и понес по какой-то неровной дороге. Затем послышался плеск воды, удар весла, и она очутилась, по-видимому, в лодке. Голос Гилберта произнес:

— Садись на корму, Чарльз.

Затем кто-то подошел к борту, лодку оттолкнули, и весла ударили по воде.

Ей казалось, что лодка большая, что на веслах сидят двое и они быстро гребут через реку.

Неужели ее везли на борт корабля? Для чего? Она не спрашивала, зная, что не получит ответа, и, кроме того, голос ее мог сорваться, и они тогда узнают, как ей страшно.

Она думала об отце и сожалела, что он не знает, в какой она опасности. Она вспоминала фрейлин, весело болтающих перед выходом к королеве. Потом она подумала о сэре Хенгисте. Ее душа рвалась к нему, умоляя о помощи. Он Должен прийти и спасти ее, как уже спас однажды. Всем сердцем она заклинала его: «Спаси, спаси меня!» Она почти вслух произносила эти слова. Ее вера была так сильна, что она знала: он найдет ее, где бы она ни была. Затем она вспомнила, как они расстались, его презрение к ней, утраченную ею его доброту и участие, и низко опустила голову. И все же даже эти горькие мысли о нем были для нее облегчением. Она вспомнила, как он сражался в отрядах Дрейка. Как он боролся и убивал врагов, чтобы только вернуться в Англию. Вернуться, чтобы встретиться с ней!

До нее впервые дошел смысл случившегося. Она захвачена и увезена прямо из дворца. Кто-то отчаянно в ней нуждается и идет на самые отчаянные меры. Кто?

Вдоль реки дул холодный ветер. Чтобы не дрожать, она плотно закуталась в плащ. Согревшись, она окончательно решила: все это, должно быть, все-таки шутка. Кому она нужна? Что она собой представляет? В этой проделке нет никакого смысла. Как сказал Гилберт, действительно в нее влюбился какой-то безумец.

Но единственный человек, к которому можно было отнести эти слова, был… Нет, она не могла поверить, чтобы лорд Мертон был замешан в этом.

Борт лодки заскрежетал обо что-то, — похоже, это набережная. Сидевший на веслах человек, по-видимому, встал и удерживал лодку в равновесии до тех пор, пока не поднялся Гилберт и не взял ее на руки. Андора почувствовала, что они передавали ее друг другу как вещь.

— Нам ждать вас здесь, сэр? — спросил один из лодочников.

— Да, мы вернемся с вами, — ответил Гилберт. Андора почувствовала облегчение. Они не собирались здесь долго оставаться.

Чарльз нес Андору не так бережно, как Гилберт, хотя он шел, как казалось Андоре, по более ровной дороге. Она почувствовала, что они поднялись на мост, затем она услышала, как отворилась тяжелая дверь и чей-то голос спросил:

— Все в порядке?

— Все прошло согласно плану, — ответил Гилберт.

— Она должна пройти здесь, — сказал голос.

— Поставь ее, — приказал Гилберт Чарльзу, — теперь она сможет идти.

Андора почувствовала, что она стоит на ногах. Потом Гилберт развязал ей глаза.

На мгновение она подумала, что ослепла, потом поняла, что место, где она стояла, было очень темным. Только через несколько секунд она смогла различить фигуры Гилберта и Чарльза. Но когда она повернулась к ним, они уже исчезли за дверью, через которую все они вошли. Дверь закрылась за ними.

В ужасе она хотела бежать за ними, но человек, который впустил их — теперь она могла видеть, что это был мрачный человек средних лет, — резко сказал ей:

— Сюда, мисс!

— Где я? — спросила Андора.

— В конце вашего путешествия, — сказал он. — Идите, вас ждут.

Он повел ее через помещение, которое Андора не могла толком разглядеть. Она видела только огромные арки холла, которые заканчивались открытой дверью. Сквозь нее лился яркий свет. Они вошли в комнату, где стояли три человека. Один из них шагнул к ней, и Андора узнала лорда Мертона.

— Андора! Вы живы! — воскликнул он.

Он протянул к ней руки, но она осталась неподвижной.

— Я думаю, милорд, что вы должны дать мне объяснения, — холодно сказала она.

— Сейчас не время для объяснений, — резко сказал пожилой человек.

Андора повернулась и посмотрела на него. Это был высокий, худощавый человек со следами былой красоты на лице. Она заметила в нем сходство с лордом Мертоном и не удивилась, когда последний сказал решительным голосом:

— Отец, позвольте поступать мне так, как я считаю нужным.

— Говорю тебе, сейчас не время, — возразил граф Танет. Затем заговорил третий из присутствующих. Он был одет в темную, неприметную одежду, которая странно не соответствовала окружающей обстановке и плохо сидела на нем. Но говорил он уверенно, и его глубокий, звучный, внушительный голос привлекал внимание:

— Мне кажется, следует позволить молодому человеку делать то, что он считает нужным, милорд.

— Что делать? — спросила Андора. — О чем вы говорите?

— Это как раз то, что я хочу объяснить вам, — сказал лорд Мертон. — Пойдемте со мною в другую комнату, Андора. Мы не можем говорить в присутствии этих людей.

Его отец хотел снова что-то сказать, но странный человек положил руку на его ладонь, и граф, пожав плечами, отвернулся.

Андора глубоко вздохнула.

— Милорд, — сказала она, — я не знаю, зачем вы привезли меня сюда, может быть, это шутка. Но уверяю вас, если это шутка, она зашла слишком далеко. Сегодня вечером я должна присутствовать в покоях ее величества. Если меня там не будет, произойдет скандал, и моя репутация пострадает. Я умоляю вас немедленно вернуть меня во дворец. Я обещаю вам сделать все возможное, чтобы не сообщать о случившемся.

— Мне очень жаль, Андора, но я не могу сделать этого, — сказал лорд Мертон. — Пройдемте со мной, и я все объясню вам.

— Я… я не понимаю, — сказала Андора, глядя мимо него на двух других мужчин.

— Я знаю, что вы не понимаете, — искренно ответил лорд Мертон, — вот почему я должен все объяснить вам. Пожалуйста, прошу вас, пройдемте со мной.

— Хорошо, — согласилась она.

Они прошли через комнату к двери, которая вела в другое, маленькое помещение. Оно было уютно обставлено, и Андора поняла, что в холле, где они только что были, не было мебели, кроме ковра на полу, стола и нескольких стульев.

В этой маленькой комнате горел камин, и перед ним находилось несколько удобных стульев. На столе стояло вино. Лорд Мертон налил ей в стакан. Когда она отказалась, он произнес:

— Вам нужно немного выпить. То, что я скажу, может вызвать шок.

Чтобы подавить страх, она взяла стакан и подошла к окну. Внизу она увидела ров, за ним — ровное, неухоженное поле, простиравшееся до самой реки, которая широкой серебряной лентой текла к морю. Нигде не было ни единого строения.

— Где мы? — спросила она.

— Там, где никто не найдет вас, — неожиданно ответил он.

Она обернулась к нему:

— Что вы хотите сказать? Что вы хотите делать? Зачем я здесь?

— Я привез вас сюда, чтобы вы вышли за меня замуж.

— Вы сумасшедший? Вы думаете, что я выйду за вас при таких обстоятельствах? Без благословения отца? И совсем не зная вас?

— Андора, вам придется выйти за меня.

— Придется? О чем вы говорите?

Он подошел к ней и взял ее руки в свои:

— Попытайтесь понять. Это очень серьезно. Вы должны выйти за меня замуж сейчас. Есть причины, которых я не могу вам объяснить, но очень веские причины, по которым вы должны стать моей женой.

Она отняла руки.

— И вы думаете, что я выйду за вас замуж, в то время как вы обращаетесь со мной таким образом? — спросила она. — Вы ложью выманиваете меня из дворца, силой привозите меня сюда с завязанными глазами и говорите мне о важных причинах, которые нельзя объяснить. Если идея подобного предложения принадлежит вам, милорд, то я отвечу — нет!

— Но, Андора, вы не можете отказать мне. Мы немедленно должны вступить в брак.

— Как, здесь? В этом месте? — воскликнула Андора.

— Да. Священник ждет, — сказал лорд Мертон.

— Священник! — Андора медленно повторила это слово. Глаза ее были широко открыты. Теперь она знала, кто был человек, который говорил так внушительно и чья одежда поражала своей бедностью и убожеством.

Это был священник католической церкви — беглец, — много католических священников вынуждено было скрываться в замках крупнейших аристократов, тех, кто на словах выражали преданность Елизавете, но чья вера оставалась неколебимой со времен правления ее сводной сестры, Марии Стюарт. Андора вспомнила слухи о том, что в Англию, в самые отдаленные уголки страны, тайно проникли испанские священники, проповедуя свою веру и обещая помощь испанского короля.

— Да, священник, — твердо сказал лорд Мертон.

— Священник не моей веры, — резко ответила Андора. — Я — протестантка.

— А я католик, — сказал лорд Мертон. — Но это препятствие преодолимо. Разрешение на брак будет получено. Теперь важно, чтобы мы стали мужем и женой.

— Может быть, вы дадите мне убедительные объяснения, почему я должна принять ваше предложение? — сказала Андора.

— Я могу вам назвать одну убедительную причину, — отвечал он. — Если вы не выйдете за меня замуж, вам грозит большая опасность.

— Опасность? Откуда?

— От моего отца и еще одного человека, который находится здесь. О Андора, верьте мне, когда я говорю, что глубоко люблю вас.

— Вы доказываете это странным образом, милорд! — резко сказала она.

Она выпила небольшой глоток вина, потом поставила стакан на стол. Она чувствовала, что ноги отказываются ей служить, и села в одно из кресел у камина.

— Что они хотят от меня? — просто спросила она.

— Вы должны выйти за меня замуж, прежде чем начнете говорить с ними, — тихо сказал лорд Мертон. — Неужели вы не понимаете, что они не оставят вас в живых после того, как вы им скажете, что не будете моей женой?

Андора смотрела на него широко открытыми глазами.

— Но что я могу знать такое, что представляет интерес для этих людей? — удивленно спросила она.

Лорд Мертон бросил взгляд назад на дверь, затем, опустившись на колено рядом с ее креслом, прошептал ей на ухо:

— То, что вы услышали в кабинете королевы, когда адмирал доказывал ей, где находится флот Франсиса Дрейка.

В первое мгновение до Андоры не дошел смысл его слов, затем она поняла все. Так вот оно что! Она владела тайной — тайной, за которую бы дорого заплатили испанцы и те, кто им служил в Англии. Она вспомнила весь разговор в кабинете королевы.

Сэр Франсис Дрейк, сказал тогда адмирал, ушел на поиски «Святого Филиппа», огромного судна, на котором находились сокровища Востока. Если испанцы узнают, где он, они не только помешают ему захватить корабль, но и уничтожат его и весь его флот.

Медленно, чтобы выиграть время, Андора поднялась со стула.

— Я не подозревала, милорд, — спокойно сказала она, — что вы предатель. Вы хороший актер.

— Андора, не забивайте себе голову такими вещами, — умолял лорд Мертон. — Выходите за меня, и все будет хорошо. Я сумею защитить вас, вы будете моей женой. Ваша жизнь будет спасена.

Андора смотрела на него с презрением.

— Я не выйду за вас замуж, милорд, — отчеканила она, — потому что вы — негодяй. Я ненавижу и презираю вас. Я только надеюсь, что доживу до того мгновения, когда с вас будет сорвана маска и вы не сможете больше обманывать ее величество.

— Если вы будете так говорить, я не смогу помочь вам, — почти с отчаянием сказал лорд Мертон.

— Мне не нужна ваша помощь, — с яростью ответила Андора.

Дверь отворилась, и в комнату вошел граф Танет.

— Ну? Она согласна? — спросил он тоном, не допускающим возражений.

— Нет, милорд, — сказала Андора, — я только что сказала вашему сыну, что я не могу выйти за него замуж, потому что он негодяй. И мне стыдно, что англичане, подобные вам, пытаются помогать врагам нашей страны.

— Мы служим Англии своим способом, — отвечал лорд Танет. — Что может знать такой ребенок, как вы, о том, что полезно для этой страны? Здесь люди отвернулись от истинной веры, они ослеплены этой разряженной, вульгарной женщиной, которая отказалась от замужества, хотя его величество король Испании предлагал ей руку.

— И даже если это так, — отвечала Андора, — хотели бы вы, чтобы Англия лежала под каблуком другой страны? Вы предатель, милорд! Вы предатель этой страны и всех англичан, которые готовы умереть за свободу!

— У меня нет времени для игры в слова с вами, — ответил лорд Танет. — В последний раз — вы согласны выйти замуж за моего сына?

— Нет, — сказала Андора.

Он открыл дверь, сделал кому-то знак, и в комнату вошли трое. Одного Андора знала — это был священник, а двух других она угадала по потрепанной одежде — гонцы. Она знала этот тип людей, которые вынуждены путешествовать при любой погоде — на корабле или по дороге, имея только одну цель — как можно скорее добраться до места назначения.

— Она отказалась, — сказал лорд Танет священнику.

— Тогда она должна заговорить, — ответил он.

Он подошел к Андоре. Рядом с ним она казалась такой маленькой. Своим глубоким голосом он сказал:

— Вы знаете, что мы требуем от вас?

— Чтобы я вышла замуж за лорда Мертона, — отвечала она.

— Нет. От этого вы уже отказались, — сказал он. — Мы хотим, чтобы вы рассказали нам о том, что говорилось в кабинете королевы о Франсисе Дрейке и его флоте.

У Андоры прервалось дыхание.

— Если вы имеете в виду тот день, когда фрейлины оставили меня в кабинете ее величества, то я должна сказать вам, что я спала.

— И ничего не слышала?

— Ничего существенного.

— Об этом судить не вам, — сказал священник. — Передайте точно то, что там говорилось.

Его глаза смотрели точно в глаза Андоры, словно диктуя ей свою волю и заставляя ее говорить о том, что он хотел узнать.

Я не помню, — сказала Андора.

— Думаю, что вы помните очень хорошо, — медленно сказал он — Когда вы проснулись, где был адмирал?

— Какой адмирал? — спросила Андора. — Я недавно во дворце и ще не умею так легко узнавать людей.

— Что он говорил? — продолжал священник. — Он докладывал королеве последние новости о передвижении Дрейка, не так ли?

— Откуда я знаю, какие новости последние? — ответила Андора.

Лорд Танет прервал ее:

— Когда вы проснулись, вы услышали голоса. О чем они говорили?

— Я не знаю.

— Вы лжете! — воскликнул он.

Внезапно он размахнулся и ударил ее по лицу. От боли и удивления Андора слабо вскрикнула. Лорд Мертон отвернулся и отошел к окну. Никто в комнате не пошевелился.

— Вы… вы ударили меня, — сказала Андора. В ее восклицании было больше недоумения, чем гнева.

— Я ударю вас еще, и вам придется плохо, если вы не начнете отвечать на мои вопросы, — сказал лорд Танет. — Так что же говорил адмирал королеве?

Андора почувствовала, как в ней проснулся гнев. Только что она была готова изворачиваться, притворяться, что не знает ничего. Но этот удар — вместо того чтобы запугать ее — вызвал в ней приступ ярости.

— Я думаю, что теперь вы поймете, — сказала она, глядя в глаза лорду Танету, — что я не предательница и не стану изменять ее величеству для друзей в Испании.

— Скоро мы проверим вашу решимость, — ответил лорд Танет. — Но я дам вам последний шанс. Расскажите все, и я позволю вам выйти замуж за моего сына, если он еще хочет этого.

— Понимаю: жена не может давать показания против мужа, — сказала Андора. — Вот почему вы оба так настаиваете на этом браке. Но теперь я так хорошо знаю вашего сына, что, будь я пятьдесят раз его женой, я бы сделала все, чтобы он предстал перед судом.

— Да вы просто маленькая дурочка! — прогремел лорд Танет. — Неужели вы не понимаете, что эти слова ваш смертный приговор?

— Я не боюсь вас, — ответила Андора. — Я не хочу жить, если я должна стать женой человека, при имени которого порядочные люди зажимают нос — Она глубоко вздохнула и продолжала: — Я не расскажу вам о том, что знаю. Я готова умереть с моей тайной, и мой ответ на все ваши вопросы будет один: «Боже, храни королеву!»

Она увидела, как потемнело от ярости лицо лорда Танета. Он резко повернулся к священнику.

— Вы слышали, что она сказала? — спросил он. — Мы заставим ее заговорить. Принесите мой кнут. Когда она испытает боль, она изменит настроение.

Лорд Мертон быстро подошел к отцу.

— Отец, я прошу вас, не делайте этого, — взмолился он. — Я уже видел это раньше. Я не вынесу, если это произойдет с женщиной, которую я люблю.

— Но ты не смог заставить ее заговорить, — решительно сказал его отец. — И ты слышал, что она говорила о тебе. Неужели ты все еще хочешь жениться на ней?

— Она не ведает, что говорит, — сказал лорд Мертон.

— Я знаю! — перебила Андора. — И я прошу вас не жалеть меня. Уверяю вас, что нет ничего более унизительного, ч ем жалость предателя.

— Ну, ты достаточно наслушался? — спросил лорд Танет. — Если твои нервы не позволяют тебе слышать ее крики и видеть ее кровь — оставь нас одних. Иди и узнай, готова ли лодка, чтобы перевезти гонцов на корабль. Ветер попутный, и скоро новости дойдут до короля.

Говоря, он закатывал рукава своего камзола, складывая кружева, в которых утопали его руки. Затем по его приказу один из гонцов вынес из угла комнаты длинный кнут с кожаным бичом. Казалось, он пробовал его своими пальцами, пока нес лорду Танету, и на мгновение остановился, ожидая, пока тот приготовится.

Андора наблюдала как зачарованная. Почему-то ей казалось, что все это нереально и не может происходить на самом деле. Только несколько часов назад она плакала от не разделенной любви к сэру Хенгисту. Сейчас она была в ужасной опасности, она не сомневалась, что эти приготовления не напрасны.

Лорд Танет кивнул священнику. Тот подошел к Андоре, снял накидку с ее плеч.

— Вы не изменили своего решения, дитя мое? — почти с нежностью спросил он. — Еще есть время. Последние ми нуты раскаяния будут благотворны для вас.

— В чем я должна раскаяться? — спросила Андора. — В том, что желала победы для Англии? Так она придет. Вы не слышали, что следующий год будет годом чудес, когда королева восторжествует над всеми своими врагами?

Она увидела, как потемнело лицо священника, неожиданно быстро лорд Танет отстранил его, подошел к ней и бросил ее лицом на стул, где она недавно сидела. Она почувствовала, как его руки рванули воротник ее платья, как за трещала одежда, крючки выскочили из петель и мягкий атлас разорвался под его пальцами, обнажая ее плечи.

В воздухе просвистел бич, и невероятная боль, которой она никогда не испытывала в жизни, казалось, разрезала ее тело пополам.

«Великий Боже, помоги мне вынести это», — молилась она, подавляя рыдания, подступавшие к горлу, и ожидая новых и новых ударов.

Она знала, что боль скоро убьет ее, и продолжала молиться.

«Великий Боже, помоги мне молчать. Боже, не дай ослабеть моим силам».

— Так что они говорили? Расскажи, что они говорили?

Она слышала вопросы лорда Танета, доходящие до нее сквозь молитвы, его громкий голос, который приходил откуда-то издалека, сквозь боли и муки.

Со сверхчеловеческим усилием она заставила себя ответить ему:

— Я спрошу королеву, — насмешливо сказала она. — Ее величество даст вам информацию лучше моей.

Она услышала, как он захрипел от ярости, и бич еще раз разрезал воздух, и невольно от невыносимой боли она вскрикнула.

— Вот так-то лучше, — услышала она чей-то голос. — Еще немного, и мы узнаем правду.

— Хенгист, я люблю тебя, — прошептала Андора. — Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Каким-то странным образом его имя и слова любви придавали ей силы. Она больше не кричала, но боль приближала ее к агонии, все ее тело словно распадалось на множество отдельных частей.

«Я люблю тебя, и ты никогда не узнаешь об этом», — шептало ее сердце. Потом, когда бич обвил ее еще раз и она почувствовала, как хлынула кровь, милосердная тьма покрыла ее, и она с благодарностью погрузилась в нее и, теряя сознание, все еще шептала искусанными губами:

— Я люблю тебя! Я люблю тебя!

XI

Хенгист Вейк был взволнован. Он пытался думать о посторонних предметах, но мысли его все время возвращались к бледному, испуганному личику с темными кругами под глазами.

«Я должен извиниться перед ней», — повторял он про себя в десятый раз.

Он едва мог в это поверить, но чувствовал, что на нем лежит ответственность за душевное состояние Андоры.

«Как я мог оказаться таким дураком и оскорбить ее грубым поцелуем», — спрашивал он себя.

Утром в саду он решил все объяснить, принести свои извинения, рассказать, как нелегки ему дворцовые условности и обычаи. У него было ощущение, что она поймет его. Ее отец был солдатом и наверняка рассказывал ей о прямых и грубоватых манерах мужчин, которые привыкли больше действовать, чем говорить.

Но все утро он оказался занят у лорда Эссекса. Сначала они занимались спортом, потом обсуждали политические новости, затем засели за карты, но мысли Хенгиста были Далеко, и наконец лорд Эссекс с упреком сказал:

— Что с тобой сегодня, Хенгист? Твое тело здесь, а душа Далеко от нас.

Сэр Хенгист поднялся и бросил карты на стол.

— Это так, — сказал он, — и я прошу извинить меня. У меня дела, которые требуют моего присутствия.

Когда он выходил из комнаты, то услышал, как кто-то хихикнул:

— Вейк похож на безнадежно влюбленного. Его ранил мистер Купидон.

Раздался взрыв смеха, но к этому времени сэр Хенгист уже закрыл дверь и быстро направился в другую часть дворца.

Он поднялся по ступеням, ведущим в королевские апартаменты, и собирался постучать в дверь гостиной, где обычно собираются фрейлины, как вдруг дверь распахнулась, и, к своему удивлению, он увидел леди Малверн.

Она выглядела такой красивой и свежей, что трудно было поверить, что она пережила ужасную ночь — ночь кошмаров, обмороков и истерик.

На ней было новое платье из переливчато-синего атласа, вышитое жемчугом, в руках она держала веер из перьев павлина. Сам не зная почему, сэр Хенгист почувствовал, что это — дурной знак.

— Хенгист! Какой сюрприз! — сказала она. — Что привело тебя в это крыло дворца?