Она сидела рядом с ним долгие ночные часы напролет, свернувшись в большом кресле, которое по настоянию слуги подвинули к кровати. Иногда она засыпала ненадолго, но чаще всего сидела и смотрела на маркиза при неярком свете свечей и думала, как сильно, всем сердцем, всей душой она любит его.

Она раньше всегда думала, сможет ли она влюбиться, и мечтала об этом, как все девушки. Но она не ожидала, что ее охватит такое всепоглощающее пламя, которое доставляло ей почти физическую боль и одновременно возносило до небес в каком-то невероятном экстазе.

Это была любовь, говорила она себе, и чувствовала, как сердце начинало учащенно биться, а пальцы мелко дрожать, когда она прикасалась к подушке маркиза или накрывала его чистым одеялом. Но ее любовь была безнадежной! Ничего, кроме страдания, не ждало ее в будущем. И все же она не могла ничего сделать со своей любовью, как нельзя было ничего сделать с надвигающейся приливной волной.

Ее счастье владеть им будет, как она знала, недолгим. Сегодня утром маркизу было намного лучше, и, хотя он все еще казался слегка не в себе, он стал больше походить на себя прежнего. Он настоял на том, чтобы его умыли и побрили, а затем поднялся с кровати, чтобы встретиться с доктором. Когда Мелинда принялась укорять его за то, что он переутомляется, он запротестовал:

— Вы меня изнежили! У меня такое чувство, что я должен сделать что-то. Но я не знаю, что именно. У меня в голове все перепуталось, но я все вспомню, а в лежании на кровати мало пользы.

— Вы были ранены, — мягко сказала Мелинда.

Маркиз потрогал бинты на голове.

— Что случилось? — спросил он. — Было дорожное происшествие? Гром меня сбросил? Нет, это вас он должен был сбросить! О!.. Конечно, я вспомнил!

Дуэль!

В его голосе появилась резкость, и Мелинда поспешила сказать:

— Не надо говорить об этом сейчас. Вы должны отдохнуть. Доктор еще не пришел, а если он решит, что вы слишком много говорите, то даст вам одно из своих успокоительных средств.

— Ничего он мне не даст! — отрезал маркиз. — Я не собираюсь позволять всем подряд накачивать меня снотворным или каким-либо ядом, который сделает меня бесчувственным.

Мелинда вздохнула. Она знала, что если он говорит таким тоном, то бесполезно с ним спорить, и, когда он позвонил своему слуге, ей пришлось покинуть его комнату и гадать, будет ли он когда-нибудь снова зависеть от нее.

Спускаясь вниз, она услышала, как в передней разговаривали два лакея., — Скажи ее светлости, что его светлости лучше сегодня утром, но он еще не принимает гостей.

— Я так и скажу ее светлости, — ответил второй лакей. — И будь так любезен, передай его светлости эту записку.

На мгновение они замолчали, потом лакей, в руках которого было послание, со смешком добавил:

— Я все время разношу эти записочки по всему городу. Если ты спросишь меня, то я скажу, что я прямо-таки как посланник Купидон.

— Ну а я скажу тебе, — ответил первый лакей, — что в голом виде ты будешь выглядеть еще хуже, чем сейчас.

Послышался хохот, который они быстро прекратили, боясь, как бы их не услышали, потом раздался звук закрываемой двери, и лакей, блистая своей ливреей с золотыми пуговицами, размеренно прошел через холл. Записка, которую ему только что вручили, лежала на серебряном подносе.

Мелинда могла бы удивиться подобным обменом любезностями, если бы она не знала, от кого эта записка. Кто, кроме леди Элис, мог бы прислать ее маркизу?

Вдруг ее охватил гнев, который был вызван не чем иным, как ревностью, и Мелинда хорошо это понимала.

Теперь в прекрасном тихом саду она полностью осознала всю безнадежность ее положения. И все же в течение этих шести месяцев леди Элис не сможет отнять у нее маркиза! Она дважды обошла вокруг фонтана, а потом поспешила уйти, потому что не могла долго быть вдали от дорогого ей дома.

Лакей ждал ее у ворот, там, где она и оставила его.

Он открыл ворота при ее появлении, затем закрыл их за ней, она ждала его на тротуаре. Мимо проехало несколько карет, она с интересом посмотрела на лошадей: гнедая пара, но не настолько хороша, как те, что принадлежали маркизу. Закрытой коляской управлял толстый кучер, а открытой двуколкой — молодой парень в лихо сдвинутом набекрень котелке, у него в петлице пламенела гвоздика.

— Вы можете перейти дорогу, миледи, — учтиво окликнул ее лакей, и Мелинда поняла, что, хотя кареты уже проехали мимо, она все еще неподвижно стоит на тротуаре.

Она прошла через проезжую часть с чувством, будто она возвращается домой после долгого отсутствия.

Когда она вошла в холл, часы пробили шесть. Она подумала, что доктор, вероятно, уже ушел. А подал ли кто-нибудь маркизу чай?

Она уже собралась подняться наверх, чтобы все выяснить, но дворецкий, вышедший в холл, тихо сказал ей:

— Его светлость просил сказать вам, миледи, что он в библиотеке.

— Он спустился вниз! — воскликнула Мелинда.

— Да, миледи. Доктор сказал, что он достаточно хорошо себя чувствует. И по словам сэра Генри, он очень доволен тем, как маркиз выздоравливает.

— Хорошие новости, — сказала Мелинда тихо, заставляя себя идти по холлу в библиотеку не спеша.

На секунду ей показалось, что в комнате никого нет, а потом она увидела маркиза, который сидел в дальнем конце библиотеки, а слуга поставил небольшой экран рядом с креслом, чтобы не было сквозняка. Отбросив все приличия, Мелинда побежала через всю комнату к маркизу и сказала:

— Вам лучше! О, как я рада!

Он взял ее за руку, улыбаясь и смотря на нее почти совсем как раньше, только, как ей показалось, мягче и добрее.

— Я слышал, как вы ухаживали за мной, — сказал он растроганно.

Она задрожала от его прикосновения и опустилась перед ним на колени на пол.

— Это было не трудно, — сказала она, чувствуя, что опускает глаза под его настойчивым взглядом. — Вы очень приятный пациент.

— Сэр Генри сказал мне, что я был контужен, — сказал маркиз. — Я все еще слегка оглушен и не могу до конца вспомнить, что произошло.

— Давайте не будем говорить об этом, — сказала Мелинда, чувствуя, что она не может рассказать ему о своей роли в дуэли.

— Мне придется расспросить Жервеза обо всем, — сказал маркиз. — Он заходил ко мне?

— Да, конечно. Капитан Вестей заходил уже три или четыре раза сегодня, — сказала Мелинда. — Но сэр Генри запретил посещения всем.

— Кроме вас, конечно, — сказал маркиз.

— Я… я не думала, что меня можно считать посетительницей, — запинаясь, произнесла Мелинда.

— Ну конечно нет! Сэр Генри поздравил меня с тем, как за мной ухаживала моя жена. Где вы научились ремеслу сиделки, в добавление к вашим остальным достоинствам?

— Я ухаживала за отцом, когда он сломал ключицу на охоте, — объяснила Мелинда. — И моя мать бывала больна в разное время. Но я хотела сама ухаживать за вами. Мне не хотелось, чтобы какая-нибудь чопорная сиделка прогнала меня от вас.

— Тронут вашей заботой, — тихо сказал маркиз.

Она быстро посмотрела на него и поняла, что он не шутит и не издевается.

— Я полагал, — продолжал он, — что вам было слишком скучно сидеть рядом с бесчувственным мужчиной. Вам было скучно?

— Конечно нет! — ответила Мелинда. — Я хотела быть с вами.

Она сказала это не сдерживаясь, потом покраснела, потому что поняла, что сказала что-то, что могло открыть ее истинные чувства.

— А зачем вы хотели быть со мной? — прямо спросил маркиз.

Смутившись, Мелинда поднялась, развязала ленты на подбородке и сняла шляпку. Пламя солнечного заката и огонь в камине окрасили волосы Мелинды в золото и заставили их светиться, подобно нимбу вокруг головы.

Она видела, что маркиз смотрит на нее не отрываясь, и поспешно, потому что была взволнована, сказала:

— Я собиралась идти наверх, проверить, дали ли вам чаю. Вам его принесли? Я так боялась, что забудут.

— У меня есть все, что я хочу, — успокоил ее маркиз. — Но вы не ответили на мой вопрос.

— Я… я думаю… я… забыла его, — тихо проговорила Мелинда.

— Не правда, — ответил маркиз. — Говорите, Мелинда, я хочу знать.

Он был так настойчив, так смотрел на нее, что Мелинда, у которой сердце будто перевернулось в груди, снова вскочила на ноги.

— Я… уверена… что вы хотите что-нибудь еще, — сказала она и, взглянув на маркиза, увидела, что он улыбается. Он протянул к ней руку.

— Идите сюда, Мелинда, — сказал он, а так как она не двигалась с места, добавил:

— Немедленно.

Пока она стояла в нерешительности, открылась дверь и раздался голос дворецкого:

— Сэр Гектор Стэнион к вам, мэм.

Оглушенная такой новостью, Мелинда стояла как парализованная посреди комнаты, наблюдая, как вошел огромный, краснолицый и громогласный сэр Гектор. Несколько секунд она только беспомощно смотрела на него, как зверек, попавший в ловушку.

Он посмотрел на нее и медленно стал подходить ближе, пока не дошел до середины комнаты.

— Так вот где ты скрываешься — сказал он хрипло и громко. — Я так и решил, что не ошибся, когда увидел, как ты переходишь улицу, но все равно с трудом поверил своим глазам, увидев, что ты входишь в этот дом.

— Дядя… Гектор! — У Мелинды пропал голос.

— Да, твой дядя, он самый, — проговорил сэр Гектор. — И твой опекун, если ты будешь так любезна вспомнить об этом. Я настаиваю на объяснениях.

— Я… я… — начала Мелинда, но внезапный крик сэра Гектора не дал ей договорить.

— Нет нужды вдаваться в подробности, все и так ясно! Ты посмела сбежать из моего дома, но теперь ты вернешься туда немедленно. Время объяснений настанет позже, но позволь мне прямо сказать тебе, что, несмотря на то что тебе удалось ускользнуть от меня однажды, тебе не удастся сделать это еще раз. После хорошей порки, которую ты не получала еще ни разу в жизни, ты выйдешь замуж за полковника Джиллингема, как только будут выполнены все формальности.

К счастью, он не знает о твоем побеге. Твоей тете хватило ума все скрыть от него. Но мне-то известно все, и ты будешь наказана, не тешь себя иллюзиями на этот счет, наказана еще больше, чем раньше, ты, неблагодарная девчонка!

— Пожалуйста… дядя Гектор, я… не могу…

— Не спорь со мной! — взревел дядя. — Иди наверх немедленно и упакуй все свои вещи. Не знаю, какое положение ты занимаешь в этом доме, но если будут нужны какие-то объяснения, я беру их на себя.

Подчиняйся моим приказаниям! Ты меня слышишь?

В противном случае я немедленно накажу тебя, не дожидаясь, когда мы приедем домой!

Сэр Гектор сделал шаг к Мелинде и поднял руку.

Она вскрикнула, чувствуя себя униженной и беспомощной. Затем, поскольку на мгновение она забыла обо всем, кроме гнева дяди, она была поражена, так же как и он, услышав твердый голос позади:

— Я не позволю вам, сэр, ударить леди в моем присутствии.

Маркиз встал с кресла, сделал несколько шагов и встал рядом с Мелиндой. Она взглянула на него, и ужас стал покидать ее: таким сильным и величественным он выглядел. Удивление сэра Гектора было неподдельным.

— Могу я узнать, кто вы? — спросил сэр Гектор.

— Меня зовут Чард, маркиз Чард, — последовал ответ.

— Чард! — воскликнул изумленный сэр Гектор. — А что здесь делает моя племянница? — Воцарилось молчание, и он добавил:

— Или об этом неприлично спрашивать? Я мало что ожидал от этой девицы, она всегда была для меня большой обузой, но чтобы она так быстро стала проституткой!

— Ваша племянница, — ответил маркиз ледяным тоном, — а если вы действительно ее родственник, то в таком случае я приношу ей свои искренние соболезнования, оказала мне честь и стала моей законной супругой, поэтому в данных обстоятельствах я настаиваю на том, чтобы вы принесли ей извинения.

— Супругой! Боже мой! Вы женились на ней! — Сэр Гектор запнулся, весь его гнев немедленно испарился. — Не знал. Надо же, маркиз Чард! Тогда прошу вас обоих принять мои поздравления!

— Мы в них не нуждаемся, — сказал маркиз. — А ваше поведение с того момента, как вы ворвались в мой дом, позволяет мне думать, что мы вполне можем обойтись и без вашего общества. Всего хорошего, сэр!

Слуги проводят вас!

— Но я хотел… — начал сэр Гектор, — я… я должен обсудить с вами ваш брак, я же опекун Мелинды.

— Все, что вы хотите сказать, — проговорил маркиз, — передайте через моего поверенного!

Маркиз отвернулся и отошел к камину, повернувшись к ним спиной. Несколько секунд сэр Гектор стоял в нерешительности, от его гнева и пыла не осталось и следа, потому что он не знал, что предпринять. Затем, ворча под нос проклятия, которые хорошо слышала Мелинда, пошел к двери, распахнул ее, вышел из комнаты и с силой захлопнул за собой дверь.

Мелинда прислушалась, словно хотела удостовериться, прошел ли он через холл и вышел ли из дома.

Она смотрела ему вслед, а затем, очень медленно, повернулась к маркизу. Он стоял к ней спиной, глядя на огонь, и внезапно ей стало страшно.

— Мне… очень жаль, — запинаясь, проговорила она.

— Он повернулся. И ее поразило выражение его лица.

— Черт бы вас побрал! — сказал он, будто ударил хлыстом. — Почему вы мне раньше ничего не рассказали?

Она не ответила, и теперь он говорил глумливым и ледяным тоном:

— Имею честь предложить вам руку и сердце! Так вот чего вы добивались все это время, не так ли? Так вот почему вы так старались провести меня! Вот откуда этот смешной фарс с невинностью — чтобы поймать меня! Неплохо сыграно: вам почти удалось убедить меня, что вы такая на самом деле.

А теперь я должен жениться на вас! Не ради вас — не надейтесь, и не потому, что я обещал вам, а ради себя. Ваш дядя станет болтать, конечно, станет! «Моя племянница — маркиза!» И я не смогу отрицать это.

Очень хорошо, мы поженимся, на этот раз по-настоящему, так ведь вы планировали? Какая очаровательная у меня будет жена! Жена, которая назначает свидание первому встречному мужчине, заключает договоры с лордом Хартингтоном, дает обещания лорду Ротхему. И этот развратник, самый низкий тип из всех, кто когда-либо ходил по земле, был любовником моей жены! Неужели вы думаете, что я когда-нибудь смогу это забыть? Распутник, которого боятся самые низкие уличные женщины!

Маркиз замолчал, а Мелинда стояла и смотрела на него без кровинки в лице, широко раскрыв глаза, потемневшие от боли.

— Когда я смотрю на вас, — продолжал маркиз, понизив голос, но все так же четко выговаривая слова, — я с трудом верю, что вы — это вы. Вы воплощение греха, греха, который очаровывает и пленяет мужчин, греха, который на самом деле разрушает.

И я должен на вас жениться! Жениться, потому что оказался настолько зеленым юнцом, что попался в вашу ловушку, оказавшуюся самой хитроумной из всех, когда-либо устраиваемых искусными интриганками.

Очень хорошо, вы получите мое имя. Но знайте — давая его вам, я презираю вас за то, что вы такая. Господи, как я сожалею, что Гром не сбросил вас и вы не разбились насмерть! И если я когда-либо увижу вас мертвой, то вздохну с облегчением, потому что мир будет от вас избавлен. Вы измучили меня, а теперь совсем уничтожите. Уходите! Прочь с глаз моих! Я не могу вас больше видеть!

Он повысил голос почти до крика, и Мелинда, издав крик, который, казалось, вырвался из самых глубин ее души, повернулась и выбежала из комнаты. Он услышал, что она пробежала по холлу и дальше вверх по лестнице, потом сел в кресло и обхватил голову руками.

Некоторое время спустя в комнату вошел лакей и принес зажженные масляные лампы. Маркиз не пошевелился, только когда дворецкий объявил: «Капитан Жервез Вестей, милорд», он повернул голову.

— Дрого! Счастлив видеть, что ты встал, — сказал капитан Вестей. Он положил руки на плечи другу, потом сел по другую сторону от камина. — Ты скоро будешь как новенький, — пошутил он. — Тебя сбила с ног взрывная волна. Но даже когда я увидел тебя распростертым на земле, я знал, что рана поверхностная.

Мелинда подумала, что ты мертв.

Наступила тишина. Но через несколько мгновений маркиз странным голосом сказал:

— Мелинда! Что там делала Мелинда?

— Ты не слышал? — спросил капитан Вестей. — Она спасла тебе жизнь. Но я подозреваю, что она постеснялась рассказать тебе об этом. Она прострелила Ротхему правую руку, когда он повернулся на счет «девять».

Я всегда знал, что он мошенник, но никогда не думал, что можно опуститься до такой явной подлости.

— Мелинда выстрелила ему в руку! — повторил маркиз так, словно каждое слово причиняло ему боль.

— Отличный был выстрел, скажу я тебе, — улыбнулся капитан Вестей. — Боже мой! Что за девушка!

Настоящая спортсменка, нет никаких сомнений. Но к сожалению, она на секунду промедлила. Ротхем успел выстрелить, и пуля чуть-чуть задела твою голову, потому что ты все еще стоял к нему спиной.

— Ты хочешь сказать, что если бы не Мелинда, то он убил бы меня? — спросил маркиз.

— Можешь спорить на что угодно, убил бы, — ответил капитан Вестей. — Он настоящий убийца! И теперь мы знаем, почему все, кто дрался с ним, были убиты.

— Мелинда не убила его? — спросил маркиз.

— Нет! Хотя, может, это было бы и к лучшему.

В то же время могли бы возникнуть лишние неприятности, — сказал капитан Вестей. — Но она прострелила ему правую руку. Я только что узнал, что ее пришлось ампутировать. Так ему и надо, более того, теперь он не посмеет и носа сунуть в порядочное общество. Фредди и я проследим за этим.

Маркиз ничего не сказал, и капитан Вестей продолжил:

— Только подумать, какое мужество у этой девушки! После того как мы покинули Чард, она выехала со старым Трэверсом, спряталась в кустарнике и разработала целый план твоего спасения. И как оказалось, очень хорошо, что Трэверс был рядом. В том состоянии, в которым ты был, мы бы, скорее всего, не смогли втащить тебя в фаэтон. Мелинда держалась просто превосходно. Ты знаешь, Дрого, она тебя любит!

— Чепуха! Ничего подобного! — с гневом проговорил маркиз. — Но я и понятия не имел, что она была на дуэли. Я должен немедленно поговорить с ней об этом.

Капитан Вестей посмотрел на часы.

— Она должна с минуты на минуту спуститься к обеду, — сказал он. — Надеюсь, она предупредила тебя, что я приглашен сегодня к вам на обед? Ты не будешь переодеваться, Дрого? И послушай моего совета: как только обед закончится, иди спать. Не следует слишком уставать в первый день.

— Позвони в колокольчик, — резко сказал маркиз, явно не слышавший последних слов друга.

— Позвонить? — спросил капитан Вестей. — Зачем?

— Позвони в колокольчик! — снова повторил просьбу маркиз.

Капитан Вестей встал. И тут открылась дверь.

— Обед подан, милорд!

— Где мисс Стэнион? — спросил маркиз.

— Мисс Стэнион? — повторил дворецкий. — Как я понял, ее светлость покинула дом, милорд.

— Покинула дом! — эхом повторил маркиз. — Что вы имеете в виду, говоря, что она покинула дом?

— Один из лакеев сказал мне, что она ушла, — ответил дворецкий, несколько растерянный тоном хозяина. — Мне кажется, она оставила вашей светлости письмо.

— Тогда принесите ее сюда! Разве нельзя было сразу дать ее мне? — резко спросил дворецкого маркиз.

Он встал с кресла и стоял молча, сердитый и бледный, пока дворецкий не вернулся с конвертом на подносе. Маркиз схватил конверт и разорвал его. Дворецкий ретировался из комнаты, а маркиз, стоя, читал послание, пока капитан Вестей, не сдержав любопытства, не спросил:

— Что там? Что случилось?

— Послушай, Жервез! Послушай только! — странным голосом проговорил маркиз.

«Милорд!

Я глубоко сожалею, что причинила вам так много хлопот. Я знаю, что с самого начала не должна была принимать участия в той свадебной церемонии, которая была лишь обманом, но мне нужны были деньги, чтобы купить коттедж, где я могла бы жить с моей старой няней, и я не подозревала, что у моего поступка могут быть такие ужасные последствия. Я никогда не думала, что вам когда-либо придется участвовать в дуэли по моей вине. Но клянусь вам, что я никогда не назначала никаких свиданий, в которых вы обвинили меня. Что касается шуточного договора, который мне предложил заключить лорд Хартингтон, то он состоял в том, что я попытаюсь никогда не влюбляться, а он постарается справиться со своей любовью. И я никогда не встречала лорда Ротхема, только в тот вечер, когда я приехала в Лондон и миссис Харкорт, которую я встретила на вокзале, предложила мне переночевать у нее одну ночь. Когда мы подъехали к ее дому, она представила меня его светлости, и это был единственный раз, клянусь вам, когда я видела его своими глазами.

На следующее утро я приехала к вам на Гросвенор-сквер. Я никогда не плела никаких интриг. И даже в самых своих смелых мечтах не могла вообразить, что вы женитесь на мне, и я совсем не хочу разрушать вашу жизнь или делать что-либо, что не принесет вам счастья.

Поэтому, милорд, вы меня больше никогда не увидите. Капитан Вестей сказал мне, что в том случае, если я умру, вы сможете получить деньги немедленно, и у вас больше не будет никаких неприятностей.

Хочу поблагодарить вас за ту доброту, с какой вы отнеслись ко мне. Иногда я была очень счастлива. Прошу простить мне, если я не так вела себя

С уважением,

Ваша Мелинда Стэнион».

Когда маркиз прочитал последние строки, казалось, у него пропал голос, а когда он поднял глаза от Письма, в них блестели слезы.

— Ты понимаешь, Жервез? — спросил он. — Она была невинна! Ты понял, что она сказала? Элла встретила ее в тот вечер на вокзале. Мне всегда говорили, что эта женщина действует подобным образом, но я не верил этому.

— О, это правда, — сказал капитан Вестей. — Эйприл рассказывала мне, что она встречает поезд, предлагает деревенским девушкам, приезжающим в Лондон, переночевать у нее и привозит к себе домой. После этого им нет дороги назад. — Он увидел выражение лица маркиза и добавил:

— Эйприл мне также рассказывала, что их опаивают снотворным первые две-три ночи, пока они не станут послушными. Смею сказать, Мелинда и понятия не имела, куда она попала.

— Я совершенно уверен в том же, — сказал маркиз. — Но откуда мне было знать? Она же пришла от Кейт!

— Она не раз говорила, что не знает никакой Кейт, — напомнил капитан Вестей.

— У нее не было времени познакомиться с ней, — медленно проговорил маркиз. — Ты пошел к Кейт в ночь приезда Мелинды, а после того как Элла купила ей свадебное платье, она отвезла ее на Гросвенор-сквер.

Он неожиданно поднял руку и закрыл глаза.

— Боже мой! Что я наговорил ей! Как я с ней обошелся! Она выглядела такой чистой, но я не смел поверить в это.

— А как ты думаешь, что с ней теперь будет? — спросил капитан Вестей.

Маркиз вскрикнул:

— Она же ушла из дома! Куда она пошла? Боже, Жервез! Что, если она…

Он почти побежал к двери, распахнул ее и вышел в холл. Дворецкий ждал там.

— Куда пошла мисс Стэнион? — спросил он. — Кто-нибудь знает?

— Не совсем, милорд, — ответил дворецкий, — но поскольку вашу светлость, кажется, удивил ее уход, то я навел справки.

— Ну и что вы выяснили? — спросил маркиз. — Говорите быстрее!

— Мисс Стэнион никому не сказала, куда она идет, — ответил дворецкий, — но она спрашивала у факельщика на улице, как пройти на набережную.

Маркиз повернулся и пошел к входной двери.

— Подожди, Дрого! Возьми коляску! — прокричал ему вслед капитан Вестей.

— Возьми сам, — на ходу сказал маркиз. — Я сяду на первый попавшийся кеб, чтобы добраться туда.

Не успел лакей догнать его, как он уже был на улице. Он поспешно оглядел улицу, на углу медленно поворачивал двухместный кеб. Он махнул кучеру, и тот подъехал ближе.

— Гинея, если вы отвезете меня на набережную как можно скорее, — выпалил маркиз, вскакивая в экипаж. — Гинея, нет, две, если хотите, только скорее отвезите меня туда!

Кучер подумал, что он пьян, и хлестнул лошадей.

— Быстрее! — кричал маркиз. — Быстрее! Быстрее!

Лошади на огромной скорости повернули к Беркли-стрит, понеслись по ней, потом выехали на Сент-Джеймс-стрит, но, несмотря на удары хлыста, устав, замедлили бег на Парламент-сквер и поскакали по набережной.

— Теперь помедленнее, — скомандовал маркиз, и кучер натянул поводья, чтобы лошади пошли шагом.

На набережной было темно, потому что фонари были далеко друг от друга, шли какие-то прохожие, и маркиз, высунувшись в окно, внимательно разглядывал парапет. Затем внезапно в темном промежутке между двумя уличными фонарями он увидел ее. Это, без сомнений, была она: маленькая, хрупкая фигурка, золотые волосы, с которых сползла покрывавшая их шаль.

— Остановитесь!

Кебмен остановил лошадей, и маркиз выскочил на улицу. Он вытащил кошелек и бросил его кучеру, который ловко поймал его и присвистнул от удивления, когда увидел, сколько там денег.

Маркиз, который больше не торопился, стоял и некоторое время смотрел на Мелинду. Он видел, что она подняла голову к небу, а потом взглянула вниз на темную, колышущуюся воду под парапетом. Очень тихо он подошел к ней.

— Мелинда! — сказал он, и она вздрогнула, услышав свое имя.

Когда она увидела, кто зовет ее, она вытянула в его сторону руку, словно преграждая ему путь.

— Нет… нет! Вы не должны… мешать мне, — взмолилась она. — Просто… здесь… было много людей, и… вода такая холодная и… темная.

— Мелинда! — снова произнес маркиз, и его голос прозвучал очень нежно. — Как вы могли прийти сюда, да еще с такими мыслями?

— Я должна, — ответила она. — Разве вы не понимаете, что я должна? Все так запуталось. Я доставила вам столько огорчений. Я разрушила… вашу жизнь, а… я совсем не хотела этого делать.

Он протянул руки и тепло обнял ее.

— Вышла ужасная ошибка, Мелинда, — сказал он. — Вы сможете простить меня? Смогу ли я объяснить вам, что разговаривал с вами так только потому, что вы совершенно измучили меня? Я сходил с ума от ревности. Видите ли, я полюбил вас, как только впервые увидел!

Он почувствовал, что она вздрогнула, потом убрала его руки.

— Это… шутка? — спросила она. — Потому что… это немилосердно… — Она с трудом выговаривала слова.

Маркиз продолжал держать ее в объятиях.

— Немилосердно? Кто говорит о милосердии? — сказал он. — Я люблю вас! Я обожаю вас! Я хотел сказать вам об этом с первой нашей встречи, но что-то мешало мне.

Она дрожала в его объятиях, но при этих словах отодвинулась немного и спросила:

— Леди Элис?

— При чем тут леди Элис? — спросил он. — Я сказал ей в тот самый день, когда она приходила в библиотеку, что между нами все кончено. Потому что я встретил вас и понял, что больше не хочу видеть ни ее, ни любую другую, похожую на нее.

— Но тогда я ничего не понимаю, — прошептала Мелинда.

— Теперь я знаю почему, — сказал он. — И я знаю, что в тот раз на вечеринке, которая вас так поразила, мне следовало понять все и увезти вас оттуда. Но вместо этого я, глупец, повел себя как невежа. Мне остается только униженно просить вас, Мелинда, простить меня.

— Конечно, я вас прощаю, — тихо сказала она. — Но вы должны понять, что я должна исчезнуть, я должна… умереть. Я больше ничем не могу… помочь исправить ваше положение. Вы же сами сказали, что дядя Гектор будет болтать. Он может даже настоять, чтобы об этом напечатали в «Газетт».

— Я сам помещу это в газеты, — сказал маркиз. — Вы не поняли, Мелинда? Я прошу вас выйти за меня замуж, я даже могу встать на колени, если нужно.

Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я никогда не хотел ни на ком жениться, только на вас. И я знаю, что мы будем счастливы, если начнем все сначала.

Он обнял ее еще крепче. Она молчала, но он чувствовал, как она дрожит. Через несколько секунд он с некоторой долей прежней властности взял ее за подбородок и повернул к себе ее бледное, испуганное лицо.

— Вы не ответили мне, Мелинда, — сказал он с нежностью, которую никто никогда не слышал в его голосе. — Вы выйдете за меня замуж?

— Я не… понимаю, что произошло. — Мелинда замолчала. — Почему вы так изменились? Почему вы были так сердиты на меня? Я не понимаю.

— И надеюсь, никогда не поймете, — сказал маркиз. — Хочу, чтобы вы дали мне слово, Мелинда, что мы никогда, ни вы, ни я, никогда не будем говорить о прошлом. Все закончилось, покончим с этим. Вы не участвовали ни в чем, лишь я оказался упрямым глупцом, напрочь лишенным принципов, так что я не удивлюсь, если вы не будете мне верить и в будущем.

— Но знайте, что я верю вам, — невольно вырвалось у Мелинды. — И я просто хочу, чтобы вы были счастливы.

— А почему вы этого хотите? — спросил маркиз.

— Потому что… — начала Мелинда, но потом ее не стало слышно.

— Почему? — спросил он.

Отвечая, она спрятала лицо у него на груди. Он почувствовал ее трепет и понял, что теперь это не от. страха.

— Почему? — настаивал он. — Пожалуйста, скажите мне, Мелинда. Я не заслуживаю, чтобы вы сказали мне, но все же больше всего на свете я хотел бы услышать ваш ответ.

— Потому что… я… люблю вас! — прошептала Meлинда.

Он еще крепче сжал ее в своих объятиях и поцеловал. В это мгновение он ощутил ее дрожь, но потом она уступила, и они испытали восторг, который не опишешь словами. Оба видели перед собой золотой небосвод, полный света, и ощущали, что никогда раньше ничто не возносило их так высоко и не приносило такой радости.

И тут издалека, словно с другой планеты, они услышали крики капитана Вестея. Неохотно, словно им было невыносимо больно, они прервали поцелуй, но продолжали смотреть друг другу в глаза. Потом медленно повернули головы и увидели подъезжающую карету и бегущего к ним капитана.

— Ты нашел ее, Дрого О, слава богу, Мелинда, что он нашел вас!

— Да, он нашел меня, — мягко проговорила Мелинда, и маркиз обнял ее со словами:

— Я нашел ее, Жервез, и теперь она никогда больше не покинет меня.