— Вы поверите в это, — пообещал маркиз, — но я хотел бы узнать, что же вы думаете обо мне.

— Вы не можете жениться на мне, — пробормотала Давитта. — Вы такой великолепный… я с первого взгляда поняла, что вы… настоящий мужчина…

— Так вы думали обо мне?

— Как же я могла не думать? Но после того ужасного вечера я… я решила, что вы возненавидите меня.

— А я ведь подозревал, что вы не имеете ничего общего с этими мошенниками, — заметил маркиз. — Когда вы исчезли, я только утвердился в своих догадках.

— Я жалела, что не могу попросить у вас прощения… жалела еще до того, как вы приехали сюда.

— Я прощу, только скажите, что вы думаете сейчас обо мне?

Давитта наклонилась, спрятала лицо у него на плече и прошептала:

— Я люблю вас. Я… я не знала, что это любовь, но я все время думала о вас… а вчера вечером, когда мы разговаривали, я поняла, что ничего не желала бы сильнее, чем навсегда остаться с вами.

— Так оно и будет.

С этими словами маркиз взял Давитту за подбородок и осторожно приподнял ее лицо. Девушка трепетала, но уже не от страха.

Долгое мгновение маркиз смотрел в ее лицо, словно стремясь навеки запечатлеть его в своей памяти, но наконец его руки сомкнулись, а губы прижались к ее губам.

Давитта ощутила себя в раю — так велик, так невыносим был восторг, который она испытала.

Прикосновение губ маркиза наяву развернуло перед нею тот чудесный мир, о котором она прежде могла только мечтать — мир любви, обрести который Давитта уже не надеялась никогда.

Вначале маркиз целовал ее нежно, словно она была хрупким цветком, но мягкость ее губ возбудила в нем не испытанное прежде чувство. Поцелуй становился более требовательным и настойчивым, но Давитта не испугалась. Она понимала, что принадлежит ему, и без страха отдалась его сильным объятиям, чувствуя, как бьются в унисон их сердца. Не только ее тело, но и душа, и сердце — все было в руках маркиза, а любовь их переросла обычное человеческое чувство, став божественной.

Когда наконец маркиз оторвался от губ Давитты, девушка неуверенно, но с явным наслаждением повторила:

— Я люблю тебя! Я люблю тебя!

— А я люблю тебя, — ответил маркиз.

— Но почему меня… ведь в твоей жизни было так много по-настоящему красивых женщин?

Давитта думала об актрисах, о Рози, Виолетте, Лотти Коллинз, о светских львицах, про которых ей рассказывала графиня — но тут маркиз крепко прижал ее к себе.

— Когда я впервые увидел тебя в ложе, я сразу понял, что ты не такая, как все.

— В ложе? — удивилась Давитта.

— Я рассматривал публику в бинокль, — пояснил маркиз. — А ты, моя любовь, смотрела представление поистине с детским восторгом.

— А я и не знала, что ты был там…

Маркиз улыбнулся:

— Ты была куда занимательнее любого представления, и я смотрел на тебя не отрываясь. Увидев тебя у Романо, я понял, что вблизи ты еще прекраснее, чем издалека.

— Но ты… ты велел мне ехать в Шотландию!

— Я не хотел, чтобы Лондон испортил тебя, чтобы ты потеряла чистоту и свежесть — ведь ничего прелестнее я не видел в жизни!

Не в силах справиться с собой, маркиз нагнулся и вновь поцеловал Давитту. Девушка ответила ему, и только некоторое время спустя он заговорил снова.

— Я столькому хочу научить тебя, моя дорогая, — ты многое узнаешь о любви. Какое счастье, что ты сбежала из Лондона!

— Я думала, что никогда уже больше не увижу тебя…

— Я думал то же самое. Но я искал тебя так же, как Мундсли, — усмехнулся маркиз. — Судьба сыграла со мною забавную шутку — я нашел тебя там, где меньше всего рассчитывал на успех, — в библиотеке Шербуры-хауса.

— Я думала, ты… прогонишь меня.

— Я был очень рад, когда увидел тебя. И в то же время я должен был удостовериться, что тебя не подослал Мундсли, замысливший очередной злодейский план.

— Мне было так стыдно…

— Говорю тебе, забудь об этом! Любимая, мы должны быть благодарны небесам за то, что они в конце концов свели нас вместе, несмотря на все испытания!

— Ты правда думаешь, что я… могу выйти за тебя замуж? — не верила в свое счастье Давитта. — А графиня и родственники… вдруг они не одобрят этот брак?

— Думаю, тетушка будет безумно рада, хоть и пожалеет о потере компаньонки. Ну а до остальных родственников мне нет дела. Да и потом, они должны быть благодарны мне, что я наконец прислушался к их советам и решил жениться.

— А они хотели женить тебя?

— Они хотели, чтобы у меня были жена и наследник.

Давитта покраснела и спрятала лицо на плече маркиза.

— Ты смущена? — спросил он.

— Да… но в то же время я горда… и не могу поверить, что все это правда.

Маркиз хотел еще раз поцеловать девушку, но Давитта остановила его.

— Я… хочу спросить…

— О чем же?

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж… Это так прекрасно, так замечательно… но ты уверен, что со временем я тебе не наскучу?

Маркиз молчал, и девушка добавила:

— Если бы я потеряла тебя сейчас, мне было бы невыносимо больно, но потерять тебя, будучи твоей женой, стократ горше. Наверное, я тогда умру.

Давитта заметила, что говорит почти теми же словами, что и Рози — однако она была искренна и слова ее исходили из самого сердца.

С маркизом Давитта чувствовала себя в полной безопасности. С ней ничего плохого не могло случиться, пока он сжимал ее в своих крепких объятиях. В то же время он открывал для нее новый мир, а после свадьбы стал бы всем. Без него жизнь оказалась бы пуста и не имела бы смысла.

Словно прочитав ее мысли, маркиз сказал:

— Мне очень трудно объяснить тебе это, любовь моя, но я только сейчас понял, что искал тебя всю жизнь. Я никогда не думал, что сумею найти женщину, которая будет умна и интересна, и в то же время чиста, невинна, и совсем не похожа на других, с которыми я порою развлекался.

Он вновь привлек Давитту к себе.

— Когда я впервые увидел тебя в ложе, а потом у Романо, мне показалось, будто от тебя исходит сияние. Тогда я понял, что всю жизнь искал тебя.

Давитта вздрогнула при слове «сияние»и пояснила, словно в этом была необходимость:

— Когда ты сказал, что хочешь жениться на мне, я тоже увидела вокруг тебя сияние… и поняла, что оно — от Бога.

— Дорогая моя, любимая, — нежно произнес маркиз, — мы так с тобой похожи! Должно быть, мы уже принадлежим друг другу — и чувствуем это.

Не дожидаясь ответа, он поцеловал Давитту, а потом заглянул в ясные глаза девушки, освещавшие все ее лицо с чуть покрасневшими щеками и мягкими, припухшими от поцелуев губами.

— Я обожаю тебя! — воскликнул маркиз. — И чем быстрее мы поженимся, тем быстрее ты поймешь, что теперь ты действительно в безопасности, и никто и никогда больше не сможет обидеть тебя. Давай поедем домой и скажем тетушке Луизе, что ей снова придется искать компаньонку.

— Боюсь, она будет расстроена…

— Ничего, зато теперь у нее появится племянница, — улыбнулся маркиз, беря поводья. Лошади пошли рысью.

Маркиз умело развернул экипаж и обнял одной рукой Давитту, прижав ее к себе.

— Я люблю тебя, моя прекрасная северянка, — гордо произнес он, — и знаю, что никогда не потеряю тебя, а ты — меня. Как много интересного нас ждет с тобой впереди!

Давитта склонила голову ему на руку.

— Я так счастлива, — шептала девушка, — так невероятно, невозможно счастлива… это словно чудесный сон…

— Я тоже счастлив до того, что просто не верю себе. Но тогда я тебя целую, то понимаю — ты настоящая, живая и мы стоим только на пороге любви, которая будет постепенно открываться для нас все те годы, что мы проведем вместе.

Давитта радостно вскрикнула:

— О, как красиво ты говоришь!

— Ты мое вдохновение, — улыбнулся маркиз. — Что до меня, я сам удивляюсь собственному красноречию.

В его голосе звучали насмешливые нотки, но это ничуть не походило на издевку или цинизм, прежде присущие маркизу.

Давитта заметила, что морщины на его лице разгладились, он будто помолодел. А его взгляд — это был взгляд влюбленного человека.

Добравшись до моста, маркиз отпустил Давитту и покрепче взялся за поводья, а девушка призналась:

— Когда я впервые увидела этот дом, я почувствовала, что обрету здесь безопасность… но теперь я знаю, что безопасность для меня скрыта в твоих объятиях.

Маркиз с восхищением посмотрел на нее и, улыбаясь, произнес:

— Моя любовь защитит тебя, дорогая, защитит от всех невзгод.

И когда Давитта протянула руку и коснулась маркиза, вокруг разлилось слепящее сияние любви — той любви, что ниспослана небом и прогоняет прочь все зло на свете.