Глава 4

Лорд Меридан уселся в углу кареты с видом крайнего недовольства и раздражения. Один из розовых лепестков, которыми осыпали жениха и невесту при выходе из церкви, прилип к его рукаву, и он брезгливо стряхнул его.

Из толпы, собравшейся около входа, доносились возгласы «Благослови вас бог!»и «Счастья вам!», а гости, выходившие из церкви, улыбались новобрачным, не подозревая, что это их последняя возможность поглазеть на счастливую чету.

Местные жители, одетые в свои выходные костюмы, махали шапками и платками, а дети швыряли в молодых рисом, который так неприятно колол лицо, что Люсинда поспешила укрыться в карете. В ризнице когда они расписывались в метрической книге, между ее отцом и мужем произошла неприятная сцена.

— Я получил вчера ваше письмо, милорд, в котором говорилось, что вы намерены по завершении церемонии сразу же вернуться в Лондон, — начал сэр Эдвард довольно агрессивно. — Я полагаю, это какая-то ошибка?

— Здесь нет никакой ошибки, — ответил лорд Меридан.

— В моем доме вас ждет свадебный обед, — настаивал сэр Эдвард. — К тому же Люсинде будет необходимо переодеться в дорожный костюм.

— Если Люсинда желает остаться и ехать в Лондон позже, это ее личное дело, — высокомерно заявил лорд Меридан. — Мне жаль, что я причиняю вам неудобство, но в Лондоне меня ждут важные дела, требующие моего личного присутствия.

— Не могу представить, какое у вас сегодня может быть более важное дело, чем женитьба на моей дочери, — вмешалась леди Белвиль.

Лорд Меридан только слегка поклонился ей, не ответив ни слова и давая понять своим молчанием, что он не разделяет ее мнения.

— О, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, — сказала Люсинда, — я могу поехать и в этом платье.

Она хотела еще что-то добавить, но мать отозвала ее в сторону.

— Как смела ты нацепить на голову этот нелепый венок? — спросила она. — У тебя совершенно немыслимый вид. Ты слышала когда-нибудь, чтобы невеста была украшена красными розами?

— А ты слышала когда-нибудь, чтобы невеста выходила замуж за человека, которого она ни разу не видела и который готов бросить ее одну сразу после венчания? — ответила Люсинда.

Леди Белвиль уставилась на нее с изумлением.

— Ну знаешь, Люсинда! Похоже, твое новое положение уже ударило тебе в голову, — кисло сказала она.

Ситуацию неожиданно разрядила Эстер.

— Мне кажется, органист уже собирается играть свадебный марш, — сказала она, очевидно, совершенно не замечая, что разговор между ее отцом и новоиспеченным зятем идет уже на повышенных тонах, а ее мать к сестра обмениваются сердитыми взглядами.

Услышав голос Эстер, лорд Меридан обернулся и пристально посмотрел на нее.

Она была прелестна в пышном муслиновом платье, украшенном белыми кружевами, и с венком из белых ландышей в золотистых волосах. В руках она держала букет из тех же цветов, и Люсинда подумала, что она навсегда останется в ее памяти такой, как сейчас.

Она повернулась к своему мужу, увидела, как он сжал губы, и поняла, что он сильно разгневан.

— Пойдемте, — быстро сказала она. — Я готова.

Она небрежно чмокнула мать в щеку и на секунду прижалась к отцу.

Ее отец был тоже крайне сердит. Она почувствовала это по тому, как сухо он ее обнял и при этом что-то недовольно пробурчал себе под нос.

Она протянула руку лорду Меридану, и под звуки свадебного марша они медленно двинулись к выходу, сопровождаемые любопытными, завистливыми и насмешливыми взглядами присутствующих.

Когда карета тронулась, лорд Меридан уставился прямо перед собой, выпятив нижнюю губу. Он пытался разобраться в том, что произошло. У него было неприятное чувство, что его здорово провели.

Он вспомнил разговор Чарльза Холстеда с Эстер Белвиль и ее слова: «Моя сестра никогда не бывала в Лондоне» — и почувствовал, что именно в этих словах крылась разгадка тайны.

Он вспомнил, как леди Джерси говорила с сэром Эдвардом о его прелестной дочери, как после объявления о помолвке все только и обсуждали, как хороша собой его будущая жена и какое необыкновенное впечатление она произвела в обществе своей красотой.

Все постепенно вставало на свои места. Когда он делал предложение, он подразумевал, что его будущей женой будет Эстер. А вместо этого ему подсунули Люсинду! Он не проявил достаточной бдительности и в результате угодил в ловушку. Едва он увидел Люсинду у алтаря, ему следовало бы сразу отказаться жениться на ней.

И все из-за того, что вчера он слишком много выпил. Он еле добрался до своей кровати. А чтобы с утра прийти в себя и быть в состоянии отправиться к невесте, ему пришлось вышибать клин клином. Коньяк оживил его, но, с другой стороны, замедлил его реакцию. А уж то отвратительное пойло, которое они пили на постоялом дворе, и вовсе не способствовало прояснению рассудка.

Какой же он был дурак! Если бы он вовремя сообразил что к чему, он бы вышел из этой церкви свободным человеком. Правда, это означало бы, что все хлопоты были впустую и что надо начинать все сначала.

Он поднес руку ко лбу и, вероятно, застонал вслух, потому что тихий голос рядом с ним произнес:

— У вас болит голова? Неудивительно. И у меня голова просто раскалывается. Пожалуй, я сниму венок и фату.

Лорд Меридан кисло посмотрел на свою жену.

Да, она-то уж точно не станет украшением для фамильных драгоценностей! Он пытался найти слова, чтобы высказать свои подозрения и недовольство по поводу случившегося. Но пока он размышлял, как ему начать, Люсинда его опередила:

— Надеюсь, вы не возражаете, что я надела венок из красных роз. Мама была просто в ужасе! Я полагаю, что все собравшиеся в церкви высказали что-нибудь ядовитое на этот счет, но я так жутко выглядела во всем белом — совсем как привидение, а кому же хочется быть похожим на привидение в день собственной свадьбы?

— Так вы никогда не бывали в Лондоне? — с упреком спросил лорд Меридан.

Люсинда повернулась к нему и по выражению его лица отлично поняла, что он имеет в виду.

— Откуда вы это знаете? — сказала она.

— Ваша сестра — кажется, ее зовут Эстер — упомянула об этом в разговоре с Чарльзом Холстедом, моим шафером.

— Так вы обо всем догадались? — спросила Люсинда.

Он не стал притворяться, будто не понял ее.

— Нет, — ответил он. — Я и не подозревал, что происходит, пока не увидел вас. Судя по тому, что мне рассказывали, я представлял свою невесту несколько другой!

— Вы думали, что женитесь на Эстер? — сказала Люсинда просто. — Но она уже помолвлена с другим.

Последовала длительная пауза, а затем Люсинда добавила почти с вызовом:

— Вы же написали просто: «…руки Вашей дочери…» Если вы хотели жениться именно на Эстер, надо было так и сказать. В этом случае папа, конечно, был бы вынужден отклонить ваше лестное предложение.

В ее голосе прозвучала нотка сарказма, не ускользнувшая от внимания лорда Меридана.

— Ваш отец наверняка отлично понимал, что я имел в виду. Он присутствовал, когда леди Джерси говорила о необычайной красоте его дочери. Разумеется, она имела в виду вашу сестру, так как вы даже ни разу не были в Лондоне.

— Папа был в крайне затруднительном положении, — спокойно ответила Люсинда. — Если на то пошло, это была моя идея — спасти семью от разорения и заодно заполучить себе мужа. Иначе родителям вообще навряд ли удалось бы меня пристроить.

Даже лорд Меридан был ошарашен подобной откровенностью.

— Что вы имеете в виду? — спросил он. — Что с вами не так?

— А вы посмотрите на меня! — ответила Люсинда.

Он повернулся к ней, но в полумраке кареты ему было трудно хорошо ее разглядеть. Он пришел к выводу, что у нее бледный, нездоровый цвет кожи и что прическа ей не идет. С другой стороны, нельзя было сказать, что она совсем дурнушка. Просто он думал, что, когда он представит в обществе новую графиню Меридан, она будет вызывать всеобщую зависть, так же, как его картины, лошади, мебель, роскошные дома и высокое положение. Было очевидно, что Люсинда навряд ли произведет то впечатление, на которое он рассчитывал.

— Ладно, дело сделано, и покончим с этим, — сказал он почти свирепо, злясь больше на себя, чем на нее.

Он понимал, что только его собственное высокомерие было причиной случившегося. Если бы у него хватило здравого смысла хоть раз повидаться с невестой до свадьбы, он немедленно расторгнул бы эту помолвку. Этот старый осел сэр Эдвард Белвиль выложил бы тридцать пять тысяч фунтов, которые он ему задолжал, а лорду Меридану было достаточно лишь попросить кого-нибудь из знакомых светских дам, и ему легко нашли бы подходящую невесту.

— Да, дело сделано, — со вздохом произнесла Люсинда. — С одной стороны, я чувствую, что это было откровенным надувательством, с другой стороны, вы сами во всем виноваты! Трудно представить, чтобы человек покупал лошадь, не видя ее, не говоря уже о жене!

— Я думаю, вы не должны говорить такие вещи, — заметил лорд Меридан и сам удивился, что ее слова так его шокировали.

— А почему бы и нет? — спросила Люсинда, посмотрев на него широко раскрытыми глазами. — Вы же попросту купили меня, разве не так? Вы простили папин долг, а это была, говоря по чести, очень большая сумма. А теперь вы перевели на мое имя пятьдесят тысяч фунтов! Может быть, вы хотите взять их назад?

— Нет, конечно! — воскликнул лорд Меридан, не зная, как вести себя в создавшейся ситуации, и чувствуя, что меньше всего он ожидал подобного разговора со своей женой.

— Я думаю, что лучше всего быть откровенными друг с другом, — сказала Люсинда. — Я ведь отлично знаю, почему вы женились на мне, — я ведь просто буду вашим входным билетом в Олмак, не правда ли?

С другой стороны, вы наверняка считаете, что я стану для вас настоящей обузой — тем более что, в отличие от Эстер, не буду столь ослепительна в роли хозяйки дома.

Лорд Меридан почувствовал себя неловко.

— Я этого не говорил, — сказал он.

— Зато я это говорю, — ответила Люсинда. — У меня нет никаких иллюзий относительно себя.

Я всегда была источником разочарования для своих родителей. Когда я была маленькой, меня постоянно наказывали, а когда я выросла, они стали придираться ко мне по каждому поводу. Мама всегда переживала, что из меня никогда не получится настоящая леди — довольно смешно, если подумать.

— Что-то меня это не очень смешит, — кисло заметил лорд Меридан.

— Да, конечно, — согласилась Люсинда. — И потом, вы наверняка сочтете меня скучной и неинтересной по сравнению с экстравагантными женщинами, которые окружают вас в Лондоне. Я слышала про Хуаниту да Рива — она действительно очень хороша собой?

Лорд Меридан издал сдавленное восклицание и резко выпрямился.

— Бог мой! — вскричал он. — Где вы только наслушались этих сплетен? Как осмеливаетесь вы говорить о таких вещах! Неужели у вас нет никакого представления о благопристойности? Помните, что вы моя жена. И потрудитесь с достоинством носить мое имя.

— Мне очень жаль, — смиренно произнесла Люсинда. — Я не должна была этого говорить?

— Разумеется, нет, — сказал лорд Меридан и опять удивился, что ее слова вызвали у него такую реакцию.

Неожиданно экипаж остановился, и Люсинда, высунувшись из окна, увидела, что они стоят на перекрестке в нескольких милях от ее дома.

— Почему мы остановились? — спросила она и удивленно заметила, что лорд Меридан слегка смутился.

— Дело в том, — ответил он, — что Чарльз Холстед тоже должен был вернуться в Лондон, поэтому я отдал ему свой фаэтон. Он сейчас позади нас, и я подумал, что в экипаже очень душно, и свежий воздух будет намного приятнее.

У Люсинды загорелись глаза.

— Какая замечательная идея! — воскликнула она. — Я тоже терпеть не могу экипажи, меня всегда тошнит в них. Я так боялась, что мне станет дурно, прежде чем я доберусь до Лондона. Но ехать в фаэтоне будет намного интереснее и быстрее.

Она снова выглянула в окно и издала возглас восхищения.

— А вот и он! Какие великолепные лошади и как отлично подобраны! Я всегда мечтала проехаться в таком высоком фаэтоне.

Прежде чем лорд Меридан успел что-либо ей ответить, даже прежде чем лакей спустился с запяток, чтобы открыть ей дверь, Люсинда уже выскочила на дорогу и поспешила к стоящему неподалеку черно» желтому фаэтону, в который были впряжены две прекрасные лошади.

Лорд Меридан снова приложил руку ко лбу. Как он должен объяснить этому непосредственному ребенку, что он планировал ехать в фаэтоне с Чарльзом, в то время как она будет степенно сопровождать их в карете. Он чувствовал, что, если он будет настаивать, она не послушает его.

Возможно, на этот раз лучше ей уступить, хотя рано или поздно ему придется поставить ее на место.

Он только собрался выйти из экипажа, как увидел, что Люсинда идет обратно. В руках она держала шлейф своего белого атласного платья и, как заметил с неодобрением лорд Меридан, открывала при этом ноги почти до колен.

— Я забыла свой плащ, — весело объявила она. — Хорошо, что я захватила его с собой, правда? Я не стала надевать его, когда мы вышли из церкви, потому что он довольно старый и поношенный, а купить новый не было времени. Он лежит на переднем сиденье. Вы не могли бы мне помочь… Эти юбки ужасно мешают.

Безропотно, не зная, что ей ответить, лорд Меридан вышел из экипажа и помог ей надеть плащ. Он был яркого голубого цвета, но сделан из дешевой, грубой ткани и, как и говорила Люсинда, сильно поношен. Однако голубой цвет, казалось, отражался в ее сияющих глазах, обращенных к нему.

— Вы были совершенно правы, — сказала она с ноткой горячего одобрения в голосе, — это куда интереснее, чем сидеть за свадебным обедом и выслушивать нудные речи!

Она побежала обратно и, вновь вызвав неодобрение лорда Меридана, взобралась на фаэтон, не дожидаясь помощи лакея. Она уселась рядом с Чарльзом, который держал поводья, и было совершенно очевидно, что она так и собиралась въехать в Лондон — сидя между своим мужем и его шафером.

Лорд Меридан взял свою шляпу и медленно направился к ним. Лошади нетерпеливо грызли удила, и Чарльз крикнул ему:

— Поторопитесь, Себастьян! Я их едва удерживаю!

Лорд Меридан взобрался наверх и сел рядом с Люсиндой.

Она издала восторженное восклицание и заявила:

— Хотела бы я, чтобы меня видела моя мама! Она бы упала в обморок от ужаса!

— В таком случае, может быть, вам лучше ехать в карете? — спросил лорд Меридан.

— Не имею ни малейшего желания, — упрямо заявила Люсинда.

— Хочешь взять вожжи, Себастьян? — спросил Чарльз. — Или первую половину дороги буду править я?

— Мы поменяемся с тобой в Поттерс Бар, — ответил лорд Меридан.

— Отлично, — сказал Чарльз.

Он щелкнул кнутом, грум отпустил лошадей и вскочил на запятки.

Свежий ветер ударил ей в лицо, и Люсинда почувствовала, как из ее прически вываливаются шпильки и волосы рассыпаются по плечам. Это ее совершенно не беспокоило — она от души наслаждалась происходящим! Она чувствовала себя свободной и раскованной. «Странное чувство для свадебного дня», — подумала она.

— Быстрее! Быстрее! — закричала она, и Чарльз посмотрел на нее и рассмеялся.

— Мы и так едем быстро, как только можем, — сказал он. — В Поттерс Бар мы дадим лошадям передохнуть. Я думаю, Себастьян захочет выпить что-нибудь. Лично я не откажусь.

— Я только что почувствовала, как я голодна, — сказала Люсинда. — Сегодня с утра было столько дел» что я даже не успела позавтракать.

— Наверное, вы очень волновались, — посочувствовал ей Чарльз.

— Не особенно, — ответила Люсинда. — Я испытывала не столько страх, сколько настороженность.

Она подумала минуту и добавила:

— Нет, наверное, это не совсем правда. Нат говорит, что каждый испытывает страх перед битвой.

— Перед битвой? — изумленно воскликнул лорд Меридан. — Неужели вы считаете, что семейная жизнь — это битва?

Она улыбнулась ему с извиняющимся видом.

— А разве нет? По крайней мере, Нат так думает.

— А кто такой Нат? — спросил он с неприятной ноткой в голосе. — Ваш возлюбленный? Я считал, что вы еще слишком молоды, чтобы заводить романы.

Или, может быть, это была одна из причин, почему вы так спешили выйти замуж?

Он говорил таким оскорбительным тоном, что даже Чарльз взглянул на него с удивлением.

Но Люсинда только громко расхохоталась.

— Если бы вы видели Ната, навряд ли вы приняли бы его за моего возлюбленного, — сказала она. — Ему в этом году будет шестьдесят лет! Он наш грум и лучший знаток лошадей во всем графстве. Даже папа это признает, хотя его часто злит, что Нат разбирается в лошадях лучше, чем он!

— Ну что, получил, дорогой Себастьян? — тихо заметил Чарльз.

Лорд Меридан бросил на него сердитый взгляд и спросил:

— Так значит это грум — Нат или как его там — сообщил вам, что ваше замужество будет сродни битве?

— Он имел в виду не совсем это, — ответила Люсинда. — Мы просто говорили с ним о мужестве и о том, что испытывает боксер, когда он выходит на ринг. Видите ли, в течение многих лет Нат был чемпионом в своем весе.

— Я вижу, Себастьян, что у Ната столько достоинств, что тебе будет тяжело с ним тягаться, — Haсмешливо сказал Чарльз.

— А я нахожу, что было бы лучше, если бы моя жена перестала повторять сплетни, которые она слышала на конюшне, — кисло сказал лорд Меридан.

Люсинда с недоумением переводила взгляд с одного на другого и, не вполне понимая, о чем идет речь, замолчала.

Да ей и не хотелось разговаривать. Она испытывала такое удовольствие от этой скачки, от того, как узкая лента дороги исчезала под копытами лошадей, что у нее участилось дыхание и разрумянились щеки.

Они миновали деревушку Хатфилд и увидели перед собой зеленые волнующиеся поля, за которыми находился Поттерс Бар. Приблизившись к поселку, они обратили внимание на огромную толпу людей. С высоты фаэтона Люсинде было прекрасно видно, что там происходит.

По кругу водили лошадей самых разнообразных мастей, некоторых вели в поводу местные фермеры, некоторых — лохматые черномазые цыганята.

— Это же лошадиная ярмарка! — воскликнула Люсинда. — Я забыла, что ее устраивают именно сегодня.

— Не сомневаюсь, что, если бы вы вовремя об этом вспомнили, свадьбу пришлось бы перенести, — сказал лорд Меридан.

— Жаль было бы прозевать ярмарку, — ответила Люсинда. — Нат говорит, что в Поттерс Бар лошадей можно купить дешевле, чем где бы то ни было. Именно здесь он приобрел Чайку, и полученные ею призы уже десять раз окупили ее стоимость.

— А что, Себастьян, не хочешь посмотреть лошадей? — спросил Чарльз.

— О, пожалуйста, давайте посмотрим! — вскричала Люсинда. — Ведь жаль будет прозевать такое событие! Пожалуйста, давайте остановимся! сказал — Ну давай же, Себастьян, решайся!

Чарльз и, не дожидаясь ответа, остановил лошадей.

Грум соскочил с запяток и взял поводья. Чарльз спустился вниз и повернулся, чтобы помочь Люсинде. Но она уже опередила его и спрыгнула на землю.

Последние шпильки выпали из ее прически, и длинные густые черные волосы рассыпались по ее спине.

Она недовольно тряхнула головой и подхватила шлейф своего платья.

— Пойдемте со мной, — сказала она нетерпеливо. — Я знаю, где лучше всего видно. Нужно идти к тому месту, откуда лошадей выводят на ринг.

Не дожидаясь мужчин, она повернулась и стала быстро пробираться сквозь толпу. Они догнали ее лишь у выхода на ринг.

— Если над ним поработать, его можно было бы выставить на соревнованиях, — сказала она, указывая на молодого жеребца, которого с рассеянным видом вел в поводу молоденький парнишка, послушно следуя указаниям, которые ему выкрикивал толстый пожилой владелец коня.

— Я даже знаю, почему его продают, — продолжала она, понизив голос. — Могу поспорить, что его хозяин просто не может с ним справиться.

— Мы пройдем на ринг, — высокомерно заявил лорд Меридан.

Сопровождаемые пришедшей в восторг Люсиндой, они с Чарльзом прошли мимо служителей и встали в самом центре ринга, рассматривая лошадей, которых вели по кругу.

— Могу ли я чем-нибудь помочь, милорды?

Это был посредник с хитрым выражением лица, один из тех, которые встречаются на каждой лошадиной ярмарке. У него была заискивающая улыбка, глаза его воровато бегали из стороны в сторону, и Люсинда с первого взгляда почувствовала к нему недоверие.

Лорд Меридан даже не удостоил его ответом, а Чарльз Холстед резко сказал:

— Спасибо, мы справимся сами.

— Если я понадоблюсь вам, милорды, я буду здесь неподалеку.

Посредник откланялся и отошел в сторону. Люсинда рассматривала лошадей, совершенно не замечая, что ее развевающиеся волосы и странный наряд привлекают всеобщее внимание.

Лорд Меридан и Чарльз принялись обсуждать достоинства жеребца, на которого она обратила внимание в самом начале, и в этот момент Люсинда увидела жеребенка, стоявшего в стороне от ринга. Он пытался встать на дыбы, напуганный толпой людей и близостью лошадей, но даже одного взгляда было довольно, чтобы оценить его достоинства.

Не потрудившись никого предупредить, она поспешно направилась к нему. Она сразу поняла, что это очаровательное создание было хороших кровей и обладало темпераментом, столь необходимым для скаковых лошадей.

Жеребенка держал за уздечку юноша лет пятнадцати, с виду похожий на фермерского сына. Она разговорилась с ним, и он с гордостью сообщил ей, что мать жеребенка была в свое время победительницей во многих скачках.

— Сколько ты хочешь за него? — наконец спросила Люсинда.

Она помнила наставление Ната о том, что к вопросу о цене надо подходить издалека и осторожно, но она очень спешила, и к тому же юноша вызывал доверие. И было видно, что он не будет пытаться обмануть ее.

— Десять фунтов или побольше, если удастся.

Люсинда вздохнула. Десять фунтов было слишком дорого для жеребенка.

И тут она неожиданно вспомнила, что она богата! Достаточно богата, чтобы купить лошадь, которая ей понравилась, хотя она не имела ни малейшего представления, где и как она ее будет содержать.

Она с улыбкой повернулась к юноше.

— Не продавай его никому, — сказала она. — Я скоро вернусь.

И она побежала через поле по направлению к рингу.

Лорд Меридан и Чарльз только что обнаружили ее отсутствие и с беспокойством отправились на ее поиски, сочтя недопустимым, чтобы леди Меридан разгуливала по захолустной лошадиной ярмарке в полном одиночестве.

— Вы только посмотрите, что я нашла! — быстро заговорила Люсинда, возбужденно схватив лорда Меридана за руку и пытаясь тянуть его за собой.

— Где вы были? — сердито спросил он. — Вы не должны ходить здесь одна!

— Со мной все в порядке, — ответила Люсинда и только тут сообразила, что за последние четверть часа она совершенно забыла о том, что она теперь замужняя женщина, да к тому же еще занимающая высокое положение в обществе.

— О, простите, — поспешно извинилась она, — но здесь никто меня не знает. Они не имеют понятия, что я ваша жена, так что ничего страшного. Пойдемте же посмотрим этого жеребенка! Я уверена, что это будущий чемпион! О, если бы только Нат был здесь!

— Нам, конечно, тяжело соперничать с несравненным Натом, но, может быть, наш совет все-таки вам пригодится? — предложил лорд Меридан.

— Да… конечно, — сказала Люсинда. — Я хотела бы знать ваше мнение. Он стоит всего десять фунтов.

Я понимаю, что это большие деньги, но не могли бы вы… одолжить мне эту сумму? Папа сказал, что я буду получать проценты с тех денег, которые вы положили на мое имя, а мне хотелось бы купить эту лошадь больше всего на свете… если вы, конечно, не против.

Она доверчиво обратила свое разрумянившееся лицо к лорду Меридану и тут услышала, как Чарльз рассмеялся.

— Десять фунтов, Себастьян! Уж не знаю, осилишь ли ты такую сумму?

— Я хочу вначале взглянуть на жеребенка, — ответил лорд Меридан. — На этой захудалой ярмарке навряд ли может найтись что-либо приличное.

Он почувствовал, как Люсинда отпустила его пуку, и с неожиданной проницательностью осознал, что она не обиделась на его сомнения в правильности ее выбора, а просто, боится, что он сам плохо разбирается в лошадях и отговорив ее покупать жеребенка.

В глубине его сознания шевельнулось давно забытое воспоминание. Он был еще совсем маленьким, лет шести или семи, и отец привел его на конюшню, попросив выбрать лошадь, которая, по его мнению, была самой лучшей. Он указал на ту, которая понравилась ему больше других, и последовавший за этим взрыв хохота до сих пор стоял у него в ушах. Его гордость была задета, хотя он и не показал этого, и он так никогда и не смог забыть эту обиду.

— Ну так где же это бесценное сокровище? — спросил он более добродушно, заставив Чарльза сдержать ядовитую реплику, готовую сорваться с его губ.

Они направились к юноше с жеребенком, но посредник, подходивший к ним вначале, успел опередить их.

— О, милорд, я был уверен, что вы разглядите эту жемчужину, — сказал он. — Это действительно стоящая лошадь, и ваша милость еще убедится в этом, когда со временем выставит его на скачках в Ньюмаркете!

— Убирайтесь! — ответил лорд Меридан. — Я имею дело не с вами!

— Как будет угодно вашей милости, — ответил посредник, но Люсинда успела перехватить взгляд, который он напоследок бросил на юношу.

— Он все равно заберет у него почти все деньги в качестве комиссионных, — тихо сказала она и, обратившись к юноше, спросила:

— Сколько он собирается получить с тебя?

— Он сказал, что я должен отдать ему половину, — ответил тот.

— Но это нечестно! — воскликнула Люсинда.

— Я должен буду заплатить ему, — с несчастным видом ответил юноша. — Если я откажусь, он устроит мне какую-нибудь неприятность.

— Зачем тебе понадобились деньги?

— Первого числа нам нужно платить по закладной, а зима была очень тяжелой. Я не хотел продавать Сэра Галахада, но отец нигде не смог найти денег.