Глава пятая

Веселая и возбужденная толпа двигалась медленно.

Большинство в ней были крестьяне, с изумлением глазевшие по сторонам. Но попадалось и множество таинственных фигур в домино и масках, которые входили в огромный дверной проем, освещенный газовыми фонарями, украшенный флагами.

Зошина немного волновалась и старалась держаться поближе к королю, который протискивался сквозь толпу туда, где, как она предполагала, находился пивной зал.

Что-то подобное было и у них в Лютцельштайне, хотя, естественно, ей никогда не доводилось там бывать. Она слышала, что в таких залах часто устраивались танцы и простой люд развлекался там.

Завернувшись в домино и опасаясь отстать от короля, который двигался очень быстро, девушка прошла в дверь и оказалась в просторном помещении, где толпилась уйма народу, очевидно, в ожидании вновь прибывших.

Шум стоял невообразимый, а оркестр, игравший где-то внутри, совсем оглушил Зошину. Послышались крики: «Дьердь, Дьердь! Вот и ты наконец!» Несколько человек поспешили им навстречу, протягивая руки королю. Они обменивались с ним энергичными рукопожатиями и дружески похлопывали его по спине.

— Мы уже отчаялись дождаться тебя, — говорили они. — Все уже в сборе, кроме тебя, Дьердь!

Они поднялись на несколько ступенек, Зошина и Анталь шли следом.

Спустя несколько секунд открылась дверь в широкую галерею, и девушка поняла, что для них приготовлен большой, но отдельный кабинет.

Она вздохнула с некоторым облегчением, радуясь, что ей не придется сразу же окунуться в толпу танцующих в зале под ними и у нее будет какое-то время, чтобы понаблюдать за теми, кого король называл своими друзьями.

Но при виде их Зошина оторопела от неожиданности.

Многие из мужчин стянули маски с лица, и они болтались у них на шее. Все это была молодежь, но явно не подходящая для общения отпрыска королевского рода.

Зошина старалась не придираться, но молодые люди вели себя вульгарно и грубо. Ей не приходилось сталкиваться ни с чем подобным прежде.

— Дьердь! Дьердь! — ликующе приветствовали они появление короля. — Мы думали, что так и не дождемся тебя!

— Ничто не могло лишить меня удовольствия быть здесь сегодня вечером, — ответил король.

— Выпей с нами. Лайош принес шампанского. Ты ведь присоединишься к нам?

— Держу пари, вы уже прикончили без меня уйму бутылок, — вскричал король, — но, увидите, я догоню вас!

Кто-то подал ему бокал, он наполнил его до краев, сделал большой глоток и только тогда крикнул кому-то:

— Налейте Анталю, и Маги тоже. Она со мной. — При этом он ткнул пальцем в Зошину, которая в тот момент, совершенно ошарашенная, разглядывала женщин. Те, перегнувшись через перила галереи, приветствовали своих знакомых внизу, в танцзале. Она не сразу заметила их, когда вошла, и теперь никак не могла прийти в себя.

Женщины в свою очередь тоже заметили появление их компании и радостно приветствовали Дьердя.

Большинство из них сняли маски, если они вообще когда-то были на них. Глаза у всех были сильно накрашены, как и волосы, преимущественно ярко-рыжие.

Неестественно красные губы, напудренные лица, нарумяненные щеки делали этих дам похожими на голландскую куклу, любимицу Каталин.

Небрежно накинутые домино не скрывали платьев с весьма откровенными вырезами, почти обнажавшими грудь.

— Дьердь! Ты здесь! Мы тебя так ждали! — Их визгливые голоса сливались в бессвязный гомон.

Они целовали короля и Анталя, оставляя следы помады на лицах мужчин. На Зошину никто не обращал внимания, и она постаралась отодвинуться в сторонку.

Но тут один из подвыпивших мужчин, держа бутылку шампанского, обратился к ней;

— Выпей, Маги. Ты совсем трезвая, так нельзя, это плохо.

Решив, что лучше не спорить, она взяла у него бокал и подождала, пока тот наполнит его шампанским.

— Ну а теперь радуйся жизни! Интересно, какая ты там, под маской?

Он потянулся было к ней, намереваясь сдернуть маску, но Зошина испуганно увернулась, с ужасом представив, что будет, если молодой человек проявит настойчивость. Но как раз в эту минуту король крикнул:

— Эй, Лайош, я умираю от жажды. Вино-то у тебя еще осталось?

— Не бойся, Дьердь! — отозвался тот. — Вина у меня хватит, чтобы загрузить целый корабль!

— Это хорошо! — заметила одна из белокурых женщин, обнимавшая короля за шею. — Ведь он у нас не развеселится, пока не наполнится до краев, так ведь, красавчик?

При этом она целовала короля, хотя его больше интересовало содержимое бокала, который он непрерывно опустошал и наполнял снова. Стараясь не попасться на глаза Лайошу, Зошина проскользнула вдоль перил галереи и устроилась у самой стенки.

Теперь она могла посмотреть вниз на танцующих. Ничего подобного она никогда раньше не видела.

В одном углу играл огромный оркестр, не меньше ста музыкантов. В другом — от одной стены до другой протянулась длинная стойка бара.

За стойкой женщины в национальных костюмах наполняли большие фарфоровые кружки пивом и передавали их прямо над головами тех, кто уселся у стойки.

Танцующие или стремительно двигались по кругу, или танцевали в обнимку, тесно прижавшись друг к другу, что показалось Зошине совсем уж неприличным.

Некоторые из мужчин были настолько пьяны, что передвигались по залу шатаясь или висли на партнершах, часто падая.

Женщины в зале выглядели еще более фривольно и вульгарно, чем наверху.

Зошине и в голову никогда не приходило, что ей представится такой уникальный случай увидеть нечто подобное. Она старалась впитать каждую деталь того зрелища, что разворачивалось перед ней.

— Ты уже все выпила? Так пойдем, потанцуем внизу! — услышала девушка голос Лайоша и, испуганно вздрогнув, попыталась отказаться:

— Лучше… лучше я останусь здесь с… Дьердем!

— Не выйдет! Он уже танцует. Ну, давай же! Разве не за этим ты сюда пришла? — грубо настаивал он, и Зошина не сомневалась, что, изрядно выпив, он хочет покрасоваться перед друзьями.

— Я думаю, может… — Не дав ей договорить, Лайош резко толкнул ее к выходу, так что из бокала, который она держала в руке, выплеснулось шампанское.

Пугливо озираясь вокруг, Зошина судорожно прикидывала, кто бы мог избавить ее от унизительной необходимости танцевать с этим типом.

Но король исчез из виду, да и Анталь куда-то подевался. За столом остались только какие-то подвыпившие мужчины. Они продолжали возлияния, оглушительно хохоча над шутками одного из них.

Ей ничего не оставалось, как позволить Лайошу вытащить ее в коридор. Она едва успела поставить почти пустой бокал на стол.

Когда они спускались по лестнице, Зошина заметила, что Лайош держится за перила, чтобы не упасть.

Грохот внизу, казалось, еще усилился, когда они смешались с толпой. Пахло пивом, дешевыми духами, человеческим потом.

Оркестр заиграл венский вальс, и Лайош неистово вертел ее по кругу, то и дело теряя равновесие. Да и Зошине удавалось удерживаться на ногах, только крепко вцепившись в его руку.

Они наталкивались на другие пары, и те кричали им, что надо смотреть, куда двигаешься. Впрочем, на эти окрики Лайош вообще не обращал внимания.

Все это было так неприятно, что Зошина могла только горько сожалеть о своем согласии ввязаться в эту дикую авантюру короля.

Не успела она подумать о нем, как Дьердь и белокурая девица, висевшая на нем, оказались у них на дороге.

— Вот славная забава! — крикнул король, выделывая немыслимые па вокруг Лайоша и Зошины. — Но, проклятье, как тут жарко!

— Как всегда, — отозвался Лайош, — но у нас полно шампанского, можно и освежиться!

— Ты славный малый, Лайош! Когда-нибудь я вознагражу тебя, помяни мое слово.

— Не забудь! Ты обещал.

И хотя он был пьян, в его голосе ясно слышалось, что он пользуется слабостями короля, чтобы достичь каких-то своих целей.

Зошина с ужасом подумала, какие последствия для страны могут повлечь за собой эти на первый взгляд ребяческие забавы короля.

Благодаря своему увлечению историей девушка знала о случаях, когда монархи попадали в зависимость от бесчестных людей, которые умели снискать их благосклонность. Она представляла, сколько из этих подвыпивших веселящихся молодых людей вынашивают планы давления на молодого короля, стоит только тому получить полную власть.

Страшно подумать, но до этого оставались какие-то две недели.

Неудивительно, что принц-регент надеялся на влияние жены, зная, что сам он больше не сможет участвовать в политической жизни.

Но Зошина сознавала, что не в ее силах отстранить от короля подобных «друзей».

Оркестр заиграл какую-то быструю мелодию, и король на ходу бросил Лайошу:

— Вперед! Поскакали! До той стены!

Зошина ничего не поняла, а король помчался диким галопом к бару, в противоположный конец зала, раскидывая всех, кто попадался на его пути.

К ужасу девушки, Лайош последовал примеру короля и потащил ее за собой. При этом и Лайош, и король кричали во все горло, предупреждая танцующих о своем приближении.

Двигаться таким диким и несуразным способом было не только трудно, но и опасно.

У Зошины уже болела спина от столкновений с теми, кто не успел от них увернуться, а Лайош так грубо тянул ее за руку, что девушка чувствовала резкую боль в суставе.

— Пожалуйста… умоляю вас… не так… быстро! — задыхаясь, проговорила она.

Но Лайош не обращал на нее никакого внимания, пока не догнал короля, который к тому времени застрял со своей партнершей в толпе, ожидавшей своей очереди у стойки бара.

— Пива, вот чего я хочу! — потребовала девица. — Пива! Я умираю от жажды после такой скачки!

— Хочешь — значит, получишь! — воскликнул король. — Давай же, Лайош.

Он повернулся к бару, но тут подошли его приятели, которые пили с ним наверху.

— Зачем тебе это, Дьердь? — спросил один из них. — Ведь у нас шампанское там, наверху.

— Ката хочет пива, — заявил король, — и я тоже!

— И мы хотим! — хором подхватили его приятели. — Пива! Пива! Проследи, чтобы нас обслужили!

— Мы об этом позаботимся, — пообещал король. — Ну же, парни, очищайте проход для меня!

Двигаясь по обе стороны от короля, его приятели кулаками принялись раскидывать остальных.

Поскольку удары сыпались сзади, большинство посетителей не успевало сообразить, в чем дело, пока они не оказывались откинутыми в сторону. Некоторые, получив удар кулаком по затылку, оставались лежать на полу.

Все началось столь стремительно, что Зошина не успела и рта открыть. Женщины из компании короля восхищенно хохотали и воплями поддерживали своих «героев»:

— Бей их! Так их! Пива нам, пива, мы хотим пива! Пива! Пива!

Но тут те, кто стоял у самой стойки, поняли, что позади них происходит какая-то заваруха.

Зошина увидела выражение лица самого высокого парня и поняла — беды не миновать.

Ударом кулака он сбил с ног одного из приятелей короля. Это послужило сигналом для других.

Завязалась драка.

Некоторые, получив удар в спину, не особо разбираясь, очухавшись, принимались колотить тех, кто оказывался поблизости.

Немного погодя в драку включились даже те, кто сначала не участвовал в потасовке. Но все слишком много выпили и соображали одинаково плохо.

Грохот стоял неимоверный. Зошина увидела, как один из друзей короля выхватил кружку с пивом у кого-то из рук и изо всех сил запустил в длинный ряд бутылок, расставленных на полках бара.

Раздался звон стекла, барменши закричали.

Это словно подстегнуло других, пивные кружки полетели то в одного посетителя, то в другого.

Большое зеркало треснуло посередине, и барменши выбежали из-за стойки бара, подальше от опасности.

Как только мужчины поняли, что бар оказался без присмотра, все бросились туда за уцелевшими бутылками. Один из них получил пустой пивной кружкой по лицу. Кровь потекла у него по щеке.

Охваченная ужасом, зажатая в толпе наблюдавших за дракой, Зошина не могла даже пошевелиться. Она дрожала от страха в ожидании, чем кончится это побоище, когда кто-то подхватил ее на руки.

Перепуганная девушка начала вырываться, но этот человек прошептал:

— Все в порядке! Не волнуйтесь! Я вытащу вас отсюда. Она подняла голову, увидела лицо в маске, и в этот момент большая часть фонарей, освещавших пивной зал, погасла.

В толпе кто-то закричал. При свете оставшихся фонарей ее спаситель пронес Зошину на руках, стараясь отойти подальше от танцевального круга.

Но не успел он это сделать, как раздались выстрелы.

Они следовали один за другим, и Зошина испуганно вздрагивала каждый раз. Но тут почувствовала, что ее поставили на ноги.

Дверь открылась, кто-то подтолкнул девушку к выходу, и она оказалась в кромешной темноте.

Из-за двери опять послышались выстрелы. Зошина пошарила перед собой в темноте руками и обнаружила рядом, совсем близко, своего спасителя. Он был намного выше нее ростом.

— Кто… вы?» — спросила Зошина дрожащим от страха голосом, подняв лицо вверх. Должно быть, как раз в этот момент он наклонился над ней… Их губы встретились.

Зошина замерла, но прежде, чем она сделала хоть малейшее движение, прежде чем закончила фразу, его руки обняли ее, а его губы прижались к ее губам.

Словно молния пронизала все ее тело. Невыразимый, неописуемый восторг охватил ее. Ничего подобного она не испытывала никогда и даже представить себе не могла.

Это было так замечательно, так возвышенно. Именно таким она представляла себе свой первый поцелуй, и все же действительность превзошла самые смелые ее мечты, так прекрасно было это совсем новое для нее чувство.

Его руки обнимали ее все крепче, и если бы в этот миг ей суждено было бы умереть, смерть не испугала бы ее. Ведь ничего чудеснее этого поцелуя уже не могло быть.

Зошина чувствовала, как дрожь пробегает по ее телу. Чудо этого поцелуя было даровано ей Небом. Время остановилось. Сколько длился их поцелуй? Несколько секунд или несколько столетий, она не знала.

Девушка помнила только одно: когда человек, державший ее в своих объятиях, поднял голову, она без раздумий, почти не осознавая, что говорит, выдохнула:

— Я… люблю… вас! — И, услышав свой голос, поняла: это правда.

Да, к ней пришла любовь! Именно такая, какую она ждала! О такой она молилась. И вот это случилось, когда она меньше всего ожидала.

Зошина и сейчас еще дрожала, но уже не от страха, а от восторга, повторяя:

— Я люблю вас… Я люблю вас!

В ответ она не услышала ни слова, но он крепко прижимал ее к себе, и она чувствовала, как неистово колотится его сердце.

Внезапно он отпустил ее.

— Не… покидайте… меня! — вскрикнула Зошина, испугавшись, что останется одна.

— Не двигайтесь. Я должен отыскать дорогу.

Она замерла, а он на ощупь искал в темноте дорогу. Потом с противоположной стороны этой, видимо, небольшой комнатки открылась дверь. Из пивного бара все еще доносился адский шум.

Из приоткрытой двери появилась полоска света, и девушка смогла разглядеть силуэт принца-регента.

Не закрывая дверь, он возвратился к ней и сказал:

— Мы можем выйти этим путем.

С этими словами он обнял ее за плечи, и она снова задрожала от его прикосновения.

Принц помог ей дойти до двери, и Зошина увидела, что они находятся в узком проходе, освещенном единственным газовым фонарем.

Продолжая слегка обнимать ее за плечи, принц-регент быстро вел ее прочь от входа в пивной зал.

Оттуда все еще доносились крики, визг, выстрелы.

Наконец они наткнулись на запертую на засов дверь, принц-регент отодвинул его, и они вышли на воздух.

Здесь не было фонарей, но звезды в небе светили так ярко, что Зошина разглядела груды мусора, пустых бутылок и огромную гору деревянных бочек.

Еще несколько шагов — и перед ними оказались приоткрытые железные ворота, через которые они вышли на дорогу. С противоположной стороны от нее был пустырь, заросший кустарником и редкими деревьями.

Регент посмотрел налево, там их ожидал закрытый экипаж. Еще несколько секунд — и он помог Зошине подняться в карету, затем сел сам.

И тогда, словно почувствовав, что больше нет необходимости ни в каком маскараде, она стянула с себя домино и сняла маску.

Принц-регент сделал то же самое, потом странным, неузнаваемым голосом произнес:

— Простите меня! Я могу только просить у вас прощения!

— За… что?

— За мое поведение. Вы так измучили меня, что я попросту потерял голову. Я могу лишь смиренно просить вашего прощения, если вы пожелаете, — на коленях умолять вас о нем.

— Вам… незачем… просить у меня прощения, — неуверенно пробормотала Зошина.

Она поняла, что он просит прощения за поцелуй, но теперь она знала, что его поцелуй был самым замечательным событием в ее жизни. Ничего совершеннее не было и не могло быть.

— Но я виноват перед вами! Я считал себя цивилизованным человеком, способным контролировать свои чувства, а оказалось, что я немногим лучше, чем те бандиты, которые исступленно палят из пистолетов, когда возбуждены.

— Бандиты! — воскликнула Зошина, слегка вздрогнув.

— Вы в полной безопасности. Они бы вас не тронули. Это только избыток возлияний заставляет их начать пальбу, особенно в пылу драки!

Принц Шандор проговорил все это тем же бесстрастным голосом, каким беседовал с ней на банкете, и, почувствовав, что он отдаляется от нее, Зошина повернулась к нему, пытаясь разглядеть его лицо в темноте кареты, и выговорила:

— Я… люблю вас!

— Вы не должны говорить так.

— Разве… это… нехорошо?

— Ужасно, и мне некого винить в этом, кроме себя.

— Я знаю… теперь я знаю… я полюбила вас с самого своего… приезда в Дьер… Как давно это было!.. Мне все время хотелось говорить с вами… слушать вас…

Принц-регент застонал, как от боли, и прервал ее:

— Вы не должны этого говорить. Не мучайте меня.

— Но почему? Почему?

— Вы же сами знаете ответ. И у меня есть одно-единственное оправдание. Когда я узнал сегодня вечером, куда вы направились, я думал, я сойду с ума от страха за вас.

— Я очень… испугалась… но тут… появились вы.

— Как вы могли быть так легкомысленны, что позволили королю взять вас с собой в подобное заведение?

— Это был… единственный способ… мне так показалось… завоевать его симпатию и доверие… Вы… же сами хотели этого.

— Так вы думали обо мне?

— Я… мне хотелось… сделать вам приятное, — призналась Зошина.

Хотя она плохо видела принца в мимолетных отблесках уличных фонарей, Зошине показалось, что он судорожно сжал кулаки.

Не выдержав его молчания, она заговорила сама:

— Вы… поцеловали меня… Со мной еще ни разу не происходило ничего прекраснее… А для вас… разве для вас это ничего не значит?

— Я не стану отвечать на ваш вопрос, я не смею. О, дорогая моя, этого нельзя было допускать, никак нельзя.

— Неужели вы… вы жалеете… жалеете, что подарили мне поцелуй?

— Не жалею, но стыжусь.

— ..меня?

— Нет, конечно. Мне стыдно за себя.

— Но… разве вам… есть чего стыдиться?

— Всего, — с отчаянием произнес принц и замолчал.

— Но разве теперь, когда я… люблю вас… я все равно должна выйти замуж… за короля? — едва слышно спросила Зошина. Так тихо, что он с трудом различил ее слова.

— Вы не только должны выйти замуж за короля, — резко ответил регент. — Вы должны забыть обо мне.

— Я не смогу… Никогда не смогу… никогда… никогда! Это… невозможно. Я знаю теперь: вы тот, о ком я… всегда… мечтала… тот, кого я… надеялась однажды… встретить.

— Мы встретились, мы нашли друг друга, но… слишком поздно.

— Но… почему же… поздно. Я же… еще не жена… короля.

— Но вам придется стать его женой.

— Почему? Ведь я же… люблю вас, а не его?

— Потому что наша любовь безнадежна.

— Наша любовь? — переспросила Зошина. — Значит, и вы… любите меня, хоть немного?

Принц-регент не отвечал. Подождав немного, девушка попросила:

— Ответьте же… Я должна… знать.

— Да, да, я люблю вас! — Эти слова словно помимо воли сорвались с его губ. — Как еще я могу относиться к вам, если для меня вы само совершенство?

Он глубоко вздохнул.

— Ваша красота заставила мое сердце биться сильнее с того самого момента, как я впервые увидел вас. Но дело не только в красоте. Ваша беззащитность, нежность, обаяние, ваша умная маленькая головка… И мы с вами так понимаем друг друга!

— Именно поэтому я люблю вас! — воскликнула Зошина. — Вы понимаете меня… как никто, никогда не… понимал прежде и как никто никогда больше… не сможет понять.

Принц Шандор молчал. Она снова заговорила дрожащим от волнения голосом:

— Я не могу… выйти замуж за короля! Вы не знаете… как он вел себя сегодня вечером… Он столько пил… и эти его… друзья…

— Я знаю, знаю! — перебил ее регент.

— Вы знаете? Вы знаете, какой он? Вы знаете о них?

— Конечно, я все знаю.

— Он думает, будто обманывает всех, покидая дворец…

— Я знаю все. Знаю, куда он направляется, знаю всех, с кем он общается. Но я ничего не могу с этим поделать. Еще две недели, и он будет волен вести себя, как ему заблагорассудится, и проводить время с теми, кто ему нравится.

— Неужели вы… действительно думаете, что я смогу… остановить его? — прошептала Зошина.

— Нет, теперь, когда я узнал вас, — нет, — признался регент. — Я сам себя ввел в заблуждение, я вообразил, будто вы окажетесь совсем другой. Внушил себе, что вы сможете управлять им и заставите его поступать так, как полагается, как ему следует.

— Я с этим… не… справлюсь… — начала было Зошина, но регент перебил ее:

— Бесполезно обсуждать это. Дело зашло слишком далеко. Премьер-министр и кабинет знают о цели вашего визита. В той или иной мере об этом знает весь Дьер. Во всех газетах пишут о значении этого брака для укрепления независимости наших двух стран.

Зошина изо всех сил стиснула руки.

— Я понимаю… все, о чем вы… говорите, — сказала она, — но… я хотела бы выйти… замуж… только за вас. — Регент закрыл лицо руками. — А если бы… если бы мы были… обычными людьми? Пожалуйста, ответьте!.. Тогда… вы захотели бы… взять меня в жены?

— Неужели вам и вправду необходимо задавать мне этот вопрос? Вы же знаете: если бы это было возможно, если бы мы были обыкновенными людьми, я подхватил бы вас на руки и унес туда, где мы могли бы остаться одни. И тогда я сумел бы доказать вам, как я люблю вас, — пылко произнес регент глубоким, прерывающимся от волнения голосом. Зошина поняла, как сильно он страдает.

— Я всегда… буду… помнить… ваши слова, — тихо произнесла девушка.

— Для вас лучше забыть меня и все, связанное со мной.

— А вы… Вы забудете меня?

— Это совсем другое.

— Нет… не может быть. Мне никогда… не удастся забыть вас… Мне трудно выразить словами то, что я чувствую, но… я не только… принадлежу вам, я… словно частица вас. — Зошина немного поколебалась, но все же добавила:

— Возможно, когда-нибудь… в каком-нибудь другом воплощении… мы сможем быть друг с другом, не знаю… Я знаю только одно: я мечтала о вас, я ждала вас… всю мою жизнь.

— Так же, как я искал вас. О любимая, ну почему это должно было случиться с нами?

Он с горечью усмехнулся:

— А я-то считал свою жизнь полной и насыщенной: ведь я служил своей стране. Думал, что я уже миновал опасность влюбиться в общепринятом смысле этого слова. Но когда я увидел вас… — Он вдруг замолчал.

— Что тогда?

— Я почувствовал, как мое сердце несколько раз словно перевернулось в груди. Вы шагнули мне навстречу, словно озарив все вокруг невиданным светом.

— Это… правда? Жаль, я не могу признаться в том же. Когда я коснулась вашей руки, я всего лишь почувствовала в вас своего защитника. Ваше прикосновение придало мне мужества.

— Только Богу ведомо, как я хотел бы защитить вас, — тихо проговорил принц-регент. — И с той самой минуты я все сильнее любил вас. Ваше лицо все время стоит у меня перед глазами. Повсюду я слышу только ваш голос.

Зошина протянула ему руку.

— Прошу вас… возьмите меня с собой! — взмолилась она. — Разве нельзя нам уехать… и жить в какой-нибудь другой стране, где никто не будет знать нас… где мы сможем быть… вместе?

Регент так крепко сжал ее пальцы, что кровь отхлынула от них.

— Я мог бы отправиться с вами куда угодно, — сказал он. — Но вы же знаете, как это знаю и я: мы с вами слишком значительные персоны, чтобы просто исчезнуть. Любой скандал сыграет на руку Германии, и бог знает какая ситуация может сложиться вокруг наших стран.

«У него на все есть ответ», — беспомощно подумала Зошина. Каждое прикосновение принца заставляло ее трепетать, она едва дышала. Они были так близки, но его слова разъединяли их.

В окно кареты она увидела впереди огни дворца и торопливо проговорила:

— Я должна еще раз увидеться с вами наедине… мне надо поговорить с вами…

Регент только покачал головой:

— Нам не о чем больше говорить, нам ничего не остается, как только проститься!

— Я не могу… я не могу!

— Я уеду отсюда, — печально возразил ей принц-регент. — Когда вы вернетесь в Дьер на свое бракосочетание, меня здесь уже не будет.

Зошина вскрикнула, как раненый зверь:

— Куда же вы?..

— Куда угодно!

— Но… как же я?.. Вы должны помочь мне…

— Неужели вы думаете, я смогу оставаться здесь, зная, что вы стали женой другого?! — В его голосе было столько боли, что Зошина на мгновение смолкла.

— Как же… я, как же… я… справлюсь… без вас?

— Вы справитесь. Вы же умница, а ваше женское чутье подскажет вам, как поступать в том или ином случае.

— Этого недостаточно! Мне нужны вы… Я хочу быть с вами… Мне нужна ваша любовь… я хочу любить вас, — не помня себя восклицала девушка.

Дворец был совсем близко, и при свете фонарей, окружавших его, Зошина увидела, как Шандор закрыл глаза и на лице его отразилась смертельная мука. Он прижал ее руку к губам и очень мягко и тихо произнес:

— Прощай, моя любовь, моя единственная любовь!

Глаза у Зошины наполнились слезами, и слова застряли в горле.

Карета проехала мимо парадных дверей, объехала огромное здание и остановилась у бокового входа, который Зошина никогда раньше не замечала. Часовых там не было.