— Ты к этому привыкнешь, — мудро ответила маркиза, и после месяца пребывания в Лондоне Кларинда признала, что та была права.

Она стала находить, что комплименты, которые ей шептали на ушко каждый вечер, принимать вполне легко, для нее стало привычным видеть восхищенные взгляды мужчин, когда они подносили к губам ее руку, она научилась уклоняться от брачных предложений, особенно тех кавалеров, которые были слишком настойчивы или толстокожи, чтобы понять намек.

Ее удивляло лишь одно — она очень редко видела лорда Мельбурна. Она никак не могла понять, почему мужчина, являющийся не только хозяином дома, но и, более того, ее опекуном, так мало общается с ней.

Они встречались только в присутствии других людей — либо его бабушки, либо пришедших на обед гостей. И даже тогда, когда он сопровождал их с бабушкой на какой-нибудь прием, он никогда не садился с ней рядом и не приглашал танцевать — и это казалось Кларинде совершенно необъяснимым.

Она была очень зла на лорда Мельбурна, когда только приехала в Лондон, и думала, что будет постоянно гневаться на него, рассерженная его собственническим отношением к ней. Она думала, что будет, словно на шпагах, пикироваться с ним колкостями и вести с ним словесную дуэль.

Ситуация же была полностью противоположной и даже в некоторой степени удручающей, но у нее не было случая даже поспорить с ним о чем-нибудь.

Он всегда был с ней бесстрастно учтив, и она вполне осознавала, что должна быть благодарна ему за тот комфорт, которым она наслаждалась в Мельбурн-Хаус. Но со временем она стала понимать, что именно благодаря его стараниям они никогда не остаются одни.

Однажды его бабушка передала от него записку.

Именно таким образом Кларинда узнала от него, что, если некий малоподходящий претендент попросит ее руки, она должна только сказать джентльмену, что ему надо обратиться к ее опекуну, и тогда лорд Мельбурн разрушит его брачные планы.

Тогда Кларинда поняла, что единственный способ отреагировать на это сообщение лорда Мельбурна состоит в том, чтобы послать ему ответную записку.

Поэтому каждое утро, перед тем как окунуться в круговорот дневных развлечений, она писала своим элегантным почерком на листе бумаги:

«Лорд Вильмонт зайдет к вам сегодня днем, милорд; я не желаю принимать его предложение».

Или:

«Капитан Чарльз Каддингтон, возможно, будет просить разрешения вашей светлости повидать меня наедине; пожалуйста, предотвратите это, если возможно».

Лорд Мельбурн никогда не отвечал, но Кларинда обнаружила, что молодые люди, которых она не любила, больше не появлялись у них в доме и не делали попыток приблизиться к ней, когда встречали ее на различных вечерах.

Она чувствовала, что лорд Мельбурн весьма ревностно относится к своим обязанностям опекуна, но он явно не желал общаться с ней с глазу на глаз.

Перед своим приездом в Лондон именно этого она и желала; но теперь проявляемое им равнодушие уязвляло ее, даже если она не признавалась в этом самой себе.

Когда она была готова к обеду в Карлтон-Хаус, Роза, оглядев ее, воскликнула с восхищением:

— Вы выглядите превосходно, мисс Кларинда! Сегодня вы даже более красивы, чем вчера на балу! Слышали бы вы, как вами восхищались, мисс.

Кларинда посмотрела на свое отражение в зеркале. Он? была в платье бледно-зеленого цвета, какими бывают почки ранней весной, и на секунду ей показалось, что в этом наряде, усеянном, словно каплями росы, крошечными бриллиантами, она похожа на нимфу, вышедшую из мельбурнского озера.

Затем она вспомнила, что тоже была в зеленом платье, когда Николас увез ее в Пещеры. Она слегка вздрогнула. Может быть, зеленый цвет приносит несчастье? Это чушь, сказала она самой себе.

— Я очень горжусь тобой, дитя, — сказала маркиза, когда они спустились по лестнице.

Лорд Мельбурн ожидал их в холле. Он был невероятно красив в своем голубом вечернем костюме.

На груди его сверкали награды, полученные во время службы в армии.

Кларинда взглянула на него, надеясь увидеть искру восхищения в его глазах. Она была уже довольно опытна, чтобы распознать то особое выражение во взглядах мужчин, которое скрывало отблески чувственного пламени.

Но лорд Мельбурн был занят тем, что смахивал пылинку со своего рукава, и вообще он обращался более к бабушке, чем к своей подопечной.

— Нам не следует опаздывать, — сказал он. — Ведь вы знаете, что принц настаивает на том, чтобы его обеды начинались вовремя, особенно когда за ними следует большой прием.

— У нас есть еще масса времени, — справедливо заметила вдовствующая маркиза, — и мне хотелось бы услышать, что думает Кларинда о Карлтон-Хаус.

— Конечно, это ее первый визит, — сказал лорд Мельбурн. — И я забыл об этом. Надеюсь, она не ждет от него слишком многого — в противном случае она будет разочарована.

— Но ведь любые впечатления для меня так волнующи! — воскликнула Кларинда, удивляясь, почему он говорит о ней в третьем лице.

— Вы найдете приемы Принни невыносимо шумными и неизменно утомительными, — произнес лорд Мельбурн усталым голосом. — Если бы я мог избежать подобных мероприятий, то непременно сделал бы это.

— Я надеюсь, вы идете туда не только из-за меня, — робко высказалась Кларинда.

— Нет, конечно, — ответил лорд Мельбурн. — Принц настаивал на моем присутствии. Во время своих приемов он хочет видеть вокруг себя самых близких друзей.

Ответ лорда Мельбурна был столь исчерпывающим, что Кларинда надолго замолчала.

Карлтон-Хаус, однако, произвел на нее гораздо большее впечатление, чем она того ожидала. С того момента, как они вступили под коринфский портик, она почувствовала, что глазеет, будто деревенский зевака, на порфировые колонны в холле, желтые китайские драпировки, украшающие гостиную, на бюсты, статуи, грифонов и урны.

Она была так ошеломлена серебристыми стенами обеденной комнаты, поддерживаемыми колоннами из красного и желтого гранита, что поначалу не могла ни есть, ни вести разговор с джентльменами, сидящими по обе стороны от нее.

Обед длился долго — подавали многочисленные французские блюда на посуде из чистого серебра, но после его окончания гостей ожидали другие изумительные вещи.

После розовой атласной комнаты, украшенной цветочными фестонами, и примыкающей к ней передней с фризами, на которых были изображены сфинксы, окружающие Минерву, следовала огромная оранжерея с буфетной стойкой, скрипящей под тяжестью золотых украшений.

Огромные столы были расставлены в саду, где били миниатюрные фонтаны и струились каскады воды. В водоемах плескались золотые и серебряные рыбки.

Феерические лампы и китайские фонарики освещали ровно подстриженные газоны.

Кларинде было в новинку смотреть на гостей, более колоритных, чем персонажи знаменитых картин из коллекции хозяина дома. Женщины, одетые в платья из атласа, газа или муслина с высокими талиями, старающиеся показать все изгибы своих стройных фигур, украшенные диадемами и ожерельями, были не менее картинны, чем мужчины в своих белых, до колен, штанах и атласных плащах, украшенных знаками отличия из драгоценных камней.

Никогда, даже в своих самых невероятных фантазиях, Кларинда не могла вообразить, что где-нибудь на свете может быть так прекрасно, так весело и так шумно! И что было еще более восхитительным — так это то, что она ни секунды не могла постоять рядом с вдовствующей маркизой, потому что ее беспрестанно приглашали танцевать.

Было очень жарко, а тысячи горящих свечей еще больше нагревали воздух. Лорд Мельбурн выскользнул из элитного кружка приближенных, толпящихся вокруг принца, и нашел тихое место у окна, где уселся играть в карты с тремя своими товарищами. Он был очень удивлен, когда обнаружил за своей спиной маленькую фигурку и услышал тихий голос:

— Не отвезете ли вы меня… домой, милорд?

Он с удивлением взглянул вверх, затем встал со стула.

— Отвезти вас домой, Кларинда! — воскликнул он. — Еще нет и часа ночи. Никто не уходит с вечеров в Карлтон-Хаус до рассвета.

— Мне хотелось бы лечь спать, с вашего позволения, — настаивала Кларинда. — Но я никак не могу найти вашу бабушку.

Лорд Мельбурн изучающе взглянул в ее лицо, затем положил карты на стол.

— Сожалею, джентльмены, — сказал он своим партнерам по игре, — но я понадобился своей подопечной.

— Как бы мне хотелось, чтобы ей понадобился я! — воскликнул один из джентльменов, но Кларинда уже отвернулась от карточного стола.

Лорд Мельбурн последовал за ней.

— Что случилось? — спросил он, когда их уже никто не слышал.

— Я не могу сказать вам об этом… здесь, — ответила она, — но, пожалуйста, не говорите ничего… вашей бабушке. Я должна уехать… Я должна.

Лорд Мельбурн очень быстро нашел вдовствующую маркизу, которая сидела со своими старыми подругами в одном из салонов, отозвал ее в сторону и сказал, что Кларинда захотела уехать домой. Через невероятно короткое время они уже ехали в карете в сторону площади Беркли.

— Ты, может быть, нездорова, что захотела уехать так рано, — сказала вдовствующая маркиза Кларинде. — Но я очень довольна тем, что уезжаю от жары и оглушающей болтовни.

— У меня немного болит голова, — призналась Кларинда.

— Это неудивительно, — ответила маркиза, — прошлой ночью ты очень поздно легла спать. Два больших приема — один за другим — выдержит не каждый.

Когда они приехали в Мельбурн-Хаус, маркиза вздохнула.

— Должна признаться, я рада возможности лечь в кровать пораньше, — сказала она. — Пойдем, Кларинда! Вели Розе принести тебе стакан молока, оно поможет тебе уснуть.

— Я бы лучше выпила стакан лимонада, — сказала Кларинда и умоляюще взглянула на лорда Мельбурна.

— Вы можете выпить его в библиотеке, — предложил он. — Обещаю, Кларинда, что я вас долго не задержу.

— Чем скорее дитя пойдет спать, тем лучше, — сказала маркиза.

Она стала подниматься вверх по лестнице, а Кларинда прошла с лордом Мельбурном в библиотеку.

Большая, уставленная книгами комната казалась холодной после непомерной жары в Карлтон-Хаус, и лорд Мельбурн приказал слуге разжечь огонь. Затем он прошел к подносу с напитками, чтобы налить Кларинде лимонаду.

Она взяла у него из рук стакан и поставила его на столик около дивана. Слуга вышел из комнаты, и она произнесла с колебанием в голосе:

— Я совершила один очень плохой… поступок… вы на меня рассердитесь… и ваша бабушка тоже..;

— Может быть, вы сядете? — спросил лорд Мельбурн.

Кларинда будто не заметила дивана, на который он указал, и опустилась на коврик перед камином.

Лорд расположился в глубоком кресле. Он выглядел невероятно элегантным, когда сидел и смотрел на нее.

Отблески разгорающегося пламени вспыхивали на ее волосах и делали их похожими на маленькие языки огня, охватившие ее склоненную голову. Ее переливающееся зеленое платье волнами вздымалось вокруг нее, а обнаженные плечи были мраморно белы в свете свечей, горевших в серебряных подсвечниках.

— Что же вы сделали? — спросил лорд Мельбурн, и голос его был мягок.

— Я оскорбила… герцога… Кингстона, — ответила Кларинда. — Я поступила не правильно, и я больше не буду вести себя… таким неподобающим образом… Но я предупреждаю вас, что вы никогда не сделаете из меня… светской дамы.

— Как же вы его оскорбили? — спросил лорд Мельбурн.

— Мне трудно об этом вам… говорить, — сказала Кларинда, — потому что ваша бабушка лишь сегодня сказала мне, какая это важная персона. Она очень высокого мнения о… его милости, и она пришла в восторг от того, что вчера он пригласил меня танцевать. И вот я нанесла ему оскорбление… и он, может быть, уже сказал принцу о том, как отвратительно я себя вела. Я уверена, что теперь меня больше не пригласят в Карлтон-Хаус.

— И вас это очень волнует? — спросил лорд Мельбурн.

— Пожалуй, нет, — ответила Кларинда. — Но это расстроит вашу бабушку, которая… так добра ко мне, и это, может быть… доставит неприятности вам.

— Так что же вы сделали? — снова спросил лорд Мельбурн. Но прежде, чем Кларинда успела ответить, сказал:

— Начните сначала. Герцог пригласил вас на танец?

Кларинда кивнула.

— Да, — ответила она. — Когда я танцевала с другими джентльменами, я видела, что его милость стоял в стороне и смотрел на меня. Затем он подошел ко мне и настоял на том, что следующий танец будет его, несмотря на то что я обещала его другому.

— Я уверен, что герцог был очень настойчив, саркастически заметил лорд Мельбурн.

— Он не был настойчив, он был повелителен, поправила Кларинда. — Казалось, он узурпировал право танцевать со мной.

— Итак, вы танцевали с ним, — поторопил ее лорд Мельбурн.

— В этом случае у меня не было выбора, — ответила Кларинда. — Он почти силой вывел меня на танцевальную площадку. Было очень жарко и тесно, и когда он перестал танцевать, я была рада.

— Поэтому вы пошли в сад, — сказал лорд Мельбурн, так как знал о неизбежном продолжении подобных историй.

Кларинда снова кивнула. Склонив голову, она смотрела на языки пламени. Наступила недолгая пауза, затем лорд Мельбурн произнес:

— И что случилось?

Из-за сильного смущения Кларинда стала говорить с запинкой:

— Он хотел… поцеловать меня… Я не знаю, может быть, это было глупо… Но я… испугалась. Он такой огромный, я подумала, что он сейчас схватит меня…

И тогда я побежала к буфетным стойкам. Вы знаете, они были расставлены по всему саду. Но около них было очень мало людей… И я подумала, что он может схватить меня и утащить… куда-нибудь, поэтому я…

Ее голос затих.

— Что вы сделали? — спросил лорд Мельбурн.

— Я схватила… вазу… с фруктовым… салатом, — сказала несчастным голосом Кларинда, — и бросила… прямо в него.

На мгновение воцарилась тишина, затем лорд Мельбурн откинул назад голову и громко захохотал.

— От вас, Кларинда, можно ожидать чего угодно! — воскликнул он. — Если бы я только мог видеть в этот момент лицо его милости!

Кларинда не сводила с него глаз.

— Вы не… сердитесь? — спросила она.

— Ничуть, — ответил лорд Мельбурн. — Он это заслужил.

— Но… ваша бабушка?

— Я сильно сомневаюсь в том, что моя бабушка или кто-либо другой узнает о том, что случилось, если только вы сами не расскажете обо всем, — сказал лорд Мельбурн. — Ни один мужчина не захочет выглядеть дураком, а его милость очень печется о своем достоинстве.

— Как вы думаете, он расскажет… принцу? — спросила Кларинда.

— Нет, — ответил лорд Мельбурн. — Я абсолютно убежден в том, что он никому об этом не расскажет.

Он, должно быть, выглядел очень глупо. Не каждому мужчине доводилось быть увешанным фруктовым салатом!

Кларинда глубоко вздохнула.

— Надеюсь, что вы окажетесь правы, — сказала она. — Мне было так… стыдно. Это все мой ужасный темперамент. Вы ведь знаете, на что я способна, когда меня… охватывает злость.

— Да, конечно! — многозначительно промолвил лорд Мельбурн, и она покраснела.

Секунду он сидел и смотрел на нее, затем спросил:

— Ив этот вечер у вас больше не было приключений?

— Лорд Карлосс сделал мне предложение, — тихо ответила она. — Я сказала ему прийти завтра, чтобы встретиться с вами.

— Джонни Карлосс! — сказал лорд Мельбурн. — Он порядочный малый, спортсмен и к тому же очень богат. Ему определенно не нужны ваши деньги. Вы заинтересовались им?

— Нет, — ответила Кларинда.

— Почему? — спросил лорд Мельбурн.

— Он слишком незрелый, — ответила она.

— Бог мой, о чем вы говорите?! — в изумлении воскликнул лорд Мельбурн.

— Я сказала, — повторила Кларинда, — что он слишком незрелый.

— Да понимаете ли вы значение этого слова? удивился лорд Мельбурн. — Джону Карлоссу двадцать семь лет. А вам — я думаю — всего девятнадцать.

— Простите, если мое мнение покажется вам слишком смелым, — ответила Кларинда, — но его светлость признался мне, что за год он не прочитал ни одной книги. Вы думаете, что он хороший спортсмен, — не сомневаюсь, что он прекрасно умеет править лошадьми, но он ни малейшего представления не имеет о том, что надо делать, если одна из них растянет на ноге связки. Он никогда не интересовался родословными своих скакунов, он знает только об их победах и поражениях. И несмотря на то что он частенько посещает Ньюмаркет, он даже не знал о том, пока я не сказала ему, что ипподромы появились во времена правления Чарльза II.

— Вы думаете, что вашему будущему мужу необходимо знать эти вещи? — спросил лорд Мельбурн, и веселые огоньки блеснули в его глазах.

— А разве будущие муж и жена не должны иногда вести интеллектуальные беседы? — ответила Кларинда.

— Моя бабушка опасалась, что вы относитесь к тем женщинам, которые имеют коробку мозгов вместо головы, — ответил лорд Мельбурн. — Я начинаю думать, что она была права.

— Меня так воспитали, и я ничего не могу с этим поделать, — пылко ответила Кларинда.

— Не буду ли я слишком дерзок, если спрошу, где вы получили образование? — поинтересовался лорд Мельбурн.

— Мой отец, Лоуренс Верной, чье имя я ношу, был очень образованный человек.

— Я не знал об этом, — заметил лорд Мельбурн.

— Он думал только о своих книгах, и поэтому мы были так бедны, — объяснила Кларинда. — Он решил сделать из меня начитанную личность. К двенадцати годам я прочитала всю классику, я могу повторить наизусть все великие монологи из пьес Шекспира, а к пятнадцати годам, когда отец погиб, я уже знала латынь и греческий.

— На самом деле так обучают мальчиков, — сказал лорд Мельбурн.

— Точно так, — согласилась Кларинда. — И потому что у него не было сына, отец учил меня скакать верхом и стрелять.

— Стрелять! — воскликнул лорд Мельбурн.

Она взглянула на него с веселыми искорками в глазах.

— Я частенько думала о том, чтобы посоревноваться с вашей светлостью в стрельбе на болотах в Прайори — там, где водятся бекасы, — сказала она.

— Я принимаю ваш вызов, — ответил он быстро, но тогда мы устроим еще одно соревнование — в северо-западном уголке Мельбурна — там, где летают дикие утки.

— Я часто ходила с сэром Родериком охотиться на куропаток, — сказала Кларинда, — и в последний раз подстрелила пятнадцать штук… — Она запнулась. Не хочу хвастаться, милорд, это может уменьшить мои шансы!

Лорд Мельбурн засмеялся. Потом сказал:

— Что касается стрельбы, то многие из претендентов на вашу руку в этом отношении могут составить вам компанию. Но вы говорили о вашем образовании. Что было после пятнадцати лет?

— У дяди Родерика, в отличие от отца, были совсем другие интересы, — сказала Кларинда. — Мне кажется, я знаю все мельчайшие детали военных действий, предпринятых Мальборо, и так как дядя интересовался войнами, я прочитала ему по этой теме все имеющиеся у нас книги на французском языке. Мы также изучили историю Франции и не пропускали ни одного сведения, касающегося Наполеона. — Она сердито вздохнула. — Вы, наверное, с прискорбием узнаете о том, что я говорю по-немецки и слушаю итальянские оперы без перевода?

— Бабушка этому непременно ужаснется! — воскликнул лорд Мельбурн.

— Это несправедливо, — обиделась Кларинда. — Ведь вами она гордится!

— Что вы имеете в виду?

— Ведь она не возражает против того, что у вас есть мозги, — запальчиво сказала Кларинда.

— А откуда вы знаете, что они у меня есть? — спросил он.

— Вы получили ученую степень в Оксфорде, — ответила Кларинда, — и когда я однажды сидела на обеде рядом с генералом сэром Дэвидом Дандэсом, он сказал мне, что если бы вы не ушли из армии, то со своим гениальным тактическим чутьем имели бы все шансы стать верховным главнокомандующим.

— Сэр Дэвид мне польстил, — возразил лорд Мельбурн.

— А не думаете ли вы, — неожиданно спросила Кларинда, — что именно потому вы так скучаете с дамами, о ваших связях с которыми ходит молва, что они невероятно глупы?

— Кто сказал, что я скучаю? — резко спросил лорд Мельбурн.

Кларинда рассмеялась.

— Вы полагаете, что об этом никто не знает? Я слышала, как под лестницей слуги заключали пари, насколько долго вы будете волочиться за очередной юбкой! Никто даже и не думает о том, что это может продолжаться более месяца.

— Кларинда! — воскликнул лорд Мельбурн громовым голосом. — Как вы можете повторять сплетни слуг! Вы даже не знаете, что означает выражение «волочиться за юбкой», а повторяете его!

— Но вы же скучаете, это правда! И не потому, что я слышала, как об этом сплетничали слуги. Когда мы недавно были в опере — а вы знаете, что ложи там разделены только занавесками, — я услышала разговор двух джентльменов. Один из них сказал: «Посмотри на эту хорошенькую маленькую птичку третья справа, темненькая, с зелеными глазами она меня очень интересует». Другой мужчина ему ответил: «Ты должен поторопиться, Гери, я видел, как Неотразимый Мельбурн беседовал с ней прошлым вечером». — «О черт! — воскликнул первый мужчина. — Он всегда обходит меня на поворотах. Он увел у меня из-под носа Лиану. Клянусь, я расквитаюсь с ним за это». — «Но он никогда не увлекается надолго, — ответил ему другой мужчина. — И я нахожу это очень полезным для тех, кто не так богат, как ты или Неотразимый. Хорошенькие маленькие птички бывают так потрясены после того, как Неотразимый начинает с ними скучать и вскоре отпускает их на волю, что небогатые мужчины, вроде меня, могут спокойно подобрать их по весьма сходной цене».

— Кларинда! — сказал лорд Мельбурн еще более сердитым голосом. — Скажите мне, а включало ли ваше прекрасное образование хороший шлепок по мягкому месту?

— Отец всегда говорил, — скромно ответила Кларинда, — что мужчина, который употребляет грубую силу вместо того, чтобы использовать свой разум, обыкновенный простофиля.

— Простофиля или нет, — мрачно сказал лорд Мельбурн, — но если вы заведете меня слишком далеко, то будете об этом очень жалеть.

Она взглянула на его лицо — увидела квадратный подбородок, заметила тлеющий гнев в его глазах и сдалась.

— Вы меня потрясли, милорд, — сказала она тихо, — и я больше не хочу, чтобы это повторилось.

Румянец вспыхнул на ее щеках, когда она вспомнила, что было с ней после этого потрясения.

— Не надо было слушать подобные разговоры, — с укором сказал лорд Мельбурн тоном человека, чье терпение испытывалось уже не один раз.

— Как я могла их не слушать? Может быть, вы хотите сказать, что не надо было их вам пересказывать?

— Нет, я не это имел в виду! — свирепо прервал ее лорд Мельбурн. — Я хочу, чтобы вы были откровенны со мной. Я ненавижу, когда мне лгут. Но я почему-то чувствую, Кларинда, что вы не будете обманывать меня.

— Конечно, не буду! — с вызовом ответила она. — А почему я должна лгать?

— Для этого у вас нет никакой причины. Я верю, что вы говорите мне правду! Но ко всем чертям, вам не следует слушать болтовню о «маленьких птичках» и подобных им созданиях. Ведь вы — неискушенная дебютантка!

— Не по своей охоте, как вы хорошо знаете, — парировала Кларинда. — Но не будем говорить обо мне.

Ведь мы говорили о вас — почему так легко вами овладевает скука?

— Я не хочу обсуждать подслушанные разговоры, — решительно оборвал ее лорд Мельбурн.

— Но вы очень часто скучаете, разве не так, милорд? — настаивала Кларинда. — И я этому не удивляюсь. Вы были правы только в одном: светское общество оказалось более интересным, чем я того ожидала. Но я твердо убеждена в том, что большее число людей, его составляющих, невероятно глупы.

— Вы говорите так, будто стары и мудры, как Мафусаил, — ответил лорд Мельбурн, и веселые огоньки блеснули в его глазах.

— Иногда я и чувствую себя такой, — согласилась Кларинда. — На прошлом банкете я наблюдала за одним молодым человеком, играющим в карты. Он выиграл небольшую сумму, но вероятность того, что он выиграет еще больше, продолжая играть, была очень мала. Однако он остался за карточным столом, играл и играл, пока не потерял все, что у него было. Не думаете ли вы, что это было до смешного глупо?

— Я беспокоюсь за вас, Кларинда, — сказал лорд Мельбурн. — Если вы будете оставаться столь критичной, то мы с бабушкой никогда не найдем вам жениха.

Наступила пауза, затем Кларинда спросила самым смиренным голосом:

— Вы же не заставите меня… выйти замуж за того, кого я не люблю?

— Конечно нет! — с уверенностью ответил лорд Мельбурн. — Я никогда не стану навязывать вам кого бы то ни было!

— Тогда я наберусь храбрости и скажу, что, какое бы значительное положение ни занимал в обществе джентльмен, я никогда не выйду замуж за него без любви.

— А вы знаете, что такое любовь? — спросил лорд Мельбурн.

— Нет. А вы?

Она взглянула на него озорными глазами, словно еще раз хотела подразнить. Но увидела в его ответном взгляде такое выражение, что сразу же затихла.

Они смотрели друг на друга, на их лицах вспыхивали отблески пламени, и Кларинде показалось, будто нечто, доселе ей неизвестное, мелькнуло между ними. Это «нечто» возбудило странное чувство в глубине ее сердца. Оно было волнующее, трепещущее и мешало дышать.

— Кларинда, — очень мягко спросил лорд Мельбурн, — может быть, мы будем друзьями?

Секунду она продолжала смотреть на него широко открытыми темно-синими глазами, отблески огня освещали ее лицо, играли на волосах, скользили по полуоткрытым губам. Потом, почти с усилием, она отвернулась от него.

— Нет, нет! — вскричала она. — Есть нечто, что… останавливает меня, что всегда будет… останавливать, и вы знаете, что это такое.

— Джессика Тэнсли, — сказал очень тихо лорд Мельбурн.

— Да… Джессика, — прошептала Кларинда.

Затем, прежде чем он успел шевельнуться, она вскочила на ноги и стремительно, словно испуганный олененок, выбежала из комнаты.