Глава 4

Девушки въехали в деревню с маленькими симпатичными домиками, крытыми соломой, и с садиками, пестревшими весенними цветами. Еще там была старинная церковь Нормандских времен с маленькой, увитой плющом пристройкой.

Лошадь, которой Джина управляла, была не только приучена возить фаэтон, но и очень послушна. Это радовало девушку, потому что она не хотела подвергать опасности леди Элис.

Уже на выезде из деревни Джина заметила привлекательный домик, чуть побольше остальных и стоящий на отшибе. Б саду можно было заметить множество ульев. Они-то и навели Джину на мысль, следуя которой она остановила фаэтон у ворот.

— Почему мы остановились? — спросила леди Элис.

— Видите эти ульи? Я думаю, они смогут вам помочь.

— Каким образом?

Джина заметила, как из дома вышел старик. Увидев девушек, он подошел к их фаэтону и поздоровался:

— Добрый день, леди. Могу я вам чем помочь?

— Я подумала, что могу купить у вас сотовый мед, — ответила Джина.

— Можете, можете. Мед у меня очень вкусный. Уверен, вам понравится.

— Я так и думала. Буду вам очень признательна, если вы упакуете нам соты, чтоб мы могли увезти их с собой.

— Не желаете ли сначала попробовать? — предложил старик.

— Очень любезно с вашей стороны, — улыбнулась Джина.

Старик направился в дом, а Джина объяснила леди Элис:

— Я вспомнила, как отец говорил, что лучшее средство от похмелья — сотовый мед. — Леди Элис понимающе кивнула. — И вот я подумала, что мед поможет вывести яд из вашего организма.

Внезапно леди Элис рассмеялась:

— Все, что вы делаете, — это так необычно, так странно… мне все кажется… будто это какой-то сон.

Старик вернулся, неся большую тарелку с пятью разными сортами меда. Он подал девушкам ложечки:

— Попробуйте, леди, и скажите, какой вам больше нравится.

Мед был разных цветов: один светлее, другой более темный. Джина знала, что его собирают осенью. Она попробовала три разных вида и воскликнула:

— Все так вкусно!

Леди Элис попробовала два и сказала:

— Я согласна. Почему бы нам не купить каждого понемногу?

— Прекрасная мысль, — согласилась с ней Джина. — Мы так и сделаем, а когда вернемся в «Монастырский очаг», пошлем кого-нибудь заплатить.

Старик остался доволен.

— Я сейчас принесу вам мед. Для меня ваша покупка — большая честь.

Он снова ушел в дом, оставив Джине тарелку.

— Ешьте как можно больше, — посоветовала Джина леди Элис.

— Я стараюсь, — ответила та, — но он… такой липкий.

Однако при помощи Джины она очистила тарелку. Вернувшийся старик был очень доволен этим обстоятельством. Он положил мед в фаэтон. Джина попрощалась с ним, и лошадь понесла фаэтон обратно в «Монастырский очаг».

Только подъезжая к замку, Джина задалась вопросом, взбесится ли миссис Денвер, узнав, что она что-то купила по собственному почину. Потом она сказала себе, что миссис Денвер — всего лишь экономка, а леди Элис — подопечная графа, которая в один прекрасный день может стать его женой, и не дело экономки в это вмешиваться.

Лакей помог леди Элис выйти из фаэтона и подняться по лестнице. Джина последовала было за ней, но тут с конюшни вернулся грум, и она спросила его:

— Вы скажете главному конюху, что леди Элис очень понравилась прогулка?

— Я скажу, скажу мистеру Бартону, мисс, — ответил грум, взяв под козырек.

Когда Джина вошла в холл, леди Элис уже скрылась в Голубом салоне, и она сказала дворецкому:

— Миледи купила мед в домике на краю деревни. — Было видно, что дворецкий понял, о каком доме идет речь. — Мед в фаэтоне. Не могли бы вы проследить, чтоб его подавали миледи за завтраком. И мне тоже.

— Очень хорошо, мисс.

— К сожалению, у нас не было с собой денег, и я пообещала пчеловоду, что пришлю кого-нибудь заплатить, — добавила Джина с улыбкой.

— Я прослежу за этим, мисс.

— Благодарю вас.

Джина оставила дворецкого и присоединилась к леди Элис в Голубом салоне. По дороге она успела заметить миссис Денвер на верхней ступеньке лестницы. Несомненно, экономка ждала их возвращения и слышала про покупку меда.

Трудно было не прочесть гнев в ее глазах, и по спине Джины пробежал холодок. По она поспешила успокоить себя, ведь миссис Денвер — всего лишь прислуга и не имеет права вмешиваться в дела леди Элис. Впрочем, травить леди Элис настойкой опия экономка тоже права не имела.

Еще вчера Джине пришло в голову, что миссис Денвер очень тщательно должна рассчитывать дозу. Если бы леди Элис получила слишком большую дозу, она впала бы в бессознательное состояние. Бот почему миссис Денвер исправно давала леди Элис немного яду с утра, чтобы та чувствовала себе усталой. А вечером давала уже побольше, чтобы хозяйка спала крепко и беспробудно. «По зачем ей это нужно? Зачем?» Этого Джина не могла понять.

Зачем миссис Денвер понадобилось губить леди Элис, тихую незлобивую девушку, которая за свою жизнь не обидела и мухи? Этот вопрос по-прежнему мучил Джину, и она с облегчением вспомнила, что за ленчем к ним должен присоединиться сэр Чарльз. Значит, хотя бы за ленчем она сможет не думать о леди Элис и ее летаргии.

Сэр Чарльз заметно обрадовался, когда девушки возвратились с прогулки. С легкой руки Джины он все утро провел за чтением газет и теперь делился почерпнутыми новостями:

— Я смотрю, Друро только что одержал еще одну победу. Вчера его лошадь пришла первой и была фаворитом скачек, так что вряд ли кто-нибудь разбогател, поставив на нее.

— У него великолепные лошади, — заметила Джина.

— Я уверен, вам доставит огромное удовольствие прокатиться на них верхом.

— Я с нетерпением жду момента, когда леди Элис поправится и мы сможем кататься вместе, — ответила Джина.

— Неужели вы перенесли болезнь? — спросил сэр Чарльз, поворачиваясь к леди Элис. — Я слышал, вы были в трауре, но все же надеялся, что граф меня вам представит.

— Мне уже… лучше, — улыбнулась леди Элис, и Джина поняла, что именно это она больше всего хотела услышать.

За ленчем леди Элис совершила невероятное усилие и съела почти все, что было на тарелке. Кроме того, попробовав меда, леди Элис испытывала жажду и, помимо простой воды, выпила бокал белого вина.

— Мне бы очень хотелось, — сказал сэр Чарльз, — чтобы вы приехали посмотреть мой дом. Он, конечно, не так хорош, как «Монастырский очаг», но являет собой неплохой образец архитектуры времен королевы Анны.

— Ах, как Вы я хотела его посмотреть! — с энтузиазмом откликнулась Джина.

— И я, — добавила леди Элис.

— Вы просто обязаны нанести мне ответный визит. Может быть, завтра? Или послезавтра?

Джина посмотрела на леди Элис.

— Завтра… нас вполне устраивает, — ответила та, и Джина поняла, как ей хотелось принять это приглашение.

После ленча девушки и их гость перешли в Голубой салон, где сэр Чарльз с видимой неохотой объявил, что ему пора домой. Правда, перед этим он успел рассказать леди Элис о своей семье.

Слушая его, девушка просто расцветала. Теперь Джина больше не сомневалась: в скором времени леди Элис сможет, как и хотелось его сиятельству, поехать в Лондон и быть представленной в обществе. Джина была уверена: в Лондоне леди Элис ждет ошеломляющий успех, ибо вряд ли отыщется еще одна девушка, столь обворожительная в своей странной красоте.

Наконец сэр Чарльз окончательно собрался уходить, и Джина проводила его до входной двери. Его фаэтон ждал перед крыльцом, и, взглянув на повозку, сэр Чарльз проговорил:

— Я бы хотел покатать вас и леди Элис на лошадях, которых недавно приобрел в Таттертсалле.

— О, мы с удовольствием, — заверила его Джина.

Понизив голос, чтобы не услышали слуги, сэр Чарльз добавил:

— Она так прекрасна. Я хочу показать ей столько всего, и мой дом — это только начало.

— Обещаю вам, — приободрила его Джина, — скоро она поправится, и у нее появятся силы для разных новых начинаний.

Сэр Чарльз улыбнулся:

— Только сейчас я вспомнил, что приехал вас поблагодарить за то, что вы сделали вчера, но, попав на ленч с двумя очаровательными дамами, я позабыл, что должен был сказать.

— Сейчас уже поздно, — сказала Джина смеясь, — так что будем считать, что вы сказали все, что должны были сказать.

Сэр Чарльз сел в фаэтон, а Джина вернулась через холл в Голубой салон и возбужденно воскликнула:

— Поздравляю с победой! Только что сэр Чарльз говорил мне, как вы прекрасны.

— Неужели? — с надеждой переспросила леди Элис. — Мне… он тоже показался… милым.

— Он просто очарователен! — воскликнула Джина. — И поездка к нему на ленч, несомненно, нас развлечет.

По улыбке, блуждающей на губах леди Элис, нетрудно было понять, что она ждет этой поездки с нетерпением.

Опасаясь, что леди Элис чересчур утомилась за день, Джина предложила:

— Положите ноги на софу и отдохните. Не следует делать сразу слишком много.

— Я чувствую себя намного лучше… Мне даже не верится. Но вы правы… Лучше я отдохну немного… раз больше нечего делать.

— Весьма разумно с вашей стороны, леди Элис, — одобрила Джина. — И еще…

— О, зовите меня просто Элис… и если можно, я буду звать вас просто Джиной.

— Договорились, Элис, но я собиралась спросить, не возражаете ли вы, если во время вашего отдыха я схожу посмотреть библиотеку?

— Конечно, сходите, — ответила Элис. — Но если я усну… не уходите никуда без меня.

— А, — поддразнила ее Джина, — вы надеетесь, что еще какой-нибудь Прекрасный Принц придет обивать порог?

Девушки рассмеялись. Джина накрыла ноги Элис шалью, лежащей на софе, и помогла ей поудобнее устроиться на подушках. Она уже собралась уходить, когда Элис схватила ее за руку:

— Вы… такая добрая… мне очень повезло… что вы здесь появились.

— Мне самой здесь нравится, — ответила Джина.

С этими словами она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Она направилась по коридору в ту сторону, где по ее представлениям должна была находиться библиотека. Первая дверь, в которую она заглянула, вела в Большой зал, который был неотъемлемой частью внутренней планировки любого дома архитектуры Тюдоров и который раньше служил входом в «Монастырский очаг».

Теперь из зала сделали удобную гостиную, сохранив и огромный средневековый очаг и длиннющий обеденный стол, за которым монахи совершали свои трапезы. Темные дубовые балки под самым потолком явно сохранились здесь с самых древних времен. Стрельчатые окна с витражами, соответствующими по цветам графскому гербу, были сделаны в более поздний период.

Зал был впечатляющим. И Джина поняла, почему слуги уверяли, что видели здесь монахов. В зале до сих пор сохранилась атмосфера былых времен: входившего охватывало чувство заповедности, которое совершенно не возникало, например, в Голубом салоне.

Побродив по залу, Джина поспешила туда, где, по ее мнению, должна была быть библиотека.

Библиотека тоже производила впечатление, хотя тут потолок был вполовину ниже. Сотни книг, стоящие на стеллажах вдоль всех стен, вот, что столь разительно отличало библиотеку от зала.

Джина не удивилась, увидев седовласого старика, что-то пишущего за столом в дальнем углу. Старик поднялся, когда она вошла, а Джина сказала ему:

— Вы, должно быть, хранитель. А я Джина Борн, компаньонка леди Элис.

— Я слышал о вашем приезде, мисс Борн. Надеюсь, вы интересуетесь книгами.

— Очень интересуюсь, — с энтузиазмом ответила Джина. — Не могли Вы вы подсказать мне, где найти книгу с историей этого чудесного замка и его обитателей?

Старик-хранитель, приветливо улыбаясь, сказал:

— На эту тему очень большой выбор.

Он подвел Джину к полке, где стояли книги, написанные в разное время и посвященные «Монастырскому очагу» и графам Инглтонским, выбрал из них две наиболее интересные и подал их девушке. Окинув взглядом корешки остальных книг, Джина подумала, что ей пора возвращаться к леди Элис.

— Я надеюсь, вы не сочтете меня назойливой, если я скажу, что быстро читаю и буду частенько к вам заходить.

— Мне будет только приятно, — с улыбкой заверил ее хранитель.

Прихватив книги, Джина прошла обратно в зал, и одновременно с ней, но из другой двери, туда вошла миссис Денвер.

— Я искала вас, мисс Борн. Мне нужно с вами поговорить.

— Да-да, но я спешу к леди Элис, которую не хочу оставлять надолго.

— Мне кажется, что вы слишком много на себя берете, мисс Борн. Я сама забочусь о леди Элис и считаю, что эта ваша утренняя прогулка, предпринятая без моего ведома, может серьезно повредить ее здоровью.

Интонация миссис Денвер испугала бы любого из слуг, но Джину подобное обращение не беспокоило.

— Когда я покидала Лондон, его сиятельство дал мне предельно ясные указания относительно того, что входит в мои обязанности как компаньонки леди Элис. Я просто делаю то, что он мне велел.

И не дожидаясь возражений миссис Денвер, Джина вышла из зала и, пройдя по коридору, направилась в Голубой салон. Миссис Денвер смотрела ей в спину, задыхаясь от бессильной злобы. Джина сказана себе, что она ничего не может изменить, но решила заботиться об Элис еще сильнее, чем до сих пор. Войдя в салон, Джина увидела, что Элис лежит с закрытыми глазами, а на ее губах играет улыбка. Джина на цыпочках пошла к своему стулу, но Элис открыла глаза: — Я… не сплю. Джина подошла к ней: — Но вы поспали? — Подремала. Это был не тот тяжкий сон, в который я проваливалась после принятия лекарства. Повинуясь внезапному порыву, Джина присела у софы. — Послушайте, — сказала она Элис, — я не хочу вас пугать, но мне кажется, что миссис Денвер — испорченная, злая женщина, которая в силу каких-то непонятных для меня причин хочет отравить вас. — Зато… я знаю причину, — неожиданно сказала Элис. — Знаете? — воскликнула Джина. — И в чем же причина?

— Она влюблена в моего кузена[6] Друро.

Джина недоверчиво уставилась на нее.

— Это правда, — настаивала Элис. — Еще давно папа сказал мне, что мой кузен Друро обладает магнетической притягательностью для женщин. Папа смеялся и говорил, что когда-нибудь кузен вляпается в какую-нибудь нехорошую историю, если не женится на… здравомыслящей девушке… вроде меня. Джина слушала, но ей было трудно поверить в то, что говорила Элис. — Когда мы уехали заграницу, продолжила Элис, — папины друзья сообщали ему в письмах о последних «увлечениях» кузена Друро. Это всегда были красивые женщины. Но кузен интересовался каждой не больше двух месяцев — в новом письме речь обычно шла уже о новой пассии. — Но при чем здесь миссис Денвер?! — воскликнула Джина.

— Вы можете мне не верить, — ответила Элис, — но когда кузен приезжает сюда, она… говорит с ним таким… холодным тоном… но в то же время… начинает так заботиться о своей внешности… ее просто не узнать.

Джине все еще трудно было в это поверить, но именно это объясняло желание миссис Денвер уничтожить Элис.

Теперь, когда у Элис появились силы говорить, она рассказала Джине много интересного, особенно много она говорила о графе.

— Папа по-настоящему восхищался им. Дяде всегда все удавалось, за что бы он ни брался, — говорила Элис, — я даже думаю, что… папа слегка завидовал кузену Друро… У того всегда было столько денег… а мы были бедны… и не могли позволить себе путешествовать с роскошью.

Джина не перебивала, и Элис продолжила:

— Папа восхищался всем, что принадлежало Друро… вот почему он так хотел, чтобы… я вышла за него замуж.

— Было бы так хорошо, если б этот прекрасный дом принадлежал вам, — мягко проговорила Джина.

— Я уже говорила, что кузен Друро меня пугает, и я не хочу… чтобы вы намекали, будто… он — мой Прекрасный Принц, не хочу! — Элис повторила это неожиданно очень настойчиво, и Джина поспешила сказать:

— Я уверена, никто не заставит вас выйти замуж против вашего желания.

— Он мой опекун!

— Да, Элис. Кроме того, он вряд ли захочет взять в жены женщину, которая не любит его, особенно когда вокруг него вьются все эти многочисленные красотки.

— Именно, — улыбнулась Элис. — Надеюсь, что вы правы, Джина.

Немного помолчав, она добавила:

— Возможно… из-за того, что мы с папой много ездили… по разным диковинным странам… я и не хочу жить в этой роскоши… и чувствовать себя важной особой.

— Но ваш отец был маркизом, — напомнила Джина.

— Да, но обедневшим, и во время наших путешествий он называй себя просто «мистер Хенбьюри».

— Расскажите мне о ваших путешествиях, — попросила Джина, которой, вообще-то, интереснее было Вы послушать про его сиятельство, но не хотелось лишний раз напоминать Элис о нежеланном женихе.

Для Элис день был очень напряженный, поэтому Джина предложила поужинать в ее спальне. Элис оценила мысль компаньонки.

— Это значит, что мы… сможем поговорить… ведь слуги будут заходить в комнату только для перемены блюд. В столовой трапезы проходят так скучно… все время приходится следить за своими словами.

— Я скажу Ньюмену о нашем пожелании, а если миссис Денвер вздумает вмешаться, не бойтесь.

— Но… я боюсь, — призналась Элис и вдруг вскрикнула.

— Что случилось?

— Ведь если она заметит, что лекарство не действует, то может… подсыпать мне яд в пищу.

Об этом Джина не подумала и порадовалась догадливости Элис.

— Мы можем избежать этого, если будем есть одно и то же, — наконец сообразила Джина.

— А что… если она и вас попытается убить? — испуганно спросила Элис.

— Тогда уж она точно попадется и ее обвинят в попытке убийства. Она может обманывать графа и докторов, пока дело касается только вас, но уж слишком странное выйдет совпадение, если и я вдруг начну угасать так же, как и вы.

— Да, вы правы. Но я все равно боюсь, Джина… очень боюсь.

— Я смогу защитить вас, — заверила ее Джина.

Однако, несмотря на внешнее спокойствие. Джина и сама несколько побаивалась. Ей казалось, что надо обо всем рассказать графу, но разве граф сможет в это поверить? К тому же Джина считала, что не слишком прилично жаловаться на слуг сразу же по приезде в поместье.

Слуги, надо признать, работали как часы. Придраться к тому, как миссис Денвер ведет хозяйство, было невозможно.

Джина была так ошеломлена своими открытиями, что решила ни с кем, даже с нянюшкой, ими пока не делиться. Ведь если нянюшка обо всем узнает, она не сможет скрыть свою крайнюю неприязнь к миссис Денвер, а это непременно вызовет у последней нежелательные подозрения.

Поднимаясь к себе в комнату, чтобы привести себя в порядок перед ужином. Джина горестно размышляла о том, что в ее жизни черных полос почему-то больше, чем белых.

Ей очень повезло, что она получила место в «Монастырском очаге». Повезло, что нянюшка приехала вместе с ней. Жилось ей здесь очень неплохо, и потом ей нравилась Элис, которая, в свою очередь, тоже хорошо относилась к самой Джине.

Казалось бы все идет прекрасно, и тут — миссис Денвер.

«О Господи, — молила Джина, — не допусти, чтобы она отравила Элис или добилась моего увольнения».

Джина вымученно улыбнулась поджидавшей ее нянюшке, которая, увидев ее, воскликнула:

— Какая вы молодец! Как вам удалось уговорить миледи поехать на прогулку? Все в доме страшно удивились, когда узнали!

— Она выздоравливает, нянюшка, — сказала Джина. — Наверное, потому, что теперь у нее есть сверстница, с которой она может поговорить.

— Верно, верно, — согласилась нянюшка. — Я слышала, что эта леди Мэри Ингл, которая ходила за ней до вас, была старухой за шестьдесят.

— Со мной она даже смеялась, а это, согласись, достижение.

— Я так горжусь вами, милая моя, — просияла нянюшка. — Когда вы приехали, горничная и мистер Ньюмен в один голос мне твердили: так хорошо видеть красавицу мисс в замке, но вряд ли она поможет миледи.

— Ну, так они ошиблись. И я уверена, сэр Чарльз тоже внесет свою лепту в выздоровление леди Элис.

— Довольно милый джентльмен, как я слышала, — вставила нянюшка. — И все говорят о том, какая вы смелая, как помогли ему вчера справиться с лошадью. Эти слова вызвали у Джины улыбку. Беседуя с нянюшкой, она разделась и приняла теплую ванну, воду для которой принесла Роуз. Когда нянюшка помогала ей надевать платье, девушка подумала, что хорошо Вы иметь в гардеробе такой наряд, в котором Элис была на прогулке. Потом Джина сказала себе, что со своего жалованья непременно купит красивый материал, чтобы нянюшка могла сшить из него приличное платье. Хотя — какой в этом смысл? Ведь все равно ее окружение ограничено одной леди Элис.

— Я скоро приду, нянюшка, лягу и почитаю перед сном.

— Я приготовлю вам постель.

Джина направилась в комнату леди Элис. Навстречу ей шла весьма довольная миссис Денвер.

— Надеюсь, вы не засидитесь у миледи долго, — сказала она Джине. — Доктор настаивает, чтобы миледи отдыхала как можно больше. А после вашей сегодняшней прогулки она выглядит очень измученной.

— Ваша забота о миледи весьма трогательна, — отозвалась Джина, стараясь скрыть сарказм, и решительно вошла в комнату, захлопнув за собой дверь.

Элис полулежала на подушках, глаза ее были закрыты, и Джина в ужасе подумала, что миссис Денвер заставила ее принять лекарство силой. Но тут Элис открыла один глаз, а потом и второй. Увидев озабоченную Джину, она рассмеялась.

— Со мной все в порядке, — прошептала она. — Миссис Денвер пришла сюда в надежде найти меня умирающей, ну я и притворилась.

Джина присела на постель.

— Вы поступили очень мудро, Элис.

— Я знаю, именно это вы бы мне и посоветовали.

— Разумеется, но ведь у вас не было времени на размышление.

Элис понизила голос:

— Она опасна, Джина, я знаю, она очень опасна! Я боялась, что, увидев меня, как я лежу здесь с закрытыми глазами, она удушит меня подушкой.

Джина вскрикнула:

— Вы не должны так думать!

— Если б мне не пришлось в свое время жить среди опасных туземцев и непредсказуемых кровожадных арабов, я бы так не говорила.

Джина взяла Элис за руку:

— Что же нам делать? Может, мне прийти спать в вашу комнату?

— Это может вызвать у нее подозрения, она решит, что мы что-то знаем, — возразила Элис, и Джина поняла, что ее новая подруга гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд.

— Я знаю, что мы сделаем, — сказала Джина. — Вы запретесь в комнате, а завтра я приду разбудить вас раньше служанки.

— Неплохая мысль, — согласилась Элис. — А сегодня, пожалуйста, останьтесь до того, как миссис Денвер принесет мне лекарство.

— Я думала, она его уже принесла.

— Нет, она заходила узнать, не слишком ли меня измучили бурные события сегодняшнего дня. Увиденное ее вполне удовлетворило.

Девушки рассмеялись. Услышав, что горничная несет ужин, Джина быстро отошла к окну, а Элис закрыла глаза.

Как они и ожидали, не успели горничные унести тарелки, как миссис Денвер вошла с лекарством. Она поставила бокал на столик со словами:

— Не забудьте принять то, что вам прописал врач. Вы знаете, как это важно.

— Мне… лучше… от этого лекарства, — прошелестела Элис. — Сегодня я… чувствовала себя… сносно.

— Я надеялась услышать именно это, — ответила миссис Денвер. — Вот почему так важно продолжать принимать лекарство.

С неудовольствием посмотрев на Джину, она спросила:

— Я надеюсь, вы не собираетесь утомлять миледи разговорами, мисс Борн?

— О нет. Я понимаю, она очень устала.

Удовлетворенная ответом Джины, миссис Денвер вышла из комнаты.

Девушки хранили молчание, пока шаги экономки не стихли в конце коридора. Горничная Элис уже прибралась в комнате и теперь зашла задернуть занавески, хотя на улице еще даже не стемнело.

— Что вы собираетесь делать? — тихо спросила Элис, как только они с Джиной остались одни.

— Я немного почитаю перед сном. Если я понадоблюсь, позвоните, и пусть ваша горничная позовет меня.

— Жаль, что ваша комната далеко. Джина кивнула, тут же сообразив, что это хороший предлог, чтобы попросить миссис Денвер еще раз сменить ей комнату. Она не забыла странные звуки которые слышала прошлой ночью. И хотя она и говорила себе, что ничего не боится, у нее не было ни малейшего желания услышать их снова. «Завтра я сменю комнату», — подумала Джина, а вслух произнесла:

— Если б наши комнаты были рядом, мы смогли бы перестукиваться через стену.

— И вы бы услышали, если я закричу, — добавила Элис.

— Завтра я попрошу перевести меня поближе, — решительно сказала Джина и, повинуясь импульсу, нагнулась поцеловать Элис в щеку. — Вы держитесь молодцом. Ваш отец гордился бы вами.

— Он Вы ни за что не поверил, что подобное может происходить в образцовом доме кузена Друро, — усмехнулась Элис.

— Может быть, когда-нибудь мы все расскажем его сиятельству. Представляю, как он удивится!

— Нет! Этого делать нельзя! — воскликнула Элис. — Он придет в ярость и не поверит ни единому слову. Миссис Денвер его так обхаживает, что любой здравомыслящий человек давно бы уже… взбесился.

Джина ничего не ответила.

Вернувшись к себе, она подумала, что умение Элис находить недостатки у его сиятельства, не станет прочной основой их брака. «Элис так мила, и граф тоже достаточно красив, — размышляла Джина. — Они были бы прекрасной парой. Но она не сможет быть счастлива, если все время будет бояться». Джина похвалила себя за то, что не сказала Элис о странных ночных звуках.

Когда нянюшка ушла, Джина вылезла из постели и взяла кусочек ваты из туалетного столика. Вату она положила рядом с собой, намереваясь заткнуть ею уши перед сном. Потом девушка открыла одну из книг, которую ей дал хранитель, не сомневаясь, что чтение окажется занимательным. Она читала до одиннадцати часов и, закрыв книгу, поняла, что давно уже не читала ничего столь же интересного. Джина прочитала про графа, который прятался в «Монастырском очаге» в течение трех месяцев, а потом смог уехать во Францию, чтобы присоединиться к будущему королю Карлу Стюарту. Графу повезло больше, чем его брату, — того сторонники Кромвеля поймали и повесили. Завтра, решила Джина, она прочтет про следующее поколение графов, и, конечно же, их жизнь будет столь же интересной. Она уже собиралась задуть свечи, когда заметила приготовленную вату. Интересно, спасет ли вата от страшных звуков, производимых привидениями? И тут Джину осенило. Она вылезла из постели, взяла свечу в серебряном подсвечнике, который ей оставила Роуз, задула свечи у кровати и неслышно открыла дверь. Как она и предполагала, большинство свеч в коридоре не горело. Однако света было достаточно, чтобы найти дорогу до комнаты, соседней со спальней Элис. Джина поставила свечу у кровати и убедилась, что постель предусмотрительно застелена в ожидании гостя. Девушка улыбнулась и залезла под одеяло. Задув свечу, она закрыла глаза и сказала себе:

— Если привидения собираются устроить свое обычное представление, то пусть не обижаются, если у них не будет публики.

Глава 5