— Я проявила неучтивость. Пожалуйста, простите меня. Но мы думали о вас так почти три года! Однако мы готовы изменить свое мнение и считать вас добрым джинном, даже любезным королем, если вы позволите нам жить в Довкот-Хаусе без всякой арендной платы.

— Арендная плата? Вы хотите сказать, что должны платить аренду за то, что живете на территории поместья моего дядюшки? — воскликнул лорд Лэмптон. — Совсем напротив, он должен платить вам за это. Если бы лондонские мужчины увидели вас, они бы все как один помчались сюда, чтобы купить здесь домик, и предлагали бы колоссальные деньги!

— Замечательная мысль! — рассмеялась Летти. — Тогда мне и Энтони не надо было бы ехать в Лондон, потому что Лондон приехал бы к нам.

— Так вот чего вы хотите! — ввернул граф. — А как на это смотрит ваша сестра?

— Мариста такая добрая, что не жалуется и никогда не плачет, как я, из-за того, что не может дать бал в замке. Маменька всегда обещала, когда мы выйдем в свет, в нашу честь будут даны балы.

— Дядюшка Невлин просто обязан устроить хотя бы один! — заявил Перегрин.

У Летти загорелись глаза.

— Я была бы счастлива!

— И я тоже! — подхватил лорд Лэмптон.

Граф подошел к каминной полке и потянул за шнурок звонка.

— Мне кажется, Перегрин, ты чересчур разогнался, — сказал он, — и я предлагаю всем освежиться, пока обе мисс Рокбурн станут рассказывать нам несколько подробнее о себе.

Едва он произнес последнее слово, как дверь открылась.

Дворецкий застыл на пороге, ожидая указаний.

— Бутылку шампанского, — велел граф, — и немного лимонада на случай, если юные леди предпочитают его — Слушаюсь, милорд.

— Мне кажется, — забеспокоилась Мариста, — нам лучше уехать, как мы и собирались — Я уже сказал вам, наша беседа еще не окончена мисс Рокбурн, — напомнил граф, — и я не сомневаюсь, мой племянник тоже о многом хочет поведать вашей сестре.

— Сущая правда! — согласился Перегрин. — Что, если я покажу вам замок, мисс Летти?

Девушка рассмеялась.

— По-моему, я больше подхожу на роль гида, учитывая, что я знаю здесь каждый камень и каждый укромный уголок.

— Тогда я буду счастлив идти за вами и на стены, и в подземелья!

— Мне кажется, — скромно потупила глазки Летти, — неприлично надолго покидать общество. Мариста этого не одобрит.

Перегрин помрачнел, однако тут же предпочел пойти на компромисс — Хорошо, но по крайней мере мы могли бы полюбоваться окрестным видом.

— Разумеется, — согласилась Летти. — Но все-таки пристойнее было бы сделать это прямо отсюда.

С этими словами она небрежной походкой направилась к окну.

Мариста смотрела на нее с открытым ртом.

Она была изумлена, что Летти говорит столь разумно и держится с таким достоинством.

Неужели это происходит на самом деле.

Граф тоже удивился — но более выражению лица Маристы — Мне показалось, вы назвали свою сестру бесхитростной, — не преминул заметить он. — Однако она отлично знает, как управлять порывистым молодым человеком.

— Ничего не понимаю. — Мариста обращалась скорее к себе, нежели к нему.

— Я полагаю, все женщины от природы наделены этим умением, к тому же у них очень развит инстинкт самосохранения, — объяснил граф. — Вы, кажется, считаете себя ответственной за вашу сестру, но я уверен, вам не стоит так уж сильно за нее опасаться. Совершенно очевидно, она в состоянии сама о себе позаботиться.

— Надеюсь, это правда, — ответила Мариста. — Но она так.., красива!

Она сказала первое, что пришло в голову, но, вспомнив, кто ее собеседник, смутилась, когда граф спросил:

— Вы когда-нибудь смотрелись в зеркало?

— Конечно!

— Тогда вы должны понимать, что две красивые девушки поражают воображение гораздо сильнее, нежели одна, и мне кажется, мисс Рокбурн, вы должны об этом задуматься.

— Я.., я не совсем понимаю, что.., вы имеете в виду, милорд.

— Идея моего племянника насчет того, чтобы привезти сюда Лондон, представляется мне не очень практичной, — промолвил граф. — Быть может, для вас и вашей сестры будет проще отправиться в Лондон самим.

Мариста рассмеялась, и на мгновение тревога исчезла из ее глаз.

— Это так же реально, милорд, как предложение полететь на луну или нырнуть на дно океана. Видимо, из-за того, что вы так богаты, вам трудно понять, что нам нелегко раздобыть денег на еду, не говоря уж о поездке, красивых платьях и развлечениях!

— Я не столь глуп, как вам кажется, — усмехнулся граф. — Замечу кстати — и я думаю, вы согласитесь со мной, мисс Рокбурн, — красоту, как и талант, нельзя зарывать в землю.

— В настоящее время, "милорд, — тотчас отрезвила его Мариста, — я хочу знать только одно: можем ли мы остаться в Довкот-Хаусе, или нам придется искать себе другое пристанище и голодать?

— Судя по вашим словам, вы недалеки от этого.

Уловив насмешку в интонации графа, Мариста почувствовала прежнюю ненависть, о которой на время забыла, пораженная поведением Летти.

— Я хотела бы, милорд, — произнесла она сугубо деловым тоном, — вернуться к тому, с чего мы начали.

— На ваш вопрос довольно трудно ответить, — сказал граф, — пока я не посмотрю на этот самый Довкот-Хаус, не оценю его стоимость и, конечно, не узнаю его обитателей немного лучше, чем сейчас.

— Не понимаю, чем мы можем быть интересны вам, милорд, — холодно ответила Мариста. — Вы живете в одном мире, мы — в другом.

— В настоящее время мы живем по соседству в глуши, как выразился Перегрин.

Мариста восприняла его слова как надругательство над замком и довольно дерзко спросила:

— Зачем вы сюда приехали? Зачем вам понадобилось открывать замок и создавать нам все эти.., сложности?

Она тяжело вздохнула.

— Я отправилась к вам сразу же, как только получила письмо. И думаю, все обитатели деревни и вообще поместья получили подобные письма от вашего поверенного. Люди будут обеспокоены… Им станет очень страшно за свое будущее.

— Вы уверены?

— Конечно. И еще… Все будут вас ненавидеть.

— Как вы, — невозмутимо изрек граф.

Его тон вогнал девушку в краску, но, поскольку она говорила, глядя прямо на него, она не могла позволить себе отвернуться сейчас.

— Вы меня ненавидите! — повторил граф. — Я увидел ненависть в ваших глазах в первую же минуту нашего разговора. Впрочем, ваши чувства вполне понятны.

— Я знаю, дурно.., ненавидеть кого-то, — пробормотала Мариста. — Но в то же время…

Она умолкла, и граф договорил за нее:

— ..я — исключение.

Маристе вновь послышалась насмешка в его голосе.

— Я не хочу.., ненавидеть вас, — молвила она, — и я понимаю, вы вовсе не желали.., смерти папеньки. Это была игра случая, и отец поступил очень, очень глупо… думая, что сможет.., расплатиться с долгами таким способом. Но…

Она вновь запнулась.

— Продолжайте! — велел граф.

Мариста решила выложить ему всю правду.

— Мне кажется, выдворить нас из замка можно было не так жестоко, — сказала она спокойно. — И для меня невыносима мысль, что вы не удосужились обсудить с папенькой, как лучше управлять поместьем и как справедливо обойтись с теми, кто верой и правдой служил нам, чьи предки служили нашим предкам. Папеньку такое отношение очень задело.

— Теперь я это понимаю, — согласился граф, однако в его интонации слышалось не сочувствие, а снисходительность.

— У папеньки было обостренное чувство собственного достоинства, — продолжала она, — и вы не только лишили его состояния, но задели его гордость. Вы унизили его, а это.., неспортивно.

Граф молчал.

— Я не должна была все это вам говорить, — созналась Мариста, — и уверена, вы только рассердитесь на меня. Но вы сами спросили меня, и я ответила вам, хотя, боюсь, теперь вы сочтете меня деревенщиной, потому что я говорю без пиетета к вашему положению.

— Вы честны, мисс Рокбурн, — отметил граф. — И вы, быть может, мне не поверите, но я люблю честность и откровенность, тем более что не часто встречаюсь с тем и другим.

— Я тоже не часто говорю такие вещи, — несколько остудила свой пыл Мариста. — Отправляясь к вам, я была намерена скрыть свои чувства и.., умолять вас таким образом, чтобы вы.., не смогли отказать мне в помощи.

— Почему же ваши планы нарушились?

— — Возможно, потому, что наша.., беседа оказалась… несколько необычной, — ответила Мариста, — а лорд Лэмптон и Летти.., не дали мне уехать, как я хотела.

— Не добившись своей цели?

— Вы сами сказали, что.., оставляете такие вопросы своим поверенным.

— Я сказал, что обычно делаю так. Но, повторяю, мне хотелось бы взглянуть на ваш дом и короче познакомиться с вами, вашей сестрой и вашим братом.

На какое-то мгновение глаза ее вспыхнули.

Потом она отвернулась и поспешно молвила:

— Я думаю, это была бы…'ошибка.

— Почему?

Мариста ответила не сразу.

— — Потому что, если Энтони познакомится.., с вами и вашим племянником, он будет.., еще несчастнее, чем сейчас.

— Вы хотите сказать, он будет завидовать?

— А как же иначе! Он был так счастлив в Оксфорде, и он так любит Лондон. А здесь ему нечем заняться, здесь у него нет друзей, нет вечеринок, нет театров. Только работа и эти пятнадцать шиллингов в неделю, которые целиком уходят на еду.

Они оба долго молчали.

— Я вижу, ваш брат много значит для вас, — наконец задумчиво произнес граф.

— Я люблю его так же, как и свою сестру. Но, видит Бог, до чего же это трудно — поддерживать хорошее настроение, то и дело обращаясь мыслями в прошлое. Это все равно бесполезно.

— Вы так считаете?

— Я считаю, лучше всего жить сегодняшним днем, — тихо сказала Мариста. — Прошлое миновало, а будущее… пугает меня. Надеюсь, Бог услышит мои молитвы, но.., уже долгое время они пропадают втуне.

Она говорила все как на духу, и внезапно ей показалось, будто граф опять станет насмехаться над нею.

Но она ошиблась.

Граф заявил вполне серьезно и доброжелательно:

— И все же я хочу познакомиться с вашим братом.

И уверен, мой племянник был бы рад, если б вы отобедали со мной сегодня вечером.

— Нет-нет!.. Мы не можем!.. — воскликнула Мариста, но в эту минуту в комнату вошли два лакея — принесли шампанское и лимонад.

И она подумала, что граф вряд ли услышал ее.

Лорд Лэмптон помог им сесть в коляску, а граф стоял на ступеньках, наблюдая, как они уезжают.

Мариста пребывала в смятении и никак не могла собраться с мыслями.

Она пыталась объяснить, что они не могут прийти на обед в замок, но Летти приняла приглашение с таким энтузиазмом и волнением, что возражения Маристы никто не стал слушать.

— Я пришлю экипаж в половине восьмого, — сказал граф. — Кстати, я пользуюсь лондонским временем, а не местным.

— Мы всегда обедали в восемь часов, — сообщила Летти, — потому что папенька любил гулять до наступления сумерек и еще потому, что он предпочитал жить, как заведено здесь, а не в Лондоне.

— Я это исправлю, — улыбнулся граф.

— Не старайтесь меня уколоть, — предупредила Летти. — Я знаю, вы думаете, будто мы не умеем себя вести, но мы не такие невежи, как вам представляется.

— Вы приписываете мне слова, которых я не говорил, — возразил граф.

— До обеда еще далеко, — вставил лорд Лэмптон. — Не могу ли я увидеться с вами днем?

Прежде чем Мариста успела ответить, Летти сказала:

— Конечно, нет! До вечера мы с сестрой должны придумать, что нам надеть. Нас несколько лет никуда не приглашали, но мы, разумеется, не хотим быть похожими на нищую невесту короля из сказки!

— Уж не считаете ли вы этим королем меня? — засмеялся лорд Лэмптон.

— Ну конечно же, нет, — ответила девушка. — Я уже говорила, что в моих глазах ваш дядюшка превратился из злобного Людоеда в Короля замка!

— И я чрезвычайно рад этому превращению, — заметил граф.

Глаза его при этом заблестели, и Мариста подумала, что он тоже очарован Летти.

«Он, конечно, не захочет жениться на ней, — размышляла она. — Он вернется в Лондон и оставит Летти с разбитым сердцем, и это будет так же отвратительно, как то, что из-за него,., умерла маменька».

Как только Руфус неторопливо поволок коляску восвояси, Мариста, не в силах сдержать беспокойства, спросила:

— Что ты думаешь о графе?

— Он просто ошеломителен, — заявила Летти. — И хотя папенька был гораздо красивее и обаятельнее, я думаю, у него не было никаких шансов победить.

— Почему ты так считаешь? — Мариста вовсе не. ожидала от сестры подобных слов.

— Потому что я абсолютно уверена: идти против графа все равно что пытаться пробить головой стены замковой башни.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но я спрашиваю, что ты думаешь о нем как о мужчине.

— Большой и старый! — фыркнула Летти.

Девушки дружно расхохотались.

Когда они перевели дух, Летти призналась:

— Знаешь, Мариста, читая пьесы, я всегда думала, флиртовать и быть остроумной довольно трудно, но в общении с лордом Лэмптоном я поняла, что это получается вполне естественно и легко.

— Я ни разу не слышала, чтобы ты с кем-нибудь говорила так, как сегодня с графом, — заметила Мариста.

— У меня просто раньше не было возможности. Но пьесы, которые я читала, научили меня находить остроумные ответы и увлекли игрой, которую один автор назвал «словесной дуэлью».

— Ты вела себя весьма умно, дорогая, — похвалила сестру Мариста, — и в то же время все-таки немного грубовато. И не надо было так сразу принимать приглашение графа.

Летти пожала плечами.

— Какое это имеет значение? Ты, так же как я, хочешь познакомиться с графом и его друзьями. Но едва он начнет скучать, как тут же вернется в Лондон, и мы никогда больше его не увидим.

Мариста с удивлением взглянула на сестру.

— С чего ты решила, что он начнет скучать?

— Так мне сказал лорд Лэмптон. Он говорит, его дядюшка начинает скучать, не успев приехать на новое место, и тут же опять отправляется в путешествие.

Она нагнулась вперед и накрыла ладонью руку сестры.

— Но не волнуйся, дорогуша. Я собираюсь наслаждаться жизнью и не принимать всерьез все, что мне скажут. Я понимаю, граф и его племянник не задержатся здесь более чем на несколько дней.

Она легонько вздохнула.

— Я буду скучать, когда они уедут, но у меня хватает ума понять, что это неизбежно.

— Мудрые слова, — согласилась Мариста.

— А ты? Тебе удалось уговорить его не брать с нас арендную плату?

— Не знаю, — помотала головой Мариста. — Была минута, когда мне показалось, будто все безнадежно, и я уже хотела уехать, но тут вошел лорд Лэмптон и начал говорить о тебе. А потом графу вдруг захотелось посмотреть наш дом и познакомиться со всей нашей семьей.

Так что я думаю, хотя боюсь высказать это вслух, он мог бы пойти нам навстречу, если мы будем очень, очень тактичны и не разозлим его.

Летти вскрикнула от радости.

— Мариста, какая ты умная! Но, наверное, тебе было трудно говорить ему все время «да, да, да»?

Мариста немного помолчала, а затем произнесла:

— Я думаю, не оттого ли граф скучает, что вокруг него слишком много людей, говорящих ему «да, да, да».

— Может быть, — не стала возражать Летти. — Но, помнится, маменька всегда говорила, мужчины любят чувствовать свою правоту и ненавидят, когда женщины спорят с ними.

— А папенька однажды сказал, — вспомнила Мариста, — что больше всего любит хорошую охоту и не слишком ценит женщин и лис, которых можно легко догнать!

— Узнаю папеньку! — воскликнула Летти, и они весело рассмеялись.

Когда сестры вернулись домой и отвели Руфуса в стойло, Летти сказала:

— Ну а теперь, Мариста, надо спешить. Ты не хуже меня знаешь, нам .надо придумать, во что одеться. Но, видит Бог, выбор у нас небогатый.

— Пусть принимает нас такими, какие мы есть, — обронила Мариста. — Вспомни, ты сама говорила: во что бы мы ни нарядились, граф все равно скоро начнет скучать — так что нечего думать о том, какое впечатление мы на него произведем. Главное, чтобы, мы сами остались довольны.

— Вот это я называю — мудрая мысль, — оживилась Летти. — Но, знаешь, он такой надменный, что мне хочется его поразить. И именно это, Мариста мы сделаем.