— Экипаж лови ты, — бросил маркиз ему через плечо. — А я поймаю любую колымагу с тварью о четырех ногах и помчусь туда.

Не дожидаясь швейцара, маркиз распахнул парадную дверь и выскочил на улицу. Он диким взором смотрел то влево, то вправо вдоль улицы и наконец заметил наемный экипаж, который медленно выезжал из-за угла. Маркиз махнул рукой, и кучер остановился рядом с ним.

— Гинея, если доставишь меня на набережную как можно быстрее, — бросил маркиз, запрыгивая на сиденье. — Гинея, а то и две, если хочешь, только доставь меня туда.

Кучер, решив, что клиент пьян, хлестнул своих лошадей.

— Быстрее! — кричал маркиз кучеру из кареты. — Быстрее! Еще быстрее!

Лошади уже развили приличную скорость, когда они промчались через площадь Беркли, поднялись по Беркли-стрит и затем спустились по Сент-Джеймс-стрит, но когда они достигли площади Парламента и двинулись вниз по набережной, то, несмотря на окрики и хлыст кучера, лошади, устав, замедлили бег.

— Теперь езжай помедленней, — скомандовал кучеру маркиз; кучер натянул вожжи, и лошади перешли на шаг.

На набережной было темно, так как фонари здесь стояли далеко друг от друга; пешеходов было немного, и маркиз высунулся из кареты, устремив взгляд на парапет. Затем внезапно он увидел ее в темноте, между двумя уличными фонарями. Не было никаких сомнений, что это была именно она: маленькая хрупкая фигурка с золотистыми волосами, с которых, должно быть, ветром сдуло шаль.

— Стой!

Кучер натянул вожжи, карета остановилась, и маркиз выпрыгнул на дорогу. Он вытащил свой кошелек и бросил кучеру, который проворно схватил его и удивленно присвистнул при виде того, что в нем находилось.

Теперь маркиз уже больше не спешил; он постоял какое-то мгновение, наблюдая за Мелиндой. Он увидел, как она подняла лицо к небу, затем посмотрела вниз, в темноту, где под парапетом бурлила вода. Очень осторожно маркиз приблизился к девушке.

— Мелинда! — позвал маркиз, и она вздрогнула, услышав свое имя.

Когда она увидела, кто к ней обратился, то подняла руки, будто пытаясь защититься от маркиза.

— Нет… нет! Вы не должны… останавливать меня, — просила она. — Просто… здесь… так много людей… вокруг, и вода… кажется… такой холодной и… темной.

— Мелинда! — повторил еще раз маркиз, и его голос был очень нежным. — Как вы могли прийти сюда и задумать такое?

— Я должна, — ответила девушка. — Разве вы не понимаете, что я должна это сделать? Все так… перемешалось. Я огорчила вас. Я… разрушила вашу жизнь, а я… я не хотела этого.

Он взял ее руки в свои, чтобы согреть их.

— Случилось ужасное недоразумение, Мелинда, — сказал маркиз. — Можете ли вы простить меня? Могу ли я заставить вас поверить, что все это я сказал лишь потому, что вы терзали меня выше всякого предела? Вы заставили меня потерять рассудок от ревности. Ведь я люблю вас, люблю с самой первой встречи, как только тогда увидел вас!

Маркиз почувствовал, как она вздрогнула, а затем отняла свои руки.

— Это… шутка? — спросила она. — Это очень… это очень жестоко… — Ее голос прервался на полуслове, и маркиз обнял ее.

— Вы говорите о жестокости, Мелинда? Да разве речь идет об этом? — спросил он. — Я люблю вас! Я обожаю вас! Я хотел сказать вам эти слова, когда впервые увидел вас, но некоторые обстоятельства мешали мне тогда.

Она дрожала в его объятиях, но после этих слов слегка отстранилась и спросила:

— Вы имеете в виду… леди Алису?

— При чем тут Алиса? — резко проговорил маркиз. — Я сказал ей в тот день, когда она заходила ко мне в библиотеку, что между нами все кончено. А случилось это потому, что я встретил вас, потому что мне уже не нужна была ни она, ни все другие женщины, подобные ей.

— Но я не понимаю, — прошептала Мелинда.

— Теперь я знаю, что вы не можете этого понять, — сказал маркиз. — И я знаю, что тогда, в тот вечер у Себастьяна, когда вы были так сильно потрясены увиденным, я обязан был немедленно увезти вас оттуда. А вместо этого я, жалкий глупец, повел себя по отношению к вам как настоящий грубиян. Теперь мне остается только униженно просить вас, Мелинда, проявить человечность и простить меня.

— Конечно, я прощаю вас, — тихо сказала Мелинда. — Но вы должны понять, мне остается только уйти и… умереть. Больше ничем… помочь нельзя, потому что, как вы сами сказали, дядя Гектор объявит всем. Он даже может решиться дать сообщение о нашей… нашей свадьбе… в «Газетт».

— Я сам дам это сообщение, — сказал маркиз. — Неужели вы не понимаете, Мелинда?

Я прошу вас, если потребуется, буду умолять на коленях, выйти за меня замуж. Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я никогда не желал ни одной женщины так, как вас; если мы сможем начать еще раз сначала, я знаю, что смогу дать вам счастье.

Он крепко прижал к себе Мелинду. Она ничего не ответила, но маркиз почувствовал, что ее всю охватила дрожь. Через минуту, используя свою прежнюю власть над ней, он взял ее бледное, испуганное лицо в свои ладони и приблизил к себе.

— Вы еще не ответили мне, Мелинда, — сказал он, и еще никому и никогда не доводилось слышать столько нежности в его голосе. — Так вы выйдете за меня замуж?

— Я не могу… понять, что происходит, — запинаясь, проговорила Мелинда. — Почему вы так переменились? Что я такого сделала, что вы так рассердились тогда на меня? Я не могу понять!

— Я очень надеюсь, что вы никогда этого не поймете, — ответил Мелинде маркиз. — Я хочу, чтобы вы пообещали мне, Мелинда, что мы никогда не будем говорить о прошлом. С ним навсегда покончено. Вам не следовало бы принимать участия в том, что происходило, и этого не случилось бы, не окажись я таким упрямым, беспринципным глупцом. И сейчас я не знаю, сможете ли вы когда-либо в будущем доверять мне.

— Но вы ведь знаете, что я верю вам, — горячо сказала Мелинда. — Я хочу только одного — чтобы вы были счастливы.

— А почему вы этого хотите? — спросил маркиз.

— Потому что… — начала Мелинда, но голос ее замер в тишине.

— Так почему же? — спросил он еще раз.

В ответ она прижала голову к его груди. Он чувствовал, что она дрожит, но знал, что уже не от страха.

— Почему? — настаивал маркиз. — Пожалуйста, скажите это, Мелинда! Я не заслуживаю этих слов, но хочу услышать их больше всего на свете.

— Потому что… я… люблю вас! — прошептала Мелинда.

Он сжал ее в объятиях, и его губы приникли к ее устам. Только какое-то мгновение он чувствовал, как она дрожит, а затем она отдалась своему чувству, и они слились друг с другом во внезапном экстазе, который невозможно выразить словами. Они оба знали только, что мир вокруг стал золотым и полным света, и сейчас с ними происходит то, что никто из них прежде не испытывал, что несет их на крыльях восторга.

Потом, как будто вернувшись издалека, с какой-то другой планеты, они услышали крики капитана Веста. С трудом, как будто они уже не мыслили себе жизни отдельно, Мелинда и лорд Чард оторвались друг от друга. Поцелуй прервался, но они продолжали смотреть друг другу в глаза. Потом они медленно повернулись, чтобы взглянуть на карету и бегущего к ним капитана Веста.

— Ты нашел ее, Дрого! Ох, слава богу, Мелинда, он нашел вас!

— Да, он нашел меня, — тихо проговорила Мелинда и почувствовала, как маркиз крепче обнял ее.

— Да, я нашел ее, Жервез, и она больше никогда не оставит меня!