Она светилась от счастья, и, казалось, этот свет освещает комнату сильнее, чем горящие свечи.

Внезапно сообразив, как прекрасна и пленительна юная девушка, Люси поспешила сказать:

— Да, конечно, вы правы, Джордж. Всем нам пора спать.

Мы сможем поговорить обо всем утром.

— Так я и собираюсь сделать, — заявил лорд Уимонд, — но сначала мне нужно немного поспать.

С этими словами он снова взглянул на маркиза. Но тот не спускал глаз с Айны. Сообразив, что лорд Уимонд откровенно ожидал его ухода, маркиз тихо произнес:

— Доброй ночи, Айна!

— Доброй… ночи!

Он едва расслышал ее, но ей не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства.

Лорд Уимонд повернулся спиной к Айне и, когда маркиз, направляясь к двери, проходил мимо него, на мгновение глаза двух мужчин встретились, и маркиз был бы совершенно туп, если бы не понял, о чем думает лорд Уимонд.

— Доброй ночи, Джордж! — сказал маркиз. Он дошел до двери, открыл ее и вышел, не оглядываясь.

Лорд Уимонд медленно обернулся.

Айна не видела его. Она смотрела туда, где только что был маркиз.

На мгновение лорд Уимонд задумался: не сказать ли ей о своих подозрениях, не запретить ли выходить замуж за маркиза, не попытаться объяснить ей, что этот брак, несомненно, разобьет ее сердце.

Но разве мог он, никогда не обладавший даром убеждения, погасить этот неземной свет, льющийся из ее глаз?

Поступить так — это было все равно, что мучить беззащитное маленькое животное.

Хорошо это было или плохо, но девочка-ребенок, которую он оставил, уезжая из Чейла сегодня в полдень, взволнованную, смущенную этим незнакомым миром вокруг нее, но еще не начавшую жить его жизнью, — эта девочка-ребенок стала женщиной.

Она все еще была так же невероятно молода, но ни один мужчина, даже безнадежно прозаичный, лишенный воображения, не смог бы сейчас не заметить, что она излучает любовь из самой глубины своего сердца. Такую совершенную и исступленно восторженную, как песни ангелов, как небесный свет.

Лорда Уимонда не оставляло и странное ощущение, будто в этот миг сам он не существовал, и Айна даже не догадывалась об его присутствии.

Он долго молча смотрел на нее, потом осторожно, бесшумно, как если бы находился в святилище, шагнул из ее комнаты в темноту своей собственной. Глава 6

Айна проснулась и с внезапно пронзившей ее острой болью разочарования поняла, что уже поздно.

Она долго не могла заснуть накануне, погруженная в восторженные мечты, которые уносили ее к звездам. Она думала о маркизе, о своей любви к нему, и уже забрезжил рассвет, когда она, наконец, заснула, счастливо улыбаясь.

Когда Ханна раздвинула шторы, и золотистый солнечный свет проник сквозь оконные стекла, словно радуясь вместе с девушкой, Айна вспомнила, что собиралась пойти к миндальным деревьям, как только проснется. Вдруг маркиз будет ждать ее там?

Она чувствовала, что это место словно создано для их встречи. Розовые и белые лепестки, кружась в воздухе, сообщали словам неземной смысл, превращали все, что они говорили друг другу, в волшебную сказку.

Но теперь было уже слишком поздно. Он, должно быть, вернулся к завтраку.

Правда, ничто не могло всерьез омрачить ее счастье.

Оно поднималось из глубины ее существа подобно струям фонтана. Девушка спрыгнула с кровати и подбежала к окну, чтобы взглянуть на озеро и парк за окном. Все это было неотъемлемой частью его, мужчины, которому она отдала свое сердце.

Айна стояла какое-то время, купаясь в солнечных лучах, затем, не в силах молчать, проговорила:

— О, Ханна, я так… так… счастлива!

— С чего бы? Разве что погода хорошая? — спросила Ханна, как обычно, весьма скептически.

У Айны перехватило дыхание. Отвернувшись от окна, она сказала:

— Ты, наверное, не поверишь, Ханна, но я… я выхожу замуж за маркиза!

Старая служанка какое-то время пристально смотрела на Айну, словно не совсем уверенная, в своем ли та уме. Потом переспросила:

— Что вы сказали? Что вы мне сказали, мисс Айна?

Айна сжала руки и, подобная ангелу в своей белой ночной рубашке, отошла от окна, словно рожденная потоком солнечного света.

— Вчера вечером, — вдохновенно начала она, — тетя Люси пришла сюда вместе с маркизом и сказала мне, что он просит моей руки!

Ее голос звенел, это была ликующая песня первой любви.

Поскольку Ханна молчала, Айна заговорила снова:

— Откуда я могла знать… как я могла предположить, что он любит меня… так, как я люблю его? Но это правда, Ханна… это правда! И я самая счастливая девушка в мире!

Из груди старой служанки вырвалось неопределенное восклицание, но поскольку она все еще не произнесла ни слова, Айна подбежала к ней:

— Ну скажи же мне, ведь и ты думаешь, что это просто замечательно. Мама и папа были бы довольны, я уверена в этом!

— Вы слишком молоды, чтобы полагаться на свой собственный разум, — ответила Ханна, и что-то в ее голосе насторожило девушку.

Но она тут же решила, что Ханна, как всегда, предельно осторожна, и Айна заговорила, нежно улыбаясь:

— Ты всегда хотела мне счастья, Ханна, и я знаю, мы с тобой будем счастливы в этом замечательном доме. Только мне все кажется, будто это сон, и я вот-вот проснусь.

— Я хочу, чтобы вы были счастливы, вы это знаете, мисс Айна, — медленно начала Ханна, будто с особой осторожностью подбирала слова, — но замужество — это большое дело, обо всем надо хорошенько подумать.

— Нет, не надо, если человек влюблен. И это случилось со мной, как когда-то с мамой. Она сама говорила мне, что, встретив папу, сразу поняла, что именно о нем она всегда грезила и он всегда жил в ее сердце.

Айна задохнулась от полноты чувств:

— И у меня… в душе… всегда жил он… и сейчас…

Девушка кружила по комнате как на крыльях, разглядывая картины, купидонов над кроватью и инкрустированную мебель.

Казалось, Айна только сейчас увидела все это, и теперь предметы обстановки приобрели для нее особое значение. В будущем это будет принадлежать ей, как принадлежит сейчас человеку, чьей женой ей предстоит стать.

Счастье переполняло ее, и девушка не замечала ни напряженного выражения лица Ханны, ни озабоченности в ее глазах.

Ей и в голову не приходило, с каким трудом старая служанка сдерживала слова, готовые сорваться с ее губ, но которые она так и не осмелилась произнести.

Внизу в гостиной лорд Уимонд завтракал в полной тишине с угрюмым выражением лица.

Маркиза не было видно, но в комнату один за другим заходили мужчины, которые были в числе приглашенных на прием. Все они удивленно приветствовали лорда Уимонда примерно одними и теми же словами:

— Хелло, Джордж! Я полагал, вы остались у Марлоу вчера вечером.

— Проблема в жокейском клубе разрешилась еще до моего приезда, так что я действительно зря потратил время, — примерно с полдюжины раз повторил лорд Уимонд.

По выражению его лица было ясно, что он чем-то расстроен, поэтому никто не пытался нарушить его одиночество.

Закончив завтрак, Джордж Уимонд вышел из столовой в холл.

Там, увидев дворецкого, который приводил в порядок дорожные пальто гостей, собиравшихся уехать утром, Уимонд спросил у него:

— Его светлость уже спустился?

— Да, милорд. Его светлость отправился на прогулку, как обычно, перед завтраком, но сейчас он у себя в кабинете.

Лорд Уимонд прошел по коридору и открыл дверь в очень большую удобную комнату, в которой обычно проводил время маркиз, когда в доме не было гостей.

Маркиз сидел за столом и что-то писал. При появлении лорда Уимонда он посмотрел на него с некоторым беспокойством, но приветствовал его совершенно спокойно:

— Доброе утро, Джордж!

Лорд Уимонд пересек комнату и остановился спиной к камину.

— Я хотел бы вам кое-что сказать, Чейл, — без предисловий начал он.

Маркиз промолчал, но отложил перо и откинулся на спинку кресла.

— Итак, — продолжал лорд Уимонд, — я не собираюсь обсуждать то, что произошло вчерашней ночью, но я хотел бы поставить вас в известность, что ни при каких обстоятельствах не позволю причинять огорчения Айне, Я настаиваю, чтобы ваша помолвка была достаточно длительной, и я буду искренне надеяться, что моя племянница за это время изменит свое решение.

Лорд Уимонд окончил свою краткую речь, которую произнес отрывисто и резко, словно отдавал команды на плацу.

Поскольку маркиз хранил молчание, он добавил:

— Больше мне нечего вам сказать!

Не глядя на хозяина дома, лорд Уимонд вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Айна, надев свое лучшее платье, спустилась вниз.

Она еле дождалась этого момента. Ханна настояла, чтобы девушка позавтракала, а потом почему-то медленнее, чем обычно, укладывала ей волосы.

Всем своим существом Айна стремилась» маркизу. Будь У нее крылья, она бы полетела. Ей хотелось еще раз услышать, что он хочет на ней жениться. А если они окажутся наедине, возможно, он обнимет и поцелует ее.

У Айны перехватило дыхание при этой мысли. Дрожь пробежала по всему телу. Как же все замечательно!

И так же, как она была уверена, что они предназначены друг другу с начала времен, так же она не сомневалась, что его поцелуй навечно соединит их в единое целое, как того пожелал Создатель.

— Я люблю его! — твердила Айна, спускаясь по лестнице.

«Я люблю его!»— думала она, и ее рука касалась перил очень мягко, ведь это были его перила.

Девушка взглянула на предков Чейла, чьи портреты были развешаны по стенам, и ей показалось, что они улыбаются ей из своих позолоченных рам, что они рады принять ее в свою семью.

«Я люблю его!»— хотелось Айне прокричать лакеям в холле.

Вместо этого она, потупившись, спросила, чувствуя, как вспыхнули румянцем щеки:

— Вы не знаете, где его светлость?

— Не знаю, мисс, — ответил лакей, — но я слышал, что он собирается встретиться с мистером Бейтсом в оранжерее сегодня.

Айна улыбнулась:

— Вероятно, там я его и найду, — и она устремилась к оранжерее, которую так и не успела осмотреть, но где ей особенно хотелось побыть наедине с маркизом.

Наверху Люси, сидя в кровати, откинувшись на подушки, смотрела на мужа с сердитым выражением на прекрасном лице.

Она уже кончила завтракать, когда он зашел к ней. Сердце у нее упало. Она понимала, что столь ранний визит мужа означает именно то, чего она так боялась: весьма неприятную сцену, если только у нее не хватит находчивости, чтобы предотвратить ее.

Прошлой ночью, покидая спальню Айны, Люси ожидала, что Джордж последует за ней в ее комнату, но он, к ее удивлению, остался у себя в гардеробной.

Когда она увидела полоску света из-под его двери, она не сразу поверила, что допрос, которого она ожидала, не состоится.

Но сейчас, видимо, час пробил, а она надеялась, что это произойдет чуть позже, когда она не будет чувствовать себя такой уставшей и, хотя она ни за что не призналась бы в этом, такой перепуганной.

Первые слова Джорджа оказались совершенно неожиданными.

— Если вы поторопитесь, — сказал он, — мы успеем ни полуденный поезд, как другие гости.

— Зачем нам спешить? — запротестовала Люси. — Мы же договорились, что поедем вечером, но я уверена, когда Элис услышит новость, она захочет, чтобы мы остались по крайней мере до завтра.

— Это ни в коем случае не входит в мои намерения! — твердо произнес лорд Уимонд.

— Но Элис, конечно, захочет, чтобы мы остались.

— Я не собираюсь обсуждать с вами эту тему, но если вы думаете, что я проведу еще хоть одну ночь под этой крышей, вы сильно заблуждаетесь!

В его интонации чувствовалась скрытая ярость, и это не укрылось от Люси. И поскольку муж заявил, что не намерен вступать с ней в спор, она почувствовала, что ее беспокойство возросло.

Но леди Уимонд так привыкла всегда поступать по-своему, так привыкла, что Джордж всегда позволял ей это…

— Не могу поверить, — начала она, заставив голос звучать много нежнее по сравнению с ее истинными чувствами, — что вы ведете себя так странно сейчас, когда вы должны бы радоваться, что жизнь дорогой крошки Айны теперь устроена.

Голос Люси слегка дрожал, когда она произносила имя Айны. Скрыть свою злобу по отношению к племяннице оказалось выше ее сил. Все-таки она была всего лишь обыкновенной женщиной.

Внезапно она ощутила пристальный проницательный взгляд мужа, внушивший ей ужас.

Она отвела глаза в сторону и заговорила тем тоном, который раньше безотказно действовал на Джорджа:

— Я думала, вы будете довольны, Джордж. Я только пыталась сделать так, как мне казалось лучше для Айны.

Лорд Уимонд презрительно усмехнулся, и, словно не в силах больше смотреть на жену, пересек комнату, и остановился у окна, глядя в сад невидящим взором.

— Я не так глуп, Люси, — сказал он, помолчав.

Будь Люси поумнее, она бы промолчала, но она не смогла сдержаться:

— Никто и не считает вас глупцом, Джордж, но наше поведение будет выглядеть не только глупо, но и крайне невежливо, если мы покинем Чейл столь поспешно, когда есть такая веская причина, чтобы остаться и обсудить все!

Про себя Люси обдумывала, как ей ускорить встречу с маркизом наедине.

Она твердо решила переговорить с ним и убедить, что ее отчаянная попытка спасти их обоих от скандала оказалась на самом деле не столь катастрофической, как это могло показаться с первого взгляда.

Прошлой ночью Люси долго лежала с открытыми глазами, обдумывая все, что произошло. После первого наплыва почти безумной ненависти к Айне, заполучившей маркиза в мужья, она убедила себя, что все, в конечном счете, устроилось наилучшим образом.

Маркизу рано или поздно пришлось бы жениться, но это не исключало возможности осмотрительного флирта на стороне, которым не пренебрегал никто в их кругу, и в котором никто не находил ничего предосудительного.

Примеру принца Уэльского следовало большинство его друзей, и Люси была, возможно, единственной в этом обществе, у кого за столько лет замужней жизни не появилось возлюбленного.

Но причина подобной верности крылась лишь в том, что до встречи с маркизом тщеславная холодная красавица оставалась искренне равнодушной к своим обожателям. И вот теперь Люси с трудом подавляла ярость, думая о том, что если бы не возвращение мужа, столь несвоевременное, она, возможно, впервые испытала бы восторги любви, которые ее подруги описывали так часто.

Теперь ей предстояло долго ждать другой возможности.

Но когда маркиз женится на Айне, у Джорджа не будет шансов помешать им встречаться.

«Разве это не удача?»— уверяла себя Люси, лежа до утра без сна, снова и снова прокручивая в памяти все, что случилось ночью. Ведь теперь Джордж не сможет воспрепятствовать жене гостить в Чейле.

Она станет там этакой persona grata, как бы несносен ни был Джордж. Ну а Айна, разумеется, слишком молода, чтобы противостоять ей.

Люси убеждала себя, что у маркиза будет еще тысяча возможностей сказать ей (что не успел он вчера ночью), как она прекрасна и пленительна.

И как бы отвратительно ни повел себя Джордж, он не сможет караулить ее все двадцать четыре часа в сутки до конца своих дней.

«Ирвин — мой, и никто больше не сможет отнять его у меня», — заверила себя Люси.

Она хорошо знала, что большинство их знакомых оставляли своих жен с детьми в имении и привозили в Лондон только по особым случаям.

«После того, как они поженятся, мы сможем иногда встречаться вдвоем в Лондоне, а иногда я смогу одна гостить в Чейле», — говорила она себе.

Люси вспомнила все скачки, на которые уезжал Джордж, и на которые она редко ездила с ним.

Скачки проводились на севере Англии, а в прошлом году он даже уезжал на охоту в Шотландию.

Уж если и было что-нибудь, что Люси действительно терпеть не могла, так это охота. Ей казалось, что от ветра у нее портится цвет лица, она боялась промокнуть в ожидании, пока птицы пролетят над охотниками, а больше всего ее раздражал холод.

«Маркиз женится на Айне, — продолжала убеждать себя Люси, — и Джордж будет доволен, что его племянница сделала такую блестящую партию».

Но сердце маркиза будет принадлежать ей, поскольку никто не властен над любовью.

Раньше Люси никогда этому не верила, но теперь, влюбившись сама, она поняла, что поэты, да и ее подруги тоже ничуть не преувеличивали это всепоглощающее, непреодолимое, восхитительное чувство. А она-то была уверена, что подобная экспансивность попросту вульгарна!

Теперь Люси даже сумела бы понять, что влюбленная женщина может пренебречь условностями света. Впрочем, она сама была весьма далека от подобной глупости.

У нее до сих пор сердце замирало от ужаса при воспоминании о событиях прошлой ночи. Подумать только! Еще чуть-чуть, и весь ее мир рассыпался бы, как карточный домик.

Только острота ума и чувство самосохранения помогли ей спасти себя.

Джордж вовсе не обманывался, она это чувствовала, но что он мог сделать?! Ему вольно было думать все что угодно, но у него не было доказательств, а выдвигать обвинения, которые он не смог бы подтвердить, Джордж не станет.

Люси почувствовала такую уверенность, что позволила себе слегка повысить голос:

— Пожалуйста, прекратите все усложнять, Джордж! Если мы уезжаем сегодня, это будет не ранее трех часов, как мы договаривались. Но гораздо лучше нам было бы остаться до завтра, а может, и до послезавтра.

На какое-то время в комнате воцарилась тишина, потом лорд Уимонд произнес прежним, тем же, резким и безапелляционным тоном:

— Прекрасно, мы уедем в три часа, но ни вы, ни кто-либо еще не убедят меня остаться в этом доме дольше!

Люси подумала, не закричать ли на него или, может, заплакать? Но лорд Уимонд повернулся и вышел из спальни.

Так же решительно, он только что оставил кабинет маркиза.

Айна вошла в оранжерею, но, к ее разочарованию, там никого не было.

Цвели апельсиновые деревья, которые, подумала девушка, всегда цвели там с тех незапамятных времен, когда их привезли из Испании.

Еще множество растений переселились сюда, по-видимому, со всего света. Их живописное разноцветье вызывало невольное восхищение. Ничего подобного Айна никогда раньше не видела.

Она подумала, что ее отец, возможно, захотел бы запечатлеть на полотне такую красоту.

Но поскольку Айна не в силах была думать ни о ком, кроме маркиза, она подошла к окну, надеясь увидеть, как он со своими собаками проходит через сад.

Ее вновь охватило сожаление об их несостоявшейся встрече среди цветущих миндальных деревьев.

Ей казалось, что в прошлый раз он был расстроен, узнав, каким он оказался на ее рисунке. Но теперь, Айна не сомневалась в этом, его портрет был бы совсем иным.

«Я помогу ему, он напишет еще много прекрасных стихов, — думала она, — а может статься, попробует писать и прозу».

Интересно, написана ли история рода Чейл, которая по-настоящему отражала бы ее роль в жизни страны? Девушке хотелось убедить маркиза заняться этим.

По тому, как он говорил, Айна не сомневалась, Что маркиз владеет литературным английским языком.

Ее отец всегда презрительно отзывался о людях, чей словарный запас оказывался скуден.

— Средний человек, — насмешливо говорил он, — обходится двумя — тремя сотнями слов, а ведь язык не менее богат, чем музыка и живопись, и не меньше, чем они, влияет на формирование нашего духовного облика.

И Айне казалось, что такой умный и начитанный человек, как маркиз, мог бы, если бы пожелал, и сам писать.

Она мысленно повторяла те поэтические строки, которые он подарил ей.

«…эльф, танцующий в ночи, чтоб сердце вознести в небес лазурных даль…».

Айна любила и не сомневалась, что их совместная жизнь будет раем для нее, но ей хотелось сделать маркиза таким же счастливым.

Он никогда не должен пожалеть о женитьбе на ней, не должен чувствовать, будто упустил нечто важное в жизни.

Когда они будут вместе, перед ними откроются новые горизонты, они поднимутся на новые высоты.

Айна была счастлива уже самой возможностью думать о подобном. Ей хотелось танцевать, как танцевала она под миндальными деревьями.

— Я должна поговорить с ним… должна увидеть его! — Она решила вернуться в холл и еще раз спросить, где можно найти маркиза.

Но не успела она сделать шаг к выходу из, оранжереи, как услышала шаги. Сердце девушки забилось сильнее. Она решила, что это маркиз, и застыла в нерешительности, готовая кинуться ему навстречу. Но вот шаги приблизились, и сквозь ветви цветущих апельсиновых деревьев Айна разглядела — увы! — князя.

Горькое разочарование острой болью отозвалось в ее груди.

Но тут Айна вспомнила, что она может больше не опасаться старого ловеласа.

Она принадлежала маркизу, и это надежно защищало ее от посягательств любого другого мужчины.

На князе был дорожный костюм, и девушка предположила, что он разыскал ее, чтобы попрощаться перед отъездом.

Он огляделся вокруг, затем, заметив ее силуэт на фоне экзотических растений, улыбнулся ей:

— Мне сказали, что вы здесь, прелестная леди. Я пришел попрощаться и сообщить вам, что, как только вы вернетесь в дом вашего дяди в Лондоне, я нанесу ему визит, чтобы повидать вас.

Айна молчала, подыскивая слова, чтобы объяснить ему, какие перемены произошли в ее жизни.

Князь приблизился, не спуская с нее восторженных глаз:

— Как же вы прекрасны! Мне хочется вам столько сказать! Здесь это было невозможно.

Его тон был еще красноречивее слов, а стоило Айне взглянуть на него, как выражение его глаз сказало ей совершенно определенно, что она не ошиблась в его намерениях.

— Это очень любезно со стороны вашего высочества, — сказала она, — но я еще не скоро попаду в дом своего дяди, а когда вернусь, буду очень занята подготовкой своего приданого.

Ее слова, несомненно, поразили князя. Словно надеясь, что ослышался, он переспросил:

— Ваше приданое? Вы хотите сказать… вы собираетесь выйти замуж?

— Да, ваше высочество. Я выхожу замуж за маркиза!

Ее голос дрогнул, когда она произносила эти святые для нее слова.

— Это правда?

— Совершеннейшая правда! И я надеюсь, вы пожелаете нам счастья, Она взглянула князю прямо в лицо, и его выражение поразило ее. К ее изумлению, он резко и быстро проговорил:

— Не делайте этого, маленькая глупышка! Зачем вам выходить замуж за маркиза при таких обстоятельствах? Многие мужчины готовы предложить вам гораздо больше.

— Я не понимаю… о чем вы… — пробормотала Айна.

Она снова посмотрела на князя, словно хотела убедиться. не слишком ли много он выпил и не этим ли объясняется, что он говорит столь странные вещи. Но ведь было еще утро?

Девушка видела, что он задумался, словно мысленно что-то прикидывая.

— Как сообщил мне мой камердинер, ваш дядя неожиданно возвратился вчера ночью. Теперь я начинаю все понимать. Когда маркиз сделал вам предложение, если он действительно его сделал?

Его тон испугал Айну.

— Не понимаю… о чем вы… Вы не имеете никакого права задавать мне подобные вопросы, Она хотела пройти мимо князя. Айна чувствовала, что должна поскорее покинуть оранжерею, вернуться в холл и разузнать, где же может быть маркиз.

Но когда она попыталась проскользнуть к выходу, князь придержал ее за плечи.

— Ответьте мне, — сказал он, — когда маркиз просил вас выйти за него?

Айна подумала, что сопротивляться было бы недостойно. К тому же она не видела причин скрывать правду.

— Он сказал тете Люси, что хотел бы жениться на мне, и она пришла ко мне в комнату вчера ночью, чтобы сообщить мне об этом. Как раз в этот момент, как вы знаете, вернулся дядя Джордж, и она рассказала и ему.

— Значит, все именно так, как я и предполагал, — сказал князь. — А вы настолько невинны, что даже не понимаете, что вас хотят заставить таскать для них каштаны из огня.

Он говорил почти с яростью, и Айна все же попыталась отодвинуться от его рук, — Я не… знаю, о чем… вы говорите, — воскликнула она, почти плача. — Пожалуйста, позвольте мне уйти. — Девушка попыталась пошевелиться, но князь держал ее крепко.

— Послушайте меня, Айна. Я влюбился в вас, как только увидел впервые, чего никак не ожидал в моем возрасте. Но я люблю вас и прошу вас выйти за меня замуж.

На мгновение Айна решила, что князь шутит, но, посмотрев на него, поняла, что он совершенно серьезен.

— Это очень… любезно… со стороны вашего высочества, — запинаясь, проговорила она. — И, конечно, это большая честь для меня… но я же сказала вам… Я выхожу замуж за маркиза. — При этих простых словах лицо девушки озарилось таким светом, что князь все понял.

— Проклятье! Как можно быть такой наивной! Неужели вы не понимаете, в чем дело?

Айна посмотрела на него в замешательстве. Она не могла взять в толк его слова. Она только ощущала неловкость от того, что он удерживал ее, и от сознания, что они одни в оранжерее.

— Пожалуйста… позвольте мне уйти… ваше высочество, — попросила она. — Нам действительно… не о чем больше говорить.

— Очень о многом, — решительно заявил князь, — и я не отпущу вас, пока вы не выслушаете меня. Я хочу жениться на вас! Это ничего для вас не значит?

— Но как вы можете! Ведь я уже сказала вашему высочеству, я выхожу замуж за маркиза. Я люблю его, и он любит меня!

— Он признался, вам в этом вчера вечером в присутствии вашей тети?

Его голос, казалось, врезался в мозг Айны. До нее вдруг стал доходить смысл того, что он так упорно пытался ей сказать.

— Вы… вы… хотите сказать?

— Посмотрите фактам в лицо. Маркиз не любит вас, он влюблен в вашу тетку. Неужели вы настолько слепы, что не заметили этого?

— Нет… не правда! — Голос девушки сорвался на шепот.

— Это правда, — настаивал князь. — Весь этот прием был задуман ради леди Уимонд. Ваша тетка появилась у вас в спальне вчера ночью с известием о желании маркиза жениться на вас, потому что, держу пари на все, чем владею, неожиданно вернулся Джордж, который мог вот-вот обнаружить, чем она занималась в его отсутствие.

Теперь, наконец, Айна поняла все намеки князя. Она уже собралась сказать ему, что смешно предполагать, будто маркиз влюблен в жену ее дяди, но вдруг припомнила то, о чем раньше даже не задумывалась.

Перед ее глазами возникла открытая дверь в комнату дяди, красавица тетя Люси на ее пороге. На тетке необыкновенной красоты синий пеньюар, из-под которого виднеется голубая, почти прозрачная ночная рубашка. Айна восхищалась ею, еще когда горничная тети разбирала вещи.

Айна чувствовала руки князя на своих плечах, и ей казалось, что это его руки заставляют ее перелистывать картины того, что произошло ночью.

Тетя Люси в своем прелестном неглиже стремительно приближается к кровати, а за ней значительно медленнее входит маркиз.

Маркиз… Подумав о нем, Айна вспомнила, как что-то в нем показалось ей странным… И, как будто руки князя заставляли ее переживать все заново, она вспомнила… его галстук был сдвинут набок.

Затем тетя Люси присела на кровать, забрала у нее книгу и сообщила о предложении маркиза. Айна вспомнила, что почувствовала в тот момент!

Потолок исчез. Она видела небо, и звезды, и неземной свет, разлившийся вокруг.

Она вспомнила, как все это поразило ее! Как счастье, словно сказочное покрывало, окутало ее. Как все вокруг исчезло. Остались только глаза маркиза, которые неотрывно смотрели на нее.

Потом дядя Джордж появился в дверях своей туалетной комнаты, и тетя Люси удивленно воскликнула при его появлении.

Они не ожидали его приезда, да он и сам не собирался возвращаться раньше следующего дня, но вот Приехал. И это всего через несколько минут после того, как тетя Люси и маркиз появились у нее в спальне!

Князь наблюдал за ней и, словно догадавшись, о чем она думает, сказал:

— Ну, теперь вы понимаете? Теперь вы видите, что были обмануты, вас использовали? Выходите за меня замуж, Айна, и оставьте вашей тете ее драгоценного маркиза. Пусть дурачит вашего дядю, если хочет, но не вас.

Но эта картина показалось Айне еще ужаснее, она вскрикнула от ужаса, и крик этот эхом отозвался в оранжерее.

Девушка вырвалась из рук князя, и, хотя он пытался остановить ее, умоляя: «Не уходите, Айна, выслушайте меня!», она пробежала между апельсиновыми деревьями к выходу из оранжереи.

Не останавливаясь, Айна пересекла холл и бросилась вверх по лестнице, не замечая, что слуги провожают ее удивленными взглядами.

Если бы ей и встретился кто-нибудь на пути, она никого не заметила бы.

Она только бежала, бежала изо всех сил к единственному своему убежищу.

С силой толкнув дверь, девушка увидела Ханну, которая упаковывала ее вещи.

Услышав, как хлопнула дверь старая служанка выпрямилась, увидела лицо Айны…

— Что с вами? Что случилось?.. — начала было она, но Айна упала в ее объятия, обняла Ханну за шею и закричала:

— Увези меня, Ханна! О… увези меня! Я не могу оставаться… здесь! Я должна уехать… куда-нибудь… навсегда… чтобы не видеть его никогда больше!

Когда Ханна обняла ее, девушка разрыдалась, но и сквозь слезы она повторяла:

— Увези меня… спрячь меня! Я не могу вынести этого… не могу здесь оставаться! О… Ханна… Ханна… увези меня!