Гордая принцесса

Делегация ждала, а Илона, словно услышав голос матери, тихо произнесла:

— Я сделаю все… что вы требуете от меня… если это спасет… нашу страну!

Двенадцать человек, стоящие перед ней, с облегчением вздохнули.

— От всего сердца благодарим ваше королевское высочество! — горячо произнес премьер-министр.

— А как же Аладар Шарош? — осведомился король. — Он согласен на эту безумную затею? Или вы уверены, что он на четвереньках поползет ко дворцу, лишь бы я принял его как зятя?

Тон отца был настолько вызывающ, что Илоне стало стыдно. Да, мама была права, когда говорила, что никогда нельзя выставлять напоказ свои сокровенные чувства, нужно всегда владеть ими, подумала девушка.

— Мы сочли своим долгом, государь, поделиться этими планами прежде всего с вашим величеством.

— Премного вам благодарен! — саркастически заметил король.

— Сейчас мы сразу же отправимся в замок Шароша. Князь глубоко озабочен положением страны и не хуже нас понимает, какая опасность грозит всем нам, так что, я уверен, он согласится.

— Дурак будет, если не согласится! — усмехнулся король.

Премьер-министр проигнорировал это замечание.

— Я должен обратить внимание вашего величества, насколько важно, чтобы все свершилось как можно скорее. Судя по имеющимся у меня донесениям, вторжение русских — вопрос нескольких дней!

— Почему вы так уверены в этом?

— В городе арестованы два человека с динамитом, которым было приказано взорвать здание парламента и мост через реку!

— Боже всемогущий! Куда смотрит полиция?

Ну у нас и армия!

— Силы, о которых вы упомянули, государь, не могут контролировать нежелательных гостей: все заняты только тем, чтобы не допустить междоусобной резни! — Против этого довода королю было нечего возразить, и премьер-министр продолжал: — Поэтому предлагаю вам, государь, и ее королевскому высочеству назначить свадьбу на послезавтра, с тем, чтобы разрядить

напряженность.

Илона с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть.

Одно дело обсуждать брак с незнакомцем — человеком, которого она никогда не видела, но такого скоропалительного решения она не ожидала.

Через мгновение король проворчал:

— Если этому суждено быть, медлить нечего!

— Прекрасно, государь! Если вы поручите дело мне, я все устрою, и с согласия принцессы сегодня вечером глашатаи возвестят о свадьбе на рыночной площади. — Взглянув на Илону, он добавил: — Все необходимое для свадьбы прибудет завтра. Для проведения церемонии будет приглашен архиепископ. Подробности праздника мы обсудим позже!

— Одному Богу известно, что мы будем праздновать! — с досадой воскликнул король.

— Это единственный способ спасти Добруджу, — твердо сказал премьер-министр.

— Тогда делайте что хотите, черт возьми! — внезапно разъярился король. — И убирайтесь вон! Все! Не хочу видеть ваши противные рожи! Вы ликуете, думая, что добились успеха! — Встав, он крикнул: — Я предостерегаю вас: из этого брака не выйдет ничего хорошего! Я предпочитаю миллион русских одному Шарошу!

Он сошел с возвышения и чеканным шагом вышел из тронного зала.

Илона, взглянув на премьер-министра, смутилась и неуверенно поднялась.

Он подошел к девушке и поднес ее руку к губам.

— Благодарим вас, принцесса, за мужество и за то, что, прожив столько лет вдали от нас, вы по-прежнему близко к сердцу принимаете благополучие своей страны!

— Сегодня… я подумала, — неуверенно произнесла Илона, — что счастье отвернулось… от нашего народа.

— Вы его вернете, я уверен в этом! Только вы можете спасти нас!

— Положение действительно так плохо, как вы описали королю?

— Хуже некуда! — признался премьер-министр. — Его величество ненавидит цыган, но в последние два года мы знали все планы русских благодаря тому, что цыгане постоянно кочуют из одной страны в другую, роднятся с цыганами всех стран и становятся там своими.

— Россия такая большая, а наша страна так мала… Зачем мы им?

— Из-за виноградников Набота, — чуть заметно улыбнулся премьер-министр. — Во всяком случае, они все время ждали удобного случая, а смерть принца Юлиуша дала им понять, что час настал!

— Они не ожидали, что отец пошлет за мной?

— Думаю, они забыли о вашем существовании, если когда-то и знали!

— Так значит, мой… брак будет для них сюрпризом?

Казалось, слово «замужество» застревало у нее в горле.

— Еще каким! Очень нежелательным для русских генералов! — Перейдя на более официальный тон, премьер-министр добавил: — Разрешите представить вашему высочеству моих коллег, которые также благодарны вам за понимание.

Каждый из них, будучи представленным, целовал Илоне руку.

Глядя на этих людей, она поняла, что все они достаточно ответственны и серьезны, чтобы их можно было ввести в заблуждение досужими сплетнями о вторжении русских.

Наконец премьер-министр с коллегами удалились, и Илона помчалась в свою спальню, стараясь избегать комнат, где могла встретиться с отцом.

Магда ждала ее, и девушка, вбежав, крепко обняла старую горничную.

— Магда, Магда! — заплакала она. — Меня выдают замуж за человека, которого я никогда не видела… которого папа ненавидит и который, как клянется папа, убил Юлиуша! О Магда, как мне страшно!

Глава 3

— Отец встретится со мной? — спросила Илона.

— Адъютант сказал, что король никого не принимает, принцесса.

Илона прошла будуар, примыкавший к спальне королевы, и выглянула в окно.

Внизу на теплом ветру развевались флаги, яркими пятнами выделяясь на фоне белых зданий.

— Какой-то абсурд, — прошептала девушка. — Надо выяснить, что там происходит и какие сделаны распоряжения на завтрашний день.

Магда молчала, и по ее лицу Илона видела, что та встревожена.

— Все будет в порядке, Магда, — попыталась она успокоить старую женщину. — Я уверена: все будет в порядке!

Говоря так, она хотела успокоить не только свою служанку, но и себя. Страх перед будущим смешался в ее душе в шоком, который она испытала вчера ночью.

Когда депутация ушла, она надеялась не встречаться с отцом, пока не утихнет его гнев.

В какой-то мере она понимала его чувства: ему было унизительно принять князя Аладара в свою семью после всего происшедшего между ними.

Но ведь должен же он понимать, что интересы страны прежде всего, а уж кто действительно приносит жертву, так это она!

Она убеждала себя, что все происходящее вполне естественно, и любая особа королевской крови может оказаться в подобной ситуации. Какая разница — выйти замуж за князя Аладара или любого другого европейского принца? По крайней мере она и князь Аладар принадлежат к одной нации!

«Наверное потому, что я так долго жила как простой человек, — думала Илона, — меня так ужасает мысль о браке по расчету».

Она честно признавалась в этом самой себе, но знала: матери было бы стыдно за нее, если бы она выставила на показ свой страх и свои страдания. Возможно, желание спасти Добруджу поможет ей наладить семейную жизнь с князем Аладаром.

Сложность ее положения заключалась в том, что она ничего не знала о нем и не могла никого расспросить во дворце. Расспрашивать полковника Сеаки или других придворных она считала ниже своего достоинства, да и вряд ли те могли дать ей объективную информацию, так как, наверное, разделяли чувства своего короля.

«Придется подождать», — думала Илона.

Но все-таки она твердо решила поговорить с отцом не столько о князе Аладаре, сколько об истории семейства Шарошей.

Весьма возможно, это снова вызовет его ярость и он опять начнет оскорблять князя, но лучше быть готовой и знать все самое худшее, что ждет ее впереди, чем оставаться в полном неведении.

Днем она гуляла по дворцовому саду, а оставшееся до обеда время использовала для знакомства с дворцовыми покоями, которых не видела с детства.

Она совсем забыла об уникальной библиотеке, собранной ее дедом, очень образованным человеком. Дед интересовался греческой культурой и собрал коллекцию статуй, урн и ваз, которая высоко ценилась знатоками. Старые друзья ее матери получили бы удовольствие от многих картин великих мастеров, украшавших степы гостиных и коридоров, собрания старинного золотого и серебряного оружия, которым пользовались короли Добруджи в прошлые века.

Илона знала, что все сокровища во дворце были с любовью подобраны ее матерью. Венгерка по рождению, королева была очень начитана и прекрасно знала античную литературу.

Илона тоже любила историю и сейчас, проходя по залам дворца, ловила себя на том, что испытывает те же чувства, что и при чтении интересной книги.

Ее очень заинтересовало собрание старинных икон, попавших сюда из России, но расспросить о них было некого.

Прогулка по дворцу так увлекла ее, что она не заметила, как подошло время переодеваться к обеду.

С отцом она еще не виделась и надеялась встретиться с ним за обедом.

Магда ждала ее в спальне.

— Я подумала, мадемуазель, что вы пожелаете пообедать у себя, а не спускаться в столовую.

— Одна? — спросила Илона. — А разве я не могу пообедать с отцом?

— Нет, мадемуазель!

— Почему? Он все еще сердится? Поколебавшись, Магда ответила:

— У него другие планы, мадемуазель.

— Другие планы? — не поняла Илона. — Ты хочешь сказать, он будет обедать с кем-то другим?

— Да, мадемуазель!

По голосу Магды Илона поняла, что в обеде ее отца есть что-то таинственное.

— Ты что-то знаешь и не хочешь мне говорить, Магда? Что за таинственную особу папа пригласил к обеду?

Магда прятала взгляд.

— Не переживайте, мадемуазель. Вам не надо встречаться с такими женщинами. Это бесстыдницы — вот кто они такие!

Илона вспомнила, что точно так же Магда отзывалась о роскошных дамах в Булонском лесу. Помолчав, она тихо спросила:

— Ты хочешь сказать… у папа… есть… подруга?

— Если хотите, да, — раздраженно ответила Магда. — Ваша бедная матушка все годы страдала от этого!

Илона вытаращила на служанку глаза.

Только сейчас она поняла кое-что из того, о чем мать нечаянно проговаривалась, рассказывая о своей жизни в Добрудже. Королева терпела не только физические оскорбления.

— Другие женщины!

Как большинство детей, Илона никогда не ожидала, что ее отец способен на такое. Разумеется, она знала, что французы всегда писали о любви и возлюбленных, что у Луи-Наполеона была целая вереница любовниц, о которых шептались и которых обсуждали во всех парижских гостиных.

Но все это никогда не касалось ее лично, и она никогда не ожидала, что отец, каким бы непредсказуемым он ни был, мог связаться с другой женщиной, кроме ее матери.

Теперь она чувствовала себя наивной и глупой.

Конечно, народ в Добрудже горячий и страстный, музыка и танцы неистовы и темпераментны, кони стремительны и своенравны.

Но отец!

Она уговаривала себя, что нельзя ожидать от мужчины, особенно от добруджанца, чтобы он вел монашескую жизнь. Правда, она не могла себе представить, какая женщина могла бы вынести капризы отца и приступы его гнева, хоть он и король!

Однако обсуждать это с Магдой она не могла.

— Ты права, Магда! Я пообедаю у себя в будуаре. Кроме того, у меня есть интересная книга!

Ночью она не сомкнула глаз и все думала о женщине, с которой обедал отец.

Она подозревала, хотя скорее умерла бы, чем стала бы об этом расспрашивать, что у любовницы короля, безусловно, есть свои покои во дворце, где, вероятно, при желании мог бы разместиться целый гарем. Но ей было невыносимо думать, что она спит под одной крышей с порочной женщиной, занявшей место ее доброй и милой матушки.

Однако под утро она пришла к выводу, что это не ее дело. Частная жизнь отца ее не касается. Надо думать только о безопасности Добруджи. Мать сочла бы своим долгом спасти свою страну и принести мир ее народу.

«Я хочу снова слышать их песни и смех», — сказала себе Илона.

Перед свадьбой она решила обсудить с отцом законы о новых налогах, о запрете на траур и закрытии кладбищ.

Из книг, прочитанных вместе с матерью, она знала, что во многих странах любой пустяк может вызвать бунт.

«Должно быть, народ ненавидит папу, — думала она, — за то, что не может ухаживать за могилами близких и помолиться, чтобы те обрели покой после смерти».

У нее хватит сил бороться против этих несправедливостей и, когда придет время, сказать отцу правду.

Самое трудное заключается в том, чтобы вообще увидеть его!

Рано утром она через Магду попросила отца о встрече. И в третий раз Магде ответили, что его величество не желает видеть дочь.

«Как бы хорошо сейчас прокатиться верхом!» — подумала Илона и тут же вспомнила вчерашнее происшествие.

Несмотря на последние события, она все еще помнила чувство, возникшее у нее при поцелуе незнакомца, и настойчивую требовательность его губ.

«Я должна забыть об этом! Какое оскорбление! Он поступил так дерзко оттого, что я имела глупость убежать от эскорта». В Париже она никогда бы не отправилась на верховую прогулку без грума. Здесь же, дома, она вообразила, что везде находится в полной безопасности, и ошиблась!

— Почему бы вам, мадемуазель, не погулять в саду? — спросила Магда.

— Я хочу увидеться с отцом и намерена поговорить с ним. — Она решительно двинулась к двери, бросив на ходу: — Вынь все белые платья, которые мы привезли из Парижа, Магда. Надо решить, которое я надену завтра!

— Я уже их вынула, мадемуазель. Там есть одно, которое вам понравится больше остальных!

— Я посмотрю, когда вернусь!

Она спустилась по лестнице и прошла по коридору, ведущему к королевским покоям.

В приемной, к радости Илоны, дежурил полковник Сеаки.

— Доброе утро, полковник!

— Доброе утро, ваше королевское высочество!

— Я три раза просила аудиенции у отца. Для меня очень важно обсудить с ним все приготовления к завтрашнему дню!

— Я обо всем могу рассказать вашему королевскому высочеству!

Он подошел к письменному столу и взял лист бумаги.

— А почему я не могу все обсудить с королем? Полковник заколебался, и Илона поняла, что его мучают раздумья, как много он может ей сказать.

— Он передумал… относительно свадьбы? Отец вполне мог это сделать, не считаясь с последствиями.

— Не совсем. Но его величество, как и следовало ожидать, в ярости от предстоящего брака.

— Но он же должен понимать: выбора у него нет!

— Я уверен, что правильно сделаю, если сообщу вашему королевскому высочеству: премьер-министр и князь Аладар были здесь сегодня утром и хотели видеть вас.

— Князь? — воскликнула Илона.

— Этого визита следовало ожидать.

— Мне не сказали, что он был здесь.

— Его величество не позволил ни князю, ни премьер-министру встретиться с вами. Боюсь, принцесса, король обошелся с ними не очень вежливо!

— Что же случилось?

— Их проводили в одну из гостиных. Дежурный офицер, молодой человек, доложил его величеству о визите премьер-министра.

Илона затаила дыхание. Она уже поняла, что произошло дальше.

— Что было сказано князю? — осведомилась она.

После недолгого колебания полковник ответил:

— «Ее королевское высочество принцесса Добруджи Илона не имеет никакого желания говорить с князем Аладаром и видеть его, прежде чем обстоятельства не вынудят ее сделать это». — Полковник тихо добавил: — Я глубоко сожалею, что так случилось!

— Полковник, я настаиваю на встрече с отцом!

Илона кипела от гнева: как мог отец так бестактно, так оскорбительно обойтись с человеком, за которого, она выходит замуж! Ссора перед свадьбой! Это совершенно неслыханно!

Полковник Сеаки, не споря, прошел по комнате и отворил дверь в покои короля. Вернувшись через секунду, он коротко произнес:

— Его величество готов принять ваше королевское высочество!

Илона с высоко поднятой головой прошла мимо него в комнату отца.

Король сидел в кресле, вытянув ноги и держа в руке бокал с вином. Рядом на столике стоял полупустой графин.

— Что тебе нужно? — грубо спросил он, когда Илона подошла к нему.

Илона сделала реверанс.

— Я все утро ждала, чтобы повидаться с вами, папа!

— У меня нет никакого желания видеть тебя, — угрюмо заметил король.

— Мне сообщили, что вы выгнали князя Аладара и премьер-министра от моего имени. Это не только в высшей степени оскорбительно, но и очень неразумно, папа!

— Что значит «неразумно»? — сердито спросил король.

— Если я выхожу замуж за князя Аладара, чтобы спасти страну и создать атмосферу мира, он не должен считать меня грубой и строптивой.

— Ты смеешь обсуждать мои поступки?

Король поставил бокал и медленно поднялся. Он был очень высок, а темные, почти сросшиеся брови придавали ему грозный вид.

— Мы должны изменить дух нашей страны, папа! Надо положить конец вражде и ненависти, народ должен жить в мире!

Король закинул голову и презрительно рассмеялся:

— Ты действительно думаешь, что можешь что-то изменить в стране? Ты, ничтожное создание, хоть ты и моя дочь, выращенная в безвестности своей матерью-ханжой?

Его речь была так неистова, что Илона не находила слов для ответа.

Пользуясь ее молчанием, он снова заговорил:

— Если ты вообразила, что этот фарс со свадьбой что-нибудь изменит, то глубоко ошибаешься. Я не верю в этот истерический вздор, будто русские хотят захватить нашу страну. В одном только я уверен — в том, что мой народ ненавидит Шарошей всем своим существом, и жертва, принесенная белолицей девой на алтарь замужества, не заставит их изменить свое отношение.

— А мне кажется, папа, вы заблуждаетесь! По-моему, в Добрудже много несправедливостей, и это надо изменить!

Ей стоило больших усилий бросить ему вызов, но внешне она держалась спокойно и прямо смотрела отцу в лицо.

Вдруг, совершенно неожиданно он шагнул вперед и ударил ее по лицу. Удар был так силен, что, не удержавшись на ногах, Илона упала на колени. — Как ты смеешь критиковать мои законы и указы! — закричал король. — Как ты смеешь отвечать мне так же, как твоя мать!

У Илоны стоял звон в ушах, и она чувствовала легкую тошноту. И тут отец ударил ее по плечам хлыстом.

Она вскрикнула от боли и неожиданности, но когда удары посыпались один за другим, девушка до крови прикусила губу.

Хлыст был жестким и тонким, ей казалось, что ее бьют ножом. Сквозь шум в ушах до нее донесся резкий крик отца:

— Вон с моих глаз! Когда станешь женой Шароша, ты узнаешь, что я о тебе думаю!

Когда Илона с усилием поднялась, комната поплыла перед ее глазами. Собрав всю свою волю и гордость, она медленно направилась к двери. Она уже потянулась к дверной ручке, как дверь открылась, и перед ней возник полковник Сеаки. Медленно молча она прошла мимо него, поднялась по лестнице и прошла в свою спальню.

Оставшись одна и закрывшись на ключ, Илона приложила руку к щеке и почувствовала, что теряет сознание.

Она не могла поверить, что отец избил ее, как в детстве! Ужас, который он в ней вызывал, снова навис над ней темным облаком.

— Я его ненавижу! Ненавижу! — твердила девушка.

Но одолевающая ее слабость и слезы, жгущие глаза, сводили на нет всю силу ее чувств.

Илона твердо решила не подчиняться отцу и не признавать его победы над собой. Она поклялась до последнего вздоха бороться с ним и с его несправедливостью.

Звонили колокола двенадцати церквей, и этот звук сливался с радостными криками людей и музыкой оркестров.

За то короткое время, что им дали на подготовку к свадебным торжествам, жители столицы сотворили чудо. Уличные фонари были украшены гирляндами цветов. С фронтона каждого дома и с каждого балкона свешивались флаги и знамена. Народ, заполнявший улицы, был в красочных костюмах, с букетами цветов.

Стоял жаркий день, ярко светило солнце, и лишь легкий ветерок приносил желанную прохладу.

Илона, сидя рядом с отцом в открытом экипаже, отлично понимала, что люди должны увидеть в ней идеальную невесту, лучезарную и счастливую.

Из нарядов, которые она привезла из Парижа, они с Магдой выбрали белое бальное платье из шелка и тюля, с турнюром и длинным шлейфом, шевелившемся при каждом ее движении, как морская волна с белым гребешком. Она покупала это платье в расчете на какой-нибудь бал во дворце, где ей нужно будет предстать во всем блеске, но никак не думала, что оно станет ее свадебным нарядом. Однако выбор был отличным.

Ее фата была сделана из такого тонкого кружева, что вполне верилось, будто оно выткано волшебными руками. Это кружево королевы Добруджи носили на протяжении нескольких веков.

Фата не закрывала лица невесты, а укреплялась на голове с помощью прелестной тиары в виде венка. Это было настоящее произведение ювелирного искусства: каждый цветок из драгоценного камня на тончайшем золотом стебельке колыхался при малейшем движении.

Мать часто рассказывала Илоне о драгоценностях королевской семьи, и, когда Илоне было позволено выбрать украшения для свадьбы, она поразилась их великолепию. Но ее выбор остановился только на бриллиантовом венке. Она считала, что надевать слишком много драгоценностей нескромно. Невольно на память приходили разряженные женщины, которых Магда называла «бесстыжими»!

Садовники принесли ей букет белых цветов. Илона решила держать его на коленях, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках.

Сейчас она испытывала слабость не только от болезненных рубцов на спине, но и из-за внутреннего трепета.

Только многолетнее воспитание удержало ее от порыва вцепиться в Магду, перед тем как покинуть дворец.

— Благослови вас Господь, моя маленькая мадемуазель! — сказала Магда, а по щекам ее текли слезы. «Как же жесток отец, издавший указ о запрете слугам присутствовать на семейных церемониях хозяев», — подумала тогда Илона.

— Неужели вы не могли убедить папу, что им это доставит огромное удовольствие? — спросила Илона полковника Сеаки. — Особенно тем, кто знал маму?

— Я убеждал его именно этими словами, принцесса, но его величество ответил, что это не спектакль!

Илона с большим трудом скрывала свою ненависть к отцу, когда он с неприязненным видом сел рядом с ней в экипаж. Она не могла отрицать, что выглядел он великолепно. Красный мундир украшали многочисленные награды, шляпа с перьями и густо расшитая золотой тесьмой добруджанская куртка, спадающая с плеча — все это производило великолепное впечатление. Золотой меч на боку и звенящие шпоры на отполированных до зеркального блеска сапогах дополняли это великолепие. И только мрачное лицо и полный ненависти взгляд служили Илоне предостережением, что рядом с ней — вулкан, готовый взорваться в любой момент.

Перед выездом из дворца она помолилась, чтобы все прошло благополучно. Если уж ей суждено ради блага Добруджи выйти замуж за человека, которого она никогда не видела, так пусть эта свадьба останется в памяти людей как счастливое событие и доброе предзнаменование на будущее.

О том, чтобы по дороге в собор заговорить с отцом, не могло быть и речи.

Народ заполнил улицы, приветствуя невесту и короля, бросая цветы к экипажу по всему пути от дворца до собора. На городской площади стоял оглушительный шум: здесь собралось больше всего народа.

Тут были даже пастухи, пришедшие из степей поглазеть на королевскую свадьбу. Илоне казалось, что она видит в толпе людей Шароша. Может быть, ей это показалось, но они выглядели более благополучными, лучше одетыми и более счастливыми, чем жители той части страны, которой правил король.

У собора был выстроен почетный караул гвардии, а войдя в огромное торжественное здание, Илона ощутила сладкий аромат фимиама и увидела блеск свечей.

Жители Добруджи принадлежали к православной церкви. Живя в Париже, Илона с матерью посещала католические службы в соборе Парижской Богоматери, и сейчас боялась наделать ошибок.

Собор был заполнен, и, следуя с опущенными глазами рядом с отцом, она знала, что здесь собрались все влиятельные люди страны.

Дамы, в шелках и атласах, драгоценностях, в шляпках с перьями были прекрасны, а мужчины всех возрастов имели залихватский вид и отличались красотой.

Король с Илоной медленно продвигались по центральному проходу. Теперь она увидела перед собой седобородого архиепископа, окруженного дюжиной священников.

Вдруг она увидела мужчину, ожидавшего ее на ступенях алтаря. Илона опустила глаза, не смея поднять голову.

Ее выдают замуж за незнакомца, и она не может смотреть на него, опасаясь, что испугается еще больше.

Она невольно сжала пальцы отца, но тут же отпустила их. «Я должна вести себя так, как хотела бы мама. Я делаю это ради блага Добруджи, чтобы принести мир ее народу!» Эта мысль несколько утешила ее.

Теперь жених стоял справа от нее, но она все еще не видела его лица.

Архиепископ начал службу.

Кто-то взял у Илоны из рук букет, и они с женихом опустилась на колени на белые атласные подушки.

Илону била дрожь, но ей было интересно, что чувствует человек, стоящий рядом с ней на коленях.

Краем глаза она видела его белый мундир, которых не было в армии ее отца. Вероятно, у Шароша свои войска.

Илона подумала, что совсем не знает человека, за которого выходит замуж, как и ту часть страны, которой он правит.

Думы унесли ее далеко, и она перестала следить за службой, а тем временем настала очередь брачных клятв.

Жених повторял за архиепископом:

— Я, Аладар Себастьян Владислав, беру тебя, Илону Нандину, в жены…

У него был очень звучный голос. Говорил он медленно, серьезно, решительно и, похоже, искренне.

И контрастом с его звучным голосом, голос Илоны звучал слабо и беспомощно.

Она почувствовала, как князь надевает ей на палец тонкое золотое кольцо. Ее внезапно охватила паника, что кольцо окажется слишком маленьким, и люди сочтут это дурным предзнаменованием: добруджанцы — очень суеверный народ.

Но кольцо прекрасно подошло, и прикосновение его руки, когда архиепископ соединил их, было таким же твердым, как и его голос.

— Объявляю вас мужем и женой, — произнес архиепископ над их головами, и Илона впервые подняла глаза, чтобы взглянуть на человека, ставшего ее мужем.

Сначала она не поверила своим глазам, решив, что видит сон. Затем до нее дошло, что они уже знакомы: князь Аладар не только видел ее, но и целовал. Он насмешливо смотрел на нее голубыми глазами.

Несмотря на учащенное сердцебиение, Илона заставила себя дослушать службу до конца.

Когда все закончилось, Илона повернулась к королю и присела в церемонном реверансе, а князь почтительно склонил голову.

Отец поднялся с резного кресла и пошел впереди новобрачных.

Илона поняла: этим беспрецедентным поступком он хотел показать не только всем собравшимся, но и ее мужу, что он монарх! Он самая важная персона даже на свадьбе дочери!

Князь подал Илоне руку, и она оперлась на нее. Следуя за отцом, она твердо решила всем своим видом изображать полное счастье. Она улыбалась, кланялась и снова улыбалась.

Король уже сел в свой экипаж, когда новобрачные подошли к своему. Это был тоже открытый экипаж, верх и козлы кучера которого были украшены белыми цветами. На головах лошадей тоже красовались белые цветы, а попоны были отделаны позолотой.

Экипаж был так красочен, а лошади столь хороши, что Илона поняла: князь не ударил в грязь лицом перед королем!

Когда они с отцом ехали к собору, их встречали восторженно, но это не могло сравниться с тем, как приветствовал народ Илону и князя Аладара, когда они вышли из собора и направились во дворец. Казалось, цветов стало еще больше, флаги развевались веселее и приветствия были более искренними.

Она робко взглянула на князя и увидела, что тот машет рукой людям, стоящим по его сторону экипажа. Поняв, что от нее ждут того же, она стала приветствовать тех, кто стоял по левую руку.

Легкий экипаж везли четыре лошади, и им не потребовалось много времени, чтобы добраться до дворца, преодолев крутой подъем. За ними следовали вереницы экипажей с важными вельможами, помещиками и духовенством Добруджи.

На площади перед дворцом были выстроены солдаты, и, когда экипаж въехал в ворота, князь сказал:

— По-моему, мы должны обойти почетный караул!

— Да, разумеется, — согласилась Илона. Она посмотрела на мужа и не могла не заметить

его смеющихся глаз и улыбки на губах.

— Мы ведь встречались раньше! — заметил он. При воспоминании об этом кровь залила ее щеки, ресницы задрожали и темной тенью легли на ее белую кожу.

Привел ее в замешательство, да еще смеется над этим!

Они обошли строй почетного караула. Князь время от времени останавливался, чтобы переброситься словечком с некоторыми из солдат, а Илона похвалила дежурному офицеру майору Касса нарядные мундиры воинов, зная, что ему это приятно.

Наконец они вошли в тронный зал, где должен был состояться прием. Зеркала отражали блестящие туалеты дам и красочные наряды мужчин. От возбужденных голосов гостей позвякивали хрустальные подвески люстр.

На возвышении рядом с тронами стоял огромный шестиярусный торт. Илона удивилась, как дворцовые повара умудрились за короткий срок приготовить столь изысканное блюдо. Она решила обязательно поблагодарить их, и была уверена, что здесь не обошлось без Магды.

Однако сейчас это было невозможно: кругом толпилось бесчисленное множество гостей, рассыпавших поздравления новобрачным. Многие из них, улучив минуту, вспоминали ее мать и сетовали о ее кончине, некоторые просто критически рассматривали Илону, и она подозревала, что это родственники Шароша.

Казалось, прием никогда не кончится, и Илона обрадовалась, когда полковник Сеаки принес ей сэндвич и бокал с шампанским.

— Мы надеялись, что его величество предложит тост за здоровье новобрачных, — тихо сказал он, — но король, кажется, исчез!

— Вероятно, это может сделать премьер-министр, — ответила Илона, считая неразумным принуждать отца участвовать в празднике.