— Боюсь, вам тут будет не очень удобно, но когда вы поймете, что готовы сказать мне правду, то найдете колокол, привязанный к веревке справа от двери. Позвоните в него, и я вернусь, чтобы освободить вас.

Совершенно ошеломленная его словами, все еще не веря в реальность происходящего, Трина обвела глазами подземелье и не смогла вымолвить ни слова, испытывая ужас. Маркиз невозмутимо сказал:

— Если вы думаете, что сможете привлечь чье-либо внимание звоном или криками, то довожу до вашего сведения, что никто не услышит вас, потому что в этой части замка никого не бывает. Я надеюсь, вы насладитесь одиночеством и поразмыслите на досуге, леди Шерингтон!

Он сделал шаг назад, когда произносил эти слова, и еще до того, как Трина успела что-либо сообразить, вышел в дверь и закрыл ее за собой.

Она услышала звуки поворачивающегося в замке ключа и его шаги, гулко раздававшиеся по каменному полу и ступеням лестницы, ведущей из темницы наверх.

Ей не верилось, что маркиз на самом деле мог закрыть ее в темнице и уйти. Это, наверное, был какой-то ужасный сон, от которого она никак не могла очнуться.

Прошло совсем немного времени, и Трина почувствовала неизбежный для таких помещений запах сырости и ощутила холод.

Потолок темницы уходил высоко вверх, бойницы были очень узкими, и сквозь них пробивалось слишком мало света. Девушка растерянно озиралась по сторонам, не зная, что ей теперь делать.

Сначала она собиралась стучать и кричать у дверей, а потом поняла, что это бесполезно. Если она правильно представляла себе замок, то место, где она сейчас была заключена, находилось в его малопосещаемой задней части. Одна стена темницы примыкала к конюшням, где находился выход из тайного лабиринта.

Там, конечно, тоже никого нет, и никто ее не услышит, как бы громко она ни кричала. Как правильно сказал маркиз Клайвдон, никто внутри замка сейчас даже не подозревает, где она находится.

— Я ему не сдамся! — сказала себе Трина решительно.

Ей хотелось возненавидеть маркиза за все то, что он сделал с ней. В то же время девушка не могла избавиться от чувства уважения к человеку, который был так целеустремлен и силен характером. До последнего момента ей казалось, что он только припугнет ее, но не станет оставлять в этом ужасном подземелье.

Кроме того, хотя ей и не хотелось признаваться в этом, он был совершенно прав. Они обманывали его мать, и маркиз защищал ее, как всякий хороший сын.

— Какая же я дурочка! Сижу в подземелье и ищу оправдания своему тюремщику… — прошептала Трина.

Несмотря на то что она находилась в безвыходной ситуации, Трина не потеряла своего оптимизма и задора, который постоянно заставлял ее бросать вызов маркизу. И сейчас она очень хотела, если это вообще было в человеческих силах, победить маркиза в его собственной игре.

Вопрос был только в том — как?

Трина была почти уверена, что маркиз намерен не выпускать ее до тех пор, пока она не скажет ему правду или сможет солгать достаточно убедительно, чтобы он поверил ей.

Пока же Трина напряженно перебирала в уме возможные варианты достойного отступления. Может быть, просто позвонить в колокол и сказать: «Я виновата. Я помогла герцогу де Жирону выманить у вашей глупенькой матушки десять тысяч фунтов стерлингов за какой-то эликсир молодости, который, как она надеется, превратит ее в юное создание вроде меня!»

«Я никогда не сделаю этого! Никогда! — повторяла про себя Трина. — Если я это сделаю, он еще больше будет уверен в себе и в своем превосходстве над другими людьми».

Она замерзла и решила немного подвигаться, чтобы согреться. Трина спустилась дальше по ступеням и пошла по каменному полу. Девушка посмотрела на тяжелые ржавые цепи и подумала, что ей, наверное, сильно повезло в том, что маркиз не использовал их, чтобы приковать ее к стене.

Трина не могла избавиться от мысли об узниках, которые сидели здесь год за годом в полном отчаянии, совершенно потеряв надежду на спасение.

Девушка смутно помнила, что однажды где-то слышала о том, что узникам разрешалось звонить в колокол только тогда, когда кто-то из них умирал, и она содрогнулась от этой мысли.

Потом она подумала, что маркиз просто решил напугать ее, чтобы добиться признания. Вряд ли он собирается избавиться от нее подобным образом.

«Здесь я, может быть, не умру, — подумала она, — однако простужусь наверняка, а это меня совсем не радует».

Трина ходила по темнице из угла в угол, и ей стало казаться, что души прикованных к стенам узников пытаются безмолвно внушить ей, что безнадежно бороться с неизбежным.

Она должна будет сделать то, что требует маркиз, хотя девушка не сомневалась, что он будет торжествовать по поводу ее беспомощности и своей победы в этом, без сомнения, неравном поединке.

«Мы ни на секунду не могли предположить, — подумала Трина, — что маркиз появится в самый неподходящий момент. Мы не принимали это в расчет, когда строили свои планы».

С другой стороны, ее не оставляла мысль о том, что если бы маркиз не вернулся назад, она бы больше его никогда не увидела.

Девушка была уверена в том, что герцог де Жирон уже получил от маркизы десять тысяч фунтов стерлингов и озабочен тем, чтобы никто не догадался о существовании двойника леди Шерингтон, а следовательно, должен организовать ее немедленный отъезд в Париж.

Трина пыталась представить себе, что предпримет герцог, когда вернется в замок и обнаружит, что ее там нет.

У нее было предчувствие, что маркиз скажет ему, что даже не имеет представления о том, где она находится. Ему будет нетрудно сказать:

— Леди Шерингтон? Я думаю, что она уже ушла домой. Если ее еще нет в замке, без сомнения, вы найдете ее в парке.

Де Жирон, конечно же, поверит. Ему никогда не придет в голову, что она заперта в темнице замка.

Несомненно, с этой стороны нечего было ждать спасения.

— Я должна сдаться, — вздохнула она, но ее строптивая натура тут же воспротивилась подобному решению.

Она начала обдумывать другие варианты, и ее вдруг осенила мысль, что герцог Бернард наверняка предусмотрел возможность того, что в один прекрасный день сам может оказаться узником в темнице своего собственного замка.

В таком случае, если у него были тайные ходы по всему замку, то почему бы им не быть и здесь?

В глазах Трины снова вспыхнул огонь надежды!

Если сначала она ходила по своей темнице бесцельно, то теперь двигалась вдоль стен, внимательно приглядываясь к ним, стараясь замечать на них необычные детали.

Все бойницы располагались на западной стороне, а это значило, что восточная стена была внутренней стеной здания. Северная же стена, располагавшаяся напротив двери, была без каких-либо отверстий. Трина глядела на нее в раздумье. Есть ли здесь какое-нибудь место, где герцог Бернард замаскировал задвижку или рычаг, открывающий доступ в потайные ходы, как в других частях замка?

Однако там всегда были какие-то узоры или лепнина, которая скрывала его хитроумные приспособления. Он часто использовал резьбу на стенной панели или мраморном камине. Иногда это была панель на полу, подобная той, какой они только что воспользовались в музыкальном салоне.

Трина потрогала несколько кирпичей. Они были холодными и немного влажными на ощупь, поэтому у нее промелькнула мысль, что даже если здесь есть скрытый механизм, то он наверняка давно насквозь проржавел.

Однако она продолжала оглядываться вокруг, внимательно исследуя каждую деталь, пытаясь отгадать, где может находиться тайный ход.

Девушка поймала себя на том, что обращается с мольбой к небесам, чтобы они помогли найти выход отсюда. Если бы ей удалось бежать, это означало бы поражение маркиза. Он бы остолбенел, ожидая увидеть ее раскаивающейся и сломленной, когда бы вернулся сюда, а вместо этого нашел бы пустое подземелье.

«Наверное, — подумала она с улыбкой, — тогда он поверил бы не только в эликсир молодости, но и в то, что я являюсь леди Шерингтон и мне на самом деле тридцать шесть лет».

Она продолжала поиски, однако у нее росло чувство беспомощности, которое, наверное, испытывали здесь многие годы назад заточенные в темницу узники. Трина попробовала изучить западную стену, но и эта попытка окончилась неудачей.

«Я должна сдаться», — вновь безнадежно подумала девушка.

Однако что-то внутри нее заставляло Трину сопротивляться, она не могла признать свое поражение до тех пор, пока оставалась хоть малейшая надежда.

Трина снова решительно пересекла подземелье. Когда она коснулась восточной стены, то обнаружила, что в отличие от других она сухая. Это натолкнуло ее на мысль, что если в ней скрыт какой-то механизм, то, по крайней мере, он находится в рабочем состоянии. Кирпичи ничем не отличались один от другого, однако Трина методично шла вдоль стены в поисках трещины или выступа, скрывающих пружину или рычаг.

Девушка почти добралась до конца стены и уже собиралась снова вернуться к северной стене, когда ее нога запуталась в одной из цепей, и она споткнулась. Трина с трудом сохранила равновесие, чтобы не упасть на колени.

— Все бесполезно, — пробормотала она. — Я замерзла, проголодалась, мне будет здесь одной страшно, когда наступит вечер и здесь станет совсем темно.

Чтобы не упасть, девушка ухватилась за цепь в том месте, где она была прикреплена к стене, и вдруг почувствовала, что та немного подалась.

Внезапно ее осенило. Она потянула цепь. Казалось, что цепь по-прежнему остается недвижимой, однако отчаяние и сохраняющаяся в ней слабая надежда на спасение заставляли Трину тянуть ее обеими руками изо всех сил.

Наконец усилия девушки увенчались успехом. Цепь неожиданно подалась в ее сторону, а вместе с ней и кусок стены, в которую она была вмурована.

Каменная панель медленно выдвигалась, и в конце концов образовалось отверстие в три фута высотой и два шириной.

— Тайный ход! — воскликнула Трина, боясь поверить в удачу. — Именно это мне и надо. Теперь маркиз будет выглядеть круглым идиотом.

Девушка опустилась на колени и осторожно двинулась внутрь отверстия.

Трина ожидала, что очутится в полной темноте, однако, к ее удивлению, на некотором расстоянии впереди себя увидела слабый свет.

Она полностью отдавала себе отчет в том, что любой тайный ход, которым не пользовались долгое время, может представлять собой опасность не только потому, что может обвалиться в любую минуту, но еще и потому, что воздух в нем может быть ядовит.

Трина подумала, что скорее предпочтет подвергнуть себя опасности, чем сдастся маркизу, как она только что собиралась сделать.

Поэтому девушка продолжала медленно ползти вперед, беспокоясь, хватит ли ей воздуха, и повторяя про себя, что в случае какой-нибудь опасности она всегда сможет вернуться назад.

Ход оказался шире, чем Трина предполагала. Когда она очутилась внутри, то оказалось, что там вполне достаточно места, чтобы идти пригнувшись, хотя высота хода и не превышала трех футов.

Она продолжала осторожно двигаться вперед по проходу. Пол, по которому она шла, оставался сухим, а впереди все время мерцал свет. До него было всего каких-то двенадцать футов. Но Трине казалось, что он находится далеко-далеко. Кроме того, девушка боялась потерять сознание в спертом, затхлом воздухе подземного хода.

Внезапно она очутилась в помещении круглой формы, свет в которое проникал с высоты из узкой бойницы под самой крышей.

Первое, что почувствовала Трина, было разочарование. Это был не проход, который вывел бы ее на свободу, как она надеялась, а тупик, из которого наверняка не было другого выхода. Внимание девушки привлекла груда камней, возвышавшаяся в центре помещения. Она не понимала, для чего они там лежат, и в ней проснулось естественное любопытство.

Когда она подошла поближе и пригляделась, то увидела, что это совсем не камни, как сначала подумала Трина, а какой-то плотный материал темного цвета, который за долгие годы истлел и превратился в прах.

Трина дотронулась пальцем до ткани и почувствовала, что под ней скрывается что-то твердое. Она подумала, что это, наверное, все те же камни или земля. Однако вдруг сквозь рассыпавшуюся в ее руке ткань что-то сверкнуло в луче света, падавшего сверху.

Девушка пригляделась повнимательнее, стерла пыль с блеснувшего предмета и увидела, что это круглое блюдо темного цвета, сделанное из материала, который за века не утратил способность сиять во мраке подземелья.

В ее памяти неожиданно всплыли слова, которые она когда-то читала своей матери в хрониках о графе Бернарде. В тот момент они не привлекли ее внимания.

«…был направлен велением свыше укрыть свое оружие, свое богатство и своих женщин от глаз тех, кто на все это покушался!»

Трина поразилась собственной догадке и стала лихорадочно разгребать пыль обеими руками.

Прошло совсем немного времени, и она осознала важность того, что нашла.

Ее платье стало серым от пыли, щеки и руки были испачканы. Однако ее глаза сияли как звезды. Нехотя Трина покинула круглую комнату и отправилась назад.

Только когда она вновь вернулась по проходу в темницу, до нее в полной мере дошла вся важность этого открытия. Почувствовав внезапную слабость. Трина опустилась прямо на пол у потайного хода, с трудом переводя дыхание. При этом ее губы едва слышно произносили слова благодарственной молитвы: «Спасибо тебе. Господи! Спасибо тебе! Теперь мама сможет выйти замуж за герцога и насладиться счастьем и любовью впервые в жизни. Теперь для этого нет препятствий». Трина была готова расплакаться от переполнявших ее чувств.

Потом она поднялась на ноги и, подойдя к двери темницы, стала лихорадочно дергать за веревку колокола.

Она горела нетерпением и, когда маркиз не появился тотчас, подумала, что тот, наверное, все же изменил свои намерения и решил держать ее здесь до тех пор, пока она не станет кроткой и уступчивой, как он того хочет.

Сердце ее подпрыгнуло в груди, когда она услышала его шаги на лестнице, и мгновением позже ключ повернулся в замке.

Как только открылась дверь, Трина тут же выскочила через нее, как будто ее кто-то ужалил.

— Отведите меня назад… Отведите меня назад, — закричала она еще до того, как он успел вымолвить хоть единое слово, — и я все расскажу вам… все! Но сначала я должна вернуться в малый замок.

Только заметив изумленный взгляд маркиза Клайвдона, она поняла, как выглядит.

— Это неважно! — нетерпеливо сказала она, как будто он задал какой-то вопрос. — Только отведите меня назад. Вы получите… объяснение всего, а также свои деньги! Это все чудесно! Чудесно! Но я должна сначала рассказать все герцогу.

— Что рассказать? — спросил маркиз.

Поскольку он не удерживал ее, Трина уже успела проскочить почти половину лестницы, торопясь наверх.

— Пойдемте же! — нетерпеливо звала она. — Мы не можем терять времени на разговоры. Я должна рассказать им! Я должна рассказать им!

Торопливо произнося эти слова, Трина уже успела скрыться с глаз маркиза, и он поспешил за девушкой, ничего не понимая. «Неужели кратковременное пребывание в подземелье помутило ее рассудок?»— недоумевал маркиз.

Маркиз с трудом догнал Трину уже наверху и с удивлением отметил, что она и не собирается покинуть замок через парадную дверь, а направляется к черному ходу.

Он догнал ее на лужайке и немного поддержал, поскольку заметил, что она уже задыхается от очень быстрого шага.

— Я думаю, что бесполезно задавать вам вопрос о том, что все это значит? — спросил он.

— Я не могу говорить сейчас… Я должна… вернуться…в замок! — с трудом переводя дыхание, вымолвила Трина.

Маркиз хранил молчание, как будто ему было достаточно этого объяснения, до тех пор, пока малый замок не оказался перед ними.

— Я сказал герцогу, когда он пришел за вами, — сообщил маркиз, — что вы уже ушли домой, и посоветовал ему искать вас в парке.

Она почти бежала, и маркиз шел за ней очень быстрым шагом. Трина улыбнулась ему, обернувшись на ходу.

— Я так… и предполагала… что вы это скажете.

Встречный ветер растрепал ее прекрасные волосы, и она грязной рукой, которая оставила след у нее на лбу, отбросила их назад.

Маркиз рассмеялся, но ничего не сказал, а уже мгновением позже Трина добежала до высоких окон, ведущих из парка в салон, распахнутых по случаю теплой погоды.

Она ворвалась в комнату и обнаружила, как и предполагала, беседующих там герцога де Жирона и свою мать, которые сидели рядом на софе.

— Трина, что произошло?.. — начала леди Сузи и осеклась, увидев перепачканную раскрасневшуюся дочь в сопровождении маркиза Клайвдона.

— Я нашла их! — крикнула Трина. — Я нашла их… они в подземелье… Клад герцога Бернарда… Там, куда он их спрятал много лет назад!

Она задыхалась от долгого бега, ее отрывистые слова звучали почти бессвязно.

Девушка увидела удивленное выражение на лице герцога и сказала снова:

— Они все там… золотые блюда… огромный ларец… с драгоценностями… и много золотых монет! Сокровища!

— Сокровища? — переспросил недоумевающий герцог. — Какие сокровища?

Леди Сузи подошла к дочери и спросила:

— Дорогая, что с тобой произошло? Ты так перепачкалась… Ты не ранена? Ответь мне, ты не ранена?

— Нет… мама… я не ранена… Теперь вы можете пожениться… и жить в замке… и перестать беспокоиться обо всем!

Только тут она вспомнила, что рядом находится маркиз.

Трина обернулась и увидела, что тот стоит у окна и наблюдает за происходящей сценой с нескрываемым интересом.

— Его милость хотел бы знать… правду о том, чем мы занимались, — сказала Трина с легким сарказмом. — Теперь, я думаю, мы можем дать ему очень точное… объяснение… чтобы потом не было никаких претензий.

— Да, мы должны сделать это, — согласилась с ней леди Сузи. — Мне это все, так или иначе, не нравилось с самого начала. Но, дорогая, ты должна прежде всего помыться и переодеться. Ты ужасно выглядишь.

— В этом нет смысла, — отмахнулась Трина. — Мы должны отправиться туда и вытащить сокровища, так что я снова испачкаюсь.

Она с нетерпением посмотрела на герцога, но тот был настолько изумлен ее сообщением, что не мог вымолвить ни слова.

— Чего мы ждем? — воскликнула девушка. — Вы должны пойти и посмотреть на все это богатство!

— Да, чего мы ждем? — наконец произнес герцог, пытаясь говорить спокойно. — Экипаж готов, и кучер до сих пор ждет распоряжений.

— Ну тогда быстрей! Быстрей! — крикнула Трина нетерпеливо. — Я хочу, чтобы вы немедленно отправились посмотреть на все то, что я нашла, если, конечно, мне все это… не привиделось.

Она взяла мать за руку и повела за собой через комнату.

— Конечно, мы хотим туда отправиться, — сказала Сузи, — но…

Тут герцог, как будто уже не в состоянии сдержать волнение, воскликнул:

— Мы все сейчас же едем! Чего мы ждем? Если это правда, то это самое невероятное происшествие, которое когда-либо со мной случалось!

— Сейчас вы убедитесь в этом своими глазами, милорд! — объявила Трина.

Они уже дошли до холла, когда возбужденная леди Сузи сказала:

— Моя шляпка… Я не могу выйти с непокрытой головой!

— Какое это имеет значение, мама? — в нетерпении бросила Трина. — И потом, если ты собираешься добраться до сокровищ, то испачкаешься точно так же, как и я.

— Мы отправимся все вместе, — твердо сказал герцог.

Когда они вчетвером разместились в экипаже и двинулись к большому замку, все почему-то смолкли. Даже оживление Трины несколько спало. Леди Сузи заметила, что во время короткой поездки маркиз внимательно смотрел в лицо ее дочери. Она снова подумала, что та выглядит просто ужасно.

Сузи вынула кружевной платочек и наклонилась к дочери, чтобы вытереть грязь с ее лица, как будто Трина была еще ребенком.

Девушка протянула руку за платком, чтобы вытереться самой, но леди Сузи остановила ее:

— Нет! Не дотрагивайся ни до чего! Ты могла бы хоть на минутку задержаться, чтобы вымыть руки! Трина рассмеялась.

— О, мама, какое имеет значение, грязны мои руки или нет? Лучше подумай о том, какое значение именно для тебя имеет все происходящее сейчас. А руки… руки я смогу вымыть и позже.

Леди Сузи, однако, продолжала стирать грязь с ее лица, но, поняв тщетность своих усилий, отдала платок Трине.

— Наверное, этот будет получше, — предположил маркиз, вынимая большой клетчатый платок из своего кармана.

Трина улыбнулась ему.

— Я пыталась найти потайной ход, по которому смогла бы спастись от вас!

— Я предполагал, что там может быть нечто подобное, когда узнал, что этих тайных ходов так много в замке, — ответил он. — Но я думал, что именно в нашем случае это маловероятно, поскольку темница расположена ниже уровня земли.

— Кто рассказал вам о потайных ходах? — спросил Жан де Жирон.

— Слуги ни о чем другом, кроме этого, и не говорили с тех пор, как мы сюда приехали, — усмехнулся маркиз. — Кроме того, я многое прочитал о вашем эксцентричном предке после того, как согласился арендовать замок.

Герцог рассмеялся.

— Я и забыл, что вы когда-то с усердием изучали историю.

Маркиз Клайвдон обратился к леди Сузи:

— Теперь я начинаю понимать, почему моя мать ничего не сказала о том, что еще одна прекрасная женщина гостит в малом замке.

Герцог засмеялся снова.

— Я вижу, милорд, что к прочим своим талантам вы вполне можете добавить талант детектива.

— Мне хотелось бы выслушать от вас всю эту историю полностью, — сказал маркиз, — но, конечно, только после того, как мы все увидим клад.

— Да, конечно, это прежде всего, — согласился Жан де Жирон.

Трина подумала, что между двумя мужчинами есть какая-то напряженность. Это перестало ее удивлять, когда она вспомнила, как критично маркиз раньше отзывался о герцоге. Она повторила про себя, что теперь это уже не имеет значения.

Девушка была уверена в том, что из-за своей древности клад будет иметь исключительную ценность, и, наверное, ни Жану, ни какому-нибудь другому будущему герцогу Жиронскому не понадобится больше жениться на обладательнице богатого приданого.

В то же время, когда они добрались до замка и Трина повела их по коридорам, ведущим к подземелью, она слегка волновалась.

А что, если она ошиблась, и клад, хотя и пролежал в тайнике столетия, на самом деле не так уж и ценен, за исключением нескольких предметов, за которые может хорошо заплатить какой-нибудь музей?

Они с маркизом оставили дверь в подземелье открытой. Девушка сбежала вниз по ступеням и бросилась к найденному ею ходу в стене.

— Мы можем залезть туда только по очереди, — сказала она, глядя на де Жирона.

— Я надеюсь, вы позволите мне попасть туда первым? — с улыбкой спросил тот.

— Конечно!

Он снял пальто, положил его на пол и, став на колени, пополз в проход, как это уже делала Трина.

Леди Сузи подняла пальто герцога и держала его в руках.

— Здесь холодно и сыро, да к тому же мрачно, — сказала она. — Как ты сюда попала?

Трина вопросительно посмотрела на маркиза.

— Вы готовы объяснить моей матери, как я очутилась в подземелье?

— Конечно, — ответил тот. — Я закрыл здесь вашу дочь, леди Шерингтон, потому, что она отказывалась сказать мне правду.

— Вы закрыли Трину в подземелье? — с ужасом переспросила Сузи. — Как вы могли поступить так жестоко?

— Не спешите меня в чем-либо обвинять, миледи. Многое стало на свои места, когда я увидел вас вместе, но кое-что еще нуждается в объяснении. Разрешите мои сомнения. Сколько же лет вашей дочери — тринадцать или четырнадцать?

До леди Сузи не сразу дошло, что он говорит ей комплимент. С улыбкой она сказала:

— Трине восемнадцать. Но вы мне так и не объяснили, милорд, почему вы были так жестоки по отношению к ней.

Маркиз улыбнулся ей в ответ.

— Вы понимаете, леди Шерингтон, — сказал он, — что, поскольку она выдавала себя за вас, я ожидал, что она скажет мне правду о тех неблаговидных махинациях, жертвой которых стала моя мать!

— О, я сожалею, очень сожалею! — воскликнула леди Сузи. — Я знаю, что нам не надо было делать этого. Но я хотела помочь Жану и в то же время, вы можете мне не поверить, — спасти вашу мать от этого безнравственного проходимца.

— О ком вы говорите? — не понял маркиз. Леди Сузи посмотрела на Трину.

— Я не должна этого говорить?

— Ну конечно, ты можешь рассказать обо всем, мама, — ответила Трина. — Я сама собиралась признаться в грехах его милости при первой удобной воз-мож-ности.

Она увидела, что маркиз ждет объяснений, и продолжала:

— Ваша мать сообщила герцогу, что, если мы не найдем для нее эликсир молодости, она немедленно уедет отсюда в Рим и отдаст себя в руки человека по имени Антонио ди Касапеллио, который подвергнет ее гипнотическим сеансам и одновременно даст снадобья, которые вернут ей молодость.

— Я слышал об этом Касапеллио, — угрюмо сказал маркиз. — Вы уверены в том, что говорите?

— Можете спросить у герцога, — сказала Трина. — Хотя то, что мы сделали, и достойно порицания, мы, по крайней мере, не нанесли физического ущерба вашей матери, что, как я понимаю, наверняка сделал бы итальянец. Снадобье, которое она получила под видом эликсира молодости, всего лишь смесь лекарственных трав.

Маркиз нахмурился.

Он не успел сказать ни слова, как раздался торжествующий возглас герцога и тот появился в проходе, толкая перед собой большой ларец.

Он был из числа тех, которые Трина уже видела в тайнике и открывала, чтобы посмотреть на драгоценности, которые в нем лежали.

Белая рубашка де Жирона была так же грязна, как платье Трины, однако он умудрился сохранить чистым лицо и, когда поднялся на ноги, сразу направился к леди Сузи, обнял ее и сказал:

— Скажи мне, когда ты выйдешь за меня замуж, дорогая? Благодаря твоей дочери я теперь очень богатый человек!