Глава 4

Вернувшись в замок, Трина решила сразу же отправиться в постель.

Когда она проходила мимо музыкального салона, то услышала голоса матери и герцога. Девушка на цыпочках прошла мимо двери, не желая им мешать.

Когда она раздевалась, то снова подумала о странности того, что герцог умолчал о пребывании маркиза в замке. Они, конечно же, сегодня встречались и разговаривали друг с другом, и было бы естественно, если б Жан де Жирон во время ужина упомянул о том, что маркиза приехала не одна.

Единственное подходящее объяснение, которое пришло ей в голову, заключалось в том, что герцог, скорее всего, не хотел, чтобы циничный маркиз с его скептическим отношением ко всему вокруг встретился с Сузи.

«Он наверняка понял, — подумала Трина, — что мама легко теряется в присутствии подобных типов, и я думаю, что она не смогла бы так уверенно разговаривать с маркизом, как я сегодня вечером. Очень удачно, что завтра утром он уезжает. А как только мы получим десять тысяч фунтов, то и сами тут же уедем».

У нее возникло ощущение, что как бы легко ни было ввести в заблуждение маркизу, сделать это в присутствии ее сына будет гораздо труднее.

Потом девушка попыталась внушить себе, что тревожиться об этом не имеет смысла.

Ну кто сможет вообразить, даже в самых буйных фантазиях, что существуют две женщины, мать и дочь, которые так похожи друг на друга, как Трина с леди Сузи?

В то же время Трина беспокоилась, что, несмотря на схожесть волос, кожи и глаз, любой внимательный наблюдатель неизбежно обнаружит между ними разницу при более тщательном рассмотрении.

Сузи, как бы молодо ни выглядела, все же родила ребенка, и материнство оставило свои следы — у нее была чуть более полная грудь и не такая тонкая талия. Ее движения были не такими порывистыми, как у восемнадцатилетней девушки. Опять же, контуры ее лица были чуть грубее, чем у Трины.

Трина была достаточно сообразительна, чтобы понять, что поодиночке им было бы нетрудно выдавать себя друг за друга. Однако если поставить их рядом, такой искушенный человек, как маркиз, без колебаний обнаружит, что перед ним две разные женщины.

«Мы должны уехать из Прованса, — вновь про себя повторила девушка, — однако это не означает, что нам придется сразу же вернуться в Англию».

Они могли бы оставаться некоторое время в Париже, где герцогиня Д'Оберг была бы только рада принять их у себя.

— Вы так мало у меня гостили, Сузи, дорогая, — сказала герцогиня во время их отъезда. — Я, конечно, понимаю, что вы хотите посмотреть на замок Жана, но, когда вы устанете от сельской жизни, возвращайтесь в Париж. Я обещаю, что вы с Триной станете здесь самыми популярными женщинами; общества которых все будут искать.

Герцогиня говорила об этом с такой сердечностью, и Трина тогда подумала, что с удовольствием приняла бы ее радушное предложение.

«Было бы совсем неплохо, если бы мама блистала в парижских салонах, — подумала девушка. — Вся молодость ее прошла в самоотречении. Ее всегда подавляли и унижали ужасные сестры отца. Ей пришлось посвятить капризному инвалиду свои лучшие годы, но ни от него, ни от его родных она не дождалась даже доброго слова».

Когда Трина легла в кровать, она снова подумала о том, как несправедлив был отец в своем завещании, и твердо решила вознаградить самоотверженность матери, когда ей исполнится двадцать один год.

«А пока, — решила она, — я могу оплачивать ее наряды, как будто я покупаю их для себя, и если поверенные будут жаловаться на мою расточительность, я буду так с ними спорить, что они предпочтут дать мне те деньги, которые я у них попрошу».

Она не заметила, как ее мысли вернулись к разговору с маркизом.

«Если быть честной, то он наиболее привлекательный мужчина из всех, кого я до сих пор встречала», — успела сказать она себе, прежде чем заснула.

Вместе с утром пришли и первые проблемы: как сохранить в тайне от маркизы и ее многочисленной прислуги существование Трины.

— Прежде всего, мы теперь не сможем вместе ездить верхом, — сказал герцог. — Извините меня, Трина, но, когда мы с таким воодушевлением составляли наши планы, я не предполагал, что это будет связано с какими-то ограничениями для вас.

— Я согласна перетерпеть кое-какие мелкие неудобства, только бы вы получили десять тысяч фунтов, — улыбнулась Трина. — Лучше всего вам с мамой кататься верхом, пока я буду работать в кладовой. Когда я тайком прогуливалась перед завтраком, то видела в саду большие заросли розмарина.

— В парке замка также есть чабер и фенхель, — сказал герцог, — кроме того, я сказал садовникам, чтобы они принесли сюда еще некоторые растения, которые здесь растут и которые, я уверен, будут вам полезны. Это окопник и французский эстрагон, которые, думаю, надо добавить в эликсир.

— Конечно, они будут полезны! — согласилась Трина. — И если еще не отцвели майские ландыши, я хотела бы, чтобы их тоже принесли.

— Вы получите все, что хотите, — сказал Жан де Жирон. — Как долго вы будете готовить этот магический напиток?

— Мне хотелось бы приготовить его как можно быстрее, чтобы покончить со всем этим, — ответила Трина, — но определенного срока назвать не могу. Вы же понимаете, что, пока этот спектакль не будет сыгран, мама будет очень волноваться! Если мы с этим провозимся слишком долго, она и в самом деле так постареет, что ей самой понадобится такой же обман, как мы затеяли!

— Позвольте мне позаботиться о вашей матери, — попросил герцог.

У нее было такое чувство, хотя де Жирон ничего и не говорил, что он тоже думает о том, что все должно быть проделано до возвращения маркиза из Монте-Карло.

Девушка отправилась в кладовую, которой, к счастью, не пользовалась прислуга маркизы, и начала, постоянно сверяясь со старинными манускриптами и книгами, растирать отобранные травы. Она собирала их сок, аккуратно смешивала, добавляя компоненты по капле, и добилась того, что полученная жидкость испускала очень приятный аромат.

Сами по себе многие лекарственные растения содержали горечь, поэтому Трина решила добавить в свою смесь немного меда, чтобы слегка ее подсластить.

Еще когда она была ребенком, няня часто говорила ей, что мед обладает чудодейственными свойствами. Трина также вспомнила, что свежий мед всегда можно было найти в трапезной у монахинь-долгожительниц близлежащего женского монастыря.

Во время обеда Трина спросила герцога, есть ли возможность найти в Провансе определенные сорта меда.

— Конечно, — ответил тот, — и достаточно редкие. Например, мед с цветков чабера, лавандовый мед и даже мед с весенних первоцветов…

— ..которые, конечно, тоже должны войти в состав нашего эликсира, — закончила за него Трина.

Герцог обещал, что мед будет доставлен в замок. Потом он сказал:

— Сегодня вечером я представлю вашу мать маркизе. Думаю, что нужно нанести легкие мазки грима на ее лицо, чтобы она выглядела немного старше.

В этот момент Сузи, недавно вернувшаяся с верховой прогулки с герцогом, и в самом деле выглядела очень молодой и красивой. Глядя на нее, никто бы не поверил, что она нуждается в эликсире молодости.

— На самом деле, — пошутила в связи с этим Трина, — это я, а не она должна быть леди Шерингтон, а мама вполне может занять кресло под полом вместо меня!

— А что, это идея, — поддержал ее герцог. Однако леди Сузи воскликнула:

— Вы оба пугаете меня! Если я и выгляжу молодо, то это лишь потому, что я очень счастлива.

— Я хочу, чтобы ты всегда была именно такой, — проникновенно сказал герцог.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Трина почувствовала себя лишней.

Чуть позже Трина зашла в спальню матери, где та надевала элегантное вечернее платье, которое придавало ей более зрелый облик, чем те простые белые наряды, которые в основном и составляли ее гардероб.

Платье, которое надевала леди Сузи, являлось ее обычным нарядом во время траура по мужу. Оно было сшито из бледно-сиреневого панбархата, подол его украшали оборки из плиссированного шифона, такие же оборки были на лифе и рукавах.

Вокруг талии обвивался широкий розовато-лиловый пояс, поэтому Трина решила, что мать должна сегодня остановить выбор на аметистовом гарнитуре, состоящем из ожерелья, серег и браслета.

— Это платье всегда казалось мне старомодным и слишком строгим, — сказала девушка. — Я почти уверена, что именно тетка Дороти убедила папу купить тебе его! Однако сейчас это именно то, что нам надо.

— Он подарил мне к нему много прекрасных украшений, — ответила леди Сузи, — поэтому я была бы неблагодарной, если бы выражала недовольство.

— Мама, ты же всегда делала вид, что довольна, однако и ты и я прекрасно понимаем, что аметист слишком скучный камень, хотя мне нравятся твои бриллианты и, конечно, бирюза.

— Ты можешь носить все, что у меня есть, — сказала леди Сузи.

— Тогда, мама, давай договоримся, — заметила Трина, — что, когда ты выйдешь замуж за герцога и у тебя будет недоставать денег на такие мелочи, как одежда, я буду в качестве подарков пополнять твой гардероб.

— Ты не должна делать ни чего подобного — машинально сказала леди Сузи.

Она тут же осеклась и быстро добавила:

— Как могла тебе прийти в голову мысль, что я собираюсь выйти за герцога?

— Ну конечно же, вы поженитесь, мама, — убежденно сказала Трина. — Он так привлекателен, умен и так любит тебя.

— Откуда мне знать, захочет ли он жениться на мне? — тихо спросила леди Сузи.

Когда она произносила эти слова, Трине почему-то показалось, что герцог уже просил ее руки.

— Он и так уже был несчастен с первой женой, на которой женился из-за денег, — сказала Трина, — поэтому ты вряд ли захочешь приговорить его к тому, чтобы он несчастливо провел остаток своей жизни с еще одной такой же.

— А если предположить, — спросила тихо леди Сузи, — что после того, как мы поженимся, он обнаружит, что совершил ошибку, и будет горевать о том, что больше не в состоянии тратить так много денег на содержание замка?

— Если ты действительно так думаешь, мама, тогда мне остается только надеяться, что ты на самом деле не любишь герцога.

Леди Сузи испуганно посмотрела на нее.

Трина продолжала:

— Я уверена, что герцог любит тебя так, как никого прежде в своей жизни не любил. Ты сама себе создаешь трудности, хотя прекрасно понимаешь, что тоже любишь его.

Глаза леди Сузи наполнились слезами.

— О, Трина, я совсем запуталась. Что мне делать?

— Выйди за него замуж и дай ему возможность самому обо всем беспокоиться!

Трина обняла мать и поцеловала в щеку.

— Как ты можешь сомневаться? — спросила девушка. — У тебя есть прекрасный мужчина, безумно любящий тебя и к тому же предлагающий жизнь в потрясающем месте вдалеке от Англии, где останутся все эти несносные родственники моего отца. Если бы это касалось меня, я бы ни секунды не колебалась, чтобы взять его в свои руки, пока кто-то другой не сделал этого!

— Трина, ты говоришь такие ужасные вещи! — с испугом посмотрела на дочь леди Сузи.

Однако ее слезы при этом высохли, и на лице появилась слабая улыбка.

— Я счастлива, я очень счастлива, — сказала она, отгоняя грустные мысли, — что у меня теперь есть ты и Жан. Я годами не знала, что такое радостный смех, когда тебя постоянно тянет танцевать от радости или улететь на небо от счастья.

— Это и есть любовь! — уверенно заявила Трина. Когда она это говорила, то вспомнила, как прошлой звездной ночью соловьи услаждали ее слух песней любви.

Она заставила мать вытереть слезы и очень аккуратно нанесла ей легкие тени под глазами, добавив несколько небольших морщинок на лбу и в уголках рта.

Потом девушка отступила назад, чтобы полюбоваться на дело своих рук.

— Посмотри на меня, мама, — попросила она леди Сузи.

Когда та выполнила ее просьбу, Трина сказала:

— Я думаю, что этот макияж делает тебя немного старше, но ты все равно прекрасна. Не удивляюсь, что герцог влюбился в тебя в первое же мгновение, как увидел.

У нее неожиданно мелькнула мысль, что маркиз тоже может испытывать аналогичные чувства к ней самой. Но она тут же одернула себя, решив, что маркиз намного циничнее, чем герцог, и вряд ли встреча в парке под пение соловьев способна вывести его из равновесия.

Стараясь не думать о себе и маркизе, Трина сконцентрировалась на подготовке матери к визиту. Она уложила волосы, сделав прическу несколько отличной от повседневной. Потом Трина укрепила на прическе небольшую розовато-лиловую шляпку с бархатными лентами, которая очень подходила к платью.

— Ты выглядишь так, как будто собралась в Аскот или на прием в замок Мальборо, а не на простой визит к соседке в глухом провинциальном местечке, — улыбнулась девушка.

— Ты думаешь, Жан подумает, что я слишком разоделась? — заволновалась леди Сузи.

— Неважно, что подумает герцог, — ответила Трина, — ты должна сконцентрироваться на маркизе. Не забудь ненароком похвалить ее намерения найти эликсир молодости и заметь, что и сама была бы не прочь отыскать его.

В конце концов леди Сузи была готова, и, когда они сошли вниз, Трина была уверена, что герцог оценит ее усилия.

Чтобы леди Сузи чувствовала себя увереннее, девушка чем могла подбадривала ее. Наконец под руку с герцогом мать спустилась с парадной лестницы.

«Это именно тот мужчина, который нужен в мужья моей матери», — сказала себе Трина, глядя, как парочка удаляется в открытом экипаже.

Они направились кружным путем, чтобы прибыть к парадному входу в замок и попасть во внутренний двор через подвесной мост, перекинутый через ров с водой.

Позади замка почти до самых средневековых стен простиралась зеленая долина и английский парк, разбитый, как говорил герцог, еще во времена правления Людовика XIV.

Трина проводила экипаж взглядом и не теряя времени побежала наверх в кладовую.

Когда через час леди Сузи со своим спутником вернулись, в кладовую пришел слуга и сказал, что монсеньор герцог и мадам ждут ее в салоне.

Трина вымыла руки, сняла передник, которым предохраняла свое платье, и сбежала вниз, горя нетерпением услышать новости.

Леди Сузи уже сняла шляпку и положила рядом с длинными перчатками и сумочкой на кресло подле себя.

— Как все было? Расскажите мне! — воскликнула Трина, едва вбежав в комнату.

Герцог вежливо подождал, пока леди Сузи заговорит первой.

— Наверное, маркиза когда-то была прекрасной женщиной, — сказала она, — но, Трина, если б ты только видела, как жалко она сейчас выглядит.

— Правда?

— Ее больше никто и ничто не волнует, кроме заботы о давно увядшей красе! О, дорогая, надеюсь, что я никогда не стану такой! — У тебя это и не получится; Ты никогда не думала о себе, беспокоясь только о других людях.

— Я вижу, что маркиза тоже войдет в их число, — сказал герцог, — но ваша мать права — маркиза сейчас выглядит жалкой.

— Она выглядела не совсем нормальной, — заметила леди Сузи, — когда твердила о том, что должна найти эликсир молодости.

— Ты ей рассказала о его существовании? — спросила девушка.

— Это сделал Жан.

— Ваша мать пытается сказать, что из нее получилась плохая обманщица, — улыбнулся герцог. — Я сообщил маркизе, что чудесный эликсир, секрет которого скрыт в веках, будет в ее распоряжении через два дня. Это не слишком скоро?

— Нет, думаю, что к этому сроку успею его сделать, ваша светлость, — заметила Трина. — Однако мне кажется, что нам надо успеть потренироваться в подъеме и опускании хитроумного движущегося кресла.

— Я думаю, что мы можем воспользоваться еще одним тайным ходом, — сказал герцог. — Вы правы — наш спектакль будет выглядеть более убедительным, если устроить его посередине комнаты, а не у стены или книжной полки, где легче заподозрить какой-нибудь хитроумный трюк.

— Мы справимся с этим, — убежденно заявила Трина. — Кроме того, мне хотелось бы, чтобы вы, ваша светлость, нашли средневековый аптекарский флакон, в который я перелью эликсир, когда тот будет готов.

— Я точно знаю, что вам необходимо, — заметил герцог.

— Однако все же подробнее расскажите мне, о чем говорила маркиза, — попросила девушка.

— Она до сих пор неплохо выглядит, хотя красота ее заметно увяла, — ответила леди Сузи. — Однако она использует слишком яркую краску для волос, которая придает ей неестественный вид, как будто она раскрашенная кукла.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Может быть, мы изготовим ей другую краску. В некоторых книгах подробно описывается, какие травы для этого надо использовать, а также способы применения готовых красок. Например, в одном из рецептов говорится, что кровь зайца очень способствует росту волос.

Леди Сузи была шокирована.

— Не могу даже представить себе чего-либо более неприятного!

— О, есть, еще более ужасные рецепты, — сказала Трина. — Но давайте все же вернемся к маркизе. О чем еще она говорила?

Леди Сузи снова улыбнулась.

— Она говорила только о том, как выглядит, а также о тех многочисленных способах возвращения молодости, которые она уже испробовала на себе, посетив Париж в прошлом году.

— Я уверена, что ее заставили там выложить ужасающую сумму за все эти способы, — заметил герцог.

— По ее словам, ей были предложены все известные сейчас способы омоложения, — ответила Сузи. — Когда же она вернулась в Англию, то сочла, что массаж, который ей делали в Париже, слишком растянул кожу ее лица.

— Думаю, что все эти омолаживающие процедуры принесли ей скорее вред, чем пользу, — отметила Трина.

— Это заставило маркизу прийти к выводу, — продолжала леди Сузи, — что наружные методы лечения бесполезны и что она как-то где-то должна отыскать эликсир молодости.

— Она не упоминала, сколько собирается заплатить за него? — спросила Трина.

— Да, конечно, — ответила ее мать. — Маркиза сказала, что готова отдать все до последнего пенни тому, кто вернет ей былую красоту, когда мужчины вставали при ее появлении, чтобы посмотреть, как она проходит мимо, а когда она направлялась в оперу, ее сопровождали десятки экипажей с воздыхателями.

— Да, я могу понять, что она испытывает сейчас! — Впервые в голосе Трины послышались нотки сочувствия.

— Познакомившись с маркизой, я решила, что, когда наступит время, я приму старость со смирением, — заметила леди Сузи. — Пожалуйста, если ты когда-нибудь заметишь, что я придаю слишком большое внимание своему лицу, напомни мне о маркизе Клайвдон и о том, что не существует средств, чтобы остановить время.

Она адресовала свои слова Трине, но смотрела при этом на герцога, который сказал ей в ответ:

— Думаю, что в любом возрасте есть свои привлекательные стороны. Что до меня, то я, например, считаю, что бабушка выглядит просто чудесно, и с каждым разом восхищаюсь ею все больше.

— Вы видели ее сегодня, ваша светлость? — спросила Трина.

Герцог кивнул утвердительно.

— Она простила меня до такой степени, что даже согласилась дать мне аудиенцию! В то же время она намерена оставаться в своей комнате до тех пор, пока не почувствует, что снова готова принять мир, в котором ее внук унизится до того, что будет получать деньги за аренду родового замка!

Его тирада показалась Трине настолько остроумной, что она рассмеялась, однако леди Сузи заметила:

— Если только вы, Жан, не передумаете, чтобы не расстраивать ее.

— Единственное, что бабушка сказала мне твердо, это то, что она не намерена ни под каким предлогом встречаться с английской маркизой, арендовавшей наш замок, — отметил герцог. — Думаю, что она сдержит свое слово.

Герцог помолчал немного и добавил:

— Это лучшее из того, что можно было придумать. Однако теперь я озабочен тем, как ей рассказать о существовании Трины.

— Ну и прекрасно, — сказала Трина. — Наша цель будет достигнута, когда мы получим обещанные маркизой деньги и сможем уехать.

— Ты действительно думаешь, что мы должны поступить именно так? — спросила леди Сузи.

— Ну конечно, — ответила Трина. — Мне не хотелось бы здесь находиться, когда маркиза обнаружит, что эликсир действует совсем не так, как она ожидает. Я могу обещать лишь одно — она станет чувствовать себя лучше, да и выглядеть тоже.

— Действительно, это ей не помешает, — заметила леди Сузи. — Я думаю, хотя, конечно, могу и ошибаться, что она соблюдает строгую диету, чтобы сохранить фигуру. Она не ела ничего сладкого за чаем, которым нас угощала, хотя там было много разных английских деликатесов.

— Когда у тебя будет время, — попросила Трина мать, — мне хотелось бы, чтобы ты попробовала эликсир, который я почти приготовила. На мой вкус, он получился вполне приятным, но, чтобы я была совсем уверена в нем, надо убедиться, что он не вызывает расстройства желудка или головокружения.

— Вы не должны экспериментировать на матери, — решительно возразил герцог. — Давайте попробуем эликсир на мне.

— Конечно, вы тоже можете его попробовать, — ответила Трина. — Однако сомневаюсь, что ваша реакция на него будет такой же, как у мамы.

— Мы вместе попробуем его, — решительно сказала леди Сузи.

Как она сказала, так и сделали. Оба выпили по целому бокалу эликсира перед тем, как идти переодеваться к обеду.

Когда же они вернулись в гостиную, леди Сузи сказала.

— Я пытаюсь понять, есть ли какие-то изменения в моем самочувствиии. Однако я чувствую себя настолько хорошо, что мне сложно сказать, как эликсир подействовал на меня.

— А что скажете вы, ваша светлость? — спросила Трина герцога.

— Я чувствую себя так, что готов перевернуть весь мир, переплыть вплавь Ла-Манш и полететь на Луну! — воскликнул де Жирон.

— Не может быть, чтобы это эликсир так на вас подействовал!

— Я знаю, — ответил он, — однако ваша мама не верит мне, когда я ей говорю, что единственный эликсир, который мне нужен, — это она!

— Так заставьте ее в это поверить! — сказала Трина, и они заговорщицки улыбнулись друг другу.

Во время обеда они много смеялись, наслаждаясь обществом друг друга, вкусными и изысканными блюдами. Когда же обед закончился, Трина подумала, что пришло время снова оставить мать и герцога одних. Покинув их за оживленной беседой, она вышла в парк и точно так же, как прошлым вечером, пошла по газону к реке.

Луна уже поднялась, и к тому моменту, когда девушка дошла до каменной скамьи под кипарисами, на которой прошлым вечером слушала соловьев, лунный свет уже серебрил воды текущей между высоких берегов реки.

Она пока не слышала соловьев. Трина подошла к скамье, на которой они вчера сидели с маркизом, и подумала о том, что, интересно, тот делает в это мгновение.

Думал ли он о ней сегодня так же, как она о нем?

Девушка была уверена, что в Монте-Карло маркиза ожидает множество всяких интересных развлечений и прекрасных женщин, которые будут только рады пофлиртовать с ним и сделают его пребывание в княжестве Монако чрезвычайно приятным.

Она размышляла о том, почему маркиз не женат, и пришла к выводу, что это, наверное, потому, что он наверняка относился к тому типу мужчин, которые уделяют внимание всем известным красавицам сразу и, говоря словами одного циника, проводят время, путешествуя из одного будуара в другой.

Так случилось, что Трина знала достаточно много о лондонском свете, хотя в пансионе училось не так много девушек из Англии.

Когда она впервые была в Мадриде, а затем в Риме, ей приходилось выслушивать массу сплетен, которыми обменивались между собой ее подруги. Таким образом она смогла изучить не только амурные сплетни той страны, где находилась, но и своей собственной.

Не было ничего удивительного, что многочисленными любовными приключениями принца Уэльского восхищались не только в Англии — о них прекрасно знали во всей Европе: от Бордо до Варшавы и от Мадрида до адриатического побережья.

Трина тоже следила за похождениями принца, поэтому написала домой матери, чтобы та еженедельно пересылала ей иллюстрированные «Лондонские новости», журналы «Салон»и «Дамский журнал», в которых находила сведения обо всех известных в высшем свете личностях и с интересом их изучала.

Это был тот мир, в котором леди Сузи так и не успела блеснуть, поскольку ее муж заболел и не мог больше покидать дом.

Трине вспомнилось, что, когда она была совсем маленькой, иногда видела мать, которая надевала большую бриллиантовую диадему, бывшую частью фамильных драгоценностей Шерингтонов, и выглядела в ней просто неотразимо. А бриллиантовые же ожерелье, браслеты, кольца и броши, которые ей также приходилось надевать на светские рауты, выглядели на леди Сузи слишком тяжелыми и скорее подходящими для зрелой матроны, чем для нее.

— Ты выглядишь как сказочная принцесса, мама! — говорила ей тогда Трина. — Наверное, принц ждет тебя на балу.

Мать в ответ только смеялась.

— Мой принц — твой папа, дорогая.

Однако со временем Трина, сравнивая мать с отцом, пришла к выводу, что ее отец все же слишком стар для того, чтобы быть принцем из сказки.

Девушке вдруг пришло в голову, что воображаемый принц, которого она хотела бы видеть подле матери, очень похож на маркиза Клайвдона.

Как раз когда она подумала о маркизе, кто-то вдруг сел на каменную скамью рядом с ней.

От неожиданности Трина чуть вскрикнула. Это был маркиз. Когда лунный свет упал на его лицо, то оно показалось девушке еще более привлекательным, а сам маркиз еще более широкоплечим и высоким, чем прошлой ночью.

— Добрый вечер, леди Шерингтон, — поздоровался он. — Вы, несомненно, удивлены, увидев меня снова.

— Я… думала, что вы уехали в Монте-Карло, — с трудом выдавила из себя девушка.

— Я и отправился туда, — ответил он, — однако, когда добрался до Арля, узнал, что поезда не ходят из-за какого-то обвала на железной дороге. Я прождал несколько часов, затем решил, что меня совсем не прельщает ночь в каком-нибудь малокомфортабельном отеле, и предпочел вернуться сюда.

Трина с облегчением вздохнула.

Обращение маркиза, с которого он начал разговор, означало, что он, к счастью, не видел ее матери. Правда, в первое мгновение девушка подумала, что ее мать и герцог просто решили не говорить ей о возвращении маркиза в замок, не зная, что эта новость была бы ей интересна.

— Значит, вы уедете завтра? — спросила она, овладев собой.

— Вы так спешите избавиться от меня? — удивился маркиз.

— Нет, конечно, нет! Я просто спрашиваю. Наверное, вы очень огорчились из-за того, что ваши планы в последний момент расстроились.

— Я должен признаться, что рад возможности снова видеть вас.

— Не думаете же вы, что я поверю вашим словам? — Трина с сомнением покачала головой.