Династия любви

Тила молча смотрела на него, с трудом понимая слова, возвращавшие ее из рая, куда он вознес ее, обратно на землю.

Как будто понимая ее чувства, он взял ее за плечи и развернул лицом к двери.

— Мне кажется, — сказал он, — ты знаешь тайный путь наверх, где тебя никто не увидит.

Доедешь сама?

Она кивнула.

Он еще раз чмокнул ее в лоб.

Потом, отойдя в сторону, стоял и смотрел, как она скрылась в темноте коридора.

Не думая ни о чем, она медленно поднялась по узенькой лестнице, прошла по коридору мимо классной комнаты и, только дойдя до своей спальни, словно очнулась.

Занавески в ее комнате оставались раздвинутыми с тех пор, как она покинула ее ночью.

Девушка подошла к окну и взглянула на фонтан.

Звезды на небе уже начинали понемногу бледнеть, до рассвета оставалось совсем немного.

Скоро первые лучи солнца заскользят между деревьями.

Ей казалось, все это часть ее любви, проникавшей в каждую клеточку тепа.

Неожиданно она поняла, что ей нельзя больше оставаться в Ставерли.

Она безумно влюблена в Клинта Викхэма и, если при встрече он попросит ее о чем-нибудь, просто не сможет ему отказать.

Он сотни раз говорил, что любит ее, его поцелуи убедительнее слов доказывали силу и глубину этой любви.

Но она не могла забыть, что в это время в одной из гостевых комнат спокойно спит дочь маркизы.

Та самая, что положит начало его династии, которую он так мечтает основать.

«Я должна… бежать отсюда».

Тила подумала; именно это посоветовала бы ей мама.

Она любит Клинта, но, даже несмотря на это, она не сможет жить такой жизнью, которая позорит честь их семьи, память родителей.

Она резко отвернулась от окна, потому что окружающая красота гипнотизировала ее.

Быстро одевшись. Тила заколола волосы и прошмыгнула на цыпочках в классную комнату.

Присев за стол, на котором лежали принесенные из библиотеки книги, она достала бумагу и перо, которым писала Мэри-Ли.

Красивым, отчетливым почерком она поспешно черкнула записку.

Дорогая Эмили,

Я должна уехать в связи с непредвиденными семейными обстоятельствами. Пожалуйста, позаботься о мисс Мэри-Ли. Позже я пришлю за своим багажом.

Заранее благодарю за помощь,

Тила Стивенс.

Она сложила бумагу и на обратной стороне большими буквами подписала: ДЛЯ ЭМИЛИ.

Оставив записку на стопе таким образом, чтобы ее заметили. Тила вернулась в свою спальню.

Она взяла небольшую сумочку с деньгами, которые привезла с собой в Ставерли; остальные лежали в сейфе, в доме на холмах.

Быстро миновав коридор, она спустилась вниз и прошла к двери, выходившей в сад.

Здесь ее никто не увидит.

Узкая тропинка вилась между яркими кустами рододендронов.

На всякий случай Тила держалась подальше от окон.

Она добралась до парка и торопливо шагала, скрываясь в тени дубов.

Дом на холмах, окруженный большим садом, находился на другой стороне деревни.

Коблинсы наверняка спят.

Потратив около часа на дорогу. Тила наконец достигла цели.

Она юркнула в окно.

Уже внутри дома остановилась, раздумывая, правильно ли поступает, но даже без этого вопроса она знала, что больше не сможет находиться рядом с Клинтом, не выказывая своих чувств.

«Я люблю тебя! Я люблю тебя! — кричало ее сердце. — Но я… не могу… осквернять нашу любовь… грехом! Это не по-людски!»

Тила решительно тряхнула головой и поднялась на второй этаж.

В ее спальне все осталось нетронутым с того дня, как она уехала.

Она подошла к окну и раздвинула занавески, впустив в комнату лучи восходящего солнца.

Затем оглядела комнату и заметила, что даже ее старые платья все еще висят на ступе, а старые туфли, которые она носила, копаясь в саду, лежат возле кровати.

С трудом понимая, что делает. Тила разделась и скользнула в постель.

Слезы ручьем катились по щекам, и она уткнулась в подушку, чтобы никто не услышал ее всхлипываний.

— Я люблю его… люблю… его! — прерывисто шептала она.

Ее губы продолжали повторять эту фразу до тех пор, пока она не заснула.

Тила проснулась от того, что услышала голос Мэри-Ли.

Ей показалось, будто девочка зовет ее.

Открыв глаза, она осмотрелась и вспомнила, что убежала и сейчас далеко от Ставерли.

Она еще долго нежилась в постели, несмотря на то что яркое солнечное утро вовсю разгулялось за окнами.

Солнце врывалось в комнату вместе с веселым щебетом птиц.

Ей некуда было спешить — никто не знает, что она здесь, никто не найдет ее.

Около полудня Тила спустилась вниз, приведя Коблинсов в страшное изумление.

— Святые небеса, мисс Оттила! — воскликнула миссис Коблинс. — Откуда вы появились?

— Я приехала вчера, поздно ночью, — объяснила девушка. — И… я скрываюсь.

— Скрываетесь? — повторил Коблинс. — И от кого же, хотелось бы мне знать?

— От всех! — отрезала Тила. — И я хочу, чтоб вы оба пообещали мне никому не говорить, что я здесь. И если вас спросят обо мне, вы скажете, что не видели меня и не имеете представления, где я могу быть.

— Надеюсь, вы не попали в беду, мисс Оттила? — забеспокоился Коблинс.

— Я не знаю, — промолвила девушка. — Единственное, о чем я прошу вас, — спрячьте меня… а теперь я бы хотела поесть… Оказывается, я очень голодна!

Миссис Коблинс сразу же отвлеклась от предыдущей темы.

— Я сейчас же принесу вам чего-нибудь, мисс Оттила. Вы как будто немного бледная и изможденная, как мне кажется. Ну ничего, сейчас я вас покормлю, и все будет в порядке!

Оставив старушку хлопотать возле плиты, Тила прошла в гостиную.

Комната выглядела мрачновато без цветов.

Девушка подумала, не безопасно ли выйти в сад и нарвать там цветов.

«Безопасно? А кого я боюсь?»— разозлилась она на себя.

Роби наверняка догадается, куда она направилась, если ему сообщат о бегстве, а Патрик будет в бешенстве.

Но ни один из них в любом случае не предаст ее.

Думая обо всем этом. Тила сама не заметила, как убралась в комнате, — когда она бывала здесь, это вошло у нее в привычку.

Потом, сев на краешек дивана, стала ждать, когда подадут еду.

Ее не долго морили голодом — через несколько минут миссис Кобпинс принесла ей аппетитный омлет и салат, который Кобпинс сам вырастил в саду.

Она посмотрела на стариков.

Оба выглядели намного моложе и здоровее, чем во времена их бедственного существования в Ставерли.

Тила быстро справилась с омлетом и хлебным пудингом, который миссис Коблинс подала на десерт.

Она улыбнулась, вспомнив, как ненавидела этот пудинг в детстве, а теперь он ей очень понравился.

— Спасибо, — от души поблагодарила она стариков.

— Мы очень рады, что вы вернулись, мисс Оттила, — признался Коблинс. — Без вас нам было одиноко.

Тила улыбнулась и вышла в сад.

Она набрала целую охапку белой сирени и лилий, еще не совсем распустившихся.

Пыталась найти тюльпаны, но те еще только пробивались сквозь землю.

Тила понесла цветы в дом.

Парадная дверь была открыта, и она увидела возле крыльца привязанную к перилам лошадь.

Девушка на миг замерла в панике, но, поняв, что приехал Роби, успокоилась.

Конечно, он расскажет ей, что произошло в доме Клинта Викхэма, когда он узнал, что она сбежала.

С цветами в руках она вошла в гостиную.

— Роби! — воскликнула она. — Ты что, волнов…

Слова застряли у нее в горле.

Это был не Роби — у окна стоял Клинт Викхэм.

Типе показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.

Потом она почувствовала огромный прилив радости от того, что он нашел ее.

Он ничего не говорил и не двигался. Просто стоял и, чуть набок склонив голову, смотрел на нее.

Тила чувствовала неловкость и не знала, что делать.

Она положила цветы на маленький столик, потратив на это гораздо больше времени, чем обычно.

Поняв наконец, что объяснения все равно не избежать, она встала в полный рост и распрямила плечи.

Гордо подняла подбородок.

— К-как… ты… нашел меня? — поинтересовалась она.

— Когда я узнал, что ты сбежала, — ответил он, — я не смог в это поверить!

Тила подошла ближе, и теперь они стояли напротив друг друга на расстоянии вытянутой руки.

— Я… должна была уйти.

— Я думал, события прошлой мочи тебе подскажут, что я не могу жить без тебя, — сказал Клинт.

— Прошлая ночь была чудом… самым большим… чудом в моей жизни… Но именно из-за этого… мне и надо было уехать, — чуть слышно промолвила Тила.

— Но почему?

Снова эти односложные вопросы, без которых он не мог вести разговор!

— Потому что, — старательно подбирая слова, начала объяснять Тила, — если бы… я осталась… я бы… сделала для тебя все… и не смогла бы ни в чем тебе отказать.

— По-моему, я довольно ясно объяснил, чего хочу, — заявил Клинт. — Я хочу тебя!

Его голос звучал глухо.

Испугавшись, что он дотронется до нее, Тила отпрянула.

Она подошла к окну и невидящим взглядом посмотрела на сад.

Солнце золотило ее волосы, и Викхэму, стоявшему сзади, показалось, будто вокруг ее головы возник ореол.

Очарованный этим видением, он молчал.

Тила первая нарушила молчание.

— Из-за моей любви… к тебе… и из-за того… что ты заставил меня… позабыть обо всем… во что я верила… я должна была уйти… А теперь уходи ты… уходи… прямо сейчас! Мы не должны больше спорить.

— Должен заверить тебя, что не могу этого сделать, — спокойно ответил Клинт, — так как мне необходимо сказать тебе о том, что я решил вчера, когда целовал тебя.

Тила замерла.

— Все очень просто, — тихо произнес он. — Как скоро, моя дорогая, ты сможешь выйти за меня замуж?

Типе показалось, что она ослышалась или не правильно поняла его слова.

Как это возможно, чтобы Клинт Викхэм после всех разговоров о создании династии с дочерью маркизы, которая и в данную минуту ждет его в Ставерли, просил ее. Типу, выйти за него замуж?

Все перепуталось в ее голове.

«Чудо! Это чудо!»— думала она.

Ом был готов жениться на ней, даже не зная, что она Оттила Ставерли, по крайней мере занимающая какое-то место в обществе.

Он был готов жениться на «мисс Стивенс», которая не имела ничего, кроме своего воображения.

Чувствуя, как выскакивает из груди сердце, Тила все же колебалась: а вдруг он совершает ошибку? Вдруг позднее он пожалеет об этом?

— Разве… ты… забыл, — дрожащим голосом спросила она, — про… свою… династию?

Она не поднимала глаз, поэтому не увидела, как он улыбнулся.

— Да, я думал об этом, — ответил он. — И я все еще намерен основать мою династию.

Тила опешила.

Так, значит, она все-таки ошиблась — его слова имеют какой-то другой смысл.

Холод окатил ее с ног до головы.

Она не заметила, как Клинт подошел к ней сзади.

— У меня будет династия, — повторил он, — только она немного отличается от той, что я замышлял раньше. Но, думаю, тебе она понравится.

Тила не могла пошевельнуться.

Он обнял ее и развернул к себе лицом.

Взглянув на него. Тила заметила во всем его облике какую-то странную перемену.

И чуть погодя она поняла: просто он весь светится счастьем.

— Мы положим начало династии, моя любимая, — нежно произнес он. — И это будет династия Любви.

Прежде чем она смогла ему ответить, он притянул ее к себе, и его губы нашли ее.

Он целовал ее до тех пор, пока земля не выскользнула из-под ног.

Когда он поднял голову, девушка спросила, едва шевеля губами:

— Ты… ты… ты действительно этого хочешь?

— Я хочу этого больше всего, — подтвердил он. — И наша династия, твоя и моя, будет той веревочкой, которая протянется над Атлантикой и объединит не только нас, но и наши страны.

Он хотел вновь поцеловать ее, но она ласково оттолкнула его и положила руки ему на плечи.

— Ты… уверен… ты точно… уверен, — допытывалась она, — что не пожалеешь об этом… когда будет слишком поздно… и не станешь винить… себя за то… что не женился на дочери маркизы?

— Я ни о чем не пожалею! — твердо заявил Клинт. — Но если ты снова убежишь от меня, я ужасно разозлюсь!

— Так как же… ты… нашел меня? — спросила девушка, немного помолчав. — Тебе… Роби сказал… где… я могу… быть?

— Роби Ставерли? — переспросил он. — А ты что, говорила ему, где находишься?

Неожиданная нотка подозрительности прозвучала в его голосе.

Тила ужаснулась, вспомнив, что он даже не подозревает, какие отношения связывают ее и Роби.

Она собиралась что-то сказать, но Клинт продолжал:

— Я узнал от Мэри-Ли, что ты исчезла. Она пришла ко мне вся в слезах от того, что ты сбежала. К счастью, я был в кабинете один.

— Я не хотела расстраивать ее, — прошептала Тила.

— Но ты ее очень расстроила, — ответил он. — «Я люблю мисс Стивенс, папа, — сказала она мне, — отправляйся и найди ее! Ты должен вернуть ее! А другую гувернантку я буду ненавидеть!»

— И что ты сделал, после… того… как узнал… об этом? — спросила Тила.

Клинт улыбнулся:

— Я использовал свое воображение.

— Как?

— Это было не очень сложно. Так как ты ушла из дома после того, как мы расстались, было маловероятно, что ты могла заказать коляску или взять лошадь.

Он на миг приумолк.

— Я решил, что ты пошла пешком, а это значит, ты все еще на территории имения или в деревне.

— Да… я по недомыслию… решила… что ты не догадаешься.

— Я чувствовал, ты думаешь обо мне, и я так отчаянно хотел тебя найти, что воспользовался, как говорят индейцы, «силой мысли»— и приехал к этому дому.

Тила улыбнулась:

— Так вот, значит, что привело тебя сюда!

— Я никому не говорил, куда направляюсь, — сказал Клинт. — Я просто зашел в конюшню, взял лошадь и помчался искать тебя.

— Так, значит, ты не присутствовал на обеде! — воскликнула Тила. — Что же подумают твои гости?

— Если честно, мне все равно, что они подумают, — ответил Викхэм. — Я нашел тебя, и это главное, а если б тебя не было здесь, я бы поехал дальше, а о гостях просто не стал бы думать!

Тила рассмеялась:

— Бедный Патрик! Он так старался вовлечь тебя в высшее общество!

— Я думаю, он и для себя неплохо постарался! — съязвил Клинт. — И не сомневаюсь, если мне его помощь больше не будет нужна, он без труда найдет кого-нибудь еще.

Тила вопросительно посмотрела на него.

— Да, я достаточно осведомлен о том, какие деньги он зарабатывал на моем «спонсорстве», если это слово здесь подходит.

Тила содрогнулась, вспомнив о своей роли во всем этом предприятии.

Словно испуганный ребенок, она отошла от него и закрыла лицо руками..

— Я должна… так много… тебе рассказать, — запинаясь, произнесла она.

Он подошел и крепко обнял ее.

— Если ты о том, почему спустилась вчера ночью в мой кабинет, то не стоит, — улыбнулся он, — Я и сам обо всем догадался.

— Как?

— Когда я узнал, что Патрик общается с одним из моих злейших врагов, я понял, что где-то в моем окружении должен быть шпион.

Он чмокнул Типу в макушку.

— Но я не подозревал, что роль шпиона в моем доме будешь играть ты, моя дорогая!

— И ты… не разлюбишь… меня из-за этого? — испугалась Тила.

— Это очень хороший вопрос, — ответил Клинт. — Но ты так же хорошо, как и я, знаешь, что это невозможно. Мы просто не можем перестать любить друг друга.

Он пальцами приподнял ее подбородок.

Теперь она смотрела ему в глаза.

— Ты ведь безумно любила меня, даже когда сбежала и явилась сюда.

— Я приехала сюда… только потому, что безумно люблю тебя, — прошептала Тила. — Нашу любовь… невозможно ничем… разрушить… потому что она от Бога.

— Я знал, что ты так думаешь, — заметил Клинт. — И пусть это покажется чем-то невероятным, но я думаю так же.

— О, Клинт, это действительно правда?

— Ты бы почувствовала, если б я врал, — тихо молвил он. — А этого мы никогда больше не будем делать, и у нас не будет секретов друг от друга.

— Конечно, любимый, — согласилась Тила.

— Хотя, если б ты не спустилась вчера ночью в кабинет, ты бы не смогла спасти меня, — напомнил Клинт. — Так что я благодарен тебе, моя драгоценная: эти двое, которых, как мне стало известно, давно разыскивают в Америке, больше никогда не побеспокоят нас.

— А как… быть… с тем, кто поспал их? — в страхе спросила девушка.

— Даже если в грядущем мне и будет угрожать опасность, я уверен, ты спасешь меня, — улыбнулся он. — По я обещаю принять все меры предосторожности, чтобы тебе не пришлось этого делать.

Она еще не успела что-нибудь сказать, как он привлек ее к себе.

— Я знаю, ты мечтаешь путешествовать, и мы обязательно объедем вокруг света, а кроме этого; займемся еще массой увлекательных вещей.

Тила словно опьянела от счастья, а он между тем продолжал:

— Чем скорее мы поженимся, тем лучше.

Да, это невероятно, но я до сих пор не спросил тебя о твоей семье. Есть ли она у тебя?

— Еще более невероятно, — ответила Тила, — то, что Роби — мой брат.

Клинт в замешательстве посмотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, что ты Ставерли? — спросил он.

Тила улыбнулась.

— Оттила Ставерли, — поклонилась она.

— Думаю, я должен был догадаться, — воскликнул он, — что гувернантка по фамилии Стивенс не может выглядеть, как ты, и быть такой невероятно умной.

— Я не верю ни одному твоему слову! — рассмеялась Тила. — По, милый мой Клинт, я же должна была хоть как-то показать, что я лучше дочери маркизы, в которой ты, оказывается, не заинтересован.

— Оттила Ставерли! — повторил Клинт. — Мне нравится, мне очень даже нравится!

— Что, думаешь о своей династии? — поддразнила его Тила.

— Я думаю, когда мы поженимся, мы будем самыми счастливыми людьми во всем мире.

Он посмотрел на нее, и в его глазах зажегся лукавый огонек.

Тила вспыхнула и спрятала свое лицо на его груди.

— Я все еще жду ответа на свое предложение, — сказал Клинт.

— Мы должны спросить у Роби. Мама и папа умерли, но Роби все еще мой опекун. Боюсь, ему нелегко будет поверить в то, что «всемогущий Викхэм», который столько сделал для Ставерли, навеки свяжет себя с его семьей.

— Очень крепко свяжет, — уверил ее Клинт. — И авторитетно заявляет, у нас прекрасно все получится.

Тила вопросительно посмотрела на него.

— Роби сможет приглядывать за поместьем, — объяснил он, — и обитать в этом милом маленьком доме. Ему придется по вкусу жизнь в Ставерли, когда мы время от времени будем уезжать, и тогда осуществится его мечта — он вдоволь наездится на моих лошадях. Вот видишь, как все идеально получается.

— Это просто чудо! — воскликнула Тила. — И как замечательно, что ты думаешь не только о моем счастье, но и о Роби.

— Я знаю еще одного человека, который будет невероятно счастлив, — улыбнулся Клинт. — Это Мэри-Ли.

Тила в замешательстве посмотрела на него.

— А ты уверен, что она не будет против, если… я займу место ее матери?

— Мэри-Ли так переживала, когда ты исчезла, что я понял — она без ума от тебя, — ответил Клинт. — И должен заметить, с тобой она выглядит намного жизнерадостнее, чем с кем бы то ни было еще.

Он привлек ее к себе.

— Я думаю, у Мэри-Ли должны быть братья и сестры, чтобы она могла с ними играть. А комнат для них достаточно и в Ставерли, и в моих американских домах.

Тила зарделась от его слов и пришла в такое смущение, что его сердце защемило от любви к ней.

— Моя драгоценная, моя дорогая, — сказал он, — каким я был глупцом, полагая, что счастье возможно с какой-то другой женщиной!

Тила провела рукой по, его щеке, и он признался:

— Я не говорил тебе, что первая жена была самой большой ошибкой в моей жизни и если б она не умерла, то мы бы наверняка развелись.

Он взял Типу за руку и поцеловал каждый ее пальчик.

— Тогда я решил: если женюсь во второй раз, то это будет брак по расчету — такие браки заключают большинство французских и английских аристократов.

— Роби говорил мне об этом, — кивнула Тила. — О том, что многие приезжают в Америку с целью найти богатую невесту.

— Это и натолкнуло меня на мысль об обратном процессе, — улыбнулся Клинт. — Я замыслил приехать в Англию и найти невесту из аристократических кругов.

— Ив этом тебе помог Патрик.

— Да, он все продумал, — ответил Клинт. — Но, разумеется, он не мог предположить, что я нежданно-негаданно влюблюсь в самого нежного и прекрасного человека на земле! Влюблюсь страстно и безоглядно!

— О, Клинт… ты уверен… что по правде меня так любишь?

— Люблю как? — переспросил он. — Так, что убежден — никто кроме тебя не принесет мне счастья! Так, что в жизни моей нет ничего более важного, чем ты!

— Это я и хотела услышать, — с улыбкой прошептала Тила.

— Тогда чего же мы ждем?

Он резко встал и потянул ее за собой.

— Что ты говоришь? Что ты делаешь? — удивилась она.

— Мы сейчас найдем твоего брата и скажем ему, что собираемся пожениться немедленно, точнее — когда мистер Трент привезет специальное разрешение!

— И мы действительно сможем сразу пожениться?

Она смотрела на него, и солнечные лучи веселыми искорками отражались в ее глазах.

— Но у меня нет никакой одежды в приданое и, очевидно, нет времени, чтобы ее купить.

Клинт рассмеялся:

— Мы все купим в Париже, и тогда ты своей красотой затмишь луну, звезды и даже солнце.

Он наклонился и вновь страстно поцеловал ее.

Все ее существо с трепетом откликнулось на его поцелуй.

— Я люблю… тебя! Я люблю… тебя!

Ее сердце билось в такт с этими словами, и она слышала, как его сердце отвечает ей.

И они стали одним целым.

Их души соединились навеки и воспарили высоко, высоко, к Небесным Вратам, которые вот-вот откроются для них навсегда.