От автора

Мое первое свидание с Грецией состоялось, когда я прочитала книгу Роберта Пэйна «Великолепная Греция». С тех пор я просто влюбилась в эту замечательную страну.

Когда же я сама оказалась там, я поняла, насколько глубоко эта книга помогла мне проникнуть в суть магического очарования легендарных богов Греции.

Делос — место, где, по преданиям, родился бог света Аполлон, — выглядит именно так, как я его описала.

Некоторые из изображенных мною персонажей — это, безусловно, плод моего воображения, но Парфенон и Эрехтейон описаны так, как они выглядят в действительности.

По прошествии двух с половиной тысяч лет Греция все еще остается неразгаданной тайной для западного мира.

Роберт Пэйн в своей книге совершенно справедливо заметил:

«Великолепие Греции озаряет божественным светом жизнь всех, без исключения, народов на Земле. Именно благодаря плодотворному влиянию греческой философской мысли христианство сформировалось в том виде, в котором мы его знаем.

Это может показаться невероятным, но изображения Будды на Востоке удивительным образом напоминают лицо Александра, которого греки считали воплощением бога Аполлона.

Для нашей цивилизации Греция, бесспорно, является колыбелью науки, философии и архитектуры.

Эллинами были возведены самые величественные в мире храмы и созданы самые выразительные в мире скульптуры.

Более того, мы обязаны им зарождением нового образа мышления, предполагающего, что человеческой мысли нет ни пределов, ни границ.

Наверное, поэтому, путешествуя по Греции, каждый из нас ощущает себя паломником по святым местам.

Глава 1

1874

— Мет! Нет! Нет! Я ни за что этого не сделаю!

Голос принцессы Мэриголд сорвался на крик.

Сняв с ноги туфельку, она запустила ею в своего инструктора, полковника Бассета.

Подобное уже случалось с полковником ранее, потому ему не составило труда быстро отклониться. туфелька приземлилась на верх застекленного шкафчика, едва не сбив вазу прекрасного дрезденского фарфора.

Принцесса лежала на кушетке. Теперь ей удалось немного успокоиться:

— Вы можете передать ее королевскому величеству, что я не согласна ехать в Грецию. И не хочу об этом ничего больше слышать!

Полковник Бассет вздохнул:

— Боюсь, ваше королевское высочество, что вы не вправе игнорировать распоряжения королевы.

— Почему нет? — с вызовом спросила принцесса. — Предполагается, что мы живем в свободной стране.

Полковник Бассет ничего не ответил, и после паузы она продолжала:

— В свободной! Конечно, в свободной. Но только не для меня, отпрыска королевской крови, но без трона. Здесь просто никто не желает меня слушать!

И это полковнику уже приходилось слышать, но он промолчал.

Вдруг неожиданно открылась дверь и послышался голос:

— Кто-нибудь дома?

Принцесса встала с кушетки.

— Холден! — воскликнула она. — Слава Богу, ты пришел. Как ты думаешь, что произошло?

Принц Холден прошел в глубь комнаты, поздоровался с полковником и вернулся к принцессе.

Это был красивый, широкоплечий молодой человек с чертами лица германского типа.

— Я слышал твой возмущенный голос, — сказал принц, — и подумал, что что-то случилось.

— Случилось! — отозвалась принцесса. — О, Холден, Холден, что мне делать?

Принц поднес руку принцессы к губам.

— Ты только расстраиваешь себя, — сказал он. — Однако мы договорились, что я возьму на себя заботы о всех твоих невзгодах. А ты не будешь волноваться.

— Волноваться? — воскликнула принцесса. — Конечно, это не могло не расстроить меня! Ты слышал, чего от меня требует эта старая виндзорская ведьма?

Принц Холден повернулся к полковнику Бассету.

— Что случилось? — спросил он.

— Ее королевское величество, — велеречиво начал полковник, — назначили ее королевское высочество представителем Великобритании на похоронах его королевского высочества принца Эминоса из Малии.

— Разве он умер? — спросил принц. — Я думал, он болен.

— Их высочество скончались, — ответил полковник. — Тело будет забальзамировано и отправлено в Афины. Похороны состоятся через две недели. Так как он не был важной, в дипломатическом смысле, фигурой, ее величество считают, что на похоронах будет достаточно ее представителя.

Принц Холден внимательно слушал. Повернувшись к принцессе, он тихо сказал:

— Тебе придется поехать, моя дорогая.

— И оставить тебя? — воскликнула принцесса. — Разве ты не понимаешь, что замышляет королева Виктория? Она никогда не хотела, чтобы мы поженились, и теперь делает все возможное, чтобы разлучить нас!

— Ей никогда это не удастся! — сказал принц.

Тем не менее беспокойство промелькнуло в его глазах.

Понадобились месяцы, чтобы королева Виктория согласилась на помолвку принцессы Мэриголд, своей близкой родственницы, и принца Холдена из Аленберга.

Никто бы не стал называть этот брак браком по расчету.

Принцесса безумно влюбилась в принца Холдена и отказывалась рассматривать другие кандидатуры.

С самого раннего детства принцесса доставляла королеве массу хлопот.

Она приехала в Англию со своими родителями после того, как принц Димитрий лишился трона на Панейросе, где его семья долгое время была у власти.

Эта семья стала обузой для королевы.

Сначала принц Димитрий умолял ее величество выслать британский флот и войска, чтобы вернуть себе трон.

Когда же она отказала ему в этой просьбе, принц Димитрий скончался, а вскоре от разрыва сердца умерла и его жена, англичанка по происхождению и кузина королевы.

По правде говоря, она так и не простила королеве, что та отказалась выполнить просьбу ее мужа.

По дворцу поползли слухи, что перед смертью она наложила на королеву какое-то греческое проклятие.

Так ли это было на самом деле или нет, но в лице своей дочери она действительно оставила ее величеству массу проблем.

При крещении принцессу нарекли Мэри Глориана Аметиста Виктория, в честь ее предков и, конечно, в честь королевы Виктории.

Как только принцесса Мэри, как все договорились ее называть, начала говорить, она отказалась откликаться на какое-либо еще имя, кроме Мэриголд.

Никто точно не знал, почему она выбрала себе именно это имя.

Однако она продолжала на этом настаивать.

Если кто-то отказывался ее так называть, она просто переставала обращать внимание на этого человека.

Сначала сдались ее няни, потом воспитатели и преподаватели.

Последней, скрепя сердце, сдалась королева Виктория. С тех пор принцесса стала для нее как кость в горле.

Ее воспитывали в Виндзорском замке.

В этом огромном громоздком сооружении хватило бы места и для дюжины детей. Но он был слишком мал для принцессы Мэриголд.

Она постоянно попадала в разного рода неприятности.

Тем не менее когда она выросла, то превратилась в настоящую красавицу.

От своей матери англичанки она унаследовала прекрасные светлые волосы и чудесный цвет лица. А от отца — темные, выразительные, красивые греческие глаза.

Это сочетание было столь завораживающим, что от нее невозможно было отвести глаз.

Это натолкнуло королеву Викторию на мысль поскорее выдать принцессу замуж.

Это непременно сделало бы жизнь в замке намного спокойнее.

Королева также понимала, что принцесса не примет ни одного из ее кандидатов.

Еще не увидев претендента, принцесса принимала решение, что он ей не подходит.

Коронованные особы предлагались ей на выбор один за другим.

Правда, королева Виктория не сомневалась в том, что все они были озабочены лишь союзом с ее могущественной империей.

У принцессы Мэриголд был один ответ:

— Нет! Нет! Нет!

Принцы приезжали в Англию напыщенные и самодовольные, уверенные в том, что этот брак свяжет их с британским троном.

Однако уезжать им приходилось униженными отказом.

Затем, довольно неожиданно, без всякого вмешательства со стороны королевы, принцесса Мэриголд познакомилась с принцем Холденом из Аленберга.

Он приехал в Англию погостить у друзей.

О его визите не было официально объявлено ни в Букингемском дворце, ни в Виндзорском замке.

Совершенно случайно, только потому, что ей нечем было заняться, принцесса решила посмотреть игру в поло в Рейнлаге.

Ее приглашали неоднократно, но она находила это мероприятие довольно скучным.

Тем не менее в этот день у нее ничего не было запланировано и она решила поехать.

Один молодой герцог, с которым она танцевала на балу накануне вечером, рассказал ей, что против них будет играть команда германского посольства.

— Они о себе очень высокого мнения, — сказал он. — Но я абсолютно уверен, ваше королевское высочество, что мы победим. Наша команда в отличной форме и еще ни разу не проигрывала в этом сезоне.

Подумав, он добавил:

— Вы могли бы оказать нам честь, если бы согласились посетить завтрашний матч.

Принцесса Мэриголд прекрасно провела тот вечер.

Никто не досаждал ей опекой, не говорил, что уже пора домой или что неприлично танцевать три раза подряд с одним и тем же партнером.

На следующее утро она распорядилась, чтобы ее отвезли в Рейнлаг.

Это означало, что одна из фрейлин должна будет сопровождать принцессу.

Та, которой предстояло отправиться с принцессой, горько жаловалась своим коллегам:

— У меня так болит голова! И почему этой девчонке не сидится? Я уверена, что вынуждена буду долгое время пробыть на солнце.

Она вздохнула:

— И вдобавок весь обратный путь мне придется выслушивать, как ей там было скучно!

Ее очень удивило то, что принцесса весь день была в прекрасном настроении, несмотря на то что домой они добрались довольно поздно.

— Я обязательно должен увидеться с вами завтра, — сказал принц Холден, когда отъезжал экипаж принцессы.

— Вы не забудете? — мягко поинтересовалась принцесса.

— Как вы могли подумать, что я забуду что-либо, связанное с вами? — возразил принц.

Они взглянули в глаза друг другу.

Нехотя принц позволил кучеру закрыть дверцу кареты, и пока карета отъезжала, принц и принцесса не отрываясь смотрели друг на друга.

На следующий день принц Холден прибыл с визитом в Виндзорский замок, чтобы засвидетельствовать почтение королеве Виктории.

Она приняла его без особого энтузиазма.

Аленберг был небольшим княжеством на юге Германии и не представлял особой важности.

Тем не менее королева была озабочена тем, чтобы предотвратить настойчивые попытки русских распространить свое влияние на ряд Балканских государств. Они уже проникли в Сербию и Северо-Балканские государства.

К счастью, российскому царю не удалось установить контроль над Болгарией.

Принц Александр Баттенберг отказался быть марионеткой в их руках. Тогда русские похитили принца и под дулом пистолета заставили его отречься от престола.

Королева Виктория была в ярости.

— Россия ведет себя просто бесчестно! — возмущалась она.

Однако именно события в Болгарии заставили королеву стать более лояльной к идее брака принцессы Мэриголд и принца Холдена, хотя Болгария и была большой страной, а Аленберг лишь маленьким княжеством.

Ее величество не уставала повторять, как это выгодно будет для принцессы выйти замуж за человека, который сможет сделать ее королевой.

К удивлению королевы Виктории, впервые с тех пор, как умер принц-консорт, она не могла отстоять свою точку зрения.

— Я намереваюсь, кузина Виктория, — твердо говорила принцесса, — выйти замуж за принца Холдена даже в том случае, если мне придется просто сбежать с ним, и пусть мне никогда не будет позволено ступить вновь на английскую землю!

Так как ничто не могло заставить принцессу изменить решение, королева Виктория дала свое согласие.

На следующую неделю было запланировано официальное объявление о помолвке принцессы Мэриголд и принца Холдена.

К несчастью, за день до того, как объявление должно было появиться в газетах, скончался пожилой родственник королевы и принцессы.

Это означало, что им придется шесть месяцев провести в трауре.

О том, чтобы провести хотя бы скромную свадебную церемонию, не могло быть и речи.

Тогда королева решила, что пока известие о помолвке останется в тайне для всех, кроме обитателей Виндзорского замка.

Официальное заявление будет сделано, когда назначат реальную дату свадьбы.

Теперь же голос принцессы дрожал от негодования:

— Теперь ты понимаешь, Холден, что королева использует смерть принца Эминоса как предлог, чтобы не дать нам пожениться!

После паузы она продолжила:

— Она надеется, что мы устанем ждать, и она воспользуется этим, чтобы выдать меня замуж за какого-нибудь дряхлого, разваливающегося старика.

Принц Холден слегка сжал руки принцессы:

— Нам осталось ждать меньше двух месяцев, — сказал он, — и, думаю, принц Эминос был не столь близким родственником, чтобы траур по нему был продлен.

— Но я не хочу оставлять тебя и не хочу ехать в Грецию! — воскликнула принцесса. — Я точно знаю, что затевает ее величество. Она рассчитывает, что раз мой отец был греком, я найду там кого-либо более могущественного, чем ты!

Принц знал, что это правда, но так как возразить было нечего, он просто молча поцеловал принцессе руку.

— И к тому же, — продолжала Мэриголд, — ты обещал увезти меня на своей яхте. Я еще не говорила королеве, но я уже знаю, кого из фрейлин возьму сопровождать нас — старую леди Милни.

Она улыбнулась и добавила:

— Если ей предложить достаточно выпить, она проспит весь день и весь вечер и совсем не будет нам мешать.

— Никому не следует так поступать, — твердо ответил принц.

— Но ведь это именно то, что королева пытается сделать с нами! — раздраженно воскликнула принцесса.

Принц Холден обратился к полковнику:

— Должен же быть кто-то, кто мог бы поехать вместо принцессы?

Полковник Бассет стоял у двери в некоторой растерянности. Он давно привык к капризам принцессы, но до сих пор не решил для себя, как лучше поступать в такие моменты: уйти без разрешения или остаться. Последнее грозило гневом и придирками со стороны принцессы.

— Даже если бы и был, ваше королевское высочество, — ответил полковник на вопрос принца, — я сомневаюсь, что королева изменит свое решение и заменит ее высочество кем-либо другим.

— Тем не менее поищите кого-нибудь, — резко возразила принцесса, — потому что я никуда не еду! Я скажу, что больна и не могу отправляться в путешествие и что мне нужно немного отлежаться.

— Я хочу, чтобы ты была со мной, — нежно сказал принц. — Я не могу дождаться того момента, когда смогу повезти тебя через Северное море в Данию или в любое другое место по твоему выбору.

— И я хочу быть с тобой! — ответила принцесса, глядя ему в глаза.

На мгновение они забыли, что полковник Бассет все еще в комнате.

— Я хочу стоять на палубе под ночным небом и любоваться звездами, — сказала принцесса, — и еще считать дни до нашей свадьбы.

— Я уже их считаю, — ответил принц, слегка сжав руку принцессы.

— Тогда давай проигнорируем распоряжение королевы и найдем кого-нибудь на мое место, — предложила она. — В таком траурном платье, которое я должна буду носить, любая девушка будет похожа на меня и окружающие не заметят подлога.

— Я согласен, — ответил принц, — но, думаю, вряд ли кто-либо осмелится пойти на такое. Любой побоится вызвать гнев ее величества.

— И все же кто-то должен быть, — настаивала принцесса. — Я уверена, вы кого-нибудь знаете, полковник.

— Боюсь, что нет, ваше высочество, — быстро ответил полковник Бассет.

— О, как вы можете так со мной поступать! — воскликнула принцесса. — Я думала, вы на моей стороне!

— Вашему высочеству хорошо известно, — ответил полковник, — что, если я осмелюсь помогать вам в ваших интригах против королевы, я буду немедленно уволен со службы или, если брать худшее, меня посадят в лондонский Тауэр за предательство.

И принц и принцесса знали, что в этих словах есть большая доля истины.

Посчитав излишним добавлять что-либо еще, полковник обратился к принцессе:

— Позвольте мне уйти, ваше высочество, у меня еще много работы с письмами.

— Да, да, конечно, — отозвалась принцесса.

Полковник быстро вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.

Принц Холден привлек к себе принцессу и сказал:

— Я люблю тебя. И для меня невыносима сама мысль о разлуке. Может быть, сказать королеве, что я тоже желаю присутствовать на похоронах принца Эминоса?

— Королева этому не поверит, — ответила принцесса. — Когда в твоем присутствии обсуждалась его болезнь, ты ясно дал понять, что никогда не был даже знаком с ним.

Принц вздохнул:

— Теперь вспоминаю. И почему я просто не промолчал!

— Такие вещи ее королевское величество не забывает, — сказала принцесса. — В любом случае, я уверена, королева не позволит нам с тобой путешествовать на одном корабле. Если только нам не повезет и они не выберут поезд.

— Как представительница ее королевского величества ты непременно должна отправиться морем.

Принц хорошо разбирался в вопросах придворного этикета.

Принцесса знала, что он был прав.

— Но, дорогой Холден, я хочу быть с тобой! — воскликнула принцесса. — Хочу уплыть на твоей яхте подальше от всех этих противных старых ворчунов, которые твердят, что я не должна выходить за тебя замуж!

— Я сойду с ума, если ты их послушаешь, — ответил принц.

— Ты же знаешь, что этому никогда не бывать! — с жаром ответила принцесса. — Я люблю тебя, Холден! Я никогда никого не любила в своей жизни до того, как встретила тебя.

Он прижал ее к себе и страстно поцеловал.

Королева пришла бы в ярость, если бы узнала, что принцу и принцессе удалось остаться наедине, без фрейлин.

Они оба понимали, что обязаны этим полковнику Бассету, который предложил принцу навестить принцессу именно утром, когда фрейлины отсутствовали.

Обычно принцессу сопровождали две престарелые леди.

Теперь же у них появилась возможность обсудить свои планы наедине. Правда, пока им не удавалось найти окончательного решения, да к тому же так, чтобы о нем не стало тут же известно всему замку.

Королева чинила им массу препятствий.

Теперь же принц с легким волнением в голосе говорил принцессе:

— Я люблю тебя, моя дорогая. Я люблю тебя и точно знаю, что если мы поженимся, то будем обязательно счастливы. Но это ожидание просто невыносимо.

— Для меня тоже, — отозвалась принцесса, — но будет еще хуже, если мне придется уехать. Это займет не менее трех недель, чтобы добраться до Греции, присутствовать на церемонии похорон, познакомиться там со всеми скучными людьми и вернуться назад.

Она раздраженно передернула плечами:

— Я уверена, что эта старая ведьма прикажет капитану двигаться со скоростью один узел, чтобы продлить нашу разлуку.

— Не расстраивай себя, дорогая, — сказал принц. — Клянусь, мы поженимся сразу, как только истекут эти шесть месяцев.

— Если она только позволит нам! — воскликнула принцесса. — Я боюсь, что в мое отсутствие она что-нибудь придумает: велит похитить тебя или отправит либо в Монголию, либо еще куда-нибудь.

Принц Холден рассмеялся:

— Ну и фантазии у тебя! Обещаю вести себя так тихо, как только смогу. И, чтобы не навлечь гнев ее величества, по возможности не буду попадаться ей на глаза, пока ты не вернешься.

— Я не поеду! Клянусь, не поеду! — Голос принцессы Мэриголд зазвенел. — Мы должны найти кого-нибудь, кто бы отправился вместо меня! Думай, Холден, думай! Кого мы знаем, кто был бы на меня хоть немного похож?

Раньше им не приходило в голову ничего подобного, и сейчас принц в замешательстве смотрел на принцессу:

— Довольно странно, что ты заговорила об этом. На прошлой неделе я видел девушку, похожую на тебя как две капли воды.

— Она что, моя родственница? — спросила принцесса.

— Я гостил у герцога Илчестерского, — продолжал принц, — и по просьбе герцогини сопровождал ее в церковь на воскресную службу.

— Так, продолжай, — разволновалась принцесса.

— Это была довольный милая сельская служба. Но я был поражен, когда увидел в первом ряду приятную даму с девушкой, похожей на тебя как родная сестра.

— Не могу в это поверить! — воскликнула принцесса. — Кто она?

— Я спросил об этом у герцогини. Оказалось, что эта дама — жена викария, гречанка.

— Гречанка? — удивилась принцесса. — А девушка, похожая на меня?

— Ее дочь, Авила, — ответил принц. — Нас познакомили, но я забыл рассказать тебе об этом.

Он улыбнулся и добавил:

— Разве я могу думать о ком-либо, кроме тебя?

— Если она так на меня похожа, — рассуждала принцесса Мэриголд, — и если в ее жилах тоже течет греческая кровь, тогда давай просто заплатим ей, чтобы она отправилась вместо меня. Хотя можно представить все так, словно мы делаем ей этим большой подарок.

— Ты опять выдумываешь! — рассмеялся принц. — Я не верю, что ей могут позволить поехать. Обман может раскрыться в любой момент.

— Если она займет мое место непосредственно перед отплытием да к тому же будет вся закутана в черное, кто ее узнает под густой креповой вуалью?

— Ты серьезно так думаешь? — спросил принц. — Хочу, чтоб ты знала, что эта идея кажется мне сумасшедшей. Королева будет в бешенстве, если узнает.

— Если узнает, — подчеркнула принцесса. — Холден, нам просто нужно все тщательно продумать. Ты прекрасный организатор. Уверена, мы со всем прекрасно справимся.

Она сделала паузу:

— Я люблю тебя! Люблю! Разлука с тобой даже на день — для меня мучение. Разлука на недели просто убьет меня!

— Дорогая моя, не говори так. — Принц Холден обнял ее и хотел поцеловать, но она прижала пальчики к его губам.

— Обещай мне, — попросила она, — что сделаешь все возможное, чтобы увезти меня на своей яхте. Обещай!

Принц взглянул на нее и нерешительно ответил:

— Обещаю, но…

Слова, которые он хотел добавить, утонули в ее страстном поцелуе.

Глава 2

Принц Холден сам управлял экипажем, в котором они с принцессой ехали в Илчестер.

— Какая удача, что вчера вечером на приеме мне удалось сесть рядом с герцогиней Илчестерской, — сказал принц.

— Думаю, судьба на нашей стороне, — согласилась принцесса. — Сейчас нам нужно будет убедить эту даму, что мы можем сделать ее дочери необыкновенный подарок, предложив ей отправиться в Грецию вместо меня.

Принц выглядел сосредоточенным.

Сам он считал маловероятным, что жена викария согласится на подобную авантюру.

Более того, принц был уверен, что их план может выплыть наружу, и это настроит королеву Викторию против них обоих.

Однако сейчас он предпочитал не думать о плохом.

Принцесса Мэриголд рассуждала вслух:

— Как будет чудесно уплыть отсюда на твоей яхте! Тебе нужно будет все продумать, чтобы мой отъезд и отъезд этой девушки в Грецию совпали бы.

Возможность провести какое-то время вместе с принцессой очень привлекала самого принца, и сейчас он предпочел просто промолчать.

Ему удалось сделать так, что фрейлина принцессы следовала за ними в другом экипаже.

— Мне очень жаль, — объяснил он ей, — но в самом экипаже только два свободных места. Думаю, вам вряд ли будет удобно сидеть на козлах вместе с кучером.

Они покинули Виндзорский замок рано утром, избежав, таким образом, возможности быть замеченными кем-нибудь из официальных лиц.

Принц организован так, что леди Бедстоун, фрейлина принцессы, следовала за ними в другом экипаже.

Принцесса предпочла взять с собой именно леди Бедстоун потому, что та была стара, плохо слышала и была необыкновенно рада возможности провести день с герцогом и его семьей.

Принц объяснял свой план принцессе:

— Я сказал герцогине, что ты очень хочешь полюбоваться ее садом, о котором я тебе много рассказывал. А также я попросил организовать для тебя встречу с женой викария.

— Она была удивлена? — спросила принцесса.

— Сначала да. Но я объяснил, что в замке нет никого, кто бы умел хорошо изъясняться по-гречески.

— Если все пойдет так, как мы задумали, это будет просто великолепно! — воскликнула принцесса.

Она не подозревала, что всю прошлую ночь принц Холден не сомкнул глаз, обдумывая, как бы отговорить принцессу от задуманного.

В конце концов он решил, что в этом ему поможет жена викария. Он был абсолютно уверен, что она откажется принять участие в обмане.

Принцесса же была необыкновенно взволнована тем, как все пройдет.

Она положила руку принцу на колено и произнесла:

— Я люблю тебя, Холден. И клянусь, что никто и ничто не помешает нам пожениться на следующий день после окончания траура.

— Если даже наш план сорвется, то мы просто сбежим, — весело сказал принц. — Давай поженимся во Франции или еще где-нибудь. Тогда королева Виктория, какой бы могущественной она ни была, ничего не сможет нам сделать.

— Думаю, она найдет нам какое-нибудь наказание, — ответила принцесса. — Но ей не удастся помешать мне стать твоей женой!

— И никому не удастся, — добавил принц.

Он был так же сильно влюблен в принцессу, как и она в него.

Конечно, он понимал, насколько будет почетно для его княжества родство с британским троном.

В прошлом у него было много женщин, но ни к одной он не испытывал того, что испытывал к принцессе.

Однако принц старался не терять головы.

Он пытался отговорить принцессу от поступка, который явно вызовет гнев ее величества.

Принц Холден прекрасно понимал, что все боятся королеву Викторию, даже принц Уэльский.

При первой встрече с королевой принц Холден испытал благоговейный трепет перед этой могущественной женщиной.

И теперь он осознавал, что его отец будет крайне расстроен, если так случится, что королева прервет все отношения с их княжеством.

Если их с принцессой перестанут принимать в Виндзорском замке, для обоих это будет просто катастрофой.

Но сейчас в этот яркий солнечный день с ним рядом была принцесса!

И ничто не предвещало неблагоприятного поворота событий.

Они достигли поместья, которое было лишь в шести милях от замка.

Герцог был владельцем нескольких домов, но раскинувшийся на пяти тысячах акров земли Честер-Парк был одним из самых великолепных.

Поместье принадлежало этой семье несколько веков. Каждое поколение привносило в него что-то свое.

Экипаж въехал в ворота, и принцу показалось, что Честер-Парк напоминает скорее дворец, чем загородный дом.

Герцогиня тепло поприветствовала принцессу Мэриголд:

— Какой приятный сюрприз видеть вас здесь, ваше королевское высочество! — воскликнула она.

— Мне рассказывали, что у вас чудесный сад, — ответила принцесса. — Я воспользовалась свободным днем, чтобы приехать сюда с принцем.

Принц Ходден поклонился и поцеловал герцогине руку.

Затем к ним присоединился герцог и все направились к столу.

За обедом герцогиня обратилась к принцессе:

— Принц Холден говорил мне, что вы хотели побеседовать с миссис Грандел.

— С огромным удовольствием, — ответила принцесса, — если только это несложно устроить. Я боюсь, что после смерти моих родителей я успела изрядно подзабыть греческий. Теперь я практикуюсь по книгам, но разве это может сравниться с живым общением!

— Я с вами абсолютно согласна, — ответила герцогиня. — Я уже написала миссис Грандел, что вы заедете к ней в три часа.

— Это очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила принцесса. — Скажите, а когда миссис Грандел приехала из Греции?

Принцессе показалось, что этот вопрос застал герцогиню врасплох.

Она взглянула на мужа, сидящего рядом, и тот быстро ответил:

— Миссис Грандел — женщина очень замкнутая и не любит рассказывать о тех временах, когда она жила в Греции.

И тут же герцог перевел разговор на другую тему: он принялся обсуждать достоинства лошадей, которых недавно приобрел.

Разговор о миссис Грандел неожиданно прервался.

Принцесса сообразила, что здесь, должно быть, есть какая-то тайна. И хотя она не собиралась выяснять правду, ей было любопытно, что же могло произойти на самом деле.

Ей удалось казаться увлеченной, когда после обеда герцогиня повела ее осматривать сад. Однако в душе принцесса считала минуты, пока можно будет уйти.

По пути к дому викария, принцесса вздохнула с видимым облегчением.

— Никогда еще время не тянулось так медленно! — пожаловалась она.

— Не расстраивайся, дорогая, — утешал ее принц, — даже если миссис Грандел не согласится нам помочь, мы найдем кого-либо еще, чтобы осуществить наш план.

— Не думаю, что в мире так уж много девушек, похожих на меня, — ответила принцесса.

— А вдруг я ошибся, — поколебавшись, сказал принц. — Ведь в церкви я видел девушку только мельком. Но это мы сейчас узнаем.

Когда экипаж остановился у ворот дома викария, принцесса предложила леди Вед-стоун не утомлять себя нанесением визита:

— Герцогиня сказала, — обратилась принцесса к фрейлине, улучив момент, когда их никто не мог услышать, — что миссис Грандел — женщина очень замкнутая. Не желаете ли остаться здесь?

— С огромным удовольствием, мадам, — отозвалась леди Бедстоун. — Признаться, прогулка по саду и необходимость постоянно выходить из экипажа необыкновенно утомили меня.

— Тогда отдохните в тени. Мы не задержимся надолго, — проворковала принцесса.

Когда принц и принцесса вышли из экипажа, их уже ожидал преподобный Патрик Грандел.

Как того требовал этикет, он вежливым поклоном поприветствовал принцессу и пожал руку принцу.

— Моя жена ждет вас в гостиной, мадам, — обратился он к принцессе. — Пока вы будете заняты беседой, я покажу его королевскому высочеству мою новую площадку для игры в шары и только что установленные мишени для состязания в стрельбе.

— С удовольствием посмотрю и то, и другое, — отозвался принц.

Викарий прошел в гостиную, где его жена и дочь были заняты шитьем, и представил дам друг другу.

Мать и дочь грациозно поклонились принцессе. Когда Мэриголд увидела девушку, она едва не вскрикнула. Сомнений в правоте принца не было: дочь викария была похожа на принцессу как родная сестра.

У нее были такие же чудесные светлые волосы, что вполне понятно, так как сам викарий был голубоглазым блондином.

А темные глаза, унаследованные от матери-гречанки, казались огромными для небольшого личика, с сосредоточенным выражением.

Она действительно так была похожа на принцессу, что в это с трудом верилось.

Правда, она была двумя годами моложе и в ее красоте было что-то, чего недоставало самой принцессе.

По мнению принца Холдена, в ней было что-то неземное. Казалось, она не принадлежит этому миру, как все обычные люди.

Затем викарий весело произнес:

— Мы с принцем собираемся покинуть вас, Люсия. Я никогда особенно не был силен в греческом. Думаю, его королевское высочество тоже находит этот язык довольно сложным.

— Боюсь, это правда, — согласился принц. — В итальянском и французском я значительно сильнее.

Викарий рассмеялся, и они оба вышли из комнаты.

Миссис Грандел вежливо обратилась к принцессе по-гречески:

— Вы предпочитаете сесть на солнце или вам будет удобнее на кушетке в тени?

Она жестом предложила ее высочеству место у камина.

Принцесса села и тихо заговорила:

— Я приехала сюда, миссис Грандел, чтобы просить вашей помощи в деле, которое чрезвычайно важно для меня.

Миссис Грандел, которая, по мнению принцессы, обладала красотой и достоинством, была несколько удивлена:

— Конечно! Это будет честью для меня помочь вашему высочеству, если это в моих силах.

Посчитав, что она лишняя, Авила направилась к двери.

— Нет, нет, пожалуйста, не уходите! — остановила ее принцесса. — Ваше присутствие необходимо, так как дело касается вас.

Несколько удивившись, Авила остановилась и присела в кресло рядом с матерью.

Очень быстро, боясь, что до возвращения викария у нее не так много времени, принцесса Мэриголд рассказала миссис Гран-дел о том, как они с принцем Холденом полюбили друг друга.

Она объяснила, что из-за траура они вынуждены были отменить помолвку.

— Я буду с вами откровенна, — говорила принцесса. — Я просто не знаю, что мне делать! Королева Виктория намерена разлучить нас с принцем, чтобы выдать меня замуж за какую-нибудь важную персону.

Миссис Грандел была явно изумлена тем, что рассказала принцесса:

— Неужели это… — начала было она, но принцесса перебила ее.

— Позвольте мне закончить, — попросила она. — Возможно, вы слышали о смерти принца Эминоса из Малии. Его тело собираются забальзамировать и переправить в Афины. Таким образом, у важных государственных деятелей Европы будет возможность принять участие в церемонии похорон.

Принцесса Мэриголд наблюдала за реакцией миссис Грандел и по выражению ее глаз поняла, что ее собеседница в курсе происходящих событий.

— Малия — это небольшой остров, — продолжала принцесса, — и королева Виктория решила послать меня в качестве ее представительницы.

— Несомненно, — с некоторым напряжением в голосе начала миссис Грандел, — ее величество могли найти кого-либо более солидного возраста, чем ваше высочество для такого несколько удручающего события.

— Она могла бы, но не сделает этого, — ответила принцесса. — Просто ей нужно найти повод, чтобы разлучить меня с принцем Холденом.

Она сжала кулачки и воскликнула:

— Но я влюбилась! Я люблю его! Миссис Грандел, мое чувство так сильно, что только вы, гречанка, способны понять это. Если ее величеству удастся нас разлучить, это просто убьет меня!

Казалось, слова принцессы лились из глубины ее сердца.

Ее голос отражался от стен маленькой гостиной.

— Я понимаю ваши чувства, — тихо произнесла миссис Грандел, — но не понимаю, чем я могу вам помочь.

— Я хочу просить вас позволить вашей дочери Авиле отправиться в Афины вместо меня, — ответила принцесса.

Миссис Грандел не могла поверить в то, что услышала.

— Вы предлагаете мне отправиться в Грецию? — изумленно воскликнула Авила. — Это то, о чем я мечтала с самого детства!

— Я хочу просить вас посетить Грецию, заняв мое место, — повторила принцесса.

— Это самое чудесное, что могло когда-либо со мной случиться! — обрадовалась Авила.

— Вы говорите это серьезно, мадам? — спросила миссис Грандел. — Я с трудом могу в это поверить.

— Миссис Грандел, я в отчаянии! — воскликнула принцесса. — Я знаю, что, если уеду в Грецию, ее величество найдет способ, как помешать нашему браку. В лучшем случае она попытается отложить нашу свадьбу на неопределенный срок.

Она перевела дыхание и продолжила:

— О, прошу вас, позвольте Авиле отправиться вместо меня! Мы с ней так похожи, что, я уверена, ни у кого не возникнет никаких подозрений.

Миссис Грандел перевела взгляд с принцессы на свою дочь.

— Сходство действительно невероятное, — медленно проговорила она.

— Если нас не поставить рядом, то никто и не заподозрит подмены, — быстро сказала принцесса. — Я вообще думаю, что у нас должны быть какие-то родственные связи.

К ее удивлению, голос миссис Грандел сделался жестким:

— Эту тему мне не хотелось бы обсуждать. Я признаю, что между вами есть невероятное сходство, но я так же уверена, что мой муж никогда не согласится на подобную затею.

— Тогда не говорите ему, — сказала принцесса. — Вы — гречанка, и поймете мои чувства, как ни одна другая женщина на свете. Мне осталось только умолять вас о помощи, потому что мое счастье и мое будущее в ваших руках.

— Я… не знаю… что сказать, — проговорила миссис Грандел.

Она сидела неподвижно, пока принцесса говорила.

Теперь она сжала руки, как бы пытаясь овладеть своими чувствами.

— О, мама, прошу тебя! — попросила Авила. — Позволь мне отправиться в Грецию.

Ты же знаешь, какое впечатление производили на меня твои рассказы, особенно когда я была ребенком. Помнишь, какие книги мы читали и какие рассматривали картины! Она сделала паузу и затем продолжила:

— Я никогда не думала, что у меня появится возможность увидеть Парфенон или один из тех островов, о которых ты мне столько рассказывала. Прошу тебя, мама! Давай сделаем то, о чем просит ее высочество.

Принцессе Мэриголд показалось, что просьбы девушки были даже более жаркими, чем ее собственные.

Миссис Грандел вновь заговорила по-гречески:

— Ваше высочество, расскажите мне, как вы намереваетесь устроить это… дело да еще так, чтобы никто ничего не узнал?

У принцессы замерло сердце.

— Я расскажу вам, что мы успели придумать с принцем Холденом, — ответила она. — Уверяю вас, что он прекрасный организатор том, чтобы выбрать вам пожилую, плохо видящую фрейлину.

Она перевела дыхание и продолжила:

— Из англичан в поездке будет участвовать помощник министра иностранных дел, которого я никогда не видела.

Она улыбнулась и добавила:

— Думаю, все посчитают, что я проведу это путешествие у себя в каюте, страдая от морской болезни.

В Афинах меня никто не знает — ни сам посол, ни кто-либо из его окружения.

— А принц Холден не будет вас сопровождать? — спросила миссис Грандел.

Принцесса покачала головой.

— Это не входит в планы королевы Виктории, — ответила принцесса. — Вероятнее всего, сейчас она думает над тем, как бы разлучить нас. Но этому никогда не бывать!

В ее голосе снова послышалось беспокойство:

— Прошу вас, помогите мне! Мне больше не к кому обратиться. Только настоящая гречанка способна понять меня! и устроит все так, что никто ничего не заподозрит.

Ей показалось, что миссис Грандел все еще колеблется и добавила:

— Вы должны сказать своему мужу, что Авила поедет в Грецию со мной, что почти правда. Вы объясните ему, что я так долго жила в Англии, что успела подзабыть язык. Но так как не хочу делать ошибок, будучи в Афинах, то Авила мне необходима для того, чтобы попрактиковаться в языке.

Принцесса заметила, что эта идея показалась приемлемой для миссис Грандел.

— Это тоже правда, — продолжала она. — В Виндзорском замке нет никого, с кем можно поговорить по-гречески. После смерти моих родителей, я почти забыла язык, на котором в основном мы разговаривали с отцом.

— Я уверена, отец не откажет, если сказать, что я сопровождаю ее высочество, — предположила Авила.

— Вас повезут на корабле, — продолжала принцесса Мэриголд. — Я позабочусь о Авила взглянула на мать, и так как та молчала, слегка сжав ее руку, попросила:

— Пожалуйста, мама! Мы сделаем все так, чтобы не расстраивать отца. И обещаю во всем слушаться ее высочество!

— Вам придется лишь беспрестанно улыбаться, повторять» спасибо»и не забывать быть приветливой с людьми, — сказала принцесса. — Уверяю вас, чтобы быть принцессой, много ума не надо, если, конечно, это не мой случай, когда необходимо быть сообразительной, чтобы спасти себя.

Вдруг миссис Грандел увидела, что обе девушки выжидающе смотрят на нее.

Несколько изменившимся голосом она проговорила:

— Я очень хочу, чтобы Авила побывала в Греции. К тому же между вами есть такое потрясающее сходство, что это заставляет меня дать согласие. Но только если все останется в секрете и мой муж ничего не узнает.

— Могу вас заверить, что это в моих интересах, — ответила принцесса. — Уверяю вас, что, кроме нас троих и принца Холдена, никто в это дело посвящен не будет. Она улыбнулась:

— Я доверяю принцу. Он позаботится о том, чтобы обдумать каждую деталь.

Так как миссис Грандел молчала, принцесса поспешила добавить:

— Мы с Авилой носим один размер одежды. Все, что ей понадобится, — это одно из моих траурных платьев. И, кроме того, конечно, нужна будет шляпка с черной вуалью, под которой никто не сможет увидеть ее лица.

— А я позабочусь, чтобы никто не услышал радостного стука моего сердца, — сказала Авила. — Вряд ли это будет соответствовать такому печальному событию.

Принцесса улыбнулась.

— Правильно! Я уверена, вы справитесь со своей ролью превосходно! Вы будете более очаровательной и терпеливой, чем я.

Принцесса рассмеялась и добавила:

— Если бы мне пришлось поехать, я бы возненавидела каждую секунду этого путешествия и каждого человека, мешающего мне быть с принцем Холденом.

— Мне же, напротив, каждая секунда доставит удовольствие, — ответила Авила. — Благодарю вас, ваше высочество, что подумали обо мне!

— Вам следует благодарить принца Холдена. Именно он увидел вас в церкви, — сказала принцесса. — Но прошу вас, будьте осторожны и не проявляйте свою радость при отце.

— Ты вообще ничего не должна говорить отцу! — сказала миссис Грандел. — Авила всегда мечтала побывать в Греции, и это основная причина, по которой я согласилась на этот рискованный шаг.

Она улыбнулась и добавила:

— Это моя родина, и мне бы хотелось, чтобы Авила там побывала. Никакая другая страна не сможет сравниться с Грецией!

— Мой отец тоже всегда мне это говорил, — согласилась принцесса. — Революционеры вынудили его покинуть страну, и это разбило ему сердце. — Я думаю, восстание было спровоцировано русскими, — сказала миссис Грандел. — Как я слышала, они успели натворить бед не только в Греции, но и в ряде других Балканских государств.

Принцесса Мэриголд знала мнение королевы по этому вопросу, но продолжать эту тему не хотела:

— Уверена, Авиле понравится Греция. Представляю, какие истории вы рассказывали ей! Думаю, она будет себя там чувствовать как дома.

Впервые за все время разговора миссис Грандел улыбнулась принцессе.

— Я вижу, вы все понимаете, — мягко сказала она.

— Мы обе гречанки, — ответила принцесса, — и мы понимаем, как важно Авиле увидеть Грецию. Лучшего способа, чем занять мое место, просто не найти. Все с радостью будут выполнять любое ее распоряжение.

— Я тоже так думаю, — согласилась миссис Грандел. — Единственное, о чем я буду молиться, чтобы наш план остался в секрете. В противном случае мы наживем себе массу врагов.

— Меня это тоже очень беспокоит, — ответила принцесса. — Обещаю вам, что буду очень осторожна и не выдам нас своим счастливым видом, пока корабль не увезет Авилу.

Авила прижала руки к груди:

— Спасибо, мадам! Спасибо огромное! — воскликнула она. — Смогу ли я когда-либо отблагодарить вас за эту потрясающую возможность?

В этот момент она похорошела еще больше, и принцесса не могла удержаться от вопроса:

— Возможно ли, чтобы мы были с вами так похожи? Миссис Грандел, у вас, несомненно, должно быть какое-либо объяснение.

К ее удивлению, миссис Грандел встала:

— Я думаю, ваше королевское высочество, — сказала она, — обсуждать что-либо еще, кроме нашего плана, сейчас неуместно. Мне еще многому нужно научить Авилу до ее отъезда. Я хочу ей рассказать об Афинах — главной цепи ее визита.

— Советую вам побывать везде, где удастся, — сказана принцесса, обратившись к Авиле. — В какой-то мере я даже вам завидую. Но все красоты Греции не стоят для меня моего будущего счастья.

Она встала с кушетки и протянула руку миссис Грандел:

— Спасибо за то, что поняли меня. Принц Холден говорил мне, что с вами можно найти общий язык и без слов.

Принцесса вложила в эти слова все свое обаяние.

— Вы очень любезны, ваше высочество, — сказала миссис Грандел. — Мы с Авилой будем ждать ваших распоряжений и в точности их выполним.

— Еще раз спасибо, — поблагодарила принцесса. — Мне пора возвращаться в Виндзорский замок. Я хочу еще успеть обсудить с принцем Холденом все детали нашего плана.

— На какой день назначен отъезд? — спросила миссис Грандел.

— На четверг, — ответила принцесса. — Принц Холден пришлет за вами экипаж. Название корабля мне еще не известно.

Она заметила, как радостно заблестели глаза Авилы.

— Вы непременно получите удовольствие от поездки, — сказала принцесса. — Капитан корабля и вся команда будут счастливы, что сопровождают представительницу Великобритании.

— Я… должно быть это… сон, — проговорила Авила. — Это не может происходить на самом деле.

— Происходит, — отозвалась принцесса. — А вот когда вам придется выслушивать длинные скучные приветственные речи, тогда действительно сложно удержаться, чтобы не зевнуть или не заснуть.

Авила рассмеялась:

— Я уверена, мадам, вам всегда удается казаться заинтересованной, не важно насколько это может быть скучно.

— Я сама себя пыталась в этом убедить, — ответила принцесса, — но вы даже не представляете, как долго могут говорить государственные мужи.

Миссис Грандел и Авила рассмеялись, и в это время открылась дверь.

— Можно войти? — спросил викарий. — Или вы все еще не спустились с Олимпа?

— А разве надо? — улыбнулась принцесса. — Мы ведь с вашей дочерью вылитые богини.

Она заметила, что принц Холден восхищенно смотрит на нее, и почувствовала, как ее обнимают волны его любви.

«Даже если королева Виктория все узнает и накажет меня, — сказала она себе, — все равно стоит рискнуть. Это стоит того, чтобы быть с ним!»

Глава 3

В отеле «Отдых туриста» гости никогда не останавливались подолгу, лишь на короткое время, пока ожидали подходящего парохода.

Никто не обратил никакого внимания на даму с дочерью, остановившихся в среду вечером в одном из номеров гостиницы.

Дама зарегистрировалась под фамилией миссис Джонсон.

Сразу после приезда мать и дочь прошли в свой номер, расположенный на первом этаже.

Утро следующего дня обещало стать знаменательным для служащих отеля.

Ожидали приезда важных персон из Виндзорского замка, которые, вероятно, дождутся время отплытия, расположившись в личных апартаментах за чашечкой кофе.

В четверть одиннадцатого первый экипаж доставил принца Холдена и принцессу Мэриголд в сопровождении леди Бедстоун и полковника Бассета.

— Я отказываюсь подниматься на борт, пока не выпью чашечку кофе, — сказала принцесса на ходу.

— Я был уверен, что вы этого захотите, — ответил принц Ходден, — и потому забронировал для вас апартаменты.

— Кроме вас, мадам, — начал полковник Бассет, — на борт поднимутся министр иностранных дел лорд Кардифф, которого, я думаю, вы уже встречали, и греческий посол, очаровательный человек.

— Почему мне не позволяли увидеть его раньше? — спросила принцесса.

Ответа не последовало, и путь до гостиницы они проделали в полном молчании.

Принц Холден помог принцессе выйти из экипажа.

Управляющий отеля, польщенный присутствием высочайших гостей, сопровождал их до самых апартаментов. Багаж уже был доставлен.

По требованию принцессы ей в распоряжение была прислана служанка гречанка.

В Виндзорском замке несколько удивились такому распоряжению, однако принцесса пояснила:

— Я не хочу постоянно терпеть неудобства из-за отсутствия чего-либо только по той причине, что моя собственная служанка не говорит по-гречески. Раз я еду в Грецию, мне понадобится служанка, владеющая языком и по возможности знающая все афинские магазины.

Никто не стал спорить.

Для высоких гостей накрыли кофейный столик.

Принцесса была одета в черное платье и шляпку с вуалью из густого шифона.

— В котором часу мы должны подняться на борт? — спросила принцесса, пробуя сандвич, предложенный ей принцем Холденом.

— Капитан запланировал отплытие на одиннадцать часов, — сказал принц Холден. — Думаю, мы попросим полковника Бассета доставить нас к причалу без четверти одиннадцать.

— Я так и планировал, — отозвался полковник.

Принцесса Мэриголд заметила, что леди Бедстоун приняла таблетки, выписанные ей доктором накануне. Фрейлина была уверена, что таблетки помогут ей не только справиться с морской болезнью, но и нормализовать сон.

Еще одним обстоятельством, удивившим обитателей Виндзорского замка, было то, что в провожатые для принцессы была выбрана именно леди Бедстоун.

Но принцесса объяснила, что леди Бедстоун уходит на пенсию в конце лета и это путешествие доставит ей удовольствие.

Все согласились, что это очень мило со стороны принцессы, а леди Бедстоун была по-настоящему тронута.

— Возможно, у принцессы действительно невыносимый характер, — говорила она другим фрейлинам, — но правда так же и то, что у нее необыкновенно доброе сердце.

Теперь, отпив немного кофе, принцесса сказала:

— Я поднимусь наверх, чтобы привести себя в порядок. Надеюсь, вы зарезервировали для меня номер, Холден?

— Да, конечно, — ответил принц. — Я попрошу горничную сопровождать вас.

Они вместе вышли из гостиной. В коридоре было пусто, и принц Холден поцеловал руку принцессы.

— Не волнуйся, дорогая, — прошептал он. — Все идет просто замечательно.

— Постучи по дереву, — ответила принцесса.

Принц вышел в фойе и нашел горничную для принцессы.

Ее проводили в большой номер, состоящий из двух комнат.

— Ваше высочество чего-нибудь желает? — спросила горничная.

— Нет, спасибо, вы можете быть свободны.

Девушка неуклюже поклонилась и выбежала из комнаты.

Принцесса убедилась, что горничная ушла и не сможет подслушать.

Затем, как сказал принц Холден, она постучала в стену соседней комнаты. Она молилась, чтобы все шло по плану и Авила была уже там.

Не прошло и нескольких секунд, как Авила проскользнула в комнату принцессы.

Она была в черной накидке, точно такой же, как носила Мэриголд, только голова ее была непокрыта, и роскошные золотые кудри свободно падали на плечи. В это мгновение она была так прекрасна, что принцесса почувствовала легкую зависть.

Авила присела в реверансе.

— Все в порядке, мадам? — спросила она.

— Пока да, — ответила принцесса. Она сняла свою шляпку и протянула ее Авиле.

Проблем с подбором двух одинаковых платьев не возникло, однако подходящая шляпка была всего одна.

Принцесса побоялась, что возникнут ненужные расспросы, если она закажет еще одну. Авила приехала в сопровождении матери, которая была одета в свою обычную одежду — платье и шляпку, украшенную цветами.

Однако в суматохе гостиничного фойе отеля, где люди приезжают и уезжают каждую минуту, никто не обратил внимания на двух женщин.

Сейчас принцесса говорила Авиле:

— Среди вещей вашей матушки должны находиться мои платья.

— Да, мадам, их доставили вчера вечером. Мы молились с матушкой, чтобы их не забыли отправить.

Авила подошла к трельяжу, чтобы надеть шляпку и спрятать лицо под шифоновой вуалью.

— Я выгляжу подходяще, мадам? — спросила она, немного нервничая.

— Вы выглядите точно так же, как я, — заверила ее принцесса. — Когда спуститесь вниз не забудьте казаться расстроенной, так как вас ждет разлука с принцем Холденом.

Все поймут, если вы не особенно будете поддерживать разговор.

— Мне… уже пора? — спросила Авила беспомощно, вдруг потеряв решимость.

Принцесса взглянула на каминные часы.

— У вас есть еще три минуты, — сказала она. — Я пойду к вашей матери, на случай если кто-нибудь зайдет сюда. Нельзя, чтобы нас увидели вместе.

Она положила руку на плечо Авилы и добавила:

— Спасибо, что делаете это для меня. Я очень вам благодарна и надеюсь, что поездка по Греции доставит вам удовольствие.

Авила склонилась в поклоне, когда принцесса направилась к выходу. Она тихонько приоткрыла дверь и огляделась, нет ли кого-либо в коридоре.

Коридор был пуст и принцесса быстро проскользнула в соседнюю комнату.

Миссис Грандел уже ждала ее. Летние платья принцессы лежали на кровати.

Ее величество королева Виктория считала, что отправлять целую делегацию на похороны принца Эминоса не стоит. Он не был столь уж важной персоной. Но соблюдать траур должны были все, включая фрейлин.

Миссис Грандел помогла принцессе переодеться в прелестное летнее платье и шляпку в тон платью.

Выло уже без нескольких минут одиннадцать, когда принцесса была готова.

Она знала, что в это время внизу все готовятся к отплытию.

Корабль ее высочества, который должен увезти их в Афины, назывался «Герой».

Единственный человек, который представлял некоторую опасность для их плана, был полковник Бассет.

В последнюю минуту он мог обнаружить, что произошел подлог. В этом случае он, вероятно, сочтет своим долгом доложить об обмане ее королевскому величеству.

Принц Холден тоже так думал.

Авила первой поднялась по сходням. Ее приветствовали капитан и три его помощника.

За ней чуть на расстоянии шли принц Холден и леди Бедстоун. Далее следовал лорд Кардифф и замыкали процессию полковник Бассет и греческий посол.

Принц провел принцессу по трапу. Стюард показал ее королевскому высочеству предназначенные для нее помещения.

В отведенной под спальню каюте помощница гречанка уже распаковывала вещи принцессы. Рядом располагалась каюта для отдыха капитана, сейчас переделанная под гостиную для высоких гостей.

Как раз возле гостиной принц Холден сказал принцессе:

— Остальные подумают, что нам нужно дать некоторое время побыть наедине и попрощаться, поэтому они присоединятся чуть позже.

Он оставил дверь слегка приоткрытой и огляделся:

— Думаю, будет лучше, если я вернусь. Не хочу, чтобы полковник Бассет последовал за нами, чтобы пожелать вам счастливого пути.

— Это будет разумно, — ответила Авила. — А я лучше пройду в спальное помещение, чтобы никто, кроме леди Бедстоун, не смог последовать за мной.

— Да, с ней вам нечего опасаться, — произнес принц. — Она почти ничего не видит без своего лорнета, который постоянно теряет.

Авила рассмеялась и сказала:

— Я думаю, что вы устроили все просто безупречно. Я так взволнована, что не могу передать, насколько я благодарна.

— А мы благодарны вам, — ответил принц. — Берегите себя и ничего не бойтесь.

Авила улыбнулась. Услышав шаги по сходням, она быстро скользнула в свою каюту и заговорила по-гречески со своей служанкой, развешивающей одежду.

Принц поднялся на палубу.

Как он и ожидал, наверху стоял капитан, с нетерпением ожидая, когда принц и полковник Бассет покинут корабль.

Мужчины пожали друг другу руки и пожелали счастливого пути, после чего принц быстро спустился по сходням.

Два экипажа стояли рядом на причале. Один предназначался полковнику Бассету, чтобы отвезти его в Виндзорский замок. Другой принадлежал принцу Холдену.

— Могу я предложить вашему высочеству воспользоваться моим экипажем? — предложил полковник.

— Благодарю, но, к сожалению, нам в разные стороны, — ответил принц Холден. — Надеюсь увидеться с вами, когда вернется ее королевское высочество.

— Надеюсь, — сказал полковник Бассет, — похороны не окажут на принцессу столь удручающего, как она опасается, впечатления.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил принц. — Хотя лично я не хотел бы оказаться среди участников похоронной процессии. Вы же знаете, как это тяжело.

Полковник ответил согласием, и принц направился к ожидавшему экипажу.

Он намеренно подождал, пока экипаж полковника скроется из виду, и затем направился прямо в «Отдых туриста», где для миссис Грандел уже был заказан фаэтон.

Едва он успел открыть дверцу собственного экипажа, как принцесса Мэриголд забралась в него и села рядом с принцем.

Кучер, которому уже даны были соответствующие распоряжения, направил карету к отдаленному причалу, находившемуся на большом расстоянии от места отплытия «Героя».

Лошади медленно продвигались среди бесчисленного множества пассажиров.

Принцесса прильнула к принцу Холдену и воскликнула:

— Мы сделали! Мы сделали это!

Принц был взволнован не меньше. Он прижал принцессу к себе и Поцеловал.

Когда они немного успокоились, принцесса сказала:

— Никто не смог бы организовать все лучше, чем ты! Это просто замечательно! Я так рада, что нам все удалось.

И слегка изменившимся тоном спросила:

— Никто ничего не заподозрил?

— Никто! — торжествующе отозвался принц.

— А полковник Бассет?

— У него не было возможности ни приблизиться к Авиле, ни поговорить с ней. Он отправился в Виндзорский замок, уверенный, что ему удалось выполнить распоряжение королевы относительно твоего отъезда в Грецию.

Принцесса предложила, несколько разволновавшись:

— Давай уедем отсюда как можно быстрее! Я так боюсь, что в последнюю минуту нам что-нибудь помешает.

Она выглянула из окна, посмотреть на яхту принца, пришвартованную к причалу. Принц помог ей выйти из экипажа и провел по трапу.

Их уже ожидал капитан яхты, получивший накануне соответствующие распоряжения.

— Выходите в море немедленно, капитан Брюс, — распорядился принц.

Капитан поклонился, а принц повел принцессу в салон, который был великолепно отделан в строгом мужском вкусе.

В ведерке со льдом их ожидало шампанское.

— Ты предпочитаешь чашечку кофе или бокал шампанского? — обратился принц к своей возлюбленной.

— Конечно, шампанское! — ответила она. — Нам есть что отпраздновать!

— Да! И очень многое, — согласился принц.

Его тон заинтриговал принцессу.

— Уточни! — попросила она.

— Я объясню тебе, что я имею в виду, после того как ты допьешь шампанское и мы спустимся вниз.

— Звучит так таинственно, — улыбнулась принцесса.

Принц наполнил ее бокал шампанским. В это время яхта начала отходить от берега.

— Мы движемся! Мы движемся! О, Холден, нам удалось сделать это! Мы сбежали и теперь можем наслаждаться жизнью, не опасаясь скучных фрейлин, политиканов, государственных чиновников и вездесущей королевы Виктории.

Она поставила бокал, сняла шляпку и бросила ее на кресло.

— Мы свободны! Свободны! У нас целых две недели или даже больше. И я хочу, чтобы они стали самыми счастливыми в твоей жизни.

— Я уверен, что так и будет, — ответил принц.

То, как он это произнес, заинтриговало принцессу.

— Допивай шампанское, — сказал он. — Я хочу тебе кое-что показать.

— Становится все интереснее, — ответила принцесса. — Я только надеюсь, что этот сюрприз меня не испугает.

— Надеюсь, что нет, — улыбнулся принц.

К этому времени яхта уже подходила к устью.

Выла ясная погода, и на воде играли солнечные блики.

Какое-то мгновение принцесса просто стояла и смотрела на это великолепие, а затем сказала:

— Ты так и не сказал мне, куда мы направляемся.

— В рай, дорогая, — ответил принц.

— Как таинственно, — улыбнулась Мэриголд.

Взявшись за руки, они спустились на нижнюю палубу.

Яхта была оборудована по последней моде, и на ней было все необходимое.

Они прошли на корму, где, как догадывалась принцесса, находилась каюта принца.

Ей показалось, что Холден слегка напряжен.

«Все будет хорошо», — сказала она себе.

Внезапно ей пришло в голову, что Холден мог взять в путешествие кого-то еще.

Мысль о том, что их уединение может быть нарушено, испугала ее.

Но вот он открыл дверь.

У Мэриголд вырвался вздох облегчения: в каюте никого не было.

Посередине же стояла огромная кровать с балдахином, усыпанная белыми орхидеями.

Она не могла поверить своим глазам:

— Неужели это… все… для меня?

— Это для моей невесты, — ответил Холден.

Мэриголд ошарашенно посмотрела на него:

— Ты… хочешь сказать, что…

— Я хочу сказать, — ответил принц, — что вы, ваше королевское высочество, выходите за меня замуж! А брак наш будет засвидетельствован моим капитаном, что совершенно законно. Так что никто уже не сможет нас разлучить.

На какое-то мгновение принцесса потеряла дар речи.

Затем она прильнула к принцу и прошептала:

Он сделал паузу, прежде чем продолжить:

— О, Холден… Холден, ты не представляешь, как я счастлива.

— Неужели ты думаешь, что я позволил бы себе скомпрометировать тебя, любовь моя? На мой взгляд, мы не можем оставаться вместе такой длительный срок, не зарегистрировав наш брак.

Его голос стал глуше:

— Я хочу быть с тобой! И видит Бог, я ждал достаточно долго! Теперь же, что бы ни случилось в будущем, нас нельзя уже будет разлучить.

— О, Холден, это именно то, чего хочу я! — воскликнула принцесса. — Правда, мне и в голову не могло прийти, что можно пожениться в море.

— Если наш план останется нераскрытым, — сказал принц, — мы сможем пожениться еще раз по всем правилам. У нас будет пышная свадьба, о которой мечтает каждая женщина. Но этот тайный брак свяжет нас навечно.

— Если случится худшее и королева Виктория узнает, что произошло на самом деле, она ничего не сможет против нас предпринять. Мы не нарушили ни закон Англии, ни закон моей страны.

— Я тоже так считаю, — прошептала принцесса.

Она обвила руками шею принца и прижалась губами к его губам, не дав ему возможности добавить что-либо еще.

В ее поцелуе было столько любви, что казалось, ею осветилась вся каюта.

Лорд Кардифф и греческий посол сидели в гостиной «Героя»и потягивали шерри, когда туда вошла Авила.

Она уже успела привести себя в порядок.

Испытывая чувство радостного волнения, она ответила на приветствия мужчин и предложила им сесть.

Посол заговорил с ней по-гречески и был приятно удивлен тем, как чисто и бегло она говорит.

Они так увлеклись разговором, что только через некоторое время Авила сообразила, что это невежливо по отношению к лорду Кардиффу.

— Я должна принести вам свои извинения, милорд, — обратилась к нему Авила по-английски. — Но мне необходимо попрактиковаться в греческом до того, как мы прибудем в Афины. Хочу понять все из того, что услышу или увижу.

Лорд Кардифф улыбнулся:

— Должен сказать, мадам, что греческий я изучал лишь в колледже и плохо изъясняюсь на нем. Однако меня всегда понимают официанты и продавцы в магазинах.

— Вот это мне нравится, — улыбнулась Авила. — Думаю, вы понимаете, что значит для меня находиться в стране, которой я на половину принадлежу, и слышать речь, которую в Англии не часто услышишь.

— Со своей стороны, — пообещал посол, — я прослежу, чтобы, когда мы вернемся, ваше высочество познакомили со всеми делами посольства. Я понимаю, что мы допустили оплошность, не послав вам приглашение на конкурс греческих танцев и лекцию подревней истории.

— О, это бы доставило мне огромное удовольствие! — с энтузиазмом ответила Авила.

Но вдруг ей пришло в голову, что приглашение было бы прислано не ей, а принцессе Мэриголд.

Они увлеченно беседовали с послом о Дельфийских храмах, об афинском Парфеноне и о тех реликвиях, которые еще найдут на различных островах.

За ужином посол обратился к Авиле:

— Вы знаете о Греции столько, мадам, что я и представить себе не мог.

— А я никогда не могла представить, что увижу страну, о которой так много читала, — ответила она.

— А вы помните что-нибудь о том времени, когда жили там с родителями? — спросил посол.

Вдруг Авила со страхом поняла, что допустила ошибку.

Она отчаянно пыталась вспомнить, что ей рассказывали о детстве принцессы Мэриголд.

После паузы она произнесла:

— Боюсь, я помню совсем немногое, ведь мне было только четыре. Я припоминаю чудесный сад, в котором играла, и прелестную комнату, которая, должно быть, была моей спальней.

— Если бы вы были тогда чуть постарше… — вздохнул посол. — Но не переживайте. Мы наверстаем упущенное. Я уверен в этом, потому что в ваших жилах течет греческая кровь. Все, что вам предстоит увидеть, тронет ваше сердце и пробудит воспоминания.

Этого Авиле еще никто не говорил.

Это заставило ее почувствовать еще большее возбуждение.

Ей предстояло увидеть Грецию, страну, которая подарила миру огонь. Ослепительный огонь, дающий цивилизации возможность созидать, думать, жить.

В тот же вечер, прежде чем лечь спать в своей каюте, Авила обратилась к Богу с молитвой:

— Благодарю тебя, Господи, что позволил мне отправиться в это чудесное путешествие. Прости, что мне пришлось для этого обмануть отца. Помоги мне найти в Греции ответы на вопросы, которые постоянно возникают в моей голове.

Затем она легла, подложив под голову мягкие подушки и почувствовала, как внизу корабля работают двигатели.

Ей открывался новый мир, мир, который был частью ее души и сердца.

«Греция — ключ к пониманию. Огонь, зажженный самим богом огня — Аполлоном!»

Глава 4

С момента отплытия Авила искренне наслаждалась путешествием по Средиземному морю.

Леди Бедстоун, напротив, все время оставалась в своей каюте, отказываясь выходить, пока не окончится плавание.

Это означало, что Авиле всю дорогу придется общаться с двумя пожилыми мужчинами.

Они не уставали говорить ей комплименты и обсуждать с ней все, что могло вызвать ее интерес.

Сперва Авила чувствовала неловкость, когда к ней обращались «мадам» или «ваше королевское высочество», но затем быстро к этому привыкла.

В то же время она не могла не сожалеть о том, что ее матушки нет рядом. Рассказы посла доставили бы ей огромное удовольствие.

Авила узнала много нового о Греции и была взволнована, когда они добрались до Афин.

«Герой» прибыл в порт точно по расписанию — в полдень.

Причал, к которому они пристали, был украшен множеством греческих и британских флагов.

Авила увидела переполненную набережную и восхищенно сказала:

— Наконец-то я в Греции!

Вдалеке виднелся Акрополь с Парфеноном. Авила была так взволнована, что ей хотелось хлопать в ладоши от радости.

Вдруг она осознала, что люди на причале приветствуют ее.

Посол помог ей сойти с трапа.

Премьер-министр и несколько государственных чиновников подошли, чтобы произнести приветственную речь и подарить Авиле огромный букет цветов.

Ей пришлось выслушать три разных приветствия, одно длиннее другого. Однако ее порадовало то, что она не упустила ни слова и все поняла.

Затем в открытом кабриолете ее отвезли в британское посольство, где ей предстояло остановиться.

Посол ранее объяснил принцессе, что было решено принять ее в посольстве, а не во дворце, так как король находился с визитом в Дании.

Авиле пришло в голову, что убедить премьер-министра и посла в том, что она «ее королевское высочество» было довольно легко. Совсем другое дело будет убедить в этом короля.

Она знала это заранее по рассказам своей матери, пережившей много трудностей после того, как был свергнут король Отто.

На престол было много кандидатов, но самым подходящим был признан семнадцатилетний Уильям, второй наследник датского престола.

В 1863 году между Великобританией, Францией, Австрией, Пруссией и Россией было заключено соглашение о его вступлении на престол.

Новый король принял титул «Георг I».

Но оказалось, что самой трудной частью этого плана было не подписать соглашение, а заставить влиятельную греческую аристократию принять его.

Эти люди из поколения в поколение расширяли свое влияние и не желали его терять.

В общем, Авила была очень рада, что ей не пришлось присутствовать при всех тех дрязгах в борьбе за политический перевес.

Британское посольство было расположено в большом саду и представляло собой великолепное огромное здание.

Посол Великобритании произнес в честь визита Авилы небольшую официальную речь.

Он начал было извиняться за то, что его супруга в отъезде и поэтому не смогла присутствовать на приветственной церемонии.

Но Авила была этому только рада, поскольку считала, что всякая женщина сможет быстрее заметить в ее поведении какие-либо огрехи.

Однако ее по-прежнему везде сопровождала леди Бедстоун. Последняя сделала невероятное усилие в попытке всех очаровать и выучила несколько слов по-гречески.

Похороны должны были состояться на следующий день, и Авила не знала, стоит ли сейчас говорить, что есть несколько мест, в которых ей хотелось бы побывать.

В это время она разговаривала с греческим послом.

— Я хотел бы объяснить вашему королевскому высочеству, — сказал он, — что у покойного принца Эминоса не было сыновей. Поэтому его племянник, его королевское высочество принц Дариус из Канидоса, будет выступать в роли вашего провожатого. Правда, меня беспокоит, что его до сих пор здесь нет.

— Его королевское высочество предупредили, что задерживаются, — сказал один из членов свиты. — Принцу необходимо было увидеться со священником по поводу церемонии похорон.

— Да, конечно, — отозвался посол. — Я совсем об этом забыл.

И в этот момент лакей объявил:

— Его королевское высочество принц Дариус из Канидоса!

Авила обернулась, чтобы увидеть входящего принца. Он, несомненно, был очень красив.

Принц направился в ее сторону, и Авиле показалось, что этот человек мог бы позировать для статуи Аполлона.

У него были прекрасные четкие черты лица, что, как Авила знала по рассказам матери, говорило об аристократической породе, чудесные темные глаза и великолепное атлетическое телосложение.

Принц подошел ближе, и Авила поняла, что он изучает ее, не пытаясь скрыть своего восхищения.

— Позвольте, ваше королевское высочество, представить вам принца Дариуса из Канидоса. Принц будет рад показать вам все достопримечательности Афин, — объявил британский посол.

Авила протянула принцу руку и почувствовала исходящую от его пальцев вибрирующую волну. Это заставило ее подумать, что не только внешность, но и что-то еще в этом человеке делало его похожим на бога.

Она вдруг представила бога Аполлона, спустившегося к людям с неба. Способный исцелить все, к чему прикасался, он подарил миру огонь. Огонь, рассеявший власть тьмы.

Авила вспомнила эту легенду, когда принц пожал ей руку.

Вдруг, словно думая вслух, принц сказал:

— Вы еще более прекрасны, чем я ожидал! Меня просили познакомить вас с красотами Афин, но, думаю, это Афинам пора познакомиться с вами!

Авила слегка покраснела. Произнесенные по-гречески, эти слова, казалось, имели какой-то другой смысл.

Никто никогда не говорил Авиле таких прекрасных слов.

За обедом принц сидел справа от Авилы. Он расспрашивал ее о том, что именно ей хотелось бы увидеть в Греции.

— Абсолютно все! — воскликнула Авила. — Я до сих пор не могу поверить, что я в Греции. Я так много слышала и читала об этой стране, но возможность увидеть все самой мне выпала только сейчас!

В ее голосе звучал неподдельный энтузиазм.

Принц тихо сказал:

— Я понимаю, что вы здесь ненадолго, и постараюсь, чтобы ни одна минута вашего времени не пропала бы даром. Днем я отвезу вас в Парфенон.

Авила радостно вскрикнула:

— Я видела его с палубы корабля! В своих мечтах я представляла его именно таким.

— Мы отправимся туда, как только закончим обед, — пообещал ей принц. — Но вы должны запомнить, что в Афинах никто никогда не торопится.

Он улыбнулся и добавил:

— Женщины прогуливаются медленно и грациозно, а мужчины сидят в кафе и передают друг другу сплетни.

Авила рассмеялась:

— Но мне придется торопиться. Иначе как я успею осмотреть все, что хочу, до того, как корабль увезет меня обратно в Англию.

— У меня есть такое подозрение, что для вас приготовлено много выступлений. Если позволите, я распоряжусь, чтобы их зачитали не сейчас, а вечером после ужина. Тогда будет уже довольно темно, чтобы осматривать афинские достопримечательности.

— Конечно! Давайте так и сделаем! — согласилась Авила.

Она испытывала такое воодушевление, что не могла дождаться конца обеда, хотя подаваемые закуски были просто великолепны.

Как они и условились, принц распорядился, чтобы все выступления были перенесены на вечер.

— Ее высочество пожелали осмотреть сразу всю страну, но так как это невозможно, я постараюсь провезти ее по самым интересным местам до того, как ей придется уезжать, — объяснил он послу.

Послу пришлось согласиться.

Наконец-то, даже быстрее, чем ожидала Авила, они покинули посольство и отправились в открытом кабриолете по дороге, ведущей к Акрополю.

Леди Бедстоун пришлось отправиться с ними.

Однако Авила шепотом предложила ей остаться в кабриолете и не утомлять себя прогулкой к вершине Акрополя — Парфенону.

Это предложение очень обрадовало леди Бедстоун. Авила подозревала, что плотный обед сморит старую леди и той захочется немного отдохнуть.

Лошади довезли карету до главного портала Акрополя и остановились. Принц легко спрыгнул с подножки и предложил Авиле руку и вновь она почувствована эту странную вибрирующую волну, которая каким-то невероятным образом связывала их с принцем.

Парфенон оказался еще более великолепным и впечатляющим, чем она могла себе представить.

Казалось, он возвышается над горой подобно огромному фрегату с развевающимися по ветру парусами.

— Именно так я это всегда себе представлял, — тихо сказал принц.

Она повернула голову, чтобы взглянуть на него:

— Вы читаете мои мысли!

— Сегодня за обедом я почувствовал, что это в моих силах, — сказал принц. — Не знаю, как это можно объяснить, да и надо ли?

Он как-то странно взглянул на Авилу.

Чтобы как-то избавиться от смущения, она принялась засыпать его вопросами.

Он рассказал ей, как мраморные элементы Парфенона были выкрашены в различные цвета: голубой, красный и золотой.

— Сегодня он выглядит таким же, каким видели его наши предки в 438 году до новой эры, когда он был только выстроен, — сказал принц.

Пока они прогуливались среди колонн, он цитировал ей Перикла, и время летело незаметно.

— Как все-таки удивителен Парфенон, — сказал принц. — Когда я думаю о нем, это согревает мне сердце, когда я смотрю на него, мои глаза отдыхают.

— Вы совершенно правы, — ответила Авила, — но иногда, при виде этого великолепия, я не могу не чувствовать себя маленькой и незначительной.

— Ничто в мире не сможет сделать вас маленькой и незначительной, — сказал принц.

Затем они отправились осматривать Эрехтейон, шесть колонн которого были выполнены в форме статуй, изображающих прекрасных дев-кариатид. Как объяснил принц, кариатида по-гречески — это жительница небольшого местечка Кариар.

Статуи застыли в причудливых движениях ритуального танца, который когда-то были призваны исполнять эти девушки.

Авиле показалось, что было что-то одновременно прекрасное и загадочное в этих движениях.

Сам же Эрехтейон вызывал у нее странное ощущение умиротворения.

Вдруг она почувствовала, что принц смотрит на нее.

И уже в который раз он заговорил о том, о чем она только что думала:

— Именно здесь хранился священный плащ богини Афины.

— О! Как бы я хотела ее увидеть! Вы только представьте себе!

— Мне не надо представлять, я уже ее вижу.

Авила удивленно взглянула на него. Но, поняв, что он говорил о ней, смущенно покраснела.

— Это место будто создано для вас, — воодушевленно продолжал принц. Если Парфенон — олицетворение мужественности, то Эрехтейон поистине заключает в себе женское начало. Вы можете смеяться, но я чувствую, что когда-то вы уже освятили это место своим присутствием. Вы такое же дитя света, как и Афина.

Авила поняла, что не дышала, пока принц говорил.

Она с трудом могла поверить, что кто-то говорил ей о том, о чем она давно думала, о чем мечтала.

Всегда, когда она читала легенды о богах и богинях, она представляла себя на их месте.

Поэтому для Авилы сравнение с Афиной было самым лучшим комплиментом.

Более того, она чувствовала себя крайне польщенной еще и потому, что была уверена: то, что принц сравнил ее с богиней своей страны, было в его устах высшей похвалой.

Принц же тихо продолжал:

— Вы и представить себе не можете, как много значила Афина для древних греков, с какими противоречиями было связано служение этой богине.

По мере того как он продолжал, его голос становился все глуше:

— Предания говорят об Афине-воительнице с копьем в руках, об Афине-спутнице, Афине — г хранительнице домашнего очага. Она была также Непорочной Девой Афиной, охранявшей город, чтобы никто не мог его осквернить.

— Вы так красиво об этом рассказываете, — еле слышно произнесла Авила.

Принц сделал паузу и затем продолжил:

— Афина известна так же, как богиня любви, а девы, статуями которых мы только что восхищались, считаются ее жрицами.

Он взглянул на Авилу и добавил:

— Теперь я знаю, почему меня всегда больше тянуло в Эрехтейон, чем в Парфенон.

Авила подумала, что, если он сейчас добавит что-то еще, это может испортить всю прелесть сказанного ранее.

Она медленно пошла к карете. Принц молча шел с ней рядом.

Авиле показалось, что он вновь прочел ее мысли.

«Как же такое возможно?»— мысленно спросила она себя.

Тем не менее они понимали друг друга без слов. Это было так неожиданно и странно, что Авила даже испугалась.

Когда они дошли до кареты, принц мягко сказал:

— Не бойтесь. Вы гречанка, и это многое объясняет: вы слышите то, что многие люди не в состоянии услышать, и видите то, что для многих невидимо. Все это часть волшебной и славной земли, которая дает людям, принадлежащим ей, силу и чудодейственные способности.

Они уже подходили к карете, когда леди Бедстоун проснулась:

— Надеюсь, вы хорошо провели время? — спросила она.

Этот вопрос вернул Авилу к реальности.

Ужин был подан рано.

Английский посол пригласил в этот вечер много почетных гостей, которым было необходимо познакомиться, как они были уверены, с принцессой Мэриголд.

Среди них было много приятных молодых людей, но все они как-то проигрывали по сравнению с принцем.

Авила чувствовала его присутствие, даже если он и находился в это время в другом конце зала.

Он был так красив, что Авила не могла не сравнивать его с Аполлоном.

Его присутствие странным образом действовало на нее, и ей было трудно поддерживать разговоры с кем-либо.

Во время приема она подошла к окну, чтобы полюбоваться огнями города.

Над Парфеноном сияли звезды.

Как-то ее мама рассказывала, как греки любят свет и не устают описывать, как он божественно красив.

— Они любят блеск песка и камней, омываемых морем, — вспомнились ей рассказы матери, — и поэтому для храма Аполлона они выбрали место на двух утесах-близнецах, которым дали имя «Сияющие вершины».

«Как бы я хотела отправиться в Дельфы, — думала Авила, — даже несмотря на то, что это довольно далеко. И как было бы прекрасно, если бы Дарий отправился со мной».

Она уже представляла себе, как они вдвоем с принцем прогуливаются по Дельфам.

Только она подумала о нем, как почувствовала, что он уже рядом.

— Никто, кроме греков, — заговорил принц, — не уделяет столько внимания свету, особенно ночью. Свет — это их защита от порождающей зло тьмы.

— Я что-то слышала об этом, — взглянув на принца, прошептала Авила.

Он продолжал:

— Древние греки осознавали, сколь много тьмы в людских душах. А потому они верили, что ночь — это именно то время, когда зло может полностью овладеть человеком.

— Очевидно, они были очень суеверны, — сказала Авила.

— Возможно, но они не позволяли суеверию затмить их разум, — ответил принц, — и они, как и я, верили, что свет мысли способен рассеять душевную мглу.

Авила не ожидала услышать подобные рассуждения из уст довольно молодого человека.

Тем не менее нечто подобное она уже обсуждала со своей матерью и реже — с отцом.

— Вы приехали узнать Грецию и найти ответы на вопросы, которые давно терзали ваш разум, — говорил Дарий, — но на самом деле вы уже знаете, что именно не давало вам покоя.

— Почему вы так решили? — спросила Авила.

— Потому что понять Грецию можно лишь родившись здесь. Сегодня днем я понял, что мне не нужно ничего более вам объяснять. Ответ уже находится в вашем сердце, в вашей душе.

Он замолчал, и их глаза встретились.

К ее удивлению, принц, не сказав более ни слова, развернулся и направился к выходу.

Авила не могла поверить, что он действительно ушел.

Она надеялась, что он вот-вот вернется, но этого не произошло.

Внезапно окружающий мир показался ей совершенно пустым и холодным, будто из ее жизни исчез свет, и на смену ему пришла тьма.

Час спустя она поднялась к себе в спальню.

Авила вдруг осознала, что все их с мамой разговоры о Греции, все книги, которые она прочитала, не дали ей для понимания этой страны и малой части того, что она узнала за последние несколько часов.

Она знала, что обязана этим Дарию.

Он так неожиданно ее покинул, что она готова была подумать, будто это был сам Аполлон, внезапно появившийся в ее жизни и так же внезапно исчезнувший.

«Возможно, — думала она, — в эту самую минуту он мчится по небу в своей колеснице.

Я обязательно увижу его завтра, обязательно, — успокаивала себя Авила».

С этой мыслью она и уснула.

Яхта принца Холдена стояла на якоре в маленькой бухте у побережья Франции.

Бракосочетание состоялось, когда они преодолевали пролив Ла-Манш.

Принцесса Мэриголд была в белом платье, голову украшал венок из орхидей, а в руках она держала прекрасный свадебный букет.

Церемонию проводил капитан Брюс.

Он выглядел великолепно в своей парадной форме с множеством медалей на груди.

Принц Холден облачился во фрак, как было принято на континенте.

На его груди красовалось несколько украшенных бриллиантами орденов, а под шейным платком на красной ленте висела звезда.

Принц подвел принцессу к импровизированному алтарю.

Капитан взял Библию, и церемония началась.

В соответствии с законом, дававшим право капитанам во время плавания отпускать обряды бракосочетания на судах, вверенных их заботе, Холден и Мэриголд были объявлены мужем и женой.

Для принцессы эта церемония имела такое же значение, как если бы она проходила в соборе Святого Павла.

Когда все закончилось, Мэриголд казалось, будто ангелы спустились с небес и поют для нее.

Пожелав им всего наилучшего, капитан оставил их вдвоем.

— Ты только представь себе, — воскликнула Мэриголд, — мы теперь муж и жена.

— Не думай, что мне так уж трудно это представить, — отозвался Холден.

Он обнял ее, серьезно посмотрел ей в глаза и сказал:

— Теперь ты моя. Ты моя жена, понимаешь? И с этого момента никто не сможет разлучить нас. И я перед Богом клянусь, что сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы ты была счастлива.

Ты никогда не пожалеешь о том, что согласилась стать моей женой.

— Это… самое… замечательное мгновение в моей жизни, — проговорила Мэриголд, — всю свою жизнь я ждала только тебя, принадлежала только тебе, я знала, что ты придешь, и сохранила для тебя свое сердце.

— Вот наконец мы и нашли друг друга. И несмотря на ожидающие нас неприятности…

— Неприятностей не будет, — с жаром произнесла Мэриголд, — я верю, что боги не оставят нас. Те самые боги прекрасной Греции, в которых так верил мой отец, которые принесли счастье и мне, когда позволили встретиться с тобой.

— Я тоже очень надеюсь на их поддержку и впредь. Но сейчас, здесь, с тобой, любимая, я уже самый счастливый человек на земле.

Он притянул ее к себе и поцеловал, и не отпускал до тех пор, пока комната не закружилась вокруг них.

Затем принц поднял голову и сказал:

— Дорогая, по-моему, чтобы убедиться, что мы действительно женаты, нам следует спуститься в нашу каюту.

— Что ж, — кивнула Мэриголд, — пожалуй… мы так и сделаем. Только, что же это получается? Неужели никто не сможет нам помешать? Ты только представь себе, мой любезный супруг, что в этот раз не будет никаких адъютантов, никаких фрейлин, стерегущих мою честь, ни-ко-го.

Она рассмеялась и добавила:

— Пока что не будет даже нашей вездесущей вредной королевы, чтобы попытаться разлучить нас.

Принц Холден поцеловал ее и сказал:

— Теперь даже королева Виктория не в силах нам помешать. Но, моя прекрасная супруга, мы отвлеклись. Нам уже давно пора туда, где нам никто не помешает.

И они отправились вниз.

Яркий солнечный свет пробивался через иллюминаторы каюты и слепил глаза.

Принц запер дверь.

Теперь, оставшись одни, они с особенной остротой ощутили, как далеко они зашли в осуществлении своего плана.

Нарушены были фундаментальные законы того общества, к которому они принадлежали всю свою жизнь. Законы, подчиняться которым их приучали с детства.

В этот момент они чувствовали себя совершенно свободными и абсолютно счастливыми.

Они кинулись в объятия друг друга.

Наконец-то закончилась эта изнурительная борьба с непреодолимыми, казалось бы, обстоятельствами, и они вышли из нее победителями.

Некоторое время спустя принц нежно спросил Мэриголд:

— Любовь моя, понравилось ли тебе? Не обидел ли я тебя чем-нибудь?

Принцесса, еще явно пребывая где-то далеко-далеко, ответила:

— Дорогой, почему же ты не рассказал мне раньше, как прекрасна может быть любовь? Я испытала неземное блаженство. Такое чувство, будто я дотянулась рукой до звезд.

— Но ведь именно к этому я и стремился, — улыбнулся Холден.

В своей жизни он встречал разных женщин, но ни одна из них не вызывала у него такого восхищения, как Мэриголд.

И он прекрасно знал причину: они с Мэриголд по-настоящему любили друг друга. Любили той Истинной Любовью, которую многие ищут, но лишь немногие находят.

Это было поистине единение сердец, слияние душ.

Как только он впервые увидел ее, он понял, что это судьба, что именно такую женщину он искал всю свою жизнь.

Но принц Холден понимал, сколь велика разница в их социальном положении.

Принцесса была просто недосягаема.

День и ночь его преследовала мысль, что они с принцессой должны быть вместе. Вместе на всю оставшуюся жизнь.

Но вот, с божьей помощью, его план осуществился.

Им удалось сбежать из мира условностей и предрассудков и начать самим строить собственное счастье.

Холдену и самому порой не верилось, что у них это получилось.

Он был уверен, что, если их обман раскроется, у них начнутся большие неприятности.

Холден отчаянно боялся, что счастье может ускользнуть от него.

Но одно принц знал наверняка: что бы ни случилось, их любовь стоила того, чтобы за нее бороться.

От тяжких размышлений его отвлек голос принцессы:

— Ты не обо мне ли думаешь? — проворковала она.

— С той самой минуты, как я тебя встретил, — нежно сказал Холден, — я просто не в силах думать о чем-либо еще.

И вот что я скажу тебе, моя принцесса: если уж нам удалась такая невероятная затея с побегом и женитьбой, мы имеем полное право наслаждаться победой.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Что бы ни ожидало их в будущем, это казалось совершенно незначительным в сравнении с тем, что происходило сейчас.

Оба почувствовали, как в них все жарче разгорается огонь любви.

Они целиком и полностью отдались его власти и растворились в нем без остатка.

Глава 5

Похороны являли собой впечатляющее зрелище.

Отпевание состоялось в небольшой уютной церкви, которая была построена еще в X веке.

По конфигурации это строение представляло собой крест, а центральный купол поддерживали четыре колонны.

Авила получала истинное удовольствие от звучащей в стенах церкви музыки и от разливающегося повсюду аромата благовоний.

Принц Дарий предупредил ее, что на похороны обязательно соберутся все хоть сколько-нибудь влиятельные жители Афин.

Поэтому Авила позаботилась о том, чтоб ее лицо прикрывала достаточно плотная вуаль.

Благодаря этой вуали даже те, кто лично знаком с принцессой Мэриголд, не заподозрили бы подмены.

Авила никогда ранее не слышала, как поет греческий хор, но она была уверена, что красота слов соответствовала красоте музыки.

Когда служба подошла к концу, все подошли к гробу, чтобы проститься с покойным.

Принц Дарий и Авила первыми покинули церковь.

Поскольку его величество король Георг был сейчас с семьей в Дании, то многим формальностям не уделял ось должного внимания.

По мнению Авилы, все в связи с этим чувствовали лишь облегчение.

Она молча шла рядом с принцем, размышляя о том, как он привлекателен.

Леди Бедстоун, которая попросила усадить ее в последнем ряду, была уже рядом с экипажем, дожидавшимся их снаружи, когда подошла Авила.

Принц открыл дверцу и помог дамам сесть.

— После обеда я вас похищаю, — тихо сказал он принцессе. — Посол посвятит вас в наши планы.

Авила улыбнулась, и карета тронулась. Теперь, когда рядом никого не было, можно было снять шляпку.

— Вы слышали, что назначено на сегодняшний день? — спросила она леди Бедстоун.

— Его высочество говорил, что вы куда-то должны ехать, но, боюсь, я не расслышала, куда именно, — неопределенно ответила леди Бедстоун.

Сейчас они были на пути в посольство.

Вчера принц предупредил ее, что на сегодняшний день назначен официальный прием для узкого круга родных и друзей умершего.

Сам он не мог там не присутствовать, но он боялся, что эта встреча может показаться Авиле довольно скучной, поэтому было решено, что она отобедает в посольстве.

Ей так много еще хотелось увидеть, но удручало то, что до отъезда в Англию оставался лишь один день.

Лорд Кардифф довольно ясно дал ей понять:

— Думаю, вы понимаете, мадам, что меня в Англии ждут неотложные дела. Мы должны ехать, если здесь нас больше ничего не держит.

Авила с трудом удержалась, чтобы не сказать, что для Греции у нее всегда есть сколько угодно времени.

Ей бы хотелось остаться здесь еще на несколько недель, чтобы увидеть как можно больше.

Она знала, что хочет остаться не только для того, чтобы получше познакомиться с Грецией, но и для того, чтобы подольше побыть с принцем Дарием.

Она не могла представить, что в мире есть еще что-либо более прекрасное, чем рассказы принца о богах и богинях, о Парфеноне и Эрехтейоне.

«У меня только один день», — подумала она, когда экипаж скрылся за воротами посольства.

За обеденным столом присутствовало несколько человек.

Посол большую часть времени беседовал с лордом Кардиффом. Они обсуждали ситуацию на Балканах.

Авиле казалось, что никогда еще время не текло так медленно.

Когда же наконец обед закончился, и они с леди Бедстоун перешли в гостиную, Авила подумала, что потратила массу времени впустую.

Вдруг в комнату быстрым шагом вошел британский посол.

— Прошу прощения, ваше королевское высочество, — извинился он. — Я совершенно забыл передать вам просьбу принца Дария. На мгновение Авиле показалось, что принц не приедет за ней, и почувствовала, как ее сердце сжалось от этой мысли.

— Ему бы очень хотелось показать вам свой дом, — продолжал посол, — и один из островов. Если вы с леди Бедстоун согласитесь остановиться в его доме на ночь, экскурсию можно назначить на завтрашнее утро.

— Я уверен, вам очень понравится Канидос, это один из самых красивых районов Греции. Дорога к дому принца лежит вдоль побережья на юг, в сторону мыса Сунион. Это совсем недалеко.

Он сделал паузу и добавил:

— Я уверен, вы знаете, что это самая крайняя точка Аттики, сравнительно маленькой области, столицей которой в эллинские времена были Афины.

— Это было бы чудесно, увидеть дом принца, — с волнением в голосе проговорила Авила.

— Уверяю вас, это потрясающее зрелище, — ответил посол. — Думаю, ваша служанка уже упаковывает вещи.

— А на который час назначен отъезд? — спросила Авила.

— Принц заедет за вами, — ответил посол, — как только закончится прием. И хотя такие мероприятия обычно затягиваются, я уверен, что он найдет возможность освободиться поскорее.

Для Авилы это была прекрасная новость.

Она направилась в свою комнату и обнаружила, что, как и говорил посол, ее вещи уже были упакованы.

Но погода стояла очень жаркая, и Авила решила переодеться перед дорогой. Она с удовольствием бы оделась в шелковый домашний халат, но решила не рисковать.

Вместо вычурного тяжелого траурного платья надела более легкое и простое.

Взглянув на себя в зеркало, Авила немного разочаровалась: черное так хорошо оттеняло нежную белизну ее кожи и золотой блеск волос.

— Так ли уж мне теперь необходима эта вуаль? — спросила себя Авила.

Но она знала ответ: «траур есть траур», особенно когда это касается королевской семьи.

Авила едва закончила переодеваться, как слуга объявил, что прибыли их королевское высочество.

Авиле с трудом удалось взять себя в руки и не побежать ему навстречу, а идти не торопясь и, как она надеялась, с достоинством.

Принц ждал ее в гостиной. Он тоже уже успел переодеться.

— Его превосходительство сообщил мне, — сказала Авила, — что нам будет лучше остаться сегодня у вас, и меня очень обрадовало это известие.

— Я тоже чрезвычайно этому рад, — ответил Дарий, — экипажи уже ждут.

— Экипажи? — удивилась Авила.

— Леди Бедстоун сказала, что предпочитает путешествовать в закрытом экипаже, тогда как вы, я подумал, захотите увидеть окрестности, по которым мы будем проезжать.

— Вы были совершенно правы! — воскликнула Авила.

Она вдруг подумала, что произнесла это слишком уж горячо и выглядела нескромно.

Но, как ей показалось, при ее словах в глазах принца промелькнул озорной огонек.

И, поскольку Авиле не терпелось отправиться в путь, они поспешили на улицу.

У Дария был фаэтон, похожий на фаэтон принца Холдена, только более элегантный и, как тут же почувствовала Авила, очень удобный.

Принц Дарий помог Авиле устроиться, и они тронулись в путь.

Фаэтон был запряжен парой прекрасных лошадей, и возникало ощущение, будто они летели над землей.

Поначалу принц и Авила ехали в молчании.

Затем, когда они отъехали от города и перед ними раскинулся прекрасный природный ландшафт, Авила сказала:

— Я и предположить не могла, что вы приготовите для меня такой замечательный сюрприз.

— Я очень хотел, чтоб вы это увидели, ведь у нас осталось так мало времени.

Авила обратила внимание, как он подчеркнул «у нас».

— Мне ужасно неудобно, что я отвлекаю вас от забот, связанных с похоронами вашего дяди, — сказала Авила.

— Не волнуйтесь, все необходимое с успехом выполнят другие родственники.

Мы же не должны терять ни секунды, которых у нас осталось так мало.

— Я тоже думала об этом, — отозвалась Авила.

Внезапно им открылась потрясающая воображение картина: по правую руку раскинулось море, а по левую — огромное пространство молодой зеленой травы. Вдалеке виднелись горы, и до самого горизонта не было видно ни одной живой души.

Авиле показалось, что они попали в волшебную страну — обитель греческих богов.

— Когда-нибудь, — сказал принц, — я отвезу вас в Дельфы, но завтра я хочу отвезти вас в совершенно особенное место, которое, несомненно, вам очень понравится. В вас течет греческая кровь, а для всех греков это место является самым священным в мире.

Авила не могла скрыть, как сильно она заинтригована.

— До завтра я сохраню это в секрете, — продолжал Дарий, — хочу сегодня полностью завладеть вашим вниманием. Ведь мы сейчас находимся на земле, которой мои предки правили веками.

Лишь через пару часов Авила увидела вдалеке белое строение, сверкающее в солнечных лучах.

На мгновение ей показалось, что это настоящий храм, — так огромен он был.

Через некоторое время они подъехали ближе, и Авила спросила:

— Это ваш дом?

— Да, и вы увидите, что это образец греческой архитектуры.

— Выглядит как дворец.

— Изначально это и был дворец, — пояснил принц, — королевский дворец. В средние века Греция вся состояла из небольших королевств, которые постоянно воевали друг с другом.

— А сейчас?

— Сейчас есть надежда объединиться, выбрать короля и жить в мире и процветании.

— Я уверена, что боги помогут осуществить вашу заветную мечту.

— Надеюсь, что они сделают это для меня, — быстро проговорил принц.

По его интонации Авила поняла, что он подразумевал нечто совсем другое.

Она слегка покраснела и, чтобы не выдать своего волнения, отвернулась.

— Вы просто прекрасны, — мягко проговорил принц, — но, с вашего позволения, мы поговорим об этом завтра.

Авила сгорала от любопытства, почему он решил отложить разговор до завтра, но спрашивать об этом было неприлично.

Они подъезжали все ближе и ближе к прекрасному зданию.

Вблизи дом принца, украшенный колоннами в ионическом стиле, еще больше напоминал дворец.

Дарий остановил лошадей.

Слуги, настежь открыв двери главного входа, поспешили поприветствовать гостей.

Авила с фрейлиной и служанкой вошли в дом и поднялись наверх.

— Надеюсь, путешествие вас не слишком сильно утомило? — поправляя волосы, обратилась Авила к леди Бедстоун.

— По правде говоря, мадам, — ответила фрейлина, — в экипаже было так удобно, что я проспала почти всю дорогу.

Она зевнула и добавила:

— Надеюсь, ваше высочество меня поймет, если после дороги я еще немного отдохну, чтобы не выглядеть уставшей за обедом.

— Да, конечно, — согласилась Авила. — Раз так, то и мне нужно прилечь. Если захотите чашку чая, горничная обслужит вас.

Она заметила на лице пожилой женщины выражение облегчения и поспешила вниз.

В это время принц был один в одной из самых красивых комнат дома.

Комнаты Виндзорского замка были беспорядочно заставлены маленькими столиками с произведениями декора или увешаны картинами и эстампами.

В этой гостиной было совсем немного мебели, а украшали ее три великолепные картины. Сама комната в действительности напоминала картину или чудесное произведение искусства.

— Это самая замечательная комната, какую мне довелось когда-либо видеть, — воскликнула Авила.

— Я был уверен, что вы это скажете, — ответил принц, — но она способна служить лишь скромным украшением для вас.

— Это такой приятный комплимент, — улыбнулась Авила.

— Я рад их вам говорить, — ответил принц. — Тем более что я приготовил английский чай, который, надеюсь, вам понравится.

Авила налила чаю им обоим. Принц взял свою чашку, но пить не стал.

Вместо этого он сел в кресло напротив и посмотрел на Авилу так, что она почувствовала смущение.

— В этот момент, — сказал принц, — вы совершенно определенно похожи на Афину — хранительницу домашнего очага.

Авила рассмеялась.

— Вы прекрасно знаете, — ответила она, — что у Афины были темные волосы, как и у всех других богинь. Так что мы вряд ли с ней похожи.

— Афина была богиней всего прекрасного, — сказал принц. — Как и Аполлона, ее окутывал только свет, и, мне кажется, ваши золотистые волосы натолкнули бы на мысль об этом того, кто взялся бы сделать с вас ее скульптуру.

— Я сомневаюсь, — улыбнулась Авила. — Думаю, мы никогда не узнаем, как выглядели богини.

Принц всплеснул руками:

— Да на свете миллион статуй Афины! Хотя в определенном смысле вы правы. Только когда я имею возможность постоянно видеть богиню перед собой, как, например, сейчас, я могу по-настоящему оценить, как она прекрасна.

Авила почувствовала, что краснеет, хотя по-гречески комплимент прозвучал не так откровенно, как на английском.

— Вы привезли меня сюда, чтобы показать свой дом, — быстро сказала она. — Расскажите, когда и кем он был построен и так чудесно отделан, словно настоящий храм?

Принц ответил на ее вопрос, а после чая повел осматривать дом.

Он провел Авилу по комнатам, отделанным и обставленным с большим вкусом. Одна из них, отведенная под ванную, с огромной купальней, не была еще до конца отреставрирована.

Принц намеревался воспользоваться ею, когда будет восстановлена ее первоначальная красота.

Когда солнце начало клониться к закату, они вышли в сад.

Отсюда была видна кромка синего моря и смутные очертания нескольких островов вдалеке.

— Расскажите мне об этих островах, — попросила Авила.

— Это лучше сделать завтра, — ответил принц.

— Вы уже не первый раз это говорите, — сказала Авила. — Я с нетерпением жду завтрашнего дня. Мне кажется, он должен стать особенным.

— На этот вопрос я тоже отвечу завтра, — улыбнулся принц.

Авила рассмеялась:

— Звучит так таинственно! Не пойму, для вас это просто игра, чтобы развлечься, или завтра действительно должно случиться что-то таинственное, волшебное?

— Боюсь, вам придется подождать до завтра, — осветил принц.

Авила снова рассмеялась:

— Мне кажется, это все из-за того, что мы в Греции. Даже наша речь здесь звучит как-то особенно: словно язык саги. Так говорили великие мужи древних Афин.

— Разве может быть что-нибудь лучше? — спросил принц. — Софокл говорил: на свете много чудес, но нет большего чуда, чем человек.

— Моя мама часто цитировала эти слова, — сказала Авила. — Но, боюсь, Софокл подразумевал только мужчин. Это довольно несправедливо, что он ничем не выделил женщин.

Принц рассмеялся:

— Думаю, он подозревал, что рано или поздно женщины сами о себе заявят и постараются убедить мужчин, что на свете нет большего чуда, чем они, женщины.

Он сделал паузу и продолжил:

— Хотя все мудрецы, включая Софокла, почитали и Афину и других богинь Олимпа.

— Странная вещь, — сказала Авила. — Я заметила, что здесь, в Греции, ни один разговор не обходится без упоминания о древних богах и богинях.

— А разве вы сейчас не чувствуете их присутствия? — спросил принц.

Авила взглянула на Дария:

— Вы считаете, что в этот момент они следят за нами с Олимпа и, может быть, даже смеются, глядя на нас?

— Я не знаю, с Олимпа ли или из какого-либо другого уголка Греции, — ответил принц, — но я уверен: это так. Прислушайтесь к себе, и вы услышите, что ваше сердце говорит вам то же самое. Боги и сейчас существуют, и они по-своему помогают нам осознавать смысл жизни.

— Вам удается выразить так просто и ясно то, что мне казалось трудным и непонятным, — сказала Авила, прижимая руки к груди. — Думаю, когда я уеду, все вновь станет, как прежде.

— А вам обязательно уезжать? — неожиданно спросил принц.

Авила удивленно взглянула на него.

— Вы знаете, что послезавтра мне нужно ехать домой, — ответила она. — А я еще не увидела и четвертой части того, что хотела бы посмотреть.

— Я задал простой вопрос, — сказал принц. — Вам обязательно уезжать?

Авила собиралась было признаться, что больше всего на свете она хочет остаться.

Но вдруг вспомнила, что здесь она не просто никому не известная Авила Грандел, а ее королевское высочество принцесса Мэриголд, да к тому же невеста принца Холдена. Она так и не нашла слов для ответа.

— Думаю, нам уже пора переодеваться к ужину, — прервал молчание принц. — Я заказал для вас деликатесные блюда. Надеюсь, они вам понравятся. Извините, это невежливо с моей стороны, но я не пригласил для вас горничную.

Его голос стал жестким, казалось, принц намеренно пытался рассеять очарование, оставленное их беседой.

Они направились обратно к дому. Тени стали длиннее от заходящего солнца.

«Я оскорбила его своим молчанием», — подумала Авила.

У нее сжалось сердце от необъяснимого ощущения, что Дарий вдруг неожиданно отдалился от нее.

Они вошли в дом. Казалось, принц не замечал умоляющего выражения лица Авилы.

— Спасибо… Спасибо за то, что показали… свой дом и сад, — поблагодарила она.

— Я рад, что доставил удовольствие вашему высочеству, — сказал принц голосом, в котором звучали официальные нотки.

Авила стала подниматься по лестнице, а принц направился к выходу.

«Что я сказала? Что я сделала?»— спрашивала она себя.

Принц изменился в одну секунду. Исчезла его доверительная манера, в которой он общался с ней.

Авила поднялась в свою комнату и подошла к окну.

Отсюда открывался вид на море.

Оливковые деревья возле дома были усыпаны чудесными цветами. Лучи заходящего солнца окрашивали небо в темно-красный цвет. Это было завораживающее зрелище.

Но Авила не замечала этой красоты: перед глазами стоял образ удаляющегося принца.

«Завтра будет последним днем, когда я увижу его», — сказала она себе.

Все ее тело, казалось, возмущалось против такой жестокости.

Вошла горничная и предложила Авиле передохнуть на кушетке, пока она будет готовить ванну.

Налитая в купальню горячая вода источала тонкий аромат лилий.

Авила опустилась в воду и вспомнила роскошную ванную внизу. Принц собирался отреставрировать ее, чтобы однажды принять ванну, так как это делали его древние предки.

Ей подумалось, что в этот момент он будет необыкновенно похож на Аполлона.

Среди вещей, которые собрала для нее принцесса Мэриголд, были прелестные вечерние платья.

Все они были черного цвета, конечно, но сделаны с отменным вкусом — из легкого кружева и полупрозрачного шифона.

Она надела одно из них. Вырез показался ей довольно глубоким, но платье открывало ее руки и плечи, и Авила остановила свой выбор на нем.

До сегодняшнего дня она не думала о том, должна ли принцесса носить драгоценности.

Принцесса Мэриголд и принц Холден были помолвлены тайно и не носили обручальных колец. Авила не была даже уверена, знает ли Дарий об их помолвке.

Авила примерила ожерелье, решив, что оно должно удачно дополнять облик предполагаемой принцессы.

Взглянув на себя в зеркало, Авила решила, что принц не сможет не залюбоваться ею.

Ей хотелось услышать его комплименты, которые немного смущали ее, но в то же время были полны сладкой музыки, которую ей ранее никогда не приходилось слышать.

В дверь постучали, и горничная пошла открывать.

Авила услышала слова:

— С уважением от его королевского высочества.

Горничная вернулась с цветами в руках.

Авила взглянула на них и поняла, что мечтала именно об этом.

Это было прекрасное ожерелье, сделанное из небольших скрепленных друг с другом живых цветочков, которые были так малы, что их можно было принять за цветы из драгоценных камней.

Авила надела ожерелье. Она хотела именно такое украшение — сдержанное, но необыкновенно красивое.

Горничная прикрепила к волосам Авилы маленький букетик с точно такими же цветами.

Авила взглянула в зеркало и поняла, что выглядит прекрасно как никогда.

Испытывая смешанное чувство неловкости и радостного волнения, Авила спустилась вниз.

Она вошла в гостиную. Принц уже ждал ее. Авила не спеша направилась к нему, зная, что сейчас он любуется ею.

Авила взглянула Дарию в глаза только тогда, когда была совсем уже рядом.

Он молчал, и в ее взгляде появился вопрос.

Вдруг он мягко сказал:

— Теперь я знаю, что вы и есть Афина.

Его голос опять стал теплым и проникновенным, от чего сердце Авилы забилось сильнее.

— Леди Бедстоун просила передать, что так устала, что не сможет присоединиться к нам за ужином. Она принесла свои извинения. Надеюсь, вы поймете ее, — сказал принц.

— Дорога была для нее утомительной, — только и смогла произнести Авила.

— Мне сложно выразить словами, — сказал принц, — как я рад быть с вами наедине.

Чувствуя, что она должна что-то сказать, Авила произнесла:

— Я удивлена, что посол и лорд Кардифф не присоединятся сегодня к нам.

— Должен сказать, что они очень надеялись на это, — ответил принц. — Но я сказал, что на похороны приехало большое количество моих родственников.

Он заметил удивление в глазах Авилы и быстро добавил:

— Я не солгал. Я просто сказал, что родственники приехали на похороны, а они решили, что все гости остановятся в моем доме.

— Вы довольно уклончивы, — сказала Авила, — как же вы могли знать, что захотите, чтобы мы остались наедине?

— Я и не знал, до тех пор пока не увидел вас. Я сразу почувствовал, что вы — та, о ком я мечтал. Мне захотелось, чтобы, пока вы здесь, вы были лишь со мной. Я решил показать вам мой дом и не хотел, чтобы нам мешали.

— Вы хотите сказать, что все происходящее является результатом секундного озарения?

— Я считаю, что наша встреча была предопределена свыше. Может быть, даже мы оба уже были здесь, когда дом был только построен.

Каждое произнесенное принцем слово находило отклик в душе Авилы. Ее разум, ее сердце говорили, что слова принца — правда.

«Он не должен заметить моих к нему чувств», — быстро одернула себя Авила.

Это было нелегко, но она постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно:

— Вы не очень-то стараетесь помочь мне понять Грецию. Расскажите мне лучше о своих планах на будущее. Трудно представить, что вы все время проводите здесь один.

— Я редко бываю один, — ответил принц.

Выла ли это судьба или воля богов, только меня не было в Греции, когда умер дядя. Я приехал лишь три дня назад.

Он сказал это с каким-то странным торжеством в голосе.

— И чем вы занимаетесь, когда приезжаете сюда? — спросила Авила.

— В основном присматриваю за моей недвижимостью, иногда занимаюсь государственными делами. Сейчас же я увлечен одним проектом, с которым познакомлю вас завтра.

Авила запротестовала:

— Разве мы уже уезжаем? Я же не смогу спокойно уснуть, зная, что не успею всего осмотреть.

Принц, казалось, не обратил внимания на ее слова и спокойно сказал:

— Обед уже подан, ваше королевское высочество. Окажите мне честь и позвольте сопровождать вас к столу.

Он церемонно предложил ей руку.

Авила изящным движением, как ее учила мама, протянула в ответ свою.

Сквозь длинный сводчатый коридор они направились в обеденный зал.

У Авилы промелькнула мысль, что они с принцем — почти как муж и жена, которые навещают родовое гнездо и направляются вместе отобедать.

«Когда вернусь домой, — подумала Авила, — будет о чем вспомнить».

Именно вспомнить: ведь ей больше уже никогда не доведется снова увидеть принца.

Глава 6

Авила проснулась утром с каким-то смутным предчувствием, что сегодняшний день должен стать особенным.

Накануне она отправилась спать, не переставая думать о принце. Вечером он казался ей еще прекраснее, чем всегда.

В спальню вошла горничная и сообщила, что леди Бедстоун просит передать, что она себя неважно чувствует и хочет провести утро у себя в комнате.

Авила спустилась вниз, чтобы навестить фрейлину.

Как выяснилось, ничего страшного не произошло. Просто леди Бедстоун опасалась, что ее могут повести на утомительную прогулку или, что еще хуже, заставят карабкаться по крутому склону.

— Я знаю, на что способны мужчины, если они хотят чем-то похвастаться, — сказала она Авиле. — Боюсь, я слишком стара для этого.

— Думаю, это очень разумно, — согласилась Авила. — Я расскажу вам, где мы были, когда вернусь.

Авила пошла переодеться. Среди вещей принцессы Мэриголд она нашла свое платье, белое и легкое, то самое, в котором она приехала в «Отдых туриста». Платье удачно дополнялось простой соломенной шляпкой.

Авила решила, что может позволить себе надеть этот наряд, так как маловероятно, что сегодня ее увидит кто-нибудь, кроме принца.

Она так и не знала, куда они собираются.

Понимая, что Дарий ждет от нее расспросов, Авила решила намеренно скрывать свое любопытство.

«Если он так хочет быть таинственным, — сказала она себе, — не буду ему в этом мешать».

Путь до небольшого залива оказался совсем коротким. Авила увидела пришвартованную к берегу небольшую яхту.

Принц передал поводья груму и помог Авиле выйти из экипажа.

— Обычно я пользуюсь этой яхтой, если мне нужно посетить ближайшие острова, — объяснил принц. — Я должен был вам сказать заранее, что под мою опеку вверено несколько островов, на самый большой из которых мы сейчас и отправимся.

— Я просто сгораю от нетерпения, — сказала Авила.

Принц улыбнулся:

— Вам замечательно удается скрывать любопытство. Обещаю не разочаровать вас.

День выдался прекрасный: светило солнце, а вода была спокойной, почти неподвижной.

Яхта начала отходить от берега, и Авила подошла к поручням, чтобы полюбоваться Эгейским морем.

Оно было чудесным, и Авила подумала, что принц, возможно, решил устроить ей просто прогулку по островам.

Яхта рассекала изумрудную гладь моря, когда принц спросил Авилу:

— Вы еще не догадались, куда я вас везу?

— Боюсь, что не угадаю, и это вас разочарует.

— Смотрите! — воскликнул принц.

Авила повернулась, и ее взору открылась удивительная картина: несколько островов, залитые солнечным светом, были рассеяны в море, словно призраки.

Вдруг Авила поняла:

— Я знаю, куда мы направляемся.

— Я был уверен, что вы догадаетесь, — сказал принц. — Куда же еще я мог повезти Афину?

— На Делос. — Авила вдруг почувствовала, что волнуется.

Она слышала рассказы о Делосе всю свою жизнь. Для греков этот остров был самым священным, ведь именно там родился Аполлон.

Авила была так взволнована, что не знала, что сказать.

Они не произнесли ни слова, пока яхта не зашла в небольшой залив и не пристала к деревянному причалу.

— Мне здесь довольно часто приходилось бывать, — сказал принц, — и как-то я обнаружил этот залив. Теперь я им пользуюсь, если не хочу появляться в порту. Там всегда полно народу.

Они сошли на берег.

Только теперь Авила заметила, что в невысокой траве росло множество цветов.

Весь луг был усеян анемонами различной окраски, а внизу расстилалась зеленая равнина, на которой кое-где блестели на солнце древние развалины.

Это была потрясающая картина, и Авила не могла описать ее словами. Вдруг ей показалось, что сам воздух пронизан феерическими сверкающими нитями, а небо усыпано золотыми искрами.

Такого ей еще никогда не приходилось видеть. Завороженная этим зрелищем, Авила взяла принца за руку.

Он молча сжал ее, и Авилу охватило волшебное волнующее чувство.

Они пошли по лугу, любуясь цветами и зелеными холмами в отдалении. Весь остров был словно усеян храмами из белого камня.

Авиле показалось, что она слышит шелест серебряных крыльев и стук колес серебряной колесницы.

Авила закрыла глаза, ослепленная увиденной красотой.

Принц тихо сказал:

— Здесь был рожден бог света. Недаром греки говорят, что сам воздух здесь словно соткан из света.

— Я это чувствую, — прошептала Авила.

— Я так и думал, — ответил принц. Они пошли дальше по лугу, усыпанному анемонами.

— Это остров девственной чистоты, — сказал принц. — Его не касалась боль рождения, смерти или болезни. Сам божественный свет не допускал этого!

— Это правда… Я чувствую это… Я много читала о Делосе, но не думала, что я такое испытаю здесь. Мне кажется… я чувствую… присутствие… самого Аполлона…

— Он и вправду здесь! — твердо сказал принц. — Каждый раз, когда я приезжаю сюда, я чувствую, что весь остров окутан его светом.

Они дошли до небольшого холма, который раньше был весь застроен храмами.

Теперь их руины, увитые плющом, лежали под золотым солнцем среди травы и анемонов.

У Авилы возникло ощущение, что руины только и ждут подходящего часа, чтобы подняться вновь.

Они гуляли среди камней и мраморных глыб, испытывая чувство умиротворения и необъяснимого волшебства.

И вдруг Авила увидела несколько оливковых деревьев, под сенью которых стоял стол, накрытый белой скатертью и заставленный различными блюдами.

Она вопросительно взглянула на принца.

— Это наш обед, — объяснил он. — Я подумал, что нам ни к чему слуги. Я не хотел, чтобы кто-либо нарушал наше уединение. Так что нам придется обслуживать себя самим.

— Как вам пришла в голову такая удивительная идея? — спросила Авила.

— Просто я думал о вас, — ответил принц.

Они сели за стол. Все было необыкновенно вкусным.

Авила отведала прекрасное вино золотистого цвета, которое было достойно называться напитком богов.

Пока они обедали, принц рассказал ей о том, как в древние времена менее могущественные боги собирались под покровительство Аполлона.

— Здесь были построены храмы Хададу, Астарте и Исису, — рассказывал он. — И остров стал таким священным, что никто не осмеливался его атаковать, за исключением двух королей.

— Здесь было необыкновенно красиво, — вздохнула Авила.

— Да, необыкновенно красив и необыкновенно богат. Много раз враги пытались разграбить наше наследие.

Его голос стал жестче:

— Турецкая орда посылала сюда экспедиции. Варвары отбивали у статуй богов руки, ноги и головы и в таком виде транспортировали в Константинополь.

— Как они могли пойти на такой страшный шаг? — спросила Авила.

— Жадность присуща людям, — ответил принц. — Но я верю, что глубоко в земле еще хранятся ненайденные сокровища. Несмотря на двухтысячелетнее расхитительство, я уверен, мне удастся найти и сохранить для Греции оставшиеся ценности.

Авила взглянула на анемоны в траве и подумала, действительно ли еще остались ненайденными свидетельства славы Аполлона.

Они закончили обед, и принц предложил Авиле руку:

— Пойдемте со мной, — сказал он, — я покажу вам, что мне удалось найти.

Она удивленно взглянула на него:

— Неужели что-то действительно еще осталось после стольких лет? — спросила она.

Принц не ответил.

Они взобрались по небольшому холму и остановились, не доходя до вершины.

Авила взглянула направо и увидела запертую на засов дверь.

— Как-то, перед тем как уехать, я обнаружил небольшую пещеру, которую никто никогда не видел.

Он сделал паузу и продолжил:

— У меня было мало времени, и я успел лишь мельком осмотреть ее. Чтобы пещеру никто не повредил, я установил дверь с замком.

Принц достал из кармана ключ, отпер замок и открыл дверь из тяжелого дерева.

Авила увидела внутри оставленный на полу фонарь. Принц поднял его и зажег.

Затем он добавил с улыбкой:

— Теперь можно идти на разведку.

Авила взяла Дария за руку, и они двинулись вперед, осторожно пригибая головы, так как потолок пещеры был довольно низким.

Через несколько секунд они вошли в пещеру размером больше первой. Там можно было стоять в полный рост.

Принц поднял фонарь повыше, чтобы осветить все вокруг.

Авила не увидела ничего необычного.

— Я уверен, эту пещеру использовали те, кто поклонялся Аполлону. Здесь ничто не говорит ни об убийствах, ни о жертвоприношениях, только о вере, способной породить Огонь.

Авила тоже почувствовала это. Ей казалось, что у людей, поклонявшихся Аполлону, была настоящая сильная вера.

Пещера была наполнена каким-то необыкновенным очарованием.

Они прошли чуть дальше. Находясь возле входа в следующую пещеру, они вдруг услышали громкий стук позади себя.

Они остановились и обернулись.

Авила увидела, что дверь захлопнулась, и все погрузилось во мрак. Вдруг они услышали звук запирающегося засова. А затем неприятный хриплый голос произнес:

— Оставайтесь там и умрите! Вы не имели права входить в пещеру Аполлона!

Принц быстро подбежал ко входу.

— Вы совершаете ошибку! — воскликнул он властно. — Я принц Дарий, и этот остров находится под моей опекой. Немедленно откройте дверь!

В ожидании Авила затаила дыхание. Неожиданно раздался взрыв страшного, сумасшедшего хохота.

— Будь ты принц или нищий, — в голосе говорившего слышалась насмешка, — у тебя не было права заходить сюда. Только богам разрешено посещать этот остров!

Судя по выговору, незнакомец был низкого происхождения. В его голосе и смехе звучала зловещая интонация. Он вновь захохотал.

— Вы умрете в темноте, — закричал он. — Вы умрете в мучениях, как и другие грабители, и черви сожрут вашу плоть!

— Послушай меня… — начал принц.

Но незнакомец, не переставая смеяться омерзительным смехом, стал постепенно удаляться от пещеры.

Авила слышала, как он спустился по холму вниз и затем звук его смеха стих совсем.

Принц поставил фонарь на пол и попытался толкнуть дверь плечом.

Несмотря на его силу, дверь нисколько не поддалась.

Вдруг Авиле стало страшно. Очень страшно!

Не осознавая, что она делает, Авила бросилась принцу на шею и, прижимаясь к нему, спросила дрожащим голосом:

— Мы действительно останемся здесь и умрем?

Принц обнял ее и молча стал покрывать поцелуями ее лицо. Он целовал ее горячо и страстно.

На мгновение Авила напряглась, но через секунду страсть захватила ее, и она почувствовала, как тело тает в его объятиях.

Ей показалось, что это было частью волшебства и таинственности этого острова.

Авиле снова показалось, что она слышит шелест серебряных крыльев и стук колес серебряной колесницы.

Эмоции так захватили ее, что на мгновение ей показалось, что она лишится чувств.

— Моя дорогая, моя любимая, — воскликнул принц, — я так долго ждал этого! Теперь я знаю, что ты моя, как и миллионы лет назад.

Авила прочла в его глазах неподдельное восхищение.

— Я люблю тебя, — сказал он нежно. — Скажи и ты о своих чувствах.

— Я… тоже люблю тебя, — еле слышно прошептала она и уткнулась лицом ему в плечо.

Принц сжал ее крепче в своих объятиях.

— Я дал клятву, — сказал он, — что никогда не женюсь, если не найду девушку, похожую на Афину, которая будет чувствовать на Делосе то же, что и я: присутствие божественного света Аполлона.

Когда мы впервые встретились, я уже знал, что встретил свою судьбу, счастье, которое так долго искал. Но мне необходимо было еще раз подтвердить себе, что я не ошибся.

Он остановился на миг и продолжил:

— Когда мы пришли сюда сегодня и я понял твои чувства, я осознал, что наконец-то я обрел ту волшебную любовь, которую столь многие ищут, но лишь немногие находят.

Принц поднял ее лицо за подбородок.

— Мы будем очень счастливы, дорогая. Разве может быть по-другому, раз сам Аполлон благословил нас. Мы стали частью его и Афины.

Он снова поцеловал Авилу и сказал:

— А теперь, моя драгоценная, нам надо найти выход отсюда.

От его поцелуев Авила пребывала в каком-то волшебном забытьи, но этот вопрос вдруг вернул ее к реальности.

Они были заперты в пещере, и вряд ли кто-нибудь мог бы их обнаружить.

Принц прочел ее мысли.

— Рано или поздно мои люди начнут искать нас, — успокоил он Авилу. — Но будет намного надежнее, если мы сами начнем искать выход из этой тюрьмы.

Принц поднял фонарь и вернулся туда, где их застало происшествие с дверью, а именно ко входу в третью пещеру.

По мере того как они продвигались вглубь, высота потолка пещеры росла.

Авила подумала, что причиной этому могло послужить лишь то, что они двигались к центру холма.

Мысль эта ее совсем не обрадовала: ведь никаких инструментов у них, естественно, не было, а прокопать ход наружу голыми руками не представлялось возможным.

Дарий огляделся вокруг.

В дальнем углу он увидел огромную кучу земли, достигавшую половины высоты пещеры.

Выло похоже, что осыпавшаяся земля скрывала под собой алтарь.

После краткого раздумья принц сказал:

— Я считаю, нам все-таки надо попробовать пробиться через дверь, а точнее, сбоку от нее.

Авила не отвечала: в этот момент она молилась. Молилась Богу, которому молилась всегда, и, конечно же, Аполлону.

— Спаси и сохрани, — бормотала она, — ведь если нас быстро не найдут, то мы умрем… от холода и голода.

В этой ситуации Авила уповала лишь на Божественное вмешательство: Человек здесь был бессилен.

Принц уже направился обратно, фонарь он взял с собой. Только тогда Авила поняла, что осталась одна, в темноте. Она уже собиралась пойти за Дарием, но вдруг заметила на потолке слабый проблеск света.

Она радостно вскрикнула. Принц обернулся:

— Что случилось, дорогая?

— Посмотри! Посмотри! Я молилась, а когда открыла глаза, то увидела свет.

Принц вернулся в большую пещеру и посмотрел на то место, куда указывала Авила.

Он увидел слабый проблеск света.

Дарий снял плащ и положил его вместе с фонарем на землю.

Затем он вскарабкался на кучу осыпающейся под ним земли в дальнем конце пещеры.

Он принялся пробивать в потолке отверстие, откуда шел свет.

Он не переставал работать, отверстие становилось все больше и больше, пока наконец солнечный свет не озарил их лица.

Вдруг Авила вскрикнула.

Куча земли под которой, как они думали, мог скрываться алтарь, начала неожиданно осыпаться.

Их взору открылось что-то белое и сверкающее.

Авила бросилась вперед и принялась освобождать от земли этот предмет.

Неожиданно они поняли, что этим предметом была статуя великолепной работы.

Она была вся в трещинах и одна рука отсутствовала, но даже в таком виде ее невозможно было ни с чем спутать: это была статуя бога Аполлона.

Принц опустился на колени рядом с Авилой.

— Он явился к нам, когда мы больше всего в нем нуждались, — сказал он. — Я очень ему благодарен, дорогая, но больше всего я ценю то, что он подарил мне тебя.

Он страстно поцеловал ее. В этом поцелуе была не только любовь, но и освобождение от дикого страха, сковавшего их, когда над ними нависла опасность.

Ближе к вечеру яхта уже несла их по глади моря в направлении материка.

Авила думала о том, что с ними произошло: это потрясало воображение. Из трудной ситуации их спас сам бог Делоса.

Недаром греки верят, что остров окутан какими-то чарами: они оба не избежали их воздействия.

Когда они наконец выбрались из пещеры и освободили статую Аполлона, принц отнес ее к яхте, чтобы увезти с собой.

Они установили статую в гостиной, чтобы с ней ничего не случилось.

— Я установлю ее, — сказал Дарий, — в самом красивом алтаре, когда-либо возводимом Аполлону. Он будет охранять наше счастье, чтобы оно длилось вечно.

Авила очнулась от оцепенения, только когда яхта была уже в открытом море.

Очарование Делоса, волшебное чувство от поцелуев принца и мысль, что он любит ее, совершенно околдовали Авилу.

Лишь теперь она начала осознавать, что принц сделал предложение не дочери сельского викария Авиле Грандел, а принцессе Мэриголд.

И что она вовсе не Афина, в которую верит принц и которая предназначена ему в жены самим Аполлоном.

Берег показался уже ближе к вечеру, когда лучи заходящего солнца окрасили волны в багровый цвет.

На мгновение Авиле показалось, что причиной этому ее разбитое сердце, кровоточашее от предчувствия потери, — потери всего, что было ему так дорого.

— Ты, должно быть, устала, моя маленькая богиня, — сказал принц. — Но нам необходимо ехать в Афины. Я обещал послу, что привезу тебя к вечеру, чтобы ты смогла подготовиться к раннему отъезду.

— На который час назначен отъезд? — спросила Авила изменившимся голосом.

— На полдень, — ответил принц. — Но обещаю приехать к тебе пораньше, чтобы мы могли обсудить наши планы относительно моей поездки в Англию. Думаю, мы должны попросить у королевы Виктории разрешение на то, чтобы пожениться.

Авила ничего не ответила. Ей было невыносимо слышать это.

— Ты устала, — нежно сказал он. — Мы поговорим об этом завтра по пути в Англию.

Он сделал паузу и продолжил:

— Хотя, наверное, это будет ошибкой, если я поеду вместе с тобой, на одном корабле. Ее величество может подумать, что я злоупотребляю ее гостеприимством. Я знаю, что с ней очень трудно договориться, но не думаю, что она станет возражать против нашей женитьбы.

По дороге к дому принца Авила почти ничего не говорила.

Она остро ощущала близость принца и его любовь, волнами окутывающую ее.

Она не могла думать ни о чем, кроме того, что он был необыкновенно красив и что она будет страстно любить его до конца своих дней.

«Я никогда не встречу мужчину, похожего на него», — думала Авила.

Они прибыли в британское посольство, когда уже совсем стемнело: им понадобилось довольно много времени, чтобы выбраться из пещеры. К тому же они не могли идти быстро, так как боялись повредить свою драгоценную ношу — статую Аполлона.

Посол радостно приветствовал их:

— Я волновался о вашем высочестве, — обратился он к Авиле. — Если бы вы задержались еще немного, я бы выслал за вами спасательную команду.

Авила подумала, что в этом действительно могла быть необходимость.

— Я должен извиниться, что мы так задержались, — сказал принц, — но принцесса расскажет вам о том, какую необыкновенную находку мы сделали.

— Никого не удивит то, что связано с Делосом, — ответил британский посол.

Авила протянула принцу руку.

— Спасибо за прекрасный день… Я этого… никогда не забуду.

Он поцеловал ей руку.

Стоило им только встретиться глазами, как отвести взгляд друг от друга стало невозможным.

Принц направился обратно к экипажу.

— Я заказал ужин полчаса назад, — обратился посол к Авиле. — Так что не торопитесь.

— Спасибо, — ответила она.

Перед отъездом ей говорили, что на сегодняшний вечер назначен прием.

В какой-то степени она даже обрадовалась, что принца сегодня не будет.

Это было бы невыносимо трудно поддерживать разговоры с кем-либо, зная, что принц рядом.

Когда он ушел, Авиле показалось, что она никогда его больше не увидит.

Так и должно было случиться.

Она стала подниматься по лестнице и вдруг остановилась.

— Я думаю, ваше превосходительство, — обратилась она к послу, — что отъезд необходимо назначить на раннее утро. Не позднее девяти часов. Я знаю, что лорда Кардиффа ждут в Англии неотложные дела.

— Это верно, мадам, — ответил посол. — Он будет благодарен за вашу заботу о нем.

— Так вы позаботитесь об отъезде? — спросила она.

— Конечно, — ответил посол. — Я распоряжусь приготовить ваши вещи к восьми тридцати.

Авила поднялась к себе в комнату.

Ей показалось, что мир вокруг нее погрузился во мрак.

Выло невыносимо больно осознавать то, что ей никогда более не суждено увидеть свет Аполлона!

Глава 7

Авила стояла на палубе, наблюдая, как Афины исчезают из виду.

Она знала, что прощается сейчас не только с Грецией, но и с любовью, которую ей не суждено будет обрести вновь.

Когда на горизонте уже ничего не было видно, кроме тонкой полоски берега, Авила спустилась вниз.

Служанка уже успела распаковать вещи, и в каюте никого не было.

Сняв плащ и шляпку, Авила села на кровать.

Она пыталась сохранять хладнокровие и не обращать внимание на ноющую боль, овладевшую ее сердцем.

«Я люблю его! Люблю!»— твердила она про себя.

Она вспомнила чувство восторга, охватившее ее, когда принц целовал ее на Делосе.

На море поднимался шторм, и на корабле ощущалась довольно сильная качка, но это не пугало Авилу.

Напротив, теперь у нее был хороший предлог, чтобы не выходить из своей каюты к лорду Кардиффу и послу.

Они считали, что она, как и леди Вед-стоун, страдает от морской болезни.

Авиле просто нужен был повод, чтобы остаться одной и подумать обо всем, что случилось накануне.

Постепенно чувство тревоги начало уменьшаться, и Авила смогла спокойнее обдумать мысль о будущем.

Если принц последует за ней в Англию, как и обещал, то вскоре он обнаружит, что принцесса Мэриголд помолвлена с принцем Холденом.

Она не знала, что он будет делать в этом случае: уедет в Грецию сразу или посетит сначала Виндзорский замок.

Авила знала, что было важно не допустить его визита в замок. Его вопросы могут вызвать ненужные подозрения у королевы Виктории.

Авила раздумывала, что именно ей стоит предпринять, когда вдруг с облегчением вспомнила, что принц Холден будет встречать ее на причале.

В «Отдыхе туриста», как и было условлено, ее встретит мама, чтобы увезти домой…

И о ней никто более никогда не услышит.

«Я благодарна, конечно, благодарна за то, что мне дали возможность увидеть Грецию, — думала Авила. — Но я уже никогда не буду прежней. В моем сердце навечно поселилась пустота».

Когда она отправилась спать, шторм все еще не улегся.

Единственное, о чем она была способна думать, был принц Дарий. И она никак не могла заставить себя заснуть.

Так проходила каждая ночь путешествия. Штормовая погода в Вискайском заливе служила предлогом, чтобы оставаться в каюте и никому ничего не объяснять.

На вопросы леди Бедстоун о ее самочувствии Авила отвечала, что все в порядке. Больше ничто не мешало ей оставаться наедине со своими мыслями и чувствами.

Когда плавание подходило к концу, Авила подумала, что ей следует заставить себя присоединиться к послу и лорду Кардиффу.

Когда уже показался берег, Авила, одетая в черное платье, вышла на палубу и присоединилась к джентльменам за завтраком.

Оба были рады видеть ее.

— Мы волновались о вас, мадам, — сказал лорд Кардифф. — Капитан говорит, что никогда на его памяти не было еще столь жестокого шторма. Правда, иногда подобное случается весной.

Он сделал паузу и затем продолжил:

— Я поблагодарил капитана за то, что, несмотря на плохие погодные условия, мы идем точно по расписанию.

Авила села за стол и заставила себя немного поесть.

В каюте у нее совсем пропал аппетит. Она лишь слегка пробовала блюда, которые ей приносила служанка гречанка.

Но она считала, что настало время вернуться к обычной жизни.

— Я рассказывал лорду Кардиффу, — говорил греческий посол, — что поездка на родину доставила мне необыкновенное удовольствие, несмотря на то что цель нашего визита была столь печальной.

— Я думаю, вашему высочеству тоже понравилось путешествие, — сказал лорд Кардифф, обращаясь к Авипе. — Я уверен его высочество принц Дарий устроил вам необыкновенную экскурсию по Греции.

— Да… это было очень… интересно, — выдавила Авила.

— Я считаю, что лучшего человека для управления этими островами, чем принц Дарий, и придумать нельзя, — добавил посол. — Он прекрасно разбирается в истории нашей страны, и, думаю, он способен найти еще много реликвий, оставленных на Делосе или других островах.

Лорд Кардифф рассмеялся.

— Вы оптимист. Эти острова веками разрабатывались в поисках археологических находок. Французы, например, немало потрудились там.

— Это правда, — согласился греческий посол. — То, что они вывезли столько сокровищ с Дельфов, просто возмутительно.

— Это не ваша вина, — сказал лорд Кардифф. — Греческие статуи так прекрасны, что они должны стать достоянием всего мира.

Они принялись обсуждать, справедливо ли, что сокровища одной страны становились собственностью других.

Греческий посол говорил, что то, что является достоянием Греции, должно быть возвращено на родину из других стран.

Авиле надоело слушать их споры.

Она вспомнила прекрасную статую, которую они с принцем обнаружили в пещере, и ей стало интересно, было ли в груде земли спрятано еще что-либо.

Даже если и было, ей уже никогда не увидеть этого.

И снова тупая боль страдания вонзилась ей в сердце, словно в образе этой статуи она потеряла свое дитя.

Незадолго до полудня они наконец прибыли в гавань.

Лорд Кардифф рассыпался перед ней в любезностях. Он говорил о том, какое это было удовольствие путешествовать в ее обществе, и о том, что она прекрасно справилась со своими обязанностями.

— Я скажу ее величеству, что лучшего представителя Великобритании найти было нельзя, — пообещал он.

— Спасибо, — поблагодарила Авила.

— Это правда, — добавил посол. — И не забудьте, мадам, что вы обещали оказать нам честь почтить своим визитом посольство. Я буду держать вас в курсе всех мероприятий.

— Вуду рада получить от вас известие, — сказала Авила.

«Герой» плавно пристал к пристани, и Авила сошла на причал.

Она забыла, в какое именно время принц Холден должен был встретить ее, и теперь раздумывала, что ей стоит предпринять, если он по какой-либо причине опоздает.

Лорд Кардифф и посол скорее всего предложат отвезти ее в Виндзорский замок.

Тут она взглянула на набережную и увидела ожидающего ее принца Холдена.

На причале скопилось множество экипажей.

Принц поднялся на борт, поздоровался с капитаном, греческим послом и лордом Кардиффом.

Последний принес свои извинения и поспешил к ожидающему его экипажу, чтобы поскорее добраться до Уайтхолла. Напоследок он еще раз поздравил Авилу с удачно выполненной миссией. И добавил, что королева Виктория непременно останется довольна проделанной работой.

Греческий посол направился вслед за лордом Кардиффом.

Принц Холден, уже поприветствовавший Авилу, сказал ей:

— Думаю, нам тоже пора идти.

— Да, конечно, — ответила она.

Она поблагодарила капитана за приятное путешествие и попрощалась с помощниками.

Капитан выразил благодарность за то, что Авила оказала кораблю честь своим присутствием.

Принц Ходден повел Авилу к экипажу.

Так как за ними следовал греческий посол, они намеренно задержались возле своего экипажа, чтобы тот имел возможность уехать первым.

Авила понимала, что у посла возникли бы ненужные подозрения, если бы он увидел, как они с принцем Холденом направляются в «Отдых туриста».

Наконец экипаж посла исчез из виду, и они медленно направились по набережной в сторону отеля. Леди Бедстоун следовала позади в закрытом фаэтоне.

Хотя ей и могло показаться странным, что они направляются в «Отдых туриста», старая фрейлина не стала бы задавать лишних вопросов по этому поводу.

По пути принц Холден спросил:

— Все прошло нормально?

— Да, все нормально! — ответила Авила.

— Ни у кого не возникли подозрения, что вы не настоящая принцесса?

— Нет, ни у кого. Лорд Кардифф даже необыкновенно хвалил меня, как вы слышали.

— Не могу выразить, как я вам благодарен, — сказал принц Холден. — Но вы понимаете, конечно, что мы должны и впредь соблюдать осторожность, чтобы никого не навести на мысль, что был совершен обман.

— Ни один человек в Афинах ни на секунду не заподозрил, что я не… та, за кого себя выдаю, — успокоила его Авила, еле сдерживая в голосе рыдания.

Она надеялась, что принц ничего не замечает.

— Я уверен, что вы сделали все просто блестяще, — сказал принц. — Я знаю, что ее высочество приготовили для вас специальный подарок, чтобы отблагодарить за то, что вы сделали. Думаю, в сельской местности вам будет, где прогуляться верхом.

— Верхом? — воскликнула Авила. — Я обожаю лошадей, но, право, это вовсе ни к чему. Я ничего особенного не сделала.

— Конечно, сделали, — ответил принц. — Вы подарили мне счастье. Это то, что невозможно купить ни за какие деньги.

Авила рассмеялась:

— Это правда. А я имела счастье увидеть Грецию.

Она хотела добавить:

«И несчастье оставить там мое сердце!»

Но этого никто не должен знать.

Принц остановил экипаж возле гостиницы.

— Ваша матушка ждет вас в том же номере, что и перед отплытием, — сказал принц. — Я еще раз искренне благодарю вас за вашу смелость.

Авила натянуто улыбнулась.

Затем она вышла из экипажа и поспешила в здание гостиницы.

Она опустила на лицо вуаль, чтобы портье, сопровождавший ее в номер, не мог ее узнать.

Хотя она и знала, что сильно изменилась с тех пор, как беззаботной девушкой впервые попала в «Отдых туриста».

Тогда она собиралась, как она считала, в захватывающее приключение.

Оно действительно было захватывающим и даже более. Она знала, что изменилась и никогда уже не будет прежней.

Она стала взрослой женщиной.

Женщиной, которой выпало испытать счастье любви и мучение разлуки и одиночество.

Горничная проводила ее вверх по лестнице.

— Ваше высочество ожидает какая-то дама, — сказала она.

Горничная постучала в дверь, открыла ее и вежливо поклонилась, пропуская Авилу вперед.

Авила увидела в комнате маму и бросилась к ней в объятия. Затем она увидела сидевшую на кровати принцессу Мэриголд.

— Авила, дорогая! — воскликнула миссис Грандел. — Как ты?

— Все прекрасно, мама, — ответила Авила.

Она подняла с лица вуаль, чтобы поцеловать маму, а затем приветствовала принцессу реверансом.

— Все прошло просто замечательно, ваше королевское высочество.

— Я бесконечно вам благодарна, — ответила принцесса.

Принцесса была одета в белое легкое платье и теперь ей было необходимо переодеться в траурный наряд, который уже был разложен на кровати.

— Я забираю свою шляпку, — сказала принцесса. — Думаю, ее густая вуаль помогала вам скрыться от ненужных взглядов?

— Да, мадам, — ответила Авила, — и спасибо за те прекрасные наряды, что вы дали мне с собой в дорогу. Я верну их принцу Холдену, когда мы приедем домой.

— О, не волнуйтесь о них, — сказала принцесса. — Если они вам нравятся, пожалуйста, оставьте их у себя. Я не люблю черный цвет, а для похорон я всегда найду, что надеть.

Миссис Грандел рассмеялась.

— Я уверена, ваше королевское высочество, что вам неоднократно говорили, как черный прекрасно оттеняет ваши светлые волосы. Я очень признательна вам за проявленную щедрость к моей дочери.

— Я навсегда останусь ее должницей, — ответила принцесса, — и если мы больше никогда не увидимся, я хочу, чтобы вы знали, что я всегда буду помнить помощь, которую вы оказали мне в трудную минуту.

Она взяла шляпку и села за туалетный столик, чтобы надеть ее и привести себя в порядок.

— Я думаю, вам будет интересно услышать, — сказала она, — что официальное сообщение о нашей помолвке с принцем Холденом назначено на завтра. А через две недели состоится свадьба.

— Я искренне желаю вашему высочеству счастья, — сказала миссис Грандел.

— Думаю, ее величество злится, что все происходит в такой спешке, — сказала принцесса. — Но я боюсь, что кто-нибудь еще может умереть, и мы опять будем вынуждены носить траур.

— Вы абсолютно правильно поступаете, мадам, — сказала миссис Грандел. — Примите наши с Авилой наилучшие пожелания.

— Я знаю, что буду счастлива, — твердо сказала принцесса Мэриголд. — Даже если это и не понравится ее величеству, я собираюсь устроить лишь скромную церемонию бракосочетания. А после мы отправимся жить на родину принца.

— Вы собираетесь пожениться в Виндзорском замке, не так ли? — спросила миссис Грандел.

— Боюсь, что да, — ответила принцесса. — Так что подружкам невесты придется побыстрее подобрать себе наряды, а мне нужно позаботиться о приданом.

Принцесса говорила так, словно вся церемония была для нее просто развлечением. Это несколько удивило Авилу.

Принцесса встала из-за туалетного столика.

— Спасибо вам еще раз, — поблагодарила она Авилу. — Вы еще не рассказали, действительно ли Греция так прекрасна, как о ней говорят.

— Это действительно чудесная страна, мадам, — тихим голосом проговорила Авила.

— Значит, мы обе устроили себе прекрасный праздник, — улыбнулась принцесса.

Она пожала руку миссис Грандел.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила она. — Я желаю вашей дочери встретить такое же счастье, как посчастливилось мне.

Принцесса улыбнулась обеим женщинам, присевшим в вежливом реверансе.

Затем она опустила на лицо вуаль и выскользнула за дверь.

Принц Холден должен был встретить ее внизу.

Никому бы не пришло в голову, что эта не та женщина, которая несколько минут назад поднималась по лестнице в номер.

— Теперь тебе нужно переодеться, — сказала миссис Грандел Авиле, — а потом мы поедем домой.

Она помогла дочери расстегнуть пуговицы платья.

— Я скучала по тебе, дорогая, — сказала миссис Грандел. — Расскажи, как тебе понравилась Греция?

— Она была… намного прекраснее… чем я ожидала.

— Мне бы хотелось услышать подробный рассказ о том, что произошло с тех пор, как ты уехала, и, конечно, о тех местах, где тебе удалось побывать.

На секунду у Авилы промелькнула мысль, что она не сможет говорить о том, где была, так как все будет напоминать ей о принце Дарий.

Она вдруг очень отчетливо вспомнила, какие комплименты он говорил ей, когда они любовались на мраморные статуи портала Эрехтейона.

Она вспомнила, как он сравнил ее с Афиной, как на следующий день предложил ей выйти за него замуж.

К счастью, пока она переодевалась, можно было говорить немного. Но позже, когда они ехали домой в закрытом фаэтоне, нанятом для них принцем Холденом, отмалчиваться стало труднее.

Тогда Авила притворилась, что очень устала с дороги и что ей нужно немного поспать.

Правда, предварительно она рассказала матери о церемонии похорон и о том, как ее принимали в британском посольстве.

— Жаль, что тебе не удалось остановиться во дворце, — сказала миссис Грандел. — Он необыкновенно красив внутри, а статуи, украшающие его, просто потрясающие.

— Я не думала, что ты когда-либо была во дворце, мама, — удивилась Авила.

— Я никогда тебе не рассказывала, потому что не надеялась, что ты когда-либо посетишь Грецию, — быстро ответила миссис Грандел и добавила:

— Расскажи, как тебе понравился Парфенон.

Авила с трудом выдавила несколько слов, но тут же вспомнила голос Дария и его близость.

Она закрыла глаза, молясь, чтобы ее мать никогда не узнала о ее страданиях. Этот допрос был просто невыносим.

Когда они подъезжали к дому, ее отец вышел их встречать.

— Надеюсь, ты хорошо провела время, — спросил он. — Твоя мать так волновалась, пока ты отсутствовала! До сих пор не понимаю почему.

— Все было необыкновенно, папа, — ответила Авила. — Я побывала в местах, о которых мне рассказывала мама. Тебя бы порадовало, если бы ты слышал, как все хвалили мой греческий.

— А разве могло быть иначе, если твоя мать родом из Греции? — улыбнулся викарий. — Ну, теперь, слава Богу, ты дома. Твоя мать так волновалась, словно ты навсегда улетела на другую планету!

Авила принужденно рассмеялась.

— Я вернулась, — ответила она. — Теперь мне все кажется сном.

И это была правда.

Конечно же, это был сон. Сон такой прекрасный, такой идеальный, что он вряд ли когда-либо мог стать правдой.

Когда она оставалась одна, перед глазами оживали спрятанные в траве анемоны.

Авила думала, удастся ли ей когда-нибудь вновь услышать волшебный шелест серебряных крыльев и стук колес серебряной колесницы.

Все это осталось на Делосе. А ей никогда уже больше не увидеть ни Делос, ни принца!

Затем эти воспоминания постепенно начнут стираться из памяти до тех пор, пока вообще будет трудно поверить в то, что это все когда-то с ней произошло.

«Как мне все это вынести? Как мне жить дальше?»— спросила себя ночью Авила.

Она открыла окно и взглянула на звезды.

Это были те самые звезды, что сияли над ней, когда она была в Греции.

Теперь они казались дальше и холоднее.

Как могло такое случиться: ей дали испытать состояние божественного счастья, а теперь бросили обратно в пустоту суетного мира.

Вдруг Авила почувствовала, что слезы градом льются по щекам.

— Я потеряла… его! Я потеряла его! — всхлипывала она.

Она чувствовала, что потеряла не только принца Дария, но и бога Аполлона.

Она заставила себя уснуть, но когда проснулась, все вновь показалось ей невыносимо тоскливым. Ей хотелось только одного: никого не видеть.

Но в то же время она не хотела, чтобы родители заподозрили, что с ней в Греции что-то случилось.

Взявшись за роль, нельзя было уходить со сцены. Теперь нужно играть саму себя.

Она оделась и спустилась вниз, когда все еще спали.

Авила прошла на конюшню. Втайне она надеялась, что принц Холден сдержал свое обещание и прислал ей в подарок коня.

Вдруг она вспомнила, что принцесса передала ей какой-то сверток, прежде чем покинуть спальню.

Миссис Грандел торопилась уехать домой и Авила не стала разворачивать подарок.

Сейчас он был у нее в комнате наверху, в ящике для перчаток.

Лошади на конюшне узнали ее, тянулись к ней мордами.

Авила решила, что после завтрака обязательно отправится покататься верхом.

Тогда она хоть немного сможет побыть наедине со своими мыслями.

Вдруг ей пришло в голову, что она никогда не видела принца верхом, но по его осанке было видно, что это прекрасный наездник. Лошади, должно быть, слушались его во всем.

«Как же он отличается от всех мужчин на свете!»

Это действительно было так.

Принц говорил ей, что они отличаются от всех тем, что знают и принадлежат друг другу уже миллионы лет.

Тогда Авиле хотелось задать вопрос, будет ли он чувствовать ее отсутствие, но подумала, что это не очень прилично.

Конечно, он выглядел как Бог, но в то же время это был просто Человек. Он занимал высокое положение в своей стране и обладал большой властью.

К тому же Дарий принимал ее за принцессу Мэриголд, а так как новость о ее помолвке вскоре разнесется по всему миру и непременно появится в греческих газетах, принц будет считать, что теперь их отношения невозможны.

Конечно, он почувствует себя преданным и обиженным, ведь он ничего не знал о помолвке.

И в конечном итоге он не приедет в Лондон, как обещал.

Авила понимала, что он останется у себя в стране и со временем встретит другую женщину, познакомит ее с Делосом и тоже будет называть своей Афиной.

Эта мысль причиняла Авиле почти физическую боль.

Она всегда была сентиментальна, но чем скорее она примет это как неизбежное, говорила она себе, тем ей же будет лучше.

Авила вышла из конюшни в сад, показавшийся ей необыкновенно маленьким.

Несмотря на то что цветы были прекрасны, они не могли сравниться с очарованием анемонов на Делосе.

«Все кончено! Все кончено! Все кончено!»

Авила заставляла себя повторять эти слова снова и снова, чтобы самой поверить в это. Она считала, что принц и не вспомнит теперь, что он когда-то любил ее.

Ведь она обманула его, предала, ничего не рассказала о помолвке с другим мужчиной.

Этого он никогда не сможет ей простить.

Сердце Авилы разрывалось от боли при мысли об этом.

Она ничего не может изменить — ничего!

Вдруг она услышала, что мама зовет ее, — завтрак был готов.

Она побрела обратно к дому, твердя своему сердцу:

«Все кончено! Все кончено! Все кончено!»

Следующие два дня текли так медленно, что показались Авиле веками.

— Не понимаю, что с тобой происходит? — спросил викарий у дочери. — Такое ощущение, что ты истощила силы в этой поездке и тебе нужна еще одна, чтобы отдохнуть.

— Я немного… устала… папа, — ответила Авила.

В это время миссис Грандел собиралась поехать навестить кого-то на другом конце деревни.

Когда она уехала, Авила вышла в сад.

Она понимала, что ей нужно сделать над собой усилие и чем-то занять себя.

Она решила прогуляться к ручью, спрятанному в тени деревьев, который ее мама всегда называла «Цветущая вода».

Это был необыкновенно красивый ручей, но, глядя на него, Авила видела только спокойную гладь Эгейского моря и слышала плеск волн, омывающих остров Делос.

Последние ночи она еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться.

Но теперь она больше не была в силах контролировать себя, и слезы потекли по щекам.

Вдруг она с удивлением услышала звук приближающихся шагов и решила, что, должно быть, это отец ищет ее.

Она обернулась и застыла в изумлении.

Это не могло быть правдой!

Навстречу ей шел принц Дарий!

Он подошел ближе.

Секунду они просто молча смотрели друг на друга.

Совершенно не контролируя себя, Авила бросилась в его объятия.

Принц прижал ее к себе и поцеловал.

Авиле показалось, что она слышит тот самый шелест серебряных крыльев над головой и весь мир вокруг нее озарился светом жизни!

Как тогда на Делосе Дарий целовал ее нежно и в то же время страстно, и она вся словно растаяла от его ласки.

Чуть позже принц спросил ее:

— Как ты могла оставить меня? Как ты могла уехать, не сказав ни слова? Почему ты не рассказала мне правду?

Авила не могла произнести ни слова.

Она только неотрывно смотрела на него, и слезы текли по ее щекам.

— Скажи, что любишь меня! — попросил принц, осушая поцелуями ее слезинки.

— Ты… знаешь, что я… люблю тебя! — прошептала она. — Но как ты нашел меня?

— Когда ты уехала, не сказав мне ни слова, — ответил принц, — я решил последовать за тобой. Я сел на следующий корабль, но прибыл в Англию слишком поздно, чтобы сразу идти в Виндзорский замок.

Авила вздрогнула:

— Неужели… ты был ..в замке?

Принц улыбнулся.

— Это тебя пугает, дорогая? Представляешь, как я испугался, когда вместо тебя увидел странную молодую женщину?

— Ты… говорил с принцессой Мэриголд?

— Она услышала, что прибыл человек из Греции, и поступила разумно, приняв меня без свидетелей, — ответил принц. — Как только я увидел ее, я подумал, что она самозванка.

Авила не смогла сдержать улыбку.

— Ты не можешь обвинять принцессу, что она выдавала себя за меня! Как ты догадался, что это не я?

— Несмотря на необыкновенное сходство между вами, для меня в ней нет того света жизни, который мы вместе с тобой нашли на Делосе.

Авила понимала, о чем он говорит, но ее все еще пугала мысль о том, что сейчас творится в Виндзорском замке.

— Принцесса была… в ярости из-за того, что ты знаешь… правду? — спросила она нерешительно.

— Нет, она прекрасно поняла, что мне нужно рассказать все начистоту. Иначе я мог бы пойти к королеве.

— Но ты не сделал этого?! — воскликнула испуганно Авила.

— Я бы перевернул весь мир, чтобы найти тебя, — сказал принц. — Если бы для этого потребовалось пойти на оскорбление или на обман королевы, я бы не колебался ни секунды.

— Ты наверняка напугал принцессу Мэриголд, — затаив дыхание, спросила Авила.

— Она была напугана. Но она достаточно умна, и, поняв, что я ищу тебя, рассказала мне, как тебя найти.

Он снова поцеловал Авилу, не дав ей возможности задать ему еще какие-либо вопросы.

Она почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Через минуту принц сказал:

— А теперь, моя драгоценная, мы поженимся. И так быстро, как только возможно. А потом я увезу тебя с собой в Грецию.

— Но… ты… не можешь на мне жениться!

— Почему? — спросил принц.

— Когда ты делал мне предложение, ты считал, что… я королевской крови.!, а я простой человек.

Принц рассмеялся.

— Ты не можешь быть простым человеком. Ты — Афина, посланная мне самим Аполлоном. Пойдем поговорим с твоим отцом.

Когда я приехал, я не смог с ним увидеться, он был занят написанием текста проповеди. Авила рассмеялась.

— Так это слуги сказали тебе, где можно меня найти?

— Они сказали, мисс Авила сейчас в саду. Так я узнал, где мне искать мою маленькую богиню.

— Ты не сердишься на то, что я обманула тебя? — дрожащим голосом спросила Авила.

— Я рассердился, что ты мне не доверилась, — ответил принц. — Потом я понял, что ты не могла поступить иначе. Меня больше рассердило то, что ты могла уехать и забыть меня.

— Я бы никогда… не смогла забыть тебя, — ответила Авила. — Я была страшно несчастна с тех пор, как покинула Афины.

Принц посмотрел ей в лицо.

— Ты похудела и под твоими прекрасными глазами залегли тени, так что, мое сердечко, я верю тебе.

— Клянусь, что никогда… никогда больше я не обману тебя! — воскликнула Авила. — Но это была не моя тайна, мне пришлось солгать. Так получилось, что мой отец не знает, почему я была в Афинах. Он думает, меня пригласили, чтобы принцесса Мэриголд имела возможность попрактиковаться в греческом.

Принц ничего не отвечал, и она быстро добавила:

— Пожалуйста, давай не будем его расстраивать!

— Ты думаешь, я могу сделать что-либо, что бы расстроило тебя? — спросил принц. — Давай разыщем твоего отца и скажем ему, что хотим пожениться.

Рука об руку они направились к дому.

Авила испытывала такое чувство, словно какая-то неведомая сила скрепила их в единое целое.

Такое же ощущение ее посетило, когда они были на Делосе, и даже еще раньше, в Парфеноне.

Они вошли б дом, и Авила услышала, что мама вернулась и сейчас была в гостиной.

— Я хочу познакомить тебя со своей матерью, — сказала Авила.

— С большим удовольствием, — ответил принц.

Они вошли в комнату. Увидев их, миссис Грандел замерла в изумлении.

— Мама, я хочу познакомить тебя с его королевским высочеством, принцем Дарием из Канидоса. Мы встретились, когда я была в Греции.

Авила очень волновалась, представляя принца.

Вдруг она заметила, что принц и миссис Грандел смотрят друг на друга с нескрываемым изумлением.

Затем принц воскликнул:

— Неужели это вы?! Кузина Лючия!

— А вы — тот самый Дарий?! Я была уверена, что всегда смогу узнать вас, несмотря на то, что с тех пор, как я видела вас в последний раз, вы выросли и возмужали.

Авила недоуменно переводила взгляд с принца на мать.

— Ты знаком с моей мамой, Дарий?

— Твоя мама — моя двоюродная сестра, — объяснил принц Дарий. — В твоем возрасте принцесса Лючия считалась самой красивой девушкой Греции.

— Принцесса Лючия? — недоверчиво произнесла Авила.

— Я никогда не рассказывала Авиле, что произошло, — быстро сказала миссис Гран-дел.

— Я думаю, вам будет интересно узнать, — сказал принц, — что около месяца назад я видел вашего брата. Он всегда волновался о вас, не зная, что произошло. Теперь, когда умер ваш отец, он собирается приехать в Англию, чтобы разыскать вас.

— Мой брат так сказал? — воскликнула миссис Грандел.

— Я думаю, вся семья желает того же, — ответил принц. — Мои родные всегда верили, что вас просто злостно предали.

— О чем это вы говорите?.. Расскажите… мне! — вмешалась Авила.

Принц улыбнулся и взял ее за руку.

— Твоя мать убежала с человеком, которого любила, — объяснил он. — Точно так же, как я готов буду бежать с тобой, если твои родители откажутся выдать тебя за меня замуж.

— Мама убежала… Так она… действительно… принцесса?

— Да. И из очень древнего рода, — ответил принц Дарий. — Ее отцом был принц Алексий из Закинтоса — одного из крупнейших островов. Он был необыкновенно гордым человеком, и его просто потрясло то, что его прекрасная дочь собралась замуж за простого англичанина.

— Может, у моего мужа и нет титула, — перебила Дария миссис Грандел, — но он родом из одного из самых старых саксонских родов, члены которого правили графством Девоншир задолго до появления Вильяма Завоевателя.

Принц рассмеялся.

— Я просто говорю сейчас словами вашего отца, — сказал он. — Он был уверен, что с вашей красотой вы должны выйти замуж не иначе, как за короля.

Теперь уже рассмеялась миссис Грандел.

— Но я влюбилась, — сказала она, — в молодого человека, только что окончившего Оксфорд. В то время он совершал тур по Европе. * — Так ты действительно убежала… с папой? — волнуясь, спросила Авила.

— Когда мы убежали, мой отец обвинил меня в непослушании. Он заявил, что я больше не могу принадлежать этому роду, и перестал считать меня своей дочерью.

По интонации матери Авила почувствовала, как сильно она переживает этот разрыв.

— Отец также лишил меня титула и наследства, — продолжала она. — Но мне было все равно, я была счастлива, что стану женой твоего отца и твоей матерью, дорогая.

— Я вас прекрасно понимаю, — сказал принц. — Я бы женился на Авиле, даже если бы она оказалась дочерью рыбака. Но, конечно, все упрощается тем, что ее мать — вы, принцесса Лючия. Да к тому же вы — кузина моей матери, которую все любят.

— Я тоже ее люблю, — сказала миссис Грандел.

— Все наши родственники, а их немало, помнят о вас, — сказал принц Дарий, — и очень желают, чтобы вы вернулись домой. Это действительно правда.

Он улыбнулся и добавил:

— Теперь я понимаю, почему Авила и принцесса Мэриголд так похожи.

— Почему? — спросила Авила.

— Отец принцессы, принц Димитрий из Панейроса, — ответил Дарий, — был племянником твоей бабушки.

Авила рассмеялась:

— Значит, мы с принцессой Мэриголд действительно родственники?

— Да, ваши бабушки были сестрами, — ответил принц. — Но пока об этом не стоит никому рассказывать, до тех пор по крайней мере, пока я не увезу тебя в Грецию.

— Я бы хотел устроить свадьбу в Афинах, — заметив в глазах Авилы вопрос, сказал принц миссис Грандел. — Если вы не против, мы бы хотели уехать немедленно. Не могу дождаться, пока мы сможем пожениться. Тем более что на Делосе нас ждут дела.

— Мы поженимся… в Греции! — воскликнула Авила. — Не могу поверить… Это так… чудесно!

— Так и будет, — тихо сказал принц.

— Я должна посвятить во все отца, — сказала миссис Грандел.

Когда она вышла из комнаты, принц обнял Авилу.

— Я и поверить не мог, — сказал он, — что у нашей сказки будет такой счастливый конец.

— Я тоже… — прошептала Авила.

— Но я думаю, все возможно, когда нам покровительствуют Аполлон и Афина. Именно поэтому, моя любовь, мы поженимся в Афинах, а медовый месяц проведем на островах.

Мы поищем на Делосе, что еще интересного может скрываться в его волшебных недрах.

Глава 8

Принц Дарий не стал рассказывать Авиле, что он испытал, когда, приехав в посольство, обнаружил, что она уже уехала.

Сначала он не мог в это поверить:

— Должно быть, вы ошибаетесь. Насколько я знаю, отъезд ее высочества назначен на полдень.

— Ее высочество покинули посольство в половине девятого, — сказали ему. — Отплытие «Героя» назначено на девять часов.

Принц почувствовал себя так, словно его кто-то ударил.

Накануне вечером он отправился спать, испытывая состояние необыкновенного счастья.

Он наконец нашел женщину, которую искал всю жизнь, и собирался сделать ее своей женой.

Принцесса Мэриголд, как он думал, была словно частью его самого.

Принц всегда верил в греческие мифы.

В них говорилось, что Создатель разделил человека, которого создал, на две части.

Одна часть была мягкой, нежной, красивой, в то время как другая — сильной, дальновидной и способной защитить.

Принц Дарий создал в своем воображении женщину, которую хотел бы сделать своей женой.

Она помогала бы ему во всем, в том числе и в работе по опеке над островами, в частности Делосом.

С детства принц Дарий мечтал стать хозяином этих островов.

С тех пор как его мечта осуществилась, принцу казалось, что он держит в руках самую бесценную вещь, которую когда-либо видел мир.

Когда он отвез Авилу на Делос, он был абсолютно уверен, что она почувствует то же, что и он — присутствие богов.

Он не ошибся.

Его долгий поиск подошел к концу: он нашел свою настоящую любовь, ту, что ищет каждый мужчина, но не каждый находит.

И вдруг он обнаружил, что Авила покинула Афины даже не предупредив его, не оставив ни записки, ни объяснения, почему так поступает.

Несмотря на то что это задевало его гордость, принц должен был узнать правду.

— Ее высочество оставили мне записку? — поинтересовался он.

Его собеседник отрицательно покачал головой.

— Для вас нет записки, ваше высочество.

Тогда принц Дарий решил во что бы то ни стало разыскать принцессу Мэриголд. «

Он не верил, что она могла передумать в последний момент и забыть его. Эта мысль казалась ему просто смехотворной.

Он никогда прежде не влюблялся.

Конечно, в его жизни было много женщин, ведь он был очень привлекателен и занимал такое высокое положение, что женщины не обделяли его своим вниманием.

Он был живым человеком и принимал то, что ему так настойчиво предлагали.

Почти каждая женщина видела в нем Аполлона.

Но между этими женщинами и Авилой была огромная разница.

В глазах тех женщин всегда безошибочно угадывалось приглашение. Они видели в нем Аполлона-человека, и только Авила смотрела на него как на Аполлона-бога.

Это и была та разница, о которой он мечтал.

Он решил непременно разыскать принцессу Мэриголд и услышать правду из ее собственных уст.

Принц быстро отправил слугу к себе домой, чтобы тот собирал вещи.

Сам он отправился в порт, чтобы узнать, когда отходит следующий корабль в Англию.

В шесть часов вечера отплывало большое судно. Он зарезервировал самую комфортабельную каюту и приказал слуге отнести туда его багаж.

Сам же он поехал обратно в посольство, чтобы его неожиданный отъезд не вызвал ненужных подозрений.

Он объяснил послу, что перепутал время отъезда британской делегации и что, если не поздно, хотел бы пожелать ее высочеству счастливого пути.

Посол объяснил, что принцесса сама перенесла время отъезда.

Это запутало принца еще больше.

Когда он поднялся на борт корабля, он был все еще необыкновенно озадачен тем, что случилось.

В прошлом у него была одна женщина, тоже гречанка, на которой он чуть не женился. Она принадлежала к богатой семье. Все твердили ему, что брак с ней будет очень выгодным для них обоих.

Родственники принца просто умоляли его сделать ей предложение, объясняя, как важно, чтобы у принца появился наследник.

Это было в духе традиций, чтобы почтенные фамилии объединялись с более молодыми.

Доводы были так убедительны, что в конечном итоге принц и сам стал склоняться в пользу этого брака.

Девушка была действительно очень хорошенькой. Многие художники восхищались ее лицом и фигурой.

» Если мне нужно жениться, то почему не на ней?«— спрашивал себя принц.

Учитывая, что она была без ума влюблена в него, принц решил, что сделает ей предложение.

Перед этим он решил отвезти ее на Делос. Этот остров так много для него значил! Он любил приезжать сюда один, без друзей, которые каждый раз принимались возмущаться по поводу того, что храмы были разграблены или разрушены. Принц уставал слушать одно и то же.

Он решил, что Делос будет последней проверкой для женщины, на которой он собирался жениться.

Если она почувствует в воздухе то необъяснимое ощущение присутствия богов, то, безусловно, она та, что ему нужна.

Это было бы подтверждением того, что он делает правильный выбор.

Однажды вечером, на заходе солнца, они отправились на остров. Для принца воздух был наполнен волшебством, которое нельзя описать словами.

Она оглянулась вокруг, еще более прекрасная, озаренная светом заходящего солнца. В ее глазах отражалось сияние звезд.

Слегка манерным голосом она сказала:

— Какая жалость, что это место в таком беспорядке, а все, что имело ценность, уже разграблено.

Принц отвез ее обратно на материк.

Еще раз он поклялся, что никогда не женится на женщине, если она не почувствует особенность Делоса.

Вею дорогу до Англии он вспоминал, как принцесса Мэриголд дрожала в его объятиях.

Как и он, она почувствовала, как сам воздух танцует и искрится, словно языки пламени.

Принц мог прочитать ее мысли. Он заглянул ей в глаза и понял ее чувства.

Он сжал ее руку и почувствовал, как необъяснимая волна пробежала между ними.

Он был уверен, что она тоже слышит шелест серебряных крыльев и стук колес серебряной колесницы.

— Здесь был рожден бог света. Недаром греки говорят, что сам воздух здесь словно соткан из света.

— Я это чувствую, — прошептала Авила. Разве такое можно было разыграть? Это была абсолютно искренняя реакция. Она испытывала те же чувства, что и он, и это было правдой.

Весь путь по беспокойному Бискайскому заливу он прокручивал в голове события, которые с ними случились.

Он вспомнил, как она прильнула к нему, когда их заперли в пещере:

— Неужели… мы останемся… здесь и… умрем?

В тот самый момент он почувствовал, что она принадлежит ему. Он нашел то, что так долго искал. Он страстно целовал ее, чувствуя, как она тает в его объятиях. В ее глазах отражался слабый свет фонаря.

Ни одна женщина на свете не могла бы выглядеть столь прекрасной и одновременно таинственной.

Ни одна женщина из тех, кого он знал, не смотрела на него, как на Аполлона-бога, на чьей территории они тогда находились.

И снова он задавал себе один и тот же вопрос: если ее чувства были искренними, почему она оставила его?

На следующий день он прибыл в Виндзорский замок.

Выло раннее утро, и старший адъютант еще не приступил к своим обязанностям.

Его обязанности выполнял молодой офицер, который и провел принца в частные апартаменты принцессы Мэриголд.

Принцесса уже успела позавтракать и ждала прихода полковника Бассета, чтобы приступить к разбору почты.

Когда офицер доложил, что встречи с ней просит его королевское высочество принц Дарий из Канидоса, она замерла от неожиданности.

Она не могла предположить, что кому-то понадобится следовать за Авилой в Англию.

Если бы принц оказался ненадежным человеком, это создало бы массу проблем.

Поэтому она быстро сказала:

— Я хочу остаться с принцем Дарием наедине. Не говорите ничего моим фрейлинам.

— Хорошо, мадам.

Она не могла найти себе места, пока принца не пригласили в комнату. Она не решила, как ей стоит себя вести.

Ей отчаянно не хватало сейчас принца Холдена.

Дверь открылась.

— Его королевское высочество принц Дарий из Канидоса, — объявил офицер.

Принцесса стояла у окна, боясь обернуться.

Принц молчал, и она медленно повернула голову.

Стоило ей увидеть выражение его лица, как она поняла, что привело его сюда: он ожидал увидеть здесь Авилу.

— Прошу прощения, мадам. Видимо, меня провели не в те апартаменты. Я просил встречи с ее королевским высочеством принцессой Мэриголд.

— Я принцесса Мэриголд, — несколько нервничая, сказала принцесса.

— Но вы не та принцесса, которая только что была в Греции на церемонии похорон моего дяди!

— Вы абсолютно в этом уверены? — спросила принцесса.

— Абсолютно, — ответил принц. — Хотя, должен признать, между вами есть небольшое сходство.

Принцесса взглянула на дверь, опасаясь, что их кто-нибудь может подслушать.

— Прошу вас, помогите мне и не говорите об этом здесь, — сказала принцесса.

— Не говорить… о чем? — не понял принц.

— Что я не та… принцесса… что была в Греции.

— Тогда где та?

По интонации его голоса принцесса поняла, что он намерен узнать все до конца.

— Мне нужна ваша помощь, — сказала она.

Они сели, и принцесса начала рассказ с самого начала.

Она рассказала о том, как пришла в ярость от того, что ее посылали в Грецию, чтобы разлучить с человеком, которого она любит.

Принц Дарий прекрасно понимал ее чувства.

Он понял, почему принцесса решила поступить именно так.

Это был блестящий план. Никто ничего не заподозрил, в то время как она имела возможность быть со своим любимым.

— Если вы расскажете об этом королеве Виктории, она придет в ярость, — сказала принцесса. — Прошу вас, поймите меня и уезжайте как можно быстрее.

— Я уеду немедленно, — пообещал принц. — Но я должен знать, как я могу найти девушку, выдававшую себя за вас.

Принцесса заколебалась.

— А зачем вы хотите ее видеть? — спросила она.

— Потому что я собираюсь на ней жениться, — ответил принц, — и никто и ничто не сможет меня остановить.

Принцесса рассмеялась.

— Что может быть лучше, — сказала она. — Вы увезете Авилу в Грецию, и никто никогда не узнает, что где-то в Европе у меня есть двойник.

— Скажите, где я могу ее найти, — попросил принц. — Я обещаю, ваше королевское высочество, что мы никогда более не побеспокоим вас, только если вы не согласитесь оказать нам честь, посетив нас.

— С удовольствием, — улыбнулась принцесса. — Обещайте, что не будете говорить ни с кем в замке и сразу же уедете.

— Вы можете на меня положиться, — сказал принц. — Клянусь, что все, что вы мне сейчас рассказали, останется между нами.

Принцесса подошла к письменному столу и написала адрес Авилы.

— Вы совершенно правильно поступаете, что боретесь за то, что вам дорого, — сказала она принцу, протягивая адрес. — Мне тоже пришлось бороться, и я выиграла.

— Я желаю вашему высочеству всего наилучшего в будущем, — сказал принц.

— Взаимно, — поблагодарила принцесса. — Думаю, мы счастливые люди, если нам удалось защитить себя.

— И очень настойчивые, — улыбнулся принц.

Он покинул замок и поспешил нанять самых быстрых лошадей, чтобы поскорее найти Авилу.

Когда прошло первое волнение от их встречи и от разговоров о предстоящей свадьбе, Авила сказана:

— Нужно быть очень осторожными, чтобы не навредить принцессе Мэриголд. Ты понимаешь, что, если королева Виктория что-либо заподозрит, она будет в ярости.

— Я дал принцессе слово, — сказал Дарий, — что об этом будем знать только мы с тобой, моя дорогая.

— Но в Афинах всем покажется странным, что я выгляжу в точности как принцесса Мэриголд.

— Между греческими семьями существуют тесные родственные связи, так что подобное сходство вряд ли кого-то удивит.

Он сделал паузу и затем продолжил:

— Сейчас, моя драгоценная, без траура ты выглядишь на несколько лет моложе принцессы.

— Надеюсь, что это комплимент, — сказала Авила. — Потому что если бы я была моложе на несколько лет, мне бы следовало отправиться за школьную парту, и ты, вероятно, посчитал бы меня очень скучной, если бы встретил тогда.

— Такого бы не случилось, — ответил принц. — Для меня ты все, о чем можно мечтать. Я бы влюбился в тебя независимо от возраста, даже если бы ты была совсем седая.

Авила рассмеялась.

— Это несправедливо, ты ведь никогда не состаришься, ты — Аполлон, бог света и здоровья.

Принц рассмеялся и привлек ее к себе.

— Ты такая красивая, моя дорогая. Твоя красота идет изнутри. Она расцветет еще больше и никогда не померкнет.

— Надеюсь, что так и будет, — ответила Авила. — Обещай любить меня, независимо от того, как я выгляжу.

— Можешь на это рассчитывать, — ответил принц.

Затем он пошел к родителям Авилы, чтобы договориться о скором отъезде.

— Нам понадобится время, чтобы подготовить Авиле приданое, — сказала миссис Грандел.

— Как раз времени у нас и нет, — сказал принц. — Я хочу увезти Авилу с собой как можно быстрее. Я поеду первым, чтобы успеть все подготовить к ее приезду, и буду с нетерпением ожидать свою невесту.

Викарий и миссис Грандел понимали, как он влюблен в Авилу.

Затем миссис Грандел сказала:

— Моему мужу потребуется получить разрешение на отъезд у герцога Илчестерского. Он служит у герцога капелланом.

Немного поколебавшись, она добавила:

— Герцог и герцогиня — единственные люди здесь, кому известна моя история. Перед тем как предложить моему мужу место капеллана и викария этой местности, герцог навел о нас справки.

Принц Дарий улыбнулся:

— Представляю, как он был удивлен.

— Он был шокирован тем, что я отказалась от своей семьи. Но, вы понимаете, я была влюблена.

— Точно так же и я влюблен в вашу дочь, — ответил принц. — Я поговорю с герцогом, думаю, нам все удастся уладить.

Принца отвезли в дом к герцогу.

Герцог радушно встретил принца Дария: он был давно знаком с членами его семьи.

Когда он услышал, что принц собирается жениться на Авиле, то от души поздравил их:

— С детства Авила была самой очаровательной девочкой, которую мы с женой когда-либо встречали.

— Вы понимаете, — сказал принц Дарий, — что я хочу жениться на ней как можно скорее. Я не могу разлучиться с ней ни на минуту.

— Конечно, — ответил герцог. — Гран-дел может взять отпуск на любой срок. Уверен, вы хотите, чтобы именно он провел церемонию венчания?

Слегка помедлив, принц сказал:

— Думаю, преподобный поймет нас, если мы захотим сделать церемонию по греческим традициям.

Он опасался, что викарий будет недоволен, но вместо этого тот сказал:

— Это бы значительно облегчило дело. Перед свадьбой я хотел бы уделить больше времени своей дочери.

— Конечно, — согласился принц. Наконец после недолгих споров все было решено.

Дарий и Авила провели два счастливых дня, катаясь верхом на лошадях из конюшни герцога.

Авиле хотелось познакомить принца с местами, в которых она родилась и выросла.

Ей очень нравилось, как он одобрительно отзывался о тех местах, что они видели, и о людях, которых встречали.

Каждую секунду она любила его все больше и больше, и знала, что он испытывает то же самое.

Они просто читали мысли друг друга.

Когда он целовал ее, она вновь испытывала ощущение бесконечного счастья, посетившее ее на Делосе.

Когда все детали были обговорены, принцу пришло время ехать домой.

Накануне вечером он отвел Авилу в сад.

— Обещай, что будешь думать обо мне каждую секунду, пока меня не будет рядом, — попросил он.

— Я буду считать каждую секунду, отделяющую тебя от меня, — ответила Авила.

— Я боюсь расставаться с тобой, — сказал принц, обнимая ее. — Не хочу испытать еще раз те мучения, когда я испугался, что ты разлюбила и покинула меня.

— Как ты мог так подумать? — спросила Авила. — Я рыдала каждую ночь, потому что знала, что никогда не смогу полюбить никого другого и всю жизнь буду несчастна.

— Этого никогда не будет, — сказал Дарий. — Я люблю тебя, моя драгоценная, и обещаю сделать тебя самой счастливой в мире.

Он привлек ее к себе и стал целовать до тех пор, пока они не слились в одно целое и быть ближе было уже невозможно.

Затем принц отвез Авилу домой.

Она отправилась спать, зная, что не сможет забыть вкус его поцелуев.

На следующее утро был назначен отъезд принца.

Когда экипаж, отвозивший его на пристань, скрылся из виду, миссис Грандел твердо сказала:

— У нас много работы, и нам следует поторопиться, чтобы не рассердить твоего будущего мужа.

Им действительно требовалась уйма времени, чтобы подобрать Авиле гардероб, который понравился бы принцу.

К счастью, прямо в деревне им удалось найти хорошую швею, которая занялась подгонкой готовых платьев, купленных в Лондоне.

На создание свадебного платья ушло гораздо больше времени. До отъезда принц Дарий дал точное описание платья, которое он хотел бы увидеть на Авиле.

— Странно, что жених сам выбирает платье для невесты, — сказала миссис Грандел.

— Я гречанка и понимаю, чего он хочет, — ответила Авила. — Он хочет, чтобы я выглядела как богиня.

— И не как какая-нибудь, а только как Афина, — добавила миссис Грандел. — А это очень ответственно.

— Мы не должны разочаровать его, — немного нервничая, сказала Авила.

— Я уверена, ты не разочаруешь его, — ответила миссис Грандел.

Наконец настало время отъезда.

Авила не могла поверить, что она покидает Англию, и думала о том, как будет жить в Греции.

Она осознавала, что мама очень волнуется при мысли о скором свидании со своей семьей, не зная, как она будет принята.

Когда она убегала, единственно важной вещью для нее была ее любовь.

О своем поступке ее мать никогда не жалела, и тем не менее разлука с семьей была для нее очень болезненной.

Миссис Грандел не терпелось увидеть своих братьев и сестер и, конечно, друзей, с которыми она выросла.

Она никак не могла поверить в такой неожиданный поворот судьбы: благодаря Авиле она возвращалась на родину.

Как только корабль вошел в порт, миссис Грандел сильнее прижалась к мужу. Казалось, она боится того, что ее ждет.

В порту их уже ждал принц Дарий.

Как только он поднялся на борт, Авила бросилась в его объятия. Несмотря на то что вокруг была почти вся команда, принц крепко обнял ее и поцеловал.

— Как я соскучилась, — прошептала Авила, — кажется, прошло уже миллион лет с момента нашей последней встречи.

— Для меня, — ответил Дарий, — прошли все десять миллионов.

Тут на борт поднялся высокий мужчина лет сорока приятной наружности.

Он подошел прямо к матери Авилы.

— Добро пожаловать домой, Лючия, — сказал он, обнимая ее.

— О, Птолемей, как я рада снова видеть тебя!

— И я рад видеть тебя, — ответил он. — Ты должна знать, что сегодня утром твой титул был официально восстановлен, и теперь ты принцесса Лючия, каковой всегда для нас и была.

На глазах у миссис Грандел выступили слезы.

Авила знала, что для ее матери это один из самых счастливых моментов в жизни: она наконец воссоединилась со своей семьей.

Ее дядя поприветствовал ее отца.

— Теперь все будет хорошо, — сказала она, глядя на принца Дария.

— Конечно, — ответил он, — потому что ты здесь и нас ничто больше не сможет разлучить.

Принц распорядился, чтобы Авилу и ее родителей разместили в британском посольстве.

Авила была очень тронута, когда узнала, что венчание состоится в церкви посольства.

Они договорились, что церемония пройдет без лишних свидетелей, будут лишь Лючия и посол.

— Ты понимаешь, моя дорогая, — сказал принц, — что все мои родственники и друзья желали бы присутствовать в соборе.

Он поцеловал ее и продолжил:

— Мы поженимся в соответствии с греческими традициями и в этой же вере вырастим наших детей.

Авила смутилась при этих словах и покраснела.

— Мы все будем делать вместе, — сказал он. — И будем ценить то, во что верим.

Она догадалась, о чем он говорит, специально не требуя разъяснений.

Они будут боготворить богов, которые присутствуют рядом и во всем им помогают.

Но официально они должны отдать дань вере, в которой будут воспитываться.

— Ты все… продумал, — нежно сказала она.

Он слегка сжал ей руку и сказал:

— Я думаю о тебе, а это самое важное. Когда Авила надела свадебное платье, сделанное по просьбе принца, она поняла, что лучшего придумать было нельзя.

Платье было сделано из легкого шифона. Оно облегало фигуру Авилы и делало ее легкой, словно воздушной. Сзади оно было собрано в длинный шлейф.

Поверх платья надевалась легкая кружевная накидка, сотканная мастерицами около двух столетий назад.

На голову Авила надела венок, сплетенный из маленьких белых лилий и полевых цветов, которые, как она знала, растут на Делосе.

В руках у нее был букет из точно таких же цветов.

Когда она вошла в храм, принцу Дарию показалось, что она спустилась с самого Олимпа.

Обряд венчания провел отец Авилы. Она знала, что эту службу они оба запомнят на всю жизнь.

Каждое слово принца было сказано словно за них обоих. И оба чувствовали присутствие бога, венчавшего их.

Когда они поднялись с колен после благословения, принц поднял вуаль с лица Авилы и нежно поцеловал ее.

Авила чувствовала необыкновенное умиротворение от того, что он поклялся беречь и любить ее до конца своих дней.

Затем они отправились в собор. Авила в экипаже с отцом, принц чуть впереди в другом экипаже.

Казалось, весь город знал о том, что сейчас состоится брачная церемония. Вдоль дорог стояли люди, приветствуя жениха и невесту.

Авила была очень тронута.

Когда она вошла в собор, толпа радостно закричала, желая ей счастья.

В огромном помещении храма собрались родственники принца и матери Авилы.

Все хотели присутствовать на этой свадьбе.

Под пение хора службу вели три священника.

Авила несколько оробела при виде всего этого великолепия, но принц был рядом и помогал не сделать ошибки.

Когда церемония окончилась и молодожены вышли из собора, все видели по их лицам, что они необыкновенно счастливы.

Толпа на улице стала еще больше. Они кричали слова поздравления.

Дарий и Авила сели в открытый кабриолет, который должен был доставить их во дворец.

Узнав о предстоящей свадьбе, король Георг прислал записку, в которой приносил свои извинения в том, что не сможет присутствовать на таком событии. Но он предоставил свой дворец для проведения свадьбы.

Это был щедрый жест по отношению к людям, которых он только начал узнавать.

Дворец был необыкновенно впечатляющим. Расставленные повсюду цветы наполняли воздух нежным ароматом.

Вначале состоялся большой прием для всех гостей, включая тех, кто был в соборе.

Затем для родных и близких накрыли свадебный обед. Выло около сотни гостей, самые уважаемые из которых выступили с поздравительными речами.

После этого в специальной комнате Авила переоделась в дорожное платье, к которому прилагалась маленькая шляпка, размером с венок, который она надевала для венчания.

В таком наряде она выглядела прекрасно.

Пришло время попрощаться с гостями. На глазах миссис Грандел выступили слезы.

— Желаю тебе приятно провести время, дорогая, — сказала она дочери. — Я знаю, что Дарий позаботится о тебе.

— Я обещаю, что так и будет, — ответил принц.

Они тронулись в путь, осыпаемые пожеланиями счастья и лепестками роз.

Как только они немного отъехали, принц сказал:

— А теперь мы устроим свою собственную свадьбу.

— Еще одна свадьба! — удивленно воскликнула Авила.

— Ты была восхитительна, — сказал он. — Ты говорила именно то, что подобало говорить для такого торжественного дня. Но теперь мы наконец-то наедине, и мне нужно сказать тебе то, что имеет значение только для нас с тобой.

Авила не поняла, что он имел в виду, но была так счастлива, что прижалась щекой к его руке.

Они ехали в открытом экипаже, в котором однажды он уже катал ее, только теперь лошади были более быстрыми.

Они почти не разговаривали, пока город не остался позади.

Авила была счастлива просто оттого, что он рядом.

И вдруг с удивлением она заметила, что они приехали не к его красивому дому, как она полагала, а к морю!

Через мгновение показалась яхта принца, пришвартованная к причалу.

Она хотела что-то спросить, но почувствовала, что это будет ошибкой.

Когда молодожены поднялись на борт, их приветствовал капитан.

Принц не повел ее вниз. Они стояли на палубе и любовались открывающимся видом: мерцающими в лучах заходящего солнца островами.

Вдруг Авила поняла, что они плывут к Делосу.

Она не сказала этого вслух.

— Я подумал, что нам обоим захочется приехать сюда. Я хочу, чтобы ты знала, что нас никто не побеспокоит, не бойся ничего. Мои люди охраняют нас, оставаясь незамеченными.

На мгновение Авила испугалась, что человек, заперший их в пещере в прошлый раз, может вновь испортить им вечер, но она знала, что принц обо всем позаботится.

Они приблизились к берегу с другой стороны острова и причалили к маленькому деревянному причалу.

Авила смогла сойти на причал прямо с яхты.

Принц взял ее за руку и повел по узкой тропинке к вершине холма.

Она узнала часть острова, где росли деревья.

В вечернем воздухе был разлит аромат анемонов.

Они прошли чуть выше, пока Авила с удивлением не увидела какое-то сооружение.

Она не знала, что это может быть, но на Делосе оно выглядело как-то странно.

Когда они подошли ближе Авила поняла, что это дом, сделанный из стволов деревьев, все еще покрытых листьями.

Они молча подошли ко входу, и принц отодвинул зеленый занавес, ведущий внутрь комнаты.

Взору изумленной Авилы предстала большая кровать с балдахином из муслина, а из окна напротив открывался вид на большое озеро, в котором купались лучи солнца.

Она вопросительно взглянула на принца.

— Я построил это для тебя, моя дорогая. Сегодня самая важная ночь для нас обоих. Я хотел, чтобы нас благословили боги Делоса.

— Как тебе… удалось это придумать? Это… просто восхитительно! — воскликнула Авила.

Она заметила, что пол комнаты был устлан толстым мягким ковром, а вдоль стен была расставлена деревянная мебель.

Принц крепко обнял ее.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он, нежно целуя ее.

Вдруг он зашел за кровать и исчез, как показалось Авиле, в другой комнате.

Она знала, что должна делать.

Быстро сняв свое прелестное платье, она положила его на кресло.

Тут она увидела лежащую на кровати свою ночную рубашку.

Она быстро скользнула в постель, охваченная волнением.

Стоило им ступить на землю Делоса, как она вновь испытала то состояние необъяснимого волнения, что и в первый раз.

Солнце село, и теперь в воде озера отражались звезды.

Через мгновение появился принц.

Она слышала его шаги, но от смущения не могла оторвать взгляда от воды, чтобы посмотреть на него.

Вместо того чтобы, как ожидала Авила, приблизиться к ней, принц потянул за веревку, которую Авила не сразу заметила.

С легким шуршанием потолок над ее головой поднялся и ее взору открылось ночное звездное небо.

Она зачарованно смотрела на эту красоту, когда принц привлек ее к себе в объятия.

— Нашу первую брачную ночь будут освещать звезды и волшебство Делоса, — сказал он.

— Как тебе удалось придумать такое чудо! — воскликнула Авила.

— Ты мое чудо, моя богиня, моя жена! тихо ответил он.

Он стал целовать ее. Ее глаза, щеки, нежную шею.

Авиле показалось, что сам воздух вокруг них наполнен волшебством и вспыхивает россыпью танцующих искр.

Ее тело отвечало ласкам принца, осыпающего ее поцелуями.

А над ее головой раздавался шелест серебряных крыльев и звон уносящейся вдаль серебряной колесницы.

» Я люблю тебя! Я люблю тебя!«— хотела прокричать Авила.

Но эти слова говорили друг другу их сердца и их души.

Когда они слились воедино, мир вокруг них озарился божественным светом!