Файрфильд ушел в соседнюю комнату.

Он слышал стук, а затем шум, как будто кто-то разрывает толстую кожаную подушку.

Но тут с ним заговорили из полицейского управления, и он уже не мог следить за тем, что делал Ник Картер.

Когда он минут через пятнадцать вернулся в библиотечную комнату, глаза его сверкали.

– Мистер Картер! – воскликнул он, – я право не знаю...

Он умолк при виде разрезанного сыщиком чемодана и спросил, смеясь:

– Зачем же вы испортили чемодан?

– Сейчас узнаете. Сначала вы мне скажите, что вам ответили.

– Прежде всего я прошу вас объяснить мне, – начал Файрфильд, – каким образом вы догадались о существовании такого письма? Дело в том, что в свое время главное полицейское управление действительно получило подобного рода письмо. Но там его прочитали и бросили в корзину, так как предположили, что это только чья-нибудь шутка.

– Это на них похоже, – злобно ухмыльнулся Ник Картер, – можно ли поверить, что люди так глупы. Не помнят ли они, по крайней мере, содержания письма?

– Помнят! Инспектор Мак-Глусски – он-то и подошел к телефону, когда я назвал ваше имя – сообщил мне, что помнит, как получил письмо, в котором говорилось о каком-то убийстве в Канаде, причем автор письма указывал на то, что улики вместе с препроводительным письмом высланы в чемодане в Нью-Йорк.

– Вижу, что мой друг Мак-Глусски все-таки кое-что смекнул. Дело в том, что я уже нашел это препроводительное письмо, – заявил Ник Картер, указывая на остатки чемодана, буквально изрезанного им на куски, – я был твердо убежден, что в чемодане должно находиться такое письмо. Не находя его при вещах, я догадался, что отправитель куда-нибудь спрятал его, сообщив вместе с тем полиции о существовании этого письма. Очевидно, инспектор Мак-Глусски уже не помнить этой подробности. Вот, друг мой, ключ ко всей тайне – продолжал сыщик, указывая на несколько листов исписанной бумаги, – а теперь слушайте, я вам прочитаю, что чуть написано.

Письмо было написано тем же почерком, как и имена на полосках.

Со дня написания письма прошло уже четырнадцать месяцев. В нем было сказано следующее:

"Я хочу в кратких словах, по мере сил и возможности, раскрыть историю одного преступления, или, лучше сказать, нескольких преступлений. Зовут меня Алексей Делануа. Я пишу это письмо в старом доме, скорее похожем на замок; расположен он на вершине горы в Онтарио, а носит он название "Замка Деланси". Он теперь уже в четвертом поколении принадлежит семье Деланси. Из окон замка видны южные берега озера Симоке. Ближайшая железнодорожная станция называется Бальдвинь и находится отсюда на расстоянии шести миль к юго-востоку. Мой отец, дед и даже прадед служили семье Деланси в качестве дворецких и управляющих. Я тоже занимал ту же должность, хотя моя работа была весьма немногосложна, так как я с самого детства калека. Мистер Александр Деланси был добрый, хороший хозяин. Я никогда ни в чем не нуждался и пользовался удобным приютом здесь в замке. Двадцать лет тому назад хозяин женился на вдове Анджелине Ларю, у которой было трое детей – тройняшек: Макс, Оливетта и Рудольф. Макс и Оливетта были похожи друг на друга, как две капли воды, Рудольф же совершенно непохож на них. Через год после женитьбы родилась девочка, нареченная именем Наталья. Мать умерла от родов. Чтобы рассеять свое горе, мой хозяин отправился путешествовать и оставил детей на руках у прислуги. В доме проживала также гувернантка, вдова, у которой была дочь по имени Диана. Эта Диана не жила в замке и я в первый раз увидел ее лишь недавно. Мой хозяин был очень богат и пользовался известностью благодаря своей учености. Министры не раз обращались к нему за содействием в сложных государственных делах. В настоящую минуту, когда я пишу это письмо, он находится со мной в одной и той же комнате, безнадежно больной, слабоумный. Он сделался таким вследствие удара, нанесенного ему в затылок Рудольфом. Я попытаюсь вызвать врача, но пока приходится еще оставаться в моей комнате, иначе нас обоих найдут и убьют. Преступники все еще находятся в замке и нельзя знать, долго ли они еще там останутся. После смерти своей горячо любимой жены, мой хозяин был в отсутствии целых десять лет и в течение всего этого времени здесь в замке распоряжалась гувернантка, госпожа Кранстон. Так как я сам калека и часто вынужден оставаться в постели, то я почти не видел, что делается в доме. Пищу мне приносили в мою комнату, а я сам лишь изредка сходил вниз. Я жил в полном одиночестве и почти никто из обитателей замка не знал о моем существовании. Когда хозяин вернулся домой, в его сердце проснулась любовь к Наталье, он взял ее с собой и отдал в женский монастырь во Франции для воспитания. Спустя год она вернулась сюда. Я ограничусь описанием лишь того, что мне доподлинно известно и не буду высказывать предположений и подозрений: месяца три тому назад хозяин вдруг появился в замке. Он зашел ко мне и спросил, не знаю ли я, где находится и что делает Наталья. Я с чистой совестью мог ему ответить, что ничего не знаю. Посте этого мистер Деланси рассказал мне, что он страшно взволнован, так как его любимая дочь сбилась с пути истины, будучи побуждена к этому ее братьями и сестрой. Он высказывал это в виде предположения, так как он сам сознался, что доказательств у него никаких нет. На другой день он опять уехал, чтобы отправиться на поиски Натальи. Так как мне мало известен этот грустный отрывок всей истории, то я не стану о нем распространяться. После этого я увидел моего хозяина уже только в тот ужасный момент, когда нашел его в луже крови у подножия скалы; оттуда его сбросил Рудольф, который, очевидно думал, что старик разбился насмерть. Спустя несколько дней после вышеупомянутого посещения хозяина, в замке вдруг появились Макс, Рудольф и Оливетта. С ними явилась еще какая-то четвертая девушка, которая, однако, никому не показывалась на глаза; говорили, что это и есть Диана Кранстон. Теперь-то я хорошо знаю, что это была вовсе не Диана, а несчастная Наталья, которую привезли сюда, в замок ее отца, в качестве пленницы. Ее заперли в одной из комнат западного флигеля, наиболее хорошо обставленного. После, когда действительно появилась Диана, я уже успел узнать мрачную тайну, окружавшую бедную Наталью. В этом старом замке имеется несколько потайных коридоров и лестниц, расположенных в промежутке между двойными стенами. Я знаю все эти проходы. Одним из них я воспользовался и очутился в помещении под той комнатой, где находилась Наталья. – Я тайком вырезал отверстие в потолке и таким образом мог переговариваться с пленницей. Наталья сообщила мне о замысле Макса, Рудольфа и Оливетты и умоляла меня известить ее отца и вызвать для оказания помощи. Но ведь я – несчастный калека и едва передвигаюсь на ногах! Лишь изредка я мог видеться с Натальей. Во время одного из таких свиданий она сообщила мне, что собирается рассказать о своем несчастье находящемуся в ее комнате фонографу и что она просит меня, в случае ее смерти, захватить валики и бережно хранить их. Я обещал ей сделать все, что в моих силах, но тут-то я в первый раз возроптал по поводу того, что я калека! Бывает, что я по два, по три дня мучаюсь в непрекращающихся судорогах, а в такое время я не только не могу двинуться с места, но и сделать хотя бы малейшее движение пальцами. Впрочем, я и забыл упомянуть о том, что с прибытием двух братьев и Оливетты мне было приказано выехать из замка. Я для виду исполнил это приказание, на самом же деле спрятался в одном из укромных уголков, известных одному только мне. Я твердо убежден в том, что Макс, Рудольф и Оливетта внушили моему хозяину мысль, будто Наталья сбилась с пути, исключительно для того, чтобы заставить его изменить завещание. Но он не исполнил этого, и поэтому заговорщикам не удалось присвоить себе огромное состояние семьи Деланси. Я полагаю, что они привезли сюда Диану Кранстон, очень похожую на Наталью, с целью выдать ее за настоящую Наталью. Обман должен был увенчаться успехом, так как сама Наталья почти не показывалась за пределами замка. Диана держалась в стороне от Натальи, так как последняя, очевидно, не должна была знать о том, что в замке имеется лицо, чрезвычайно на нее похожее. О, зачем я калека! Если бы я был здоров, я сумел бы освободить бедную Наталью и спасти ее от ужасной смерти. Но я не имел возможности сделать это, и не мог вовремя проломать отверстие в стене ее комнаты. Если бы мне удалось сделать это, то она была бы спасена, так как по той двойной стене проходит коридор в другие помещения. Когда мне, наконец, удалось пробить отверстие, то было уже поздно, Наталья уже была убита! Если бы преступники замешкались еще на один день, я вырвал бы у них жертву и доставил бы ее в такое место, где ее нельзя было бы найти. Но мне пришлось ограничиться ролью невидимого свидетеля злодеяния. Диана, Оливетта, Макс и Рудольф были все в комнате, а я смотрел в отверстие в потолке. Я пришел для того, чтобы сообщить Наталье о том, что на следующий день мне удастся спасти ее. Ее убил Макс, ударив кинжалом в грудь. Еще прежде, чем он успел совершить преступление, Наталья выстрелила в Оливетту, но, очевидно, пуля только слегка контузила ее, так как на другой день она уже была вполне здорова. Правда, она носила повязку на голове. Я хотел бы прокричать по всему миру, что в убийстве виновны все вместе, хотя Макс один покончил с нею. Все они находились в комнате и хохотали, когда злодеяние было совершено и жертва лежала на полу в луже крови. Тогда я услышал, что мой хозяин со дня на день должен приехать. К сожалению, подробностей я не узнал. Когда Наталья упала на пол, я лишился чувств. Когда я очнулся, Оливетта и Диана убирали тело Натальи, готовя его к погребению. Они сняли с нее ночную сорочку и закутали ее в грубую парусину. Через час вошли оба брата и вынесли труп. Должен сказать, что мне удалось выследить их. Я видел, как они выехали на лодке на озеро и там погрузили тело Натальи в воду. Насколько я успел заметить, они нагрузили труп тяжелыми гирями. Но я хорошо запомнил место, а впоследствии приспособил там маленький буй, прикрепленный таким образом, что он находится на несколько вершков ниже поверхности воды. Еще до рассвета мне удалось проникнуть в комнату, где была убита Наталья. Я взял с собой все то, что уложил в чемодане. Вынося вещи, я слышал, как внизу убийцы смеются и шутят. Они справляли свое торжество. Вследствие этого мне было нетрудно прокрасться в их спальни и похитить оттуда то, что мне казалось нужным. Я прикрепил к юбкам записочки с именами, так что тот, кто прочитает мое письмо, может составить себе понятие о росте каждой девушки в отдельности. На фотографических карточках изображены Макс, Оливетта и их мать. Валики говорят сами за себя. К сожалению, я не знаю, что именно на них запечатлелось, а что касается последнего, то я боюсь, что повредил его, так как я должен был быстро снять его с фонографа. Я устал, силы меня оставляют, не могу больше писать.

Теперь я поправился настолько, что могу снова взяться за перо. Заговорщики воображают, что мой хозяин убит. После того, как я с неимоверным трудом перенес его с берега, я увидел, как оба брата искали его труп. Не найдя его, они, вероятно, вообразили, что убитый унесен волнами. Я уповаю на Бога, что мой хозяин останется жив, хотя я в этом и не уверен. Он почти всегда лежит в забытье, но дышит правильно и ест хорошо. Порой он смотрит на меня вопросительным взглядом, а говорить, даже, шевелить губами все еще не может! Я отправлю маленький чемодан на свое собственное имя в Нью-Йорк. Охотнее всего я послал бы его в Торонто, но боюсь, что там Макс может испортить мне все дело. Он ухитрился бы свести мои показания на нет, охарактеризовав их просто галлюцинациями, и тогда ужасные преступники вышли бы сухими из воды. Я хорошо знаком с одним рыбаком, который живет в хижине на расстоянии часа ходьбы от замка. Он доставит чемодан на станцию и отправить его в Нью-Йорк. Я дал ему задаток в пять долларов и еще столько же, когда он доставит мне расписку в принятии груза. Вместе с тем я напишу письмо на имя начальника нью-йоркской полиции, в котором буду просить принять чемодан в обществе "Вельс Фарго", ознакомиться с тем, что в нем хранится, и снестись с властями в Канаде, с целью задержания преступников и предания их суду. После всего этого я буду ждать, если только Господь Бог продлит еще мою жизнь, пока явится кто-нибудь и проверит мои показания. Я сделаю все, что в моих силах, для моего хозяина. Как только представится возможность, я вызову врача; но я могу уйти лишь ночью, так как иначе попаду в руки преступников, и тогда мой бедный хозяин должен будет умереть с голоду. Мне кажется, преступники останутся в замке еще только несколько дней, во всяком случае не больше недели. Вероятно, они теперь заявят властям о смерти своего отчима, а затем начнут хлопоты о выдаче им его состояния, причем Диана Кранстон заменит убитую Наталью. Я однако не думаю, чтобы им удалось захватить свою добычу. Как бы невероятно не было мое повествование, я клянусь, что в нем изложена одна лишь сущая правда! Возможно, что я не сумел изобразить происшедшее с достаточной ясностью, но всякий, кто прочитает мое показание, примет во внимание состояние моей души и мою болезнь, не говоря уже о судорогах в пальцах во время писания. Я и сам удивляюсь, как я сумел изложить все это на бумаге! Тот, кто живет в счастье и здоровье, не может понять горя обездоленных! Он пройдет мимо, и не обратит серьезного внимания на мое повествование! А теперь препоручаю мое письмо воле того, кто управляет миром! Он найдет способ и возможность покарать убийц прелестной, юной девушки! Я уповаю на Бога! О, если бы я мог пробить отверстие в стене одним днем раньше! Но не суждено было! Воля Всевышнего неисповедима! В чьи бы руки ни попало это письмо, я умоляю и заклинаю его сделать все, что возможно, чтобы виновные были преданы суду. Убийство невинной девушки должно быть отомщено! Еще раз заклинаю сделать все, по мере сил и возможности!

Алексей Делануа".

Часом позднее Ник Картер сидел у себя дома.

Вдруг к нему ворвался Тен-Итси, весь красный от волнения.

– Ну, что скажешь? – спросил сыщик, – ты, должно быть, узнал в редакции газеты "Глобус" подробности о семье Деланси?

– Да! Но разве вы уже знаете?

– Я тоже успел узнать кое-что, но ты все-таки рассказывай, что у тебя нового. Говори все, что знаешь, да поторопись, потому что через час мы едем в Торонто. Я беру с собой только тебя, Дик и Патси останутся дома.

– Вот спасибо! Я уже давно хотел поработать с вами вместе, – ответил Тен-Итси, радостно улыбаясь.

– Перейдем к делу: ты, стало быть, вызвал редактора газеты "Глобус"?

– Да, согласно вашему распоряжению.

– Ну, и что же?

– Я назвал ему вашу фамилию, после чего он сразу стал весьма предупредителен.

– Это неинтересно. Лучше расскажи мне, что он сообщил тебе о семье Деланси, в частности о нынешнем главе этого семейства.

– Фамилию Деланси он хорошо знает. Главой семейства состоит некий Александр Деланси, второй сын какого-то английского герцога, очень богатый человек. По словам редактора газеты, он в свое время женился на вдове Ларю, у которой от первого мужа было трое детей: Рудольф, Макс и Оливетта. Судя по этому, мы можем не сомневаться в том, что это именно та семья, которая нас интересует.

– Совершенно верно.

– Дети эти носят фамилию Ларю, – продолжал Тен-Итси, – отец их был коммерсантом в Квебеке, а мать, замечательная красавица, умерла сейчас же после рождения Натальи.

– Что за человек был сам Александр Деланси?

– Он был одним из вожаков правительственной партии в парламенте и пользовался большим уважением. Около года тому назад он вдруг куда-то исчез, и никто не знает, где он скрывается.

– Да, об этом я уже знаю, как и о причинах, вызвавших это исчезновение.

– В таком случае мне не для чего продолжать? – спросил Тен-Итси.

– Напротив, я хочу слышать все хотя бы для того, чтобы сравнить твои сведения с имеющимися у меня данными, и судить о их ценности. Говори, не стесняйся.

– Могу похвастаться, начальник, что у меня есть известие, которое поразит даже вас.

– Вот как? Я слушаю.

– Нет, так быстро нельзя. Поспешишь – людей насмешишь! Я должен рассказывать все по порядку.

– Отлично, я вооружусь терпением.

– Прежде всего вот что: Александр Деланси владеет большим имением с замком на южном берегу озера.

– Знаю.

– Незадолго до своего исчезновения он отправился именно туда.

– Тоже знаю.

– Но там никто не заметил его прибытия.

– Вот уж это не совсем так.

– Нет, позвольте. Его пасынки и падчерица в то время находились в замке, а они в один голос утверждают, что их отчим не приезжал туда.

– Нашел, кому верить, – насмешливо заметил Ник Картер, – я сгораю от нетерпения познакомиться лично с этими господами. Ну, а что скажешь еще?

– По словам редактора, старик Деланси чуть не лишился рассудка вследствие утраты своей дочери Натальи. Он объехал чуть ли не полсвета в ее поисках, и, в конце концов, не найдя ее, впал в глубокую меланхолию. Здесь и начинается загадка: очевидно, Александр Деланси был какой-то маньяк, так как Наталья, пока отец искал ее по белу свету, спокойно проживала в замке.

– Так, так.

– Серьезно, начальник, – уверял Тен-Итси, очевидно, не понявший смысла замечания Ника Картера, – Наталья находилась в замке вместе с Рудольфом, Максом и Оливеттой, а так как эти последние, члены всеми уважаемого семейства, подтверждают это, то никто не сомневается в правдивости их показаний.

– Ну, конечно, – насмешливо заметил Ник Картер, – а где же теперь находится достойная и добродетельная Наталья?

– В городском доме семьи Деланси, одном из лучших зданий Торонто, как говорил мне редактор. Кстати, она теперь возбудила ходатайство о признании ее отца умершим и о передаче его состояния в ее руки.

– Так, так.

– Неужели вы не поражены этими разоблачениями? – спросил Тен-Итси.

– Я-то? Напротив. Я ничего другого и не ожидал.

– Что вы этим хотите сказать? – недоверчиво проговорил Тен-Итси.

– Только то, что я на самом деле и сказал.

Молодой японец, по-видимому, был сильно разочарован.

– А я-то вообразил, что вы изумитесь. Вижу теперь, что ошибся.

– Думаю, что мне удастся больше удивить тебя, – спокойно произнес Ник Картер. – Слушай же: мнимая Наталья на самом деле никто иная, как Диана Кранстон, а настоящая дочь Александра Деланси была убита и труп ее погружен в озеро.

Тен-Итси вытаращил глаза на Ника Картера, не веря своим ушам.

– Неужели вы говорите серьезно? – проговорил он, наконец. Неужели Наталья...

– Да, да, теперешняя Наталья вовсе не Наталья, а Диана Кранстон, дочь прежней гувернантки в доме Деланси, – повторил сыщик со злобной улыбкой. – Но это пока неважно. Мне надо прежде всего знать, находятся ли все эти почтенные молодые люди в городском доме в Торонто или в другом месте?

– Нет, редактор говорил мне, что они несколько дней тому назад переехали в замок у озера.

– В таком случае мы поедем в этот замок, стены которого круто спускаются к берегам голубого озера.

День клонился к вечеру.

Лучи солнца уже ложились косыми линиями на башни и крутые крыши замка Деланси, выстроенного в средневековом стиле.

По извилистой проезжей дороге ехала коляска, в которой сидели четыре человека.

То были Ник Картер, напротив него сидели Тен-Итси и Файрфильд, а рядом, пользовавшийся весьма лестной репутацией даровитого сыщика, начальник торонтской полиции, Муррей.

Наконец коляска подъехала к воротам и все четверо выпрыгнули на землю.

Ник Картер по условию, заключенному с Мурреем, взял на себя роль предводителя.

Начальник торонтской полиции был лично известен Рудольфу и Максу и потому он держался до поры до времени в тени, чтобы не возбуждать раньше, чем следовало, подозрения преступников.

Ник Картер подошел к массивным дубовым воротам и несколько раз позвонил.

Прошло несколько минут, но никто не являлся.

Лишь когда Ник Картер снова позвонил еще сильнее, кто-то изнутри отодвинул засов.

Открылось маленькое, решетчатое оконце и оттуда выглянул какой-то мужчина.

Увидев коляску и четырех мужчин, он открыл ворота и ворчливым тоном спросил:

– Что угодно?

– Мы – чиновники гражданского суда города Торонто и явились для описи имущества покойного Александра Деланси, – заявил Ник Картер, придавая себе важную осанку чиновника, явившегося по служебным обязанностям.

– Прикажите доложить о вас?

– Конечно. Имен не нужно. Скажите только, что явились чиновники суда, этого будет вполне достаточно.

И сыщик вместе со своими спутниками вошел в большой вестибюль.

Лакей проводил их в огромную приемную комнату, а затем скрылся, чтобы доложить своим господам о прибывших чиновниках.

Ник Картер сейчас же распределил роли.

– Производство ареста относится к вашей обязанности, Муррей, – проговорил он, – так как мы находимся на территории Канады.

– Разумеется, – отозвался начальник полиции.

– Вы, Файрфильд, становитесь вот здесь, у входной двери, – обратился Ник Картер к молодому человеку.

Своего помощника Тен-Итси он поставил с другой стороны двери.

– Помните, господа, – шепнул сыщик. – Отсюда не должен уйти ни один из них.

– А если они явятся не все вместе?

– Об этом говорить вряд ли приходится, – ответил Ник Картер, – весть о прибытии чиновников по делу наследства заставит их всех придти.

– Это верно, – заметил Муррей. – Они вообразят, что дело касается судебных формальностей, которые предшествуют выдаче наследства наследникам. Они все захотят узнать, для чего именно явилось сюда целых четыре чиновника. Кроме того взаимное недоверие, а оно всегда существует между преступниками, в каких бы приятельских отношениях они ни были – заставит их всех присутствовать при дележе добычи!

Ник Картер, прислушивавшийся у двери, вдруг сделал знак рукой.

– Идут, – шепнул он.

В коридоре раздались шаги.

Спустя секунду отворились двери, и на пороге появилась неуклюжая, широкоплечая фигура мужчины крайне несимпатичной наружности, в лице которого Ник Картер сразу узнал Рудольфа Ларю.

Он вошел в комнату с гордо поднятой головой, недоверчиво взглянул на стоявшего напротив двери сыщика.

За ним по пятам следовали его сообщники.

Мнимый судейский чиновник приветствовал вошедших сухим поклоном.

После Рудольфа вошла Диана.

Она была красива, а поверхностному наблюдателю она должна была казаться воплощением невинности.

Но опытный сыщик смотрел глубже.

Он сразу же заметил, что Диана – женщина лицемерная и лживая.

Затем вошла Оливетта.

Она тоже была красива; фигура ее отличалась гибкостью и стройностью, свойственной тигрице.

Последним вошел Макс.

Он был поразительно похож на свою сестру и если бы у него не было усов, то его можно было бы принять за переодетую женщину.

В комнате царила полутьма, так что Рудольф не сразу узнал хорошо известного ему начальника полиции, хотя тот прямо подошел к нему.

– С кем имею честь говорить? – спросил Рудольф своим густым басом, хорошо знакомым сыщику благодаря валикам. – Мне доложили, что вы явились по делу наследства...

Он не договорил, так как в этот момент узнал Муррея.

– Это вы, мистер Муррей? – спросил он и невольно изменился в лице. – Какими судьбами явились вы сюда?

Внезапный удар грома не мог бы произвести более потрясающего впечатления на Рудольфа, нежели ответ начальника полиции.

– Я явился сюда для того, чтобы арестовать вас и ваших троих сообщников по обвинению в убийстве Натальи Деланси! Именем короля – арестую вас!

Но Рудольф был из числа тех, что никогда не теряется.

Он моментально оправился от первого испуга.

Начальник полиции еще не успел договорить, как уже раздался выстрел.

Рудольф моментально выхватил револьвер и выстрелил в Муррея.

Если бы не Ник Картер, начальник полиции был бы убит.

Но сыщик предвидел подобный оборот дела и потому следил за каждым движением Рудольфа.

В тот самый момент, когда он заметил револьвер в руке преступника, он подскочил к нему и отвел его руку в сторону.

Пуля просвистела над головой Муррея и разбила дорогое венецианское зеркало.

Поднялась страшная суматоха.

– Смерть тебе! – заревел Рудольф с искаженным от ярости лицом и накинулся на сыщика, как хищный зверь.

Но Ник Картер швырнул его на ближайшее кресло и железной рукой схватил за горло.

Несмотря на отчаянное сопротивление, Рудольф ничего не мог поделать со страшной силой своего противника.

Через секунду он был в наручниках.

Макс попытался бежать в двери, но безуспешно.

Его схватил Тен-Итси и одолел его моментально.

Диана Кранстон с криком ярости выхватила кинжал и замахнулась на Муррея.

Оливетта, подобно Максу, бросилась бежать, но ей заступил дорогу Файрфильд, схватил ее за руку и не выпускал, несмотря на то, что она отчаянно отбивалась.

С поразительным хладнокровием Муррей отвел руку Дианы Кранстон, сделал какое-то быстрое движение – и оружие упало на ковер, а преступница испустила громкий крик боли.

Через секунду она уже была в наручниках.

Затем Муррей подошел к яростно отбивавшейся Оливетте и надел ей другую пару наручников.

– Ура! Победа по всей линии! – кричал Тен-Итси.

Вдруг послышались чьи-то шаги.

Ник Картер увидел на пороге какого-то маленького, горбатого человека, с трудом передвигавшегося при помощи палки и костыля.

Взглянув на его некрасивое, бледное лицо и ясные глаза, он сразу догадался, кто был этот калека.

Это был никто иной, как автор найденного в чемодане письма, очевидец ужасного преступления.

– Вы Алексей Делануа? – спросил сыщик.

– Да, это я. А вы, вероятно, будете чиновник нью-йоркской полиции, которому я написал письмо?

– Не совсем так, но это в данном случае безразлично, – ответил Ник Картер. – Прошло много времени, пока чемодан со всем его содержимым попал в мои руки, но все-таки ваше желание теперь исполнено, как видите.

– Слава Богу, – ответил старик. – Слава Богу, что все вышло наружу.

Рудольф и его сообщники разразились градом проклятий и угроз, когда услышали, что их выдал старик-дворецкий.

Но тот только презрительно отвернулся.

– Как чувствует себя мистер Александр Деланси? Жив ли он еще? – спросил Ник Картер.

Преступники, не веря своим ушам, слушали старика-калеку, лицо которого озарилось тихой радостью.

– Да, он жив. Господь даровал мне силу помочь ему, – ответил он. – И теперь он останется жив. Он чувствует себя намного лучше и продолжает поправляться. Как я счастлив, что дожил до этого дня. Мой хозяин почти совсем здоров, благодаря стараниям вызванного мною врача.

Затем калека проводил Ника Картера и его спутников в потайную комнату, о существовании которой преступники не имели понятия.

Там они увидели Александра Деланси и убедились, что верный слуга его был прав.

Правда, Деланси был еще слаб и немощен, но он уже вполне владел своими умственными способностями и находился на пути к полному выздоровлению.

Комната, в которой была убита Наталья Деланси, находилась еще в том же виде, как в день совершения преступления.

Фонограф стоял на своем прежнем месте, покрытый пылью и паутиной.

По словам дворецкого, Наталья давно владела этим фонографом, который был оставлен ей преступниками для времяпрепровождения.

За кроватью было обнаружено отверстие, пробитое преданным дворецким и оконченное им на день позднее совершения убийства.

Арестованные преступники в тот же день были переведены в подследственную тюрьму города Торонто. Улики были настолько неоспоримы, что в обвинительном приговоре не приходилось сомневаться, тем более, что старик-дворецкий являлся очевидцем всего злодеяния.

Общество нисколько не сомневалось в том, что злодеи будут приговорены к смертной казни.

Но оказалось, что преступники сумели провести и судей и полицию. Ник Картер и Тен-Итси вернулись в Нью-Йорк. Сыщику тогда и не снилось, что два года спустя к нему на квартиру явится сама Диана.