Глава двенадцатая

МОЛОТ НЕБЕС ВСТУПАЕТ В БОЙ

Саргон высоко над головой поднял Молот Джатара. Свет далеких лун блеснул на холодной бронзе сиянием золотого огня. Огромные мускулы варвара вздулись на руках, напряглись на спине, плечах и ногах.

Набрав в грудь побольше воздуха и мысленно обратившись к святому Аздириму, который наблюдает за миром и охраняет его, Саргон резко опустил Молот вниз. От удара выступ задрожал. Трещина немного расширилась, и стала видна ветвь дерева, уходящая в глубь камня. Варвар просунул длинную деревянную рукоять внутрь и с силой надавил на нее, как на клин, который может расколоть крепкий камень. Послышался треск, но щель в выступе расширилась совсем ненамного.

Тогда Саргон снова поднял Молот и опустил его, вложив во второй удар еще больше силы, чем в первый. Выступ задрожал по всей длине. На нем образовалась паутина тонких черных трещинок, побежавших во все стороны. Щель, тянувшаяся вдоль выступа, стала еще шире.

Внизу, прямо под ними, по отвесной каменной стене пол зли дикари, пытавшиеся догнать беглецов. Они были уже совсем близко, так близко, что Саргон смог разглядеть их лица, искаженные ненавистью, глаза, налитые кровью, и расслышать их гортанные хриплые голоса, а также шум осыпающихся под их кожаными ботинками камешков и звяканье оружия о камень скалы. Еще одно мгновение, и первый из дикарей вот-вот доберется до выступа. Тогда беглецы окажутся зажатыми между скалой и преследователями.

Варвар в последний раз поднял Молот и обрушил его на выступ, вложив в этот удар всю силу своего могучего тела… и…

Выступ зашатался!

Саргон резко отпрянул и прижался к скале. Третий удар был настолько мощным, что варвар чуть не перелетел через край выступа, от которого откололись огромные пласты камня и посыпались вниз, сметая со скалы черных воинов, как человеческая рука отгоняет надоедливых мух. Ущелье огласилось дикими криками и шлепками тел, упавших на каменное дно.

Дальнейший путь наверх представлял собой череду выступов из сухого крошащегося камня, расположенных один над другим, словно ступеньки лестницы. Но только с одной разницей – ступеньками были вертикальные пласты более крепкого камня, разделенные более мягким камнем, разъеденным дождями и ветрами. И все-таки варвар, затаив дыхание, ступил на ненадежную точку опоры, но тут же увидел, что его руки цепляются за еще более ненадежный выступ. Отколовшиеся куски камня полетели вниз и срезали нижний выступ, потом еще один, еще, еще и еще! Тогда Саргон решил, что вместо нескольких кусков камня один удар мощного Молота собьет, пожалуй, побольше, и одним махом снес целую вереницу едва державшихся на скале каменных ступенек. Грохочущая лавина обрушилась вниз по ступенчатому каменному склону, сметая все на своем пути и стремительно увеличиваясь в массе.

И стена ущелья стала совершенно гладкой.

Целая гора камней рухнула на дно и накрыла столпившихся там дикарей! Вопли, грохот, вой, визг, многократно увеличенные эхом, – все это походило на картину Страшного Суда. Черные воины едва успели поднять головы и с неописуемым ужасом увидеть, что им на головы летит половина горы, как неизмеримая масса огромных камней обрушилась на них. У воинов не оставалось времени не только скрыться бегством, но даже толком осознать, что происходит. Гигантские как дом, каменные плиты и мириады более мелких камней летели как будто прямо с неба. Целые эскадроны орды в считанные мгновения были уничтожены и погребены под обрушившимися камнями.

Саргон всматривался в происходящее внизу сквозь густое облако поднявшейся пыли, слегка сощурившись. Перед ним постепенно разворачивалось ужасное, но впечатляющее зрелище, наполнявшее радостью его сердце.

Застыв от изумления, с открытым от потрясения и страха ртом, взирал на этот кошмар и Свирепый Канг, могущественный предводитель орды из Джахангира и один из трех высших командиров объединенного войска Трех Орд. Выйдя из оцепенения, он дико закричал и вскинул длинное красное копье, как будто собирался вызвать на бой саму стихию, слепую и безжалостную. Ужас до неузнаваемости исказил его лицо, а ведь всего мгновение назад жестокий правитель еще никогда не выглядел таким мужественным и величественным. Его фантастический головной убор, украшенный перьями шандата, сверкал и переливался всеми цветами, ледяные серо стальные глаза яростно пылали. Канг сидел в седле выпрямившись, красивый, как бронзовая статуя, по-королевски величественный и ужасный в своей жестокой мужской красоте.

И вдруг небо разверзлось, и на его войско обрушилась страшная волна стихии. Кусок камня выбил Канга из седла, камень поменьше – размером с кубок для вина – с острыми зазубренными краями попал предводителю в голову, когда он уже лежал у ног сангана. Его лицо исчезло, голова сплющилась и превратилась в темно-красную лепешку. Предводителя Джахангирии больше не существовало. Не существовало больше и его личного полка из пятисот черных воинов, последовавших за своим командиром – всех накрыла огромная ужасная волна, и они исчезли под камнями и поднявшимся над ними густым плотным облаком серой пыли.

Ревущая волна расколотого камня сбила по пути и Выступы с противоположной стены ущелья. Камни, отскакивавшие от дна, с силой ударялись об основание стен, и удары эти были столь сильны, что высокая отвесная скала, гребень которой высоко уходил в небо, не выдержала. С нее начали отваливаться огромные пласты, и вскоре целая лавина камней посыпалась вниз.

И половина горы рухнула на дно ущелья!

Ее гребень раскололся пополам. В призрачном свете завешенных пеленой дыма и пыли лун картина казалась нереальной. Все происходило в каком-то неестественно замедленном ритме, словно во сне. Громадные пласты камня плыли в пыльном облаке, медленно поворачиваясь, как вращающиеся планеты. Они висели в воздухе довольно долго, прежде чем рухнуть вниз и поднять новый столб пыли…

Прижавшись к скале, Саргон крепко уцепился за выступ. Его немного трясло от увиденного – впервые в жизни у него на глазах рушились скалы, и не по воле стихии, а от одного удара Молота, привязанного к его запястью прочным кожаным ремнем. Варвар, с ног до головы покрытый толстым слоем каменной пыли, напоминал серого призрака – духа горы. Рыжая львиная грива стала серой, глаза покраснели от попавшей в них пыли. В полнейшем изумлении Саргон невольно открыл рот, когда, крепко вцепившись в дрожащий выступ, посмотрел вниз и увидел совершенно неправдоподобную картину хаоса и разрушения, которую сотворила его рука. Так что если даже в ближайшее время он умрет, сорвавшись со скалы, он погибнет, зная, что ему все-таки удалось уничтожить предводителя Джахангирии и часть его войска. Ни в одном самом затяжном и жестоком сражении варвар не смог бы убить столько врагов, сколько убил здесь одним движением руки!

Скала все еще дрожала и шаталась. Почти не думая, Саргон добрался до выступа повыше, на который чуть ранее поставил до полусмерти перепуганную девушку. Варвар думал, что сможет вызвать только одну лавину, и не более того. Он даже и предположить не мог, что на черных воинов обрушатся скалы!

К Саргону протянулись маленькие, но сильные руки и помогли ему забраться на выступ. Принцесса, такая же серая от пыли, как и варвар, что-то громко кричала, но невообразимый грохот камней заглушил ее голос. Грохот действительно стоял такой страшный, что, казалось, будто идет битва богов. Дрожа от ужаса и перенапряжения, Алара обхватила Саргона руками и крепко прижалась к нему. Самые разнообразные чувства бушевали в ней, и она дрожала все сильнее и сильнее. Страшный грохот на несколько мгновений чуть-чуть поутих, и варвар смог расслышать слова девушки: она повторяла отрывок из пророчества Застериона, который никто из них до этого ужасающего катаклизма не понимал.

– Он придет без меча, но будет молот в божественной руке, – всхлипывая говорила Алара, все крепче прижимаясь к Саргону и содрогаясь от рыданий.

Смысл слов давно умершего пророка наконец дошел до варвара, и он невольно проникся благоговейным трепетом. До сегодняшних событий Саргон не очень-то верил в мистическую роль героя-спасителя, которую отвела ему юная принцесса. Все это время он не относился серьезно к древнему пророчеству, в глубине души прекрасно сознавая, что никакой он не божественный спаситель и не посланный Аздиримом герой, а всего лишь обычный грешный земной человек, и не более того. Но теперь Саргон почувствовал, что загадочное пророчество вызвало отклик в самых сокровенных уголках его души, а то, что пророчество исполнилось, потрясло варвара так, что он отбросил прочь последние сомнения.

Не успев даже подумать, переполненный чувствами и ощущением своей сверхъестественной роли в судьбе мира, он крепко обнял Алару и страстно поцеловал ее в губы.

И тут варвар и принцесса ощутили сильный подземный толчок. Скала, на которой они стояли, как будто подпрыгнула, и они ничком рухнули на выступ, подброшенные в воздух неведомой силой. Саргон сильно ударился головой о камень, и его мозг взорвался дождем ярких искр, а затем наступила полная темнота.

Если бы кто-нибудь видел, как Саргон и Алара упали на шатающийся и крошащийся выступ, то вряд ли смог рассказать об их судьбе, потому что уходящий в небо столб пыли скрыл их из виду. А когда ревущий ветер развеял его, то ни выступа, ни Алары с Саргоном уже было не разглядеть.

Один камнепад вызвал следующий. Когда одна скала рухнула, соседняя тоже затряслась. С нее градом посыпались камни, которые в свою очередь вызвали еще один камнепад. Вскоре весь горный хребет трещал и осыпался лавинами камней.

Высоко в небо поднимался мощный столб дыма, который наверху расползался в плотное серое облако – казалось, гигантский призрак повис над миром. Яркие дневные луны стали зловеще красными, поверхность земли почернела, как будто на нее упала тень чьей-то огромной ладони. Издали столб и облако казались каким-то жутким адским деревом, корни которого – ужас и смерть; его кривые ветви тянулись к лунам, чтобы затмить их сияние.

Мир трепетал и дрожал под невыносимой тяжестью кошмарного дерева.

Подземные толчки покатились в сторону Шам Нар Чана. Большая часть стены черного города вместе с Главными воротами обрушилась и рассыпалась. На огромной площади, где стоял черный алтарь для жертвоприношений, где еще недавно маршировали легионы Свирепого Канга, гигантского идола Хаоса больше не было. Подземный толчок пришелся как раз на его постамент, и похожий на башню каменный колосс упал на плиты площади, разбившись на множество мелких осколков, с грохотом, который поверг в религиозный трепет и суеверный ужас дикарей, толпившихся вокруг.

Дневной свет померк. Налетевший ураган разорвал в клочья облако пыли, напоминавшее крону дьявольского дерева. Неровные размытые тени поплыли по земле.

Санганы впали в ярость, они вставали на дыбы. Хрипя и визжа, они сбрасывали всадников и в бешенстве топтали их, разрывали на куски острыми длинными когтями. Отряды, легионы и эскадроны черных воинов, построившихся для похода на крепость, превратились в охваченную паникой неорганизованную толпу. Дикари с побелевшими лицами и безумными глазами беспорядочно метались по площади. Казалось, боги Халсадона обрушились на Шам Нар Чаи. Началось землетрясение, и камни залили реки крови. Век Черных Орд кончился.

Только обнаженный колосс Шадразар продолжал неподвижно сидеть на мраморном троне. Его неестественно красивое лицо, застывшее, холодное и гордое, не выражало никаких эмоций, лишь благородная голова склонилась на грудь, а огромная холодная рука хватала воздух в бессильной ярости и отчаянии.

Смятение, паника и суеверный ужас распространялись по городу, как пожар. Могущественный Сын Хаоса молча сидел в одиночестве, а вокруг бесновалась необузданная толпа, грохотали рушащиеся здания. Впервые за века своей сверхъестественно длинной жизни он почувствовал горький вкус поражения.

Большая часть войска Орд скопилась в извилистом длинном каменном коридоре, который все называли Узким Ущельем, другая часть сражалась у ворот цитадели Аркантира. Не хватало только тех, кто вошел в ущелье до того, как Молот дал толчок жестокой разрушительной работе стихий. Рухнувшие горы погребли под каменными обломками почти всю орду Джахангира. Такого массового кровопролития мир давно не видел, во всей его истории не нашлось бы события, сопоставимого по размерам с этой катастрофой.

Но всю важность перемен еще нельзя было толком оценить. Только когда пыль рассеялась, стало возможным разглядеть, какое невообразимое количество камней грудами возвышается на земле вдоль всего Узкого Пути.

Ущелье Аркантира оказалось блокированным, ворота во Внутренние Земли закрыты навсегда. Труд миллиона человек на протяжении десяти тысяч лет не мог бы расчистить то, что когда-то называлось Ущельем Аркантира. И никогда больше враг не сможет проникнуть во Внутренние Земли по этой дороге – проход закрылся навсегда по воле благословенного Аздирима. Святой город Халсадон – оплот империи был спасен от того, что казалось неизбежным роком, приговором судьбы. И сделал это Саргон-Лев.

Так что же дальше произошло с героем Аркантира, с Молотом Богов? Как сложилась судьба Саргона-Льва? Неужели грандиозное землетрясение, вызванное лавиной, унесло и его жизнь, и он остался в ущелье вместе с дикарями, погребенный под толстым слоем камней? Осталась ли в живых принцесса Алара? Или единственная наследница империи тоже погибла под каменными обломками?

А как решился исход битвы у цитадели? Хотя огромную часть войска Орд смел обвал, немало черных воинов, сражавшихся с последними защитниками цитадели, еще оставалось на поле боя. Они избежали страшной участи своих собратьев, поэтому опасность все еще витала над Внутренними Землями.

Халсадон нельзя было считать спасенным, если хоть один черный воин остался бы в живых по эту сторону Стены Мира.

Глава тринадцатая

БИТВА ПРИ АРКАНТИРЕ: ЗАВЕРШЕНИЕ

Когда мощный Молот, зажатый в руках Саргона с Островов, ударил по скале и вызвал первый обвал, грохот лавины донесся до поля битвы перед крепостью, словно сигнал о конце света.

В самой гуще воинов Мингола беспомощно лежал слабый и усталый Парамир, а рядом с ним сражался, защищая принца, сильный и смелый воин Джемадар из Серебряного Якоря.

Неподалеку от них, над телом великого Белкарта склонился Чойс, окруженный стеной щитов храбрых воинов долин. Битва близилась к завершению…

Но и Мингол, сидевший на вершине холма, рядом с черно-золотым знаменем Джахангирии, тоже терзался неприятными предчувствиями. Улыбающиеся, в сверкающих доспехах рыцари империи сражались, проявляя необыкновенное мужество и храбрость; своими длинными мечами они вырезали самую сердцевину его войска, собрав, при их малочисленности, большой кровавый урожай. Мингол смотрел на них, и его грызла непонятная, мучительная боль. Его лучшие командиры погибли. Полководец Чойс убил Норджу. Отчаянный Азгар тоже лежал на поле в луже крови. Его убил Белкарт, прежде чем сам рухнул, сраженный копьями черных воинов.

И все-таки Мингол знал, что он непобедим. Следом за ним, по узкому коридору между скалами, двигалось не меньше четверти миллиона сильных, закаленных в боях воинов, и вел их Свирепый Канг. Так что защитникам цитадели не на что было даже надеяться – как ожесточенно они бы ни сражались, их все-таки слишком мало.

Именно в этот момент Молот и ударил по скале.

Сражавшиеся на поле боя противники замерли. Их мечи так и остались высоко занесенными, а головы повернулись в ту сторону, откуда раздался ужасный шум и грохот. Земля задрожала и потемнело небо, когда страшная лавина скатилась с гор и завалила большую часть войска Джахангирии.

Рыцари и дикари стояли плечом к плечу, с ужасом и изумлением глядя на горный хребет, который рушился у них на глазах. До них долетали жуткие крики изувеченных и умирающих, настолько громкие и многократно усиленные эхом, что порой перекрывали грохот камней. Они сливались в один кошмарный хор агонизирующей толпы, насчитывавшей не меньше четверти миллиона человек.

Сражавшиеся на равнине опустили мечи. Земля дрожала, горы рушились, а в небо поднимался огромный столб пыли, постепенно расплываясь в темное, заволакивавшее все небо облако. Но крики раздавались недолго, вскоре все стихло, и равнину окутала звенящая и зловещая тишина.

Бледный как полотно, Мингол схватил черно-золотое знамя и в безумном порыве высоко поднял его вверх Они все… все погибли! И самое ужасное то, что погиб верховный предводитель Джахангирии, Свирепый Канг, который мог бы вдохновить воинов на последний, отчаянный и решающий штурм крепости. Теперь он лежал где-то там под обломками скал вместе с большей частью своего войска, остатки которого, сражавшиеся на равнине, явно пали духом.

Такой леденящий душу страх Мингол испытывал впервые в жизни. Подкрепления теперь ждать не приходилось. Все, что осталось от Орды, он видел перед собой – перепуганная, дезорганизованная толпа, готовая разбежаться куда глаза глядят, лишь бы только больше не видеть ужасов разбушевавшейся стихии. Но и назад им теперь не вернуться. Дорога к Шам Нар Чану отрезана навсегда. Безумными, невидящими глазами смотрел Мингол на свои легионы и не знал, что пред принять. Неужели действительно Аздирим обладает такой великой, бесконечной и всесокрушающей властью?

И в это долгое мгновение, когда Мингол отчаянно пытался понять, что происходит, раздался дружный, перекрывающий грохот землетрясения победный клич защитников империи.

Окруженный со всех сторон черными воинами, Парамир вскинул меч, ярко сверкнувший в лунных лучах, прорезавших облака пыли. Поднялся и Чойс. Его необыкновенно длинный меч тут же пронзил одного из дикарей, и битва возобновилась. И вновь над всей равниной разнесся древний имперский боевой клич:

– Занджан! Аздир! Занджан! Аздир! Занджан!

Граф продвигался вперед. Его меч – Защитник Королей вызывал панику в рядах врагов, которые или отступали, обращались в бегство, или просто замирали на месте, парализованные страхом. А Чойс без устали рубил дикарей, отбрасывая тела направо и налево.

За графом плечом к плечу шли воины долин и их доблестные товарищи, воины Дорионота. Могучим стальным клином они глубоко врезались в самую гущу растерянных и ошеломленных воинов Орды. С другого края равнины прокладывали себе кровавый путь меченосцы Гонд Амрахила и Кут Паладона. Они сразу же подхватили древний священный боевой клич и с новой силой бросились в гущу сечи. Воины империи забыли о своих ранах и нечеловеческой усталости, в их сердцах вспыхнула надежда. Хотя они истекали кровью и задыхались от усталости, откуда-то из глубин своего существа они почерпнули новые силы.

А на высоких бастионах крепости в этот момент громко заиграл боевой рожок, чистые и пронзительные звуки которого стрелой пронзили гул, шум и грохот сражения. За первым рожком заиграл второй, потом третий, и звуки победной песни слились общим радостным криком защитников. Правда, никто из сражавшихся на поле боя еще не знал, действительно ли близка победа, как возвестило пение рожков, или нет. Вдруг случилось что-то совсем непонятное – в тыл вражеского войска ударила какая-то неизвестная сила, бешено и стремительно продвигавшаяся навстречу защитникам. Черные воины заметались, поняв, что окружены. Они уже не нападали, а лишь защищались, отступая и в ужасе оглядываясь по сторонам. И только Чойс, ворвавшийся в самую гущу врагов, смог увидеть, кто же так неожиданно пришел к ним на помощь. Когда он увидел новых союзников, то сразу понял, что это действительно победа, и его радостный победный крик поверг в ужас врагов даже больше, чем острое лезвие его меча.

– Саргон пришел! Саргон-Лев, он с нами!

Граф еще не видел самого Саргона, но уже знал, что во всем мире не найдется другого воина, как этот внезапно явившийся с Островов варвар, готовый жизнь положить во имя спасения того, что осталось от империи. А что, собственно, осталось – честь, доблесть, мужество и отчаянная храбрость тех, кто не побоялся выйти на последний смертный бой? Кроме того, граф увидел, что вместе с Героем-Львом на поле боя вышли и другие, отчаянные и свирепые воины – человек двести, не меньше – горцы из Друнтагара, изгнанники империи. Они стремительно ворвались в ряды дикарей, прорвали их и обратили в бегство кочевников, не ожидавших такого поворота событий. Горцы сражались отчаянно, забрасывая черных воинов камнями, рубя им головы каменными топорами и пронзая их тяжелыми копьями.

Черные воины не выдержали такого натиска и перестали сопротивляться, хотя по-прежнему числом превосходили противников. Они просто бежали куда глаза глядят, бросая раненых и спотыкаясь о тела павших сородичей. И тут Чойс увидел ослепительно сверкавший Молот, безжалостно пробивавший кровавую тропу сквозь вражеское войско. Неожиданно появившиеся союзники прорывались прямо к тому месту, где сражался не на жизнь, а на смерть принц Парамир, окруженный со всех сторон озлобленными дикарями…

Именно Троенир, предводитель горцев, пришел на помощь Саргону и Аларе, когда обнаружил их лежащими без сознания на выступе скалы. С тех пор, как варвар с львиной гривой впервые появился в их краях, жители гор начали готовиться к войне. Из древних легенд они знали о том, что когда-нибудь встретят Льва-Героя с огромным Молотом и с того момента их жизнь изменится. Горцы верили, что только варвар с Островов, и никто другой, вырвет их из тьмы забвения и вернет к былой славе, которой когда-то гордилась великая империя. Так говорили шаманы их клана, так думали и сами горцы, которые нутром почуяли запах войны и вышли из каменных пещер, чтобы присоединиться к отчаянно сражавшимся защитникам цитадели. Привыкшие жить в горах, они без особого труда преодолели горный хребет и тут увидели воспетого в преданиях Льва-Саргона, лежавшего рядом с принцессой без сознания на шатающемся выступе скалы. Горцы спасли принцессу и ее спутника, подтащили к скале деревянные лестницы, в считанные мгновения взобрались на них и спустили на землю Саргона и Алару за несколько мгновений до того, как рухнула скала.

И вот теперь Саргон возглавил их небольшое войско. Его Молот непрерывно свистел в воздухе, расчищая дорогу, а следом катила волна горцев – они бились с такой невероятной животной силой и яростью, что буквально голыми руками отрывали конечности у визжащих врагов. С этой первобытной силой не могли справиться ни огромные каменные топоры черных воинов, ни их мощные булавы – рогатые шлемы вместе с мясом и костями превращались в кровавое месиво. В считанные мгновения тыл войска Джахангирии оказался вовлеченным в кровавую бойню и отрезан от передового отряда. Мингол хрипло выкрикивал приказы, но его воины не слышали их, продолжая отступать и разбиваться на разрозненные группы.

А с запада тем временем в ряды дикарей вонзились, подобно стреле, доблестные воины из Гонд Амрахила и Кут Паладона. С юго-запада глубоко в гущу вражеского войска вклинились рыцари Дорионота во главе с Чойсом и воины долин, оказавшись совсем рядом с наблюдательным пунктом Мингола, где развевалось священное знамя Джахангирии. И в дополнение к ним с совершенно неожиданного направления – с севера – по дикарям ударили горцы из Друнтагара под предводительством могучего Троенира и непобедимого Саргона. Зажатое с трех сторон войско Мингола сбилось в беспорядочную толпу, оказалось в ловушке. Каждая из этих трех нападавших сил числом значительно уступала огромному войску джахангирцев, но одновременная атака с трех различных, расположенных далеко друг от друга точек оказалась для врагов смертельной.

И только Мингол, последний оставшийся в живых предводитель Орды, мог еще навести порядок и дисциплину в разрозненной, потерявшей боевой дух толпе, в которую превратились его легионы. Только его железный голос, тяжелая рука и огромная сила его авторитета могли удерживать черных воинов в строю и заставить отбить тройную атаку. Но прежде чем он успел набрать воздух в легкие, чтобы прокричать приказы, а командиры отрядов смогли повернуться в его сторону, в воздухе ослепительной загадочной вспышкой сверкнуло зеленое древко стрелы…