Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Секретные материалы (№255) - Сотворение мира. Файл №416-f

ModernLib.Net / Ужасы и мистика / Картер Крис / Сотворение мира. Файл №416-f - Чтение (стр. 3)
Автор: Картер Крис
Жанр: Ужасы и мистика
Серия: Секретные материалы

 

 


Он почему-то принял решение не возвращаться сегодня никуда, а провести эту ночь в горах. Конечно, не те сорок дней, которые сатана искушал Христа, но все же… Подъем в гору, вопреки ожиданиям, оказался не таким уж тяжелым.

Когда Молдер одолел примерно половину расстояния до вершины, ему вновь почудился чужой взгляд, буравящий затылок.

Нет, наверное, все же это была галлюцинация. Хотя внизу, ярдах в тридцати, кто-то определенно был. Хищный зверь? Интересно, сохранились ли здесь львы, далекого предка которых некогда победил Самсон, или ничего крупнее кролика не осталось? Но если там сидит хищник, а у Молдера нет никакого оружия?.. Впрочем, импровизированный посох в умелых руках или при отчаянной ситуации может превратиться в весьма грозное оружие. Но самый опасный хищник ходит на двух ногах. Например, местные арабы, говорят, очень недружелюбно относятся ко всему, что движется. Молдер шагнул в сторону, укрылся за валуном, лежащим ярдах в двух от тропки, и затаил дыхание.

Именно двуногий хищник и забирался на вершину горы. Более того, Молдер его знал — это был… Вячеслав Заборин.

Он подождал, когда русский пройдет мимо, и вышел из укрытия, держа посох наперевес.

— Ты следишь за мной от самого города? — спросил Молдер.

Русский вздрогнул от неожиданности, но обернулся медленно, с профессиональной осторожностью.

— Ты? В этой пустыне?

Его удивление было столь естественным, что Мол-дер почти поверил в его искренность. Однако не стоило забывать, в какой конторе служит Заборин. Вячеслав был почему-то в костюме и при галстуке, хотя джинсы и свитер, которые были на нем утром, куда больше подошли бы для восхождения на гору.

— Тогда что ты здесь делаешь? — спросил Мол-дер.

Русский развел руками.

— Выплескиваю тоску. Решил пройти тропами, по которым, возможно, ходил Христос. Я понимаю, это звучит по-детски, глупо, но почему бы не вообразить, что именно на вершине этой горы сатана искушал господа? В конце концов, я на отдыхе, а от этих уфошлюшек и псевдопрофессоров меня уже тошнит. А ты здесь какими судьбами?

Как ни странно, но именно после этого нелепого объяснения Молдер поверил ему окончательно. Во-первых, потому что Вячеслав почти дословно озвучил его собственные мысли, а во-вторых — потому что шпион, скорее всего, изобрел бы более изощренную и правдоподобную легенду.

— Забавно, — сказал Молдер. — Меня посетила почти та же самая безумная идея. Я решил переночевать на вершине горы, а утром вернуться в отель. Моя машина милях в полугорах отсюда.

— Старенький такой «форд» с помятым задним бампером?

— Да.

— Я видел его по дороге, — кивнул Заборин. — А я своего таксиста отпустил — он рванул отсюда, будто за ним черти гонятся. Что ж, как гласит наша пословица: хороший человек — половина ночи.

— Да, вдвоем, пожалуй, веселее, — согласился Молдер, решив, что этот Заборин не самый плохой для компании человек. — Я и костер умею разводить…

Заборин что-то хотел сказать — наверное, что у них на Урале каждый мальчишка сумеет костер развести. Но промолчал.

Какое-то время они шли молча, думая о своем. Идти было хорошо — жара к вечеру спала, объявился ветер — легкий, будто застенчивый. Робко попросил принять в компанию. Посох пригрелся в ладони, опираться на него было удобно и почему-то привычно, будто тело вспомнило прошлые жизни или заговорила кровь далеких предков, среди которых, наверное, были и такие, кто вот так же мерил землю, шагая по бездорожью. Шуршал песок под ногами, а больше тишину не нарушало ни единого звука.

Молдер потерял счет времени — хронометр в голове внезапно дал сбой, и он уже не взялся бы сказать, сколько времени они идут по незнакомой пустыне в чужой стране, — полчаса, час? Солнце зависло над горизонтом и не спешило уходить за край земли. Мысль о времени пришла и ушла, вовсе не вызвав тревоги. По мере того как они поднимались все выше в гору, вокруг стала попадаться какая-то чахлая растительность, ветер принялся насвистывать средь камней. На душе было легко и спокойно, рядом шагал хороший человек, и почему-то казалось, что идут они вдвоем к какой-то цели, что-то — или кто-то? — ждет их впереди, и надо обязательно дойти туда, во что бы то ни стало. И откуда-то пришла уверенность, что идут они правильно, как по компасу, и придут вовремя, в точно назначенный срок.

— А тебе не кажется, что наверх нас будто тянет неведомая сила, противостоять которой мы не можем? — негромко спросил Заборин, и Молдер даже немного растерялся — попутчик будто озвучил его собственные мысли.

— Какая сила? — зачем-то спросил он, хотя уже догадывался, что ответит русский.

— Та, что вечио хочет блага, и вечно творит зло, — продекламировал Заборин, и Молдер понял, что это перефразированные стихи. И даже смутно догадывался, откуда.

С подветренной стороны до них донесся какой-то звук — то ли ветер свистел в расщелине, то ли…

— Ты что-нибудь слышишь?

— Да, — кивнул Заборин. Он тоже настороженно прислушивался. — Кто-то зовет на помощь. По-моему, где-то в той стороне…

Русский, не спрашивая, последует ли за ним американский коллега, сошел с весьма условной тропы, по которой они поднимались, и поспешил на крики. Молдер легко догнал его — в джинсах и кроссовках скакать по камням и предательским осыпям ему было легче, чем облаченному в строгий костюм с галстуком Заборину.

Минут десять поупражнявшись в перемещении по сильно пересеченной местности, они все-таки обнаружили пострадавшего.

Огромный мужчина средних лет в широкополой ковбойской шляпе сидел прямо на земле и прихлебывал из серебряной фляжки, перемежая это занятие зычными криками о помощи. Одна штанина у толстяка была задрана до колена, всему миру на обозрение предоставляя покрасневшую опухоль на лодыжке. От пострадавшего отчетливо пахло дорогим виски.

Заборин мгновенно оценил ситуацию, присел на корточки перед незнакомцем и что-то резко сделал — Молдеру из-за широченной спины пострадавшего не видно было, что именно.

Рев раненого слона огласил окрестности. Специальный агент ФБР едва совладал с непроизвольным желанием втянуть голову в плечи. Русский же невозмутимо похлопал толстяка по плечу:

— Ну-ну. Не надо так волноваться. Всего лишь вывих, я его вам вправил. Все уже позади.

Тот недоверчиво покосился на него, неопределенно махнул огромной лапищей и опять надолго припал к фляге. Влив в себя немалую дозу анестезирующего средства, толстяк аккуратно завинтил колпачок и осторожно пошевелил пострадавшей ступней. Результаты эксперимента его, по-видимому, удовлетворили, он шумно перевел дух, помотал головой и уставился на своих спасителей неожиданно трезвым взглядом. Впрочем, тут же расплывшись в улыбке, — должно быть, незадачливый путешественник пришел к выводу, что парни ему встретились хорошие, ничего дурного они не замышляют, ногу вправили на совесть, можно и к знакомству приступать:

— И кого же мне благодарить? Я — Сэм Фазнер, хозяин ранчо в ста шестидесяти милях от Канберры. Это в Австралии, если кто не знает. И я всегда буду рад вас видеть в гостях, дьявол меня возьми! А сюда прибыл на всемирный съезд уфологов. Не думайте — я не псих, меня сюда сынок мой приволок. Тринадцать лет парню, приспичило ему, понимаете, летающих тарелок половить. Не отпускать же его одного! Вот и поехал. Да делать там, на съезде этом дурацком, нечего, вот я и отправился побродить по библейским местам, пока сын там, дьявол побери, раззявя рот, слушает их бредовые лекции, навевающие сон…

Молдер и Заборин быстро переглянулись — что, на этой горе уже открывается филиал всемирного съезда уфологов? Новый знакомый на их переглядывания внимания не обратил — похоже, после чудесного исцеления в нем бурлила жажда простого человеческого общения, да и действие виски сказывалось. — А я, понимаете, полез зачем-то на гору. Дай, думаю, до вершины поднимусь. Вот ведь, втемяшилось в башку. Полез. Да нога вдруг подвернулась, а я возьми — да и навернись, под горку-то. Хорошо еще, далеко не улетел — склон-то покатый тут. Затормозил, очухался — а встать не могу. Вокруг — ни души. Так добрых два часа и просидел, пока вы не пришли. А не пришли бы — так бы и заночевал, наверное, — продолжал он. — Не знаю, как вас и благодарить! Хотите виски?

Спасители дружно покачали головами. Молдер поймал взгляд Заборина и увидел в его глазах то же разочарование, что испытывал сам. Планы рушились, они так хотели провести ночь у костра на горе, куда их притягивала неведомая сила, а теперь придется транспортировать бедолагу до машины Мол-дера и везти в город.

— Так кого же мне благодарить? — снова спросил Фазнер. — Или вы анонимные спасатели, как Чип и Дейл, всегда спешащие на помощь?

Молдер невольно улыбнулся. Этот австралийский фермер был, в сущности, симпатичным дядькой, несмотря на свой немыслимый выговор, аромат спиртного и так некстати подвернувшуюся конечность.

Его русский знакомец тоже улыбнулся и представился:

— Вячеслав Заборин, Россия. Можно просто Слава. Как и вы, прилетел на всемирный съезд уфологов.

— Мелвин Фрохайк, Вашингтон, Соединенные Штаты. Тоже со съезда.

Молдер решил не открывать своего инкогнито, чтобы не вызывать ненужных подозрений Заборина, с которым ему в этот вечер было необычайно легко и хорошо. Ведь всем известно, что самая маленькая ложь рождает большое подозрение.

— Идти сможете? — спросил Заборин у австралийца, помогая ему встать на здоровую ногу. — У подножия горы мой товарищ оставил машину, мы вас отвезем в…

Фазнер отчаянно замахал свободной рукой — вто-, рой он обнимал русского за плечи, чтобы не упасть.

— Какое подножие горы? — возмутился он. — Нет уж! Я решил подняться на эту гору — и я возьму эту высоту, дьявол меня побери! Не в правилах Сэма Фазнера останавливаться на полпути! Сам бог послал мне вас. в помощь. Да вы знаете, что это — священная гора Сион, на которой Моисей получил Скрижали Завета? А поле внизу — тот самый Армагеддон, на котором состоится последняя битва! Чтоб я здесь был и не добрался до вершины, дьявол меня побери?! Нет, наверх, только наверх. Благо, немного уже и осталось.

— А откуда вы знаете, что поле — Армагеддон, а гора — Сион? — осторожно спросил австралийца За-борин.

— Вообще-то, Сион располагается в Иерусалиме, — не менее осторожно заметил Молдер. — А заповеди Моисей получил на горе Синай…

Но Фазнера уже не могла смутить какая-то там география. В нем под воздействием паров алкоголя проснулся священный энтузиазм покорителя вершин и горизонтов.

— Значит, эта гора — Синай, — заявил он. — Ну, а я просто оговорился.

— Синайский полуостров, насколько я знаю, находится несколько южнее, а гора Синай, согласно Ветхому Завету, расположена именно там. Ведь бог являлся Моисею во время сорокалетнего -странствия евреев именно в Синайской пустыне… — попытался внести некоторые уточнения Молдер. Все-таки общение с занудой Байерсом даром не проходит.

Но Фазнер, конечно же, не желал ничего слышать:

— Вы еще будете меня учить Священному писанию, раздери меня дьявол! Да вы хоть сами-то смотрели священные тексты? Не те, что были безжалостно отредактированы Иоанном, прости Господи, Златоустом, а…

В это время зазвонил мобильный телефон. Все трое сразу же зашарили по карманам.

— Вот, дьявол! — воскликнул австралиец. — Я же мог просто вызвать помощь, а не надсаживать горло, крича о помощи. В этих священных местах совершенно забываешь о таких суетных вещах, как телефон.

«О такой не менее суетной вещи, как виски, тем не менее, не забыл», — подумал Молдер, но сказал в трубку:

— Фокс Молдер слушает.

— Это я, — услышал он голос Скалли. — Я совсем забыла рассказать тебе, чем кончилась история в больнице. Твоя догадка полиостью подтвердилась. Был грандиозный скандал. Главврач брызгал слюной и…

— Скалли, расскажешь, когда я вернусь, — перебил он.

— С тобой опять что-то приключилось? — в голосе напарницы послышалась тревога.

— Нет, сижу в кафе в отеле, веду очень интересный разговор с весьма замечательными людьми, но скоро собираюсь идти спать.

Ну не говорить же ей, что он, на ночь глядя, предпринимает восхождение на неизвестную гору, да еще в компании подвыпившего фермера с вывихнутой ногой и сотрудника спецслужб бывшего потенциального противника!

— Тогда всего хорошего, Молдер.

— До встречи, Скалли, — он с облегчением выключил телефон.

Австралиец отхлебнул очередной раз из фляги и, как ни в чем не бывало, произнес;

— Ну что, продолжим наш славный путь? С вами-то я быстро доберусь. Синай не Синай, но, может быть, это та самая гора, с которой Моисей следил за битвой с этими… как там их… амаликитяна-ми, а его братья поддерживали ему руки… Или здесь Иаков боролся с Господом… Или на ней искушали Христа… Да здесь, дьявол бы меня побрал, здесь любая гора священна — как ни поверни…

Его детская непосредственность невольно вызывала улыбку, на него трудно было долго сердиться и, следуя примеру Заборина, Молдер подставил плечо. Уже смеркалось, и стоило поторопиться, чтобы не карабкаться вверх при свете звезд. И луны. Да, сегодня же полнолуние…

Он думал, что придется попотеть, учитывая комплекцию австралийца, — но, как ни странно, идти с хромым фермером оказалось не так уж и трудно. Да и до вершины оставалось совсем недалеко, — прав был Сэм Фазнер, обидно было бы отступать у самого финиша. Пусть даже эта гора и не Синай, а поле под ним — совсем не Армагеддон.

Вершина оказалось плоской, заросшей травой по колено — и обитаемой: у другого края поляны стояло здание в форме базилики, и оттуда доносился какой-то шум. Подойдя ближе, путешественники смогли осмотреть строение — было оно весьма капитальное, построенное, должно быть, не в прошлом веке, и даже не в позапрошлом. Тем не менее, обросшие мхом колонны не выглядели ветхими, хотя базилика и стояла, как говорится, на семи ветрах.

Пока они, не спеша, волоча австралийца с подогнутой ногой, шли к зданию, на вершину сбоку выбрался еще один путник — рыжий кучерявый мальчуган, судя по виду, из местных.

— Вот еще один на нашу голову, дьявол меня разбери! — пробормотал Сэм Фазнер. — Оказывается, людное это место, священная гора…

— Мальчик, ты заблудился? — спросил Заборин.

Абориген что-то ответил на идише, к звуку которого все трое уже привыкли, хотя ни слова в нем не понимали, и достал из кармана маленькую пращу — видать, дикий ребенок приготовился защищаться до последней капли крови.

— Наверное, он здесь охотился на каких-нибудь мелких зверушек, а мы ему всю добычу распугали, — предположил Молдер, Заметив, наконец, что трое взрослых мужчин не собираются причинять ему зла, мальчуган сплюнул под ноги и, сломя голову, побежал вокруг базилики — по-видимому, туда, где располагался вход в здание, поскольку путники явно вышли с тыльной его стороны.

— Может, там обосновалась какое-нибудь еврейское семейство? — предположил простодушный австралиец. — Пасут овец с той стороны горы, а мальчугана дед-пастух отправил домой, час-то поздний.

Молдер пожал плечами — ему слабо верилось, чтобы даже самые отсталые слои местного населения обживали заброшенные храмы.

— Странно, — задумчиво сказал Заборин. — Храм будто нарочно расположен так, чтобы его не видно было с дороги.

— Может, раньше дорога пролегала с другой стороны горы? — предположил Молдер.

— Может и так, дьявол всех подери, — снова вмешался Фазнер. — Но сдается мне — не зря меня сюда принесло. Странное было приглашение, непонятное, но в пацана моего, в него словно дьявол вселился — хочу, говорит, на съезд уфологов, и все тут. А не пустите, говорит, сбегу. Ну, дальше аэропорта он, положим, не удрал бы, но все равно… Я и подумал — чего б и не съездить, и сам проветрюсь, и парня не придется под замок сажать, чтоб не драпанул. И на горе Синай побываю. Приехал, посмотрел на эту публику, на тарелочках двинутую, и думаю — чего я, до второго пришествия буду ждать, пока ко мне придут да проводят? Лучше уж самому по окрестностям прошвырнуться.

— И здесь вы правы, — согласился Заборин. И с улыбкой добавил: — Дьявол вас раздери.

Молдер вспомнил, что Дайана тоже говорила о какой-то встрече на горе Синай на закате дня, и что она ждет, когда за ней придут. Гора, закат дня. Похоже, он явился на чужой праздник без приглашения. Специальный агент попытался прислушаться к себе — интуиция утверждала примерно то же самое, что так экспрессивно высказал Фазнер. Более того, внутренний компас, который он ощутил в себе еще в начале восхождения, уверенно вел его дальше — в обход базилики.

Они обогнули здание и увидели вход. Мальчишки перед базиликой не было, зато на звук шагов (пять ног на троих) обернулся… клоун. Самый настоящий клоун, каких можно увидеть в цирке и на ярмарках, — с прилепленным красным носом, нарисованной улыбкой до ушей, в башмаках гулливерского размера, широченных штанах и пестром колпаке.


Израиль.

Где-то между Тель-Авивом и Иерусалимом…

«А забавно, наверное, мы втроем сейчас смотримся», — подумалось Молдеру. Он скосил глаза вниз и, как и ожидал, обнаружил на своей некогда белой футболке обширные пятна пота. Свободной рукой он по-прежнему опирался на посох. Заборин выглядел не лучше — не сумел он сохранить свой костюм в безупречном состоянии, как в подобных обстоятельствах удавалось кинематографическим Джеймсу Бонду или Индиане Джонсу. А на плечах у них висел толстяк Фазнер в ковбойской шляпе и с огромной серебряной фляжкой в руке.

Клоун поднес к лицу воображаемый лорнет, весело оглядел всю троицу, всплеснул руками и издал радостный вопль:

— Какие люди!

Говорил он по-английски — видимо, с первого взгляда на их живописную группу было ясно, что эти трое на святой земле чужие и что иврита, идиша, арабского или какого-нибудь еще более экзотического языка вроде суахили они не знают,

— С черного хода приходят только самые близкие, дорогие гости, которым парадные церемонии ни к чему, — продолжал клоун. — Но считайте, что я встречаю вас «с пением и плясками, с торжественными тимпанами и с кимвалами» note 2.

По склону горы ко входу в базилику вела деревянная лестница; с одной стороны она была огорожена деревянными перилами, чтобы можно было держаться, помогая себе на довольно-таки крутом подъеме. По ней, где-то на середине подъема, двигались люди — двое или трое, отсюда было не разобрать.

— Проходите, гости дорогие, — клоун отвесил шутовской поклон и широким жестом указал на вход в здание. — Как только солнце скроется за горизонтом, все и начнется.

— Что начнется? — спросил Молдер.

— Сотворение мира. И приглашены на него только самые-самые…

— Я не получал никакого приглашения, — честно признался Молдер.

— Много званых, но мало избранных note 3, — все в той же шутовской манере произнес странный привратник этого странного места. — Кто здесь нужен, того судьба сама привела, а кто оказался ненужным — тот дожидается, пока за ним придут. Проходите, только посох ваш, пожалуйста, оставьте здесь.

Он вдруг отбросил свои клоунские ужимки и бережно, даже торжественно взял из рук Молдера палку — так японцы берут меч — и с величайшим почтением прислонил к стене базилики.

— Я ручаюсь, что с вашим посохом здесь ничего не случится. Ему пока не хватает силы, вы, наверное, его совсем недавно взяли, не приручили еще, — без доли юмора пообещал привратник.

Молдер поймал себя на мимолетном сожалении. Оказывается, он привык, сжился со своим посохом, даже перестал замечать его — а теперь будто чего-то не хватало, и ладонь хранила тепло дерева. И еще показалось ему, будто между посохом и привратником и вправду произошел некий безмолвный диалог, он даже ощутил нечто вроде легкого укола ревности.

— А вот это вы бросьте, — повернулся клоун к австралийцу, вынул из его пальцев флягу и с отвращением вылил остатки дорогого виски прямо на землю чуть в стороне от входа в здание. — Хоть и говорят «In vino veritas» note 4, но кто ищет счастья на дне бутылки — находит вовсе не то, что искал.

— In medio stat veritas note 5, — задумчиво пробормотал Молдер.

— Истинно, истинно так, — ответил паяц.

Австралиец, как ни странно, протестовать и возмущаться не стал. Только проводил свою собственность печальным взглядом и вздохнул. Вылив остатки жидкости, ряженый отбросил фляжку в траву И поторопил:

— Да проходите же вы, гости дорогие, мне ведь и других приглашенных встречать. Необходимо, как говорится «Ab hoedis scindere oves» note 6.

Молдер машинально покосился в сторону лестницы. По ней поднимался человек в строгом костюме примерно одного с ним роста и комплекции, а под руку он вел… комодозавра в розовом платье и дурацкой шляпке. Значит, доблестный лейтенант Проттер нашла-таки своего Ивана Барсака.

Молдер со спутниками поспешили пройти внутрь древнего строения.

Внутри оказалось гораздо просторнее, чем могло показаться снаружи. По обеим сторонам от прохода стояли не скамьи, а тумбы на одного человека каждая, и рядов было не меньше полутора дюжин. Вокруг царила полутьма. Сквозь вырубленные под сводами прорези окон на стены падали последние лучи заходящего солнца, да у дальней стены — там, где в обычных святилищах располагается алтарь, а в этом стояло девять изваяний, — в чашах на полу горел огонь. Не меньше половины мест оставались свободны, Молдер заметил в углу недавнего мальчишку, который по-турецки сел на тумбе и жевал что-то. Наверное, сыр — на коленях лежала белая размотанная тряпочка.

К разговорам храм — а иначе его назвать язык не поворачивался — не располагал, гости странного клоуна чинно сидели на своих местах,, по сторонам не смотрели, созерцая статуи неведомых богов.

Молдер и Заборин провели Сэма Фазнера к первому ряду, усадили, чтобы он смог вытянуть больную ногу (тумба оказалась несколько маловата для его необъятного седалища), а сами прошли в середину, Молдер сел рядом с Забориным на крайнюю от прохода тумбу.

От нечего делать он тоже стал рассматривать изваяния. Кто бы ни был загадочный скульптор, он явно не страдал гигантоманией — фигуры в алтарной части храма были вполне человеческих размеров. Танцующее пламя в чашах бросало на них неровные отсветы, и казалось, будто складки их мантий шевелятся. Если немного дать волю воображению, можно было представить, что у дальней стены замерли в медитации или в священном трансе девять служителей некоего культа. Только вот лиц не видно под низко надвинутыми капюшонами, и непонятно было, кто же эти служители — мужчины, женщины, а может быть — глубокие старцы? Не идти же заглядывать под капюшоны, в самом деле.

Было прохладно и пахло какими-то благовониями. Свет дня постепенно угасал, храм погружался во тьму — словно в старомодном театре, когда перед началом представления медленно гаснет огромная люстра, и остаются лишь тусклые огни рампы.

Да, это в самом деле было похоже на театр — вешалку они уже миновали, там Молдер оставил свой посох, а теперь здесь, в этом странном месте, похожем одновременно на святилище и на зрительный зал, перед ними вот-вот развернется некое действо. Он понятия не имел — какое, но почему-то ждал его с замиранием сердца. Очень скоро, проникшись торжественной атмосферой благоговейного ожидания, он уже перестал оборачиваться на шаги последних припозднившихся гостей. И поэтому резкий, каркающий голос застал его врасплох.

— Ты все-таки добрался сюда, Молдер!

Алекс Крайчек — а это был он, теперь уж никаким сомнениям места не оставалось, — прошел в передний ряд и сел на самое крайнее место. Теперь стало понятно, кто сделал анонимный звонок в израильскую спецслужбу. А террорист-то, похоже, на самом деле явился на всемирный съезд уфологов. Выходит, Крайчек и это знал?

Долго предаваться размышлениям Молдеру не дали — солнце село, и таинство (или представление) началось. Одновременно затворились высокие двери храма и погасли чаши перед изваяниями. Святилище погрузилось в абсолютную, непроницаемую темноту и тишину, никто даже не кашлянул, все присутствующие затаили дыхание в ожидании… чего? Похоже, никто из гостей этого не знал.

Ожидание длилось долго, на взгляд Молдера, даже слишком долго, напряжение в храме достигло высшей точки, сгустилось, сделалось почти осязаемым.

Сначала Молдеру показалось, что это просто глаза начали привыкать к темноте и впереди, у дальней стены, стали смутно проступать знакомые уже согбенные силуэты, и еще один — уже не согбенный — в центре полукруга. Но силуэты вырисовывались все отчетливей, и вскоре стало ясно, что это не глаза привыкли, а постепенно, очень медленно разгорался там, в алтарной части, мягкий свет, идущий непонятно откуда. Будто сами стены светились.

Силуэт на переднем плане оказался высоким седеющим мужчиной в хламиде, похожей на те, в которые были облачены изваяния — с тою лишь разницей, что прятать лицо в тени капюшона он не стал. Сами же изваяния исчезли — вместо них на полу полукругом сидели девять старцев, живо напомнивших Молдеру изображения Тайной вечери, — хотя библейских апостолов было чуть больше. Возможно, трое просто не явились сюда по какой-то причине — кто знает? Кстати, о картинах: большинство мастеров Возрождения писали библейские сюжеты, подгоняя персонажей под собственную эпоху, — изображали их в костюмах современников, с длинными мечами и шпагами и даже сидящими за столом, как на знаменитой фреске Леонардо. Хотя мода первых лет нашей эры, да еще на Ближнем Востоке, не имела практически ничего общего с итальянскими нарядами эпохи Ренессанса, а трапезу в Гефсиманском саду справляли прямо на траве. Мол-дер даже, шутки ради, как-то предложил одному знакомому художнику написать картину, где двенадцать апостолов в современных тройках или джинсах и пуловерах, при часах и сотовых телефонах, сидят за столом, а на заднем плане — телевизор, вид на небоскребы и так далее. Художник почему-то не вдохновился.

Молдер поймал себя на том, что отвлекся и уже минут десять думает о всякой чепухе. По мере того как разгорался свет на сцене, рассеивалось напряжение в зале. Исчезла благоговейная тишина — было слышно, как гости ерзают на своих местах, раздались обычные для зрительного зала вздохи, покашливания, шепотки. То ли тщательно подготовленная таинственным режиссером мизансцена с треском провалилась, то ли так и было задумано — сперва завладеть вниманием зала, потом слегка притупить бдительность, а потом… а что, собственно, потом?

Однако, когда высокий человек на «сцене» заговорил, зрители вновь затаили дыхание. Голос у него был звучный, глубокий, акустика храма подхватывала его, создавая эффект почти мистический, — казалось, будто этот голос раздается прямо в голове, заставляя прислушиваться, ловить каждую интонацию. И еще этот голос почему-то показался Молде-ру знакомым. Где-то он его уже слышал, причем совсем недавно…

— Не будем устраивать прелюдии и сотрясать воздух высокими словесами, — произнес тот, кто исполнял роль конферансье (или, лучше сказать, — председательствующего?). — Как говорится, во многоглаголании несть спасения note 7. Недостойных здесь нет, а избранных судьба сама привела, хотели они того или нет. То, что вы вскоре увидите и услышите, предназначено только для посвященных, отныне таковыми себя и считайте. A bone majore discit arare minor note 8, как говорили древние римляне, а они понимали в жизни толк.

Говорил он на чистом английском языке, и скорее по этому безупречному выговору, нежели по голосу, Молдер, хоть и не сразу, но опознал в конферансье давешнего клоуна. Но, похоже, все присутствующие одинаково хорошо понимали речь ведущего — хотя публика здесь собралась весьма разнородная. Были среди гостей и индусы в тюрбанах, и несколько африканцев в национальных одеждах (впрочем, в европейской одежде выходцы из жаркой Африки тоже присутствовали), а также представители Дальнего Востока: китайцы, японцы, корейцы или вьетнамцы, Молдер не очень-то в них разбирался. Кажется, был далее один эскимос…

— Il fine giustifica i mezzi note 9, — продолжал ведущий, находившийся на ярко освещенном пространстве. — Так говорил незабвенный Макиавелли, забывая лишь одно — требуется сначала определиться с самой целью. Ведь, так сказать, aequat causa affectum note 10. Цели бывают малые и большие, но у всех они разные. Одной цели на всех не существует. Лишь у малых сообществ людей, волею судеб вынужденных держаться вместе, — например, у вас, господа, — порой возникает общая цель. И цель эта — выжить, не более, но и не менее. Ab uno disce omnes note 11.

Молдер никак не мог понять, к чему клонит этот любитель изощренных цитат. Несмотря на свое первоначальное заявление, конферансье разливался соловьем, так что Молдер даже начал коситься по сторонам. В душу ему закралось подозрение, что выступление бывшего клоуна предназначено лишь для отвлечения внимания. А тот все говорил и говорил…

— Но достижение цели как раз определяется средствами. А они у нас не скажу, чтобы безграничные, но многим из вас покажутся фантастическими. Не буду долго утомлять присутствующих пустыми словесами, скоро вы все увидите сами. Как говорят на родине Мольера, Вольтера, Фантомаса и многочисленных Людовиков: «A beau mentir qui vient de loin» note 12. Скажу честно, выбор вам предстоит нелегкий, но никто и не заставляет вас, по образному выражению современников Цезаря, «emere catullum in sacco» note 13.

Конферансье умолк. Левая стена храма плавно и бесшумно поднялась вверх (хотя Молдер мог бы поклясться, что каменная кладка у нее была самая настоящая), и яркий солнечный свет залил до того погруженное в полумрак помещение. Присутствующие непроизвольно повернулись в ту сторону, откуда упал свет, — а поскольку каждый сидел на отдельной тумбе, то многие развернулись всем корпусом, полагая, что самое интересное можно будет увидеть именно там.

Их глазам предстала самая обычная улица европейского города, каких Молдер видел во множестве. По ней торопился какой-то прохожий, по всей видимости, не подозревающий, что оказался в центре внимания полусотни внимательных глаз; впрочем, он быстро скрылся из вида, спеша по своим делам.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5