Наконец игра возобновилась. Девчонки достали из пакета очередные десять стаканов, наполнили соком, выстроили на столе в две шеренги.

Через пару секунд этот сок фонтаном обрушился на их лица — один из игроков, пытаясь спасти уходящий за боковую линию мяч, сходу врезался в столик с напитками.

Марджи и Терри вскочили.

К упавшему подбежали товарищи:

— Эрик, как ты?

— Кости целы?

— Все о'кей! — Эрик поднялся с пола, улыбнулся девчонкам, отряхивающим залитые соком куртки. — Бывает, девочки… Не расстраивайтесь! Зато буфера лучше расти будут. — И убежал на площадку.

Марджи достала из пакета салфетку, вытерла лицо и прошипела:

— Ненави-и-ижу!..

— Ненавижу! — отозвалась Терри. — И никогда бы ему не дала!

Возобновившаяся игра продолжалась недолго. Эрику отпасовали, парень не успел поднять руки. Мяч ударился ему в голову и укатился под трибуны.

— Грабля дырявая! — презрительно сказал Фрэнк Уилмер. — Лезь теперь туда, доставай!

Эрик виновато пожал плечами и нырнул под трибуны.

— Сейчас достану. Он недалеко. Я его вижу.

И тут в зале погас свет. Раздались крики:

— Эй, кто погасил свет?

— По мозгам получишь, баран, включи немедленно!

Послышался странный скрип. Раздались новые крики:

— Кто включил трибуны? Выключи, там же Эрик!

Зажглось аварийное освещение. В полумраке стало видно, как со складывающихся трибун горохом сыплются зрители.

А потом из-под трибун послышался вопль:

— Помогите, парни! Меня зажало! Заметались люди.

— Да что же вы стоите как истуканы! Эрика под трибунами зажало!

— Помогите!

Трибуны продолжали складываться.

— Как их выключить?!

— Черт, парни, что делать?! Раздался новый вопль:

— Помогите мне!!! Помоги-и-и.. — Вопль превратился в душераздирающий визг.

И оборвался.

Аварийные лампы погасли. Медленно начало разгораться основное освещение.

Скалли появилась в спортивном зале школы «Гровер Кливленд Александер», когда там уже вовсю работали люди шерифа. На полу лежал пластиковый мешок, в каких перевозят трупы. Детективы вели допрос свидетелей, чиркали в своих блокнотах. И со всех сторон на Скалли смотрела рогатая коз-лоподобная морда, та самая, которая украшала куртки многих подростков.

— Что произошло?

Красотка Уайт обернулась, смерила Скалли саркастическим взглядом:

— Сатанистов у нас нет, но еще один молодой человек умер при очень странных обстоятельствах.

Подошел Молдер:

— Похоже, из-за перецада напряжения выбило автомат, защищающий осветительную сеть, но включился электромотор механизма, складывающего трибуны. Парень был в это время под трибунами, доставал закатившийся мяч. Его попросту раздавило в лепешку.

Скалли внимательно посмотрела на него. Конечно, Молдер не считал виновниками происшедшего сатанистов, что бы там ни думала эта голенастая красотка. Но судя по его физиономии, в мозгах Призрака уже родилась очередная безумная идея. Где-то за сдвинувшимися трибунами прячется летающая тарелка с зелеными человечками…

В кармане у Анжелы Уайт запищал мобильник.

— Извините! — Голенастая красотка отошла в сторону.

— Тебя вчера вечером не было в мотеле, — сказала Скалли Молдеру. — Я стучалась в твой номер.

Напарник пожал плечами:

— Мы с детективом Уайт ездили проверять кое-какую версию.

«Так-так-так, — подумала Скалли. — Версия у Призрака уже и в самом деле есть. — Она оглянулась на Уайт. — А э.та кобыла времени не теряет!..»

— Понятно! — Досада прорвалась в голос сама собой.

Напарник отозвался подчеркнуто-равнодушно:

— Что тебе понятно?

Это равнодушие взбесило Скалли.

— Слушай-ка, Молдер, — процедила она. — Мы работаем с тобой уже два года. У нас часто бывали разногласия. Но я никогда не ожидала, что ты наплюешь на меня.

— Я не наплевал на тебя, — спокойно сказал Молдер. — Ты все придумала.

Но Скалли уже понесло.

— Да как угодно! Можете хоть…

Скалли не договорила — вернулась красотка, а ей совершенно ни к чему было слышать, как из-за нее препираются столичные агенты.

Впрочем, Уайт, похоже, было сейчас не до препирательств между гостями. Лицо ее потемнело от беспокойства.

— Похоже, у нас возникли новые неприятности. На южной окраине города — беспорядки. Там собралась целая толпа. Мне надо ехать!

— Мы с вами, Анжела, — сказал Молдер. И двинулся к выходу, даже не оглянувшись на Скалли.

Толпа и в самом деле была немалая. Человек двадцать, вооружившись лопатами, перекапывали луг. Еще столько же следили за работой. Едва Молдер, Скалли и Уайт выбрались из машин, послышался крик:

— Смотри-ка, Боб! К нам явились незваные гости!

Усатый тип, прорвавшийся в школе к микрофону, перестал копать и пошел навстречу блюстителям закона. Остальные продолжали работу, не обращая на гостей никакого внимания.

— Боб, — сказала Анжела Уайт, — что здесь происходит?

Боб пожал плечами, молодеческим жестом перекинул лопату из руки в руку:

— Кто-то позвонил по телефону и сказал, что знает, где похоронили труп ребенка. Вот мы и ищем.

Уайт глубоко вздохнула. Было видно, что она с трудом сдерживает себя.

— Вы вторглись в частные владения. Вы нарушаете закон. Немедленно перестаньте копать!

— Но умирают наши дети, мисс Уайт!..

— Это не дает вам нрава вести раскопки на земле Карла Моллиса!

Лицо усатого перекосилось.

— А может быть, Карлу есть что здесь прятать! — закричал он. — Двое детей готовы дать против него показания. Когда Карл водил их в поход, он заставлял девочек раздеться догола, — Боб махнул рукой, вернулся на свое место и вновь принялся разделывать дерн.

— Этот человек всегда так истерически ведет себя? — спросил Молдер.

— Боб Лайзер — директор нашей средней школы, — пояснила Анжела Уайт. — В жизни не слышала от него плохого слова. Ни по чьему адресу…

— Это называется «вызванная слухами паника», — сказала Скалли. — Когда события связывают с мифами о сатанинских культах, то в обществе возрастает социальное и психологическое напряжение. Происходят вспышки гнева, разыгрывается фантазия. Люди видят следы злодеев повсюду. В первую очередь со злодеями связываются странные и непонятные события — такие как смерть этого молодого человека в спортивном зале.

Уайт, не до слушав, отвернулась и двинулась к усатому.

— С 1983 года но сей день, — сказала СкДлли ей в спину, — от Нью-Йорка до Невады произошло двадцать инцидентов подобного характера, но ни в одном из них не подтвердилась связь с последователями сатанизма.

В стороне, на самом краю луга, завизжала женщина.

Усатый бросил лопату и кинулся гуда. Наклонился над земляным холмиком и торжествующе заорал:

— Элен откопала кости.

И тут же со всех сторон загомонили люди:

— Элен нашла кости, слышали?

— Звонивший по телефону не соврал!

— Смерть Карлу Моллису!

Анжела Уайт сразу стала энергичной и целеустремленной. Через мгновение она уже стояла возле выкопанной ямы:

— Так, отойдите-ка все! — Посмотрела вниз и оглянулась на подошедших Молдера и Скалли. — Действительно, здесь кости. Спрятаны в сумку.

Столичные агенты наклонились над ямой. Там и в самом деле лежала старая грязная сумка, внутри которой что-то белело.

— Давай, — сказал Молдер. — Твой выход!

— А почему не твой? — возмутилась Скалли.

— Давай, давай, — проговорил с сарказмом Молдер. — Я знаю, как тебе нравится шлепать резиновой перчаткой, когда ты ее на руку натягиваешь.

И Скалли не удержалась. С вызовом шлепнула раструбами. С вызовом глянула на Молдера, спустилась в яму, раскрыла сумку пошире.

— Кости маленькие! — заорал усатый Боб, вглядевшись. — Люди, эти кости принадлежат ребенку!

Толпа всколыхнулась. Какая-то женщина истерически вскрикнула. Над лугом повисло напряженное ожидание.

— А это что такое? — Молдер кивнул на боковой карман сумки. — Тут какие-то -буквы.

Скалли провела рукой по боковому карману сумки. Из-под грязи блеснул металл.

— Да. Это действительно буквы. — Она полностью очистила карман от земли. — Три буквы. R… W… G.

— Это же Дик Годфри, — заорал Боб Лай-зер. — Сумка принадлежит доктору Годфри! Вот кто убийца детей.

Толпа вновь заколыхалась, кое-кто побросал лопаты и кинулся к машинам. Послышались новые крики:

— Смерть Дику Годфри! Смерть детоубийце!

Молдер наклонился к Анжеле Уайт:

— Кто такой этот Годфри?

— Городской педиатр. — Уайт выбралась из ямы. — Нам надо ехать с ними. Боюсь, может произойти непоправимое. Люди на полном взводе!

Молдер оглянулся на Скалли.

— Поезжайте, — сказала та. — А я пока займусь анализом нашей находки.

Когда они подъехали к дому доктора Годфри, напряжение висело над толпой, как туман над утренней рекой.

Уайт закаменела лицом, выбралась из машины. Молдер последовал за нею, размышляя, не придется ли стрелять в воздух — люди выглядели готовыми на все. В том числе и на штурм дверей.

— Открывай, Годфри! — заорал Боб Лайзер. — Выходи!

Со всех сторон понеслись крики:

— Открывай дверь!

— Выходи, детоубийца! Мы знаем, что ты дома!

— Годфри, мы разнесем двери!

Из дома донесся перепуганный голос:

— Что вам угодно?

— Он здесь, — завопил Боб. — Он дома. Ломай двери, парни!

Ричарда Годфри спасла Анжела Уайт. Расталкивая толпу, она устремилась к беснующемуся Лайзеру.

— Отломи хоть щепку, Боб, и я спроважу тебя за решетку. Пара лет за нарушение неприкосновенности жилища будут тебе обеспечены. — И пока засомневавшийся в своей правоте Лайзер раздумывал на ее словами, крикнула сквозь дверь: — Ричард Годфри, выходите! Вы арестованы! Я обещаю вам полную безопасность до судебного заседания!

Через полминуты из дверей появился лысый мужчина лет пятидесяти, обвел испуганным взглядом собравшихся людей.

— Вы имеете право хранить молчание. — Уайт повернулась к Лайзеру: — А вы что-нибудь имеете против, сэр?

— Нет, мэм. — Боб Лайзер отступил в сторону.

Анжела надела на Годфри наручники и повела к машине. Молдер шел следом.

Толпа глухо роптала, лица людей перекашивало от злобы, но за решетку никто не хотел. Даже на два часа…

Ричард Годфри кряхтел и обильно потел, то и дело вытирая блестящую лысину салфетками. Чем-то он напомнил Молдеру Эр-кюля Пуаро в исполнении Дэвида Суше — только Эркюля странного, зачуханного, сломленного некой смертельной болезнью.

Однако дух его сломлен не был.

Анжела Уайт уже полтора часа энергично наседала на арестованного, но пользы от ее энергии не было никакой.

Молдер расположился за столом в сторонке, смотрел в окно, слушал и понимал, что Годфри тут ни при чем. Но ему нравилось смотреть, как Анжела ведет допрос. Из этой девушки должен выйти толк. Хоть в работе, хоть в постели…

Последняя мысль была столь неожиданна, что Молдер испуганно оглянулся на Анжелу: не произнес ли он эти слова вслух и не услышала ли она.

Однако Анжела не догадывалась о потаенных мыслях столичного агента. Она уже вела в допросе оборону, но проделывала это с прежней энергией.

— Значит, доктор Годфри, вы настаиваете, чтобы в протокол было записано, будто вы не видели сумку уже больше года. Вы настаиваете, что продали ее на осенней ярмарке?

Годфри в очередной раз промокнул салфеткой лысину:

— Да, настаиваю! Я продал сумку молодой девушке, одной из семейства Робертсов. Они живут через пару домов от меня.

Уайт не сдавалась:

— А почему сумка наполнена костями и похоронена на участке Карла Моллиса?

— Понятия не имею!

— А вот жители нашего города считают, что имеете! — Анжела продолжала отступать, и Молдеру было ее уже жалко. — Не согласитесь ли, доктор Годфри, пройти проверку на детекторе лжи?

Ответить допрашиваемый не успел: открылась дверь, и в кабинет вошла Скалли. Сделав вид, будто не замечает Уайт, она обратилась прямо к арестованному:

— Доктор Годфри, можете быть свободны! Извините, сэр, думаю, больше вы нам не потребуетесь. — Скалли поставила на пол найденную сумку и повернулась к Молдеру. — Кости оказались не детскими. Они принадлежат собаке Робертсов по кличке Мистер Скиппи, умершей в возрасте четырнадцати лет. У меня есть свидетель. — Скалли окинула Уайт холодным взглядом.

В кабинет вошла белокурая Терри Роберте, несмело приблизилась к сумке, всхлипнула:

— Бедный Мистер Скиппи!

У Анжелы Уайт раздулись ноздри.

— Неужели вы притащили сюда девочку в день ее рождения только для того, чтобы показать ей кучку собачьих костей?

Скалли не удостоила ее даже взглядом.

Дело шло к взрыву. И чтобы не допустить его (а также с целью подбодрить опростоволосившуюся Анжелу), Молдер сказал:

— Может быть, сейчас и не стоило об этом упоминать, но кто-то в этой комнате надушился моими любимыми духами.

Уайт не отреагировала. Зато Скалли дернулась, будто от пощечины. Глаза ее распахнулись, наполнились гневом.

— Можно тебя на пару слов, Молдер? — Она вышла в коридор, прямая, будто лом проглотила.

Молдер последовал за напарницей.

— Ну все, с меня хватит! — Губы у Скалли дергались. — Я не потерплю твоих оскорблений при посторонних! И я не вижу причин, по которым мне бы следовало заниматься этим делом дальше. Я нахожу твое поведение не только оскорбительным, но и мешающим ведению расследования.

Молдер опешил:

— Скалли! Я вовсе не собирался тебя оскорблять. Я имел в виду духи детектива Уайт.

Глаза Скалли вспыхнули.

— Ах, детектива Уайт?.. Если в этом главная причина, по которой ты решил задержаться здесь, то это твое личное дело.

— Что ты имеешь в виду? — сказал Молдер, делая вид, будто намека не понял.

— Я имею в виду детектива Уайт. Молдер вздохнул и закатил глаза к потолку:

— Скалли, мы приехали сюда из-за трех необъяснимых смертей. Детектив Уайт просто пытается разрешить эту загадку, пользуясь нашей помощью.

Скалли выпрямилась.

— Я вижу, без моей помощи вы обойдетесь вполне. — Ноздри ее раздулись. — Я возвращаюсь в Вашингтон. Завтра же утром. — Она повернулась и зашагала прочь по коридору.

«Да, — подумал Молдер, — похоже, Скалли закусила удила… Похоже, я с этой Уайт доигрался!»

Он привалился к стене и обреченно вздохнул.

Бренда не хотела идти на вечеринку, которую устраивали Терри Роберте и Марджи Клайджер. Перед глазами все еще стояла страшная картина — окровавленное тело Эрика Бауэра под трибунами… Какая жуткая смерть! Будь у нее, Бренды, сегодня день рождения, вечеринки бы ни в коем случае не состоялось. И гости бы все поняли… Уж лучше провести вечер со Скоттом… Но эти две сучки думают только о себе. Плевали они и на Эрика, и на всех остальных. К тому же стерва Марджи в последнее время беспрерывно строит глазки Скотту, думает, ей что-нибудь обломится. Задница тебе обломится — в баскетбольной корзине!..

Бренда позвонила нескольким подружкам. И скрипнула зубами. Никто ссориться с. белокурыми сучками не хотел. Значит, придется идти. Не быть же белой вороной!..

Когда она явилась в дом Робертсов, там уже вовсю шло веселье. Гремело что-то рэ-повское. Именинницы, пытаясь перещеголять друг друга, выламывались в танце. На стене висел рукописный плакат «С днем рождения Терри и Марджи!» Кто-то не пожалел времени и фломастеров. А может, сучки-именинницы сами и написали…

Парней на вечеринку не пригласили. Скука смертная!..

Выпили по бокалу шампанского. Поболтали. Съели ведерко мороженого. Снова поболтали. Потом еще потанцевали. Скука не проходила. Бренда хотела было под шумок смыться, но тут явилась вечно опаздывающая Лиз Джонсон. Подарила Терри косметичку, а Марджи гадальный набор. Повос-хищались подарками. Лиз тут же задрала нос. Потом кто-то предложил погадать. Идею встретили с энтузиазмом, разложили на столе гадальное поле и бегунок. Бросили жребий. Начинать выпало Бренде.

— Ну! — сказала Лиз. — И что ты будешь спрашивать?

— Имя своего будущего мужа. — Бренда с вызовом глянула на Марджи, взяла в руки бегунок, закрыла глаза. Повела бегунок туда, где, как она помнила, находилась буква «S».

— «Эс»! — сказала Лиз насмешливо. — Ну конечно же! Ведь именно с этой буквы начинается «Скотт»!

Все засмеялись.

Руки Бренды хорошо помнили, где находится «си», и повели бегунок туда. Но когда остановились, Лиз сказала:

— «А»!

Бренда приоткрыла глаза. Руки побежали дальше.

— «Т»!

Бренда хотела уже прекратить все это, но руки ее не слушались. Они гоняли бегунок по полю, а девчонки хором отмечали остановки:

— Опять «а»… «эн»… «а»…

— Са… та… на, — сказала Лиз замирающим голосом. — Девчонки! Сатана!

— Боже мой! — Бренда выронила бегунок и оглянулась.

Подружки смотрели на нее, широко открыв глаза. На их лицах было нечто такое, от чего Бренда разрыдалась. Выскочила из-за стола. Размазывая по лицу косметику, бросилась в ванную. Влетела. И замерла.

Сучки-именинницы стояли перед зеркалом, взявшись за руки, и пялились в глубь, за стеклянную поверхность.

— Одна кровавая Мери, две кровавых Мери, три кровавых Мери, четыре кровавых Мери…

Бренда опешила:

— Вы что здесь делаете?

Сучки медленно повернулись, глянули — будто сквозь нее. -

— Закрой глаза и досчитай до тринадцати, — сказала сучка Марджи. — И ты увидишь в зеркале кровавую Мери.

Бренда попятилась.

— Куда же ты? — сказала сучка Терри. — Иди сюда, становись рядом, вместе посчитаем наших Мери.

— Нет, спасибо! — Бренда сделала шаг к выходу.

Но выйти из ванной не смогла: дверь шевельнулась, двинулась, набирая скорость, и с треском захлопнулась перед носом. Сама собой, никто ее не трогал… Бренда беспомощно оглянулась. Сучки снова пялились в зеркало — на ее отражение.

— Пять кровавых Мери, — хором сказали они. — Шесть кровавых Мери… Одна кровавая Бренда!

Кто из них произнес эту фразу, Бренда сообразить не успела.

Физиономии сучек в зеркале искривились, поплыли. А потом стеклянная поверхность вспучилась, треснула, и через мгновение Бренда Саммерфилд навсегда потеряла способность не только видеть и слышать, но и дышать.

Скалли включила телевизор.

Показывали один из фильмов с участием Бастера Китона. Фильм был немым и сопровождался музыкой. В другое время трюки древнего комика были бы забавны, но не сегодня.

Скалли вздохнула и переключилась на другой канал. Здесь тоже красовался Бас-тер Китон. И в том же фильме. Еще одно нажатие кнопки. На экране ничего не изменилось, кроме цифровой метки канала. Похоже, на местном кабельном ТВ возникли непреодолимые технические проблемы.

Скалли вздохнула, выключила телевизор и закурила. Мысли ее вновь вернулись к событиям последних двух дней.

Кому выгодны смерти школьников? Какие страсти разыгрались в декорациях этой доселе тихой сцены? Мафии здесь вроде бы делать нечего: игорного бизнеса нет, наркоманов — тоже. Типичный благостный городишко из глубинки, одноэтажная Америка… «Комити, город истинного согласия»… Но подростки мрут как мухи.

Скал л и легла на кровать, подвинула пепельницу на край прикроватной тумбочки, стряхнула пепел.

Что же, Старбак, происходит? Днем, пока Молдер неведомо где болтался, она просмотрела архивы шерифа с конца семидесятых годов по настоящий день. До последнего времени люди в этом городке умирали только от старости и связанных с нею болезней. И вдруг целая цепочка непонятных, на первый взгляд, смертей!.. Все погибшие парни были застрахованы, но суммы страховок не те, из-за которых убивают. У них не имелось больших вкладов, завещанных наследникам. Как не имелось и самих наследников… Им вроде бы никто не мог мстить — просто не было повода. Никаких сатанистов, что бы там ни говорила детектив Уайт, в городе нет, есть просто мода на сатанинскую символику среди молодежи. Бывают у юных такие приколы. А скорее всего, козлоподобная морда — и вообще эмблема местной команды… Какие-нибудь «Дьяволы из Комити», к примеру… Надо будет спросить Уайт! Хотя, теперь это ни к чему. Уайт всем своим поведением намекает, что ее, Скалли, помощь не нужна. Уайт вполне достаточно помощи Молдера.

Интересно, а что обо всем думает сам Фокс. Ведь здесь же явно нет никаких «маленьких зеленых человечков»!

Еще вчера бы Скалли просто зашла к напарнику в номер и спросила напрямую. Но не теперь!

Бог мой, неужели Молдера в городке удерживает только Уайт! Никогда бы не подумала!.. Ох уж эти смазливые блондинки! Гонору с ведро, а ума с наперсток! Из этих двух девиц, Терри Роберте и Марджи Клай-джер, лет через десять вырастут вот такие же анжелы уайт… Всех забот — лишь бы парня подцепить! Впрочем, мне-то что! Завтра я буду в Вашингтоне. А он пусть остается!

Думать о Молдере и Уайт не хотелось, но мысли сами возвращались к этой парочке.

Скалли раздавила окурок в пепельнице, взяла пульт, вновь включила телевизор.

Доисторический комик по-прежнему развлекал постояльцев отеля на всех каналах.

Может, Старбак, собрать вещи и уехать прямо сейчас?..

Принять окончательное решение Скалли не успела — подал голос мобильник.

Молдер лежал на кровати и остервенело нажимал кнопки пульта. По всем каналам почему-то шел один и тот же фильм с Бастером Китоном, сопровождаемый странной, тревожной, как бы угловатой музыкой. Кажется, что-то русское…

От такой музыки крыша улетит, и не заметишь.

Молдер выключил телевизор.

Вот у Скалли она почти улетела. Приревновать его к Анжеле Уайт!..

С другой стороны, ее понять можно. Анжела с самого начала относится к Скалли холодно. Такое среди женщин бывает сплошь и рядом… Но Дейна-то, Дейна!.. Ведь не поверила, что мы с Уайт вчера были у астролога. Кстати, сегодня мы к этой Зиринке так и не выбрались. Надо завтра съездить, тут любая информация может оказаться полезной. Конечно, никаких сатанистов в Ко-мити нет, но что-то необычное происходит, это я, в отличие от Скалли, печенкой чую… Неужели и в самом деле завтра в Вашингтон укатит!

Еще вчера бы он попросту зашел к напарнице в номер и поговорил в открытую, но после того, что она устроила в офисе шерифа!.. Неужели в объяснениях Зиринки и правда есть рациональное зерно?.. А Уайт — очень симпатичная девица. Ей бы на подиум, в модели!..

Молдер помотал головой.

Мысли вот разбегаются, скачут, как кенгуру по австралийским просторам. Выпить, что ли?..

Он спустился вниз, в бар. Попросил полбутылки водки, несколько куриных яиц и отправился назад. Проходя мимо номера Скалли, хотел было постучать, но так и не решился. Тоже сейчас, наверное, мается.

Ну и пусть помается. Напугала, в Вашингтон она уедет! Ну и скатертью дорога! Попутного ветра в паруса!

Он вернулся к себе, разбил купленные яйца в стакан, ложкой влил содержимое в бутылку с водкой и соорудил эгног. Прямо из горла сделал хороший глоток, прилег на кровать, сделал второй глоток.

Послышался стук в дверь.

Наверное, Скалли. Одумалась, пришла мириться. Что ж, мы люди не гордые, можно и помириться…

Молдер встал, поставил бутылку на стол, подошел к двери, глянул в глазок. Потом снял цепочку и открыл дверь.

Перед ним, держа в руках картонную коробку, стояла Анжела Уайт. На ней не было лица.

— Можно войти? Молдер попятился:

— Что случилось? Анжела шагнула в комнату.

— Вот что я нашла на ступенях возле своего дома.

Она положила коробку на кровать, сняла пальто. На ней были серый приталенный пиджак и серая же, короткая юбка, подчеркивающая изящную форму длинных ног.

Куда ножкам Скалли до такого изящества! — подумал Молдер, подсел к коробке и снял крышку.

Внутри лежали бумажный веночек, свернутый кольцом кошачий хвост с запекшейся кровью на конце и знакомый красный пластмассовый ошейник с надписью «Кот Анжелы Уайт».

— Если они не. сатанисты, то кто же? — Губы гостьи задрожали. — Кто мог такое сделать?

Молдер закрыл коробку крышкой, задвинул под кровать, встал. Ему опять было жаль детектива Уайт, и как-то само собой получилось, что они шагнули друг к другу, заключили друг друга в объятия. Плечи Анжелы судорожно затряслись — она изо всех сил пыталась справиться с рвущимся наружу рыданием.

Что может сделать мужчина в такой ситуации? Только одно!..

Молдер погладил слабую женщину по спине и еще сильнее прижал ее к своей груди. Анжелу продолжало трясти. Молдер вдохнул аромат знакомых духов и подумал, что Скалли бы при виде отрубленного кошачьего хвоста не трясло. Дейна — женщина сильная, надела бы резиновые перчатки на руки и принялась выяснять, каким орудием хвост отделили от тела…

Губы Молдера сами коснулись горячей шеи.

Анжела Уайт тоже оказалась женщиной сильной, она быстро Справилась с собой. Отодвинулась от Молдера, вскинула глаза, в которых еще секунду назад дрожали слезы.

— Что вы такое делаете? Молдер выпустил ее из объятий:

— Ничего.

Гостья принюхалась:

— Вы, похоже, выпили?

— Да, выпил. Это и странно, потому что обычно я в одиночку не пью.

Анжела обвела глазами номер, наткнулась на бутылку с эгногом. Подошла, взяла в руки, покачала головой, оглянулась.

Молдер виновато пожал плечами.

Она вновь строго посмотрела на бутылку. И вдруг припала к горлышку, запрокинула голову.

Молдер молча смотрел, как она глотает желтоватую жидкость.

— Вы знаете… — сказала Анжела, поставив бутылку на стол. — Что-то мне не хочется ехать домой. — Она покрутила головой, словно набираясь решимости. Потом бросила пальто на кровать, скинула туфли и принялась расстегивать пуговицы на пиджаке. — Вы не против, если я переночую здесь, у вас?

Молдера бросило в жар, потом в холод.

— Знаете, — он схватился за телефон, как за спасательный круг, — я могу заказать для вас соседний номер. Одну минуточку! — Он принялся нажимать клавиши.

В трубке пряталась пронзительная тишина.

Анжела сбросила пиджак на пол и взялась за пуговицы блузки. Но расстегивать не стала, опять мотнула головой, оторвала Молдера от телефона, толкнула на постель. Мгновение спустя она уже сидела на нем в позе всадницы.

— Может, все-таки попробуем с вами разрешить тайну рогатого зверя?

Молдер смотрел снизу вверх, ощущая животом жар ее бедер. Он уже понимал, что расстегивать пуговицы на ее блузке придется ему, и уже хотел этого, но еще пытался сопротивляться.

— Может, просто телевизор посмотрим? Там идет классный фильм. С Бастером Ки-тоном… Правда, почему-то один и тот же по всем каналам. Странно, да?

Анжела схватила его за плечи:

— А чем страныне, тем мне больше нравится. Я тоже чувствую себя странно. — И впилась губами в его рот.

Молдер почувствовал, насколько тверды ее груди, и окончательно смирился с предстоящим. Но расстегнуть пуговицы на блузке Анжелы не успел.

С треском распахнулась дверь. На пороге возникла Скалли.

— Мол…

Имя напарника застряло в ее глотке. Глаза сделались огромными и холодными. Скалли выпрямилась (как днем — лом в спине!), презрительно глянула на обернувшуюся Анжелу, лицо которой пылало похотью, на распятого растерянного Молдера.

— Простите, что испортила вам вечерок, коллеги, но в городе произошло новое несчастье!

Не удержавшись, она фыркнула. Развернулась на каблуках,, вышла. И с треском захлопнула дверь.

Через пять минут Молдер и Анжела выскочили на улицу. Скалли уже стояла возле машины.

— Что случилось? — спросил Молдер. — Еще одна смерть?

— Да! — Скалли смерила его холодным взглядом. — Ученица все той же средней школы «Гровер Кливленд Александер» была убита осколками ни с того ни с сего взорвавшегося зеркала. В ванной…

Скалли шагнула к машине, открыла левую дверцу.

Молдер схватил партнершу за локоть:

— Дай я сяду за руль.

Скалли уперлась рукой ему в грудь:

— Я сама сяду!

Детектив Уайт нерешительно топталась возле своей машины, глядя на разгорающийся скандал.

Молдер оглянулся на нее, отпустил локоть Скалли:

— Дейна! Все совершенно не так, как ты думаешь.

— Да-да, все не так. Ведь ты не лежал под нею на кровати! — Скалли наклонилась и принялась сдвигать вперед сиденье водителя. — Хоть бы двери для приличия заперли!

Молдеру стало ясно, что спорить бесполезно, но он сделал еще одну попытку.

— Пусти меня за руль.

.Скалли оторвалась от рычага, смерила партнера очередным презрительным взглядом:

— А почему это ты должен сидеть за рулем? Потому что мужчина, да? Здоровый и крутой, да? — Она вновь взялась за рычаг.

— Нет, — зло сказал Молдер. — Просто я опасаюсь, что твои короткие ножки не смогут дотянуться до педалей, даже если ты передвинешь сиденье в самое ближнее положение.

Детектив Уайт по-прежнему топталась возле своего «форда». Молдер подошел к ней:

— Будьте добры, Анжела, поезжайте с моей напарницей. А я воспользуюсь вашей машиной.

Уайт виновато глянула на него, кивнула и отдала ключи.

— Спасибо! — Молдер сел в «форд», прикинул положение руля и педалей.

Да, Уайт была высокой женщиной: сиденье пришлось сдвинуть назад лишь самую малость.

— Здоровый и крутой! — Молдер включил зажигание. — Тридцать три раза «Ха!».

Скотт Тиммен сидел в кафе, не замечая ничего и никого вокруг. Он не мог поверить в то, что случилось с Брендой. Чушь какая-то: быть убитой осколками зеркала. Так умирают только в киношных ужастиках!

Но Бренда умерла наяву. Скотт сам видел, как из дома Робертсов вывозили ее тело, упакованное в пластиковый мешок. Раскрыть мешок Скотту не позволили…

Скотт взял один из лежащих на блюдечке орешков. И положил обратно — кусок в горло не лез.

— Привет! — послышался за спиной знакомый голос.

Скотт обернулся.

Рядом стояли Терри Роберте и Марджи Клайджер, две подружки, на дне рождения у которых и умерла Бренда. Две подружки, которые обнаружили в ванной труп Бренды. Две подружки, которых он меньше всего— хотел бы здесь сейчас видеть.

— Потеря аппетита — плохой признак, — сказала Терри, и в голосе ее Скотту послышалась насмешка.