— Это ты сам решаешь, Экс, — пожал плечами Дэйлс.

— Я с этим не согласен, дружище. Может, мы и похожи, но мы — не вы. Мы все-таки разные. Знаешь, что нас прежде всего разделяет?

— Что?

— Чувство ритма! — рассмеялся Экс. Потом он перестал улыбаться и подошел ближе.

— Ну, я пошел. У меня к тебе одна просьба, — он посмотрел прямо в глаза Артуру. — Расскажи людям, каким я был на поле. И детям своим расскажи, как я играл.

— Об этом мог бы и не просить, Экс, — развел руками Дэйлс.

— Спасибо, друг, — Эксли положил руки ему на плечи, еще раз пристально посмотрел в глаза и уже пошел было к выходу, но приостановился. — И еще одно…

— Что?

— Реакция у тебя очень даже ничего, — Эксли заразительно рассмеялся и побежал через поле.

Вечером у Дэйлса состоялся тяжелый разговор. Детективы Ронсон и Харви нашли его на стадионе, все на той же скамейке запасных. Стадион по-прежнему был пуст — в этот вечер игры там не было.

— Вы думаете, что знаете этого человека, — напирал Ронсон. — Нет, Дэйлс. Поверьте, вы его не знаете.

— Вы не знаете того, что знаю я, — твердо сказал сержант. — И уж подавно — не знаете того, чего я не знаю.

— Ну вот что, — вступил Харви. — Хватит в ковбоев играть. Стоит мне только намекнуть, о чем идет речь, вы на ногах не устоите. Последний раз спрашиваю, где Эксли?

— Я уже ответил, — ровным голосом отвечал Дэйлс. — Он уехал домой.

— У меня есть свидетель, — сказал Харви. — Я знаю, их легко спутать, однако если у него нет полного двойника в этом городе, он убийца. Дороги перекрыты, никуда он не денется, предстанет перед судом. А вы пойдете как сообщник. Обоим мало не покажется. Мой вам совет — сдайте его. Тогда сможете и дальше спокойно носить свою шляпу и значок.

— Это все? — спросил Дэйлс. . — Для вас — да, сержант, — детектив Харви постарался, чтобы его слова прозвучали с тихой угрозой. Надо признаться, ему это в значительной степени удалось.

Детективы продолжали сверлить непокорного сержанта глазами, однако Дэйлса это не поколебало. Им ничего не оставалось, как уйти, не солоно хлебавши.

Дэйлс проводил взглядом их недовольные спины. Он их не боялся. Он был уверен, что все сделал правильно. Он точно знал, что Джош никого не убивал. Насчет этого его душа была абсолютно спокойна.

Но было совершенно непонятно, что теперь делать. Ведь если пришельцы умеют менять внешность, Экса мог подставить кто-то из своих. А это значит, ему угрожает опасность.

Во всяком случае, оставаться здесь смысла не было. Сержант поднялся со скамьи, взял лежащую рядом форменную шляпу полицейского. Пока он еще имел право ее носить. А если придется отдать — что ж, так тому и быть. Он не знал, куда собирается идти. Ответ неожиданно обнаружился под шляпой. Это была карта Розвелла. На обложке крупными печатными буквами было выведено — «Джош Эксли». Внимание Дэйлса привлекла пометка химическим карандашом — схематическое изображение бейсбольного «дома» на территории национального парка «Бездонное озеро». Сержант со всех ног бросился к машине. Он боялся опоздать.

Розвелл, штат Нью-Мексико

3 июня 1947 года, вечер

Потом никто не мог вспомнить, почему товарищеская встреча команд «Серых» и «Звезд Юго-Запада» проходила без зрителей на неудобной площадке парка «Бездонное озеро». Одни говорили, что в тот вечер муниципальный стадион закрыли в связи с какими-то техническими неприятностями, другие уверяли, что во всем были виноваты «Звезды Юго-Запада», которые, дескать, предвидели свой позорный провал и не хотели лишних свидетелей. Находились и третьи, которые городили уж совсем невероятную чепуху…

Был уже вечер, играли при свете прожекторов. Дела «юго-западных» шли плохо. Было похоже, что сегодня черная команда в пух разгромит белую, даже дополнительного иннинга не потребуется.

— Играем! — скомандовал арбитр. Мусс, питчер «юго-западных» (тощий долговязый паренек в очках с толстыми стеклами) поправил бейсболку, сосредоточился и — отправил мяч на полфута выше плеч баттера.

— Во дает! — пробормотал судья. — Болл! Четвертый.

Баттер «Серых» пешком отправился на первую базу.

В рядах «Звезд» царили упаднические настроения. Не разделял их только тренер.

— Молодец, Мусс! Давай, сынок! — кричал он.

— Как же Мусс щит найдет, если он у него к заднице пришпилен? — поинтересовался кетчер.

— Заткнись, парень! Пусть учится. Мусс, давай! Поверху давай! — продолжал подбадривать питчера тренер. — Черт! Эксли бьет!

Джош Эксли не спеша прошел к «дому», бросил запасную биту под ноги и добродушно взглянул на кетчера «юго-западных».

— Вы б его к окулисту, что ли, сводили, — кивнул он в сторону сосредоточенного Мусса.

— Не переживай, Экс, — усмехнулся кетчер. — Я ему велел метить прямо в твою башку. Можешь на что угодно спорить, он в нее и угодит!

— Играем!

На этот раз снова пострадал кактус. Он и толщиной-то был с руку ребенка, но Мусс аккуратно всаживал .в него мяч за мячом.

— Болл! — судья вернул мяч на подачу.

— Мусс! Давай поверху! — снова заорал тренер «юго-западных».

— Говорят, тебя «Янки» переманивают? — тихо спросил кетчер Экса.

— Мне и в кактусовой лиге неплохо. Тихо, спокойно…— было непонятно, говорит Эксли всерьез или шутит.

Мяч снова застрял в многострадальном кактусе. Экс даже не шелохнулся.

— Болл! Брось ты этот кактус, парень, — чуть тише добавил судья.

— Не знаю, Экс. Шестьдесят побед за сезон — это не шутка. У них первый по очкам — Джеки Робинсон, а за ним ты будешь. Первый черный в американской лиге. Большим человеком станешь.

— А мне большим не надо. Мне бы просто человеком стать…

И снова кетчер «юго-западных» не понял, что имел в виду Джош Эксли. Может, просто пошутил неудачно?

А вот удар был удачным. Просто великолепный был удар. Всем показалось, что мяч улетел прямо в ночное небо и затерялся там среди звезд. «Хоум ран» — нападающие «Серых» бросились к «дому».

— Отличный удар, Экс!!! — раздалось со всех сторон.

Это была победа. Шестьдесят первая. Шестьдесят первая победа Джоша Эксли за сезон одна тысяча девятьсот сорок седьмого года.

«Серые» кинулись чествовать своего героя. Экса со всех сторон обхлопали по спине, подняли на плечи. Воздух задрожал от молодецких здравиц.

Когда раздался топот копыт, бейсболисты даже не сразу поняли, что произошло. Всадники в белых балахонах галопом неслись прямо к сбившимся в кучу «Серым». Почуяв неладное, «Звезды Юго-Запада», переживавшие поражение чуть в стороне, придвинулись ближе.

Ку-клукс-клановцы осадили коней, подъехав почти вплотную. Почти у каждого был обрез. Игроки сбились в толпу — напряженную, настороженную. Никто не побежал, кто-то упрямо набычился, кто-то презрительно оттопырил губу, сплюнул сквозь зубы. Только Мусс затерялся где-то за спинами более мускулистых товарищей.

Тренер «Звезд Юго-Юапада» решительно шагнул навстречу главарю расистов. Особой надежды уладить дело миром у него не было, но он был обязан хотя бы попытаться. Чернокожих «Серых» Великий Дракон — главарь расистов — и подавно не стал бы слушать.

— Ну чего вам, парни? Мы играем в бейсбол, никого не трогаем!

— А вы, сэр, не встревайте, — рявкнул на него Великий Дракон. — Тут у вас один черномазый затесался — Джош Эксли. Выдайте нам его.

— Разбежались! — тренер стоявших угрюмой стеной «Серых» расставил пошире ноги и сложил руки на богатырской груди, как бы невзначай надежно прикрыв Эксли.

— Говорят, «Янки» черномазых привечают? — продолжал гнать волну главарь. — Раз так, мы с ним сперва поиграем. А потом и со всеми черномазыми! Но сейчас — остальные могут валить к черту, а Экса — выдайте!

После этой тирады вожак ку-клукс-кланов-цев вдруг выпал из седла. Очень неудачно выпал — вниз головой, встать даже не пытался, видать, треснулся до беспамятства. Тренер «юго-западных» подобрал мяч и вернул его щуплому парнишке в очках.

— Ты понял, наконец, о чем я тебе твержу, Мусс? Поверху надо бить, аккуратно! — он обращался к Муссу таким тоном, как будто дело происходило на обычной тренировке. Словно перед ними не линчеватели, а нарисованные на заборе мишени.

Этот деловой тон произвел на незваных гостей должное впечатление. Белые балахоны, лишенные главаря, нерешительно переглянулись. Если бы они не сидели в седлах, они бы, наверное, попятились.

Тем временем Мусс запасся мячами и, сосредоточенно закусив губу, тремя точными ударами быстро выбил из седла еще троих. Битва была выиграна. Мусс в тот вечер тоже принес победу — и не только своей команде. Жалкие остатки армии борцов за расовую чистоту судорожно разворачивали коней, кто-то из игроков уже сдергивал маски со спешенных. Под масками обнаруживались молодые растерянные физиономии.

— Обрезы подберите, живо! — скомандовал тренер «юго-западных».

Обезоружить деморализованных юнцов оказалось нетрудно.

— Ну что, ребята? Без обрезов туговато придется!

Поверженный вожак так и лежал пластом на спине.

— Трус ты, и больше никто, понял?! — тренер «Серых» оседлал Великого Дракона и плюнул в прорези маски. — Материну юбку нацепил! А ну-ка покажись! — и рванул ненавистный белый колпак с головы лежащего. — Мама родная! — выдохнул он уже совершенно другим тоном.

Возникла сумятица — передние ряды бейсболистов пятились, задние напирали, заглядывая через плечи товарищей. Но вскоре попятились все. А потом и побежали — сломя голову, не обращая внимания на молодцов в балахонах, в слепом ужасе несущихся прочь от своего главаря.

Когда игроки и поборники чистоты расы ретировались, на поле остались двое. Тот, кого друзья знали как Джоша Эксли, и его палач. Палач снова был в маске — в маске человека с высоким лбом, тяжелой челюстью и равнодушными серыми глазами.

— Все кончено, — сказал Охотник, поднявшись с травы.

— Я знаю, — спокойно сказал Экс.

— Я тебя предупреждал. Ты не послушал. На это Джош ничего не ответил.

— Готовься к смерти.

— Это правильно, — вдруг сказал Эксли.

— Он еще рассуждает о том, что правильно! — равнодушный Чистильщик вышел из себя. — Ты весь наш план чуть не погубил!

— Сегодня я вырвал победу, — улыбнулся Экс.

— Победу? — не понял его сородич.

— Да, — по-прежнему улыбаясь, кивнул Джош, — шестьдесят первую. Это новый рекорд.

Он побил рекорд. И он был по-настоящему рад этому. Он был совершенно спокоен. Он не боялся смерти, до которой оставалась дюжина вдохов. Он знал, что все сделал правильно. Но знал он и то, что тому, кто пришел его убить, не дано понять его.

— Открой свое настоящее лицо и умри достойно, — прервал молчание Охотник. — Я, как палач, открою тебе свое лицо.

Эксли молча покачал головой.

— Покажи мне истинное лицо, иначе умрешь позорной смертью, — уже резче повторил палач.

— Это мое истинное лицо, — твердо сказал Джош.

Его глаза продолжали улыбаться. Это слегка озадачило Охотника, но уже не играло никакой роли.

— Ну, как знаешь…

В руке Охотника возник стилет — тонкое смертельное жало. Через долю секунды оно вонзилось в основание черепа приговоренного отщепенца.

Справа раздался визг тормозов. Охотник мельком взглянул на полицейский джип и поспешил скрыться.

— Нет! Стой! — сержант Дэйлс бежал, размахивая служебным кольтом, но преступник и не подумал остановиться. Артур бросился к другу.

— Экс!

Он был еще жив. Дэйлс осторожно уложил его головой к себе на колени.

— Не трогай меня, — задыхаясь, прохрипел Джош. — Артур, отпусти меня! Наша кровь смертельна для вас! Отойди от меня!

Дэйлс отнял руку от затылка раненого. Он ожидал увидеть ту странную зеленую жидкость, которую так опрометчиво отдал на экспертизу бедняге Теду. Но на ладони была кровь. Обычная красная кровь.

— Обыкновенная кровь, Экс. Как у всех людей.

— Как у всех людей… — повторил Джош.

Он облегченно вздохнул и последний раз улыбнулся другу…

Вашингтон, округ Колумбия

Городской парк

Поздний вечер

Благословенная суббота, солнечное утро которой было пропитано архивной пылью, подходила к концу. Вечер был не менее славный, чем денек, — слабый ветерок ласково холодил кожу, небо было ясным и чистым, словно оконное стекло после весенней уборки. Так что Скалли не испытала ни капли раздражения, когда курьер принес ей записку от Малдера в совершенно нерабочее время — половину одиннадцатого вечера. Сидеть перед телевизором в такой вечер — непростительная трата времени. И потом, надо же дать Малдеру шанс реабилитироваться за испорченное утро…

Она обнаружила его на маленьком парковом стадионе. Малдер вдохновенно махал битой, время от времени попадая по мячам, которыми стрелял десятилетний сорванец с копной соломенных волос. Занимался Фокс этим столь увлеченно, что даже не соизволил толком поздороваться.

Скалли остановилась чуть в стороне. Глядя на своего сумасшедшего напарника, она вдруг испытала нечто вроде умиления. Он так сосредоточенно топтался с палкой в руке, словно от того, удастся ли ему отбить мяч, зависел успех его безнадежных поисков истины, а то судьба человечества в целом.

Она улыбнулась и с расстановкой произнесла:

— Мне через курьера передали послание с пометкой «срочно». От некоего Фокса Малдера, который назначил мне встречу в парке, чтобы вручить досрочный или запоздалый подарок на день рождения. Однако я не вижу никаких свертков с ленточками…

— Ты никогда не играла в бейсбол, Скалли? — серьезно спросил Малдер.

— Нет, — Скалли едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. — У меня до сих пор находились более содержательные занятия, чем лупить палкой по кожаной груше…

— Иди сюда, Скалли.

Она подошла ближе. Малдер вручил ей биту, а сам встал за спиной, держась за биту поверх ее рук.

— Это что, подарок, Малдер? К чему такие траты? — подняла бровь Скалли.

— Насмехаешься? Между прочим, я плачу десять баксов в час, чтобы лупить палкой по груше. Это не просто палка. Это бита.

Скалли послушно вцепилась в гладкое дерево, еще теплое от рук Малдера.

— Я про биту тебе толкую, — не отставал Малдер. — Не надо ее душить, — он осторожно передвинул пальцы напарницы. — Это как рукопожатие. Здравствуйте, мисс Бита, рада познакомиться. Что вы, мисс Скалли, я польщена. Ну вот, значит, так: сперва бедро, потом рука, шаг вперед и поворот. Замах — это главное. Бедро, — он ненароком положил руку на ее бедро, — потом рука. Поехали?

— Так, — Скалли честно попыталась сосредоточиться, — бедро, потом рука…

— Еще разок. Бедро, рука, шаг вперед и поворот. Поехали. Фиксируемся на подаче, все внимание на мяч. И, наконец, контакт. Мы ни о чем не думаем, Скалли, мы просто отправляем его в полет. Готова?

— Почти.

— Давай, малыш — крикнул Малдер сорванцу в огромной кепке.

Маленький белый мячик летел прямо в лицо. Малдер крепко держал биту чуть ниже и чуть выше ее рук. Его подбородок царапал вечерней щетиной ее ухо. Его дыхание шевелило волосы на ее виске. Они отбили этот мяч. Он улетел куда-то далеко-далеко в небо.

— Хорошо, — похвалил Малдер. — Просто отлично. Мяч такой маленький, но для тебя он — целая вселенная, — они отбили второй мяч. — Остальное уходит на второй план. Повседневные заботы, сигналы биологических часов. Где скромной служащей взять денег на то чудное пальто из твида, — еще мяч. — Ты отказалась от заманчивой карьеры ради того, чтобы охотиться на пришельцев с твоим чекнутым, но гениальным напарником. Ты безбожно, — снова удачный удар, — задолжала по счетам. Прости, Скалли, последние два греха не твои, а мои.

— Заткнись, Малдер. Я играю в бейсбол, — рассмеялясь Скалли.

Маленький белый мячик упруго оттолкнулся от биты и проколол еще одну серебрянную дырочку в черном бархате небесного занавеса.