Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

День первый

Дана Скалли вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Отодвинула стул у своего девственно чистого стола и устало опустилась на сиденье.

— Фу, ну и денек! — только и сказала она и посмотрела на своего напарника, словно ожидая сочувствия.

Фокс Малдер продолжал созерцать документ, — лежавший перед ним на заваленном разноформатными папками столе.

— Может, ты хоть поздороваешься со мной? — хмыкнула Скалли.

— Здравствуй, — не отрываясь от чтения, произнес он. — И где же тебя носило? Уже полдень скоро.

— По делам ходила, — несколько обиженно ответила она.

— И по каким же делам, позвольте поинтересоваться? — все так же уставившись в бумагу, спросил он.

— По разным делам.

— Ну-ну…

Он наконец отвлекся от своего документа, откинулся на спинку стула и развернулся в сторону напарницы.

— Пока ты тут прохлаждаешься, — обвиняюще сказала она, — я потела на оперативном совещании и отдувалась перед Скиннером за нас обоих, поскольку ты даже не соизволил явиться.

Малдер задумчиво смотрел куда-то мимо Скалли. Она даже обернулась, но там, естественно, ничего особенного не было — все те же обрыдлые стены рабочего кабинета, где знакома, кажется, каждая пылинка.

— Надоело-то все здесь как! — потянулась Скалли. — Устала. От всего. Устроиться бы юнгой на корабль, плывущий в Австралию, и забыть обо всем этом, — она обвела рукой кабинет.

— Тебя не возьмут, — равнодушным тоном заметил Малдер.

— Почему это?

— Возраст не тот, — усмехнулся он. — И пол. Но, если хочешь, могу предложить тебе увлекательное путешествие в дебри дикой природы.

— Что ты имеешь в виду?

Малдер встал, подошел к стене, потянул за кольцо полотнище экрана, приведя его в рабочее положение, выключил свет и направился к проектору.

— Смотри, — сказал он, когда на экране показалось изображение.

Это была цветная фотография группы мужчин на фоне первозданного леса.

Скалли повернулась.

— И кто это? — спросила она, чтобы хоть что-то спросить.

Малдер подошел к экрану, изображение спроецировалось на его плечо и голову, придав лицу фантастическое выражение.

— Это бригада лесорубов, тридцать один человек, — сообщил он, словно обращался не к напарнице, а размышлял вслух. — Они работали в компании «Шиф и Ламбер», штат Вашингтон. Заготавливали лес в национальном заповеднике «Олимпик». Смею тебя заверить, Скалли, что все они не были изнежены городским комфортом и подались в дикие леса, отнюдь не спасаясь от трудностей жизни.

— А что же ты предлагаешь искать на этой фотографии? — глядя на экран, недоуменно спросила Скалли. — Ты видишь в ней что-нибудь странное или необъяснимое?

— Я — нет, попробуй ты. Вполне возможно, ты заметишь в ней какие-либо признаки паранормального явления.

— Нет никаких паранормальных явлений, все всегда можно объяснить с помощью науки и простой логики! — в сотый раз повторила Скалли. — Я сдаюсь, Малдер. Что в этой фотографии такого необычного?

— Собственно, фотография как фотография, вполне возможно, что ничего особенного в ней и нет. Только эти тридцать крепких мужчин, чувствующих себя среди первобытных лесов не хуже, чем ты в своей уютной квартирке, вдруг исчезли без следа. Просто в один прекрасный день они замолчали — ни сигнала бедствия, ничего.

— Может, у них просто рация сломалась? — предположила Скалли.

— Может быть, — пожал плечами Малдер, вглядываясь, видно далеко не в первый раз, в изображение на стене. — Только стволы перестали поступать по реке на лесопилку. Посланная неделю назад Федеральной егерской службой спасательная экспедиция передала по радио, что лагерь безлюден, и больше на связь не выходила.

Малдер вернулся к проектору, и картинка на экране сменилась другой.

— Это спасатели? — спросила Скалли, разглядывая изображение четырех сидящих на пригорке в лесу улыбающихся мужчин в широкополых шляпах.

— Нет, не спасатели. — Он стал указывать на мужчин справа налево: — Дуг Спинни, Рэг Двич, Джон Даймер и Стивен Крин. Они из Сиэтла, относят себя к боевой группе местной организации защитников природы.

— У защитников природы есть боевые организации? — вздернула бровь Скалли.

— Зарегистрированные организации защитников природы официально от них, конечно, открещиваются, но на деле всячески поддерживают экстремистов. Сами себя эти бойцы называют экотеррористами и воюют с теми, кто, по их мнению, наносит вред природе. Они борются не только с лесорубами. Эти четверо специализируются именно на лесозаготовительных компаниях, работающих на северо-западе страны. Экотеррористы вбивают металлические прутья в стволы деревьев — чтобы ломались бензопилы. Пробираясь в лагерь ночью, они тайком портят оборудование и вообще делают все, чтобы насолить лесорубам, считая, что таким образом сумеют выгнать их из леса.

— Любопытно, — сказала Скалли, подходя ближе к экрану и вглядываясь в лица изображенных на фотографии людей. — Террористы от общества защитников окружающей среды? Впервые слышу… Я считала, что эти защитники могут лишь листовки раздавать и кричать по телевизору о грядущей мировой катастрофе… Я была уверена, что это безобидные люди, только с тараканами в голове.

— Многие живущие в городах думают именно так, — кивнул Малдер… — По нашим сведениям, две недели назад эти четверо, — он кивнул на фотографию на стене, — отправились в лес, в направлении лагеря компании «Шиф и Ламбер», для совершения диверсий — ломать бензопилы, сыпать песок в генератор… Короче, навредить чем смогут, лишь бы дровосеки ушли из леса.

— И именно тогда с лесорубами прекратилась связь?

— Да, — кивнул Малдер.

— Так может, это экотеррористы приложили руку? Может, они отравили воду или заминировали ночью все здания… Хотя нет, ты же сказал, что спасатели сообщили о безлюдном поселке. Может, они переловили лесорубов в лесу поодиночке? А потом уничтожили и спасателей? Малдер вздохнул:

— Именно так и думают в Федеральной егерской службе. Расследование поручили ФБР. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заполучить это дело.

— Когда же ты успел? — удивилась Скалли.

— Пока ты отдувалась на оперативном совещании, — съязвил Малдер.

Скалли сделала вид, что не заметила иронии.

— Но почему тебя заинтересовало это происшествие? Лесорубы, экотеррористы…

Малдер прошел к проектору и поменял слайд.

На экране появилось коричневатое изображение группы бородатых мужчин, некоторые были с топорами, один держал в руках двуручную пилу. Слайд был сделан с черно-белой фотографии, отснятой очень давно, это было видно по всему: по трещинкам в углах, по старомодным одеждам мужчин, даже, казалось, по выражениям лиц, не знавших достижений современного прогресса.

— В тысяча девятьсот тридцать шестом году, — голосом лектора начал Малдер, — еще задолго до того, как появились экотеррористы, и даже когда самого этого термина, как и обществ защиты природы, не было и в помине, бригада лесозаготовителей, работавших в этом же самом лесу, исчезла бесследно. Ни один из них не был найден, и ни о ком из них больше никогда не слышали.

— Ты что же, подозреваешь, что это дело рук инопланетян? Или ты предполагаешь, что на них напал снежный человек?

— Маловероятно, что это дело рук снежного человека, — словно отвечая не на ее вопрос, а на собственные мысли, произнес Малдер. — Даже для снежного человека тридцать крепких лесорубов не по зубам. Да и инопланетяне, вряд ли могли дважды отличиться одинаковым образом и в том же месте с промежутком в шестьдесят лет. Там что-то другое, вот я и хочу разобраться — что именно?

— Все очень просто, — съехидничала Скалли, — древний индейский шаман заколдовал это место, и, если кто-то произнес неположенное слово или убил какого-нибудь волшебного белого оленя, чары срабатывают, уничтожая святотатцев!

— Хм, — качнул головой Малдер, — в твоей идее что-то есть…

— Тогда, шестьдесят лет назад, лесорубы могли просто-напросто передраться по пьянке и зарубить кого-нибудь насмерть. Испугавшись ответственности, закопали погибших в лесу, а сами разбежались кто куда… в другие штаты или в Канаду, взяли чужие имена и прожили до старости, не встречаясь ни с кем из знакомых. И тот случай никак не связан с нынешним!

— Что ж, Скалли, возможно, ты и права; — Малдер выключил проектор. — Но я хочу лично разобраться во всем на месте. Самолет до Сиэтла вылетает через четыре часа, я уже заказал билеты и позвонил в Сиэтл, чтобы нам подготовили машину и предупредили о нашем приезде егерей.

— Ты уже заказал билеты? — несколько иронично переспросила Скалли. — У нас же здесь полно дел, я обещала Скиннеру, что…

— Ты же сама недавно жаловалась, что хотела бы уехать далеко-далеко, чтобы никого не видеть. Северные леса, конечно, не Австралия, но тоже кое-что. Собирайся, Скалли, это будет милая прогулка по заповедному лесу, она доставит тебе массу приятных впечатлений.

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День первый

— Кажется, подъезжаем к тому, что нам нужно, — сказал Малдер, вглядываясь вперед на дорогу. Он сидел за рулем удобной небольшой машины, которую предоставили им коллеги в Сиэтле. — Скорее всего, то здание и есть егерский пост.

— А что тут может быть еще? Конечно, это он, — согласилась Скалли и посмотрела на часы. — Странно, дома уже ночь, а здесь еще даже не темнеет.

— Еще бы, считай, на запад через всю страну перелетели. Ну и как, нравится тебе прогулка?

— Пока не очень, есть хочется. Да и от долгого сидения — сперва в самолете, а потом в этом автомобиле — тело затекло.

— На тебя не угодишь, — усмехнулся Малдер.

Услышав шум подъезжающей машины, из деревянного строения вышли двое мужчин, один держал в руках винтовку.

Малдер остановил машину, заглушил мотор и взял с заднего сиденья дорожную сумку.

— Пошли, Скалли. Похоже, они ждут нас.

Он захлопнул дверцу автомобиля и отправился к крыльцу.

— Вы из ФБР? — спросил тот, что был без ружья.

— Да, по поводу нас вам должны были позвонить. Я специальный агент Фокс Малдер, это мой напарник Дана Скалли.

Он достал из кармана удостоверение и предъявил мужчине.

— Ларри Мур, Федеральная егерская служба, — представился тот, после того как внимательно изучил документы.

— Мартин Гарриман, — мрачно назвал свое имя второй, с ружьем. Ему явно хотелось самому заглянуть в удостоверения гостей, но повторная проверка выглядела бы демонстрацией недоверия к товарищу.

— Заходите в дом, мы вас накормим с дороги, — предложил Мур. — Я как раз собирался сегодня отправиться в лагерь лесорубов, но сообщили, что приедете вы, и я решил дождаться. К тому же с нами решил поехать и Стив Хамфрис из компании «Шиф и Ламбер». Он звонил мне несколько часов назад, должен, подъехать с минуты на минуту. Тогда сразу и отправимся.

— На ночь глядя? — спросила Скалли.

— А зачем терять время? — улыбнулся Мур. — Машину поведу я, дорога знакомая, ехать ночью — не привыкать. Путь не близкий — как раз к рассвету доберемся. Вы прекрасно отдохнете в машине. Здесь больше шестисот километров. Если же отправляться утром, то лишь к вечеру доберемся. Значит, день потерян.

Малдер улыбнулся Скалли, та закатила глаза вверх, но ничего не сказала, поскольку Мур был прав.

Егери накормили гостей, вопреки ожиданиям Скалли, не добытой в лесу дичью, а тривиальной пиццей, разогретой в микроволновой печи — словно и не в глухом лесу находились, а в центре цивилизованного мира; даже телевизор работал вполне пристойно.

— Поедем на моем грузовичке, — сообщил Мур. — Мы втроем и Хамфрис. Мартин останется здесь сторожить крепость. В случае чего мы сообщим ему по рации, а он свяжется с отрядом.

— У нас своя машина, — сказал Малдер, — мы поедем вслед за вами. Мур улыбнулся:

— Во-первых, как я понял, вы только сегодня прилетели и сразу сели в машину, чтобы отправиться сюда. Так что вам лучше будет отдохнуть, хотя бы и на заднем сиденье. Во-вторых, дороги у нас, мягко говоря, не для вашей машины. Если пойдет дождь, вы завязнете почти мгновенно. Лучше уж на моем грузовике, он словно специально создан для наших лесов.

За окном послышался шум подъезжающего автомобиля.

— Вот и Хамфрис, — сообщил егерь. — Не будем терять времени, берите ваши рюкзаки и кладите их в кузов. Поехали. Мартин, проводи нас.

Но угрюмый напарник и без этого распоряжения уже шел к выходу, держа в руках ружье. За весь ужин он едва сказал одну — две фразы. Его недовольное лицо, в отличие от открытой и симпатичной физиономии Мура, очень не понравилось Скалли, и она в душе радовалась, что Гарриман останется здесь.

Они вышли из дома. Подъехавшая машина остановилась поодаль. Не дожидаясь водителя, Мур и федералы направились прямо к грузовичку, на бортах которого было множество царапин и вмятин от ударов.

— Похоже, дороги здесь действительно отличаются от привычных трасс, — заметила Скалли.

— Да уж, отличаются, — усмехнулся егерь.

— А что это у вас на ветровом стекле? — удивленно спросила молодая женщина. — Камень попал, или это дырка от пули?

— От пули двадцать второго калибра, — спокойно ответил егерь, открывая, ключом дверцу кабины.

— В вас кто-то стрелял? — поинтересовался Малдер тоном, каким спрашивают о здоровье случайно встреченного знакомого.

— Ну, — насмешливо ответил Мур, — метили-то, наверное, в какую-нибудь птицу, а случайно попали в проезжающую мимо машину с эмблемой Федеральной егерской службы на борту. Хотя двадцать вторым калибром здесь особо дичи не набьешь.

— За исключением «пятниц», — добавил молчаливый Гарриман.

— Каких еще пятниц? — не поняла Скалли.

— Ну, федеральных егерей, — пояснил Мур. — Местные жители называют нас «пятницами».

— Так стрелял кто-то из них? — спросил Малдер.

— Знаете что, — вздохнул Мур, — я буду с вами откровенен. Я не против «зеленых» террористов. Я точно так же люблю леса и окружающую среду, поэтому и работаю здесь. А вот их методы действительно заслуживают всяческого порицания.

— Вы полагаете, — спросила Скалли, — что они способны зайти настолько далеко, чтобы убить человека?

— На словах они утверждают, что человек — часть окружающей природы. Но пропали тридцать лесорубов, каждый из которых великолепно знает, как выжить в экстремальных ситуациях, и не растерялся бы, окажись один без припасов и оружия в глухом лесу. О чем-то это говорит, не правда ли?

— Извините, что опоздал, — подошел к стоявшим у грузовичка Стив Хамфрис.

Малдер и Скалли повернулись, чтобы рассмотреть своего будущего спутника. Был он уже не молод, седина пробивалась не только в густой шевелюре, но и в ухоженных усах. По всему было видно, что этот человек большую часть жизни провел в лесах и знает, сколь многое зависит от быстро принятого решения, выдержки и смелости, что он привык доверять только себе и полагаться на самого себя. На плече висел компактный рюкзачок с самым необходимым, в правой руке он держал зачехленное ружье, в левой — какую-то коробку, в каких обычно продают листовой чай. Коробку он сразу протянул Гарриману, а рюкзак бросил в кузов грузовичка.

— Я заезжал к жене Боба Перкинса, это один из наших пропавших дровосеков, — объяснил он причину задержки. — Хотел выяснить, не появились ли новые сведения — вдруг Перкинс объявился. Ни следа — все тридцать один человек и трое спасателей как в воду канули.

— Может, не следует вам все-таки ехать, — без особой надежды сказал Гарриман. По всей видимости, он не надеялся, что к нему прислушаются, потому как уже проиграл в споре с напарником и все было решено. — По-моему, надо вызвать грузовик с солдатами, и пусть они этих чертовых экошников вылавливают, как взбесившихся псов.

— А это у меня на что? — многозначительно махнул ружьем Хамфрис и посмотрел на Малдера и его спутницу. — Вы же из ФБР? — Он протянул руку Малдеру для приветствия: — Стив Хамфрис, глава охранной службы лесозаготовительной компании «Шиф и Ламбер».

— Специальный агент Фокс Малдер, — пожал протянутую руку тот.

— Дана Скалли.

— Вы тоже, надеюсь, вооружены?

Малдер кивнул.

— Не беспокойся, Мартин, — улыбнулся Хамфрис Гарриману. — Мы найдем, что сказать этим псам. Ладно, — он открыл дверцу грузовичка, — не будем терять времени, до рассвета надо добраться до лагеря. Оставайся на связи, Мартин. — Он улыбнулся новым знакомым. — У нас впереди еще много часов дороги, успеем познакомиться как следует.

— Садитесь на заднее сиденье, — предложил Мур федералам. — Сейчас я возьму свой рюкзак и поедем.

Оба егеря направились к дому.

— Тебе не кажется, — спросила Скалли у Малдера, — что мы попали в самый разгар войны?

Вскоре Мур вернулся, уселся на водительское место, завел мотор и тронул машину с места.

На пороге дома, провожая их взглядом, стоял Гарриман. Он даже не помахал им рукой на прощанье, словно верил, что это плохая примета. Просто стоял и глядел им вслед, держа в руках винтовку.

— Почему лагерь лесорубов расположен так далеко в лесу? — спросила Скалли, когда егерский дом скрылся из виду и по обеим сторонам дороги, словно стены высокого забора, встал лес; между стволами почти не было просветов.

— Потому что там — деревья, — ответил Хамфрис.

— Шутите? А это что, — она кивнула в окно, — не деревья, по-вашему?

Хамфрис хотел было съязвить, но потом вспомнил, с кем свела его судьба, и терпеливо объяснил:

— Это национальный парк. Заповедник. Комиссия по окружающей среде определила близлежащие леса как неприкосновенные. А вырубку разрешает лишь в самой глубине. Да и то далеко не все деревья и не всюду. Иной раз сам удивляюсь, почему на каком-то участке можно рубить, а, например, там — нельзя. Комиссии виднее, компания вынуждена подчиняться их решениям.

— Тогда почему экотеррористы напали на ваш лагерь, если дровосеки соблюдают закон? — спросил Малдер.

— Потому что эти «зеленые» — фанатики, они не признают ничьих решений, — вместо Хамфриса ответил Мур. — Мне иногда даже кажется, что им все равно за что воевать — за сохранение природы, за гроб Господень, за черта в ступе… будь они неладны. Хотя, положа руку на сердце, надо сказать, что и лесорубы иногда, случайно или еще по каким причинам, губят запрещенные к вырубке деревья.

— Да, — вздохнул Хамфрис. — Руководство компании борется с этим, но лесорубы практически предоставлены сами себе, и иногда, очень редко, они нарушают закон. А экотеррористы, в свою очередь, не считаются ни с чем.1 Они не слушают оправданий, они губят технику в отместку за спиленные деревья. Ведь они не могут не понимать, что все напрасно, что компания либо починит, либо завезет новое оборудование, вот и бесятся от злости. Они готовы на все, лишь бы навредить лесозаготовительным компаниям.

— Вплоть до убийства лесорубов? — спросил Малдер.

Ни Мур, ни Хамфрис не ответили.

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Раннее утро

Скалли проснулась от неприятного звука и от того, что машина слишком резко остановилась, — Дану по инерции бросило на спинку водительского кресла. Ничего не понимая, женщина тряхнула головой. За окном уже начинало светать, но лица сидящего рядом Малдера было еще не разглядеть.

— С тобой все в порядке, Скалли? — встревожено спросил он.

— Да, — выдавила она спросонья. — Что случилось, стрелял кто-то?

— Похоже, лопнула камера, — пояснил Мур, открывая дверцу.

Скалли тоже открыла дверь со своей стороны и вышла, можно сказать выпала, на дорогу. Удивительно пахло свежестью, чистотой и спокойствием, каких и в помине нет в большом городе, даже в огромных центральных парках.

Малдер вылез вслед за нею и потянулся.

Мур залез пальцами под широкополую шляпу и, задумчиво почесывая затылок, разглядывал переднее колесо со спущенной шиной.

— Надеюсь, запасное колесо у вас есть? — спросил Малдер

— А у нас еще одна шина проколота, — сообщил Хамфрис, обходя капот грузовичка и приближаясь к ним.

В руках он вертел странную конструкцию из четырех толстых стальных прутьев, загнутых с двух сторон под прямым углом и сваренных особым образом.

— Итого — выведены из строя оба передних колеса. Вот, полюбуйтесь, эти штуки экотеррористы называют «ежиками». Их здесь разбросано по дороге дюжины три. Я же говорил вам, что эти «зеленые» действуют без разбора, а их в газетах называют борцами за идею… Представьте себе, что будет, если такие шипы разбросают где-нибудь на дороге возле Вашингтона? Посмотрите после этого, сколько симпатий вызовут экотеррористы у столичных жителей, которые сейчас сочувствуют им, читая газетные бредни.

— Как же нам теперь добираться до цели? — спросила Скалли.

— Как-как? — усмехнулся Мур, выключив свет в салоне и захлопнув переднюю дверцу. — Очень просто — пойдем пешком. Здесь осталось около пятнадцати-двадцати километров, часа за четыре дойдем.

Он взял свой рюкзак из кузова и, показывая пример остальным, первым двинулся по дороге.

— Мне кажется, — шепнула Скалли Малдеру, — что этот егерь сделан из железа.

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Утро

Мур, возглавлявший маленькую процессию, остановился и подождал Малдера и Скалли у огромного придорожного камня. Утро уже вступило в свои права, и где-нибудь на просторной поляне все заливал солнечный свет, но не на дороге, где высокие деревья с густой кроной вплотную подступали к обочине.

— Все, — сказал егерь, — осталось не больше километра, этот камень я хорошо помню. Сейчас будет небольшой подъем, а сразу за ним поворот — и лагерь. Последний бросок, так сказать. Очень устали? — участливо спросил он у Скалли. — Взять ваш рюкзак?

— Спасибо, — через силу улыбнулась она. — Раз вы говорите, что осталось совсем чуть-чуть, я потерплю. К тому же я почти всю ночь спала, а вы сидели за рулем…

— «Мы привычны к ночам без сна и к долгим дорогам в песках», — шутливо пропел строчку из популярной некогда песенки Мур и зашагал дальше.

К Скалли и Малдеру подошел Хамфрис. Несмотря на возраст и утомительную прогулку, он выглядел довольно свежим. Скалли только сейчас обратила внимание, что ружье у него в руках без чехла.

— Сколько ни хожу по этим лесам, — сказал он ровным голосом, — никогда не надоедает. Это только на первый взгляд лес везде одинаковый, но стоит присмотреться чуть-чуть — он везде разный и везде кипит жизнь.

Мур внезапно опять остановился:

— О черт! — воскликнул он.

— Что еще случилось, Ларри? — поинтересовался Хамфрис, который, казалось, был готов к любым новым каверзам экотеррористов.

— Рацию-то в машине забыли.

— Да-а, — только и сказал Хамфрис. Он задумчиво обернулся назад. — Ну, не возвращаться же за ней сейчас. Сперва доберемся до лагеря, а там что-нибудь придумаем…

Мур оказался прав — через четверть часа они увидели большое деревянное здание, обшитое некрашеными досками, и несколько сараев и навесов, под которыми стояли машины.

С дороги поселок дровосеков, залитый солнцем, казался мирным и спокойным, только далекое щебетание птицы нарушало тишину — ни лая собак, ни шума работающего генератора, ни чьих-то криков. Вообще-то лесорубы, будь в лагере все в порядке, уже давно были бы в лесу на работе и, наверное, взяли бы собак с собой, но… Но если бы все было в порядке, то по реке продолжали бы сплавляться бревна, а спасатели вернулись бы давным-давно или хотя бы дали знать о себе по рации…

— Есть здесь кто-нибудь? — громко спросил Мур, входя в поселок.

Тишина, лагерь явно был безлюден. Но Хамфрис, привыкший не доверять тишине и кажущемуся спокойствию, держал оружие наготове.

Они прошли мимо сараев, обходя огромные чушки, валявшиеся в беспорядке; наколотые дрова для печки были свалены в большую кучу, а не сложены аккуратной стопкой — обитатели лагеря, по всей видимости, не любили утруждать себя лишней работой.

Во дворе стояли три автомобиля и большой автобус. У всего транспорта колеса были со спущенными шинами.

— Вот эта машина — спасателей, — пояснил Мур, указывая на ту, что находилась под открытым небом.

— Не хватает еще одного джипа, — откликнулся Хамфрис, неоднократно бывавший здесь. — И тягача, которым подтаскивали стволы к реке…

— Да, — согласился Мур. — Пойдем посмотрим, что творится в доме.

Все четверо направились к дверям в здание. Скалли ожидала увидеть там все что угодно, вплоть до раскинувшихся в живописных позах убитых лесорубов.

Слава богу, эти опасения не оправдались — огромное помещение, заменявшее дровосекам и кухню, и столовую, и гостиную, было пустым. Свет, лившийся через большие, не занавешенные окна, не разгонял полумрак в углах. Шедший вторым Хамфрис провел рукой по стене в поисках выключателя, щелкнул им, но две лампочки, долженствующие освещать помещение, не зажглись.

— Черт, генератор же не работает!.. — выругался себе под нос Хамфрис.

С первого взгляда было ясно, что здесь как минимум неделю ни к чему не прикасалась рука человека — паутина висела не только в углах оконных рам, но и в дверном проеме. Впечатление было таким, что люди покинули столовую неожиданно и все сразу — тарелки с остатками трапезы стояли на столе, на дощатом полу валялась запачканная в еде оловянная ложка, — Лесорубы, похоже, очень не любят мыть посуду, — заметил Малдер.

— Кажется, они все разбежались в большой спешке, — заметила Скалли, последней входя в помещение. Она придержала дверь, чтобы свет с улицы мог проникнуть в столовую — а может быть, чтобы оставить свободным путь для отступления. — Да и вообще, по всему видно, что любовь к чистоте и порядку у обитателей поселка была не на первом месте.

— А перед кем здесь красоваться? — вступился за честь рабочих своей компании Хамфрис. — Наводить блеск, готовясь к дорогим гостям вроде дикого кабана или медведя? Они здесь работали… работают. Смена кончится — приедут другие рабочие, а эти отправятся по домам, к семьям.

Он снял рюкзак, бережно опустил его на пол, не выпуская из руки ружье, сдвинул грязную посуду на дальний край стола и уселся на табурет, задумчиво проводя пальцем по ухоженным усам.

Мур отправился в другую комнату, Малдер и Скалли последовали за ним. Здание было безлюдным, везде были раскиданы вещи, в спальне некоторые кровати перевернуты.

В комнате, которая служила старшему группы чем-то вроде кабинета, на полу валялась разбитая рация — корпус треснул, задняя панель отлетела в сторону; на столе лежала развернутая карта.

Малдер принялся изучать ящики стола в надежде найти какие-нибудь дневники или что-то вроде корабельного вахтенного журнала.

Мур вздохнул и отправился обратно на улицу — посмотреть, в каком состоянии находится техника.

Не найдя ничего интересного в ящиках стола и на стенной полке, Малдер наклонился, поднял обломки рации и переложил на стол. Долго смотрел на внутренности, но без электричества проверить работоспособность аппаратуры явно не последней модели было невозможно, и он махнул рукой.

Вместе со Скалли они вернулись в столовую. Хамфрис сидел в прежней позе.

— Здесь все перевернуто, — сообщила ему Скалли. — Такое впечатление, что пытались замести следы. Рация сброшена на пол и разбилась.

— Ее, вполне вероятно, можно починить, — сказал Малдер. — Но без генератора она все равно не заработает. И у нее с корнем вырван шнур с вилкой. Можно, правда, срезать шнур с чего-нибудь другого, хотя бы вон с холодильника.

— Только не открывайте его — там, наверное, все протухло, вонищи будет…

— Да, кто-то поработал здесь на славу, — вздохнула Скалли.

— По-моему, не надо долго думать, кто именно, — зло ответил сотрудник лесозаготовительной фирмы. — Но где же сами парни? Или то, что от них осталось… Ладно, посмотрим, что там с техникой — не идти же обратно до грузовика Мура пешком.

Он тяжело поднялся с табурета и направился к дверям. Малдер и Скалли последовали за ним.

Мур, открыв капот машины спасателей, уже копошился внутри.

— Ну что там, Ларри? — крикнул Хамфрис, направляясь к нему.

Мур выпрямился и досадливо махнул рукой:

— Все машины переломаны. Колеса проткнуты и спущены, но мало того — в радиаторы засыпан рис, в масло — речной песок, а в бензобаках — сахар. Черт бы все побрал!

— Генератор смотрел?

— Он тоже не работает.

— А бензин есть, не видел?

— Там стоит полная двадцатилитровая канистра и еще одна полупустая.

— В них, надеюсь, сахар не засыпан?

— Не знаю, Стив, я не попробовал.

— Хорошо, я сам займусь генератором. Малдер говорит, что рация, возможно, заработает. Тогда сообщим Мартину, чтобы вызывал сюда подмогу. Иди, Ларри, вздремни хоть часок, зеваешь аж… — Хамфрис посмотрел на часы. — А попозже посмотрим, что удастся сделать, и решим, как быть.

Мур усталым жестом провел руками по лицу.

— Можно поискать тягач и джип, — предложил он. — До ближайшей вырубки километра полтора. Может, обе машины там и исправны?

— Да, — кивнул Хамфрис. — В любом случае проверить надо.

— Мы со Скалли сходим, — предложил Малдер. — Только покажите, по какой дороге идти. А вы, Ларри, действительно лучше отдохнули бы.

— Вот и хорошо, — обрадовался Хамфрис добровольцам. — Я вас немного провожу, укажу путь. А потом разберу и прочищу генератор, посмотрю, что там к чему. Да, а где рация спасателей?

Он быстро открыл дверцу кабины.

— Я уже посмотрел, — сказал Мур. — Ее и след простыл, как не было.

— Что ж, — вздохнул Хамфрис, — и сообщать пока, собственно, не о чем. Может, — он посмотрел на федералов, — мне пойти с вами, вдруг парни там… лежат…

— Мы можем заблудиться в этом лесу? — спросила Скалли. Хамфрис улыбнулся:

— Держитесь дороги, по которой на вырубку ездили автомобили, и не заблудитесь.

— Тогда занимайтесь генератором, — решил Малдер. — Вполне возможно, что придется обойти все места, где ваши люди рубили лес, а уж тогда без ваших знаний этих лесов мы вряд ли справимся. Да, там на карте обозначен еще один лагерь, не так далеко отсюда. Что это?

— Там никто не живет, — пояснил Хамфрис. — Там раньше был основной лагерь, но, когда все стало приходить в негодность, решили не ремонтировать, а просто построить новый, в более удобном месте, — там, вокруг основного, все уже выработано. Это километров сорок отсюда к северу…

— Может, лесорубы там?

— Очень сомневаюсь — что там делать? И идти туда полдня, это на машине

быстро… Ладно, пойдемте, я покажу вам дорогу до ближайшей вырубки. Да, — он остановился, — оружие у вас есть?

— Вы уже спрашивали вчера, — напомнила Скалли. — «Смит-энд-вессон», показать?

— Держите оружие наготове, мало ли что, — вместо ответа посоветовал Хамфрис. — И возьмите с собой на всякий случай веревку, в лесу может пригодиться.

Он довел их до начала разбитой дороги.

— За полчаса, самое большее, дойдете. Увидите сразу, там поваленный лес. Но слишком долго не задерживайтесь. Скажем, вам на прогулку четыре часа. Ларри как раз поспит. Если найдете джип или тягач и машина окажется на ходу — на ней и возвращайтесь.

Он повернулся и пошел обратно к дому дровосеков.

— Да, — вздохнула Скалли, когда он отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать ее слов, — в одном ты, кажется, был прав.

— В чем же? — спросил Малдер.

— Снежный человек не имеет к происшедшему ни малейшего отношения. Скорее всего, здесь потрудился обычный человек.

Ближняя вырубка

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

После полудня

Дорога уходила вниз, перед Малдером и Скалли раскинулось свободное пространство с редкими оставшимися деревьями, каждое из которых было не менее трех-четырех обхватов в поперечнике, и огромными пнями или, кое-где, поваленными стволами с уже обрубленными сучьями.

— Знаешь, — сказала Скалли, — в этом лесу забываешь обо всем. О повседневных делах, об усталости. Даже о том, зачем мы здесь. Хочется набрать полную грудь воздуха, взмахнуть руками и, как в детстве, на полной скорости побежать под горку, радостно крича.

— Так кто тебе мешает? — пожал плечами Малдер и не спеша зашагал вниз.

Скалли улыбнулась, но все же не побежала.

— Никаких машин здесь не видно, — заметила она. — Ты хочешь просто погулять?

— Я хочу понять, что здесь произошло, — серьезно ответил Малдер.

— И как ты собираешься этого добиться? Разгуливая между пней? Малдер не ответил.

— Все равно надо проверить за тем массивом, слева, — сказала Скалли. — Джип или тягач вполне могут оказаться там.

Огромные пни, за каждым из которых, как за столом, запросто могла рассесться для пиршества дюжина человек, внушали уважение и какой-то суеверный трепет перед этими молчаливыми гигантами.

— Как ты думаешь, что означает красный крест на дереве? — спросила Скалли, указывая пальцем, на каком именно.

— Наверное, — предположил Малдер, — это дерево комиссия по охране окружающей среде признала запретным к вырубке. На всех, что спилены, если ты заметила, нарисованы краской синие кресты.

В его голосе прозвучал оттенок иронии. Скалли обиженно отвернулась, — Тоже мне, внимательный какой выискался! Ой, Малдер, смотри — что это там?

Она указывала на высокое дерево, стоявшее у самой вырубки. За ним начинался не тронутый лесозаготовителями участок.

— Где?

— Вон там, наверху, на дереве. Белое. Что-то типа кокона или улья, но размеры…

— Да, — Малдер наконец нашел глазами странный объект. — Странно. Очень странно. Может быть, это и есть то, за чем мы сюда приехали?

Скалли лишь пожала плечами в ответ. Оба быстрым шагом, обходя пни и очищенные от ветвей, готовые к сплаву стволы, направились к дереву, на котором, словно огромный плевок фантастического великана, выделялся среди ветвей белый кокон.

Вблизи странный предмет оказался еще больше, чем представлялось с дороги, — не менее полутора человеческих ростов в длину. Белый кокон висел неподвижно на высоте примерно шесть метров.

— Действительно, что-то типа кокона, но какое огромное, — выдохнула Скалли, задрав голову вверх. — Никогда в жизни ничего подобного не видела, даже представить себе не могла…

— Надо бы рассмотреть это поближе, — задумчиво произнес Малдер. — Знаешь что, Скалли, если я подсажу тебя до той ветки, ты уже сможешь добраться до него.

— И что я буду с ним делать?

— Попытаешься срезать ножом, — Малдер протянул ей охотничий нож в чехле.

— Что ж, — согласилась она, — давай попробуем.

Призрак встал к стволу дерева — не самого толстого в лесу, были и раза в три пошире — и сложил руки замком, чтобы Скалли могла поставить ногу.

— Залезай на плечи, — сказал он. — Дотягиваешься?

— Да, жди меня здесь. Она ловко стала взбираться вверх по толстым ветвям.

— Добралась! — наконец услышал Малдер. — Это действительно как кокон. Словно из слизи, только уже подсохшей, отвердевшей. Даже рукой касаться неприятно.

— И это говорит врач-патологоанатом? — усмехнулся Малдер, стараясь разглядеть ее среди ветвей.

— Ладно, — донеслось до него, — сейчас срежу.

— Скалли, — крикнул он через несколько минут, — у тебя там все в порядке?

— Да, — крикнула она. — Отойди в сторону, чтобы это на голову тебе не упало.

И в то же мгновение послышался шум падения громоздкого предмета сквозь листву.

— Тебе помочь, Скалли? — спросил Малдер.

— Сама спущусь!

— Нож не потеряй при спуске. Он у нас один, без него мы не узнаем, за чем ты охотилась.

— Поняла.

Малдер подошел к огромному белому кокону и задумчиво поглядел на него, размышляя, что это — разгадка тайны, ради которой они пересекли всю страну, или просто удивительный каприз природы?

Скалли уцепилась руками за ветку и ловко спрыгнула на землю, приземлившись на ноги.

— Ну? — спросила она.

— Я его не трогал. Нож-то у тебя.

— А нам обязательно смотреть, что там внутри? Может, просто какая-нибудь мерзкая куколка насекомого…

— В полтора человеческих роста? Может быть, — сам же и ответил Малдер и продолжил: — но тогда это насекомое — жуткий мутант. И нам необходимо выяснить, что это за насекомое, хоть примерно, почему его куколка таких размеров… Отчего могла произойти подобная мутация? Чьи-то генные эксперименты? Здесь, в этой глуши, — маловероятно. Радиация, что-то еще? И каково тогда само насекомое, если у него такие личинки?

— Не знаю, каково оно, но не имею ни малейшего желания встретиться с ним

лично, — сказала Скалли и, присев перед коконом, достала из чехла нож.

Несколькими ловкими движениями, словно работая в операционной, она рассекла затвердевший кокон, прорезав что-то вроде окна, и потянула корку на себя.

— Боже милосердный! — воскликнула она. — Там внутри — человек!

Малдер заглянул ей через плечо и увидел скрюченные пальцы и часть рукава рубашки. Скалли ножом взрезала корку в направлении головы и руками раздвинула ее. Оба увидели искаженное смертью лицо — особо нелепо смотрелись сейчас очки, одно из стекол было разбито.

— Да… — только и выговорил Малдер.

— Ты ждал чего-то подобного?

— Не знаю. Отчего он умер? Она дотронулась руками до мертвого лица.

— Тело какое-то сухое… я бы сказала — обезвоженное. Потому, наверное, оно могло висеть здесь без гниения несколько дней, а может, и недель. Причину смерти сейчас вряд ли удастся установить. Можно, конечно, извлечь его из кокона и осмотреть, есть ли ранения… Но, по-моему, дело не в этом. У него, похоже, вообще в теле никакой жидкости не осталось, потому кокон такой легкий. Его словно отжали в стиральной машине с центрифугой.

— Вроде как паук высасывает жидкость из мух, — заметил Малдер, встав и снова бросив взгляд туда, где недавно висел кокон с трупом взрослого мужчины внутри. — Ничего себе паучок должен быть.

— И что будем делать теперь? — спросила Скалли.

— Возвращаться в лагерь. Сообщим Муру и Хамфрису. Здесь, похоже, делать больше нечего, разве только искать остальных лесорубов в таких же коконах.

— А с ним как поступим, не бросать же его так? У нас даже лопаты нет выкопать могилу.

— Давай прикроем его ветками и камнями — чтобы зверье не погрызло. Потом похороним. Мур или Хамфрис должны его опознать.

— Наверное, это кто-то из лесорубов.

— Наверное, — согласился Малдер. — Во всяком случае, ни на кого из четверых экотеррористов он не похож.

— Почему ты так решил? — возразила Скалли. — Лицо могло измениться до неузнаваемости.

— Никто из четверых не носил очки.

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

После полудня

Хамфрис не привык отлынивать от работы, особенно если дело касалось возни с какими-нибудь механизмами — будь то ружье, которое он содержал в образцовом порядке, двигатель автомобиля, сломанный утюг или неисправная бензопила. С детства он любил технику, но судьба распорядилась так, что Хамфрис стал не инженером, не автомехаником, а лесным рейнджером, после чего перешел в охрану лесозаготовительной компании.

Работы по ремонту генератора оказалось много, но не настолько, чтобы опустить руки: пришлось перебрать засорившийся карбюратор двигателя, промыть бак, соединить оборванные шланги, восстановить перерезанную проводку. Хорошо еще, что человек, вознамерившийся вывести генератор из строя, не шибко разбирался в электричестве — вынь он, например; графитные щетки и выброси подальше, все усилия Хамфриса были бы бесплодны.

Солнце поднялось уже высоко. Хотя температура воздуха не была чересчур высокой, как и положено в это время года, спину припекало, и Хамфрис снял куртку.

Мур мирно дремал в спальне лесорубов — когда Хамфрис выпрямлялся, он видел спящего егеря сквозь засиженное мухами стекло окна. Федералы, отправившиеся в разведку на ближнюю вырубку, должны уже были скоро появиться.

Хамфрис затянул последнюю гайку и отложил ключ. Взял первую попавшую канистру, бензин в которой, как он уже определил, не был испорчен сахаром — видно, вредители просто не подумали об этом либо решили сберечь топливо для каких-то своих целей и забыли о нем. Канистра оказалась тяжелой на вес, и он, выбрав полупустую, вылил литра два в бензобак генератора для пробного запуска.

Он знал, что все сделал на совесть, но все же дергал рычаг стартера с некоторой тревогой. Может, из-за этого дурацкого волнения с первого раза двигатель не завелся, но со второй попытки взревел, как раненый зверь, и затарахтел — ровно, уверенно. Хамфрис посмотрел на датчик и принялся регулировать обороты двигателя, чтобы привести цифры в соответствие с нормой.

Наконец все было в порядке. Хамфрис сходил в столовую и щелкнул выключателем — из двух лампочек одна зажглась, вторая оказалась перегоревшей. Но и этого было достаточно, чтобы убедиться: он потрудился на славу. Хамфрис вернулся к генератору, заглушил двигатель, взял полупустую канистру бензина и все до капли вылил в бензобак.

Неожиданно он спиной почувствовал какое-то движение. Он протянул руку к ружью, схватил оружие и резко повернулся. Это могли быть и вернувшиеся с вырубки спутники, но Хамфрис не опасался выглядеть перед ними смешным — лучше выглядеть смешным перед друзьями, чем глупым и беспечным перед врагами.

Стараясь ступать бесшумно, он быстро прошел к углу здания и выглянул.

У входной двери стоял, прислушиваясь, какой-то человек.

— Не двигаться! — Хамфрис наставил ружье на незнакомца. — Кто ты такой?

Человек медленно поднял руки и обернулся.

Несколько секунд они пристально всматривались друг в друга.

Незнакомцу было на вид чуть больше тридцати лет. Черноволосый, сухощавый, с пышными черными усами подковой, он выглядел усталым и встревоженным, тяжелые мешки под глазами свидетельствовали, что он в последнее время мало спал и на его долю выпали изрядные испытания.

— Я тебя узнал, — вдруг заявил Хамфрис. — Я видел твою фотографию. Ты — Дуг Спинни, один из тех четверых диверсантов, что отправились сюда вредить моей компании и завертели всю эту карусель. Вот уж правду говорит индейская пословица: собака всегда возвращается к своей блевотине.

— А-а, — Спинни опустил руки и взялся за ручку двери, — так ты тоже из этих губителей природы.

— Стой где стоишь! — закричал Хамфрис. — Я вообще могу пристрелить тебя на месте, как бешеное животное.

— Можешь прострелить и собственную задницу заодно, это ничего не изменит, — устало сказал Спинни.

— Ты не в том положении, чтобы дерзить, — закипая, ответил Хамфрис и передернул затвор ружья — дуло все это время было направлено на экотеррориста. — Я хочу знать, что случилось с моими парнями?

— С какими?

— С теми, что жили здесь. Тридцать один лесоруб и трое спасателей исчезли бесследно. Скажи еще, что ты и твои дружки не приложили руку к тому, что здесь произошло. Ты арестован, электрический стул плачет по тебе, парень!

— Я никого не убивал, — ответил Спинни.

— Не рассказывай мне сказки! Ты — убийца, как и твои дружки!

— Я знаю, что с ними случилось. То же самое случится и с тобой, когда сядет солнце, если ты немедленно не уберешься отсюда.

— Ты мне еще и угрожать вздумал?! Спинни, желая прекратить неприятный разговор, вновь протянул руку к ручке.

Дверь распахнулась сама. На пороге стоял Мур.

— Что здесь происходит? — спросил он, глядя на незнакомца.

В это время в поселке появились Малдер и Скалли и, увидев у порога здания новое действующее лицо, побежали к дому, чтобы не пропустить ничего важного.

— Это животное зовут Дуг Спинни, — по-прежнему держа оружие наготове и не поворачивая головы, пояснил Хамфрис. — Это он отвечает за все поломанные механизмы. И он со своими дружками убил лесорубов.

— Я не убийца! — выкрикнул Спинни.

— Врешь! Ты — экотеррорист, это всем известно. Ты — диверсант, портишь оборудование…

— Потому что этим оборудованием вы губите природу!

— Ну, а сделав один шаг, легко сделать и второй — убить тех, кто этим оборудованием управляет.

— Человек — часть природы, которую надо беречь и…

— Ты думаешь, я буду разговаривать здесь с тобой на философские темы?

Хамфрис вскинул ружье и прицелился. Лицо его было свирепым, и он вполне мог спустить курок.

— Стив, опомнись! — закричал Мур. — Если этот человек виновен, его будут судить! Но нельзя опускаться до самосуда.

Подошедший Малдер взялся рукой за ствол ружья Хамфриса и опустил вниз.

— Давайте пройдем в дом и спокойно поговорим, — предложил он.

— С каких это пор вы здесь командуете? — перенес свое раздражение на Малдера Хамфрис. — Я представляю здесь компанию, которая…

— А я представляю здесь закон, — спокойно парировал Малдер. — Еще раз показать мое удостоверение?

Хамфрис, сдавшись, пробурчал что-то непонятное себе под нос.

— Вы знаете, что здесь произошло? — повернулся Малдер к Спинни.

— Да, — кивнул экотеррорист. — Я все расскажу. Только я очень голоден, три дня ничего не ел…

— Пошли в дом, — предложил Мур. — Сейчас что-нибудь придумаем.

— Ларри, — окликнул его Малдер, — и вы, Хамфрис, подойдите на минутку. Скалли, — повернулся он к напарнице, — иди в дом, присмотри за Спинни.

— И если попытается бежать — стреляйте, закон на вашей стороне, — хмуро добавил Хамфрис.

— Что вы хотели нам сообщить? — ожидая услышать какие угодно жуткие вести, спросил Мур. — Вы нашли на вырубке джип и тягач, и они тоже оказались неисправны?

— Нет, — ответил Малдер. — Мы нашли кое-что другое.

— Что же? — в один голос спросили Мур и Хамфрис.

— Труп человека, который попался в какой-то кокон. Он висел на дереве на высоте около шести метров. Мы срезали кокон с ветки и вскрыли его. Такое впечатление, что из человека насосом выкачали всю жидкость.

— Как он выглядел? — мрачно спросил Хамфрис.

— Кожа вся белая, словно резина, натянутая на череп.

— Я спрашиваю о приметах — кто это может быть?

— Трудно описать… На нем были очки.

— Он был с бородой?

— Нет, точно нет.

— Значит, это Киф Хартли, — решил Хамфрис. — Всего двое в этой бригаде носили очки, но у Кристиансона была большая такая борода, — рукой он показал, какая борода была у лесоруба.

— Что вы сделали с покойным? — спросил Мур. — Закопали?

— Нет, его необходимо опознать и передать для похорон родственникам. Мы просто завалили тело камнями и ветками и воткнули шест, к которому привязали белый платок, чтобы можно было легко отыскать.

—Хорошо, — кивнул Мур. — Пойдем в дом, допросим Дуга Спинни.

— Только не развешивайте уши, а то он сейчас понарассказывает вам небылиц, — предупредил Стив Хамфрис.

Мур открыл банку консервированных бобов с мясом и протянул Спинни. Тот не стал ломаться, выбрал на столе ложку почище и принялся за еду. Похоже, он говорил правду — насчет того, что голоден.

— Так что здесь произошло? — спросил Малдер, усевшись за стол напротив него.

Мур и Хамфрис молча предоставили допрашивать экотеррориста именно ему как специалисту.

— Нас было четверо, — не прекращая есть, ответил Спинни. — Трое застряли в старом лагере, как червяки в куче дров. У них нет топлива, машина сломалась, запасы продовольствия кончились…

— Правильно, нечего шляться здесь и обкрадывать лесозаготовщиков, — встрял Хамфрис. — Бог шельму метит.

— Что же вы не ушли пешком? — продолжил Малдер.

— Здесь шестьсот километров до ближайшего населенного пункта! Не менее десяти дней пешком, — ответил Спинни. — А остаться в лесу с наступлением темноты — верная смерть.

— Почему? — Малдер сделал вид, что удивлен. — Разве у вас нет оружия, чтобы защититься от хищников? Но даже если так, то ведь можно развести костер, звери не нападают на…

— Как разобраться с хищниками, я •знаю, — отмахнулся Спинни. — Здесь все гораздо страшнее и непонятнее.

— Что произошло с лесорубами, вам известно?

— Да. По крайней мере, я могу предполагать. — Спинни воткнул ложку в банку и прожевал то, что было во рту. — Я видел, что случилось с одним из них. Наверное, то же случилось и с остальными. И с нами со всеми случится.

— Что же?

— Что? Не знаю, как и объяснить… Из этого самого дома человек вышел вечером, и его съели заживо…

— И кто же это его съел? — иронично спросил Хамфрис. — Не вы ли сами пальнули в него из пистолета?

Спинни сделал вид, что не слышал его слов.

— Так кто это был? — спросил Малдер.

— Скорее не кто, а что, — поправил Спинни. — С неба словно светящееся облако ринулось на того дровосека, что вышел ночью из дома. Он закричал — дико так, тонким голоском, по-бабьи, пытался отмахиваться, потом упал и замолк. В этом светящемся облаке его совсем не было видно. Даже вспоминать — и то передергивает, а уж видеть… не приведи Господь! — Он помолчал и продолжил: — Я был со Стивом — со Стивеном Крином, — мы не стали дожидаться, пока облако заметит нас, а побежали к машине. Из дома никто не вышел, хотя за ярко освещенными окнами мы видели фигуры людей. Видно, лесорубы знали, что это нападает только во тьме. По какой-то странной причине оно боится света.

— Светящееся облако сожрало человека заживо! — фыркнул Хамфрис. — Скажи еще, что сами небеса наказали дровосеков за несуществующие грехи. Он нам тут очевидный бред гонит, а вы, Малдер, уши развесили!

— У тебя еще будет возможность убедиться в правоте моих слов, — повернулся Спинни к Хамфрису. — Если не веришь, можешь выйти в полночь из дома. Даже не успеешь дойти до деревьев — погибнешь, едва сойдешь с полосы света.

— А что вы, собственно, здесь делали вместе со своими друзьями? — спросил Малдер, не желавший, чтобы разговор перешел в перепалку двух идеологических противников.

— Ходили в поход, — лаконично ответил Спинни и вновь взялся за ложку.

— Ну конечно, — скептически усмехнулся Хамфрис. — Ваш поход — это федеральное преступление.

— Да подождите вы, — отмахнулся было Малдер.

— Нет, Стив прав, — перебил его Мур. — Этот человек, — он кивнул на Дуга Спинни, — известный преступник. Он находится в федеральном розыске за прошлые подобные «походы». Его можно арестовывать прямо сейчас. Собственно, это моя прямая обязанность.

— Хорошо, друг мой, — повернулся Спинни к Хамфрису, словно егерь говорил не о нем. — А собственные преступления ты не забыл упомянуть? Преступления против природы, которые совершает твоя компания?

— Мы заготавливаем лес строго в соответствии с буквой закона, — выставив вперед указательный палец, заявил Хамфрис. — Мы вырубаем только те деревья, которые помечены синей краской! Те, которые разрешены к вырубке комиссией по охране окружающей среды.

— Да что ты говоришь? Ваши заготовщики рубят лес направо и налево, в том числе и запрещенные деревья. А то еще поверх красного креста собственной краской малюете синий — видели мы, знаем. Так что нечего рассказывать мне, что вы соблюдаете закон! Вас самих надо отдавать под суд!

— И вы утверждаете, — повернулся к Спинни Мур, — что лесорубы срубают все запретные деревья подряд? Те, которые растут уже сотни лет, которые уникальны и рубить их нельзя в принципе?

— Да, — запальчиво воскликнул Спинни, на миг почувствовав себя в своей тарелке, в роли праведного обвинителя. — Именно те, которые помечены красной краской, поскольку, спилив вековую ель, получишь в десять раз больше досок зараз, чем вырубив дюжину обычных. Да и растут они под боком, не надо потом далеко тащить до реки…

— Вы что, верите слову этого преступника больше, чем моему слову, слову уважаемой компании? — взорвался Хамфрис. Он встал и протянул руку к куртке. — Ну, знаете ли…

— Куда это ты собрался? — спросил Мур.

— Пройдусь до старого лагеря и разберусь с оставшимися там мерзавцами, — зло ответил Хамфрис.

— Не советовал бы вам оказаться ночью в лесу, — доедая консервы, сказал Спинни. — Уж поверьте хотя бы этому, если не верите другим моим словам. Иначе вас ждет не очень приятный конец, хотя, если честно, я по вам плакать не стану.

— И что же меня ждет? — язвительно передразнил интонацию Спинни Хамфрис. — Стоит мне открыть дверь, и меня тут же обглодает и оставит валяться в тени ваше выдуманное светящееся облако?

— Совершенно верно, — кивнул Спинни.

— Не будет ли слишком невежливым попросить вас выйти и предложить этому облаку съесть меня? Прямо сейчас!

— Я уже говорил вам, что по какой-то странной причине оно боится света.

— Ах, света боится?!

— Стив, — вмешался Мур, — он, может быть, говорит правду. Лесорубы исчезли, а Малдер и Скалли нашли Хартли в каком-то странном коконе, уж им-то не верить нельзя.

— А я считаю, что этот Спинни — врун и убийца, своими небылицами пытающийся обмануть доверчивых простаков. Но со мной этот фокус не пройдет!

— Вместо того чтобы кого-то обвинять во лжи, — сказал Спинни, — вы вполне могли бы спасти множество уникальных деревьев, настояв в своей компании, чтобы лесозаготовки перенесли в другое место. Здесь все же национальный парк.

— В другом месте найдутся другие защитники природы, столь же яростные и неразборчивые в средствах, — ни к кому в отдельности не обращаясь, заметил Мур.

— А я собираюсь доказать, что он нагло врет, чтобы покрыть собственные преступления, — стоял на своем Хамфрис. — Что за глупости — светящееся облако нападает на людей… Тоже мне… Бред.

Он вышел на улицу, держа винтовку на плече.

— Ну и где это твое смертельное облако, Спинни? — прокричал он. — Оно же вроде должно тут же напасть на меня и сожрать! Эй, ты, — прокричал он, задрав голову к небу и сложив руки рупором у рта. — Вот он я, весь, выходи! Выходи, где ты там? Ну чего ты такое застенчивое, чего бояться-то? Ну, вылезай!

Малдер, Скалли и Мур вышли на крыльцо, опасаясь, как бы разозленный Хамфрис не наделал глупостей. Спинни так и остался сидеть за столом.

— Ну, я так и думал! — подошел к Муру Хамфрис. — Нет в этом лесу никакого такого облака, только деревья, которые этот человек ценит больше, чем человеческую жизнь. Но уж я прослежу за тем, чтобы его судили, обвинили по всей строгости закона.

Он вернулся в дом.

— Ну а ты что думаешь обо всем этом? — спросила Скалли у Малдера.

— Если нам все же придется ночевать сегодня здесь, то я все-таки предлагаю спать с включенным светом. Но до вечера еще очень далеко.

Он быстро вошел в дом и направился к столу.

— Спинни, давай говорить откровенно, — обратился Малдер к экотеррористу, — испорченные автомобили ваших рук дело? Я не обвиняю вас в убийстве лесорубов, я только спрашиваю — вы насыпали сахар в три автомобиля и автобус, что во дворе?

— Я…

— Мне нужен честный ответ, — предупредил Малдер. — Исходя из него, я буду строить свои дальнейшие отношения с вами. К вашему сведению, я и мой напарник Дана Скалли — специальные агенты ФБР — прибыли сюда из столицы для расследования загадочного исчезновения тридцати четырех человек. Я повторяю свой вопрос: вы испортили автомобили лесорубов, вы прокололи все шины на колесах?

— Да, — кивнул Спинни.

— Он сам признался! — торжествующе воскликнул Хамфрис.

— Но тогда мы еще не знали об ЭТОМ. Мы не думали, что лесорубы погибнут. Их смерти нам не нужны. Мы просто хотели, чтобы они ушли отсюда.

— Вы понимаете, — спокойно продолжил Малдер, стараясь смотреть Спинни в глаза, — что если ваши слова о таинственном облаке правда — а вам лучше знать, чем мне, соответствуют они истине или нет, — то вы и ваши друзья попали в крайне неприятную ситуацию?

— Вы тоже — вам не выбраться отсюда, — огрызнулся Спинни. — За светлое время дня пешком не успеть никак, а ночью придет неминуемая смерть, уж поверьте мне.

— Верю. Поэтому спрашиваю вот о чем:

у лесорубов, кроме тех автомобилей, что на улице, здесь были еще тягач и джип. Их вы тоже вывели из строя? Только честно!

— Я понял, о чем вы говорите, — кивнул Спинни. — Джип угнали мы, когда убегали от светящегося облака — ну, я вам рассказывал о гибели дровосека. Джип там, в старом лагере, но он не заводится — генератор сел окончательно. А о тягаче я ничего не знаю, мы его не трогали. Нет.

— А ваши товарищи? — быстро спросил Мур, увидев выход из беспросветной ситуации.

— Тоже нет, я уверен.

— Хм, — сказал Хамфрис, — тогда прямо сейчас отправляемся на южную вырубку, тягач наверняка там. Если же нет, то придется идти на дальний участок, тот, что у озера.

— Туда мы сегодня уже, наверное, засветло не дойдем, — размышлял вслух Мур. — А если и дойдем, то вернуться точно не успеем. А южная — совсем недалеко. Сейчас сходим, проверим там, а если тягача не окажется, то переночуем здесь и утром отправимся на дальнюю делянку. Это, наверное, самое лучшее решение, как ты думаешь, Стив?

— Не знаю, — пожал плечами Хамфрис. — Пойдем, посмотрим южный участок, а там видно будет.

Южная вырубка

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Вторая половина дня

На южный участок решили идти все вместе и взять с собой Спинни — Хамфрис опасался, что он сбежит, если оставить его в лагере одного. Мур был согласен с Хамфрисом.

Они вышли из поселка по той дороге, по которой пришли утром, какое-то время шагали по ней, потом свернули по ответвлению на юг.

— По-моему, — сказала Скалли Малдеру, — я сегодня находилась по лесу на всю оставшуюся жизнь.

— Ты устала?

— Вообще-то не очень, но от леса меня уже воротит.

— Быстро же он тебе надоел, — усмехнулся Малдер. — Не так давно тебе хотелось расправить крылья и запеть.

— Ты веришь рассказу этого типа, Дуга Спинни? — вместо того, чтобы ответить ядовитой репликой, спросила она.

— Может быть — да, а может быть — нет. Не забывай, Скалли, что он — преступник.

— Но такое трудно придумать — светящееся облако. Если бы он хотел скрыть правду, если бы он на самом деле врал, то рассказал бы про каких-нибудь бандитов или про внезапную эпидемию, вызывающую безумие например. Но фантастическое облако…

— Поэтому я скорее верю, чем нет, — улыбнулся Малдер. — Это трудно придумать.

— Что же в таком случае представляет собой это светящееся облако? Какого-нибудь инопланетного хищника, залетевшего на нашу планету поохотиться, так, что ли, по-твоему? Или призрак какого-нибудь злодея, выбравшийся из могилы и жаждущий крови? — в ее голосе звучала откровенная ирония.

— Поживем, увидим, — флегматично ответил Призрак.

Через четверть часа они вышли на такую же вырубку, какую незадолго до того обследовали Скалли и Малдер, только здешний участок был намного больше, и его пересекал извивающийся ручей, серебрившийся в солнечных лучах.

— Вот — подтверждение моих слов! — воскликнул Спинни, указывая на огромное спиленное дерево. — Оно стояло здесь испокон веков и помнит динозавров, которых истребили подобные вам губители природы.

— Вот-вот, — насмешливо покачал головой Хамфрис. — Подождите немного, и в исчезновении мамонтов он тоже обвинит компанию «Шиф и Ламбер».

— Этому дереву, — сказала Скалли, — несколько сот лет, по меньшей мере.

Малдер забрался на огромный пень, привстал на цыпочки и всмотрелся вдаль, застыв, словно памятник на величественном постаменте.

— Это дерево раза в три старше, чем вы думаете, — заметил Спинни. — Вы посмотрите на срез, сколько колец. Конечно, из такого дерева можно получить много досок. Сотни погонных метров. И это для лесорубов — самый важный аргумент. Гораздо проще спилить такого гиганта, чем равное по объему количество молодых елей.

— Видите, на стволе нарисован синий крест, — показал Мур. — Это означает, что комиссия по окружающей среде по каким-то своим соображениям разрешила спилить это дерево. И в таком случае ваши претензии можно адресовать к комиссии, но никак не к лесорубам.

— А вы поскребите под синей краской, вдруг там обнаружатся остатки красной? — не унимался Спинни.

— Этому дураку доказывать что-либо бесполезно, — закатил глаза к небу Хамфрис. — Ему место лишь в психиатрической клинике. Или, еще лучше, — в федеральной тюрьме.

— Смотрите-ка, — сказал Малдер, присев на корточки. — Как вы думаете, что это такое?

Мур и Скалли сразу подошли к нему. Спинни сел прямо на землю, всем своим видом показывая, что не желает даже смотреть на следы преступления, Хамфрис тоже оказался безразличен к находке.

Почти у сердцевины огромного пня было странное годичное кольцо — одно из многих, но не такое, как прочие: в том месте, где на него падала тень Малдера, оно едва заметно светилось зеленоватым цветом.

— Черт возьми, ничего подобного раньше не встречал, — задумчиво произнес Мур. — В центре такого огромного ствола, как правило, уже нет живых клеток. Что бы это могло быть?

— Если я не ошибаюсь, — сказала Скалли, — этому кольцу очень много лет, ведь эти круги означают года, так?

— Да, вы правы, — кивнул егерь. — По кольцам можно судить о климате в те годы, когда дерево было молодым, о лесных пожарах… Вот видите — этим кольцам шестьсот-семьсот лет примерно. И климат тогда был влажным и теплым, А это… это я даже не знаю.

— Надо срезать образец для исследований, — сказала Скалли.

— Да, — кивнул Мур. — Я видел: в лагере, в кабинете Перкинса, есть специальная лупа.

Малдер вынул нож и принялся выпиливать из пня клин.

— Вы занимаетесь всякой ерундой, но так и не ответили на вопрос, что же все-таки случилось с дровосеками, — не выдержал Хамфрис.

— Мы пытаемся это понять, — возразила Скалли.

— Разглядывая пни? Может быть, лучше допросить этого человека как следует? — он кивнул на Спинни. — Не слушать его байки о светящихся облаках, а выжать из него всю правду — что было на самом деле?

— Я думаю, к исчезновению лесорубов он не имеет никакого отношения, — сказал Малдер.

— А мне плевать на то, что вы думаете. Все равно я его арестовываю, — Хамфрис навел ружье на сидящего на земле Спинни.

— А зачем? — усмехнулся Малдер. — Он ведь никуда отсюда не убежит.

— Конечно, не убежит, — согласился Хамфрис. — Потому что при малейшей попытке я всажу в него пулю и любой суд меня оправдает, не так ли, Ларри? Дуг Спинни объявлен в федеральный розыск, и я просто обязан доставить его в полицейский участок, что, черт побери, я и сделаю!

— Если останешься жив, — спокойно усмехнулся Спинни.

— Ты мне еще смеешь угрожать, мерзавец? — взревел Хамфрис.

— Успокойся, Стив, — вмешался Мур. — Если уж на то пошло, ты действительно обязан доставить его в полицию, но никак не пристрелить на месте.

— А ты не думал, Ларри, что будет, если в лагерь явятся его дружки с оружием в руках? Они не будут цацкаться с нами, как вы с ним! Давайте возвращаться обратно в лагерь, ведь совершенно ясно, что тягача на этом участке нет.

— Подожди, нам нужно вырезать образец ткани, — стараясь сохранять спокойствие, сказал Мур.

— А мне нужно ответить перед семьями дровосеков, пропавших без вести. Вам, Ларри, надо заниматься делом — расследовать гибель лесорубов. И нечего разглядывать деревья.

— Вообще-то, — небрежно заметил Спинни, — надо как раз расследовать гибель этого дерева.

Хамфрис посмотрел на него испепеляющим взглядом, набрал полную грудь воздуха, словно собираясь бросить в адрес преступника самые страшные проклятия, но, сообразив, что это совершенно бесполезно, сплюнул, резко повернулся и пошел прочь.

— Стив, ты куда собрался? — вслед ему крикнул Мур.

— Я не хочу и лишней минуты находиться в обществе этого негодяя, — повернувшись, ответил Хамфрис. — Сейчас я отправляюсь к твоему грузовику и по рации свяжусь с Мартином. Пусть присылает сюда взвод солдат. Они без всяких ваших душеспасительных бесед арестуют и его, и его дружков, засевших в старом лагере.

— Стив, не ходи. Ты не успеешь вернуться до темноты.

Хамфрис посмотрел на часы.

— Успею, я пойду один и налегке. Принесу вам рацию в лагерь, пусть и Малдер свяжется со своими.

— Стив, я не пущу тебя одного!

— Да пусть идет, — сказал Спинни. — Пусть сам узнает, с чем столкнулся.

— К сожалению или к счастью, — вздохнул Хамфрис, — я тебе не подчиняюсь, Ларри. До темноты я вернусь.

Мур и Скалли смотрели, как он, перекинув ружье через плечо, быстро идет по дороге. До захода солнца еще достаточно времени, он вполне может успеть вернуться в лагерь.

Малдер вырезал кусок дерева и спрыгнул с пня.

— Вот, Ларри, этого вполне достаточно для исследований. Вы не могли бы положить образец в свою сумку?

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Ближе к вечеру

— Странно, в этом кольце какие-то живые организмы, — воскликнул Мур, разглядывая в лупу принесенный срез дерева. — Типа маленького жучка… Чушь какая-то!

— Почему чушь, разве жучки не могут жить в дереве? — удивленно спросила Скалли.

Малдер взял лупу у Мура и навел на кусок дерева, лежащий на чистом листе бумаги. Его взору предстало огромное количество маленьких жучков, копошащихся в пористом дереве. Жучки очень напоминали по внешнему виду обычных вшей, только были почти прозрачными и странного зеленоватого цвета, они словно испускали сияние, подобно светлякам, при свете практически не заметное.

— Паразиты нападают на деревья разными способами, но их никогда не находят в одном-единственном годовом кольце, — ответил Мур на вопрос Скалли. — Ну там… на листьях, корнях… на новых побегах или плодах.

— Может быть, эти насекомые питаются сухим деревом? — предположил Малдер. — Правда, я таких раньше никогда не видел и даже не слышал о подобном.

Заинтригованная, Скалли взяла у него из рук лупу и подвинула к себе лист бумаги с куском вековой древесины.

— А могло так случиться, что они живут в этом дереве сотни лет? — спросил Малдер.

— Я не понимаю — как, — ответил егерь. — Ведь эти центральные кольца полностью омертвели, а животным нужна вода для выживания.

— Кажется, в порах дерева жили личин-Ки, — разглядывая жучков, сказала Скалли. — Может, спилив это дерево, лесорубы пробудили их к жизни после многовековой спячки?

— Да, но могли ли такие крошки создать кокон, в котором мы нашли лесоруба?

— Почти сразу после того, как спилили то дерево, самое большее через несколько дней, исчез первый лесоруб, — подал голос Спинни. Он сидел на табурете, прислонившись спиной к стене, и, казалось, дремал. На самом деле он внимательно прислушивался к разговору. — На следующий день пропали еще двое. Тот случай, о котором я рассказал, произошел еще через день.

— То есть вы думаете, что именно эти маленькие жучки убивают людей? — спросила Скалли.

— Может, как вы сами предположили, они были в спячке сотни лет. Может быть, лесорубы их разбудили. На свою голову.

Мур вздохнул, встал и направился к своему рюкзаку.

— Ладно, давайте обедать, — сказал он, доставая из рюкзака хлеб, круг колбасы и консервы. — Если нам не удастся завтра найти тягач, придется дожидаться спасателей. Надеюсь, Хамфрис сообщит Мартину о нашем положении и машина придет завтра, в крайнем случае — послезавтра. Это мы узнаем, когда Стив вернется.

Спинни хотел что-то сказать, но промолчал.

Они поели — быстро и молча. Мур волновался за Хамфриса, но не желал обсуждать эту тему. Малдер, думая о чем-то своем, ел, уставившись в точку где-то за окном, словно здесь присутствовала лишь его оболочка, принимающая пищу для поддержания сил — без вкуса, без радости, — а дух витал далеко-далеко отсюда.

Скалли первой закончила трапезу. От нечего делать она снова взялась за лупу.

— Странно, — сказала она вдруг. — Эти жуки больше не движутся. Либо они умерли, либо впали в спячку.

— Это от света, — пояснил Спинни. — Я же говорил, что по какой-то непонятной причине им не нравится свет.

— Действительно странно, — поддержал разговор Мур, чтобы отвлечься от своих тягостных дум. — Насекомые обычно наоборот тянутся к свету.

— Очевидно, эти жуки не относятся к разряду обычных, — пожал плечами Малдер.

— Это еще мягко сказано! — воскликнул Спинни.

Мур в очередной раз обеспокоено посмотрел на часы, потом в окно. До темноты оставалось еще довольно много времени. Он чувствовал усталость — всю ночь вел машину, потом пришлось предпринять вынужденную прогулку, а поспал всего несколько часов. Но он знал, что все равно сейчас заснуть не сможет.

— Скалли, а что ты вообще знаешь о насекомых? — спросил Малдер.

— Только то, что преподавали на курсе биологии университета. Помню, что насекомые — основа нашей экологической системы. Что их огромное множество разновидностей — от крошечных, почти невидимых, до огромных пауков… И количество их очень велико, около двухсот миллионов особей на каждого жителя планеты.

— Насекомые существуют на земле уже очень давно, не так ли? — задумчиво спросил Малдер.

— Да, лет этак шестьсот миллионов примерно.

— Они даже старше динозавров.

— К чему ты это говоришь?

— А дереву сколько лет? Шестьсот-семьсот примерно? — Малдер посмотрел на Мура.

— Да, — ответил егерь. — Около семисот.

— И эти кольца отражают историю климатических изменений. Надо полагать, что в этом году произошло некое событие, в результате которого и появилось странное кольцо.

— Ну, и что это за событие, по-твоему? — поинтересовалась Скалли.

— Например, вулканическое извержение.

— Очень даже может быть, — согласился Мур.

— Вся эта горная цепь — от самого Орегона до северных границ Вашингтона — исключительно активна. Скалли, помнишь извержение вулкана Святой Елены?

— Да, — кивнула Скалли. — Но к чему ты клонишь?

— После извержения вулкана Святой Елены остаточная радиация вызвала очень странные мутации. Ты помнишь озеро, где нашли амебу, — он растопырил пальцы на обеих руках, показывая примерные размеры

чудовища, — которая высасывала из человека мозги? Буквально.

— Мозгососущая амеба? — удивилась Скалли. — Впервые слышу.

— Это озеро Спирн — уточнил Мур. — Я читал об этом в газетах, и даже по телевизору показывали.

— Подобных случаев удивительных мутаций зафиксировано довольно много, -

продолжил Малдер.

— Но амеба — одноклеточный организм, — возразила Скалли. — Одна особь может претерпеть мутацию, но насекомые… целый новый вид мутантов… Это мутация длилась бы долгие годы.

— Может быть, то, что мы видим, вовсе не мутация? Что, если в старом кольце векового дерева сохранились личинки древнего насекомого? Вернее, зародыши древних насекомых, которые вышли на землю во время извержения вулкана, проникли в систему дерева и отложили там яйца? Древние яйца древнего насекомого, которому, может быть, сотни миллионов лет.

— До тех пор, пока дерево не спилили дровосеки, эти зародыши лежали в спячке, — закончил за Малдера Спинни. Он встал и стал вышагивать по комнате. — Да было бы весьма поэтично думать о подобной справедливости: природа мстит тем, кто ее уничтожает, — провозгласил экотеррорист. Он подошел к двери, открыл ее и вышел на улицу.

Мур посмотрел, как за ним закрылась дверь, взглянул на часы, вздохнул и обернулся к Скалли:

— Дайте я еще понаблюдаю этих жучков.

Дуг Спинни, стоя у закрытой двери, внимательно прислушивался к происходящему за ней; наконец решился и быстрым шагом направился к ближайшему автомобилю, на котором, как он знал, приехали спасатели, разделившие печальную участь лесорубов.

Капот был поднят, Спинни взглянул на мотор, попробовал пальцами гайки на клеммах аккумулятора — без гаечного ключа открутить невозможно.

Он быстро прошел в автобус, дверь которого была распахнута настежь, забрался в него и поднял водительское кресло. Результатом его поисков был лишь старый промасленный и грязный, но довольно объемистый рюкзак. Спинни подергал лямки и, удовлетворенный, высыпал из него мусор прямо на пол. Закинув пустой рюкзак на плечо, он вышел из автобуса, прошел под навес, заглянул в багажники обоих автомобилей и отправился за угол, где, как он знал, находился генератор.

Он не ошибся в своих ожиданиях — футляр с набором гаечных ключей лежал там. Хамфрис забыл положить их на место после ремонта. Спинни выбрал подходящий ключ и положил его в карман. Полюбовался новой проводкой, но портить не стал — обстоятельства резко изменились. Террорист никого уже не хотел гнать отсюда, а лишить временных обитателей дома электричества, то есть света, — значило обречь всех на жуткую смерть.

Он попробовал на вес одну канистру — она оказалась совсем пустой. Убедившись, что вторая канистра полна бензина — он отвинтил крышку и понюхал, даже, обмакнув палец, попробовал на язык, — Спинни подхватил ее и направился к автомобилю.

Проходя мимо двери, он вновь прислушался — оттуда доносились спокойные голоса, слов было не разобрать.

Он склонился над аккумулятором и примерил ключ — глазомер его не подвел. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы приржавевшая от трехдневной давности дождя гайка стронулась с места. Вторая пошла легче.

Отсоединив провода, он взялся за аккумулятор обеими руками.

— Куда это ты собрался? — раздался у него за спиной спокойный голос.

Спинни вздрогнул, словно его застали на месте преступления, и резко повернулся.

Перед ним стоял Малдер, в его руках был нацеленный на Спинни пистолет.

Спинни облегченно вздохнул, узнав специального агента и заметив, что дверь в строение плотно закрыта.

— Мне кажется, Спинни, ты собираешься похитить машину и удрать отсюда. Я прав?

— Нет, — покачал головой экотеррорист. — Машину при всем моем желании не похитишь, шины-то проколоты и в бензине — сахар.

— Но ты собирался украсть аккумулятор. Или у тебя просто руки чешутся и тебе обязательно надо что-то отвинчивать и ломать? Без этого не можешь? — в голосе Малдера слышалась неприкрытая издевка.

Спинни какое-то время размышлял, насколько он может быть откровенен с этим столичным федералом, затем решился.

— Мне надо засветло добраться до старого лагеря, — сказал он, стараясь не отводить взгляд от проницательных зеленых глаз Малдера. — К своим друзьям. У них бензина в генераторе на полчаса, на час максимум. И нет еды. Они умрут, если я туда не приду. Стивен сломал ногу, он не может ходить, я просто обязан спасти его.

— Чего ж ты украдкой собираешься уходить?

— Этот егерь… Он никогда бы мне не поверил. Тем более Хамфрис настроил его против меня. Он не даст мне уйти. Но я не собираюсь бежать, если меня есть за что судить — я отвечу. Перед судом. Но Мур бы все равно не поверил моим словам, даже самым правдивым.

— Наверное, у него есть на то причины? — усмехнулся Малдер. — Я тоже тебе не верю.

— Я вам сейчас все объясню. Вы же прекрасно понимаете, что нам надо спасаться, бежать отсюда. Всем. И вам, и мне, и моим друзьям, Я не верю, что этот охранник из фирмы вернется. И тягач вы можете не найти. В старом лагере стоит исправный джип с полным баком топлива. К сожалению, на нем установлен дизельный движок, и топливо не подходит к генератору. Но у джипа полностью сел аккумулятор. Я сейчас возьму этот аккумулятор, — он кивнул в сторону обнаженного мотора, — и канистру бензина, доберусь туда до темноты, ночь проведу там и утром на джипе вместе с друзьями вернусь за вами. Будет немного тесновато, зато спасемся все.

— Хамфрис говорил, что старый лагерь расположен в сорока километрах отсюда. До полной темноты осталось чуть больше четырех часов. Ты не успеешь дойти. Как же это согласуется с твоими словами, что ночью в лесу — верная смерть. Нестыковочка получается, а?

Спинни нервно сглотнул. Ему жизненно важно, чтобы ему поверили, а Малдер придирается ко всяким пустякам. Причем время уходит.

— Сорок километров — это по дороге, которая огибает большой овраг и делает здоровенный крюк, да еще петляет немало. Я знаю тропу… мы со Стивом ее нашли… Я сегодня шел по ней — от силы километров десять-двенадцать. Даже с аккумулятором за плечами и корзиной в руках я дойду. А если вдруг сломаю ногу и погибну… Тогда погибнут и мои друзья. А я, если не пойду туда, все равно не смогу жить, зная, что их смерть на моей совести.

— А смерть лесорубов не на твоей совести? Ведь если бы вы не испортили оборудование, они бы, пусть не все, но большинство, сумели бы спастись.

— 'Я не хотел их смерти. И не я спилил то дерево, выпустив джина из бутылки. Но если я не пойду сейчас, мои друзья погибнут. И тут уж — точно по моей вине. Я даю вам честное слово, что вернусь утром на джипе. А если не вернусь… Значит, меня не будет в живых. Прошу вас поверить мне, никаких других гарантий дать не могу.

Специальный агент ФБР должен уметь принимать самостоятельные решения. Малдер умел. Он убрал оружие.

— Делать нечего, приходится поверить тебе на слово, — сказал он, повернулся и вошел в дом.

Когда в голове сумбур, лучше всего найти работу рукам.

Малдер прошел в кабинет старшего бригады лесорубов и занялся починкой рации — чтобы хоть чем-нибудь заняться. Пыли в древнем приборе было видимо-невидимо, но вроде все основные детали были целы. Во всяком случае, Малдеру оставалось лишь уповать на это, поскольку заменить неисправные все равно было нечем.

Наконец, когда он сделал все что мог, он вышел на улицу и запустил генератор.

Вернувшись, дунул через левое плечо и включил аппарат.

— Работает, да? — спросила Скалли, уже давно с неподдельным интересом наблюдавшая за действиями напарника.

— Вроде все нормально, — вздохнул Малдер, — но в наушниках полная тишина. Возможно, приемник неисправен.

— А передающая часть работает? Может, попробуешь что-нибудь передать?

— Попытка не пытка, — согласился Малдер и поднес микрофон ко рту: — Вызываем помощь! Вызываем помощь! Всем, кто нас сейчас слышит! Вызываем помощь! Говорит специальный агент Малдер, Федеральное Бюро Расследований. Мы попали в чрезвычайно опасную ситуацию, необходима срочная эвакуация. Возможно, придется установить карантин. Наши координаты…

Он щелкнул пальцами, и Скалли бросилась к другому столу за картой. Быстро положила ее перед Малдером.

Они оба бегали по карте местности глазами в поисках искомого, как вдруг ровное урчание двигателя генератора сменилось судорожным кашлем и прекратилось вовсе.

— Что еще за черт?! — воскликнул Малдер вставая. — Подожди меня здесь.

Он быстро миновал столовую, вышел на улицу и свернул за угол. У генератора стоял Ларри Мур, держа в руках футляр с гаечными ключами и ведро, в котором Хамфрис промывал детали.

— Что случилось с генератором? — спросил Малдер.

— Ничего, — ответил Мур. ~ Я его выключил.

— Давай заведем двигатель снова. Я, кажется, починил рацию и хочу сообщить кому удастся о нашем бедственном положении.

— Ты случайно не знаешь, куда делась полная канистра бензина? — уставился на федерального агента Мур. — И что-то Спинни я давно не видел.

— Да, — подтвердил Малдер. — Ее забрал Спинни. Он взял аккумулятор для джипа и бензин для генератора и отправился в старый лагерь выручать своих друзей.

— Да? — саркастически переспросил Мур. — И он, наверное, дал слово чести, что завтра будет здесь на исправном джипе?

— Вы правы, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Малдер. — Он дал мне честное слово, иначе я бы его не отпустил.

— А тебе не кажется, что человек, честному слову которого ты поверил, совсем недавно занимался диверсиями и скрывается от властей. Возможно именно он всадил пулю двадцать второго калибра в лобовое стекло моего автомобиля.

— Бывают ситуацию, когда необходимо верить людям. Я не видел другого выхода.

— Другой выход есть всегда. Вернется с рацией Стив, и мы вызовем помощь. Или завтра найдем на дальнем участке тягач и выберемся отсюда, а потом этими жучками пусть занимаются специалисты.

— Так ничто и сейчас не мешает сбыться вашим прогнозам, — возразил было Малдер.

— Да? — снова иронично вздернул брови Мур. — Для этого необходимо пережить ночь, а, по словам вашего дружка, эти твари боятся лишь света. Я не говорю о том, что во всем поселке осталась всего одна неперегоревшая лампочка, а в генераторе едва четверть бака топлива. А вы отпускаете этого экотеррориста с полной канистрой к его дружкам, которые такие же преступники, как и он сам. По вашей милости у нас стало одним шансом меньше.

— А может быть, на один шанс больше? — спросила подошедшая Скалли, привлеченная громким спором и слышавшая лишь последние слова егеря. — О чем вы спорите?

— Ваш напарник отдал Спинни последний оставшийся бензин, — гневно объяснил ей Мур. — В генераторе всего четверть бака, а может и меньше.

— А в автобусе или автомобилях есть бензин? — спросила Скалли.

— Нет, — мрачно ответил Малдер. — Либо баки проткнуты, либо там полно сахара.

— Вы доверились человеку, который вполне может плюнуть на свое слово и не вернуться за нами! — обвинил Мур.

— Нам надо по рации передать «SOS», — сказала Скалли. — Вдруг нас кто-то услышит?

— Каждая капля топлива, которую мы истратим, будет засчитана нам сегодня ночью. Вот будет весело, если из-за этой вашей передачи генератор заглохнет часа в два ночи!

Малдеру оставалось только кивнуть в знак согласия и удалиться. Он прошел в кабинет старшего бригады, Скалли проследовала за ним.

Призрак уселся за стол и, закрыв лицо руками, погрузился в свой невеселые мысли. Скалли заперла дверь и прислонилась спиной к косяку, не сводя с напарника глаз. — Малдер… — наконец решилась она нарушить молчание, но тот поднял голову и сказал:

— Слушай, Скалли, что сделано — то сделано, обратно не воротишь. Когда сгорела конюшня, по лошадям не плачут. Не нужно было отпускать его, но раз уж я отпустил, давай не будем вспоминать об этом, договорились?

— Ладно. Ну и что ты теперь предлагаешь делать?

— Сам не знаю. Что-нибудь придумаем. В любом случае сейчас остается лишь одно — ждать. Ждать Хамфриса с рацией, ждать помощи, если нас кто-нибудь слышал, ждать завтрашнего дня в надежде найти тягач. Ждать утром Спинни на джипе, в конце концов!

— Ждать сложа руки? Мне кажется, мы с тобой уже прекрасно представляем, что здесь произошло с лесорубами и что случилось с бригадой в тысяча девятьсот тридцать шестом году.

Малдер встал.

— Мы пока нашли всего один кокон, — возразил он, чтобы хоть что-то сказать. — Рано делать выводы…

— Лес очень большой. Да мы и не искали толком. Малдер, посмотри правде в глаза. Мы здесь можем умереть! Если нам повезет, наши тела найдут в коконе высоко на дереве. А если не повезет, нас могут вообще не найти. А ты предлагаешь сидеть и ждать. Ждать чего — смерти?

— Да, Скалли, ты права, — вздохнул Малдер. — Но если тебе здесь надоело, то взмахни волшебной палочкой и перенесись в мгновение ока в свою квартиру в Вашингтоне!

Он подошел к окну и уставился на черную стену леса.

Скалли прошла к столу и, сев на табурет, стала наблюдать за напарником.

Малдер долго стоял безмолвно, скрестив руки за спиной. Наконец он вышел из оцепенения и с интересом подергал оконные рамы, проверяя, насколько плотно они прикрыты.

— Что ты хочешь делать? — с интересом и надеждой спросила Скалли, до этого не решавшаяся нарушить тягостное молчание.

— Заткнуть все щели, — объяснил он. — Если уж придется здесь ночевать, то надо предпринять все усилия, чтобы не пустить сюда этих жуков. Воспользуемся одеялами и занавесим окна.

— Ты хочешь заделать все щели в доме? — удивленно спросила она.

Он посмотрел на нее, размышляя. — Нет, — наконец сказал он, — мы не успеем. Да и к тому же, как сказал Мур, в лагере осталась всего одна неперегоревшая лампа. — Он быстро окинул взглядом кабинет. — Да, в таком случае ночевать лучше всего здесь. Перенесем сюда три кровати, столы выставим. Да, это действительно оптимальный вариант. Пойдем, найдем Мура и обсудим с ним это предложение.

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Поздний вечер

Яркая лампочка заливала светом небольшой кабинет, куда они принесли три металлические кровати. Синее одеяло с белыми полосками скрывало от глаз окно, но и так было ясно, что на дворе кромешная тьма.

Хамфрис так и не вернулся.

Скалли спала, свернувшись калачиком и разметав волосы, по подушке.

Мур сидел на своей постели, бессильно уронив руки и не сводя глаз с лица спящей Скалли. Может быть, он не видел ее, а переживал гибель Хамфриса, которого знал много лет? Надеялся, что Хамфрис успел добраться до грузовика, вызвал подмогу и проведет ночь в автомобиле? Или он думал о Скалли — молодая, красивая девушка может погибнуть в этой глуши от каких-то древних жучков? Или, глядя на нее, вспоминал собственную жену и дочку и гадал, суждено ли ему увидеть их еще раз? А может, он думал о чем-то совсем простом или вообще ни о чем? В чужие мысли не проникнешь.

Малдер лежал с открытыми немигающими глазами, уставившись на яркую лампочку и слушая ровный гул двигателя генератора.

Он смотрел на лампочку, не думая ни о чем, не замечая слепящего света, не слыша заглушающего завывание ветра шума двигателя. Он был не здесь. Белый туман от лампы перед глазами трансформировался в темно-зеленое пятнышко, которое быстро разрослось и затмило взор, и он увидел, словно наяву, словно стоял рядом, встревоженных лесорубов — тех, в чьи лица на фотографии всматривался у себя в кабинете, который казался сейчас далеким, недоступным, почти нереальным.

Три десятка мужчин стояли утром у сломанных автомобилей. Они были одеты по-рабочему, многие по привычке даже напялили оранжевые каски, хотя все прекрасно понимали, что работать сегодня не придется. Они все хотели одного — выжить. Все смотрели на двух мужчин в центре. «Перкинс, ты должен быть главным! Люди требуют ответа: что им делать?» — сказал высокий брюнет с трехдневной щетиной на лице. «Я и не снимаю с себя ответственности», — стараясь сохранять спокойствие, ответил Перкинс, бригадир лесорубов. «Давай посмотрим правде в глаза, — продолжил брюнет. — Это может убить нас всех!» Лесорубы молча глядели на Перкинса, словно он мог сказать что-то такое, что разом решило бы все их проблемы. «Нужно было принимать меры неделю назад, — произнес бригадир. — Никто меня не слушал». Один из лесорубов, в оранжевой каске и в очках — тот самый, труп которого Малдер и Скалли обнаружили в коконе, — крикнул: «Неделю назад никто не знал, что это так опасно!» Перкинс устало ответил: «И сейчас никто не знает, что это за штука! Надо кого-то позвать на помощь, нам самим не справиться». — «А остальные что будут делать? Ждать, пока прибудет помощь?» «Надо рискнуть, — стоял на своем Перкинс. — Один из нас должен отправиться пешком». — «Этот человек может не успеть вовремя. Надо убираться отсюда, пока целы!» «Мы не успеем добраться до дороги до наступления тьмы, — пытался образумить товарищей бригадир, — а что будем делать ночью в лесу, жечь костры?» «Да хотя бы и жечь костры!» — воскликнул кто-то из толпы. «Да! — поддержал другой лесоруб. — И неизвестно, как далеко ЭТО может летать. Вполне вероятно, что к ночи мы будем недосягаемы для него!» «Я все-таки предлагаю попробовать, — сказал брюнет, стоящий перед бригадиром и явно пользующийся поддержкой остальных. — Давайте разделимся и рискнем. Может, поодиночке мы не умрем». «Это самоубийство, Даймер!» — воскликнул Перкинс. «Что ж, — выдержав взгляд, ответил брюнет, — можешь торчать здесь, мы тебя не гоним отсюда. А мы уходим! По одному — как в лотерею, кому повезет!» «Да! — взревели лесорубы. — По одиночке больше шансов выжить!» Каждый думал, что счастливый билет вытянет именно он, и не хотел верить, что выигрыш может не достаться вообще никому. Паника охватила лесорубов, вдевших уже жуткую и необъяснимую смерть товарищей, никто не хотел умирать.

Малдер смотрел на все это, словно сам стоял в толпе, но не в силах был вмешаться, остановить потерявших разум лесорубов. Даже Перкинс бросился бежать вслед за всеми, прихватив из вещей лишь двустволку. Никто не думал о лесных хищниках, все боялись только светящегося облака, пришедшего невесть откуда и убивающего все на своем пути.

На какое-то мгновение яркий свет лампы вновь залил пространство, и новое пятно Расплылось в глазах Малдера. Он не в силах был прервать это наваждение, он не знал, бредит ли он, сходит ли с ума? Он смотрел. Он знал, что должно произойти с лесорубами, но не мог отвести взгляда.

Темнота застлала все, и в этой темноте Малдер увидел, как в сгущающихся сумерках бредет по дороге Стив Хамфрис, Он тяжело опирается на срубленную жердь и слегка прихрамывает; ружье закинуто за спину. То ли пожилой охранник не рассчитал сил и просто устал, то ли в спешке он Подвернул ногу. Но он не сдавался, а брел По дороге, понимая, что необходимо дойти до машины Мура и по рации вызвать Помощь. Становилось все темнее и темнее но он заметил вдали черный массив грузовичка и из последних сил ускорил шаг. Вот и спасительный грузовик. Хамфрис открыл переднюю правую дверцу, уселся в кресле и, откинув голову назад, попытался успокоить дыхание. В конце концов, он может провести ночь в машине, не в первый раз. Он открыл бардачок, пошарил там. Где же Мур оставил рацию? Хамфрис похлопал по карманам куртки, нашел коробок, хотел было зажечь спичку, но странный шорох в придорожных кустах заставил его насторожиться. Так, ясно, рации в машине нет. Пока Дуг Спинни рассказывал им сказки, трое его приятелей добрались до грузовичка. Хамфрис вышел из автомобиля, сдернул с плеча ружье и передернул затвор. «Эй вы, экошники поганые! — крикнул он в темноту. — Я знаю, что у вас на уме, но со мной этот номер не пройдет! Выходите по одному и без шуток!» Ни в какое светящееся облако он не верил. Он знал, что самое страшное на свете — это человек. Хамфрис водил стволом из стороны в сторону, ожидая нападения откуда угодно. Не сверху, конечно, но что-то заставило его посмотреть вверх. И он увидел… светящееся облако. Небо переливалось яркими зелеными оттенками, словно фантастический фейерверк. От ужаса, внезапно охватившего бывалого начальника охраны лесозаготовительной компании, он попятился, наткнулся на грузовичок и, огибая его, кинулся к водительскому месту, совершенно забыв о проколотых шинах. Он яростно терзал стартер, когда светящееся нечто стало вливаться в салон через оставшуюся открытой правую дверцу. «О черт!» — только и вырвалось из груди, и в это мгновение он почувствовал, как что-то отвратительное, холодное лезет в глаза, в рот, в уши. Он бросил руль, стал счищать с себя эту светящуюся гадость, но ее в кабине было все больше и больше, он уже ничего не видел. И тогда он закричал, но крик захлебнулся — рот наполнился отвратительной мерзостью…

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День второй

Ночь

Скалли лежала на кровати, расширенными глазами глядя в потолок. Их домик почему-то оказался погребен в песчаном кургане. Мелкий зеленоватый песок с отчетливым запахом гнили неумолимо просачивался сквозь щели между бревнами, струился по стенам, холодными струйками змеился по телу. Потом ощущение змеящегося холода сменилось тяжестью. Дана хотела позвать на помощь, но в открытый рот, словно обезумевший рой болотной мошкары, хлынул все тот же песок…

Скалли открыла глаза — Малдер лежал на соседней кровати, заложив руки за голову, Мур сидел в той же позе. Дана перевела взгляд в угол — что-то зеленое едва заметно струилось по затененной стене.

— Кажется, я их вижу, — неуверенно произнесла она, оторвав голову от подушки. — Малдер, Мур, посмотрите вон туда.

Она встала с кровати и подошла к стене.

— Смотрите, они проползают сквозь стены, — указала Скалли пальцем. — Смотрите, вот они, видите?

Она опустилась на колено и левой рукой оперлась о табурет.

Малдер встал у нее за спиной, всматриваясь в стену.

Скалли случайно повернулась и увидела, что по ее руке, там, куда упала тень Малдера, ползут зеленые крошечные пятнышки.

Она вскрикнула, стремительно вскочила на ноги и судорожно стала стряхивать невидимых в ярком свете лампы жучков. Мужчины удивленно посмотрели на нее — было такое впечатление, что она сошла с ума и ловит на плече воображаемых чертиков.

— Они на мне! — в истерике закричала Скалли. — Они на мне, на мне!

— Перестань! — Малдер схватил ее за руку. — Успокойся!

Она попыталась вырваться, рукой задела лампочку, та закачалась из стороны в сторону.

— Да осторожней же вы! — испуганно воскликнул Мур. — Не разбейте лампочку!

— Скалли, успокойся! Стой спокойно!

— Вы что, не видите их, что ли?! Малдер, счисти с меня эту дрянь!

— Успокойся!.. Вот так. Приди в себя, ничего страшно не происходит. Успокоилась? — он отпустил ее.

Дана села на кровать и руками закрыла лицо, словно боясь смотреть вокруг.

Малдер подошел к ней, присел на корточки и положил руки ей на плечи.

— Скалли, успокойся, они не только на тебе! Они здесь повсюду, и на мне тоже, и на Муре!

— Как ты можешь говорить — успокойся! Они же сейчас убьют нас, они высосут всю жидкость и обволокут этим мерзким коконом… — она чуть не рыдала.

— Нет, Скалли. Свет не дает им роиться, а без роя они безопасны. Пока мы сидим при свете, нам ничто не угрожает, — он говорил медленно и четко, стараясь вбить в нее каждое слово. — Ты поняла меня, Скалли? Сейчас нам ничего не угрожает. Ты успокоилась?

Она кивнула.

. Он снял руки с ее плеч и сел на кровать рядом.

Взгляд Скалли случайно упал на стеклянную баночку, в которую упаковали кусок дерева со странными насекомыми. Даже при свете лампы было видно, что баночка светится мягким зеленоватым светом. В Скалли проснулся ученый.

— Это ферментативное окисление, — ровным голосом сказала она Малдеру, тот удивленно повернул к ней голову, но промолчал. — Точно так же, как у светлячков.

Лампочка на мгновение мигнула, заставив замереть три сердца, и вновь разгорелась ровным светом. Мур уселся на кровать, не желая вступать в разговор.

— А что, если генератор выключится? — вздохнув, спросила Скалли. Ученый вновь уступил место напуганной женщине. — Они создадут здесь рой и высосут из нас всю жидкость?

— До рассвета остается всего полтора часа, — попытался успокоить ее Малдер, взглянув на часы. — Продержимся.

— А если нет?

— Мур нашел дюжину свечей, зажжем их.

— Слабое утешение, — грустно усмехнулась Скалли. — Но предположим, дотянем мы до рассвета, а потом? Все равно выбираться отсюда не на чем. А ночью мы пешком по лесу далеко не уйдем.

— Может быть, нашу передачу услышали, может быть, подмога уже вылетела?

— Подмога уже добралась бы до нас, если бы хоть кто-то услышал твое сообщение. К тому же ты не успел передать наши координаты.

— Ты можешь смеяться, — сказал Малдер, — но я рассчитываю на Спинни. Я смотрел ему в глаза. Он дал слово, и я верю, что он вернется за нами.

— А если он не вернется?

— Тогда что-нибудь обязательно придумаем. Ложись и спи.

Но уснуть, когда генератор вдруг начал работать заметно хуже — шум двигателя уже не был уверенным, мощным, и лампочка стала блекнуть, — никто из троих не смог.

Никогда еще Скалли и Малдер не ждали рассвета так, как сейчас.

Лампочка потухла, не дотянув до зари каких-то минут сорок.

Скалли закрыла лицо ладонями, губы беззвучно шептали молитву.

Прошло несколько минут, в комнате стояла тишина. Скалли удивленно приподняла голову.

Малдер со свечой в руке стоял перед окном, сдернув с него одеяло.

— И что ты там увидел? — спросил его Мур. — Нашу смерть?

— Наше спасение, — ответил Малдер, показывая на мокрые струйки, бегущие по стеклу. — Дождь. Под дождем насекомые не летают.

— Но их и так достаточно в этой комнате.

— Видимо, не достаточно.

Но пока за окном не забрезжил серый рассвет, никто даже не прилег.

Лишь когда тьму в комнате сменил полумрак дождливого утра и стало ясно, что на целый день опасность отодвинулась, все трое перевели дух и без сил повалились на кровати.

Лагерь лесорубов

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День третий

После полудня

Малдер потряс за плечо спящего Мура.

— Ларри, проснись! Ларри! Я придумал выход.

Мур открыл глаза и рывком сел на кровати.

— Что случилось, а? Хамфрис вернулся?

— Нет. Я просто придумал выход. Мур взглянул на часы:

— Второй час дня, черт побери! Что ж ты меня раньше не разбудил?

— Зачем? Да я и сам отсыпался. У нас есть накидные гаечные ключи?

— Да, вон — полный набор, — егерь кивнул на футляр, который вчера принес с улицы от генератора.

— А вулканизатор? Чтобы заклеить проколотую камеру?

— Я думаю, найдем.

— Тогда мы снимем колесо с одного из автомобилей — должно подойти к твоему грузовичку, — заклеим камеру, накачаем и воспользуемся им как запасным. Еще одно, как я помню, лежит в твоем кузове.

— Хорошая идея, — кивнул Мур. — Удивляюсь, как я сам не подумал об этом?

Малдер пожал плечами.

Мур провел пальцами по лицу, стряхивая остатки сна.

— Спинни, как я понял, не приехал? — спросил он.

— Если бы он приехал, — с горечью ответил Малдер, — мы бы уже мчались прочь отсюда.

Мур хотел было сказать что-то язвительное, но передумал.

— Ладно, пойдем смотреть колеса, — он встал с кровати и протянул руку за курткой. — Нечего терять время, и так уже второй час.

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День третий

Ближе к вечеру

Дождь прекратился, когда они прошли примерно половину пути до брошенного на дороге автомобиля Мура. Толкать перед собой колесо было не очень удобно, нести на себе — тяжело, но приходилось терпеть, и Малдер с Муром по очереди катили колесо, на которое возлагали все свои надежды на спасение.

Небо, в отличие от вчерашнего, было серо-стальным с редкими голубыми прорехами.

— Здесь бывают затяжные дожди? — спросила Скалли егеря.

— Не в это время года, — ответил Мур, который тоже время от времени посматривал на небо и наверняка размышлял над этим вопросом.

Хорошо шагать по шоссе и думать о чем-то своем. Когда есть о чем подумать приятном. Но, когда из всех возможных мыслей в голове остается одна-единственная, которая уже обсосана со всех сторон, путь превращается в сплошное мучение. И говорить со спутниками не хочется, ибо понимаешь, что их беспокоит то же, что и тебя. Итак, все сказано, надо идти вперед.

И Скалли шагала впереди маленького отряда, всматриваясь вдаль — не покажется ли, наконец, оставленный ими грузовик. И в первое мгновение даже не узнала его, но, когда поняла, что вот она, цель, совсем близко, ноги сами понесли Дану вперед.

Когда Малдер и Мур подошли к автомобилю, молодая женщина стояла на обочине, перегнувшись пополам, — ее тошнило.

— Да, — только и сказал Малдер, заглянув внутрь. — То же самое могло произойти и с нами.

Мур молча стянул с головы свою широкополую шляпу — любые слова сейчас были неуместны.

Лицо Хамфриса изменилось до неузнаваемости, он весь был опутан белой субстанцией — то ли будто замерз в снегу, то ли завяз в засохшей слюне жуткого монстра.

— Надо работать, — делая усилие над собой, прервал молчание Малдер. — Скалли, пройдись по дороге и собери разбросанные здесь «ежики», чтобы не проколоть еще одну шину. Ларри, займитесь колесами. А я… почищу салон.

— Его надо похоронить, — мрачно выговорил Мур. — У меня в кузове есть лопата.

— Хорошо, — не стал спорить Малдер, — но сперва займитесь колесами.

Мур снял рюкзак, вытащил фляжку и сделал большой глоток.

— Будете? — предложил он Малдеру. — Это коньяк. Так сказать неприкосновенный запас.

Малдер пригубил и протянул фляжку Скалли.

— Все слова потом, — сказал он. — Вечер близится, нам надо уезжать отсюда как можно скорее.

Мур кивнул и полез в кузов за домкратом.

Скалли принялась подбирать металлические крестообразные «ежики». Малдер подумал и стал ей помогать, ему очень не хотелось лезть в салон сразу.

Мур подставил домкрат, приподнял автомобиль и принялся откручивать гайки с колеса.

Внезапно егерь выпрямился.

— Слышите? — спросил он у спутников. — Я слышу шум машины? Или мне кажется?

— Нет, — сказал Малдер. — Не кажется. Это Спинни. Я знал, что он сдержит слово! — в его голосе слышались и радость, и облегчение, и торжество одновременно.

Он был бы сильно разочарован, если бы приближающийся автомобиль оказался не джипом экотеррориста, а каким-нибудь посторонним, случайно оказавшимся на этой глухой дороге.

Но это был именно джип. И за рулем сидел Дуг Спинни. Он остановил машину и открыл правую дверцу.

— Вот вы где! А я уж думал, вы погибли! Садитесь быстрее, время дорого! Надо уехать отсюда как можно дальше до наступления темноты.

— Хамфрис погиб, — сообщил ему зачем-то Мур. — Только не надо говорить, что ты его предупреждал.

— Мои друзья тоже погибли, — сказал Спинни.

Он не стал объяснять егерю и федеральным агентам, что погибли они вовсе не от светящегося облака, — не выдержали напряженные до крайности нервы, и люди схватились за оружие. Спинни пришел в старый лагерь слишком поздно, чтобы помочь хоть кому-нибудь из них.

— Садитесь быстрее, нельзя терять время!

— Может, взять из кузова запасную канистру с бензином? — спросил Мур.

— Бессмысленно, здесь дизельный двигатель.

— Тогда хоть запасное колесо возьмем? Мало ли что?

— Да, — подумав, кивнул Спинни, — киньте его в багажник. И побыстрее.

— А как же труп? — спросила Скалли. — Бросим его так?

— Да, оставим здесь, — решил Мур. — Как прибудем на мой пост, сообщим — и за ним приедут. Поехали.

— Совсем забыл, — сказал Спинни, заводя мотор. — Вон рация, которую мы стащили из машины у тех троих. Вызывайте подмогу. От своего имени.

Национальный парк «Олимпик»

Штат Вашингтон

День третий

Вечер

— Черт! — выругался Спинни, когда машину дернуло и занесло в сторону.

— Что случилось? — спросила Скалли. Она уже догадывалась, что именно.

За окном стемнело окончательно, до егерского поста оставалось еще не менее полутораста километров.

Спинни заглушил мотор, вылез из машины и обошел ее кругом. Нагнулся над колесом и через минуту появился у раскрытой дверцы, недоуменно держа в руках «ежик».

— Глазам своим не верю, — только и выговорил он.

— Вот что называется — самого себя укусить за задницу, — раздраженно произнес Мур, открывая дверцу. — Хорошо хоть догадались оба запасных колеса взять…

— Смотрите, что это мелькает? — спросила Скалли, указывая на лобовое стекло. — Неужели и здесь жучки?

— Спинни, быстро садись в машину! — закричал Малдер. — Быстро!

Вылезший наполовину Мур мгновенно юркнул обратно в кабину.

Спинни удивленно посмотрел наверх, увидел знакомое зеленоватое облако и закричал от ужаса.

— Да садись же ты в машину, дурак! — выкрикнул Мур.

Но экотеррориста словно парализовало, он стоял недвижно и кричал.

Потом вдруг дернулся, отмахнулся, словно от комара, схватился за лицо руками и побежал к лесу.

— Стой, стой! — кричал Мур. — Погибнешь!

Окруженный светящимся облаком, Спинни скрылся в лесу. Через мгновение животный крик ужаса смолк.

Скалли сидела, не в силах пошевелиться от страха.

— Закрой дверь, Ларри! — приказал Малдер. — Быстрее. И включи внутренний свет, может, хоть он их как-то отпугнет?

Мур быстро перегнулся через сиденье и прикрыл дверь, щелкнул тумблером — и салон осветился тусклым светом. Но было видно, как сквозь щели дверей проникает в салон зеленоватое сияние.

Скалли закричала — в глаза и ноздри полезло что-то до предела неприятное, жуткое, мерзкое.

«Вот и все, — подумал Малдер. — А спасение казалось таким близким…»

Госпиталь для инфекционных больных

Винтроп, штат Вашингтон

Сознание возвращалось медленно — очень медленно.

Он то брел по залитому солнцем песчаному берегу бескрайнего моря с огромными волнами, то вдруг понимал, что моря нет и в помине, а вокруг на тысячи тысяч миль, на миллионы парсеков, до самых окраин галактики простирается злая обжигающая пустыня. Жажда сжирала его изнутри, казалось, за глоток холодной воды он отдаст все на свете.

Малдер собрался с последними силами и разлепил тяжелые веки.

Пустыня уступила место бесконечному белому снегу.

Наконец он понял, что смотрит в белый потолок, и повернул голову. Рядом с его постелью находились еще две.

Человек в странном стерильно-белом скафандре возился у крайней кровати. Услышав шорох, он обернулся.

— Наконец-то вы пришли в себя, — донесся до Малдера слегка искаженный голос.

— Где я? — с трудом ворочая языком, спросил Малдер.

— В госпитале для инфекционных больных. Как вы себя чувствуете?

— Скверно.

— Вам досталось меньше остальных, — сказал врач и вновь склонился над телом на дальней кровати.

— Я могу встать? — спросил Малдер.

— Если вы чувствуете, что в состоянии, — пожалуйста. Туалет — вон там.

Малдер сел и свесил ноги вниз. Жить можно. Но очень хочется пить.

Врач подошел и кинул Малдеру больничные шлепанцы.

Малдер доковылял до туалета, открыл кран и припал к животворной струе.

Через пятнадцать минут он вновь чувствовал себя человеком. Больным, но — человеком, умеющим радоваться жизни.

Он вернулся в палату.

Врач возился со Скалли. Лицо ее было словно обожжено, кожа плотно прилегала к костям черепа. Вид ее очень не понравился Малдеру, и у него не возникло немедленного желания искать зеркало.

— Что с нами произошло? — спросил он у врача.

— Когда получили ваше сообщение, отправили на поиски спасательную команду. Первым вас нашел вертолет — машину окутывало светящееся зеленое облако из мелких неизвестных науке насекомых, которое удалось разогнать лишь с помощью луча мощного прожектора. Вы были покрыты белой слизью и без сознания, все трое. Мы не надеялись вас спасти.

— Вы делали анализы?

— Да. Дыхательный тракт в порядке. Нас, правда, испугало количество потерянной жидкости. Мы нашли в крови большое количество химиката, известного как «люцеферин».

— А это что такое?

— Это вещество вырабатывают светлячки и другие светящиеся насекомые.

— Как Скалли, с ней все в порядке? Она лежала, не открывая глаз, но Малдер заметил, что грудная клетка едва заметно приподнимается и опускается. Значит — дышит, значит — жива.

— Она все еще в тяжелом состоянии, — ответил врач, — но, полагаю, до конца карантина оправится и встанет на ноги. Она потеряла гораздо больше жидкости. Еще два-три часа воздействия этих насекомых, и она бы не выжила.

— А Мур? — вспомнил Малдер. — С ним все в порядке?

— Он был с вами в машине? Да, он выживет. Еще одно тело обнаружили в лесу, но тот человек уже был мертвым.

— Эти насекомые боятся света, — произнес Малдер. — Вам известно, как собираются бороться с ними? Вдруг рой решит мигрировать и зараза распространится дальше?

— Не беспокойтесь на этот счет. Благодаря вашей экспедиции об угрозе узнали, и теперь она не так страшна. Правительство уже начало принимать меры.

— Какие именно? — спросил Малдер из профессионального любопытства. Он не отрывал глаз от Скалли.

— Прежде всего — территория объявлена запретной зоной. Карантин. Вам, кстати, тоже придется пробыть здесь довольно продолжительное время. А затем будет применена

разработанная специалистами комбинация из контролируемых пожаров, пестицидов и других мероприятий. Как правило, для насекомых этого достаточно.

— А вдруг неудача?

— Там работают профессионалы, мистер Малдер, — врач взглянул на него сквозь стекло шлема и улыбнулся. — Лучшие специалисты. У них не бывает неудач. Не ходите много, отдыхайте. Если что понадобится у каждой кровати кнопка вызова.

Он подошел к стеклянной двери и набрал код — дверь отъехала в сторону.

Малдер задумчиво посмотрел, как дверь встала на место, и повернулся к Скалли.

— А я-то сказал, что это будет милая прогулка по лесу, — задумчиво произнес он. — Как же я ошибался.