— Сэр, вас просят к телефону.

Он обернулся и увидел, что дворецкий предупредительно держит дверь открытой. На мгновение Человек с холеными руками задержался, задумчиво глядя на идиллическую картину внизу. Потом повернулся к двери и направился к себе в кабинет.

Сумерки казались здесь глубже, лавандовые тени в тех местах, где стояли высокие, от пола до потолка, книжные шкафы, становились почти лиловыми. По углам и на стенах висели, стояли и лежали всевозможные символы богатства и высокого происхождения. Казалось, все эти вещи собрали здесь для хранения и забыли.

Человек с холеными руками, не глядя на роскошную обстановку комнаты, шагнул к письменному столу у окна, где настойчиво мигал телефон. Он поднял трубку и встал так, чтобы можно было продолжать смотреть, как его внуки играют на лужайке в салочки.

— Да, — сказал он.

На другом конце линии раздался знакомый прокуренный голос. Он лаконично сообщил:

— Возникла ситуация. Участники собираются.

Человек с холеными руками вздрогнул: он не любил неожиданностей.

— Положение и в самом деле критическое?

— Да. Встреча назначена на сегодняшний вечер в Лондоне. Мы должны определить новый курс.

Лицо Человека с холеными руками стало жестче.

— Кто созвал эту встречу?

— Страгхолд.

При звуке этого имени Человек с холеными руками мрачно кивнул. Бессмысленно было задавать еще какие-нибудь вопросы. Голос по телефону продолжал:

— Он только что сел на самолет в Тунисе.

Не ответив, Человек с холеными руками опустил телефонную трубку на рычаг. С лужайки донесся детский крик. Человек порывисто шагнул к окну.

Живописная картина веселья внизу, которой он любовался еще минуту назад, теперь была нарушена. Из дома выбежали люди — его дворецкий, домработница, садовник со своими подручными — и поспешили туда, где только что играли дети. Мальчик, его младший внук, лежал в траве на боку. Лицо его исказилось от боли и было белым как полотно. Одна нога была неловко подвернута и придавлена тяжестью его тела. Дворецкий первым подоспел к малышу и, опустившись рядом с ним на колени, стал нежно поглаживать лоб мальчика, одновременно выкрикивая указания остальной прислуге. Когда дворецкий бережно поднял ребенка на руки, Человек с холеными руками выбежал из кабинета. Все мысли о Страгхолде в тот же миг вылетели у него из головы.

В тот вечер он прибыл в Кенсингтон только в начале девятого. Лимузин с шофером тихо проскользнул в круглый дворик и остановился перед парадной дверью большого, но довольно скромного здания из красного кирпича. На двери дома не было ни таблички с именем хозяина, ни номера.

— Страгхолд уже приехал? — спросил Человек с холеными руками у дворецкого, который вышел ему навстречу.

Тот указал куда-то в сторону длинного, неярко освещенного холла.

— Все ожидают в библиотеке, сэр.

Он повел Человека с холеными руками через холл. Еле слышный шелест голосов сделался громче, когда они приблизились к библиотеке. У входа дворецкий поклонился и оставил его одного. Стены большой комнаты были обшиты деревянными панелями цвета грецкого ореха. Единственным украшением служили несколько скромных бронзовых и серебряных вещиц. Посередине комнаты стояли несколько мужчин, которые смотрели прямо в серебристо-голубой глаз телемонитора. На экране шел черно-белый видеофильм низкого качества, какие-то темные фигуры дергались на еще более темном фоне, испещренном “снегом” помех. Когда он вошел, все присутствующие с надеждой обернулись к нему.

Человек с холеными руками внимательно рассмотрел собравшихся, прежде чем присоединиться к ним. Дюжина мужчин приблизительно такого же возраста и внешности, как и он сам — впрочем, такой непринужденной надменности, как у него, ни у кого из них не было. Этих людей немногие знали в лицо, хотя одно лишь слово любого из них могло заставить правительство сверхдержавы пасть на колени. Люди, которые всегда держатся в тени.

В центре группы стоял невысокий худой человек с седыми короткими волосами, одновременно изящный и представительный. Это был тот самый человек, с кем всего сутки назад разговаривал инопланетный руководитель группы переселения. Он чуть дольше положенного помолчал, рассматривая вновь прибывшего, и Человек с холеными руками почувствовал легкий трепет смущения.

— Мы уже начали беспокоиться, — обманчиво ласковым тоном проговорил Страгхолд, словно укоряя любимого сына. — Некоторые из нас прибыли издалека, а вы заставляете себя ждать.

— Мне очень жаль. — Человек с холеными руками склонил голову в знак уважения к Страгхолду. — Мой внук упал и сломал ногу. — Это все, что он мог предложить в качестве оправдания, даже Страгхолду.

Тот, казалось, вообще не слышал его объяснений. Ровным голосом он продолжал:

— Чтобы не терять зря времени, мы, пока вас ждали, просматривали записи наблюдения, которые вызывают еще большее беспокойство.

— Еще большее беспокойство, чем что? — нахмурившись, спросил Человек с холеными руками.

— Мы были вынуждены пересмотреть нашу роль в Колонизации. — Это нельзя было считать ответом на вопрос, однако тон Страгхолда был вполне будничным; он мог бы с теми же интонациями говорить о мелких неприятностях в коммерческих делах. — Проявились кое-какие новые биологические факторы.

— Вирус видоизменился, — пояснил за него другой голос, более настойчивый. Мужчина, которому он принадлежал, достал из пачки очередную сигарету.

Человек с холеными руками, казалось, был потрясен этим известием.

— Сам по себе?

— Этого мы не знаем. — Человек с сигаретой достал из кармана зажигалку. — Пока что отмечен только один случай в Далласе.

— Его влияние на хозяина изменилось, — сказал Страгхолд. — Вирус теперь уже не просто вторгается в мозг в качестве управляющего организма. Он развил в себе способность преобразовывать тело хозяина.

Взгляд Человека с холеными руками стал жестким.

— Во что?

— В новое внеземное биологическое единство.

Некоторое время все молча переваривали это сообщение. Потом Человек с холеными руками с недоверием уставился на Страгхолда.

— Бог ты мой…

Страгхолд кивнул.

— Конфигурация массовой инфекции влечет за собой некоторые концептуальные перемены в нашей деятельности. Что же касается нашего места в их Колонизации… — Но его заготовленная речь пропала даром.

— Это уже нельзя считать просто Колонизацией! — взорвался Человек с холеными руками. — Они просто-напросто сюда переселяются! Захват планеты с полным истреблением коренных обитателей! Вся наша работа…

Голос его прервался. Он обернулся и окинул окружающих людей пристальным взглядом.

— Если это правда, значит, они всех нас просто использовали. Нас обманом заставили выполнить эту работу!

— Может быть, это все же изолированный случай, — неуверенно предположил кто-то из собравшихся.

— Откуда мы можем знать?

Голос Страгхолда остался спокойным.

— Мы собираемся сообщить им о том, что обнаружили. И о том, к каким выводам мы пришли. Для это мы передадим им тело, инфицированное развивающимся организмом. — Вероятно, эта мысль только что пришла ему в голову, и как ни чудовищна была ложь, внутренне он усмехнулся.

— И что вы надеетесь этим выиграть? Желаете окончательно убедиться, что все обстоит именно так, как я сказал? — Человек с холеными руками буравил Страгхолда яростным взглядом. — Убедиться в том, что мы для них не более чем питательная среда, способствующая созданию новой расы инопланетных форм жизни!

— Позвольте мне вам напомнить, кто на этой планете новая раса. И кто старая, — холодно ответил Страгхолд. — Чего бы мы достигли, отказавшись иметь с ними дело? Чего бы мы достигли, симулируя неведение? Если это сигнал о том, что Колонизация уже началась, то чем больше мы узнаем, тем больше у нас шансов ее предотвратить.

— А если наоборот? — парировал Человек с холеными руками. — Сотрудничая с ними, мы теперь только содействуем собственному краху! Наше неведение, а точнее невежество, прежде всего заключалось в том, что мы вообще согласились на сотрудничество с Колонистами.

Страгхолд пожал плечами:

— Сотрудничество — наш единственный шанс на спасение.

Стоящий рядом с ним Человек с сигаретой кивнул.

— Они по-прежнему нуждаются в нашей помощи. Мы им необходимы, чтобы закончить приготовления.

— Мы будем продолжать их использовать так же, как они используют нас, — сказал Страгхолд. — Хотя бы для того, чтобы выиграть время и завершить работу над нашей вакциной. — Странно, но он сам в эту минуту верил в то, что говорил.

— Наша вакцина может оказаться бессильной! — воскликнул Человек с холеными руками.

— Пусть так, но если мы не найдем лекарства от этого вируса, то в любом случае останемся не больше чем питательной средой.

Все взгляды обратились на Человека с холеными руками; каждый хотел увидеть, как он отреагирует на эти слова. Он пользовался большим уважением у членов Синдиката. И даже если сейчас его голос был гласом вопиющего в пустыне, они все равно прислушивались к нему.

— Я вижу, не имеет большого значения, опоздал я на это собрание или же вовсе не явился, — сказал он с едва сдерживаемой яростью. — Курс был уже выработан заранее и без меня.

Страгхолд жестом показал на монитор, и Человек с сигаретой нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Кадр застыл. Человек с холеными руками взглянул на экран и увидел коридор госпиталя и Малдера со Скалли, которые разговаривали с молоденьким охранником.

— Возникли некоторые осложнения, — сказал Страгхолд.

— Они что-то узнали?

— Малдер был в Далласе, когда мы пытались уничтожить улики, — сказал Человек с сигаретой. — Теперь он снова туда вернулся. Кто-то его предупредил.

— Кто?

— Мы полагаем, Куртцвайль.

— Мы не мешали этому человеку нести свою чушь, — перебил Страгхолд. — На самом деле его книги даже могли помочь нам подготовить опровержение на случай утечки информации. Но не находите ли вы, что больше он нам не нужен?

— Никто не верит Куртцвайлю, а тем более его книгам, — нетерпеливо возразил Человек с холеными руками. — Он одержимый. Или чудак, в лучшем случае.

— Малдер ему верит, — вставил кто-то еще.

— Значит, Куртцвайля надо убрать, — сказал Человек с сигаретой.

— И Малдера заодно, — подхватил Страгхолд.

Человек с холеными руками недовольно покачал головой.

— Уберите Малдера — и появится риск, что поиски одного исчезнувшего человека превратятся в крестовый поход.

Страгхолд повернулся к нему и вперил в него ледяной взгляд.

— Мы дискредитировали агента Малдера. Мы уничтожили его репутацию. Кто станет оплакивать смерть сломленного человека?

Человек с холеными руками встретил его взгляд с полным презрением.

— Малдера пока еще рано считать сломленным человеком.

— Тогда вы должны отнять у него то, что он считает наиболее ценным, — сказал Страгхолд. Он повернулся и вновь посмотрел на монитор. Весь экран теперь занимало увеличенное изображение женского лица. — То единственное в мире, без чего он не может жить.

Блэквуд, штат Техас

— Не знаю, Малдер… — Скалли с сомнением покачала головой, щурясь от яркого солнца. Перед ней, посреди бесплодной земли, возвышался детский городок, приятно оживляя унылый техасский пейзаж. — Он ничего не говорил про игровую площадку.

Малдер расхаживал между качелями, лесенками и горками. Все это было новеньким, с иголочки, из пластика и металла, выкрашенного в яркие чистые цвета: синий, красный, фиолетовый, желтый. Трава под ногами тоже казалась свеженькой, только что выросшей. От упругих зеленых стеблей при каждом шаге поднимались волны сладкого прохладного аромата.

— Но именно это место он отметил на топографической карте, Скалли. — Малдер ткнул пальцем в сложенный лист бумаги, который держал в руке. — Он сказал, что эти кости были откопаны здесь.

Скалли сделала беспомощный жест.

— Я не вижу никаких свидетельств того, что здесь производились археологические раскопки или вообще когда-то велись работы. По-моему, тут никогда не рыли даже канав для стока дождевой воды.

Малдер в растерянности оглядел местность. Вдалеке на горизонте сверкал под жарким солнцем Даллас, а в нескольких десятках метров от них, между зданиями скромного жилого района, колесили на велосипедах детишки. Он вернулся к Скалли, и они вместе пошли вдоль границ детской площадки.

— Ты уверена, что на тех останках, которые ты разглядывала в микроскоп, те же самые признаки поражения вирусом, которые ты наблюдала в морге на трупе пожарника?

Скалли кивнула.

— Кость была пористая, как будто ее расточил вирус или микроб. Картина вполне характерная.

— И раньше ты никогда ничего похожего не видела?

— Нет. — На этот раз она казалась растерянной. — Ни один из имунногистологических тестов ни разу не давал такой реакции. В справочниках я не встречала описаний, хотя бы отдаленно похожих на то, что увидела.

Малдер слушал, глядя себе под ноги. Внезапно он присел и легонько провел рукой по ярко-зеленой траве.

— Тебе не кажется, что эта трава выглядит чересчур новенькой? — спросил он.

Скалли согласно кивнула:

— Для этого климата она слишком свежая.

Малдер опустился на колени и погрузил пальцы в дерн. Через минуту он подцепил и поднял слой плодородной почвы, вырезанный квадратом. Из шоколадно-коричневой земли торчали туго сплетенные белые корешки, а на том месте, откуда он вынул кусок дерна, обнаружилась обычная для Техаса слежавшаяся и плотная, как песчаник, кирпично-красная земля.

— На глубине дюйма с небольшим почва совершенно сухая, — объявил Малдер. — Кто-то просто положил куски дерна поверх. Я бы сказал, что это сделали совсем недавно.

Скалли медленно повернулась кругом и обвела взглядом ярко раскрашенные горки и качели.

— Здесь вообще все новехонькое.

— Зато никаких следов раскопок нет. Или кто-то их тщательно спрятал.

Позади них послышался хорошо всем знакомый с детства звук — шуршание велосипедных покрышек по гравию. Скалли и Малдер обернулись туда, где в тупичке был припаркован их взятый напрокат автомобиль. Там катались четверо мальчишек. Малдер громко свистнул. Они остановились и вылупили на него глаза, но приближаться не стали.

— Эй! — крикнул Малдер. Мальчишки не отозвались, только смотрели, прикрывая глаза от солнца, как двое взрослых идут к ним.

— Вы здешние? — спросила Скалли, подойдя ближе.

Мальчики переглянулись. Наконец один из них пожал плечами и буркнул:

— Ну.

Малдер остановился и внимательно их рассмотрел. Вполне обычные американские мальчики в обрезанных по колено джинсах и ярких футболках. Двое из них восседали на новеньких шикарных велосипедах ВМХ.

— Вы не видели, здесь никто ничего не копал?

Мальчишки долго молчали. Потом один из них угрюмо ответил:

— Об этом лучше не говорить.

— Лучше для вас? — мягко уточнила Скалли. — Кто это вам сказал?

Третий мальчик срывающимся от волнения голосом ответил:

— Никто.

— Никто, говоришь? Тот же самый Никто, который построил здесь эту площадку? Поставил тут эти красивые новенькие качели и турники… — Малдер выразительным жестом показал на детскую площадку, потом острым взглядом обвел виноватые лица мальчишек. — И эти велосипеды тоже Никто вам купил?

Ребята сконфуженно переминались с ноги на ногу.

— По-моему, лучше для вас будет все нам рассказать, — заметила Скалли.

— Мы даже не знаем, кто вы такие, — фыркнул первый мальчик.

— Пожалуйста — мы агенты ФБР.

Мальчик презрительно посмотрел на Скалли.

— Никакие вы не агенты ФБР.

Малдер подавил улыбку.

— Почему ты так думаешь?

— Вы похожи на торговцев, которые ходят по домам и предлагают всякую ерунду.

Малдер и Скалли показали мальчикам свои жетоны. Ребята разинули рты.

— Они все уехали минут двадцать назад, — быстро проговорил один из мальчиков. — Две большие белые автоцистерны. Вон туда поехали. И он, и его товарищи дружно показали в одном направлении.

— А что на этих цистернах было написано? — спросил Малдер.

Мальчишки переглянулись и пожали плечами.

— Ничего, по-моему, — сказал первый мальчик. — Просто белые автоцистерны. Ни названия компании, ни эмблем.

— Спасибо, парни, — сказал Малдер и потащил Скалли за собой к взятому напрокат автомобилю.

Мальчики остались молча стоять и смотреть, как прокатный автомобиль, вздымая облака красной пыли, развернулся и помчался по шоссе.

Малдер сгорбился над рулевым колесом, вжимая педаль газа в пол. Машина мчалась вперед, обгоняя немногочисленные автомобили, попадающиеся на дороге. Скалли, сидя рядом с ним на переднем сиденье, внимательно изучала карту и время от времени с беспокойством поглядывала в окно.

— Автоцистерны без опознавательных знаков… — пробормотал Малдер себе под нос. — Интересно, что могут археологи перевозить в автоцистернах?

— Не знаю, Малдер.

— И куда они везут то, что в этих цистернах?

— Если мы их догоним, то уж на этот вопрос сразу получим ответ.

Пока они ехали, солнце медленно двигалось по бескрайнему небу и наконец повисло кроваво-красным диском прямо над горизонтом. С тех пор, как им последний раз попалась на пути хоть какая-то машина, прошло уже около часа. Малдер убрал ногу с акселератора, автомобиль замедлил ход и наконец остановился. Впереди была развилка. Каждая дорога, казалось, уходила в никуда: в никуда в северном направлении и в никуда в южном. А прямо впереди шоссе, по которому они ехали, за развилкой превращалось в грунтовую дорогу, петляющую и сплошь покрытую ухабами и выбоинами.

Несколько минут они сидели молча. Наконец Малдер проговорил, протирая глаза: .

— Какие у нас перспективы?

Скалли поморгала, щурясь на закатное солнце, и с гримасой отвращения сказала:

— Несколько сотен миль абсолютной пустоты в каждом направлении.

— Как по-твоему, куда бы они могли свернуть?

Скалли выглянула из окна машины и посмотрела на ровную полосу асфальта, которая разделялась на две дороги и исчезала в сумерках.

— Перед нами два пути. Один из них неверный.

Малдер тоже глянул в окно.

— Ты думаешь, они поехали налево?

Скалли покачала головой, не отрывая от дороги пристального взгляда.

— Сама не знаю почему, но мне представляется, что они свернули направо.

Еще несколько минут машина стояла на месте. Потом Малдер резко нажал педаль газа. Автомобиль рванулся вперед, прямо на грунтовую дорогу и запрыгал по кочкам и рытвинам, поднимая тучи пыли. На лице Малдера застыла неумолимая решимость. Скалли смотрела на него, ожидая объяснений, но он делал вид, что не замечает ее вопросительного взгляда. Ну и ладно, решила она. Малдер знает, что делает. Скалли усмехнулась и устремила взгляд в окно.

Солнце скрылось за горизонтом. Багрово-черные облака проносились по темнеющему небу, и между ними были видны уже первые звезды. Скалли опустила стекло и вдохнула ночной воздух: смесь запахов мескитового дерева, шалфея и пыли. Она молча смотрела на проносящийся мимо однообразный пейзаж — и ждала. Прошло почти двадцать минут, прежде чем Малдер наконец повернулся к ней и заговорил.

—Мыс тобой вместе уже пять лет, Скалли, — произнес он тоном, не допускающим возражений. — Сколько раз меня подводило чутье? — Несколько мгновений прошли в молчании. Потом он добавил: — По крайней мере, когда дело касалось вождения машины — ни разу.

Скалли по-прежнему смотрела в ночь и ничего не сказала.

Проходил час за часом. Малдер ехал быстро; ночную тишину нарушал только далекий вой не то собаки, не то койота, а иногда — резкий крик ночной птицы. Небо было усыпано крупными звездами, и, кроме этих звезд, не было ничего. Когда автомобиль начал притормаживать, Скалли вздрогнула, словно только что очнулась от сна. Она неохотно отвернулась от окна и через лобовое стекло взглянула, что же заставило Малдера остановиться.

В бархатной темноте поднимались и оседали облака пыли, поднятой колесами их машины. В нескольких футах от автомобиля вправо и влево тянулся бесконечный забор — столбы, соединенные между собой рядами ржавой колючей проволоки. Белый шиповник обвивал проволоку, и повсюду торчали похожие на груши кактусы. Никаких ворот не имелось, и насколько Скалли могла видеть, в этом заборе не было даже лазейки.

Она распахнула дверцу и вышла из машины. После кондиционированного воздуха автомобиля горячий техасский ветер создавал ощущение, будто стоишь перед огромной печью, в которой жарко пылают дрова. Издалека доносился лай собаки. Скалли пошла туда, где фары освещали забор, и уставилась на табличку, прибитую к столбу. За спиной хлопнула дверца: Малдер вышел из машины, чтобы присоединиться к ней.

— Эй, я ведь был прав насчет бомбы, разве нет? — печально спросил он.

— Вот это здорово, — сказала Скалли. — Это я понимаю.

Она показала большим пальцем на табличку.

Кто сюда ходили, те уже в могиле.

Поворачивай обратно ѕ хода нет.

— И что теперь? — поинтересовался Малдер.

— В одиннадцать часов я должна быть в Вашингтоне, округ Колумбия. У меня прослушивание, от которого, возможно, зависит одно из главных решений в моей жизни. А я стою черт знает где в штате Техас, пытаясь найти какие-то мифические автоцистерны.

— Мы не автоцистерны ищем, — с горячностью возразил Малдер. — Мы ищем улики.

— Улики чего, в частности?

— Того, что ту бомбу в Далласе нарочно позволили взорвать, чтобы уничтожить трупы, зараженные вирусом. Вирусом, который ты сама выявила, Скалли, — пояснил Малдер уже более терпеливо.

— В автоцистернах, друг мой, — печально ответила Скалли, — перевозят сжиженный газ, перевозят нефть. Никто не возит в автоцистернах вирусы. — Она посмотрела на напарника.

Малдер упрямо глядел в темноту.

— Не знаю, как в других, а в этих, может быть, возят. — Он явно не желал отступать.

— Что ты хочешь сказать? — Скалли впервые взглянула прямо на него, и он увидел, что ее лицо потемнело от гнева и растущего подозрения. — Что ты еще от меня утаил?

— Этот вирус… — Малдер замолчал и отвернулся, не решаясь договорить.

— Малдер!

— Он может быть внеземного происхождения.

Какое-то мгновение Скалли смотрела на него, словно не веря своим глазам. Потом ее точно прорвало:

— Я в это не верю! — взъярилась она. — Знаешь что — я все это уже проходила. Слишком много раз уже проходила — с тобой, Малдер!

Он пнул камешек и посмотрел на нее невинным взглядом.

— Что именно ты проходила?

— Я уже носилась с тобой среди ночи по бездорожью! — прокричала Скалли. — Гонялась за какой-то призрачной истиной в туманной надежде что-то постичь — и в результате всякий раз оказывалась на том же месте, с которого начинала, или в очередном тупике…

Тут ее на полуслове прервал удар колокола. Яркий луч света ослепил их с Малдером. Ошеломленные, они повернулись и уставились на забор из колючей проволоки.

Внезапная вспышка осветила то, чего до этого они из-за темноты не замечали: знак пересечения дороги с железнодорожным полотном. Вокруг знака все по-прежнему тонуло в ночи, и от этого казалось, что он парит прямо в воздухе. Никакого шлагбаума, никаких ворот — только этот знак, который в такой дикой пустыне выглядел неуместно и жутко. Малдер и Скалли смотрели на него, разинув рты, потом повернулись к источнику света. Он приближался, становился все ярче и больше, пока не превратился в прожектор локомотива, несущегося прямо на них.

Не сговариваясь, они бросились к автомобилю, но замерли в ту минуту, когда поезд проезжал мимо. Когда он, грохоча, миновал то место, где стояли Малдер и Скалли, они увидели то, за чем гнались по пустыне: две белые автоцистерны без опознавательных знаков. Они были погружены на железнодорожные платформы и надежно принайтовлены стальными тросами к бортам. Через несколько мгновений состав исчез, растаяв в ночи. Дорожный знак снова скрылся в темноте, и над прерией воцарилась тишина.

Малдер и Скалли торопливо нырнули в машину. Лучи фар, как два сверкающих лезвия, полоснули темноту. Малдер бросил автомобиль в крутой вираж, двигатель взревел, и они помчались вслед за поездом вдоль железнодорожного полотна.

Они ехали долго, бесконечно долго; рельсы тускло поблескивали в свете фар, уходя в никуда, в ночь. Окружающий ландшафт начал меняться; прерия постепенно уступала место каменистым холмам и мелким овражкам, покрытым густым кустарником. Вдалеке на фоне неба, уже сереющего перед рассветом, черными громадами вырисовывались горы. Предгорья заросли можжевельником и гигантскими кактусами, напоминающими не то черта с рогами, не то голову ковбоя в шляпе; если бы не две полоски рельсов, никто бы не сказал, что здесь когда-то ступала нога человека.

Потом рельсы пошли по пологому склону вверх. Автомобиль начал скрести днищем по камням, колеса то и дело проваливались в глубокие ямы, и машину немилосердно трясло. Тем не менее автомобиль продолжал ползти по холму, но в конце концов Малдеру пришлось остановиться. Дальше дороги не было: рельсы исчезали в тоннеле, а о том, что находится по ту сторону горы, оставалось только гадать. Автомобиль, раскачиваясь и разбрасывая колесами щебень, перевалил через рельсы и замер на краю ущелья. Скалли и Малдер выкарабкались из кабины и натянули пиджаки: к утру в пустыне стало холодно. За ущельем, неподалеку от того места, где они стояли, в воздухе разливалось странное переливающееся сияние.

— Как по-твоему, что это может быть? — негромко спросила Скалли.

Малдер засунул руки в карманы и покачал головой.

— Представления не имею.

Они начали спускаться, стараясь придерживаться того направления, откуда шел свет. Склон был неровным; то и дело они оступались и спотыкались о камни и торчащие корни. Перед ними раскинулось большое плато; оно тянулось насколько хватало глаз. На краю его возвышалось то, что наполняло ночь загадочным мерцанием: два гигантских светящихся белых купола, которые, казалось, парили во мраке. У платформы перед ними стоял тот самый поезд, который вез автоцистерны без опознавательных знаков. Видимо, за тоннелем рельсы делали изгиб и, обходя ущелье, возвращались назад.

Малдер показал рукой на автоцистерны. Не говоря ни слова, Скалли кивнула, и они молча продолжили свой спуск, скользя по каменной осыпи и хватаясь за сухие кусты, чтобы не упасть. Наконец они достигли подножия. Перед ними расстилалось пустынное плато. Теперь они пошли быстрее, едва удерживаясь, чтобы не побежать: на открытой местности они чувствовали себя неуверенно и боялись, что их заметят. Невдалеке колыхалась и шелестела под холодным ветром какая-то темная стена; в воздухе разливался травянистый запах. Но лишь когда они подошли совсем близко, зловещий свет куполов позволил им увидеть источник этих звуков и запахов.

— Ты только взгляни, — пораженно ахнула Скалли.

В полумраке перед ними тянулись целые акры возделанной земли, столь же не естественной для этой пустыни, как пресная вода или снежные сугробы. Ветер слегка раскачивал стебли, и кукурузные метелки словно о чем-то шептались между собой.

Малдер и Скалли медленно подошли к самому краю поля. Поколебавшись, они углубились в ряды кукурузы. Они шли друг за другом между высоченных стеблей: кукуруза вымахала фута на три выше человеческого роста. Скалли покачала головой:

— Это противоестественно, Малдер.

— Весьма противоестественно. — Он посмотрел туда, где на дальнем краю поля, словно два белых облака, возвышались купола, похожие друг на друга как близнецы.

— Ты можешь мне объяснить, зачем кому-то понадобилось выращивать кукурузу посреди пустыни? — Малдер стряхнул с плеча шелуху от початка и махнул рукой в сторону куполов. — Разве что тут решили устроить подпольный цех по производству гигантских хлопьев поп-корна.

Они пошли дальше; под ветром стебли стучали друг об друга, словно исполинская погремушка. Бесконечные ряды кукурузы казались пейзажем из кошмарного сна. Наконец они вышли к противоположной стороне поля и оказались на открытом пространстве.

Прямо перед ними возвышались два освещенных изнутри купола. Они были больше, чем казалось издали. Ничто не указывало на то, что их кто-то охраняет. Поблизости не было ни машин, ни знаков, запрещающих проход на территорию. Вокруг стояла мертвая тишина. Какое-то мгновение Малдер и Скалли молча разглядывали зловещие сооружения. Потом поспешно, но осторожно подошли к ближайшему.

Входом служила тяжелая стальная дверь — никаких замков, никакой сигнализации. Малдер медленно, с усилием потянул ее на себя. Дверь открылась с чавкающим звуком, свидетельствующим о том, что она была закрыта герметически. Малдер бросил на Скалли выразительный взгляд и осторожно ступил внутрь. Скалли шла за ним по пятам.

Едва войдя, оба подпрыгнули от неожиданности и невольно вскрикнули: большие вентиляторы под потолком нагнетали в палатку холодный воздух, и его струя ударила им прямо в лицо. Стоял оглушительный рев. Скалли и Малдер поспешно проскочили вперед, где воздух был неподвижен.

— Холодновато здесь, — поежившись, сказала Скалли и запахнула пиджак. Она моргала: под куполом растекался болезненно яркий свет, хотя ламп нигде не было видно. — Температура поддерживается искусственно… — автоматически отметила она.

Малдер кивнул:

— Интересно, с какой целью?

Он запрокинул голову и посмотрел прямо вверх. Над ними зловещей паутиной висела плотная сеть кабелей и проводов. Назначение проводов было неизвестно, но создавалось впечатление, что они, несомненно, служат вполне определенной и хорошо продуманной цели. “Какой?” — спросил себя Малдер, но в голову пока ничего не приходило. Он пожал плечами и опустил взгляд вниз — сеть проводов тускло отражалась на сером полу. Абсолютно плоский, он был сделан, казалось, из какого-то металла или прочного пластика.

Воздух в помещении оставался неподвижным, но, осторожно продвигаясь дальше в глубь палатки, Малдер и Скалли постепенно начали различать некий звуковой фон. Монотонный вибрирующий гул — он был похож на гул трансформаторов, однако по тону слегка отличался, и хотя Малдер не мог с уверенностью определить его природу, но не сомневался, что воздух пронизывают потоки какой-то энергии, частота пульсации которой лежит выше или ниже пределов человеческого восприятия.