Северный Техас

35000лет до нашей эры

От горизонта до горизонта тянулся унылый, пустынный ландшафт — только снег, лед да необъятное серое небо. Вот в отдалении показались два человекоподобных существа. У них длинные курчавые волосы, крупные черты лица, глубоко посаженные глаза и приплюснутые носы. Они одеты в грубую одежду из невыделанных звериных шкур. Пещерные люди отчаянно бегут по белой пустыне, пригибаясь, словно для того, чтобы разглядеть отпечатки чьих-то ног на снегу. След приводит их к входу в пещеру — треугольному пролому в груде льда и валунов. Возле пролома след обрывается. Один из первобытных охотников вытянул шею и заглянул в пещеру. Потом оба вошли внутрь.

Стены пещеры изгибались, образуя спиралевидные тоннели. Огромные валуны, из которых состояли эти стены, были усеяны кристалликами льда и искрились в полутьме. Один из охотников зажег принесенный с собой факел и поднял его над головой. Второй схватил первого за руку и указал вперед, туда, где коридор делал поворот. Там, на мягком покрове нетронутого снега, виднелись следы того, за кем они гнались. Факел зашипел, и, словно вторя ему, из темноты донесся какой-то скрежет. Теперь первобытные люди действовали быстро. Впереди пещера разветвлялась на два тоннеля. Ни слова не говоря, каждый из охотников выбрал свой путь.

Первый охотник бесшумно двигался вперед по своему тоннелю. На дальнем конце его он обнаружил отверстие, в которое с трудом мог бы пролезть взрослый человек. Он просунул в дыру свой факел и поводил им из стороны в сторону. Потом ввинтился в отверстие и оказался в следующем зале.

Тут ему пришлось на мгновение остановиться, чтобы перевести дух. Отдышавшись, он поднял факел повыше и огляделся по сторонам. Зал, в котором он оказался, представлял собой почти ровный круг около тридцати футов в диаметре; на стенах таинственно поблескивали кристаллики льда, которые покрывали выступающие внутрь зала пласты обнаженной породы. Один из таких выступов был заметно больше остальных. Первобытный человек посмотрел в направлении этой серебристой полосы, нахмурился и подошел ближе.

В нескольких дюймах от поблескивающего пласта породы он остановился и протянул руку, чтобы потрогать то, что лежало перед ним на полу — тело другого человека, одетого в шкуры. Труп c ног до головы был покрыт коркой льда. Но не успел охотник к нему прикоснуться, как кто-то напал на него сзади.

Первобытный человек с воплем упал, выронив факел. Он инстинктивно свернулся в клубок и прижал к груди руку с выставленным вперед ножом. Но тот, кто сбил его с ног, уже драл своими острыми когтями его одежду. Толстая невыделанная кожа рвалась так легко, словно это была сухая трава. Человек снова закричал. Он кулаком ударил своего противника в лицо, перекатился на бок и вслепую нанес несколько отчаянных ударов ножом. Враг завизжал, и человек почувствовал, как что-то теплое и липкое потекло ему на руки. Пещерный человек со стоном поднялся с каменного пола и, шатаясь, добрался до стены. За его спиной послышалось шуршание и скрежет: тварь пыталась нашарить его в темноте.

Охотник зарычал и снова ударил. Он почувствовал, как его нож рассек шкуру противника, но странное дело — ни костей, ни мышц под шкурой не ощущалось. Впечатление было такое, что нож вязнет в теле врага. Первобытный человек ухнул и рывком высвободил нож.

Но, к несчастью, при этом он слишком резко дернулся. В следующее мгновение он потерял равновесие и упал, а тварь, придавив его к земле, вцепилась когтями ему в бедро. Нож отлетел в сторону. Прежде чем человек успел до него дотянуться, на пол пещеры легла чья-то тень.

Стены, казалось, закружились волчком в отблесках неровного света, но потом свет воссоединился со своим источником — факелом, который держал над головой второй охотник, возникший на пороге зала. Зверь поднял на него взгляд; второй пещерный человек взмахнул ножом, с гортанным криком прыгнул вперед и вонзил оружие в тело страшного существа.

С оглушительным воем когтистая тварь опрокинулась на спину. В следующее мгновение человек навалился на нее, всем весом прижал к полу, чтобы лишить возможности двигаться, и стал наносить удары ножом. Неожиданно зверюга с поразительной силой и проворством отшвырнула человека, и он кубарем покатился по каменному полу пещеры.

Слегка оглушенный, он поднялся на ноги и приготовился отразить нападение, но тварь куда-то исчезла. Он подождал еще немного, стараясь восстановить дыхание, потом посмотрел вниз на своего поверженного товарища. Тот был весь в крови, глаза подернулись пеленой. Он был мертв. Пещерный человек завертелся по сторонам в поисках ускользнувшего врага. Потом пошел дальше по лабиринту тоннелей, вглядываясь во тьму, и в соседнем зале набрел на своего противника. Тварь неподвижно лежала на полу у стены. Человек осторожно приблизился к ней и осветил факелом ее голову. Тварь медленно открыла глаза. На какое-то мгновение взгляды охотника и добычи встретились.

Человек занес нож для последнего удара. Но не успел опустить руку — зверь стремительно вскочил и напал на него. В одно и то же мгновение первобытный человек выронил факел и резко выбросил руку с ножом вперед, вонзив клинок в верхнюю часть туловища врага. Пещера погрузилась во тьму. Но человеку уже не мешала темнота. Он выдернул нож из тела врага и снова ударил, на этот раз сильнее. Тварь забилась на полу, оглашая своды пещеры пронзительными воплями. Человек вслепую наносил удар за ударом, пока зверь не затих без движения.

Тяжело дыша, пещерный человек отошел на несколько шагов от трупа своей жертвы. Он нашарил на полу оброненный факел, снова зажег его и поднес к телу убитой твари. Из ран мертвого зверя сочилась какая-то черная жидкость. Охотник присмотрелся и заметил, что жидкость как будто становится все гуще и обильнее. Чем больше охотник смотрел, тем отчетливее на его лице читалось недоумение.

В полу пещеры была едва заметная трещина. Черная маслянистая субстанция устремилась к ней. Не так, как вода, которая просто растекается, пока вся не окажется на одном уровне, но как нечто живое. Словно зачарованный, смотрел он, как черное масло заполняет трещинку, а потом исчезает в ней. Спустя некоторое время он заметил еще одну странность.

Там, где кровь врага попала ему на грудь, темнели пятна. И вдруг прямо у него на глазах они стали сливаться в одну маслянистую каплю. Он смотрел и непонимающе хмурил брови. Выражение его лица постепенно менялось. Сначала на нем читалась тревога, потом любопытство и, наконец — ужас. Капли черной жидкости ползли вверх по его телу, рукам, бедрам. Он ухнул и принялся стряхивать их, но капли словно прилипли к коже. Он открыл рот и хотел закричать, но не смог издать ни звука.

Блэквуд, Техас

Наши дни

Совершенно неожиданно мальчик провалился в пещеру.

— Стив! Эй, Стив, ты живой? — послышались голоса сверху. Над отверстием, в которое он упал, склонились три других мальчика, и обеспокоено вглядывались вниз.

Несколько дней подряд они вместе с ним строили здесь крепость, рыли и утрамбовывали землю. Позади сверкала под солнцем их строительная площадка. А в нескольких милях к востоку на горизонте сияло закатным блеском небо над Далласом. Поблизости на фоне серовато-коричневой земли протянулись новые типовые застройки — серые и однообразные.

Стив лежал на полу пещеры. Во время своего внезапного падения он зажмурился и теперь осторожно открыл глаза. Вверху над ним зияла большая круглая дыра, у края ее маячило лицо Джереми — самого старшего и бойкого из всей компании. Стив зашевелился и с шумом втянул в себя воздух.

— У меня… у меня… из меня весь воздух вылетел, — проговорил он наконец.

Все с облегчением рассмеялись. Рядом с Джереми возникла физиономия очкастого Джейсона.

— Похоже, ты оказался прав, Стиви, — крикнул он в дыру. — Похоже, тут и вправду пещера.

Джереми отпихнул остальных мальчишек, чтобы не застили.

— Что там внизу, Стив? Есть что-нибудь интересное?

Стив медленно поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов. В темноте что-то блестело — что-то круглое, гладкое, размером приблизительно с футбольный мяч. Мальчик поднял странный предмет и поднес его к свету, чтобы рассмотреть получше.

— Стиви? — снова окликнул Джереми. — Эй, ты чего нашел?

— Человеческий череп, — выдохнул Стив. Он был поражен и немного испуган своей находкой. — Это — человеческий череп! Джейсон крикнул:

— Бросай его сюда, салага! — Стиви был младше его аж на полгода.

Стиви энергично замотал головой:

— Сейчас, жди-дожидайся! Нет уж, я его нашел, так что он будет мой. — Он осмотрелся и в изумлении воскликнул: — Ни фига себе! Да здесь всяких этих костей видимо-невидимо.

Он подобрал несколько костей и снова вернулся в круг света, льющегося сверху через пролом. И тут, посмотрев себе под ноги, вдруг увидел, что стоит в луже какой-то черной маслянистой жидкости, напоминающей нефть. Стив поднял одну ногу, и то, на чем он стоял, потянулось следом за его кроссовкой.

— Вот так номер, — пробормотал он, прижав к себе череп. — Что за…

Он потрясенно замолк, внезапно увидев, что эта “нефть” уже со всех сторон, а не только у него под ногами, и что она сочится изо всех трещин в скале. Нефть двигалась. Двигалась к нему. Черная субстанция поднималась у него из-под ног и заливала его кроссовки. Череп выпал из рук мальчика и отскочил, ударившись о каменный пол пещеры. Стив подтянул штанины шортов и посмотрел на свои коленки.

Под кожей что-то шевелилось, какая-то извивающаяся штучка размером с его палец. Потом он увидел, что она не одна, их количество увеличивалось на глазах, их было уже великое множество, и все они прокладывали ходы у него под кожей и неуклонно двигались вверх по телу. Но страшнее всего было другое: участки тела, по которым проползали пятна черного масла, теряли чувствительность и немели, словно от наркоза. Он уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

— Стиви! — Джереми тревожно вглядывался в темноту. — Эй, Стиви…

Стиви издал странный горловой звук, но не поднял головы. Джереми смотрел на него и не мог понять: дурачится его товарищ, или с ним что-то серьезное. — Стиви, ты так не…

— Стиви? — забеспокоились два других мальчика. — Ты о'кей?

Стиви определенно не был о'кей. Через мгновение голова его запрокинулась так, что он, казалось, смотрел прямо на мальчишек, и в ярком свете палящего солнца они увидели, как глаза Стиви постепенно наполняются темнотой и, наконец, становятся абсолютно, противоестественно черными.

—Эй, люди, — прошептал Джейсон. — Надо линять отсюда.

— Погодите, — сказал Джереми. — Мы должны помочь ему…

Но Джейсон и другой мальчик оттащили его от края пролома. Джереми неохотно поплелся за ними, и его кроссовки громко стучали по пыльной земле.

Сирены надрывались так, словно надеялись перекрыть завывание ветра на равнине. В домах новенького жилого микрорайона начали хлопать двери, и люди стали собираться на ступеньках у подъездов. В конце проезда какая-то женщина в джинсах и темной футболке обхватила себя за плечи, всматриваясь в горизонт, а потом пошла вниз по улице по направлению к тому пустырю, где мальчики обнаружили пещеру.

Пожарные машины были уже там. Из них выскочили два человека в полной спасательной экипировке, отцепили лестницу и поспешили к отверстию, которое указали перепуганные ребятишки. За ними побежали еще несколько пожарников; тут же подъехал капитан и выскочил из своей машины с радио в руке.

— Я — капитан Майлз Кул, — объявил он местным жителям. — Мы проводим спасательную операцию.

Он подошел к отверстию. Трое пожарников уже опустили в него лестницу, и один из них быстро спускался в пещеру. Его шлем блестел в темноте под лучом света, льющегося сверху, а потом вдруг исчез из виду, когда пожарник спрыгнул с нижней ступеньки далеко в сторону.

— Что там у тебя, Джей-Си? — крикнул Кул.

Ответа не было, и мгновение спустя вслед за первым пожарником полезли двое других.

Наверху, под беспощадным солнцем, собралась довольно большая толпа родителей и детей. Капитан Кул стоял молча, с его мужественного лица не сходило выражение крайнего беспокойства. Он напряженно вглядывался в темноту провала и через несколько секунд послал вниз еще двоих.

Внезапно Кул резко поднял голову. Низкий зловещий гул прорезал знойный воздух, и из пылающего заката таинственным образом возник вертолет. Вокруг Кула постепенно собиралось все больше народу, и все как один смотрели на запад. Быстрее, чем это казалось возможным, вертолет приблизился к толпе, резко накренился и закружил над нею. Люди зажимали уши ладонями и прикрывали глаза, спасаясь от клубов пыли, поднятой винтами вертолета, на котором не было никаких опознавательных знаков. Через минуту машина мягко опустилась на выжженную солнцем землю.

“Что за черт? — подумал Кул. — Это еще кто такой?”

В боку вертолета распахнулась дверца, и оттуда выскочили пять человек в белых защитных костюмах. На головах у них были тяжелые шлемы со стеклянными забралами. Они тащили блестящие металлические носилки, накрытые прозрачной пластмассовой полусферой, похожей на панцирь огромного жука. Все пятеро решительно направились к отверстию. Кул кивнул им и пошел было навстречу, но не успел сделать и двух шагов, как из вертолета вылез еще один человек. Он был высок и худощав и в отличие от спасателей одет в белую рубашку с галстуком, который отчаянно развевался на ветру, поднятом лопастями винтов.

— Уберите отсюда этих зевак! — закричал худой, указывая на толпу любопытных, которые как стадо овец двинулись вслед за спасателями. На шее у него болталась пластиковая карточка с надписью: Д-р БенБрауншейг. — Отгоните их подальше!

Кул кивнул и, обернувшись к строю пожарников, ожидающих указаний, заорал:

— Оттесните всех назад, к жилому массиву! Живо! — Потом снова повернулся к Брауншвейгу: — Я отправил за мальчиком своих людей. Мне сказали, что глаза у него внезапно стали черными. Это последнее, что я слышал…

Но Брауншвейг пропустил его слова мимо ушей. Он побежал к пролому. По лестнице уже поднимались его люди, и у них на носилках под прозрачным колпаком лежало обмякшее тело мальчика. При виде носилок Брауншвейг наконец остановился, и под его пристальным взглядом команда спасателей перенесла тело на вертолет. Толпа в молчании смотрела, как вертолет снова поднялся в воздух. Лопасти пропеллера прогнали по равнине волны красноватой пыли, и через минуту вертолет казался уже просто черным пятнышком в румяном закатном небе.

— Это мой мальчик? — раздался женский голос из толпы. — Это был мой мальчик?

Ей никто не ответил. Брауншвейг пошел в сторону домов, и капитан Кул заторопился следом, стараясь не отставать. По шоссе промчалась колонна тяжелых грузовиков, на бортах которых не было указано названия компании, и на перекрестке свернула на дорогу, ведущую к рядам типовых зданий. В кабинах грузовиков сидели люди в темной униформе. Лица водителей были непроницаемы. В авангарде этого грозного каравана, зловеще сверкая в свете заходящего солнца, ехали две огромные белые автоцистерны тоже без эмблем и даже без рекламных надписей. Брауншвейг остановился и, скрестив на груди руки, с напряженным выражением лица стал наблюдать за машинами.

— А как же мои люди? — сердито спросил побагровевший капитан Кул, заглядывая в лицо доктору. — Я послал туда пять человек…

Брауншвейг отвернулся и, не говоря ни слова, пошел от него прочь. Кул яростно махнул рукой в сторону пещеры: — Черт побери, вы слышали, что я сказал? Я послал…

Брауншвейг, словно ничего не слыша, шел к грузовикам, которые припарковались в тупике, выстроившись в один ряд. Какие-то люди официального вида уже вытаскивали из грузовиков палатки и алюминиевые распорки, спутниковые антенны, осветительные приборы, пульты к ним. Местные жители в замешательстве смотрели, как люди в форме достают из грузовиков первый из несметного множества рефрижераторных блоков и тащат его к пролому. Водители продолжали загонять в тупик огромные грузовики, скоро выстраивая барьер, отделяющий место происшествия от посторонних глаз.

Брауншвейг под шумок добрался до автоцистерн и, забившись в щель между ними, тайком достал из кармана сотовый телефон. Нетерпеливо тыкая пальцем в кнопки, он набрал номер, дождался соединения и сказал в трубку:

— Сэр? Произошло то, к чему мы оказались не готовы. — Несколько мгновений он слушал, потом кратко ответил: — Что ж, теперь нам нужно выработать план действий.

Федеральное здание

Даллас, штат Техас

Неделей позже пятнадцать агентов в темных ветровках с эмблемой ФБР бесстрастно смотрели, как над ними кружит уже совершенно другой вертолет. Они стояли на крыше, и глаза у всех были скрыты солнечными очками, отчего лица казались одинаково лишенными выражения. Шестеро держали на поводке доберманов и немецких овчарок; собаки часто дышали, устало высунув языки в тщетной надежде получить облегчение в полуденный зной. Когда вертолет приземлился, они прижали уши, но больше никак не проявили к нему внимания.

С правого борта вертолета открылась дверка, и из кабины вылез единственный пассажир. У него было вытянутое лицо, и, оглядывая мужчин и женщин, стоящих на крыше, он щурил глаза. Это был специальный агент, ответственный за проведение операции, — Дариуш Микод. Выдержав паузу, он твердым шагом направился к ним.

Навстречу ему вышел один из агентов с сотовым телефоном в руке и показал на серую крышу, на которой они стояли,

— Мы эвакуировали людей и прочесали здание снизу доверху. Нигде никаких следов взрывного устройства и вообще ничего похожего.

Микод выслушал его, поджав губы, и спросил:

— Собак запускали внутрь?

Агент кивнул:

— Да, сэр.

— Значит, запустите еще раз.

Мгновение агент смотрел на него, не в состоянии скрыть усталость. Потом ответил:

— Да, сэр, — и снова повернулся к своим подчиненным.

Микод, стоя позади него, всматривался горизонт, заложив руки за спину. Так он стоял минуту или две, изучая знакомые очертания

Далласа, плоскую серебристую громаду безоблачного неба над ним и унылые скопища лестниц, турбин и бетона на крыше соседнего небоскреба.

Вдруг он весь напрягся. Приставив ладонь козырьком ко лбу, медленно подошел к краю крыши и оперся на парапет. Он не произнес ни слова, только плотнее сжал губы, увидев одинокую фигуру, которая возникла из двери на соседней крыше. Даже с такого расстояния ему было видно, с какой решимостью двигается стройная фигурка в ветровке ФБР и как солнечный луч играет на темно-рыжих волосах, доходящих ей до плеч. Микод невольно еще крепче вцепился пальцами в перила ограждения.

На другой крыше специальный агент Дана Скалли вздрогнула, услышав, как за ней захлопнулась дверь. Осторожно спускаясь по ступенькам, она тыкала пальцем в кнопки сотового. Набрав номер, она осторожно осмотрелась по сторонам.

— Малдер? — нетерпеливо произнесла она, прижимая к щеке прохладную трубку телефона, и, помолчав, сказала: — Это я.

В ухе у нее прозвучал голос Малдера:

— Где ты, Скалли?

— Я на крыше.

— Ты что-нибудь нашла?

Она смахнула с кончика носа каплю пота.

— Нет. Не нашла.

— Чем ты недовольна, Скалли?

Скалли потянулась, распрямляя уставшую спину, и нетерпеливо тряхнула головой, словно Малдер находился сейчас прямо перед нею, а не где-то внутри огромного здания.

— Просто я только что отмахала пешком двенадцать этажей, я умираю от жары и от жажды и к тому же, честно говоря, не могу понять, что я здесь делаю.

— Ты ищешь бомбу, — ответил невозмутимый голос Малдера.

Скалли вздохнула:

— Это я знаю. Но человек, который позвонил в полицию, говорил, что заминировано федеральное здание напротив.

— Я думаю, оно застраховано.

Скалли скорчила гримасу и еще выразительнее тряхнула головой. Потом, глубоко вздохнув, начала:

— Малдер, когда террористы по телефону угрожают взорвать бомбу, логическая цель этого предуведомления как раз и состоит в том, чтобы дать нам возможность бомбу найти. Террористы, как правило, редко стремятся на самом деле кого-то убить; их естественное назначение — наводить ужас. Если бы ты изучил статистику, то обнаружил бы, что это типичная модель поведения практически в каждом случае, когда речь идет об угрозе взрыва…

Она сделала паузу и плотнее прижала к уху трубку, так тщательно подбирая слова, словно объясняла что-то крайне отсталому и непонятливому ребенку.

— Если мы не будем действовать в соответствии с теми сведениями, которые дают они сами, Малдер, — если ты проигнорируешь их, как мы с тобой только что сделали, — то велика вероятность, что в случае, если бомба действительно заложена, мы ее не найдем. И тогда могут погибнуть люди…

Она снова остановилась, чтобы перевести дух, и внезапно сообразила, что ее монолог чересчур затянулся, а ответной реплики нет как нет. Слегка повысив голос, она позвала:

— Малдер?..

— А если действовать по наитию? От неожиданности Скалли едва не выскочила из кожи: ей почудилось, что голос раздался не из телефонной трубки, а с расстояния двух шагов. Так оно и было — в тени трансформаторной будки стоял Фокс Малдер. 0н чуть-чуть приподнял бровь, разгрыз семечку подсолнуха, выплюнул шелуху и, отключив мобильник, подошел к Скалли.

— О Господи, Малдер! — простонала Скалли, качая головой.

— Существует еще элемент неожиданности, Скалли, — спокойно сказал Малдер. — Случайные действия непредсказуемы.

Он сунул в рот следующую семечку и продолжал:

— Если мы не научимся предвидеть непредвиденное или ожидать неожиданное, то во вселенной непредвиденных вероятностей мы окажемся во власти любого человека или явления, которое нельзя запрограммировать классифицировать или свести к удобной формуле…

Говоря все это, он подошел к краю крыши. Перегнувшись через перила, он подкинул в воздух оставшиеся семечки и отряхнул руки. На мгновение он замолчал, задумчиво, если не сказать глубокомысленно, глядя вниз, затем обернулся к Скалли и сказал:

— Какого черта мы тут торчим? Тут жарче, чем в пекле.

И прежде чем Скалли успела набрать в грудь побольше воздуху, чтобы дать достойный ответ на это замечание, он уже непринужденно шагал к лестнице, ведущей к двери, из которой несколько минут назад появилась Скалли. Его напарница стояла и смотрела ему в спину, потом сунула сотовый телефон в карман. Едва сдерживаясь, чтобы не усмехнуться, она обогнала его, схватила за руку и повела вверх по ступенькам.

— Я знаю, что это задание наводит на тебя тоску, — сказала она. Последние намеки на юмор в выражении ее лица исчезли. — Но в данном случае нетрадиционное мышление тебе только повредит.

Малдер спокойно посмотрел на нее:

— Это как же?

— Прекрати искать то, чего нет. Секретные материалы закрыли, Малдер. Здесь нужно действовать согласно установленной инструкции. Протоколу, — добавила она, постаравшись придать этому слову угрожающий оттенок.

Малдер медленно покивал головой, словно взвешивая про себя ее слова и раздумывая, прислушаться ли к этому совету.

— Что, если нам позвонить и пригрозить взорвать бомбу в Хьюстоне? — предложил он, склонив голову набок. — По-моему, в “Астрокуполе” сегодня вечер бесплатного пива.

Скалли приоткрыла рот в беззвучном ругательстве и окинула напарника уничтожающим взглядом, но это не возымело действия. Вздохнув, она торопливо прошла мимо него по лестнице и взялась за ручку двери. Раз, другой, третий она попыталась повернуть ручку, но безрезультатно; дверь явно была заперта с другой стороны. Тогда Скалли обернулась к Малдеру.

— Что теперь? — мрачно спросила она. С лица Малдера вмиг слетела озорная улыбка.

— Кто-то запер дверь? — отрывисто спросил он.

Скалли посмотрела на него и снова подергала ручку.

— Вот тебе и предвидение непредвиденного… Она бросила взгляд на солнце и опять пристально взглянула на Малдера. Прежде чем она успела сказать еще что-нибудь, он подскочил к двери и отвел ее руку. Потом повернул ручку, и дверь легко отворилась.

— Как я тебя, а? — с ухмылкой сказала Скалли, прислоняясь к стене. Малдер покачал головой: — Да брось, я не поверил.

— Ну нет! Я тебя наколола, и притом здорово.

— Говорю же, тебе не удалось меня напугать…

Скалли проскользнула мимо него на лестничную клетку, пропустив все его протесты мимо ушей, и направилась к грузовому лифту. Ударив по кнопке вызова, она дождалась приветственного “дзынь” и проговорила:

— Прекрасно удалось. — С лица ее не сходила усмешка. Малдер вперед плечом первым вошел в кабину лифта. — Я видела, какое у тебя было лицо, Малдер. На секундочку ты поддался панике.

Малдер изо всех сил старался сохранить достоинство.

— Панике? — сказал он и покачал головой. — Ты когда-нибудь видела, какое у меня лицо, когда я поддаюсь панике, Скалли?

Лифт остановился. Двери открылись, и в кабину повеяло свежим прохладным воздухом. В вестибюле было полно народу: люди в костюмах с портфелями и пачками бумаг, рассыльные, курьеры в форменной одежде и охранник, со скучающим видом наблюдающий за суетой.

— Только что, — торжествующе ответила Скалли и шагнула в вестибюль. Группа школьников расступилась перед ней; при виде эмблемы ФБР у нее на куртке подростки взволнованно загалдели.

— Так вот, когда я паникую, я делаю такое лицо,— сказал Малдер и изобразил полнейшую невозмутимость. Скалли посмотрела и сказала:

— Да, вот именно такую рожу ты и скорчил. Ты проиграл — тебе платить в буфете. Чертовски хочется пить.

Малдер шел за ней, не обращая внимания на учительницу, тщетно старающуюся загнать своих питомцев в соседний лифт. — Ладно, — неохотно проговорил он. Скалли, скрестив на груди руки, многозначительно посмотрела на дверь, на которой висела табличка: ЗАКУСКИ, НАПИТКИ

Малдер, порывшись в кармане, выудил несколько монет и спросил:

— Ну и чего тебе купить? Кока-колу, пепси? Минералку?

— Что-нибудь сладкое. — Лицо Скалли осветилось торжествующей улыбкой. Малдер горестно закатил глаза и направился в буфет. Он шел медленно, сортируя на ладони горстку мелочи, и вдруг кто-то, выходя из двери, задел его локтем. Это был высокий человек в синей форме продавца, с коротко постриженными волосами. Он едва окинул Малдера небрежным взглядом. Малдер поглядел ему вслед и поспешил войти внутрь, пока дверь не закрылась.

Окон в буфете не было. Малдер обогнул ряд автоматов с закусками и леденцами и подошел к большому, ярко светящемуся чудовищу, специально созданному для того, чтобы извергать из себя банки с прохладительными напитками. Малдер отсчитал необходимую сумму и одну за другой опустил монетки в щель, прислушиваясь каждый раз к звуку, с каким денежка достигала места назначения. Потом нажал на кнопку, отклонился назад на каблуках, и…

Ничего.

— Ну давай же, — простонал Малдер. Он ударил кулаком по передней панели машины — все равно ничего — и наконец снова полез в карман за мелочью. Опустив монетки в автомат, он ткнул пальцем в кнопку — опять никакого эффекта.

— Вот черт!

Он посмотрел на жизнерадостно сияющую выставку банок с напитками и шарахнул по ней обоими кулаками; потом подождал секунду и дал еще один последний залп по кнопке.

Ничего.

Мысленно выругавшись, Малдер отошел подальше от автомата, смерил его свирепым взглядом, после чего обошел его и заглянул упрямцу в тыл. Между машиной и стеной был промежуток примерно в ладонь шириной. Малдер присел на корточки и, нахмурившись, посмотрел в этот зазор.

На полу, свернувшись змеей, лежал тяжелый черный электрический шнур. Штепсель валялся в нескольких дюймах от Малдера. Автомат не был включен в сеть. Малдер поднял штепсель и уставился на него, постепенно начиная понимать, в чем дело. Потом он очень быстро и очень осторожно опустил его обратно на пол и тихонько встал лицом к аппарату, по которому только что молотил изо всех сил. Открыв переднюю панель, он заглянул внутрь и похолодел от ужаса. При воспоминании о том, как он бил кулаками по ярко освещенной витрине, Малдер поморщился, потом повернулся и поспешил к двери. Схватившись за ручку, он попытался ее повернуть — и встретил сопротивление.

— Дьявол, — пробормотал он и принялся трясти и вертеть ручку двери во все стороны… но на самом деле у него не осталось уже ни тени сомнения. Его заперли.

В отчаянии он вытащил свой сотовый телефон и, набрав номер, прижал трубку к уху и снова посмотрел на автомат с напитками. Через миг в трубке раздался голос Скалли.

— Скалли,— Малдер глубоко вздохнул. — Скалли, я нашел бомбу.

Пока его не было, Скалли расхаживала по вестибюлю. Сейчас, услышав эти слова, она остановилась и вытаращила глаза.

— Ты где, Малдер?

— Я в буфете.

Она кивнула, оглядела короткий коридор и пошла вперед. Прислушавшись, она уловила в шуме голосов слабый стук и повернулась к двери с надписью: ЗАКУСКИ, НАПИТКИ

— Это ты барабанишь? — с сомнением в голосе спросила она в телефон и на всякий случай попыталась повернуть ручку.

С другой стороны двери Малдер прижал трубку плечом к уху и забарабанил уже обеими руками.

— Скалли, найди кого-нибудь, кто может отпереть эту чертову дверь!

Скалли покачала головой.

— Меня не проведешь, Малдер.

Малдер отошел от двери и принялся отдирать переднюю панель с автомата.

— Скалли, слушай меня. — В голосе его звучало отчаяние. Он откинул крышку витрины. — Бомба находится в автомате с кока-колой. У тебя есть примерно четырнадцать минут на то, чтобы эвакуировать всех из этого здания.

Скалли вновь недоверчиво покачала головой и снова подергала ручку. Дверь не открывалась. Потеряв терпение, она сказала:

— Ну хватит. Открой дверь.

В ответ раздался еще более сильный стук. Только тут Скалли почувствовала укол страха.

— Малдер? — выдохнула она в трубку. — Скажи, что это шутка.

Голос Малдера прожужжал ей в ухо:

— Тринадцать пятьдесят девять, тринадцать пятьдесят восемь, тринадцать пятьдесят семь…

В то время как он говорил это, Скалли нагнулась, чтобы осмотреть замочную скважину под металлической ручкой двери.

Скважина была запаяна. Скалли прижала к ней большой палец и почувствовала, что металл еще не до конца остыл — запаяли совсем недавно.

— …Тринадцать пятьдесят шесть… Ты не видишь там где-нибудь рядом плана эвакуации, Скалли?

— Отбой, — сказала Скалли. — Сейчас я тебя отсюда вытащу.

В трубке послышался щелчок. Закрыв телефон, Малдер запихнул его обратно в карман куртки и присел на корточки перед автоматом с прохладительными напитками. Внутри было множество круговых панелей, переплетенных проводов, электронных табло с циферками и ряды прозрачных пластмассовых емкостей, заполненных жидкостью, которые присоединялись к чему-то, напоминающему пластиковые кирпичи. В самом центре всего этого дисплей на жидких кристаллах, подмигивая, отображал обратный отсчет времени. Малдер, стараясь побороть страх, смотрел на него и думал: У эксперта уйдет значительно больше тринадцати минут на то, чтобы определить, как хотя бы подступиться к этой бомбе.

В это время в вестибюле здания Скалли подбежала к конторке охранника и тоном, не терпящим возражения, произнесла:

— Нужно эвакуировать людей и полностью очистить здание за десять минут! — она рубанула ладонью воздух перед носом старшего из охранников и заорала: — Вы должны немедленно позвонить в отдел пожарной охраны и сказать, чтобы они перекрыли центр города в радиусе одной мили вокруг здания.

Начальник охраны вытаращил на нее глаза.

— За десять минут?

— НЕ РАССУЖДАЙТЕ! — прикрикнула на него Скалли. — ПРОСТО БЕРИТЕ ТЕЛЕФОН И ДЕЛАЙТЕ, ЧТО ВАМ ГОВОРЯТ!

Но люди, услышав ее, уже выбегали из вестибюля на улицу, и Скалли ушла прежде, чем начальник охраны успел возразить или потребовать объяснений. Достав телефон, она поспешно набрала уже совсем другой номер.

— Говорит специальный агент Дана Скалли. Мне нужно поговорить со спецагентом Микодом. Он проверяет не то здание…

Она остановилась возле вращающихся дверей, выходящих на улицу, и вдруг увидела, что у ворот уже тормозят темные, без опознавательных знаков фургоны и автомобили. Из них посыпались агенты в ветровках с эмблемой ФБР, и среди них — Дариус Микод.

— Где бомба? — крикнул он Скалли, вбегая в вестибюль. Вокруг испуганно шумела толпа служащих, которые спешили покинуть здание. Учительница криками подгоняла школьников; дети взволнованно зашумели: они никогда не видели столько агентов ФБР, им было ужасно интересно, как они будут работать. Сквозь стеклянную стену Скалли увидела, как к зданию подкатывают пожарные машины и целая вереница городских автобусов. Вроде бы все шло, как полагается, но у нее вдруг возникло странное ощущение, что ситуация выходит из-под контроля.

Она не позволила себе поддаться панике и повернулась к Микоду:

— Малдер нашел ее в торговом автомате. И кто-то запер его в том же помещении, где находится бомба.

Микод окликнул одного из агентов, которые направляли толпу к выходу:

— Пусть Кейси возьмет газовый резак! Бомба в буфетной! — и снова обернулся к Скалли. — Показывай дорогу, — скомандовал он.

— Вот сюда…

Комната без окон показалась Малдеру тюремной камерой, когда он присел перед торговым автоматом и застывшим взглядом уставился на его взрывоопасную начинку и неотвратимо сменяющие друг друга красные цифры на дисплее.

7:00

Семь минут — вот и все, что ему осталось. Что будет потом… Об этом лучше не думать.

Он смахнул с подбородка бусинку пота и трясущимися руками стал доставать из кармана сотовый телефон, но как раз в этот миг раздался звонок. Малдер вскочил на ноги и с облегчением включил телефон.

— Скалли? Помнишь ту рожу, которую я тебе демонстрировал десять минут назад? У меня сейчас как раз такая физиономия.

— Малдер, — голос Скалли было трудно расслышать сквозь доносящиеся из трубки крики и причитания толпы в вестибюле, — отойди подальше от двери. Сейчас мы тебя вытащим.

Он отошел подальше, и в ту же секунду яркое бело-голубое пламя с шипением начало неровно очерчивать контур металлической двери. Сквозь щели сочился серый дым, и комнату заполнила вонь раскаленного металла. Дверные петли сначала стали огненно-красными, потом почернели. Пламя закончило обрисовывать дверь, Малдер услышал серию ударов и чей-то вопль: “Берегись!”, а потом дверь с грохотом упала на пол.

— Малдер… — начала Скалли, но тут же умолкла: Микод протиснулся мимо нее и, передав другому агенту газовый резак, взял у него здоровенный чемодан с инструментами. Она вошла в помещение вслед за ним, и с ней вошли еще три агента — специалисты по обезвреживанию взрывных устройств. Все сгрудились возле автомата, рядом с которым стоял Малдер, пристально глядя на дисплей с цифрами.

4:07

Малдер покачал головой:

— Кто-нибудь, скажите мне, что внутри этих канистр обыкновенная газировка.

Микод осторожно поставил чемодан с инструментами на пол и наклонился к автомату.

— Нет. Это именно то, о чем ты подумал. Десять галлонов астролита. — Он скривил губы, рассматривая бомбу, и, не оборачиваясь, скомандовал: — Ладно. Всем покинуть помещение и очистить здание.

Малдер нахмурился:

— Кто-нибудь должен остаться с вами.

— Я отдал приказ, — отрезал Микод, по-прежнему ни на кого не глядя. — А теперь валите отсюда, да поживее.

Скалли встала позади него и спросила:

— Вы сможете ее обезвредить?

— Думаю, что смогу. — Микод открыл чемодан и достал оттуда кусачки. Другие агенты, кивнув друг другу, быстро вышли из комнаты.

Микод закатал рукава ветровки и пощелкал кусачками. Малдер смотрел на него с сомнением.

— У вас осталось примерно четыре минуты на то, чтобы признать свое поражение и тоже уйти.

Микод резко повернулся к нему:

— Вы слышали, что я сказал? — Голос его слегка дрожал, во взгляде была лихорадочная сосредоточенность.

— Пойдем, Малдер, — пробормотала Скалли. — Давай скорее.

Она двинулась к двери. Малдер задержался и еще раз взглянул на Микода.

Но того сейчас занимала исключительно бомба. Наконец Малдер повернулся и вслед за Скалли вышел в коридор. Оставшись один, Микод аккуратно положил кусачки на колено, но больше ничего не стал делать. Он просто сидел и смотрел на бомбу. Только смотрел.

Снаружи из здания был эвакуирован последний человек. Школьники, подгоняемые учительницей, спешили к одному из городских автобусов, другие автобусы в сизом дыму выхлопов уже отъезжали от ограждения. Люди бежали через площадь подальше от заминированного здания, туда, где был наскоро установлен полицейский кордон. Полицейские в синей форме отчаянно махали им, чтобы они поторапливались.

— Бегом, быстрее! — надрывались мегафоны, перекрывая вопли перепуганной толпы.

Площадь перед зданием уже почти опустела. Последние автобусы с ревом отъезжали вслед за пожарными и полицейскими машинами; остались только единственный патрульный автомобиль и анонимный седан, которые еще только разворачивались в сторону выезда. Заскрипели вращающиеся двери, и Скалли с Малдером выскочили из здания и бегом бросились через площадь к поджидающим автомобилям. Вдруг Малдер резко сбавил скорость, а потом и вообще остановился. Прикрыв глаза от солнца, он посмотрел через плечо на здание.

— Ты чего? — закричала Скалли, заметив, что он отстал. — Малдер?

Из вращающихся дверей выскочила одинокая фигура в ветровке с эмблемой ФБР: последний агент покинул здание.

— Все чисто! — крикнул он на бегу. Малдер, казалось, его не услышал; он стоял и смотрел, словно здание гипнотизировало его.

— Что-то не так…

Скалли подскочила к нему.

— Малдер?

Полицейская машина просигналила им и отъехала. Агент ФБР, сидевший в последнем оставшемся автомобиле, в недоумении глядел на Малдера, а потом закричал Скалли:

— Чего он встал?!

— Тут что-то не так, — повторил Малдер, словно про себя. Скалли тряхнула головой и схватила его за руку.

— Малдер! Скорей в машину! — Агент в седане яростно махал им рукой. — Нет времени, Малдер!

Скалли потащила Малдера за собой к автомобилю. Он все норовил на ходу извернуться, чтобы посмотреть через плечо.

— Микод… — тихо проговорил он.

А в злополучной комнате Микод убрал кусачки в чемодан с инструментами и защелкнул замки. Потом он уселся на чемодан и снова уставился на дисплей на жидких кристаллах.

:30

Он смотрел, как утекают последние секунды, но по-прежнему ничего не предпринимал. Наконец он уронил голову на грудь, но даже в этот момент отчаяние не захлестнуло его. Он до последней минуты оставался предан Бюро.

Снаружи немилосердно палило солнце.

— Малдер! — снова крикнула Скалли. Он наконец послушался и поспешил к автомобилю.

— Садитесь скорее, ради Христа, — прошипел агент, стоящий у открытой двери со стороны водительского сиденья. — Она в любую секунду может…

Малдер шмыгнул на заднее сиденье, Скалли села спереди, и машина тронулась. Они обернулись, чтобы посмотреть через заднее стекло. Казалось, не машина едет прочь от здания, а здание пятится от них — десять ярдов, двадцать… Слишком медленно.

И вдруг оно взорвалось. Огромный шар багрового пламени вырвался с нижнего этажа и на глазах разросся до такого размера, что заслонил весь горизонт. В тот же миг наружу вместе с дымом вылетели искореженные обломки арматуры и брызги битого стекла. Раздался оглушительный грохот. Скалли закричала, но ее голос потонул в ужасающем реве. Она ударилась плечом о дверцу, когда взрывная волна бросила их автомобиль на какую-то машину, припаркованную на улице. Седан медленно задрал корму, встал на передние колеса, а потом с лязгом опустился; со всеми машинами вокруг них произошла та же история. Послышался громкий треск, и небьющееся заднее стекло мелкими гранулами осыпало сиденья и пассажиров.

— Все целы? — проорал водитель, перекрывая грохот.

— Ка… кажется, да, — выдохнула Скалли.

Снаружи весь асфальт был усеян осколками стекла. В воздухе — словно в замедленной съемке — клубились в плавном танце почерневшие обломки, пепел, искореженные куски металла и горящей пластмассы. Малдер и Скалли в ужасе смотрели, как уцелевшая сторона здания возникла из дыма, и стало видно, как внутри него по пустым коридорам проносится пламя, оставляя за собой руины. От первого этажа и до самой крыши бушевал пожар. Вдалеке завыли первые сирены.

На заднем сиденье седана Малдер помотал головой, вытряхивая из волос блестящие осколки небьющегося стекла. Потом медленно высунулся в разбитое боковое окошко и открыл дверь. Он выбрался из машины, и Скалли последовала его примеру. Их обоих трясло. Молча глядели они на пожар, на осколки стекла и на летающие по воздуху клочья горящей бумаги.

— В следующий раз покупать воду поймешь ты, — мрачно сказал Малдер.

Штаб-квартира ФБР

Эдгар-Гувер-Билдинг

Вашингтон, округ Колумбия

На следующий день

Надпись на двери гласила:

КАБИНЕТ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ОТЧЕТОВ

В этом самом кабинете, нервно ерзая на стуле, сидела Скалли. Поскольку место рядом с ней слишком вызывающе пустовало, ей стоило больших усилий сосредоточиться на том, о чем говорилось в комнате.

— Принимая во внимание, что Уэйко и Руби Ридж…

Скалли закусила губу. Это был важный, слишком важный отчет, чтобы Малдер на него опоздал; но и сама Скалли едва успела прийти вовремя: после бессонной ночной дороги из Далласа обратно в округ Колумбия она смертельно устала. Перед нею за длинным столом сидели шесть помощников директора. Они с важным видом копались в своих бумагах и время от времени с достоинством прокашливались. Во главе стола переговоров восседала помощник директора Джана Кассиди и вещала с видом человека, который держит судьбы мира в своих сильных и очень ухоженных руках. У нее были безупречно уложенные волосы — крашеные, но так хорошо, что цвет их казался вполне натуральным.

— …поскольку катастрофическое разрушение общественной собственности и человеческие жертвы в результате террористических акций…

Сидящий рядом с Кассиди помощник директора Уолтер Скиннер спокойно взглянул на Скалли и на мгновение задержал взгляд на пустующем стуле Малдера. За свою жизнь Скиннер немало времени провел в этом зале. Скалли и Малдер находились в его непосредственном подчинении с тех самых пор, как начали работать вместе. Он старался по возможности вступаться за них, когда возникали какие-то неприятности, но сегодня, учитывая отсутствие Малдера, это была непростая задача. Скалли то закидывала ногу на ногу, то прятала ноги под стул, то сплетала и расплетала на коленях пальцы рук и изо всех сил старалась не оглядываться на дверь.

— Многие детали операции до сих пор не до конца ясны, — сказала Кассиди. Взгляд се холодных голубых глаз уперся в Скалли, и она многозначительно добавила: — Некоторые агенты еще не представили своих докладов или представили их отрывочно, без удовлетворительного отчета о событиях, в результате которых произошел взрыв в Далласе. По министр юстиции и генеральный прокурор потребовали от нас дать точную картину случившегося, чтобы они могли сделать официальное заявление.

И тут Скалли услышала тот звук, который так напряженно ждала: приглушенный скрип открываемой двери и знакомые шаги. Она обернулась и увидела Малдера. Его свежеизмятый пиджак с трудом выполнял свою функцию ѕ скрыть тот факт, что на его хозяине та же рубашка, что и вчера. Лицо Малдера было перекошено, как у человека, который понимает, что опаздывает на собственные похороны. Скалли не посмела улыбнуться, но почувствовала, что на сердце у нее становится легче от того, что Малдер выдвигает стул рядом с ней. Он не произнес ни слова, только взглядом поприветствовал Скалли и тут же сосредоточил все внимание на Кассиди. Та глянула на них весьма неласково и, не дожидаясь, пока Малдер сядет, продолжала:

— По нашим сведениям, во время взрыва погибли пять человек. Специальный агент Дариуш Микод, который пытался разрядить взрывное устройство, скрытое в торговом автомате, трое пожарников из Далласа и маленький мальчик.

Рука Малдера застыла на спинке стула. Он быстро взглянул на Скалли, но та лишь приподняла бровь в знак того, что существование жертв среди населения для нее тоже явилось новостью. Малдер решительно покачал головой:

— Извините меня, — обратился он к Кассиди, стараясь говорить ровным тоном. — Разрешите уточнить: пожарники и мальчик — они были в здании?

Прохладный взгляд Кассиди стал ледяным.

— Агент Малдер, так как вы оказались не состоянии прибыть на это собрание вовремя, я хотела бы попросить вас покинуть зал, чтобы мы могли услышать факты в изложении агента Скалли. Таким образом она будет избавлена от необходимости терпеть вашу непочтительность, которую вы выражаете остальной части присутствующих.

Малдер без тени смущения глядел ей в глаза.

— Нам сказали, что в здании никого не осталось.

— Придет и ваша очередь докладывать, агент Малдер. — В холодном тоне Кассиди прозвучало предостережение, и она жестом указала на дверь: — Выйдите, пожалуйста.

Малдер сглотнул и в первый раз с того времени, как вошел в зал, посмотрел на других помощников директора. Единственный, кто ответил ему сочувствующим взглядом, был Скиннер, но и к его сочувствию тоже примешивалось предостережение. Помощник директора неоднократно был свидетелем того, как Малдер пытался нарушить жесткие правила, принятые в Бюро. Скиннер вообще мало что мог для него сделать, и было очень маловероятно, что он сумеет помочь Малдеру непосредственно в эту минуту.

Но попытка не пытка. Малдер показал на папку, лежащую на столе перед Джаной Кассиди, и, стараясь не терять спокойствия, сказал:

— В ваших документах говорится, что именно мы с агентом Скалли нашли бомбу…

Кассиди снова показала на дверь.

— Спасибо, агент Малдер. Мы скоро вас вызовем.

Малдер сдался и, задвинув стул на место, вышел из комнаты. Скалли посмотрела ему вслед. Через мгновение Уолтер Скиннер поднялся со своего места, спокойно извинился, сказал, что ему необходимо отлучиться, и вышел за Малдером в холл.

Он застал своего подчиненного у стеклянной выставочной витрины, где тот задумчиво рассматривал награды метких стрелков.

— Присядь, — сказал Скиннер, показав на бежевую банкетку. — На это уйдет несколько минут.

— На что “на это”? — рассеянно спросил Малдер.

— На разговор с агентом Скалли, — ответил Скиннер и повторил свой риглашающий жест.

Малдер плюхнулся на банкетку. Скиннер сел рядом с ним.

— О чем они ее расспрашивают?

— Они хотят, чтобы Скалли рассказала все по порядку. Главным образом их интересует, почему она была в другом здании.

— Она была там со мной.

Скиннер внимательно посмотрел на Малдера и покачал головой.

— Ты, очевидно, не понимаешь, что не происходит? — тихо сказал он. — Даллас причинен ущерб в размере сорока миллионов долларов. Есть погибшие. И мы пока не можем назвать подозреваемых. Так что в первую очередь всех волнует то, что взрыв можно было предотвратить. То есть что ФБР не выполняет свою работу.

Глаза Малдера сузились.

— И они хотят свалить все на нас?

— Агент Малдер, мы знаем, что, если бы не ты и агент Скалли не взяли на себя инициативу искать бомбу в соседнем здании, число жертв было бы в сто разј

— Но дело, разумеется не в том, сколько человек мы спасли. — Малдер сделал паузу, смакуя иронию. — Дело в том, сколько мы не спасли.

Скиннер кисло усмехнулся и изрек:

— Если уж тебе кажется, что это плохо, то это тем более плохо для ФБР.

Рука Малдера сама собой сжалась в кулак.

— Если хотят кого-то обвинить, пусть обвиняют меня. Скалли этого не заслужила.

— В эту минуту она говорит то же самое о тебе.

Малдер покачал головой.

— Я нарушил протокол. Я прервал контакт с Микодомј

Он промолчал, вспоминая выражение лица Микода, когда тот смотрел на начиненный взрывчаткой торговый аппарат, и мигнул, чтобы отогнать видение.

— Я — я пренебрег первейшим правилом и оставил его одного со взрывным устройством…

— Агент Скалли говорит, что это она приказала тебе покинуть здание. Что ты хотел вернуться…

— Послушайте, она была…

Но он не успел договорить, поскольку в этот момент открылась дверь. Мужчины обернулись на звук и увидели Скалли. Взгляд, который она бросила на Малдера, ясно говорил, что вне зависимости от того, что именно происходило внутри кабинета профессиональных отчетов, гладко это не прошло. Она глубоко вздохнула, потом стремительно подошла к банкетке.

— Вас зовут, сэр, — сказала она Скиннеру.

Скиннер бросил последний взгляд на Малдера, потом встал и, поблагодарив Скалли, вернулся в зал. Скалли смотрела, как за ним закрывается дверь с таким выражением, словно это причиняло ей боль. Малдер некоторое время пристально вглядывался в ее лицо, потом сказал:

— Не знаю, что ты им говорила, но не нужно меня защищать.

Скалли покачала головой.

— Все, что я им сказала, — чистая правда.

Малдеру показалось, что она прячет от него глаза.

— Они пытаются нас разделить, Скалли. — Он повысил голос. — Мы этого не допустим.

Только теперь Скалли пристально посмотрела прямо в глаза своему напарнику.

— Они уже разделили нас, Малдер. Они нас расщепили.

Малдер долго непонимающе смотрел на нее и наконец спросил:

— Что? О чем ты говоришь?

— Послезавтра мне дадут новое назначение.

Малдер был поражен.

— Почему?

Скалли со вздохом опустилась на банкетку.

— Я думаю, ты понимаешь. Они процитировали мне историю вопроса, начиная с 1993 года.

— Но ведь они сами назначили нас напарниками… — горячо возразил Малдер.

— Потому что им было нужно, чтобы я доказала несостоятельность твоей работы, — перебила его Скалли, — дискредитировала твои исследования паранормальных явлений. Но я думаю, что дело даже не в этом…

— Ты здесь ни при чем, Скалли. — Малдер смотрел на нее настойчиво, почти умоляюще. — Они это сделали из-за меня.

— Они ничего не делали, Малдер. — Скалли глядела в сторону, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Я бросила медицину, потому что думала, что в ФБР легче себя проявить и сделать карьеру. Когда меня завербовали, мне сказали, что женщин в Бюро всего девять процентов. Мне казалось, что это не помеха, а, наоборот, возможность отличиться. Но не тут-то было. И теперь, даже если меня отправят в Омаху, или Вичиту, или в какой-нибудь другой штаб, где, я уверена, можно сделать хорошую карьеру, — это больше не представляет для меня того интереса, как раньше. После того, что я видела и делала, мне тошно даже думать об этом.

Она затихла и уставилась на свои руки. Малдер не мог поверить тому, что только что услышал.

— Ты… уходишь?

Скалли немного помолчала, потом пожала плечами.

— Не вижу больше причин оставаться… — Она обернулась и пристально поглядела на Малдера ясными голубыми глазами. — Возможно, тебе тоже следует спросить себя, нужно ли тебе все это.

Дверь позади них заскрипела и распахнулась. Малдер оглянулся, все еще ошеломленный словами Скалли, и увидел Скиннера, который стоял в коридоре и жестом подзывал его к себе.

— Агент Малдер. Зовут.

Скалли печально посмотрела на него.

— Прости, — тихо сказала она. — Удачи тебе.

Он повернулся к ней и подождал, не скажет ли она еще что-нибудь. Он хотел дать ей шанс изменить решение, предложить лучшее объяснение, все что угодно. Но Скалли ничего больше не сказала. Наконец Малдер встал и пошел в кабинет вслед за Скиннером. Теперь лицо его выражало отчаяние. Скалли проводила его взглядом. Прежде чем он вошел в дверь, она окликнула его. Малдер обернулся, но она только подняла и показала ему пиджак, который он забыл. Малдер подошел и взял его.

Только после того как за ним закрылась дверь, она отказалась от своего решения и издала громкий вздох, больше напоминающий всхлип.

Бар Кейси

Юго-восток Вашингтона

Округ Колумбия

У Кейси никогда не бывало много народу в будние вечера. Несколько завсегдатаев, правительственные служащие, которые наудачу забредали сюда с Мэл, прежде чем сесть в метро и на последнем поезде отчалить к себе в Фоллз-Черч, или Силвер-Спринг, или в Бетезду. Малдер торчал здесь с четырех часов вечера, и барменша уже спрашивала себя, когда же он наконец утолит жажду и пойдет домой.

— Я бы сказала, что сегодня ты несколько превысил свою минимальную дневную норму, — сказала она, наливая в низкий стакан очередную дозу текилы. Поставив стакан перед ним на стойку, она улыбнулась, отвела назад прядку обесцвеченных волос и убрала бутылку.

Фокс Малдер сидел перед ней на высоком табурете, уставясь на липкие кольца, оставленные стаканами на темной полированной поверхности стойки. Тусклый свет ламп золотил грани четырех пустых низких стаканов. Барменша придвинула ему полный стакан. Малдер с глубокомысленным видом повертел его в руках, залпом осушил, со стуком поставил на стойку и облизнул облитые текилой пальцы. При этом он спьяну сбил пустые стаканы, и девушка за стойкой едва успела их подхватить.

— Придется тебе поучиться поднимать такие тяжести, — заметила она, поглядывая на него с некоторым беспокойством: этот парень явно не из тех, кто имеет большой опыт по части выпивки.

Малдер склонил голову набок, словно раздумывая над ее советом, потом махнул барменше, чтобы налила ему еще. Девушка наполнила пустые стаканы, заинтригованная его задумчивым молчанием.

— Тяжелый день? — рискнула спросить она.

— Угу. — Голос Малдера звучал непривычно низко.

— Женщина?

Он отрицательно покачал головой.

— Работа?

Малдер кивнул. Барменша посмотрела на него сочувственно, но он снова указал пальцем на бутылку текилы, и всю ее симпатию как рукой сняло.

— Ты уверен? — спросила она. Он не сводил с бутылки настойчивого взгляда, и барменша с большой неохотой налила ему еще порцию. Малдер опрокинул содержимое стакана в рот и слегка передернулся, когда текила обожгла ему горло. Потом он с маху поставил стакан на стойку и, сев вполоборота к залу, закрыл глаза, чтобы справиться с головокружением. Когда через минуту он открыл их снова, то увидел, что на другом конце стойки сидит незнакомец и смотрит прямо на него. Мужчина был немолод, вероятно, лет шестидесяти с небольшим. У него было широкое, обветренное лицо, и одет он был в старый летний полотняный бруковский костюм того же цвета, что и немногочисленные пока седые волосы у него на висках. Малдер посмотрен на него мутным взглядом, лишенным всякого любопытства, и снова повернулся к девушке за стойкой.

— Еще.

Она неохотно плеснула ему новую порцию, а потом принялась собирать пустые стаканчики и складывать их в пластмассовый таз.

— Чем ты занимаешься? — спросила она Малдера в надежде, что разговор отвлечет его от поглощения спиртного.

— Чем я занимаюсь? — Малдер посмотрел на барменшу и с готовностью кивнул. — Я — ключевая фигура в бесконечной правительственной шараде. Заноза в заднице для начальства. Объект насмешек для равных по положению. Они называют меня Чудик. Чудик Малдер…

Что ж, ничего удивительного, ведь когда он был еще маленьким мальчиком, пришельцы похитили его сестру, он видел это собственными глазами. Теперь он гоняется за маленькими зелеными человечками со значком в одной руке и с пистолетом в другой, взывая к небесам и вообще ко всем, кто готов его слушать…

С лица барменши сошло сочувственное выражение. “Ты, парень, какой-то ненормальный или наркоман”, — вот что означало ее сдержанное молчание.

— У нашего правительства есть манера говорить правду, в то же время не разглашая секретов. Мол, небо падает, и когда оно брякнется, будет величайшая в истории человечества дерьмовая буря. Буря столетия.

Он закончил свою тираду и одарил барменшу горькой улыбкой.

Она ответила ему суровым взглядом и быстро выхватила у него из-под носа стакан, который только что наполнила.

— Думаю, с тебя хватит, Чудик. — Она бухнула стакан в мойку и начала выписывать счет.

— Почему хватит?

— Похоже, восемьдесят шесть — твое счастливое число.

Малдер печально посмотрел на нее. Никто ему не верит.

— Это самое одинокое и грустное число.

Она покачала головой и решительно придвинула ему счет.

— Сожалею. Для тебя мы уже закрылись.

Малдер равнодушно пожал плечами и соскользнул с табурета. Он слегка покачнулся и инстинктивно оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил его нетвердой походки. Но барменша уже отвернулась, а пожилого незнакомца не было у стойки. Малдер сделал шаг к дверям, но вспомнил про счет и вернулся. Выложив на стойку несколько банкнот, он вперевалку прошел к двери и вышел в коридор, где находились туалеты. На двери мужского туалета была пришпилена записка:

не работает

— Вот черт, — пробормотал Малдер.

Он подергал ручку двери в женский туалет, и оттуда послышался раздраженный голос.

— Извините, — поспешно сказал Малдер. Собрав последние остатки мозгов, он повернулся, поковылял по коридору к запасному выходу, ведущему в переулок, и вышел наружу.

Возле кирпичной стены на заднем дворе бара он нашел укромное местечко и расстегнул ширинку. Через несколько мгновений у него над ухом неожиданно раздался голос:

— Так вот чем занимается ФБР?

— Что?!!

— Держу пари, Бюро обвиняет тебя в том, что в Далласе ты этим самым и занимался.

Малдер застыл на месте, увидев человека, шагнувшего к нему из тени. Все тот же пожилой мужчина в полотняном костюме, который пялился на него у стойки.

Незнакомец криво улыбнулся Малдеру и спокойно встал рядом.

— И что теперь? — осторожно спросил Малдер, не прерывая своего занятия.

— Стоять и держаться за конец, пока другие будут взрывать бомбы где и когда им вздумается.

Незнакомец засмеялся, и Малдер заглянул ему в лицо.

— Мы знакомы?

— Нет. Но я довольно давно слежу за твоими успехами. С тех пор, как ты был молодым, многообещающим агентом. Когда ты еще не…

— Вы шли за мной сюда с какой-то определенной целью?

— Да. С определенной целью. — Он повернулся к Малдеру спиной и тоже расстегнул штаны. — Меня зовут Куртцвайль. Доктор Элвин Куртцвайль.

Малдер нахмурился, стараясь не обращать внимания на навязчивого доктора. Он застегнул молнию на брюках и собрался уйти.

— Старый друг твоего отца. — Куртцвайль обернулся через плечо и улыбнулся, увидев, как изумленно вытянулось лицо Малдера. — По Госдепартаменту. Мы были с ним чем-то вроде попутчиков, так бы я сказал. Но я разочаровался в нашем общем пути быстрее, чем он.

Куртцвайль помолчал, давая Малдеру возможность переварить эту информацию.

Лицо Малдера стало каменным. Он быстро подошел к двери, через которую вышел из бара, и рывком распахнул ее.

Куртцвайль закончил отдавать природе дань, застегнулся и последовал за Малдером внутрь. Он догнал его возле вешалки, где Малдер возился со своей курткой.

— Как вы меня разыскали? — спросил Малдер. Он казался скорее уставшим, чем сердитым. Куртцвайль пожал плечами:

— Слышал, что ты временами сюда заходишь. Предположил, что сегодня тебе захочется надраться…

— Вы репортер?

Куртцвайль покачал головой и снял с крючка свой плащ.

— Я доктор, и, если не ошибаюсь, я это уже говорил. Практикующий врач.

— Кто вас прислал?

— Я пришел по собственной инициативе. После того как прочел о взрыве бомбы в Далласе.

Малдер окинул Куртцвайля оценивающим взглядом. У доктора были умные, чуть слезящиеся глаза, и он постоянно кривил губы.

— Хорошо, если вы хотите что-то мне сообщить, у вас есть время, пока я ловлю такси, — сказал он и направился к выходу.

Прежде чем Малдер успел выйти на тротуар, Куртцвайль ухватил его за руку.

— Они хотят повесить Даллас на тебя, агент Малдер. — Тон его не был обличительным. Скорее он говорил примирительно, даже печально — как доверенный слуга семейства, приносящий известие о чьей-то кончине. — Но ты ничего не мог сделать. Никто не смог бы ничего сделать, чтобы предотвратить этот взрыв… Потому что истина заключается в том, о чем ты никогда бы не подумал. Никогда бы даже не заподозрил такого.

Малдер смотрел на него с искаженным от гнева лицом. Он вырвался и сошел на тротуар, но Куртцвайль упорно шел за ним.

— И в чем же она, эта истина? — грозно спросил Малдер.

Куртцвайль догнал его и пошел рядом.

— Специальный агент Дариуш Микод вообще не пытался и не собирался пытаться обезвредить бомбу.

Малдер остановился и, покачиваясь, постоял на бордюре. Л'Энфант Плаза была пуста. Только промытые дождем улицы и пустые газетные автоматы. Невдалеке вырисовывались уродливые контуры правительственных зданий, и несколько желтых такси с надеждой на клиентов катили по авеню Конституции. Малдер с отвращением посмотрел по сторонам, обернулся к Куртцвайлю и недоверчиво сказал:

— Ну да, он просто дал ей взорваться.

Куртцвайль подергал себя за воротник плаща.

— Какой вопрос ты должен был задать себе в первую очередь? На какой вопрос никто из вас даже не попытался найти ответ? Это же элементарно. Почему именно это здание? Почему не федеральное?

Малдер поморщился, как от боли.

— Федеральное здание слишком хорошо охраняется…

— Нет. — Голос Куртцвайля зазвучал с большей настойчивостью, поскольку Малдер уже шагнул на проезжую часть и поднял руку, чтобы остановить такси. — Они заложили бомбу в другое здание, потому что в нем тоже были федеральные конторы. У Федерального Агентства по Контролю Чрезвычайных Ситуаций там был временный карантинный штаб. Как раз в этих комнатах и были найдены тела. Но именно этого…

Подъехало такси. Куртцвайль обошел лужу и встал рядом с Малдером.

— …ты не знал. И ты бы никогда не догадался это проверить.

Малдер уже открыл дверцу машины и нагнулся, чтобы залезть внутрь. Куртцвайль пристально глядел на него — не с сочувствием, а настойчиво, почти с вызовом.

— Эти люди уже были мертвы.

Малдер мигнул.

— До того, как бомба взорвалась?

— Об этом я тебе и толкую.

Малдер посмотрел на него и покачал головой:

— Микод двадцать два года в Бюро, он ветеран и…

— Микод был человеком, для которого верность превыше всего. Люди, которым он был предан, знали, что делают. Они взорвали это здание в Далласе, чтобы кое-что скрыть Возможно, они даже сами до конца не представляли себе, что именно.

Куртцвайль прислонился к борту такси и выжидающе посмотрел на Малдера. Тот медленно покачал головой, но теперь уже не с недоверием, а как человек, который не торопится дать ответ на загадку.

— Вы хотите сказать, что они сровняли с землей целое здание, чтобы скрыть трупы троих пожарников?

Куртцвайль торжествующе ударил кулаком по кузову машины — наконец-то он услышал правильный ответ!

— И еще — одного маленького мальчика. Советую тебе навестить морг, в который перевезли тела жертв. Может быть, после этого тебе что-нибудь станет ясно.

Малдер молча сел в машину и хлопнул дверью. Посмотрев на водителя, он сказал:

— Отвезите меня на Арлингтон. — Потом высунулся из окна и смерил Куртцвайля сердитым взглядом. — Я думаю, все это чушь, — сказал он.

— Да неужели? — спокойно спросил Куртцвайль. Он похлопал по крыше такси и отошел подальше. Пока машина не скрылась из виду, он так и стоял, глядя ей вслед. — Неужели ты и вправду так думаешь, агент Малдер? — повторил он в задумчивости.

А Малдер, сидя в такси, наклонился вперед и хмуро сказал:

— Я передумал. Поехали в Джорджтаун.

Дана Скалли лежала в постели, уставясь в потолок невидящим взглядом. Несмотря на усталость, она никак не могла уснуть; по правде говоря, она ничего не могла делать, только лежать и бесконечно прокручивать в памяти события последних двух дней: взрыв в Далласе и его разрушительные последствия, бесконечное совещание, после которого ее карьера в Федеральном Бюро Расследований так бесславно завершилась. За окном слышался шум дождя, который в обычное время действовал на нее успокаивающе, но сегодня ночью казался ей просто еще одним выговором, еще одним напоминанием о том, что оценка, которую ей выставило Бюро и — что еще хуже — которую она выставила себе сама, очень невысока.

Да и о Малдере можно сказать то же самое. При мысли о напарнике Скалли вздохнула и закрыла глаза, борясь с отчаянием, которое было так сильно, что даже слезы не шли. Об этом было просто невыносимо думать…

Не лезь ты в это дело, говорил ей внутренний голос, пытаясь направить ее мысли на что-нибудь другое. Но Скалли только закусила губу.

Я все равно уже по уши увязла в этом деле, подумала она.

Дождь барабанил в стены ее квартиры, ветер стучал ветвями деревьев по крыше, а потом она услышала какой-то новый звук. Она резко села на постели, вытянулась в струнку и прислушалась.

Кто-то стучался в дверь. Скалли взглянула на часы. 3:17. Накинув купальный халат, она поспешила в гостиную. У двери остановилась, услышав, что тот, кто стоял с другой стороны, затих, но тут стук возобновился с новой силой. Скалли посмотрела в глазок и со вздохом облегчения, к которому примешивалось раздражение, сняла дверную цепочку, отперла замок и распахнула дверь.

На крыльце стоял Малдер, промокший и взъерошенный. Несмотря на беспорядок в одежде и поздний час, выглядел он на удивление деловито.

— Я тебя разбудил?

Скалли покачала головой:

— Нет.

— Почему нет? — Малдер уже просочился в квартиру. Когда он прошел мимо нее, она уловила сильный кисло-сладкий аромат текилы и слабый запах застоявшегося сигаретного дыма, какой в конце рабочего дня образуется во всех барах. — Сейчас три часа ночи…

Она закрыла дверь и посмотрела на него с подозрением.

— Ты пьян, Малдер?

— Я был пьян приблизительно двадцать минут назад.

Скалли сложила на груди руки и окинула напарника холодным взглядом.

— Интересно, сколько же минут назад тебе пришла в голову блестящая мысль приехать сюда?

Малдер посмотрел на нее непонимающе,

— Это ты о чем, Скалли?

— Просто подумала, что ты, вероятно, напился и решил приехать ко мне, чтобы отговорить меня бросать работу в ФБР.

— Так вот чего бы тебе хотелось?

Скалли прикрыла глаза и прислонилась к стене, вспоминая, как пятнадцать минут назад, час назад она думала именно об этом. Через мгновение она открыла глаза и вздохнула.

— Иди домой, Малдер. Время позднее.

Он покачал головой, и в глазах его зажегся огонек безумия. Этот взгляд был слишком хорошо знаком Скалли и обычно служил верным признаком того, что ее ждут опасности.

Малдер наклонился, взял ветровку, которая все еще валялась на кушетке, куда она ее бросила вчера вечером, и протянул Скалли:

— Одевайся.

— Малдер, что ты делаешь?

— Ты, главное, одевайся, — сказал он. Огонек безумия в его глазах стал еще ярче, но это не помогло ему скрыть усмешку, легкий намек на то, что он готовит что-то серьезное. — Я по дороге объясню.

Блэквуд, штат Техас

Ночной ветерок неутомимо гулял по прерии. Через некоторое время ветер усилился, как будто погода начала портиться. Однако вскоре выяснилось, что этот новый ветер имел искусственное происхождение.

Над пустынным полем, заросшим шалфеем, показались два черных вертолета без опознавательных знаков, летящие рискованно низко над землей.

Они с гудением пронеслись к своей цели: нескольким большим, зловеще сияющим куполам, которые казались отражением на земле луны, висящей над прерией. Мертвый, зеленоватый свет. Свет, не сулящий ничего хорошего. Предвещающий мрачные загадки.

Всего лишь в нескольких сотнях ярдов от куполов мерцали огни самого обычного жилого района, белые и желтые, а там, где были включены телевизоры, — синие. Но на участке работ, которые велись сейчас на том месте, где несколько дней назад, ползая на коленях, копались в красноватой земле четыре мальчика, не было ничего обычного.

Там, где раньше был пустырь, теперь белели купола геодезических палаток, разбитых вплотную, почти на каждом клочке земли. Их окружали длинные белые грузовики без надписей на кузове и множество других анонимных транспортных средств: легковые автомобили, фургоны, пикапы. Между ними сновали фигуры в черных мундирах. Мрачная униформа этих людей резко контрастировала с белыми защитными костюмами ученых, которые то и дело входили и выходили из главной палатки.

Жужжание переросло в гул, и два вертолета, сделав вираж, медленно опустились на землю. Пропеллеры подняли жуткий ветер; палатки раздувались, и казалось, вот-вот слетят с распорок и устремятся призраками в черное небо. Страшный знойный блеск главного купола отразило на черном боку одного вертолета. Люди в черной военной форме сделали знак пилоту, дверца вертолета распахнулась, и на землю неспешно, почти непринужденно спустился человек, закрывая от пыли и слепящего света глаза. Он инстинктивно пригнулся, проходя под лопастями винта, и направился в сторону грузовиков, которые обеспечивали палаткам временную защиту от порывов сильного ветра, поднятого вертолетами. Оказавшись под их прикрытием, он встал спиной к вертолетам, гулу, огромной, сверхъестественно сияющей палатке и закурил сигарету. Красноватый огонек тускло замерцал в ночи. Человек затянулся дымом и молча уставился прямо перед собой.

— Сэр? — окликнули его сзади.

Человек с сигаретой поспешно убрал зажигалку, сделал еще одну глубокую затяжку и только тогда повернулся лицом к тому, кто его позвал. Человек в военной форме сказал ему:

— Доктор Брауншвейг ждет вас в главной палатке базы.

Человек с сигаретой, прищурившись, рассматривал его некоторое время, и выражение его обветренного лица было холодным, почти скучающим; но все же через некоторое время он кивнул и молча последовал за военным. У входа в главную палатку человек в форме по казал на большую белую фигуру в защитном спецкостюме.

— Доктор Смит проводит вас дальше, — сказал он и удалился.

— Прошу сюда, сэр. — Из-за маски на лице голос человека казался неестественно гулким и басовитым. Он придержал пластиковый полог, и Человек с сигаретой поднырнул под него.

Внутри палатка представляла собой лабиринт бесцветных пластиковых шлангов и трубок, прозрачных виниловых стен и непрозрачных барьеров, отделяющих одну рабочую комнату от другой. Между всем этим, во временных кабинетах и пластиковых переулках, перед безупречно чистыми стальными столами стояли или сидели мужчины и женщины. На некоторых были спецкостюмы и хирургические маски; у всех был увлеченный, почти мечтательный вид людей, занятых делом, на подготовку к которому они потратили всю свою жизнь. Столы были уставлены пробирками, перегонными кубами, плавильными тиглями, а также более обиходными инструментами: молотками, зубилами, ситами и цедилками — всеми причиндалами археологической науки. В целом все это напоминало нечто среднее между раскопками, которые ведутся с применением новейших технологий, и анатомическим театром.

Или модернизированную скотобойню. Повсюду стояли огромные холодильные установки, соединенные пучками электрических проводов. Купол вибрировал от их гудения, и воздух был пропитан сладковатым запахом, который они источали.

Человек с сигаретой молча и быстро прошел мимо всего этого, едва удостоив взглядом картину поголовной активной работы, и наконец оказался у входа в самую важную комнату главной палатки. Здесь он взял у своего проводника громоздкий белый костюм и маску, быстро надел их и рукой в перчатке отвел в сторону последнюю виниловую преграду.

Внутри оказалось небольшое неразгороженное помещение, набитое холодильными установками. Там было холодно — настолько холодно, что изо рта у Человека с сигаретой при каждом выдохе вырывалось облачко пара, даже притом, что он был в маске. При свете галогенных ламп сверкало несколько металлических столов с пластиковым покрытием. В самом центре комнаты участок земли был закрыт прозрачным пластиком, словно крышкой люка: толщина этой крышки была около двенадцати дюймов, ее прозрачную поверхность пересекали крест-накрест две тяжелые стальные скобы. Стенки лаза были укреплены с помощью вставленной в землю металлической трубы вроде кульверта, через которую мог пролезть человек. Именно вход в эту трубу и прикрывал тяжелый прозрачный люк. И именно из нее наверх, в комнату, вылез доктор Брауншвейг в защитном костюме и в громоздком шлеме. Он сдвинул в сторону прозрачную пластиковую крышку и вышел из трубы. Человек с сигаретой приблизился к нему.

— Вы хотели мне что-то показать.

Доктор Брауншвейг кивнул. Даже маска не могла скрыть ни взволнованного выражения его лица, ни нервной резкости голоса.

— Да.

Он указал на люк, на лесенку, ведущую в глубь земли. Человек с сигаретой полез в дыру и начал неуклюже — поскольку не привык к громоздкому костюму — спускаться по лестнице. Доктор Брауншвейг, подождав, пока он спустится на несколько ступенек, полез за ним.

Они оказались в пещере, в холодном зале, освещенном множеством галогенных ламп и ламп дневного света.

— Мы снова создали здесь низкую температуру, чтобы можно было контролировать развитие, — объяснил доктор. — А такого развития мы никогда прежде не встречали…

Человек с сигаретой встал рядом с ним и, отдышавшись, спросил:

— Чем это вызвано?

— Я полагаю — жарой. Совпадением по времени двух факторов: вторжения хозяина — пожарника — и атмосферными условиями, в результате которых температура его тела поднялась выше 98,6 градуса по Фаренгейту.

Он сделал знак своему спутнику следовать за ним и повел его в самый конец пещеры. Два портативных буровых станка на полу бесшумно опускали и поднимали сверла, напоминая жутковатых скачущих лошадей. За станками с потолка свисали шторки из тонкого пластика, образуя сияющую зловещим блеском драпировку, подсвеченную изнутри холодным голубым светом. Доктор Брауншвейг, слегка помедлив в нерешительности, отдернул пластиковую занавеску.

— Здесь…

В мерцающем голубом свете их взорам предстал то ли операционный, то ли прозекторский стол на колесиках, покрытый вездесущим пластиком. От других, тех, которые Человек с сигаретой уже видел, этот стол отличался только одним: на нем лежало обнаженное тело. Оно принадлежало мужчине, и все было оплетено тончайшими трубочками, шнурами и проводами, которые вели к целой батарее мониторов, выстроенных вдоль стены. Слышался приглушенный гул аппаратов, регистрирующих признаки жизни, ритмичный пульс и вздох респираторов, мерный стук вентилятора, управляющего биением его сердца.

Человек с сигаретой спокойно взглянул в глаза нынешнему обитателю тела.

— Этот человек все еще жив, — заметил он осмотрев лежащее перед ним тело. Кожа была почти прозрачной — просвечивающее серое желе из тканей и мускульных волокон. Сквозь нее отчетливо виднелись вены и капилляры, слегка пульсирующие синие и темно-красные нити, паутинообразные на руках и ногах, а на шее — толстые, словно веревки. — Этот человек все еще жив…

Доктор Брауншвейг пожал плечами:

— Технически и биологически. Но он уже никогда не поправится.

Человек с сигаретой удрученно покачал головой.

— Как же это так?

— Развивающийся организм использует его жизненную энергию, переваривая кость и ткань. Мы только замедлили этот процесс. — Он потянулся и, схватив стержень вращающейся лампы, направил свет прямо на грудную клетку пожарника. Под ровной губчатой плоскостью его груди что-то шевелилось.

Человек с сигаретой поморщился.

Тело пожарника на столе вибрировало. Казалось, по нему проходила рябь; блестящая прозрачная кожа колыхалась подобно тому, как трясется медуза, выброшенная прибоем на берег. Грудь мерно вздымалась, словно внутри что-то двигалось и распрямлялось. При ближайшем рассмотрении можно было увидеть то бесформенное и темное, что вторглось в некогда человеческий организм.

И вдруг темнота внутри тела мигнула. Всего один раз, очень медленно, и превратилась в глаз — миндалевидный, осторожный.

Человек с сигаретой пристально глядел на него, и мозг его лихорадочно работал, пытаясь осмыслить все возможности того, что он видел перед собой, все последствия…

— Вы хотите, чтобы мы его тоже уничтожили? — спросил доктор Брауншвейг. — Пока оно не созрело?

Человек с сигаретой помедлил с ответом.

— Нет, — сказал он наконец. — Нет… Мы должны испытать на нем вакцину.

— А если это не даст результатов?

— Сожжем его. Как остальных.

Доктор Брауншвейг нахмурился:

— Семья этого человека захочет, чтобы его тело было погребено по всем правилам и покоилось с миром на местном кладбище.

Человек с сигаретой только отмахнулся.

—Ну а вы скажете им, что он погиб, пытаясь спасти жизнь маленького мальчика. Что он умер как герой, так же как и двое других пожарников.

— И какова причина смерти?

— Кажется, они съели нашу историю о вирусе Ханта. — Человек с сигаретой поджал губы и задумчиво посмотрел на тело, словно пытаясь разглядеть сквозь полупрозрачные ткани того человека, который некогда жил в нем.

— Вы лично проследите, чтобы семьям погибших была оказана материальная помощь. И не забудьте о пожертвованиях в пользу городской общины.

Несколько мгновений Человек с сигаретой продолжал пристально глядеть на пожарника и наконец сказал:

— Может быть, ограничиться маленьким памятником на обочине? — Он повернулся и, не проронив больше ни слова, стал подниматься по лестнице обратно в палатку. Гулкие шаги в гулкой тишине.

Военно-морской госпиталь

Бетезда, штат Мэриленд

Внутри пахло так же, как в любой другой больнице, — дезинфекцией и лимонной эссенцией, пропитанными спиртом тампонами и кондиционированным воздухом. Но те немногие люди, мимо которых проходили Малдер и Скалли, были одеты в морскую форму, носили необычные усы, да и темная жующая фигура в конце коридора оказалась не медсестрой, а совсем молоденьким пареньком в форме. Он читал “Вашингтон пост” и при звуке шагов двух агентов поднял, голову, бодрый, словно было вовсе не полчетвертого утра.

— Ваши документы и куда вы идете? — спросил он.

Они предъявили свои значки агентов фбр

— Нам в морг, — объяснил Малдер.

Охранник покачал головой:

— В настоящее время вход в морг запрещен всем, кроме уполномоченных медицинских работников.

Малдер окинул его холодным взглядом.

— Чей приказ?

— Генерала Макадди.

Малдер ничуть не смутился.

— Дело в том, что как раз генерал Макадди потребовал, чтобы мы приехали. Нас в три часа ночи подняли с постели и велели срочно прибыть сюда.

— Мне об этом ничего не известно, — нахмурился молодой охранник, заглянув в список допущенных лиц у себя на столе.

— Хорошо, тогда позвоните генералу Макадди и пусть он вам подтвердит это лично, — нетерпеливо сказал Малдер и посмотрел в глубь коридора.

— Я не знаю его номера.

— На коммутаторе знают. Попросите, и вас соединят с генералом.

Скалли стояла рядом с Малдером, нервно уставясь в пространство. Охранник покусал губы, бросил взгляд на часы, поднял трубку телефона и начал пролистывать огромный справочник. Малдер изобразил на лице обиду и недоверие.

— Вы не знаете номера коммутатора?

— Я звоню своему офицеру…

Малдер резко наклонился над столом и нажал на рычаг телефона.

— Слушай, сынок, у нас нет времени здесь торчать, пока ты демонстрируешь свое невежество в области субординации. Приказ поступил непосредственно от генерала Макадди. Звони ему. А пока ты получаешь подтверждение, мы займемся делом.

Малдер, не оглядываясь, махнул Скалли и первым двинулся вперед по коридору. Молодой охранник со свежим личиком снова нерешительно снял трубку.

— Может быть, вы пока пойдете, а я позвоню и все выясню? — крикнул он им вдогонку.

Малдер отрывисто кивнул. — Спасибо.

Они быстро прошли через холл и расслабились только тогда, когда свернули в другой не так хорошо освещенный коридор.

— Почему в морг вдруг запрещено входить приказом генерала?

— Полагаю, здесь мы все узнаем, — ответила Скалли, указывая на дверь в морг.

Внутри их встретил шквал холодного воздуха и кислый запах формальдегида и дезинфекции. В холодном помещении зловещим строем стояли прозекторские столы, на каждом из которых знакомым альпийским пейзажем лежало тело, накрытое белой простыней. Скалли быстро прошла по одному ряду, потом по второму, читая, что написано на жетонах и покачивающихся на веревках карточках, пока не нашла тело, ради которого они сюда пришли.

— Это один из тех пожарников, которые погибли в Далласе? — спросила она своего напарника, убирая веревки, которыми неподвижное тело было привязано к столу.

Малдер кивнул:

— Во всяком случае, так написано на жетоне.

— И что ты хочешь выяснить?

— Причину смерти.

Скалли бросила на него страдальческий взгляд.

— Это я могу тебе сказать даже не глядя на труп. “Отказ внутренних органов вследствие близости к эпицентру взрыва”. Проще говоря, его убило взрывной волной и обломками. — Она скинула веревки и взяла в руки отчет о вскрытии, который лежал на столе рядом с трупом. — Вскрытие уже было, Малдер, — терпеливо объяснила она. — Ты сам видишь, что тело одето для захоронения.

Не обращая внимания на ее слова, Малдер подошел и снял с трупа простыню. Прежде всего они увидели, что покойник по-прежнему одет в форму пожарника. Один рукав был пуст и лежал вдоль туловища, а в области груди под формой ничего не было, поскольку ткань попросту покоилась непосредственно на поверхности стола.

— Разве это соответствует тому описанию, которое ты мне только что зачитала, Скалли? — тихо спросил Малдер.

Его напарница обошла стол и встала рядом.

— О Господи! Что с ним такое… — Она достала из кармана пару латексных перчаток и поспешно надела на руки. Потом наклонилась и одним пальцем осторожно потыкала в грудь мертвеца. — Его ткани… Это просто студень какой-то… — Она медленно ощупала лицо покойника, шею и все тело, аккуратно расстегнув на нем форму. — Такое впечатление, что нарушена клеточная структура. Все тело — один сплошной отек.

Она опять ощупала труп, ища ожоги, царапины или какие-нибудь другие свидетельства того, что человек погиб при взрыве. Потом распахнула на мертвеце рубашку и покачала головой.

— Малдер, труп не вскрывали. Я не вижу типичного Y-образного разреза. Его никто не исследовал.

Малдер поднял в руке отчет о вскрытии и потряс им перед лицом Скалли.

— Ты хочешь сказать, что в этом отчете указана фальшивая причина смерти? Что этот человек не погиб от взрывной волны и не был убит обломками?

Скалли на шаг отошла от стола.

— Что именно его убило, я не знаю. И не уверена, что кто-нибудь вообще в состоянии ответить на этот вопрос.

— Нужно перевезти его в лабораторию. Хотелось бы, чтобы ты детально исследовала этот труп, Скалли, — решительно проговорил Малдер.

Скалли посмотрела на тело, потом — на Малдера. Поразмыслив минуту, она кивнула. Вдвоем они выкатили стол из холодильника и через вращающиеся двери протолкнули его в патологоанатомическую лабораторию. Малдер подкатил стол к лампами придвинул к стене. Скалли включила свет и обвела взглядом знакомое оборудование: ланцеты, камеры для хранения проб, сверкающие зажимы и аккуратные стопки свежевыстиранных простыней и коробок с латексными перчатками, хирургическими масками и резиновыми фартуками. К ее услугам было все необходимое. Наконец она подошла к столу, рядом с которым ждал Малдер.

— Знаешь, этого человека вообще не было в здании, когда взорвалась бомба. Он умер раньше, — сказала она.

Малдер бросил на нее уклончивый взгляд:

— Это мне уже сообщили.

— Ты говоришь, что взрыв служил прикрытием. Чему?

— Не знаю. Но подозреваю, что до чего бы ты ни докопалась, это нельзя будет запрограммировать, классифицировать или свести к удобной формуле.

Скалли ждала, что он даст какие-нибудь объяснения или хотя бы извинится, но не дождалась. Тогда она вздохнула, покачала головой и, теребя хирургическую перчатку на руке, сказала:

— Малдер, все это требует времени, а с минуты на минуту охранник может выяснить, что мы не имеем никакого права здесь находиться. — Она на мгновение прикрыла глаза, потом снова открыла их и добавила: — Я серьезно нарушаю медицинскую этику.

Малдер повернулся к столу и указал на труп.

— Нас обвинили в смерти этих людей, Скалли. Я хочу знать, отчего умер этот пожарник. А тебе разве не интересно?

Она посмотрела на него, потом снова на труп. Слова Малдера повисли в воздухе между ними — нечто среднее между вызовом и просьбой.

Наконец Скалли повернулась к столику с инструментами, на котором были разложены простерилизованные скальпели, ножницы, пинцеты и зажимы. Не говоря ни слова, она начала выбирать те инструменты, которые ей были необходимы для работы.

Дюпон-Серкл

Вашингтон, округ Колумбия

Коннектикут авеню была почти пуста, когда Малдер перешел дорогу и поднялся на противоположный тротуар, обогнув груду пластиковых пакетов с мусором, выставленных у бордюра. Такси, которое доставило его сюда, отъехав, влилось в тонкий ручеек транспорта, состоящий из мусороуборочного грузовика, еще одного такси и полицейской патрульной машины. Малдер не обратил на последнюю особого внимания, пока, пойдя по Эр-стрит, не увидел, как к одному из кирпичных одноквартирных домов, стоящих сплошной стеной, подъехали еще два полицейских автомобиля. Он посмотрел на листочек с адресом, который держал в руке, и прибавил шагу.

Безотрадный серый свет падал на ступени крыльца; дверь была открыта. У входа Малдер на мгновение остановился в нерешительности покачал головой и шагнул внутрь.

Это была типичная квартира на Дюпон-Серкл, где люди за большие деньги покупают себе тесную конуру, чтобы потом всю жизнь гордиться тем, что живут в престижном районе; так было и в этом случае. Один угол жилой комнаты занимала незастеленная низкая кровать; в маленькой кухне кисли остатки завтрака. В гостиной несколько полицейских служащих просматривали ряды видеокассет на черной пластмассовой подставке, шарили по ящикам стола и перебирали компьютерные дискеты. В комнате, которая изначально была задумана как спальня, был устроен небольшой кабинет. Там полицейский детектив пролистывал подшивку медицинских журналов. Тень Малдера упала на страницу, и детектив поднял голову.

— Это квартира доктора Куртцвайля? — спросил Малдер.

Детектив подозрительно сощурился.

— У вас к нему какое-то дело?

— Я его ищу, — уклончиво ответил Малдер.

— Для чего вы его ищете?

Малдер достал свое удостоверение и в раскрытом виде показал детективу. Тот взглянул на документ, потом обернулся и крикнул своим коллегам, которые обшаривали соседнюю комнату:

— Эй! Фэбээровцы, оказывается, тоже его ищут. — Он снова повернулся к Малдеру: — Хорошенькими делами он занимался, а? Малдер слегка нахмурил бровь.

— Какими это?

— Продавал по компьютеру фотографии голых детишек.

Малдер кивнул, стараясь не показать своего удивления. Он прошел в кабинет и пробежался взглядом по книжным полкам. На всех запыленных корешках значилось одно и то же имя, вытисненное крупными золотыми буквами:

ДОКТОР ЭЛВИН КУРТЦВАЙЛЬ

Малдер встал рядом с детективом и снял одну книгу с полки. Она оказалась на удивление легкой для своего объема — по меньшей мере пятьсот страниц — и была напечатана на дешевой бумаге, которая уже начала желтеть. Малдер пролистал ее, а потом посмотрел заглавие:

ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА ЗАГОВОРА МИРОВОГО ГОСПОДСТВА

Детектив тронул Малдера за локоть:

— Вы ищете его по какому-то другому поводу?

— Да. — Малдер поставил книгу на место и, прищурившись, посмотрел прямо в глаза детективу. — Мне было назначено прийти на обследование.

Детектив и другие полицейские уставились на Малдера с явным отвращением. Малдер улыбнулся, и они внезапно расхохотались.

— Хотите, мы позвоним, когда найдем Куртцвайля?

Но Малдер уже шел к двери.

— Нет. Не стоит беспокоиться.

Небо окрасилось привычными мертвенно-бледными предрассветными красками; грязновато-желтые огни окон и голубоватая дымка выхлопных газов казались синяками на физиономии города. Малдер вышел из дома, надеясь, что ему не составит труда поймать такси, и тут увидел в тени долговязую фигуру. Человек украдкой махнул ему рукой. Малдер огляделся по сторонам, потом всмотрелся в того, кто подавал ему знаки. Это был Куртцвайль; он прятался в узком промежутке между двумя домами. Увидев, что Малдер его заметил он кивнул и, отступив назад, исчез в темноте. Малдер поспешил за ним.

Он нашел Куртцвайля в темном переулке, пропахшем мочой и тухлым пивом. Под ногами хрустели битые бутылки и смятые пивные банки — Дюпон-Серкл повернулась к Малдеру далеко не лучшей своей стороной. Впрочем, задворки везде одинаковы.

Куртцвайль жался к кирпичной стене и отчаянно тряс головой:

— Видал, что творится? — с вызовом сказал он. — Рыцари плаща и кинжала… Кто-то пронюхал, что мы с тобой говорили.

Малдер пожал плечами:

— Если верить копам, дело не в этом.

— А в чем же на этот раз? Опять детское порно? Или сексуальные посягательства на пациентов? — Куртцвайль сплюнул. — У меня уже в трех штатах отбирали лицензию.

Малдер кивнул:

— Вас хотят дискредитировать — интересно почему?

— Почему? — Куртцвайль запрокинул голову и посмотрел на бледное небо. — Потому что я опасный человек! Потому что я слишком много знаю…

— Вы имеете в виду — насчет конца света и прочей апокалиптической ахинеи, о которой вы пишете?

В глазах Куртцвайля вспыхнула искорка.

— Ты знаком с моим работами? — с надеждой спросил он.

Малдер вздохнул:

— Доктор Куртцвайль, меня не интересуют ваши фанатичные идеи о расах и геноциде. Я не верю в сионских мудрецов, тамплиеров и в мировое правительство с евреем во главе,

Куртцвайль усмехнулся:

— Я тоже — но от этого книги лучше продаются.

Испытывая уже настоящее отвращение к этому престарелому цинику, Малдер повернулся на каблуках и пошел прочь. Но не успел он дойти до тротуара, как Куртцвайль остановил его, схватив за воротник.

— Я оказался прав насчет Далласа, не так ли агент Малдер? — быстро проговорил он.

Малдер вздохнул и, обернувшись, посмотрел на старика.

— Как это у вас получилось? — спросил он.

— Совершенно случайно мне в руки попал исторический документ — прямое свидетельство продажности и лицемерия американского правительства. Ежедневная газета.

На лице Малдера отразилось нетерпение.

— Вы сказали, что пожарники и мальчик были обнаружены во временном карантинном штабе Федерального Агентства по Контролю Чрезвычайных Ситуаций. Почему именно там?

Куртцвайль поплотнее запахнул плащ на груди и нервно поглядел вдоль переулка. Обшарпанные стены домов, битые бутылки, пустота. Не обнаружив ничего подозрительного, он зябко поежился, скривил губы и негромко сказал:

— Какнаписанов газете, это Агентство было создано для борьбы со вспышкой вируса Ханта. Ты когда-нибудь слышал о вирусе Ханта, агент Малдер? — Куртцвайль холодно досмотрел в глаза собеседнику.

— Это смертельно опасный вирус, он распространился на юго-западе Штатов несколько лет назад. Переносчиком служат оленьи мыши, — ответил Малдер без запинки, как отличник на экзамене, и в свою очередь глянул на Куртцвайла. Спокойно и выжидающе.

— А что тебе известно о ФАКЧС? — быстро спросил доктор и вновь окинул подозрительным взглядом пустой переулок. Щека его дернулась. — Какова реальная власть Федерального Агентства по Управлению в Чрезвычайных Ситуациях?

Малдер приподнял брови в знак того, что ждет разъяснений. Куртцвайль торопливо продолжал:

— Наличие ФАКЧС дает возможность Белому дому отстранить конституционно избранное правительство) если будет объявлено чрезвычайное положение. Это позволяет сформировать невыборное правительство. Подумай над этим, агент Малдер.

Малдер задумчиво уставился прямо перед собой. Впрочем, размышлять было не над чем. Если все так, как говорит этот тип… Если так… Да, в таком случае — ответ лежит на поверхности. Малдер кивнул, ожидая продолжения.

Куртцвайль слегка повысил голос, радуясь, что наконец-то у него появился благодарный слушатель.

— С чего бы Агентству с такими широкими полномочиями заниматься какой-то маленькой вспышкой вируса в пригороде Далласа? Ну? Думай, малыш, думай! — Глаза доктора лихорадочно блестели.

— Вы хотите сказать, — медленно произнес Малдер, — что это не была маленькая вспышка?

Лихорадочный блеск в глазах Куртцвайля усилился.

— Я хочу сказать, что это не был вирус Ханта. Внезапно с улицы долетел вой сирены. Пока патрульная машина проезжала мимо, доктор и Малдер вжимались спинами в сырые кирпичные стены. Когда машина проехала, Малдер прошипел:

— Так что это было?

Куртцвайль посмотрел на свои руки и наконец сказал:

— Когда мы с твоим отцом в молодости работали на военных, нам довелось принять участие в одном проекте. Нам говорили, что это биологическое оружие. Вирус. Ходили разные слухи о… — Доктор замялся, подбирая слова. — О его происхождении.

Малдер вновь нетерпеливо покачал головой. Ему уже начинала надоедать эта игра. Бесспорно, развивающие игры хороши… в определенном возрасте. Но сейчас ѕ невремя. Не время и не место. Хватит. Терпение на исходе.

— Отчего погибли те люди? — резко спросил он.

— Отчего они погибли, я даже не берусь описать! — ни с того ни с сего взорвался Куртцвайль. — Для меня это не просто повод для беспокойства. Речь идет о том, что нас ждет в будущем!

Малдер холодно посмотрел на него. Этот “друг отца” ведет себя как слабонервная барышня. Явно истероидный тип. Или ѕ снова игра? Провокация? Как бы то ни было, сейчас следует вернуть разговор в деловое русло. Малдер с преувеличенной небрежностью пожал плечами:

— Об этом я и без вас скоро узнаю. Но Куртцвайль, казалось, его не услышал. Забыв об осторожности, доктор уже почти кричал, и слова его эхом отдавались в пустом переулке.

— То, что убило этих людей, не может быть описано в обычных медицинских терминах, — с горячностью продолжал он. — Боже мой, наши мозги просто не в состоянии представить себе что-нибудь более сложное, чем вирус Ханта! Это — вне наших знаний! Оно — за пределами всего! У нас нет для этого определений, и мы не можем даже предположительно сказать, во что это выльется в будущем. Как это будет распространяться, как повлияет на окружающую среду…

— Куртцвайль вдруг замолчав, сжав руку в кулак.

— Чума? — также спокойно уточнил Малдер.

Доктор покачал головой, скривил губы.

— Чума, которая положит конец всем другим разновидностям чумы, агент Малдер, — прошептал он. — Беззвучное оружие для тихой войны. — Он снова покачал головой. На лбу проступила испарина. — Намеренное и направленное освобождение из-под контроля паразита, которому все равно кем питаться, вируса, от которого у нас до сих пор нет лекарства. Нет! И не будет! Ты понимаешь, малыш? Они работали над этим в течение пятидесяти лет. — Он ударил кулаком воздух, чтобы подчеркнуть всю значимость сказанного, и Малдер заметил, как побелели у его собеседника костяшки пальцев. — Пока все остальное население мира боролось с подонками и коммунистами, эти люди тайно договорились о запланированном Армагеддоне. — Доктор тяжело дышал, и глаза его горели безумием.

Малдер нахмурился. Похоже, не провокация. Старик действительно вне себя от страха.

— Договорились? Как это? — переспросил он. — Я вас не понял.

— А мне казалось, ты понимаешь. — Куртцвайль поджал губы. — Расписание уже составлено. Все продумано до мелочей. Все! Это произойдет в праздник, когда большинство людей будет на улицах или в общественных местах. Они будут гулять, отдыхать, радоваться жизни…

Жизни… Когда наши народные избранники тоже будут на отдыхе или вообще уедут из страны. И вот тогда-то, малыш, и разорвется бомба. Не чета той, что была в Далласе. Другая. Смертоносная и страшная. Президент объявит чрезвычайное положение, вследствие чего все федеральные службы и само правительство перейдет в подчинение Федерального Агентства по Контролю Чрезвычайных Ситуаций. ФАКЧС, агент Малдер. Тайное правительство. Вот так-то вот, малыш…

Малдер присвистнул.

— А еще говорят, что параноик — я. — Он криво усмехнулся.

Но Куртцвайлю явно было не до шуток. Игнорируя деланно беззаботный тон Малдера, он отчаянно затряс головой.

— Что-то у них пошло не так… Не так, как было задумано… Случилось нечто непредвиденное. — Он устало посмотрел на агента ФБР и сказал почти спокойно: — Возвращайся в Даллас, агент Малдер, и копай. Копай, малыш, ищи! Это — твоя работа. И не дай Бог тебе потерпеть неудачу. Иначе мы, как и все остальное население страны, узнаем обо всем уже тогда, когда будет слишком поздно. Я надеюсь на тебя, Малдер!

Куртцвайль помолчал с минуту, разжал кулаки, сунул руки в карманы, повернулся и быстро пошел по переулку. Сгорбленная тень в темном ущелье домов. Хруст битых бутылок. Вонь городских задворков.

Малдер смотрел ему вслед, разрываясь между тревогой, недоверием и подозрениями: очевидно, старик сам собирается влезть в это дело и тогда… Ох, каких он может наломать дров. Наконец Малдер решился.

— Как с вами связаться? — крикнул он вслед удаляющейся фигуре.

— Никак, — не оборачиваясь, бросил Куртцвайль.

Малдер бросился вдогонку, на ходу вытаскивая из внутреннего кармана сотовый телефон.

— Вот, — с трудом выговорил он, задыхаясь от бега.

Куртцвайль остановился, посмотрел на него. Его зрачки расширились, щека нервно дернулась, и Малдер четко узнал на лице доктора ту смесь фанатизма и страха, которая отмечает истинную и прогрессирующую паранойю. Он сунул Куртцвайлю телефон и погрозил пальцем.

— Только, чур, не звонить на Гавайи. Агент ФБР повернулся и молча зашагал назад, к свинцовому тротуару Коннектикут авеню.

Военно-морской госпиталь

Бетезда, штат Мэриленд

Дана Скалли так увлеклась вскрытием трупа пожарника, что с опозданием услышала быстрые шаги по коридору и мгновением позже — зловещий щелчок открывающейся двери. Она резко обернулась, и глаза ее над хирургической маской испуганно расширились. За матовым стеклом промелькнули неясные силуэты; она узнала молодого охранника, которого они с Малдером одурачили в холле; с ним были еще двое, одетые в форму военной полиции. Что делать? Если ее здесь застанут, последствия будут печальны. Весьма. Она лихорадочно оглядела лабораторию. Стараясь не шуметь, Скалли набросила на труп простыню, застыла, прислушиваясь, выжидая момент, и тенью метнулась через всю комнату к двери холодильника.

Открыв тяжелую железную дверь так быстро и тихо, как только могла, она проскользнула внутрь и закрыла ее за собой. Замок щелкнул — слишком громко! Она невольно вздрогнула, испугавшись, что этот звук выдаст ее. И тогда… Нет, об этом лучше не думать. В соседней комнате послышались голоса, и Скалли затаила дыхание, пытаясь разобрать, о чем говорят. Это важно. Очень важно.

— …Сказал, что их вызвал генерал Макадди… — Так, это пока молодой охранник. Мальчик здорово напуган, пытается оправдаться. Да, они его подставили. Но ведь у них не было иного выхода.

Скалли ощутила легкий укол совести. И тут морозную тишину холодильника нарушило радостное щебетание сотового телефона. Громко! Слишком громко! Сейчас они обнаружат ее и… Скалли принялась хлопать себя по карманам плаща, пытаясь найти аппарат, прежде чем он зазвонит снова. Господи! И зачем только у этой одежды столько карманов? Ох, кажется, успела. Нашарив телефон, она поднесла его к уху и нажала кнопку.

— Скалли? — На какое-то мгновение ей показалось, что голос в трубке звучит слишком громко. Что его могут услышать там, за стенкой.

Она присела на корточки у двери, стараясь дышать как можно тише. Сейчас распахнется дверь и ворвется охрана!

Голос Малдера в трубке повторил:

— Скалли?

Она прижала микрофон к губам и хрипло прошептала:

— Да.

— Почему ты говоришь шепотом? — Судя по уличному шуму в трубке и обрывкам чужих разговоров, Малдер звонил из телефона-автомата.

— Сейчас я ну никак не могу разговаривать, — прошипела Скалли, невольно поглядывая на дверь.

— Что ты нашла? — заинтересовался Малдер. У него явно было настроение поболтать.

Она набрала в грудь побольше воздуха.

— Признаки общего заражения. — Может, он наконец заткнется? Нет.

— Заражения чем? — продолжил Малдер светскую беседу.

— Не знаю! — Вот будет весело, когда ее обнаружат в этом холодильнике с телефоном в руке.

Последовало молчание, во время которого до Скалли доносился только треск статических разрядов на линии. Потом где-то далеко прогрохотал автобус. Наконец Малдер сказал:

— Скалли, слушай меня. Я еду домой и заказываю билет на самолет в Даллас. Тебе я тоже закажу билет. — Отлично! Прекрасный план. Осталось только отсюда выбраться и доехать до аэропорта.

—Малдер… — начала она.

— Ты мне нужна, — быстро продолжил он, не давая ей возможности спорить. — Мне надо, чтобы ты провела экспертизу. Бомба, которую мы обнаружили, должна была уничтожить и трупы, и то, чем они были заражены.

Скалли покачала головой, словно напарник мог ее увидеть.

— У меня завтра собеседование… — прошипела она, проклиная тот день и час, когда ввязалась в эту авантюру.

— Ну, до завтра-то мы вернемся, Скалли, я обещаю, — бодро заверил Малдер. — И, возможно, у нас появятся такие факты, что тебе не понадобится собеседование. — Еще факты! Хватит. С нее довольно!

— Малдер, я не могу! — Скалли повысила голос и закусила губу от злости и от страха перед тем, что ее обнаружат. — Я и так уже действую вопреки здравому смыслу…

Неожиданно по ту сторону двери раздались голоса. Не попрощавшись, Скалли выключила телефон и сунула его в карман. Потом быстро проползла по полу и спряталась под одним из прозекторских столов. Вжавшись в укрытие как можно глубже, она затаила дыхание, и в то же мгновение дверь холодильника открылась.

Шаги.

Оттуда, где она пряталась, Скалли могла видеть только аккуратно зашнурованные ботинки охранника всего лишь в нескольких дюймах от своего лица. За ними показались еще две пары ног. Двое военных полицейских прошли по холодильнику, их ботинки гулко стучали по линолеуму. От холода Скалли била дрожь. Она стиснула зубы. Металлическая нижняя полка стола впивалась ей в спину.

У дальней стены полицейские остановились. Скалли смотрела, как сначала один, а потом второй привстал на цыпочки. Раздался лязг стальной двери кабинета, которую открыли и снова закрыли; потом полицейские снова пошли к двери; охранник шел за ними. Он уже почти миновал стол, за которым пряталась Скалли, но вдруг остановился. Вот черт! Заметил?!! Скалли затаила дыхание; сердце отчаянно колотилось, норовя проломить грудную клетку. Охранник стоял так близко, что при желании она могла бы схватить его за лодыжку.

Уходи, подумала Скалли и закрыла глаза. Уходи, убирайся, вали отсюда…

Они ушли. Тяжелая дверь холодильника захлопнулась. Скалли вздохнула, и на всякий случай выждала некоторое время, чтобы без риска выйти наружу.

Инопланетная космическая станция

Вечер того же дня в пересчете на земные сутки

В черном круглом окошке была видна голубая планета. Маленькая зеленая лапка протянулась к треугольной кнопке слева от окошечка и прижала к ней первый из четырех одинаковых по длине пальцев. На экране появилось изображение североамериканского материка. Инопланетный оператор приложил к той же кнопке четвертый палец, и в окошечке возник сияющий огнями город. Обладатель зеленых пальцев наклонился над окошечком и вонзил в один из небоскребов тонкую и длинную иголку.

В воронкообразных ушах оператора раздался кокетливый женский голос:

— Добрый день. С вами говорит автоответчик. Все, что вы хотели сказать, можете наговорить на пленку после короткого сигнала. Не могу обещать, что отвечу всем. Чао.

Оператор раздвинул губы в смешной лягушачьей улыбке, и в воздухе прозвенели сухие, без выражения фразы.

— Гу. Тебя вызывал. В десять включайся. Гулл.

Послышался короткий сигнал, и оператор совершенно другим голосом произнес хорошо заученную фразу:

— Привет, дорогуша. Я тут подумал, а не сходить ли нам сегодня к Майлзу? Если успеешь собраться до восьми часов, я тебя подберу около цветочного магазина. Только не надо красить губы оранжевым. Жду ровно десять минут.

Послышался щелчок, и оператор вынул иголку из круглого экрана. Окошечко немедленно рассосалось, и на панели не осталось никаких следов. Кнопка тоже исчезла. Помещение залил яркий свет. Оператор повернулся на одном колесе к такому же, как он, зеленому существу и сказал:

— Гу, передал, как было сказано, Гулл. — Чи, можешь идти к детям, Чилл, — послышался ответ.

Зеленый оператор встал на колеса, прокатился по залу и скрылся за ширмой.

— Дети должны расти, — сказал второй инопланетянин самому себе и, покрутив пальцем в воздухе, добавил: — Детям нужна планета.

Лаборатория судебной медицины

Полевая база ФБР

Даллас, штат Техас

— Вы ищете иголку в стоге сена. — Полевой агент обвел рукой открытое пространство размером с баскетбольную площадку. — Боюсь, взрыв был такой разрушительной силы, что все разлетелось вдребезги.

Малдер был вынужден согласиться. Повсюду валялись груды обломков, торчала искореженная арматура. Пожалуй, если это сено, то он уж точно ищет иголку. Невеселая получилась шутка. Участки, на которых работали эксперты, пытаясь по кусочкам восстановить то, что когда-то было кабинетом, кухней или дверным проемом, были обнесены веревочными заграждениями. Глядя на них, Малдер подумал, что работа у этих ребят самая неблагодарная на свете. Иголка в стоге сена. Но ведь иногда бывает, что можно найти и иголку. Если повезет. А ему везет, он вообще везучий. Будь он невезучий, не стоял бы здесь сейчас. Малдер вспомнил те минуты, когда сидел, запертый, в буфете, ожидая взрыва, и поежился. Ладно. Лучше об этом не думать. Если не задумываться, глядишь, удача и теперь не отвернется от него. Он прошелся вперед, назад, остановился и посмотрел на стол, усыпанный чем-то, что больше всего походило на тысячи серебристых брызг олова, какие остаются после пайки. М-да… Малдер приподнял бровь и снова повернулся к полевому агенту:

— Я ищу что-нибудь необычное. Быть может, что-нибудь из комнат ФАКЧС, где были обнаружены тела.

Агент кивнул и, пройдя мимо Малдера, показал на другой стол.

— На самом деле мы не ожидали найти ничего из того, что находилось в этих помещениях. А если что и было найдено, так такие находки сразу отправляют в Вашингтон.

Малдер посмотрел вдаль, надеясь скрыть свое огорчение и разочарование. Ну что ж, попробуем еще.

— А осталось что-нибудь из тех кабинетов, что еще не отправлено?

Агент жестом показал на стол. Предметы на нем выглядели так, словно стояли там уже несколько месяцев. Это были запыленные стеклянные бутылки, наполненные чем-то, что на первый взгляд казалось металлическими винтиками, шурупами и гвоздями. Кроме того, на столе громоздились щетки всевозможных размеров и форм, а рядом с ними — пинцеты, микроскопы и одна гигантская лупа.

— Сегодня утром при просеивании мы обнаружили обломки костей. — Агент поднял одну из бутылок к свету и взглянул на ее содержимое. — Мы думали, что здесь еще кто-то погиб, но потом выяснилось, что эти кости были привезены ФАКЧС с археологических раскопок, которые ведутся в пригороде.

— Вы их исследовали? — быстро спросил Малдер.

— Нет. — Агент пожал плечами и поставил бутылку на место. — Насколько нам известно, обычные окаменелости.

Малдер кивнул и бросил взгляд на фигуру, появившуюся в дверном проеме. Он слегка приободрился и сказал:

— Я бы хотел, чтобы эта женщина осмотрела найденные вами окаменелости. Конечно, если вы не возражаете.

У входа, скрестив на груди руки, стояла Скалли и пристально смотрела на Малдера. Не дожидаясь, пока он ее позовет, она пересекла помещение и подошла к мужчинам. Агент приветствовал ее легким кивком.

— Пожалуйста, только если случайно найдете что-нибудь по моей части, не забудьте показать мне. — С этими словами он развернулся и ушел куда-то в глубь завала.

Малдер оперся на стол и внимательно посмотрел на Скалли:

— Ты же сказала, что не приедешь.

— Я и не собиралась, — холодно проговорила она. — Особенно после того, как утром мне пришлось полчаса просидеть в морозильнике. Но мне удалось получше изучить образцы крови и тканей, которые я взяла с труп: пожарника.

Малдер выпрямился.

— И что ты обнаружила?

Скалли понизила голос:

— Нечто такое, что я не могу никому показать. Во всяком случае, до тех пор, пока у меня не будет дополнительной информации. И потом, если я поделюсь с кем-нибудь своими выводами, это неизбежно привлечет к делу лишнее внимание, а его мне в данный момент хотелось бы избежать. — Она глубоко вздохнула и продолжала: — Вирус, которым были заражены эти люди, содержит белки. Я таких никогда раньше не видела. Не знаю, что именно происходит в зараженном им организме, но действует этот вирус чрезвычайно быстро. И в отличие от СПИДа и любых других агрессивных штаммов он прекрасно может существовать вне организма.

Голос Малдера понизился до шепота:

— Как он передается?

— Этого я пока не знаю. Но если он передается при обычном контакте или через кровь и при этом известные лекарства на него не действуют, он может представлять собой серьезную угрозу.

Малдер уже собрался было что-то сказать, но тут снова появился полевой агент. В руках у него был деревянный лоток со стеклянными колбами, закрытыми пробками.

— Как я уже сказал, это окаменелости, — объявил он, опуская лоток на стол. — И они были далеко от эпицентра взрыва, так что вряд ли могут вам чем-то помочь.

— Разрешите? — Скалли подождала, пока агент кивнет, а потом взяла поднос и принялась по одной разглядывать колбы на свет. В них были фрагменты костей, кусочки суставов, челюстей и зубов. Выбрав одну колбу, Скалли подошла к микроскопу, села на стул и с большой осторожностью выложила на стеклышко крошечный осколок. Наклонившись к окуляру, она покрутила винт, добиваясь четкого изображения.

В следующее мгновение Скалли резко подняла голову от микроскопа и посмотрела на Малдера. Увидев ее лицо, он все понял и быстро повернулся к агенту.

— Вы сказали, что знаете, где находится участок раскопок, откуда были привезены эти кости?

Агент с готовностью кивнул.

— Я вам покажу на карте, — сказал он, по южному растягивая слова. — Пошли.

Блэквуд, штат Техас

Полуденное солнце немилосердно жгло голую красную землю, высохшую траву и куполообразные белые палатки, возвышающиеся, подобно огромным, покрытым пылью яйцам, среди грузовиков, на которых не было никаких опознавательных знаков. Несколько больших генераторов издавали приглушенный гул, но в остальном место выглядело абсолютно заброшенным. И странным. Очень странным.

Под куполом центральной палатки такого запустения не было, но странности от этого не убавлялось. У края отверстия в земле маленький грейдер боролся с большим контейнером, пытаясь подвезти его как можно ближе к дыре. Каждый дюйм поверхности контейнера покрывали датчики, мониторы и кислородные баллоны. Еще там была какая-то штуковина, похожая на холодильную установку. Все это вместе больше напоминало картину, которую можно наблюдать на Луне при посадке исследовательского модуля, а не на равнинах Техаса. И, собственно говоря, контейнер, покрытый тонким сахаристым слоем инея, являлся не чем иным, как модулем жизнеобеспечения.

Двигатель грейдера замолчал. Появились несколько техников. Они выстроились перед совком машины и, подняв контейнер, осторожно понесли его к отверстию. В это время внутренний полог откинулся и показался доктор Брауншвейг, одетый в защитный спецкостюм. Шлем был еще не пристегнут и висел у него за плечами. Доктор коротко махнул техникам и начал спускаться по лестнице, ведущей в пещеру. Потом остановился. Посмотрел на техников.

— Проверьте показания и перезарядите установку, — велел он, показав на датчики, облеплявшие контейнер. — После того как я введу вакцину, температура при перевозке тела должна быть стабильной: минус два по Цельсию. Вам понятно? Минус два.

Техники закивали. Опустили контейнер и начали проверять датчики. Брауншвейг натянул шлем и, постучав по прозрачной крышке люка, скрылся внизу.

Там, в ледяной пещере, было темно, если не считать похожего на северное сияние синего света, исходящего из-за пластиковых занавесей в дальнем конце подземного зала. Охлаждающие установки бесперебойно нагнетали в пещеру холодный воздух. Доктор Брауншвейг пружинистым шагом пересек зал и остановился перед входом в зловеще мерцающий альков. Рукой в перчатке он отвел в сторону пластиковый занавес и вошел.

Пластик за его спиной с шуршанием вернулся на место. Доктор подошел к анатомическому столу, над которым висели камеры и мониторы. Стол был накрыт прозрачным пластиковым колпаком; под ним лежало тело пожарника. Брауншвейг пошарил в кармане и вынул шприц и ампулу. Потом протянул руку к лампе и повернул ее так, чтобы луч яркого света падал прямо на стол. Затем наклонился ближе, чтобы открыть пластиковый колпак, и тут взгляду его предстало такое зрелище, что доктор едва не задохнулся от неожиданности.

Тело выглядело так, словно оно взорвалось изнутри. Там, где должны были располагаться внутренние органы, осталась только пустая оболочка, будто кто-то выел их, как яйцо. Пластиковый колпак был вымазан чем-то алым, и заляпан остатками погрызенных костей и тканей. Это было столь неправдоподобно, что в первый момент доктор даже не испугался. Нет, в жизни так не бывает. Это просто глупый фильм. Голливудские трюки.

Он застыл без движения, как завороженный глядя на эту картину. Нет, это не фильм, вдруг осознал он, и в панике бросился к основанию лестницы.

— Оно сбежало! — кричал доктор, но шлем приглушал его голос. Брауншвейг отчаянно дергал застежки молнии и кнопки, пока наконец не скинул шлем. — Оно сбежало!

— Что оно сделало?

Наверху, в отверстии металлической трубы показалось лицо техника. На фоне покрытого изморозью контейнера он выглядел настоящим космонавтом. Техник с вежливым вниманием взирал на начальство.

— Оно покинуло тело! — задыхаясь, прокричал доктор Брауншвейг. Пока он поднимался по лестнице, рядом с первым собрались и другие техники. — Я думаю, что оно созрело.—Он замер и, скосив глаза, вгляделся в темноту у себя под ногами. — Погодите, — сказал он хриплым шепотом. — Я его вижу…

В полумраке пещеры что-то шевелилось. Что-то неясное, почти неразличимое, но Брауншвейг знал: это оно. Оно! Доктор затаил дыхание и стал ждать. Мгновение спустя существо обнаружило себя. Очерченный голубоватым сиянием прозрачный пластиковый занавес зашелестел и раздвинулся. Существо вышло из закутка. Оно двигалось неуверенно, можно даже сказать робко, словно только что появилось на свет.

— Господи Иисусе, — выдохнул Брауншвейг. Глаза его расширились от удивления и азарта. Он смотрел на существо во все глаза. Понаблюдав за ним несколько минут и не обнаружив никаких признаков агрессии, доктор

осторожно спустил одну ногу на землю. — Вот вам и маленькие зеленые человечки с Марса…

— Вы его видите? — с тревогой спросил техник.

— Да. Это… поразительно!.. — Доктор задрал голову вверх и посмотрел на техников, окруживших вход в пещеру. — Вы не хотите сюда спуститься? Это будет забавно.

Трясущимися руками Брауншвейг вскрыл ампулу и долго не мог попасть в нее иглой шприца. Наконец он набрал необходимое количество вакцины и поглядел назад, в полумрак, где только что находилось существо, но… Оно опять куда-то исчезло. Очень медленно Брауншвейг начал поворачиваться, оглядывая пещеру в поисках места, где бы мог спрятаться его “пациент”.

Нигде ничего.

И вот тут-то доктор испытал истинный ужас. Его пальцы сжались на шприце так, словно это была рукоятка пистолета; внезапно он увидел то, что искал: черную тень в полумраке пещеры. Считанные доли секунды доктор, словно загипнотизированный, неподвижно стоял и смотрел, как тварь протягивает к нему лапы с длинными острыми когтями, а потом существо с неожиданной свирепостью бросилось вперед.

Брауншвейг испустил отчаянный вопль и нанес твари удар шприцем, стараясь ввести хотя бы какую-то часть драгоценной жидкости. Существо сбило его с ног, доктор кубарем покатился по полу пещеры. Почти сразу же Брауншвейг вскочил на ноги и испуганно отступил к подножию лестницы. Несмотря на то что схватка с монстром продолжалась каких-то десять секунд, доктора уже невозможно было узнать. На шее у него зияла рваная рана, из которой хлестала кровь, лицо было расцарапано и тоже залито кровью, но, казалось, больше всего пострадал его костюм, который развевался теперь вокруг его фигуры, подобно изодранному парусу.

— Эй, — хрипло крикнул Брауншвейг, глядя вверх на потрясенные лица техников. — Мне необходима помощь…

Он оглянулся назад, осторожно высматривая в полумраке своего недружелюбного питомца, потом ухватился за ступеньки лестницы и снова задрал голову.

— Эй, что вы делаете? — потрясенно воскликнул он.

Техники задраивали люк. Они торопливо захлопнули крышку и принялись отчаянно щелкать замками и задвижками. Брауншвейг смотрел — и не мог поверить своим глазам. Опомнившись, он начал быстро карабкаться по лестнице, забыв о боли и крови, хлещущей на белый костюм. Он кричал — сначала гневно, потом с отчаянием, но никто не желал слышать его.

Над головой раздался зловещий грохот, и на прозрачную крышку люка упало большое темное пятно. Совок грейдера подобно гигантской руке поднимался и опускался, вываливая на люк все новые и новые порции земли. Брауншвейга хоронили заживо.

Отупевший от ужаса, он неподвижно стоял в гулкой звенящей тишине подземного зала. Казалось, минула вечность, когда за спиной у него раздался слабый шорох. В следующее мгновение на плечах у доктора повисло таинственное существо, и он, не удержавшись, полетел со ступенек вниз, в темноту пещеры.

Инопланетная космическая станция

Человек, лицо которого видело перед собой на экране странное зеленое существо, не выглядел испуганным. На все вопросы своего собеседника он отвечал неторопливо и даже небрежно. Но на самом деле в душе его царила паника.

— Поймите, наши эксперименты еще не завершены. Нет устойчивых результатов. Мы не можем гарантировать успех, пока не будет готова чистая культура вируса. Мы не можем…

Существо перебило его на полуслове коротким досадливым возгласом:

— Ийфф! Вы не можете! Дети не могут ждать. Дети должны рождаться в доме. Старые могут жить на станции. Молодым нужна планета. — Человек, который видел своего собеседника на экране не совсем обычного компьютера, вздрогнул. — Мы не можем больше откладывать. Гу, вы продолжаете сотрудничать, Гулл?

Человек помедлил, прежде чем произнести положенное по этикету неземное слово:

— Чи… Синдикат даст ответ завтра, Чилл. Мы должны посоветоваться. Я не могу…

Существо нетерпеливо погасило экран на инопланетной космической станции. Человек устало закрыл глаза и некоторое время сидел без движения. Советоваться, разумеется, не имело никакого смысла. Предложение было сделано ему одному. Решать он будет сам. Отключив компьютер, он снял телефонную трубку и набрал номер агентства. Он заказал один билет на утренний рейс в Лондон.

Сомерсет, Англия

Человек стоял у окна оранжереи своего особняка и смотрел вниз, туда, где, громко смеясь, бегали и резвились на тщательно ухоженной лужайке его внуки. Это была одна из тех немногих вещей, которые наполняли его чем-то вроде умиротворения: закат и заразительный смех внуков.

— Сэр? — послышался у него за спиной голос дворецкого.

Человек с холеными руками, словно не слыша, продолжал смотреть в окно и улыбаться.

— Сэр, вас просят к телефону.

Он обернулся и увидел, что дворецкий предупредительно держит дверь открытой. На мгновение Человек с холеными руками задержался, задумчиво глядя на идиллическую картину внизу. Потом повернулся к двери и направился к себе в кабинет.

Сумерки казались здесь глубже, лавандовые тени в тех местах, где стояли высокие, от пола до потолка, книжные шкафы, становились почти лиловыми. По углам и на стенах висели, стояли и лежали всевозможные символы богатства и высокого происхождения. Казалось, все эти вещи собрали здесь для хранения и забыли.

Человек с холеными руками, не глядя на роскошную обстановку комнаты, шагнул к письменному столу у окна, где настойчиво мигал телефон. Он поднял трубку и встал так, чтобы можно было продолжать смотреть, как его внуки играют на лужайке в салочки.

— Да, — сказал он.

На другом конце линии раздался знакомый прокуренный голос. Он лаконично сообщил:

— Возникла ситуация. Участники собираются.

Человек с холеными руками вздрогнул: он не любил неожиданностей.

— Положение и в самом деле критическое?

— Да. Встреча назначена на сегодняшний вечер в Лондоне. Мы должны определить новый курс.

Лицо Человека с холеными руками стало жестче.

— Кто созвал эту встречу?

— Страгхолд.

При звуке этого имени Человек с холеными руками мрачно кивнул. Бессмысленно было задавать еще какие-нибудь вопросы. Голос по телефону продолжал:

— Он только что сел на самолет в Тунисе.

Не ответив, Человек с холеными руками опустил телефонную трубку на рычаг. С лужайки донесся детский крик. Человек порывисто шагнул к окну.

Живописная картина веселья внизу, которой он любовался еще минуту назад, теперь была нарушена. Из дома выбежали люди — его дворецкий, домработница, садовник со своими подручными — и поспешили туда, где только что играли дети. Мальчик, его младший внук, лежал в траве на боку. Лицо его исказилось от боли и было белым как полотно. Одна нога была неловко подвернута и придавлена тяжестью его тела. Дворецкий первым подоспел к малышу и, опустившись рядом с ним на колени, стал нежно поглаживать лоб мальчика, одновременно выкрикивая указания остальной прислуге. Когда дворецкий бережно поднял ребенка на руки, Человек с холеными руками выбежал из кабинета. Все мысли о Страгхолде в тот же миг вылетели у него из головы.

В тот вечер он прибыл в Кенсингтон только в начале девятого. Лимузин с шофером тихо проскользнул в круглый дворик и остановился перед парадной дверью большого, но довольно скромного здания из красного кирпича. На двери дома не было ни таблички с именем хозяина, ни номера.

— Страгхолд уже приехал? — спросил Человек с холеными руками у дворецкого, который вышел ему навстречу.

Тот указал куда-то в сторону длинного, неярко освещенного холла.

— Все ожидают в библиотеке, сэр.

Он повел Человека с холеными руками через холл. Еле слышный шелест голосов сделался громче, когда они приблизились к библиотеке. У входа дворецкий поклонился и оставил его одного. Стены большой комнаты были обшиты деревянными панелями цвета грецкого ореха. Единственным украшением служили несколько скромных бронзовых и серебряных вещиц. Посередине комнаты стояли несколько мужчин, которые смотрели прямо в серебристо-голубой глаз телемонитора. На экране шел черно-белый видеофильм низкого качества, какие-то темные фигуры дергались на еще более темном фоне, испещренном “снегом” помех. Когда он вошел, все присутствующие с надеждой обернулись к нему.

Человек с холеными руками внимательно рассмотрел собравшихся, прежде чем присоединиться к ним. Дюжина мужчин приблизительно такого же возраста и внешности, как и он сам — впрочем, такой непринужденной надменности, как у него, ни у кого из них не было. Этих людей немногие знали в лицо, хотя одно лишь слово любого из них могло заставить правительство сверхдержавы пасть на колени. Люди, которые всегда держатся в тени.

В центре группы стоял невысокий худой человек с седыми короткими волосами, одновременно изящный и представительный. Это был тот самый человек, с кем всего сутки назад разговаривал инопланетный руководитель группы переселения. Он чуть дольше положенного помолчал, рассматривая вновь прибывшего, и Человек с холеными руками почувствовал легкий трепет смущения.

— Мы уже начали беспокоиться, — обманчиво ласковым тоном проговорил Страгхолд, словно укоряя любимого сына. — Некоторые из нас прибыли издалека, а вы заставляете себя ждать.

— Мне очень жаль. — Человек с холеными руками склонил голову в знак уважения к Страгхолду. — Мой внук упал и сломал ногу. — Это все, что он мог предложить в качестве оправдания, даже Страгхолду.

Тот, казалось, вообще не слышал его объяснений. Ровным голосом он продолжал:

— Чтобы не терять зря времени, мы, пока вас ждали, просматривали записи наблюдения, которые вызывают еще большее беспокойство.

— Еще большее беспокойство, чем что? — нахмурившись, спросил Человек с холеными руками.

— Мы были вынуждены пересмотреть нашу роль в Колонизации. — Это нельзя было считать ответом на вопрос, однако тон Страгхолда был вполне будничным; он мог бы с теми же интонациями говорить о мелких неприятностях в коммерческих делах. — Проявились кое-какие новые биологические факторы.

— Вирус видоизменился, — пояснил за него другой голос, более настойчивый. Мужчина, которому он принадлежал, достал из пачки очередную сигарету.

Человек с холеными руками, казалось, был потрясен этим известием.

— Сам по себе?

— Этого мы не знаем. — Человек с сигаретой достал из кармана зажигалку. — Пока что отмечен только один случай в Далласе.

— Его влияние на хозяина изменилось, — сказал Страгхолд. — Вирус теперь уже не просто вторгается в мозг в качестве управляющего организма. Он развил в себе способность преобразовывать тело хозяина.

Взгляд Человека с холеными руками стал жестким.

— Во что?

— В новое внеземное биологическое единство.

Некоторое время все молча переваривали это сообщение. Потом Человек с холеными руками с недоверием уставился на Страгхолда.

— Бог ты мой…

Страгхолд кивнул.

— Конфигурация массовой инфекции влечет за собой некоторые концептуальные перемены в нашей деятельности. Что же касается нашего места в их Колонизации… — Но его заготовленная речь пропала даром.

— Это уже нельзя считать просто Колонизацией! — взорвался Человек с холеными руками. — Они просто-напросто сюда переселяются! Захват планеты с полным истреблением коренных обитателей! Вся наша работа…

Голос его прервался. Он обернулся и окинул окружающих людей пристальным взглядом.

— Если это правда, значит, они всех нас просто использовали. Нас обманом заставили выполнить эту работу!

— Может быть, это все же изолированный случай, — неуверенно предположил кто-то из собравшихся.

— Откуда мы можем знать?

Голос Страгхолда остался спокойным.

— Мы собираемся сообщить им о том, что обнаружили. И о том, к каким выводам мы пришли. Для это мы передадим им тело, инфицированное развивающимся организмом. — Вероятно, эта мысль только что пришла ему в голову, и как ни чудовищна была ложь, внутренне он усмехнулся.

— И что вы надеетесь этим выиграть? Желаете окончательно убедиться, что все обстоит именно так, как я сказал? — Человек с холеными руками буравил Страгхолда яростным взглядом. — Убедиться в том, что мы для них не более чем питательная среда, способствующая созданию новой расы инопланетных форм жизни!

— Позвольте мне вам напомнить, кто на этой планете новая раса. И кто старая, — холодно ответил Страгхолд. — Чего бы мы достигли, отказавшись иметь с ними дело? Чего бы мы достигли, симулируя неведение? Если это сигнал о том, что Колонизация уже началась, то чем больше мы узнаем, тем больше у нас шансов ее предотвратить.

— А если наоборот? — парировал Человек с холеными руками. — Сотрудничая с ними, мы теперь только содействуем собственному краху! Наше неведение, а точнее невежество, прежде всего заключалось в том, что мы вообще согласились на сотрудничество с Колонистами.

Страгхолд пожал плечами:

— Сотрудничество — наш единственный шанс на спасение.

Стоящий рядом с ним Человек с сигаретой кивнул.

— Они по-прежнему нуждаются в нашей помощи. Мы им необходимы, чтобы закончить приготовления.

— Мы будем продолжать их использовать так же, как они используют нас, — сказал Страгхолд. — Хотя бы для того, чтобы выиграть время и завершить работу над нашей вакциной. — Странно, но он сам в эту минуту верил в то, что говорил.

— Наша вакцина может оказаться бессильной! — воскликнул Человек с холеными руками.

— Пусть так, но если мы не найдем лекарства от этого вируса, то в любом случае останемся не больше чем питательной средой.

Все взгляды обратились на Человека с холеными руками; каждый хотел увидеть, как он отреагирует на эти слова. Он пользовался большим уважением у членов Синдиката. И даже если сейчас его голос был гласом вопиющего в пустыне, они все равно прислушивались к нему.

— Я вижу, не имеет большого значения, опоздал я на это собрание или же вовсе не явился, — сказал он с едва сдерживаемой яростью. — Курс был уже выработан заранее и без меня.

Страгхолд жестом показал на монитор, и Человек с сигаретой нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Кадр застыл. Человек с холеными руками взглянул на экран и увидел коридор госпиталя и Малдера со Скалли, которые разговаривали с молоденьким охранником.

— Возникли некоторые осложнения, — сказал Страгхолд.

— Они что-то узнали?

— Малдер был в Далласе, когда мы пытались уничтожить улики, — сказал Человек с сигаретой. — Теперь он снова туда вернулся. Кто-то его предупредил.

— Кто?

— Мы полагаем, Куртцвайль.

— Мы не мешали этому человеку нести свою чушь, — перебил Страгхолд. — На самом деле его книги даже могли помочь нам подготовить опровержение на случай утечки информации. Но не находите ли вы, что больше он нам не нужен?

— Никто не верит Куртцвайлю, а тем более его книгам, — нетерпеливо возразил Человек с холеными руками. — Он одержимый. Или чудак, в лучшем случае.

— Малдер ему верит, — вставил кто-то еще.

— Значит, Куртцвайля надо убрать, — сказал Человек с сигаретой.

— И Малдера заодно, — подхватил Страгхолд.

Человек с холеными руками недовольно покачал головой.

— Уберите Малдера — и появится риск, что поиски одного исчезнувшего человека превратятся в крестовый поход.

Страгхолд повернулся к нему и вперил в него ледяной взгляд.

— Мы дискредитировали агента Малдера. Мы уничтожили его репутацию. Кто станет оплакивать смерть сломленного человека?

Человек с холеными руками встретил его взгляд с полным презрением.

— Малдера пока еще рано считать сломленным человеком.

— Тогда вы должны отнять у него то, что он считает наиболее ценным, — сказал Страгхолд. Он повернулся и вновь посмотрел на монитор. Весь экран теперь занимало увеличенное изображение женского лица. — То единственное в мире, без чего он не может жить.

Блэквуд, штат Техас

— Не знаю, Малдер… — Скалли с сомнением покачала головой, щурясь от яркого солнца. Перед ней, посреди бесплодной земли, возвышался детский городок, приятно оживляя унылый техасский пейзаж. — Он ничего не говорил про игровую площадку.

Малдер расхаживал между качелями, лесенками и горками. Все это было новеньким, с иголочки, из пластика и металла, выкрашенного в яркие чистые цвета: синий, красный, фиолетовый, желтый. Трава под ногами тоже казалась свеженькой, только что выросшей. От упругих зеленых стеблей при каждом шаге поднимались волны сладкого прохладного аромата.

— Но именно это место он отметил на топографической карте, Скалли. — Малдер ткнул пальцем в сложенный лист бумаги, который держал в руке. — Он сказал, что эти кости были откопаны здесь.

Скалли сделала беспомощный жест.

— Я не вижу никаких свидетельств того, что здесь производились археологические раскопки или вообще когда-то велись работы. По-моему, тут никогда не рыли даже канав для стока дождевой воды.

Малдер в растерянности оглядел местность. Вдалеке на горизонте сверкал под жарким солнцем Даллас, а в нескольких десятках метров от них, между зданиями скромного жилого района, колесили на велосипедах детишки. Он вернулся к Скалли, и они вместе пошли вдоль границ детской площадки.

— Ты уверена, что на тех останках, которые ты разглядывала в микроскоп, те же самые признаки поражения вирусом, которые ты наблюдала в морге на трупе пожарника?

Скалли кивнула.

— Кость была пористая, как будто ее расточил вирус или микроб. Картина вполне характерная.

— И раньше ты никогда ничего похожего не видела?

— Нет. — На этот раз она казалась растерянной. — Ни один из имунногистологических тестов ни разу не давал такой реакции. В справочниках я не встречала описаний, хотя бы отдаленно похожих на то, что увидела.

Малдер слушал, глядя себе под ноги. Внезапно он присел и легонько провел рукой по ярко-зеленой траве.

— Тебе не кажется, что эта трава выглядит чересчур новенькой? — спросил он.

Скалли согласно кивнула:

— Для этого климата она слишком свежая.

Малдер опустился на колени и погрузил пальцы в дерн. Через минуту он подцепил и поднял слой плодородной почвы, вырезанный квадратом. Из шоколадно-коричневой земли торчали туго сплетенные белые корешки, а на том месте, откуда он вынул кусок дерна, обнаружилась обычная для Техаса слежавшаяся и плотная, как песчаник, кирпично-красная земля.

— На глубине дюйма с небольшим почва совершенно сухая, — объявил Малдер. — Кто-то просто положил куски дерна поверх. Я бы сказал, что это сделали совсем недавно.

Скалли медленно повернулась кругом и обвела взглядом ярко раскрашенные горки и качели.

— Здесь вообще все новехонькое.

— Зато никаких следов раскопок нет. Или кто-то их тщательно спрятал.

Позади них послышался хорошо всем знакомый с детства звук — шуршание велосипедных покрышек по гравию. Скалли и Малдер обернулись туда, где в тупичке был припаркован их взятый напрокат автомобиль. Там катались четверо мальчишек. Малдер громко свистнул. Они остановились и вылупили на него глаза, но приближаться не стали.

— Эй! — крикнул Малдер. Мальчишки не отозвались, только смотрели, прикрывая глаза от солнца, как двое взрослых идут к ним.

— Вы здешние? — спросила Скалли, подойдя ближе.

Мальчики переглянулись. Наконец один из них пожал плечами и буркнул:

— Ну.

Малдер остановился и внимательно их рассмотрел. Вполне обычные американские мальчики в обрезанных по колено джинсах и ярких футболках. Двое из них восседали на новеньких шикарных велосипедах ВМХ.

— Вы не видели, здесь никто ничего не копал?

Мальчишки долго молчали. Потом один из них угрюмо ответил:

— Об этом лучше не говорить.

— Лучше для вас? — мягко уточнила Скалли. — Кто это вам сказал?

Третий мальчик срывающимся от волнения голосом ответил:

— Никто.

— Никто, говоришь? Тот же самый Никто, который построил здесь эту площадку? Поставил тут эти красивые новенькие качели и турники… — Малдер выразительным жестом показал на детскую площадку, потом острым взглядом обвел виноватые лица мальчишек. — И эти велосипеды тоже Никто вам купил?

Ребята сконфуженно переминались с ноги на ногу.

— По-моему, лучше для вас будет все нам рассказать, — заметила Скалли.

— Мы даже не знаем, кто вы такие, — фыркнул первый мальчик.

— Пожалуйста — мы агенты ФБР.

Мальчик презрительно посмотрел на Скалли.

— Никакие вы не агенты ФБР.

Малдер подавил улыбку.

— Почему ты так думаешь?

— Вы похожи на торговцев, которые ходят по домам и предлагают всякую ерунду.

Малдер и Скалли показали мальчикам свои жетоны. Ребята разинули рты.

— Они все уехали минут двадцать назад, — быстро проговорил один из мальчиков. — Две большие белые автоцистерны. Вон туда поехали. И он, и его товарищи дружно показали в одном направлении.

— А что на этих цистернах было написано? — спросил Малдер.

Мальчишки переглянулись и пожали плечами.

— Ничего, по-моему, — сказал первый мальчик. — Просто белые автоцистерны. Ни названия компании, ни эмблем.

— Спасибо, парни, — сказал Малдер и потащил Скалли за собой к взятому напрокат автомобилю.

Мальчики остались молча стоять и смотреть, как прокатный автомобиль, вздымая облака красной пыли, развернулся и помчался по шоссе.

Малдер сгорбился над рулевым колесом, вжимая педаль газа в пол. Машина мчалась вперед, обгоняя немногочисленные автомобили, попадающиеся на дороге. Скалли, сидя рядом с ним на переднем сиденье, внимательно изучала карту и время от времени с беспокойством поглядывала в окно.

— Автоцистерны без опознавательных знаков… — пробормотал Малдер себе под нос. — Интересно, что могут археологи перевозить в автоцистернах?

— Не знаю, Малдер.

— И куда они везут то, что в этих цистернах?

— Если мы их догоним, то уж на этот вопрос сразу получим ответ.

Пока они ехали, солнце медленно двигалось по бескрайнему небу и наконец повисло кроваво-красным диском прямо над горизонтом. С тех пор, как им последний раз попалась на пути хоть какая-то машина, прошло уже около часа. Малдер убрал ногу с акселератора, автомобиль замедлил ход и наконец остановился. Впереди была развилка. Каждая дорога, казалось, уходила в никуда: в никуда в северном направлении и в никуда в южном. А прямо впереди шоссе, по которому они ехали, за развилкой превращалось в грунтовую дорогу, петляющую и сплошь покрытую ухабами и выбоинами.

Несколько минут они сидели молча. Наконец Малдер проговорил, протирая глаза: .

— Какие у нас перспективы?

Скалли поморгала, щурясь на закатное солнце, и с гримасой отвращения сказала:

— Несколько сотен миль абсолютной пустоты в каждом направлении.

— Как по-твоему, куда бы они могли свернуть?

Скалли выглянула из окна машины и посмотрела на ровную полосу асфальта, которая разделялась на две дороги и исчезала в сумерках.

— Перед нами два пути. Один из них неверный.

Малдер тоже глянул в окно.

— Ты думаешь, они поехали налево?

Скалли покачала головой, не отрывая от дороги пристального взгляда.

— Сама не знаю почему, но мне представляется, что они свернули направо.

Еще несколько минут машина стояла на месте. Потом Малдер резко нажал педаль газа. Автомобиль рванулся вперед, прямо на грунтовую дорогу и запрыгал по кочкам и рытвинам, поднимая тучи пыли. На лице Малдера застыла неумолимая решимость. Скалли смотрела на него, ожидая объяснений, но он делал вид, что не замечает ее вопросительного взгляда. Ну и ладно, решила она. Малдер знает, что делает. Скалли усмехнулась и устремила взгляд в окно.

Солнце скрылось за горизонтом. Багрово-черные облака проносились по темнеющему небу, и между ними были видны уже первые звезды. Скалли опустила стекло и вдохнула ночной воздух: смесь запахов мескитового дерева, шалфея и пыли. Она молча смотрела на проносящийся мимо однообразный пейзаж — и ждала. Прошло почти двадцать минут, прежде чем Малдер наконец повернулся к ней и заговорил.

—Мыс тобой вместе уже пять лет, Скалли, — произнес он тоном, не допускающим возражений. — Сколько раз меня подводило чутье? — Несколько мгновений прошли в молчании. Потом он добавил: — По крайней мере, когда дело касалось вождения машины — ни разу.

Скалли по-прежнему смотрела в ночь и ничего не сказала.

Проходил час за часом. Малдер ехал быстро; ночную тишину нарушал только далекий вой не то собаки, не то койота, а иногда — резкий крик ночной птицы. Небо было усыпано крупными звездами, и, кроме этих звезд, не было ничего. Когда автомобиль начал притормаживать, Скалли вздрогнула, словно только что очнулась от сна. Она неохотно отвернулась от окна и через лобовое стекло взглянула, что же заставило Малдера остановиться.

В бархатной темноте поднимались и оседали облака пыли, поднятой колесами их машины. В нескольких футах от автомобиля вправо и влево тянулся бесконечный забор — столбы, соединенные между собой рядами ржавой колючей проволоки. Белый шиповник обвивал проволоку, и повсюду торчали похожие на груши кактусы. Никаких ворот не имелось, и насколько Скалли могла видеть, в этом заборе не было даже лазейки.

Она распахнула дверцу и вышла из машины. После кондиционированного воздуха автомобиля горячий техасский ветер создавал ощущение, будто стоишь перед огромной печью, в которой жарко пылают дрова. Издалека доносился лай собаки. Скалли пошла туда, где фары освещали забор, и уставилась на табличку, прибитую к столбу. За спиной хлопнула дверца: Малдер вышел из машины, чтобы присоединиться к ней.

— Эй, я ведь был прав насчет бомбы, разве нет? — печально спросил он.

— Вот это здорово, — сказала Скалли. — Это я понимаю.

Она показала большим пальцем на табличку.

Кто сюда ходили, те уже в могиле.

Поворачивай обратно ѕ хода нет.

— И что теперь? — поинтересовался Малдер.

— В одиннадцать часов я должна быть в Вашингтоне, округ Колумбия. У меня прослушивание, от которого, возможно, зависит одно из главных решений в моей жизни. А я стою черт знает где в штате Техас, пытаясь найти какие-то мифические автоцистерны.

— Мы не автоцистерны ищем, — с горячностью возразил Малдер. — Мы ищем улики.

— Улики чего, в частности?

— Того, что ту бомбу в Далласе нарочно позволили взорвать, чтобы уничтожить трупы, зараженные вирусом. Вирусом, который ты сама выявила, Скалли, — пояснил Малдер уже более терпеливо.

— В автоцистернах, друг мой, — печально ответила Скалли, — перевозят сжиженный газ, перевозят нефть. Никто не возит в автоцистернах вирусы. — Она посмотрела на напарника.

Малдер упрямо глядел в темноту.

— Не знаю, как в других, а в этих, может быть, возят. — Он явно не желал отступать.

— Что ты хочешь сказать? — Скалли впервые взглянула прямо на него, и он увидел, что ее лицо потемнело от гнева и растущего подозрения. — Что ты еще от меня утаил?

— Этот вирус… — Малдер замолчал и отвернулся, не решаясь договорить.

— Малдер!

— Он может быть внеземного происхождения.

Какое-то мгновение Скалли смотрела на него, словно не веря своим глазам. Потом ее точно прорвало:

— Я в это не верю! — взъярилась она. — Знаешь что — я все это уже проходила. Слишком много раз уже проходила — с тобой, Малдер!

Он пнул камешек и посмотрел на нее невинным взглядом.

— Что именно ты проходила?

— Я уже носилась с тобой среди ночи по бездорожью! — прокричала Скалли. — Гонялась за какой-то призрачной истиной в туманной надежде что-то постичь — и в результате всякий раз оказывалась на том же месте, с которого начинала, или в очередном тупике…

Тут ее на полуслове прервал удар колокола. Яркий луч света ослепил их с Малдером. Ошеломленные, они повернулись и уставились на забор из колючей проволоки.

Внезапная вспышка осветила то, чего до этого они из-за темноты не замечали: знак пересечения дороги с железнодорожным полотном. Вокруг знака все по-прежнему тонуло в ночи, и от этого казалось, что он парит прямо в воздухе. Никакого шлагбаума, никаких ворот — только этот знак, который в такой дикой пустыне выглядел неуместно и жутко. Малдер и Скалли смотрели на него, разинув рты, потом повернулись к источнику света. Он приближался, становился все ярче и больше, пока не превратился в прожектор локомотива, несущегося прямо на них.

Не сговариваясь, они бросились к автомобилю, но замерли в ту минуту, когда поезд проезжал мимо. Когда он, грохоча, миновал то место, где стояли Малдер и Скалли, они увидели то, за чем гнались по пустыне: две белые автоцистерны без опознавательных знаков. Они были погружены на железнодорожные платформы и надежно принайтовлены стальными тросами к бортам. Через несколько мгновений состав исчез, растаяв в ночи. Дорожный знак снова скрылся в темноте, и над прерией воцарилась тишина.

Малдер и Скалли торопливо нырнули в машину. Лучи фар, как два сверкающих лезвия, полоснули темноту. Малдер бросил автомобиль в крутой вираж, двигатель взревел, и они помчались вслед за поездом вдоль железнодорожного полотна.

Они ехали долго, бесконечно долго; рельсы тускло поблескивали в свете фар, уходя в никуда, в ночь. Окружающий ландшафт начал меняться; прерия постепенно уступала место каменистым холмам и мелким овражкам, покрытым густым кустарником. Вдалеке на фоне неба, уже сереющего перед рассветом, черными громадами вырисовывались горы. Предгорья заросли можжевельником и гигантскими кактусами, напоминающими не то черта с рогами, не то голову ковбоя в шляпе; если бы не две полоски рельсов, никто бы не сказал, что здесь когда-то ступала нога человека.

Потом рельсы пошли по пологому склону вверх. Автомобиль начал скрести днищем по камням, колеса то и дело проваливались в глубокие ямы, и машину немилосердно трясло. Тем не менее автомобиль продолжал ползти по холму, но в конце концов Малдеру пришлось остановиться. Дальше дороги не было: рельсы исчезали в тоннеле, а о том, что находится по ту сторону горы, оставалось только гадать. Автомобиль, раскачиваясь и разбрасывая колесами щебень, перевалил через рельсы и замер на краю ущелья. Скалли и Малдер выкарабкались из кабины и натянули пиджаки: к утру в пустыне стало холодно. За ущельем, неподалеку от того места, где они стояли, в воздухе разливалось странное переливающееся сияние.

— Как по-твоему, что это может быть? — негромко спросила Скалли.

Малдер засунул руки в карманы и покачал головой.

— Представления не имею.

Они начали спускаться, стараясь придерживаться того направления, откуда шел свет. Склон был неровным; то и дело они оступались и спотыкались о камни и торчащие корни. Перед ними раскинулось большое плато; оно тянулось насколько хватало глаз. На краю его возвышалось то, что наполняло ночь загадочным мерцанием: два гигантских светящихся белых купола, которые, казалось, парили во мраке. У платформы перед ними стоял тот самый поезд, который вез автоцистерны без опознавательных знаков. Видимо, за тоннелем рельсы делали изгиб и, обходя ущелье, возвращались назад.

Малдер показал рукой на автоцистерны. Не говоря ни слова, Скалли кивнула, и они молча продолжили свой спуск, скользя по каменной осыпи и хватаясь за сухие кусты, чтобы не упасть. Наконец они достигли подножия. Перед ними расстилалось пустынное плато. Теперь они пошли быстрее, едва удерживаясь, чтобы не побежать: на открытой местности они чувствовали себя неуверенно и боялись, что их заметят. Невдалеке колыхалась и шелестела под холодным ветром какая-то темная стена; в воздухе разливался травянистый запах. Но лишь когда они подошли совсем близко, зловещий свет куполов позволил им увидеть источник этих звуков и запахов.

— Ты только взгляни, — пораженно ахнула Скалли.

В полумраке перед ними тянулись целые акры возделанной земли, столь же не естественной для этой пустыни, как пресная вода или снежные сугробы. Ветер слегка раскачивал стебли, и кукурузные метелки словно о чем-то шептались между собой.

Малдер и Скалли медленно подошли к самому краю поля. Поколебавшись, они углубились в ряды кукурузы. Они шли друг за другом между высоченных стеблей: кукуруза вымахала фута на три выше человеческого роста. Скалли покачала головой:

— Это противоестественно, Малдер.

— Весьма противоестественно. — Он посмотрел туда, где на дальнем краю поля, словно два белых облака, возвышались купола, похожие друг на друга как близнецы.

— Ты можешь мне объяснить, зачем кому-то понадобилось выращивать кукурузу посреди пустыни? — Малдер стряхнул с плеча шелуху от початка и махнул рукой в сторону куполов. — Разве что тут решили устроить подпольный цех по производству гигантских хлопьев поп-корна.

Они пошли дальше; под ветром стебли стучали друг об друга, словно исполинская погремушка. Бесконечные ряды кукурузы казались пейзажем из кошмарного сна. Наконец они вышли к противоположной стороне поля и оказались на открытом пространстве.

Прямо перед ними возвышались два освещенных изнутри купола. Они были больше, чем казалось издали. Ничто не указывало на то, что их кто-то охраняет. Поблизости не было ни машин, ни знаков, запрещающих проход на территорию. Вокруг стояла мертвая тишина. Какое-то мгновение Малдер и Скалли молча разглядывали зловещие сооружения. Потом поспешно, но осторожно подошли к ближайшему.

Входом служила тяжелая стальная дверь — никаких замков, никакой сигнализации. Малдер медленно, с усилием потянул ее на себя. Дверь открылась с чавкающим звуком, свидетельствующим о том, что она была закрыта герметически. Малдер бросил на Скалли выразительный взгляд и осторожно ступил внутрь. Скалли шла за ним по пятам.

Едва войдя, оба подпрыгнули от неожиданности и невольно вскрикнули: большие вентиляторы под потолком нагнетали в палатку холодный воздух, и его струя ударила им прямо в лицо. Стоял оглушительный рев. Скалли и Малдер поспешно проскочили вперед, где воздух был неподвижен.

— Холодновато здесь, — поежившись, сказала Скалли и запахнула пиджак. Она моргала: под куполом растекался болезненно яркий свет, хотя ламп нигде не было видно. — Температура поддерживается искусственно… — автоматически отметила она.

Малдер кивнул:

— Интересно, с какой целью?

Он запрокинул голову и посмотрел прямо вверх. Над ними зловещей паутиной висела плотная сеть кабелей и проводов. Назначение проводов было неизвестно, но создавалось впечатление, что они, несомненно, служат вполне определенной и хорошо продуманной цели. “Какой?” — спросил себя Малдер, но в голову пока ничего не приходило. Он пожал плечами и опустил взгляд вниз — сеть проводов тускло отражалась на сером полу. Абсолютно плоский, он был сделан, казалось, из какого-то металла или прочного пластика.

Воздух в помещении оставался неподвижным, но, осторожно продвигаясь дальше в глубь палатки, Малдер и Скалли постепенно начали различать некий звуковой фон. Монотонный вибрирующий гул — он был похож на гул трансформаторов, однако по тону слегка отличался, и хотя Малдер не мог с уверенностью определить его природу, но не сомневался, что воздух пронизывают потоки какой-то энергии, частота пульсации которой лежит выше или ниже пределов человеческого восприятия.

Они двигались к центру огромного помещения, осторожно ступая по серой поверхности пола, пока не уперлись в разделительную полосу, отмечающую середину купола площадью с футбольное поле.

Перед ними, слегка возвышаясь над полом, была выложена ячеистая структура, состоящая из рядов чего-то, похожего на коробки, соприкасающиеся гранями, словно квадраты в гигантской головоломке или клетки игральной доски. Сторона каждого квадрата равнялась приблизительно трем футам, поверхность тускло поблескивала, как олово. Малдер осторожно ступил на один квадрат. Он казался достаточно прочным, и мгновение спустя Скалли тоже пошла за ним по квадратам в полу.

— Мне кажется, мы идем по верху какой-то огромной конструкции, — сказала Скалли, когда они остановились, чтобы оглядеться по сторонам.

Она посмотрела под ноги и нахмурилась. Теперь было очевидно, что верх каждой коробки представляет собой прочные створки, похожие на жалюзи. Впрочем, все они в данный момент были плотно закрыты, поэтому нельзя было разглядеть, что внутри. Скалли осторожно потыкала ногой в створки.

— Скорее всего, это какие-то отдушины. Вентиляция.

Малдер опустился на пол и приложил ухо к шторкам, прислушиваясь.

— Ты что-нибудь слышишь? — спросил он.

— Я слышу жужжание. Словно гудит электричество. Возможно, высокое напряжение. — Скалли поглядела наверх, на причудливое переплетение кабелей под потолком.

— Возможно, — сказал Малдер. — А возможно, и нет.

Скалли показала наверх.

— Как думаешь, для чего это?

У нее над головой, в самой вершине купола, были два огромных отверстия, закрытых шторками, похожие на увеличенную копию тех квадратов, по которым они шли.

— Не знаю. — Малдер покачал головой и снова выпрямился.

Они стояли рядом, разглядывая потолок, и вдруг без всякого предупреждения под куполом прокатилось гулкое эхо, словно где-то ударили по пустой железной бочке.

В потолке купола начала открываться одна из отдушин. Казалось, какая-то большая невидимая рука повернула шторки жалюзи вертикально вниз, и через них Скалли и Малдер увидели черную завесу ночи. В следующее мгновение они почувствовали порыв холодного воздуха, ворвавшегося через отверстие в куполе. Когда первые шторки открылись полностью, с той же зловещей четкостью начали поворачиваться шторки другого отверстия, раскрывая новое окошко в ночь. Малдер не отрываясь смотрел на это, судорожно пытаясь найти происходящему какое-то объяснение.

Система охлаждения? Но под куполом и так холодно; кроме того, температуру поддерживали какие-то невидимые холодильные установки. Нахмурившись, он поглядел вниз и по сторонам, силясь найти разгадку. Наконец его взгляд уперся в таинственные коробки под ногами, и Малдер замер.

Что-то его насторожило. Какое-то чрезвычайно неприятное чувство. Ему почему-то вдруг стало жутко.

— Скалли?..

Его напарница продолжала смотреть вверх.

— Да?..

Он схватил ее за руку.

— Бежим!

Малдер потащил Скалли за собой. Не понимая, что происходит, она покорно следовала за ним к двери, через которую они вошли. Им предстояло пробежать добрую сотню ярдов.

На полпути Скалли остановилась и обернулась, чтобы взглянуть на серые ряды коробок в полу. Тут-то она и увидела, что в них скрывалось.

Одна за другой шторки в крышках коробок открылись, словно перевернули косточки домино. И с таким звуком, с каким пила вгрызается в свежее дерево, оттуда вылетели пчелы.

Тысячи тысяч пчел сплошным потоком выливались из коробок и устремлялись прямо к отверстию на потолке. Скалли закрыла лицо ладонями и, повернувшись, побежала за Малдером. Он обернул голову пиджаком, и Скалли сделала то же самое, неуклюже спотыкаясь в облаке вьющихся вокруг нее пчел. Она видела, как насекомые облепляют ее пиджак и ноги, и кружат вокруг таким плотным роем, что она смотрела через него, как сквозь черную вуаль.

— Не останавливайся! — прокричал Малдер. Голос его из-под пиджака звучал приглушенно.

Скалли потащилась за ним. Выход был уже всего в нескольких ярдах, но она начала отставать, потеряв ориентацию в жужжащем вокруг рое.

Малдер, казалось, плыл сквозь облако насекомых, разгребая руками пчел и опустив голову. Он уже был рядом с выходом, но, оглянувшись, увидел, что происходит со Скалли, и остановился. Пчелы облепили ее подобно мягкой шевелящейся шкуре. Она двигалась, как в замедленном кино, ошеломленная и испуганная.

— Скалли!

Она не могла даже поднять голову в знак того, что слышит. Малдер набрал в грудь побольше воздуха и побежал к ней. Он выбросил руку и сгреб Скалли за пиджак, не обращая внимания на ползающих по ней пчел. Потом он потащил ее к двери, и поток воздуха от мощных вентиляторов у выхода в мгновение ока сдул насекомых, упрямо цеплявшихся за ее одежду.

Пинком распахнув дверь, Малдер вытолкнул Скалли наружу и сам выскочил следом. Как только они очутились на свежем воздухе, он спросил, с трудом переводя дыхание:

— Тебя ужалили?

— Кажется, нет, — пробормотала она.

Резкий переход к ночной тьме после яркого света внутри купола был подобен удару. Но прежде чем они успели отдышаться и привыкнуть к темноте, их ждал новый сюрприз. На этот раз не пчелы; два ослепительных луча света упали на них и пригвоздили к месту. Нарастающий рев двигателей наполнил воздух, и из-за второго купола вынырнули два вертолета без эмблем и опознавательных знаков. В сиянии прожекторов они скользнули над самой землей и устремились прямо на Скалли и Малдера.

Агенты бросились бежать. Краем глаза Малдер увидел, как вертолеты пронеслись по тому месту, где они были секунду назад. Он и Скалли бросились к кукурузному полю и вломились в заросли высоких стеблей. Они бежали, на ходу отводя руками в стороны метелки и листья, а прямо у них над головой кружили вертолеты, прорезая поле лучами прожекторов, словно двумя лазерными скальпелями. Малдер и Скалли метались из стороны в сторону, чудом ухитряясь не попадать под лучи. Лопасти пропеллеров кромсали воздух, и вертолеты были похожи на двух пчел, вылетевших из того первого роя, выросших до гигантских размеров и устремившихся вдогонку за беглецами. Кукурузные стебли гнулись под напором ветра от винтов, словно под смерчем, открывая все, что могло прятаться среди них.

Малдер задыхался от пыли, забившей ему ноздри и рот. Он нырнул под прикрытие другого ряда кукурузы, уворачиваясь от луча прожектора. Луч скользнул поверху, и Малдер остался незамеченным — но ненадолго, он сам это хорошо понимал. Малдер отвел в сторону сломанный стебель, закашлялся, закрывая ладонью рот, потом выпрямился и огляделся вокруг в поисках Скалли.

Она исчезла. В отчаянии забыв об опасности. Малдер бросился назад в ряды кукурузы и принялся шарить глазами по бесконечному морю высоких стеблей.

—Малдер!

Она была где-то впереди. Малдер пробежал через поле и, ахнув, остановился, увидев прямо перед собой парящий в воздухе вертолет.

— Скалли! — заорал он. — Скалли!

Он опять побежал, продолжая выкрикивать на бегу ее имя. Вертолет какое-то мгновение повисел в воздухе, словно присматриваясь, потом качнулся и с ужасающей неотвратимостью понесся вниз, на него.

Малдер ломился через ряды кукурузы, и внезапно заросли поредели. В следующее мгновение он увидел чернеющий на фоне неба горный хребет: здесь поле кончалось. Луч прожектора сюда не доставал. С бешено колотящимся сердцем Малдер сделал последнее усилие и устремился к открытому пространству. За его спиной ревел вертолет и стлались под ветром стебли кукурузы. Малдер добежал до края поля и ринулся в ночь.

На мгновение он замер, хватая ртом воздух. В эту минуту он мог думать только о том, что за ним по пятам летит вертолет и вот-вот уже настигнет его. Потом он повернулся и в нескольких шагах от себя увидел Скалли.

— Скалли?

— Малдер! — воскликнула она, подбегая к нему. — Бежим отсюда!

Они снова припустили к холмам, где оставили автомобиль. Достигнув подножия, они принялись отчаянно карабкаться вверх по склону. Из-под ног сыпались камни и сухая земля. Только взобравшись на самый верх, они ненадолго остановились и посмотрели друг на друга в темноте.

Вокруг была только ночь, звездная, полная тревожной тишины. Вертолеты исчезли.

— Куда они делись? — Скалли закашлялась и протерла запорошенные пылью глаза.

— Понятия не имею. — Некоторое время Малдер стоял, разглядывая плато: купола, пылающие неземным светом, сотни акров разоренного кукурузного поля. Потом он повернулся и побежал дальше к обрыву, возле которого стояла их машина. Скалли спешила за ним.

Ненадежная тишина по-прежнему окружала их, когда они наконец добрались до автомобиля. Они подбежали к нему и забрались в кабину. Малдер повернул ключ зажигания и нажал на педаль газа.

Машина не завелась.

— Вот черт, — прорычал он и снова повернул ключ.

Никакого эффекта.

Он подождал немного и повторил попытку. Результат был тот же. Снова и снова он отчаянно пытался завести машину, а Скалли тревожно смотрела через заднее стекло в ту сторону, откуда они только что прибежали.

— Малдер!

Из-за края ущелья показался один из черных вертолетов. Внезапно двигатель автомобиля взревел и вернулся к жизни. Малдер выжал сцепление и резко развернул машину. Завизжали покрышки, и он на полной скорости бросил автомобиль вниз по склону, не зажигая фар. Скалли, затаив дыхание, смотрела назад, ожидая, что вертолет пустится за ними в погоню.

Но этого не произошло. Покрутившись несколько секунд на одном месте, вертолет так же неожиданно, как появился, нырнул вниз и скрылся в ночи.

Штаб-квартира ФБР

Эдгар-Гувер-Билдинг

Вашингтон, округ Колумбия

Помощник директора Джана Кассиди не любила, когда ее заставляли ждать. Ее время расписано по минутам, и если кому-то нечего делать, пусть бездельничает где-нибудь в другом месте. Дисциплина — прежде всего. Она уже в десятый раз переложила на столе бумаги и, поджав губы, недовольно посмотрела на закрытую дверь кабинета для собеседований. За столом рядом с ней сидели другие члены комиссии и подчеркнуто старались не встречаться с ней взглядом. Кассиди нетерпеливо вздохнула, посмотрела на часы. Потом снова подняла глаза, и в этот момент дверь распахнулась.

В проеме возникла голова помощника директора Уолтера Скиннера.

— Она пришла, — устало доложил он. Скиннер отстранился и пропустил в кабинет Скалли. На ней была все та же одежда, которую она носила, не снимая, уже целых два дня, и она украдкой стряхнула с пиджака налипшие усики кукурузы и кусочки стеблей. Войдя в дверь, Скалли опустила голову, пригладила ладонью волосы и приблизилась к столу; потом, окинув членов комиссии затравленным взглядом, заняла свое место. Следом за ней в кабинет вошел Скиннер и присоединился к своим коллегам за столом.

— Специальный агент Скалли, — начала Кассиди и снова принялась перебирать бумаги.

— Я приношу извинения за то, что заставила вас ждать, — перебила ее Скалли и вежливо, но твердо посмотрела на Кассиди. — Однако я принесла с собой кое-какие новые доказательства…

— Доказательства чего? — резко спросила Кассиди.

Скалли наклонилась и вытащила из рюкзака, лежащего у ее ног, пластиковый пакет для вещественных доказательств. Она с сомнением посмотрела на него, и, когда наконец начала говорить, голос ее был далек от уверенности.

— Это доисторические костные останки, которые мне удалось изучить. Они были найдены в развалинах взорванного здания в Далласе… — Скалли осеклась.

Кассиди смерила ее прохладным взглядом, но умолчала о том, что Скалли привезла с собой из Техаса еще кое-что: в ее темно-рыжих волосах сидела, словно отдыхая после долгого перелета, мохнатая пчела. Пока Джана смотрела на нее, пчела взлетела и пересела на плечо синего форменного пиджака Скалли.

— Вы были в Далласе? — холодно поинтересовалась Кассиди.

Скалли твердо выдержала ее пристальный взгляд.

— Да.

Джана Кассиди поправила очки в тонкой металлической оправе.

— Вы не собираетесь поконкретнее объяснить, что, собственно, вы пытаетесь доказать? — поинтересовалась она, одарив Скалли взглядом, который заморозил бы и пингвина, Скалли по-прежнему сохраняла спокойствие.

— То, что взрыв бомбы в Далласе, возможно, был организован, чтобы уничтожить тела этих пожарников, — пояснила она. — Тогда их смерть сочли бы несчастным случаем и не пришлось бы доискиваться до настоящих причин.

Пчела, никем не замеченная, скрылась из вида, забившись Скалли под воротник. Глаза Кассиди за стеклами очков превратились в две узкие щелочки.

— Это очень серьезное обвинение, агент Скалли.

Скалли опустила глаза и посмотрела на свои руки.

— Да, я знаю.

По комнате пробежал шепоток. Члены комиссии поворачивались друг к другу и вполголоса обменивались мнениями. Помощник директора Скиннер неловко заерзал на стуле, с тревогой наблюдая за Скалли и пытаясь сообразить, что она, черт возьми, собирается выкинуть на сей раз.

Кассиди откинулась на спинку и пытливо взглянула на Скалли.

— И у вас есть неопровержимые доказательства? Чем вы можете подтвердить обоснованность своего заявления?

Скалли твердо встретила ее пристальный взгляд, но потом опустила глаза.

— Нельзя сказать, что это неопровержимые доказательства, — признала она неохотно. — Но я надеюсь, что мы не ошиблись. В настоящий момент мы разрабатываем эту версию…

— С кем вы ее разрабатываете?

Скалли, поколебавшись, ответила:

— С агентом Малдером.

Джана Кассиди многозначительно кивнула, и остальные члены комиссии слегка зашевелились на своих стульях. Помощник директора посмотрела на Скалли и указала на дверь.

— Не могли бы вы подождать в коридоре, агент Скалли? Мы должны обсудить этот вопрос. Очень медленно Скалли встала. Она подняла с полу сумку и пошла к двери. На полпути она оглянулась — как раз вовремя, чтобы перехватить взгляд, который бросилна нее Скиннер: взгляд, в котором в равной степени смешались сочувствие и разочарование.

Бар Кейси

Юго-восточный Вашингтон, округ Колумбия

Было уже далеко за полдень, когда Фокс Малдер переступил порог бара Кейси. Впрочем, тот, кто входил в бар, мог с таким же успехом подумать, что на дворе уже полночь. Те же самые немногочисленные посетители с мутными глазами сидели за столиками и переговаривались. Малдер, не обращая ни на кого внимания, посмотрел в дальний конец зала, где призывно подмигивала реклама пива “Будвайзер”. Под неоновыми буквами в отдельной кабинке с высокими деревянными стенками одиноко сидел сутулый мужчина. Когда Малдер сел рядом с ним, тот подскочил от неожиданности, но тут же опомнился, перегнулся через стол и схватил Малдера за руку.

— Вы что-нибудь нашли? — прохрипел Куртцвайль.

Малдер кивнул:

— Да. На границе штата Техас. Там проводят какие-то эксперименты. Они что-то выкопали и отвезли туда в автоцистернах.

— Что? — быстро спросил доктор. — Что туда отвезли?

— Я не знаю точно. — Малдер пожал плечами. — Вирус… — Он не договорил.

— Вы наблюдали этот эксперимент? — взволнованно перебил Куртцвайль и весь напрягся, как охотничий пес.

Малдер снова кивнул:

— Да. — И нехотя добавил:— Но нас прогнали.

— Как все это выглядело? — В голосе доктора звучала тревога. — Попробуйте описать как можно более подробно. Это важно!

— Ну… — Малдер задумался. — Там были пчелы. И кукурузное поле.

Куртцвайль мгновение смотрел на него, а потом нервно и радостно засмеялся.

Малдер развел руки в беспомощном жесте:

— И что это значит?

Доктор вскочил с места.

— А ты как думаешь? — Его глаза блестели лихорадочным блеском.

Малдер погрузился в размышления.

— Наверное, это способ передачи вируса, — сказал он наконец. — Своего рода селекция. Пыльца кукурузы генетически изменена и запрограммирована переносить вирус. — Он вопросительно глянул на старика: — Так?

— Я предположил бы то же самое, — кивнул Куртцвайль.

— Предположили бы? — взорвался Малдер. — Вы хотите сказать, что не знаете наверняка? — Он посмотрел на доктора с яростью.

Куртцвайль пожал плечами и ничего не ответил. А потом спокойно встал и, не оглядываясь, направился в заднюю часть бара. Малдер сердито выпустил воздух сквозь сжатые зубы и поспешил за ним. Немногочисленные посетители с любопытством смотрели им вслед, пытаясь понять, из-за чего шум.

Малдер догнал доктора около туалета.

— Что вы имели в виду под словами “я бы предположил”? — настойчиво спросил он.

Куртцвайль молча продолжал идти к заднему выходу. Малдер рассерженно зарычал и, ухватив его за воротник, подтянул к себе. Теперь их разделяло не больше двух дюймов.

— Вы же говорили мне, что знаете ответы! — почти прокричал он.

Куртцвайль пожал плечами.

— Да… Но… В общем, не все. — У него снова начала дергаться щека.

— Вы меня просто использовали! — завопил Малдер.

— Я тебя использовал? — на этот раз пришла очередь Куртцвайля оскорбиться. — С чего ты это взял, малыш? Да зачем бы?

— Вы не были знакомы с моим отцом, — прошипел Малдер. — Вы обманули меня. Зачем вам все это надо?

Доктор покачал головой: — Я сказал тебе правду — мы с ним старые друзья, — и судорога вновь пробежала по его лицу.

— Вы грязный обманщик! — рявкнул Малдер. — Вы обманули меня, чтобы получить информацию для собственного пользования.

Для ваших чертовых книжек! Разве не так? — Он пихнул Куртцвайля к двери туалета. — Что, скажете нет? Доктор молчал.

Внезапно дверь распахнулась. Из туалета вышел мужчина и прошел между Малдером и Куртцвайлем. Воспользовавшись этим, Куртцвайль молнией промчался по коридору и выскочил через заднюю дверь. Малдер посмотрел ему вслед и бросился вдогонку.

— Куртцвайль!

Выскочив на улицу, он заморгал от яркого света и огляделся в поисках доктора. Наконец он заметил его и на ходу крикнул:

— Эй!

Когда он догнал Куртцвайля, тот вдруг повернулся к нему с неожиданной яростью.

— Благодари Бога, что ты меня встретил! — задыхаясь, выкрикнул он, толкнув Малдера в грудь. — Ты видел то, что видел, только почему, что я направил тебя по нужному следу. Я из-за тебя своей задницей рисковал!

— Кто рисковал? Это вы рисковали? Вы?!! — Голос Малдера дрогнул от возмущения. — Да за мной по всему Техасу гонялись два вертолета…

— А ты не задумывался, почему же в таком случае ты сейчас тут стоишь и орешь на меня, если тебе грозила такая опасность? Эти люди не совершают ошибок, агент Малдер. — Куртцвайль повернулся на каблуках и зашагал прочь.

Малдер смотрел ему вслед, подавленный логикой этого заявления, и вдруг его внимание привлек шум, донесшийся откуда-то сверху. Он задрал голову и увидел, что на пожарной лестнице висит какой-то человек. Малдер заметил только, что он высокого роста — отчетливо видны были лишь его длинные ноги. Впрочем, не возникало никаких сомнений в том, что он за ними подглядывал. Когда Малдер отошел назад, чтобы получше его рассмотреть, наблюдатель обернулся к нему и взглянул ему в глаза. После этого он снова отвернулся, залез в открытое окно и исчез из виду.

Все это произошло за считанные секунды, но что-то в фигуре соглядатая показалось Малдеру знакомым. Высокий рост, коротко постриженные волосы… “Где-то я его видел… Где?.. Нет, не помню”. Малдер нахмурился и устало провел ладонью по лицу, а потом поспешил вниз по улочке за Куртцвайлем.

Доктора не было нигде. Запыхавшись, Малдер выскочил на тротуар и оглядел улицу и окружающие здания. Куртцвайль как сквозь землю провалился. Еще несколько минут Малдер слонялся в окрестностях бара, высматривая знакомый плащ и седую шевелюру доктора. Но наконец он был вынужден признать прискорбный факт: Куртцвайль от него ускользнул.

Добравшись до своей квартиры, Малдер повернул ключ в замке и поспешно вошел внутрь, забыв закрыть за собой дверь. Бросив на диванчик свой пиджак, он решительно направился к письменному столу и рывком выдвинул один за другим все ящики, пока наконец не нашел то, что его интересовало: стопку альбомов с семейными фотографиями.

Он по одному начал просматривать альбомы, переворачивая листы с прозрачными кармашками, в которых лежали яркие квадратики моментальных снимков и потемневшие фотокарточки 9х12. Один за другим альбомы летели на пол, пока Малдер не нашел то, что искал — альбом с маргаритками на обложке. Переводные картинки, которые когда-то налепила сюда Саманта.

Он резким движением раскрыл альбом, и карточки посыпались на пол. Малдер присел на корточки и принялся их перебирать. Это были фотографии из далеких чудесных времен, из золотой поры детства: вот он поливает лужайку, вот он в летнем лагере, вот он удит рыбу в озере, вот снимки, сделанные в день рождения его сестры Саманты, когда ей исполнилось пять лет. Вот Фокс и Саманта впервые идут в школу. Вот Фокс и Саманта с мамой. Вот Саманта с их собакой.

И там, среди портретов его родителей, его самого и его двоюродных братьев и сестер, которых он не видел уже несколько десятилетий, снимок семейной вечеринки. В тот день они позвали гостей на барбекю. Его мать сидит на лужайке между Фоксом и его сестрой Самантой; над ними, возле жаровни, стоит отец и улыбается. А рядом с ним — высокий мужчина с темными волосами. Он тоже улыбается и ничуть не сутулится, поскольку тогда он был молод, значительно моложе, чем сейчас. Элвин Куртцвайль.

Старик говорил правду. Черт! Куда же он исчез? И этот соглядатай на лестнице. Если старик не лгал про отца, значит, возможно, не лгал и в остальном. И, возможно, его жизни и впрямь угрожает опасность.

Стук в дверь вывел его из задумчивости. Малдер повернулся и увидел Скалли, стоящую на пороге его квартиры. Их взгляды встретились.

— Ну что? — Он поднялся на ноги, рассыпав фотографии. — Скалли? Что-нибудь не так?

— Солт Лейк Сити, штат Юта, — тихо сказала она. — Распоряжение о переводе уже получено.

Он покачал головой, словно отказываясь ее слушать.

— Я уже подала Скиннеру прошение об отставке, — добавила она отрывисто.

Малдер уставился на нее.

— Ты не можешь уйти, Скалли, — сказал он тихо.

Она покачала головой.

— Могу, Малдер. Я долго думала, стоит ли вообще говорить тебе об этом лично, потому что я знаю…

Он шагнул к ней, но остановился и показал на рассыпанные по полу фотографии.

— Мы уже почти у цели, — проговорил он, повышая голос, словно думал, что чем громче будет говорить, тем убедительнее прозвучат его слова.

— Это ты уже почти у цели, Малдер. — Она моргнула и отвела взгляд. — Я тебя прошу — не мучай меня.

Он продолжал глядеть на нее, не веря, что она здесь, не веря, что это она.

— После того, что ты видела вчера ночью, — сказал он наконец, — после всего, что ты видела, Скалли, ты не можешь просто так уйти в сторону.

— Могу, — твердо ответила она и поспешно добавила: — Я уже ушла, Малдер. Теперь уже ничего не поделаешь.

Он ошеломленно покачал головой.

— Вот так вот, взять и…

— В понедельник я обращусь в государственную службу, чтобы мне восстановили мой медицинский диплом. — Скалли говорила спокойно. Так говорит человек, который уже принял решение.

— Но мне нужна твоя помощь, Скалли! — воскликнул он горячо.

Она печально улыбнулась.

— Ты справишься сам, Малдер. Я никогда не была тебе так уж необходима. Я тебе только мешала. — Она заставила себя отвести взгляд и закусила губу, чтобы не заплакать. Потом повернулась и направилась к двери. — Ладно. Привет, мне нужно идти.

Он поймал ее прежде, чем она дошла до лифта, и крикнул:

— Ты совершаешь ошибку!

Скалли обернулась к нему.

— Помнишь, для чего меня к тебе приставили? — с отчаянием воскликнула она. — Чтобы мешать твоей работе. Чтобы я держала тебя в узде. Чтобы ты наконец угомонился. — Она замолчала.

Малдер покачал головой.

— Нет. Ты спасла меня, Скалли. — Он положил руки ей на плечи и заглянул в ее широко распахнутые голубые глаза. — В те минуты, когда мне бывало тяжело и свет казался не мил, твой проклятый строгий рационализм и знания спасали меня — сотню раз, тысячу раз. Ты… Только ты одна помогала мне оставаться честным и вернула мне самого себя. Я так многим тебе обязан, Скалли, но ты не обязана мне ничем.

Он опустил голову. К горлу подступил комок, и Малдер продолжал уже почти шепотом:

— Я не хочу вести это расследование без тебя, Скалли. В одиночку у меня ничего не получится. А если я брошу это дело, они победят…

Он смотрел на нее, а Скалли молча смотрела на него, и ее голубые глаза в полумраке коридора казались темными. Потом она слегка отстранилась, но не отвела взгляда; на ее лице появилось смешанное чувство уважения и печали. Его руки по-прежнему слегка касались ее плеч, и вдруг она приподнялась на цыпочки и поцеловала Малдера в лоб.

Он не отстранился и какое-то мгновение вообще не двигался. Взгляды их встретились; казалось, между ними протянулась незримая нить. Чувствуя неожиданное, необъяснимое волнение, Малдер крепче сжал ее плечи, притянул Скалли к себе и медленно провел пальцем по ее шее, приподняв густые темно-рыжие волосы, а потом по ее щеке. Она колебалась не больше мгновения — и прильнула к нему. Она уже почувствовала, что его губы касаются ее губ, как вдруг…

— Ой! — Скалли отпрянула от Малдера, потирая шею в том месте, где была его рука.

— Прости. — Малдер озабоченно посмотрел на нее, боясь, что каким-то неловким движением причинил ей боль.

Голос Скалли был хриплым.

— По-моему… Мне кажется, кто-то меня укусил… Она убрала руку. Малдер быстро провел пальцами по ее шее и покачал головой.

— Наверное, это тебя кольнуло что-то в рубашке.

В следующее мгновение он ахнул, увидев, что Скалли вдруг начала падать. Он едва успел ее подхватить. Ее голова моталась из стороны в сторону, как у пьяной, и Малдер испуганно прошептал:

— Скалли…

Она посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки и разжала руку. На ладони у нее лежала пчела.

— Мне плохо… — пробормотала она, уже почти теряя сознание. — У меня режущая боль в груди… Моторика нарушена. Я…

Быстро, но с максимальной осторожностью Малдер опустил ее на пол и помог лечь. Она казалась обмякшей и беспомощной, как спящий ребенок; голова безвольно склонилась набок. Скалли продолжала говорить, но ее голос звучал все слабее и слабее, и она уже не могла сфокусировать взгляд.

— …пульс становится нитевидным и еще… У меня какой-то странный привкус во рту.

Малдер встал на колени и склонился над ней, чтобы лучше слышать.

— Мне кажется, у тебя анафилактический шок…

— Нет… Это… — Она замолчала и попыталась вздохнуть.

— Скалли… — голос Малдера дрогнул.

— У меня нет никакой аллергии, — прошептала она. — Это что-то… Малдер… Я думаю… Я думаю, тебе надо вызвать “скорую”…

Он вскочил на ноги, бросился к телефону и набрал 911.

— Говорит специальный агент Фокс Малдер. У меня чрезвычайная ситуация. Срочно нужна медицинская помощь…

Прошло несколько минут, и он услышал снаружи вой сирены. Не дожидаясь лифта, Малдер промчался вниз по лестнице и распахнул дверь перед двумя санитарами, которые несли складные носилки. Он поднялся за ними и по дороге вкратце объяснил, что произошло. На площадке, где лежала Скалли, один санитар раскрыл носилки, а другой опустился рядом с ней на колени.

— Вы меня слышите? — громко спросил он. — Вы можете назвать свое имя?

Губы Скалли зашевелились, но она не смогла произнести ни слова. Санитар бросил взгляд на своего напарника.

— У нее паралич гортани. — Он снова наклонился к Скалли и спросил: — Вы дышите нормально?

Ответа не было. Он приложил ухо к ее губам, прислушиваясь.

— Дыхательные пути открыты. Давай отнесем ее в машину.

Они пристегнули Скалли к носилкам, и Малдер пошел за ними назад в коридор. В дверях торчали соседи и смотрели, как два санитара заносят носилки в лифт.

— С дороги, ребята! Дайте пройти! С дороги!

Малдер спустился с ними и выбежал наружу, туда, где стояла машина “скорой помощи” с включенной мигалкой. Санитары открыли заднюю дверь и поставили носилки в зажимы каталки. Малдер бежал за ними.

— Она говорила, что у нее странный привкус во рту, — сказал он. — Но прежде у нее никогда не было аллергии на пчелиный укус. Пчела, которая ее ужалила, возможно, была переносчиком вируса…

Второй санитар посмотрел на него:

— Вируса? — В его голосе прозвучала тревога.

— Возьми рацию! — крикнул первый санитар водителю. — Сообщи, что у нас тут случай возможной инфекции и нужен специалист…

Они умело прокатили носилки дальше в фургон. Блуждающий взгляд Скалли остановился на Малдере. Она не могла говорить, но смотрела на него не отрываясь. Санитары быстро заскочили в машину и, прежде чем Малдер успел влезть за ними, захлопнули дверцу.

— Эй, в какую больницу вы ее везете? — крикнул он закрытым дверям, потом подскочил к кабине водителя, отчаянно размахивая руками. Водитель не обращал на него внимания, и Малдер постучал в стекло. — В какую больницу вы ее везете?

Тут он впервые разглядел того, кто сидел за рулем. Это был высокий парень в светло-синей форме работников “Скорой помощи”. Волосы его были коротко пострижены. Он холодно посмотрел на Малдера, и тот застыл в изумлении.

Потому что в какие-то доли секунды в голове его сложилась целая картина. Светло-синяя униформа послужила толчком, и в памяти возник высокий человек с короткими волосами на пожарной лестнице, влезающий в открытое окно; высокий человек с короткими волосами в форме продавца, который выходит из буфета, где была заложена бомба. И теперь водитель фургона…

Это был один и тот же человек. Шофер поднял руку, и Малдер увидел, что прямо на него смотрит дуло пистолета. В следующее мгновение тишину ночи нарушил гром выстрела. Малдер упал навзничь, обхватив голову руками, а санитарная машина, завывая, понеслась прочь. Он лежал на улице в луже крови, а вокруг толпились перепуганные соседи, пока не подъехала вторая машина “скорой помощи”, из которой выскочили два других санитара. Они подбежали к Малдеру и склонились над ним.

Национальный аэропорт

Вашингтон, округ Колумбия

Часом позже на взлетно-посадочной полосе стоял фургон без опознавательных знаков; двигатель его работал на холостых оборотах. Из ангара, на котором тоже не было никаких надписей, выехал частный реактивный самолет и медленно покатился по гудронной дорожке. При появлении самолета мотор фургона замолк. Из кабины выпрыгнули два человека в черном и быстро подбежали к задней дверце фургона. Открыв ее, они осторожно и ловко вытащили оттуда большой прозрачный контейнер, похожий на яйцо, облепленное датчиками и кислородными баллонами и обвитое кабелями систем охлаждения. Снаружи его покрывал тонкий слой инея, сквозь который смутно, как сквозь туман, виднелась лежащая внутри Скалли. Ее тело было туго спеленуто ремнями; она была так неподвижна, что можно было подумать, будто она мертва, если бы, пока контейнер не выгружали из фургона, она не помаргивала и не водила глазами.

Самолет подъехал к грузовику, прорезав ночную тишину ревом двигателя. Примерно в двадцати футах от машины он остановился. Люди в черном с еще большей поспешностью понесли контейнер, в котором лежала Скалли, к самолету. Тем временем в самолете открылся люк. Опустился трап, и спустя мгновение на его верхней ступеньке появился мужчина. Он постоял, глядя на контейнер, потом достал из кармана пиджака пачку сигарет и закурил, ожидая, пока люди в черном не занесут контейнер в грузовой отсек самолета.

Закончив погрузку, они торопливо вернулись к машине. Человек с сигаретой бросил окурок на землю и снова зашел в самолет. Трап поднялся, люк закрылся, самолет развернулся и неторопливо покатил к центральной взлетно-посадочной полосе. Через десять минут его бортовые огни исчезли в ночном небе над Вашингтоном.

Палата интенсивной терапии

Медицинский центр университета Джорджа Вашингтона

Вашингтон, округ Колумбия

— Кажется, он приходит в себя…

— Еще как, еще как приходит!

— Эй, Малдер…

Малдер лежал на кровати и моргал. Ярки и свет причинял ему боль. Боль причиняло все. Даже мысль о том, чтобы открыть глаза. Вот почему он так долго не поднимал веки, а только лежал, не шевелясь, прислушивался к голосам. Мужские голоса, чем-то смутно знакомые. Кто это? Впрочем, какая разница? Почему бы им не оставить его в покое. Он так устал…

— Малдер?.. — настойчиво повторил знакомый голос.

Он наконец разлепил веки. Моргнул. И увидел над собой на фоне белого потолка три лица в ореоле больничных ламп. Лица расплывались, маячили перед его глазами. Потолок мерно раскачивался: вверх-вниз, вверх-вниз…

— О Боже… — простонал Малдер.

Лэнгли покачал головой, и его длинные волосы упали ему на лицо. Потолок снова качнулся. И еще раз. Лампы немилосердно слепили глаза. Малдер снова опустил веки. И снова раздался голос:

— Чего ты? — Пришлось открыть глаза. Рядом с ним стояли коротышка Фрохайк и Байерс, как всегда, импозантный. Все они с беспокойством смотрели на Малдера. Зачем они сюда пришли? Что случилось? Усилием воли он заставил себя сосредоточиться на происходящем.

— Железный Дровосек, — удивленно прошептал Малдер, глядя на Байерса. Потом, переводя взгляд на Лэнгли, добавил: — Страшила… — Он слегка приподнял голову и, показав подбородком на Фрохайка, закончил: — Тотошка… — Он поморщился и, медленно сев на кровати, провел рукой по лицу. Нащупав повязку на голове, нахмурился и спросил: — Что я здесь делаю?

— Тебе прострелили башку, — вполголоса пояснил Байерс. — Пуля рассекла бровь и отскочила от височной кости.

Малдер снова потрогал пальцем повязку. Теперь все понятно.

— Скользящее ранение, не проникающее, — пробормотал он.

Лэнгли кивнул.

— На три сантиметра левее — и мы могли бы заказывать оркестр.

— Тебе пришлось вскрыть череп, чтобы снизить давление на мозг. У тебя была гематома под костью, — продолжал Байерс. — Но с тех пор как тебя привезли, ты так и был без сознания.

— Этот твой Скиннер сутки напролет просиживал у твоего одра, — сказал Фрохайк.

Лэнгли его перебил:

— Когда мы узнали, что произошло, мы наведались к тебе в квартиру и обнаружили у тебя в телефоне “жучок”.

В подтверждение его слов Байерс помахал перед носом у Малдера крохотным микрофончиком.

— А в коридоре было еще одно насекомое, — добавил Фрохайк. Он достал маленький пузырек, в котором лежала пчела. Пчела?

Малдер уставился на нее, и глаза его расширились. Теперь он все вспомнил. Бар, доктор, семейный альбом, Скалли… Да, Скалли, она пришла сказать, что подала прошение об отставке. А потом… Потом он обнял ее и… Пчела!

— У Скалли была какая-то дикая реакция на пчелиный укус… — пробормотал он.

— Верно, — кивнул Байерс. — И ты позвонил в службу спасения “911”. Только этот звонок был перехвачен.

Малдер покачал головой. Он вызвал “скорую”. Три санитара. Они положили Скалли на носилки и увезли.

— Они ее увезли… — беспомощно прошептал Малдер.

Он откинул простыню и, дрожа от слабости, попытался спустить ноги на пол. Наконец ему это удалось, но тут дверь в палату слегка приоткрылась. В щель заглянул помощник директора Уолтер Скиннер. Когда он увидел, что Малдер пытается встать с кровати, озабоченность на его лице сменилась удивлением.

— Агент Малдер!

Малдер поднял на него взгляд и едва не потерял равновесие.

— Где Скалли? — требовательно спросил он.

Лэнгли схватил его плечо, чтобы он не упал.

Скиннер вошел в комнату и тщательно прикрыл за собой дверь. Он подошел к Малдеру, некоторое время внимательно его рассматривал, а потом ровным, лишенным каких-либо интонаций голосом сообщил.

— Исчезла. Нам не удалось обнаружить ни ее, ни автомобиль, в котором ее увезли.

— Кто бы это ни был… — Голос Малдера задрожал, и Лэнгли на всякий случай крепче взял его за плечо. — Все это напрямую связано с Далласом. Все это напрямую связано с бомбой. — Он умолк, глядя на шефа.

Скиннер кивнул:

— Я знаю. — Малдер ошеломленно уставился на него, и тогда он продолжил: — Агент Скалли сообщила о ваших подозрениях комиссии. На основании ее доклада я послал техников на квартиру Микода, На его личных вещах были обнаружены следы взрывчатки, и анализ показал, что именно она была использована во взрывном устройстве, которое было вмонтировано в торговый автомат в Далласе.

Малдер снова сел на кровати и потряс головой.

— Как далеко это нас заведет? — Он растерянно смотрел на шефа.

— Я не знаю, — честно ответил Скиннер.

С минуту Малдер просто сидел и переваривал эту новость. Когда он опять поднял голову, то увидел, как в маленьком окошечке на двери палаты мелькнула чья-то фигура. Человек в костюме бросил быстрый взгляд на Малдера, Скиннера и Вольных Стрелков, а потом поспешно отошел от двери.

Малдер быстро повернулся к Скиннеру.

— За нами наблюдают? — тихо спросил он.

Шеф пожал плечами:

— Я должен учитывать любую возможность.

Малдер кивнул. Он осторожно потянул повязку, морщась от боли, а потом снял ее, обнажив еще не до конца зажившую рану. Отбросив скомканные бинты, он посмотрел на Байерса:

— Дай мне свою одежду. Байерс вытаращил глаза:

— Мою? — В его голосе звучало неподдельное изумление.

Скиннер нахмурился:

— Что вы собираетесь делать, агент Малдер?

Но Малдер уже снимал с себя больничную пижаму, прячась за Фрохайком.

— Я должен найти Скалли, — коротко пояснил он.

— Ты знаешь, где она? — поинтересовался Фрохайк.

— Нет. — Малдер сбросил пижаму и жестом поторопил Байерса. — Но я знаю одного человека, который может мне это сказать… Иначе ему будет худо, — закончил он с мрачной решимостью.

Байерс неохотно принялся снимать с себя костюм.

Через несколько минут дверь палаты распахнулась. Сначала в коридор вышел Лэнгли, за ним — Фрохайк, нервно озираясь по сторонам. Потом появился третий человек в пиджаке и галстуке Байерса. В нескольких метрах от них у стены спиной к ним стоял мужчина в костюме и читал газету. Когда они пошли по коридору, человек в костюме поднял голову. Он взглянул на них, потом с небрежным видом повернулся и прошел к палате Малдера. Он заглянул в окошко, и в глазах его вспыхнул огонек недоверия.

В палате на больничной койке лежал человек, укрытый простыней до самого носа. Рядом с ним стоял Уолтер Скиннер и говорил по телефону. Мужчина в костюме посмотрел на кровать, нахмурился и повернулся, чтобы еще раз оглядеть тех, кто уходил по коридору.

В конце коридора быстро шли Лэнгли и Фрохайк и между ними — Малдер. Как только они свернули за угол, Фрохайк незаметно передал Малдеру сотовый телефон. Не колеблясь ни минуты, Малдер набрал номер доктора Куртцвайля.

Бар Кейси

Юго-восточный Вашингтон,

округ Колумбия

Элвин Куртцвайль допил свой бокал и нервно закурил. В ожидании Малдера он достал конверт, полученный утром, и вынул оттуда листок бумаги. Перечитывая письмо, доктор несколько успокоился — новость была приятная. Издатель писал ему, разумеется, в весьма фамильярных выражениях, что его новая книга выйдет в самое ближайшее время, и выражал надежду на коммерческий успех. Сам Куртцвайль тоже рассчитывал получить со своего нового опуса приличный барыш, но не это главное. Главное, что он в очередной раз “выпустит пар” и на некоторое время прекратит терзаться угрызениями совести.

Отвлекшись от своих размышлений, Куртцвайль взглянул на часы, и ему снова стало не по себе. Малдер задерживался. Доктору вдруг начало казаться, что за ним наблюдают. Он осторожно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Однако, как у всякого параноика, у него было слишком сильно развито воображение. Куртцвайлю уже казалось, что на него поглядывают чуть ли не все посетители бара. За соседним столиком раздался громкий женский смех. Куртцвайль вздрогнул и, скомкав письмо, бросил его в пепельницу вместе с недокуренной сигаретой.

Ему захотелось выйти на воздух. Немедленно. В конце концов Малдер знает, где его искать.

В темном переулке позади бара Кейси Элвин Куртцвайль тревожно вглядывался в ночь, торопливо затягиваясь новой сигаретой. Фокса Малдера все не было. Наконец доктор бросил окурок, повернулся и, подойдя к двери, потянул за ручку. Когда он вошел внутрь, у него за спиной немедленно возник элегантный мужчина в кашемировом пальто, который при виде доктора в притворном удивлении и восхищении всплеснул руками.

— Доктор Куртцвайль, неужто это вы? Доктор Элвин Куртцвайль?

— Господи Иисусе… — ахнул Куртцвайль и попятился. Он в панике озирался по сторонам и явно намеревался снова выскочить наружу, но Человек с холеными руками только улыбнулся.

— Вы удивлены. Но ведь вы должны были предполагать, что ваша неосмотрительность не останется безнаказанной…

Куртцвайль отчаянно замотал головой:

— Я ничего ему не рассказывал.

— Я совершенно уверен, что независимо от того, о чем вы рассказали агенту Малдеру, у вас были на то серьезные основания, — спокойно ответил его собеседник. — Это обычная слабость для людей нашего возраста: потребность исповедаться. — Он немного помолчал и добавил: — Мне и самому есть в чем покаяться.

Куртцвайль непонимающе смотрел на собеседника, сбитый с толку его словами и безмятежным тоном. Наконец он выпалил:

— Зачем вы сюда пришли? Чего вы от меня хотите?

— Я надеюсь, что вы меня поймете, — вежливо проговорил Человек с холеными руками. — Я здесь только для того, чтобы попытаться защитить своих детей и внуков. Это — все. Нам с вами жить осталось не так уж много. Я могу только надеяться, что мои слова не относятся также и к ним.

Он спокойно стоял, держа открытой дверь на улицу, словно приглашая выйти. Куртцвайль мгновение не двигался с места, как будто раздумывая над его словами; потом внезапно дернулся, промчался вперед и прошмыгнул мимо Человека с холеными руками обратно в переулок.

Он побежал к улице, но не успел сделать нескольких шагов, как его ослепили фары. Из-за угла вынырнул лимузин и с ревом помчался по узкому переулку, увеличивая скорость. Куртцвайль, запыхавшись, остановился и покосился на приближающийся автомобиль. Он обернулся и испуганно взглянул на Человека с холеными руками, который по-прежнему спокойно стоял в дверном проеме.

Фокс Малдер влетел в бар Кейси через парадный вход и яростно принялся озираться по сторонам в поисках Куртцвайля. Бар был набит битком, — такого наплыва посетителей Малдер еще ни разу здесь не видел. Он проталкивался между ними, то и дело останавливаясь, чтобы сориентироваться, и тщетно вглядывался в полумрак зала. Куртцвайля не было нигде. Малдер вздохнул, провел рукой по волосам и поспешно пробрался к кабинкам в задней части бара, где обычно сидел доктор.

Кабинка была пуста, хотя, по-видимому, освободилась совсем недавно. На столе еще стоял пустой бокал для бренди. В пепельнице Малдер увидел скомканную бумажку, тут же схватил ее вместе с прилипшим окурком и, не разворачивая, сунул в карман. Официант, который как раз в этот момент подошел убрать со стола, оторопело вытаращил глаза. Но Малдеру было не до него. Куда его понесло, черт побери? Неужели что-то случилось? Они опять опередили! Он повернулся и, пробежав через сырой коридор, где находились туалеты, обогнул стайку смеющихся женщин и выскочил в переулок.

— Вот черт, — прошептал он.

У бордюра стоял лимузин. Высокий, элегантно одетый мужчина и шофер в ливрее что-то укладывали в багажник. Малдер остановился, наблюдая за ними. Они захлопнули багажник, и элегантно одетый мужчина, заметив его, приветственно сказал:

— Мистер Малдер.

Руки Малдера сжались в кулаки.

— Что вы сделали с Куртцвайлем? — спросил он с едва сдерживаемой яростью.

Человек с холеными руками безмятежно пожал плечами.

— Куртцвайль пришел и ушел, — весьма светски ответил он и двинулся к Малдеру. Агент ФБР попятился, по-прежнему тяжело дыша.

— Где Скалли? — хрипло спросил Малдер. Человек с холеными руками остановился в нескольких шагах от него. Он окинул взглядом ботинки Малдера, слишком короткие брюки и болтающийся пиджак, которые Малдер позаимствовал у Байерса, потом посмотрел ему в глаза и сказал:

— Я могу ответить на ваши вопросы.

— Она жива? — В голосе Малдера прозвучала надежда.

— Да. — Поколебавшись, Человек с холеными руками добавил: — Я вполне мог бы все вам рассказать, но, думаю, вы и так уже о многом догадались. — Он снова посмотрел Малдеру в глаза.

У Малдера перехватило дыхание.

— О заговоре?

— Я предпочитаю называть это соглашением, — беспечно произнес его собеседник. — Это слово любил употреблять ваш отец.

Малдер, стиснув кулаки, шагнул к нему.

— Я хочу знать, где Скалли, — сказал он с угрозой.

Человек с холеными руками кивнул и полез в карман пиджака. Малдер напрягся, но Человек с холеными руками вытащил из кармана только узкий футляр из темно-зеленого сукна. Он взвесил его на ладони и пояснил:

— Здесь указания, где искать агента Скалли. И средство спасти ей жизнь. Прошу…

Он сделал приглашающий жест в сторону лимузина, и шофер предупредительно открыл заднюю дверцу. Малдер, поколебавшись, подошел к машине и забрался в нее. Человек с холеными руками сел рядом с ним и закрыл дверцу. Он сделал шоферу знак, и лимузин бесшумно тронулся с места.

Малдер сидел подчеркнуто прямо, настороженно поглядывая то на сидящего с ним мужчину, то на шофера, который бросил ответный взгляд в зеркало заднего вида. Человек с холеными руками молча вручил Малдеру суконный футляр.

— Что это? — спросил Малдер.

— Слабая вакцина против вируса, которым заразилась агент Скалли. Ее следует ввести не позже чем через девяносто шесть часов. — Человек с холеными руками говорил светски-спокойно, как на рауте или приеме.

Малдер посмотрел на него, потом на футляр.

— Вы лжете, — решительно произнес он.

— Нет. — Человек с холеными руками задумчиво поглядел на улицу сквозь тонированное стекло. — Хотя я никак не могу доказать, что говорю правду. — Он помолчал. — Этот вирус — внеземного происхождения. Мы знаем о нем очень мало, за исключением того, что он — исконный обитатель этой планеты.

На лице Малдера отразилось сомнение.

— Вирус? — уточнил он.

— Примитивная, неистребимая форма жизни, — пояснил его собеседник. — Что такое вирус, как не лучший колонист, которого нельзя остановить? Он живет под землей в пещере и постепенно мутирует. А потом нападает.

— Значит, именно это вы пытались скрыть? — Малдер больше не пытался скрыть презрение в голосе. — Эпидемию?

— Нет! — рявкнул Человек с холеными руками. Наконец-то Малдеру удалось вывести его из себя. — Господи, вы все неправильно понимаете! СПИД, Эбола — все эти вирусы в масштабах эволюции — новорожденные. Этот же вирус разгуливал по планете задолго до появления первого динозавра.

Малдер нахмурился.

— Что вы подразумеваете под словом “разгуливал”?

— Ваших любимых пришельцев, агент Малдер, — торжествующе ответил Человек с холеными руками. — Ваших маленьких зеленых человечков — они прибыли сюда миллионы лет назад. Те, что не покинули нашу планету, тихо и мирно лежали себе под землей со времен последнего ледникового периода в виде развитого микроорганизма. Они только и ждали возможности вернуться к жизни, когда пришельцы прилетят сюда снова, чтобы колонизировать Землю. И использовать нас, как паразиты — хозяев. Против них у нас нет защиты. Только эта слабенькая вакцина…

Он помолчал, многозначительно глядя на Малдера, на которого, казалось, наконец-то произвели впечатление эти слова. Малдер молчал, ошарашенный услышанным. И тогда Человек с холеными руками заговорил снова.

— Знаете ли вы, почему это сохранялось в такой тайне, агент Малдер? — вкрадчиво спросил он. — Почему даже лучшие люди — такие, как ваш отец — не могли позволить правде просочиться наружу? — Он сделал паузу. Да, он умел держать паузу. — До этого случая в Далласе мы верили, — продолжил он наконец, — что вирус будет просто управлять нами. Что массовая инфекция превратит нас всего лишь в расу рабов. А это в конце концов не так уж страшно.

— И поэтому вы взорвали здание, — медленно проговорил Малдер. — Эти заразившиеся пожарники… Этот мальчик.

Человек с холеными руками угрюмо кивнул.

— Вообразите наше изумление, когда они начали созревать. Моя группа работала в согласии с внеземными колонистами, проводя опыты, подобные тому, который вы видели. Мы надеялись получить доступ к вирусу и втайне найти лекарство, — сказал он.

— И спасти свою шкуру! — не выдержал Малдер.

Человек с холеными руками пожал плечами.

— Когда воевать бесполезно, остаться в живых — уже победа. Выживание — наша главная идеология. — Он помолчал и холодно улыбнулся Малдеру. — Ваш отец мудро отказался в это поверить.

— Мой отец пожертвовал моей сестрой! — вскричал Малдер в гневе. — Он позволил им забрать Саманту…

— Нет. — На мгновение лицо Человека с холеными руками стало почти скорбным. — Если не будет вакцины, в живых останутся только те, кто имеет иммунитет против этого вируса: человеческие клоны, полулюди-полупришельцы. Он позволил им похитить вашу сестру, чтобы ее использовали в программе клонирования. Только ради этого.

— То есть чтобы она осталась в живых… — ахнул Малдер, внезапно начиная понимать. — Хотя бы в качестве генетического гибрида…

Человек с холеными руками кивнул.

— Ваш отец предпочел надежду эгоизму. Единственной надеждой на будущее для него были его дети. На вас, агент Малдер, он возлагал надежду, что вы сможете узнать правду об этом Проекте. Что вы сделаете все от вас зависящее, чтобы остановить колонизацию… Что вы сразитесь с будущим. — Он замолчал.

Малдер, сидевший рядом с ним на заднем сиденье, был ошеломлен. Ему казалось, будто его судьба определена или, во всяком случае, его жизнь имеет какое-то оправдание. Мысли мелькали, сменяли одна другую. Все складывалось в четкую картину. Теперь у него были в руках почти все части головоломки. Вот только этот странный человек, в чьей машинеон едет сейчас по спящему городу. Зачем?

— Ради чего вы говорите мне все это? — спросил он наконец.

Человек с холеными руками долго смотрел на свои пальцы, прежде чем ответить.

— Ради моих собственных детей, — очень тихо сказал он. — Не больше, но и не меньше. Если они узнают то, о чем я вам сказал, моя жизнь будет кончена.

Он поднял голову, и Малдер увидел, что водитель смотрит на них в зеркало заднего вида. Перехватив взгляд Малдера, он вновь переключил все внимание на дорогу, и Малдер спросил:

— Что случилось с Куртцвайлем?

— Для человека, которому столько известно, он стал слишком неосмотрителен, — небрежно проговорил Человек с холеными руками. — Ваш отец понимал, что ради будущего кое-чем можно пожертвовать.

Малдер посмотрел в его бесстрастное лицо и внезапно все понял.

— Вы… Вы убили его, — потрясенно произнес он. Человек с холеными руками ничего не ответил, и Малдер схватился за ручку дверцы. — Выпустите меня. Остановите машину!

Человек с холеными руками кивнул шоферу.

— Водитель…

Лимузин медленно остановился. Улица была пуста, и ее освещал единственный желтый фонарь. Здесь не было ни людей, ни домов — только заброшенная бензоколонка в окружении нескольких проржавевших грузовиков. Малдер нажал ручку. Заблокирована. Он обернулся к своему похитителю и, опустив глаза, увидел, что на коленях у того небрежно лежит небольшой пистолет. Ствол его был направлен прямо Малдеру в грудь.

— Люди, с которыми я работаю, ни перед чем не остановятся, чтобы очистить путь тому, на что они делают ставку в неминуемом будущем, — сказал Человек с холеными руками отпрянувшему от него Малдеру. — Я получил приказ убрать Куртцвайля. — Малдер прижался спиной к дверце, и в то же мгновение Человек с холеными руками одним плавным движением поднял пистолет. — И точно так же мне было приказано убрать вас.

Но прежде чем Малдер успел хотя бы вскрикнуть. Человек с холеными руками вдруг развернулся и выстрелил шоферу в голову.

Кровь брызнула на ветровое стекло и на пиджак Малдера. Он тяжело дышал, пытаясь осознать случившееся, и в ужасе смотрел на человека, державшего пистолет.

— Не доверяйте никому, мистер Малдер, — как бы между прочим сказал Человек с холеными руками.

Малдер глядел на него, не сомневаясь, что следующий выстрел предназначается ему. Но Человек с холеными руками только открыл дверцу и выбрался из лимузина. Он стоял посреди безлюдной улицы и держал дверцу открытой, ожидая Малдера, который словно примерз к сиденью.

— Выходите из машины, агент Малдер, — устало сказал он.

— Зачем? — съязвил Малдер. — Обивку вы и так уже испортили.

— Выходите, — повторил Человек с холеными руками.

Сделав глубокий вдох, Малдер вылез из автомобиля. Он посмотрел на футляр, который держал в руке.

Человек с холеными руками не сводил с Малдера мрачного взгляда и по-прежнему сжимал пистолет.

— Самое ценное, что у вас сейчас есть, агент Малдер, — это время, и его очень немного. Еще у вас теперь есть то, что я вам дал, — пришельцы не знают о существовании этой вакцины… — Он задумчиво посмотрел куда-то вверх. — Пока. Сейчас в вашей власти положить конец Проекту. И обезвредить колонистов раз и навсегда. — Человек с холеными руками посмотрел прямо в глаза Малдеру.

— Я должен знать, как! — вскричал тот.

— Вакцина, которая у вас в руках, — единственная защита против вируса, — медленно проговорил Человек с холеными руками. — Внедрение ее во внеземную среду, возможно, разрушит те хитроумные планы, которые мы так усердно оберегали в течение последних пятидесяти лет.

— Возможно? — Малдер сжал в руке футляр и покачал головой. — Что еще за “возможно”?

— Найдите агента Скалли, — сказал Человек с холеными руками. — Только тогда вы поймете весь размах и великолепие Проекта. И то, почему вы должны ее спасти. Ибо только ее знания способны спасти вас. — Он замолчал и отвернулся, равнодушно глядя на открытую дверцу лимузина.

С минуту Малдер смотрел на него, ожидая более подробных объяснений. Но Человек с холеными руками лишь указал вперед.

— Идите.

Малдер начал было возражать, но его собеседник неспешно поднял пистолет и наставил на Малдера.

— Идите немедленно!

И тогда Малдер повиновался. Он быстро пошел прочь от машины, а потом побежал, то и дело оглядываясь через плечо. Человек с холеными руками некоторое время стоял, глядя ему вслед; затем повернулся и снова забрался в лимузин. Он закрыл дверцу, и Малдер уловил сквозь тонированные стекла какое-то движение. Секундой позже автомобиль взорвался.

Крик Малдера утонул в реве огня. Взрывная волна швырнула его на землю. Падая, он невольно разжал пальцы, и драгоценный футляр полетел в темноту. Хватая ртом воздух, Малдер вскочил на ноги и подбежал к маленькой темно-зеленой коробочке, содержимое которой высыпалось на асфальт. При свете пожара он увидел, что было внутри футляра: шприц, маленькая стеклянная ампула, чудесным образом уцелевшая, и крошечный листок бумаги, на котором аккуратным почерком были выведены слова и цифры:

БАЗА1

83° ЮЖНОЙ ШИРОТЫ

63° ВОСТОЧНОЙ ДОЛГОТЫ

326 ФУТОВ

Малдер нагнулся и поднял футляр и его содержимое.

Полюс недоступности

Антарктика

48 часов спустя

Ледовое поле было таким бескрайним и бесцветным, что сливалось с небосводом; повсюду была только одна белизна: бесконечная, вечная, безжизненная, наводящая ужас и неизбывную тоску. Белизна и убийственный холод.

Дыхание Малдера в кабине снегохода превращалось в пар, густой, как дым. И белый. На отросшей за эти два дня щетине на подбородке у Малдера блестели алмазами кристаллики льда. На ресницах серебрился иней. Даже с включенной на полную мощность печкой он едва чувствовал пальцы рук в тяжелых толстых перчатках, которые неуклюже лежали на штурвале. Малдер ссутулился над приборной доской, и все его силы уходили на то, чтобы вести снегоход. Машина ползла по твердому льду, покрытому снегом, словно гигантский жук, оставляя за собой две параллельные борозды, отмечавшие его мучительный путь по краю Ледника Росса.

Проходил час за часом. В этой стране вечного дня Малдер утратил всякое представление о времени; здесь не было привычных ориентиров: зданий или гор — только снег и лед, и он все больше боялся сбиться с нужного направления. Наконец он вывел снегоход к предполагаемой точке, координаты которой были в записке, и уточнил свое местонахождение по навигационному спутнику. Цифры, бегущие по экрану, подтвердили, что он находится именно там, где нужно.

Бросив взгляд на приборную панель, Малдер увидел, что датчик горючего стоит почти на нуле. В лобовое стекло виднелось лишь белое поле, простиравшееся до самого горизонта. Малдер еще раз проверил координаты по спутнику, потом открыл дверь кабины и выбрался наружу.

Снег скрипел под ногами, снег кружил над головой. В этой сплошной белизне, даже имея связь со спутником, Малдер чувствовал себя так, словно отправился на прогулку в космос — безо всякой надежды вернуться назад.

Он побрел через ледяные торосы. Снегопад утих, и Малдер хорошо различал цепочку собственных следов, тянущуюся за ним. Когда он оглядывался назад, снегоход казался очень маленьким и ненастоящим на фоне бесконечной перспективы белого снега и стального неба.

Малдер вздохнул и начал длинный утомительный подъем по пологому склону, утопая по колено в рыхлом снегу и то и дело съезжая назад. Достигнув вершины, он хотел уже с облегчением выпрямиться, но тут же снова пригнулся, инстинктивно пряча голову.

Внизу, протянувшись через ледяную равнину, похожая на космический поселок из фантастических романов, раскинулась арктическая станция, окруженная тракторами, снегокатами и снегоходами. Малдер вытащил из-под парки небольшой, но мощный бинокль и направил его на купола и машины, ища признаки жизни. Но только задержавшись взглядом на самом дальнем куполе, он их засек.

— Есть, — прошептал он.

Там, трясясь по ледяным торосам, полз еще один снегоход. Пересекая бесплодную равнину, он направлялся к станции и вскоре остановился перед одним из купольных сооружений. Несколько минут снегоход стоял там, а потом дверь купола открылась, и оттуда вышел человек в парке и меховой шапке. Человек немного постоял на пороге; лицо его окутывали облачка серого пара. Затем он бросил что-то в снег и пошел к машине.

Человек с сигаретой. Малдер смотрел, как он распахивает дверцу снегохода и забирается внутрь. Машина развернулась и медленно поползла по собственным следам к далекому горизонту.

Малдер опустил бинокль. Дыхание его стало еще более затрудненным, но теперь уже скорее от волнения, чем от усталости. Ему пришлось заставить себя несколько минут посидеть на месте, чтобы успокоиться и собраться с силами перед тем, как идти дальше. Наконец он убрал бинокль за пазуху, поднялся на ноги и начал спускаться по противоположному склону ледяного холма к станции.

Он двигался медленно, перед каждым шагом думая, куда поставить ногу и стараясь равномерно распределять вес, чтобы не поскользнуться на ледяной корке. Достигнув основания склона, Малдер украдкой оглянулся назад: он никак не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают и, может быть, даже преследуют. За долгие годы Малдер привык доверять своей интуиции, никогда не пренебрегать этим странным предчувствием. Итак, угроза. Он замер, прислушиваясь к своим ощущениям, обвел взглядом окрестности. Ничего. Странно! Если он ничего не видит, это еще не означает, что опасности нет, Малдер покачал головой. Оглянулся еще раз и, ничего не обнаружив, повернулся и снова пошел вперед.

Взгляд его был прикован к куполам. Вот где таится опасность! С каждым шагом арктическая станция приближалась, надвигалась на него, казалась все больше и больше, и наконец купола окончательно заслонили собой стальное ненастное небо. Малдеру оставалось пройти всего несколько сотен ярдов, когда он вдруг оступился и вскрикнул от страха. Ледяная корка у него под ногами треснула. На миг ему показалось, что мир содрогнулся, и купола, словно огромные пузыри, поплыли по молочному морю. Потом лед под ним проломился.

Он упал на спину. Под ним было что-то холодное, твердое, гладкое. Так он лежал несколько мгновений, отдуваясь и пытаясь восстановить дыхание. Нужно было выяснить, не сломал ли он себе чего-нибудь. Одну руку пронзила резкая боль, и огнестрельная рана на виске неприятно пульсировала, но, полежав минуту, Малдер, морщась, перевернулся и начал соображать, куда это он угодил.

Оказалось, что он свалился на какой-то жесткий и узкий металлический мостик, похожий на строительные леса или площадку металлической пожарной лестницы. Мостик был мрачного черного цвета, резко контрастировавшего с мертвенной белизной окружающего льда. В полу имелись вентиляционные отверстия, через которые шел воздух. Только по меркам Антарктики его можно было назвать теплым; однако когда Малдер поднял голову и посмотрел вверх, он понял, что именно эти потоки послужили причиной его падения. Под поверхностью льда образовался воздушный карман, и ледяная корка над Малдером была источена в соответствии с расположением вентиляционных отверстий. Там, где он провалился, лед подтаял, и достаточно было небольшого давления, чтобы он проломился.

Малдер поднялся на колени, и в лицо ему ударила струя воздуха из ближайшего отверстия. Оно не было защищено ни решеткой, ни шторками и оказалось достаточно большим, чтобы в него мог пролезть человек. Малдер откинул капюшон парки и снял перчатки. Он заглянул в отверстие, потом снова поднял голову и критически посмотрел на дыру, в которую провалился. Подняться назад тем же путем нет никакой возможности: вокруг ничего, кроме прочного льда. Он снова перевел взгляд на воздуховод.

Выбора не оставалось. Он набрал в грудь побольше воздуха и нырнул в темноту.

Внутри вентиляционной шахты было холодно и темно хоть глаз выколи, но за рифленые стенки легко было цепляться. Малдер двигался осторожно, на ощупь следуя изгибам уходящих вниз ребристых стен шахты, пока в непроглядной темноте глаза не уколол тоненький лучик света. Еще несколько минут — и он достиг противоположного конца шахты, открывающегося черт знает куда. Головой вперед он высунулся из отверстия, ухватился руками за нижний край, с огромным трудом протащил свое тело вперед, перевернулся в воздухе и, покачавшись, спрыгнул на землю.

Поморгав, Малдер надел перчатки, сунул руку в карман и достал фонарик. Включив его, он поводил лучом из стороны в сторону и поежился, увидев место, в котором очутился.

Он стоял посреди бесконечного коридора, вырубленного во льду. Влево и вправо, насколько хватало глаз, по обеим сторонам коридора тянулись высокие гладкие столбы, словно ледяные гробы, поставленные вертикально. Малдер осветил коридор и увидел, что вдалеке он изгибается. Потом покружился на месте, светя перед собой, и, подойдя к одному из столбов, соскреб иней с ледяной поверхности. От зрелища, представшего его глазам, у Малдера перехватило дыхание.

Внутри был вмерзший в лед человек. Он был обнажен, его глаза были широко открыты и смотрели в какую-то неведомую даль. Волосы у него были длинные, темные и курчавые, а черты застывшего лица казались на редкость грубыми и отталкивающими: приплюснутый нос с широкими ноздрями, ярко выраженные надбровные дуги и вывороченные губы, обнажающие желтые, похожие на пеньки, зубы. Присмотревшись, Малдер заметил, что плоть человека также неестественно просвечивает, как тело того пожарника в морге. Малдер поморщился и с отвращением отшатнулся, разглядев кое-что под этой полу— прозрачной плотью: существо, похожее на эмбрион с огромными раскосыми черными глазами, замороженное вместе с хозяином.

Малдер повернулся и быстро пошел по темному ледяному коридору. Там, где коридор заканчивался, сквозь несколько полукруглых отверстий, расположенных почти у самого пола, просачивался тусклый свет. Малдер опустился на колени и, заглянув в одно их них, увидел короткий лаз, который выходил на своего рода балкон. Он лег на живот и протиснулся в отверстие, цепляясь курткой за стенки и края дыры. Наконец он дополз до конца, высунул голову на балкон и с изумлением осмотрелся.

Над ним на невероятной высоте белел свод гигантского купола. Малдер посмотрел вниз и едва справился с приступом головокружения: расстояние от балкончика до пола было не меньше, чем до вершины купола. Очень осторожно, дюйм за дюймом, Малдер выбрался на узкий карниз и присел на край. Балкончик, по сути, представлял собой маленькую площадку перед отдушиной, служащей для вентиляции купола. Помещение было огромным, и поэтому по всей окружности купола щли другие балкончики с круглыми окошками отдушин — сотни тысячи вентиляционных шахт. Малдер с дрожащими коленками выпрямился на узком выступе и прижался спиной к стене. Он посмотрел вниз, на далекий пол. Он мог видеть только центральную часть — нечто вроде огромной арены, испускающей зловещее сияние, совсем непохожее на полутьму, обволакивающую остальное пространство необъятного зала. Ледяное, серебристо-голубое свечение. К этой центральной арене под углом вели какие-то огромные трубы, словно спицы гигантского зонтика. Со всех сторон арену окружала темнота, и впечатление было такое, что она висит на этих трубах. Одна из “спиц” проходила на расстоянии вытянутой руки от Малдера.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы в голове у него сложилась картина этого помещения: масштабы здесь были поистине космические. Такого он еще никогда не видел и даже не представлял себе, что такое бывает. Но самым пугающим и странным в этом месте было то, что он увидел, присмотревшись к залитой синеватым светом арене: на балках, уходящих в окружающую арену тьму, висели ряды темных коконов высотой приблизительно в человеческий рост. Малдер прищурился, пытаясь определить, что это такое и куда уходят эти ряды, кажущиеся на первый взгляд бесконечными.

В это же самое время в сотне футов над Малдером другой человек с таким же недоумением смотрел на то, что открывалось его взгляду. В теплой кабине своего снегохода человек с сигаретой наклонился вперед и протер запотевшее ветровое стекло. За кормой снегохода вздымались здания антарктической станции, а впереди маячило какое-то смутное пятно. Наконец его очертания стали более четкими, и Человек с сигаретой понял, что это такое.

Снегоход, на котором приехал Малдер.

Несколько мгновений Человек с сигаретой разглядывал машину. Потом молча развернул свой снегоход и со всей возможной скоростью повел его обратно к базе.

Внизу, под слоем льда, Малдер продолжал вглядываться в полумрак, пытаясь определить назначение странных ледяных объектов. Внезапно он заметил, что в самой дальней части купола ряды коконов вроде бы двигаются. Там была какая-то ниша, и темные капсулы ритмичными толчками медленно выезжали из нее. Все это напоминало работу какого-то исполинского механизма. Малдер поморгал, стараясь рассмотреть их получше, и вдруг увидел то, чего прежде не замечал.

В сотнях футов под ним, в тени этих двигающихся коконов, лежал использованный пластиковый контейнер, похожий на большое яйцо, разрезанное вдоль. Крышка с него была снята и лежала рядом. На фоне мрачных серых стен и невыразительной, сугубо функциональной архитектуры купола он выглядел на удивление маленьким и хрупким — единственная вещь в этом мире, сделанная по человеческим меркам. И от этого контейнер поразил Малдера гораздо больше, чем все остальное, что он здесь увидел.

Помрачнев, он отвел взгляд от того, что было внизу, и еще раз взглянул на длинную трубу, торчащую в нескольких футах у него за спиной. В ней имелось отверстие, небольшое, но достаточно широкое, чтобы в него мог протиснуться человек. Не давая себе времени подумать об опасности, Малдер полез в дыру.

Внутри было тесно, но все же он поместился. Малдер начал сползать вниз, напрягая зрение в кромешной тьме и стараясь нащупать упор на стенках трубы. Они были скользкими, словно покрыты маслом, но на них имелись маленькие выпуклости, похожие на заклепки, и, цепляясь за них, он мог управлять своим скольжением. Так он спускался, казалось, уже несколько часов, борясь с изнеможением, как вдруг руки его соскользнули и он стремительно поехал вниз. Малдер старался притормозить, но у него ничего не получалось, пока наконец он не достиг конца трубы и, вылетев из нее, не врезался ногами в узкий выступ. Несколько мгновений он боролся с силой инерции, но все же перевалился через край и лишь в последнее мгновение уцепился за карниз и повис на руках.

Тяжело дыша, Малдер поглядел вниз. В этот момент у него из кармана выпал бинокль и упал в пустоту. Малдер смотрел, как он летит, переворачиваясь в воздухе и разбрасывая вокруг тусклые зайчики. Он долго ждал звука падения, а потом даже задержал дыхание, чтобы не пропустить того мгновения, когда бинокль ударится о дно.

Он ничего не услышал. Дна просто не было, а если оно и было, то так далеко внизу, что иначе как бездной назвать эту пропасть было нельзя. Малдер опять поглядел вниз и увидел невероятно черную беспредельную яму. Он ужаснулся. Собрав все оставшиеся силы, он начал подтягиваться, цепляясь пальцами за скользкий выступ, и наконец вскарабкался на карниз.

Отдышавшись, Малдер поднялся на ноги. Он оказался в каком-то коридоре, более темном и более теплом, чем тот, в который попал сначала. Стены тускло поблескивали. Поразмыслив, он пришел к выводу, что по этой трубе проехал насквозь всю центральную часть и сейчас находится на нижнем ярусе, с края которого едва не сорвался, Малдер достал фонарик, посветил в тоннель и двинулся вперед. Он осторожно шел за лучиком света, пока наконец не увидел перед собой еще один контейнер. Малдер нерешительно подошел к нему и замер, ошеломленный. Внутри лежала одежда Скалли и маленький золотой крестик, который она всегда носила на шее. Цепочка была цела. Малдер наклонился, подобрал крестик, положил его в карман и пошел дальше.

Казалось, он попал на какую-то дьявольскую скотобойню. По обе стороны коридора вдоль потолка шла металлическая стойка, и к ней были подвешены коконы — те самые капсулы, которые он видел на верхнем уровне. Но здесь было теплее, и они не были до конца заморожены. Малдер шел медленно, и луч его фонарика скользил по человеческим телам, смутно проглядывающим за тонким слоем зеленого льда.

“Господи, — подумал Малдер, — как же им удалось похитить столько людей, не привлекая к себе внимания?” Потом он вспомнил о первобытном человеке, которого видел наверху, и подумал, что похищения продолжались множество веков.

Лица, которые смотрели из коконов, были лицами обычных людей, а не свирепыми физиономиями троглодитов, как наверху. Это были мужчины и женщины, такие же, как он сам. Но у каждого изо рта торчала ледяная трубка — и это почему-то выглядело настолько естественно в этом кошмарном помещении, что Малдер невольно поежился. Их глаза были широко раскрыты и взирали на Малдера в слепом смятении, словно они до сих пор смотрели на ту страшную машину, которая заморозила их заживо.

Обмирая от страха, Малдер шел вдоль этой адской карусели. Он вглядывался в лица, но не признавался себе в том, что он ищет, до тех пор, пока не увидел ее.

— О Боже, — прошептал он.

Малдер подошел вплотную к стене зеленого льда. В одну из ячеек была вморожена Скалли — ее волосы, которые сейчас казались каштановыми, были облеплены снегом, а глаза смотрели вверх. Изо рта у нее торчала трубка, и на лице застыло выражение ужаса.

Борясь с собственным ужасом, Малдер ударил по кокону фонариком в попытке разбить ледяную скорлупу. Он бил снова и снова, но у него ничего не получалось. Вспомнив о контейнере, он вернулся в начало коридора, снял с него кислородный баллон и побежал обратно к Скалли. Кряхтя от напряжения, он поднял баллон и несколько раз ударил им по ледяному кокону.

С глухим треском кокон раскололся. Какая-то жидкость вперемешку с осколками льда хлынула на пол, и впервые Малдер получил возможность увидеть Скалли отчетливо. Ее тело было покрыто инеем. Трясущимися пальцами Малдер расстегнул парку и нащупал во внутреннем кармане драгоценный футляр. Он достал шприц и ампулу, проткнул резиновую крышку, набрал в шприц вакцины и сделал укол Скалли в плечо.

Почти сразу же из трубки у нее во рту потекла вязкая жидкость янтарного цвета, густая, как растопленная смола. Потом трубка на глазах начала высыхать и съеживаться на всей длине от губ Скалли до того места, где трубка входила в стенку кокона. В то же самое мгновение тоннель задрожал.

Малдер покачнулся и едва не ударился о стену. Восстановив равновесие, он вытащил трубку изо рта Скалли.

Ее глаза мигнули, губы задвигалась, словно она пыталась втянуть в легкие воздух. В душе у Малдера радость победы сменилась страхом, когда глаза ее закатились. Она пыталась сфокусировать взгляд, но воздух по-прежнему не проникал в ее легкие.

— Дыши! — заорал Малдер. — Ты можешь дышать?

Она выгнулась всем телом. На ее лице появилось отчаянное выражение, как у ныряльщика, который поднимается на поверхность, чтобы схватить глоток воздуха. Потом вдруг изо рта у нее потекла янтарная жидкость. Давясь и кашляя, Скалли с хрипом втянула в легкие воздух, и ее глаза наконец остановились на Малдере. Она смотрела на него так, словно он был призраком или чудотворцем. Ее губы опять зашевелились. Она пыталась что-то сказать, но Малдер не мог услышать ни слова.

— Что? — он нежно наклонился к ней и приложил ухо к ее холодным губам.

Звук, который вырвался из груди Скалли, был самым тихим из всех, которые только можно себе представить.

— Холодно…

— Хватайся за меня, — с мрачной решимостью произнес Малдер. — Сейчас я тебя отсюда вытащу.

Он осторожно вынул ее из кокона и положил на пол. Потом принялся стаскивать с себя верхний слой одежды — шерстяные носки парку с капюшоном, верхнюю пару штанов — и надевать это все на нее.

Внутри арктической станции стены зашатались, словно начиналось землетрясение. Человек с сигаретой торопливо шел между рядами компьютеров, за которыми сидели люди, не отрывая глаз от мерцающих экранов. Он остановился перед одним из мониторов, и сидящий за ним мужчина с беспокойством поднял на него взгляд.

Оператор показал на экран, на котором сложная система графиков неожиданно изменилась. По дисплею побежали колонки цифр, и столбики диаграмм поползли вверх.

— В систему вторглось чужеродное вещество, — сказал он.

Человек с сигаретой бесстрастно взглянул на экран.

— Это Малдер. Он раздобыл вакцину. Не говоря больше ни слова, он повернулся и поспешил к двери. Вокруг суетливо забегали люди, начиная эвакуировать станцию. Не обращая на них внимания, Человек с сигаретой шел к своему снегоходу. Там его встретил усталый мужчина, чьи коротко стриженные волосы были наполовину скрыты под капюшоном парки. Это был тот, кто стрелял в Малдера. Он рывком распахнул дверцу снегохода и забрался в кабину.

— Что происходит? — закричал он. Человек с сигаретой сел в снегоход рядом с ним.

— Все летит к чертям.

Снегоход тронулся. Позади него в тех местах, где были отдушины, вскрылся лед. Под станцией по вентиляционным трубам пошел горячий воздух, и над отверстиями во льду заклубился пар.

— А как же Малдер? — спросил короткостриженный.

Человек с сигаретой оглянулся и, посмотрев через заднее стекло, покачал головой.

— Ему никогда этого не сделать. Снегоход пополз прочь. Над куполами, словно дымовая завеса, поднимался туман.

Сотнями футов ниже узкие коридоры вмурованного в лед космического корабля наполнились плотным туманом. Влага конденсировалась на стенах и стекала на пол большими каплями. Малдер водил перед собой фонариком, безуспешно пытаясь пронзить дымку его слабым лучом. Другой рукой он придерживал Скалли, которую нес, перебросив через плечо, как это делают пожарники, вынося из огня потерявших сознание людей. На ней была надета теплая парка Малдера и его толстые штаны. Он почувствовал, что она пытается поднять голову и что-то сказать.

— Надо двигать отсюда, — хрипло проговорил Малдер. Напрягая силы, он тащил ее по коридору к той развилке труб, откуда надеялся выбраться наверх. Повсюду струились потоки воды, стекая с подвешенных к балке коконов. Под ногами у Малдера хлюпали лужи и ручейки. Вся центральная часть под куполом ходила ходуном. Если бы Малдер был сейчас наверху, он бы мог видеть, как с тающих коконов над верхним ярусом стекает вода, заливая светящуюся поверхность центрального цилиндра. Малдер уже выбивался из сил, но упрямо полунес-полутащил Скалли по окутанному влажным туманом коридору.

Чем ближе к началу коридора, тем больше воды стекало по стенам. Добравшись до края, Малдер нашел основание трубы, запихнул в него Скалли и начал подниматься, толкая ее перед собой. Как ни странно, подъем оказался легче, чем спуск: упираться в тесные стенки было проще, чем скользить по ним, тем более что сейчас на Малдере было меньше одежды. Наконец они добрались до верха, проползли через полукруглую отдушину и оказались в коридоре, где Малдер видел замороженного доисторического человека.

Но теперь слой льда, окружавший его тело, был уже не таким толстым и прочным. Сквозь него и сквозь полупрозрачную кожу было видно, как эмбрион внутри хозяина легонько поворачивается, словно пробуждаясь от сна. Несколько мгновений Малдер как завороженный смотрел на него, потом быстро повернулся и взглянул на потолок.

— Скалли, подними руки и постарайся ухватиться за край отдушины.

Скалли не отвечала. Он посмотрел на нее и увидел, что она потеряла сознание. Бережно, но торопливо он опустил ее на пол.

— Скалли, ну же, Скалли. — Он поспешно расстегнул на ней куртку и приложил пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс. Сердце почти не билось. — Скалли…

Он увидел, что она не может вдохнуть. Малдер раскрыл ей рот и попытался пальцами прочистить дыхательные пути от остатков слизи.

— Дыши, Скалли. — Он потряс ее, потом положил ей ладони на грудь и начал делать массаж сердца, ритмично надавливая на грудную клетку.

Раз. Два. Три.

Он наклонился и, начав делать ей искусственное дыхание, почувствовал, как холодны ее губы и щеки. Он вдувал воздух ей в рот, а потом прикладывал ухо к ее груди и все ждал, когда же наконец услышит, как воздух клокочет в ее легких.

Ничего.

Он снова повторил массаж сердца, и на этот раз его движения становились все отчаяннее, потому что он видел, как вылезают из орбит ее глаза и темнеет лицо, наливаясь кровью от удушья.

Раз. Два. Три.

Он снова припал ртом к ее рту, вдувая воздух ей в легкие, и опять приложил ухо к ее груди.

Все равно ничего.

Он не видел, как за спиной у него существа, похожие на эмбрионов, встрепенулись внутри своих хозяев. Только когда осколки ледяных саркофагов с грохотом начали падать на пол, Малдер повернулся и понял, что дело обстоит еще хуже, чем он предполагал. В любую минуту' эти существа могли вырваться на свободу. Малдер удвоил усилия, на время постаравшись забыть обо всем на свете, кроме Скалли.

Внезапно она зашевелилась, и он резко отодвинулся от нее.

Дрожа всем телом, она втянула в себя воздух и тут же закашлялась. Лицо ее постепенно приобрело нормальный цвет и нормальное выражение. Она посмотрела на Малдера, и губы ее дрогнули.

— Малдер, — проговорила она болезненным шепотом. Он наклонился к ней, ловя каждый звук. — Малдер… Здорово я тебя подколола…

Малдер с облегчением улыбнулся, но, прежде чем он успел ответить, за спиной у него с грохотом упало что-то большое. Малдер резко повернул голову.

— Вот черт…

Сквозь туман можно было различить только темные силуэты. Веретенообразные конечности высовывались из саркофагов, и четырехпалые лапы разбивали подтаявший лед.

Существа вот-вот должны были вылупиться.

Малдер посмотрел в другую сторону. Та же самая картина: из коконов хлестала вода, и сильные лапы пробивали дыры в ледяных гробницах. Он снова повернулся к своей напарнице.

— Скалли! Вставай и хватайся за…

Ее губы зашевелились, но она ничего не сумела сказать. Собрав остатки сил, Малдер подхватил Скалли, развернулся к отдушине и, посадив на плечо, подтолкнул к отверстию. Она ухватилась за край, подтянулась и скрылась в вентиляционной шахте. Малдер подпрыгнул, тоже зацепился за кромку и начал подтягиваться, помогая себе ногами. С хриплым воплем существо в ближайшем коконе пробило себе выход. Четырехпалые лапы разодрали то, что осталось от тела хозяина. Студенистая масса серой кучкой упала на пол, а существо вцепилось Малдеру в ногу. Тот яростно пнул мерзкую тварь, и когти соскользнули с его ноги. Прежде чем существо успело выскочить из разбитого кокона, Малдер подтянулся и одним движением ввинтился в отдушину.

Скалли внутри медленно двигалась вперед.

— Скалли! — закричал Малдер. — Только не останавливайся!

В ответ она издала звук, больше похожий на тихий стон, но продолжала ползти.

Дюйм за дюймом они поднимались по шахте. Когда у Скалли не оставалось сил, чтобы двигаться самостоятельно, Малдер подталкивал ее. Наконец впереди показался выход из шахты: квадрат жемчужного серого света. Малдер протолкнул Скалли в отверстие и вылез сам. Холодный воздух обжег ему легкие. Он то и дело оглядывался и смотрел, не гонятся ли за ними инопланетные существа.

Поднявшись, они со Скалли оказались на мостике, куда Малдер упал в самом начале эпопеи, провалившись под лед. Ледяные стены воздушного кармана за это время успели подтаять еще больше.

Над головой у них зияла дыра в форме кратера. Облака разошлись, и сквозь клубящийся туман было видно ярко-синее небо. Дрожа от изнеможения, Малдер поднялся на ноги и снова поглядел в отверстие шахты.

Со свирепым воплем из дыры выпрыгнуло одно из существ, протягивая к Малдеру когтистые лапы. Но прежде чем оно успело до него добраться, из шахты с шипением вырвалась струя горячего пара и отбросила его назад. Послышался низкий угрожающий рокот. Новая струя пара, еще мощнее, чем предыдущая, взвилась над отверстием. Малдер закричал и схватил Скалли за плечи. Он отшвырнул ее к дальней стене, и сам, прыгнув следом, закрыл ее своим телом и крепко зажмурил глаза.

Из всех отдушин с ревом повалил пар, словно где-то внизу взорвался огромный паровой котел. Струи пара ударили в снежные стены, и они на глазах начали таять. Раздалось оглушительное шипение: выбросив пар, шахта всосала в себя холодный наружный воздух. Малдер поднялся и увидел перед собой вместо стен пологие склоны гигантской воронки. Он схватил Скалли за куртку и потащил наверх, туда, где простиралась ледяная пустыня.

Они выбрались до края воронки; Скалли кашляла и судорожно дышала, Малдер сопел от натуги. Они вдвоем побрели прочь и, увязая в мягком снегу, взобрались на холм, с которого Малдер впервые увидел станцию. На вершине они остановились и оглянулись.

Внизу расстилалась ледяная равнина. Теперь в ней, повторяя расположение отдушин подо льдом, зияли воронки, из которых продолжал подниматься пар. По сравнению с гигантским сооружением в толще льда белые купола палаток уже не казались такими огромными. Внезапно раздался еще один взрыв, такой чудовищной силы, что Малдер и Скалли непроизвольно зажали уши ладонями. Малдер схватил Скалли за рукав и на всякий случай притянул к себе.

Едва различимая сквозь облако пара станция казалась заброшенной игрушечной деревенькой посреди безбрежной ледяной пустыни. Внезапно лед под ней пошел волнами, и в следующее мгновение провалился. Станция погрузилась в пролом, обрушиваясь прямо в середину погребенного во льду корабля. Земля задрожала, и во все стороны от пролома побежали длинные трещины. Холм под ними начал вибрировать, и Малдер в ужасе понял, что происходит.

— Бежим, скорее!

Он потянул за собой Скалли, и они побежали. Оглянувшись назад, они увидели, что пролом расширяется. Из трещин били мощнейшие гейзеры горячего пара, идущего из раскаленного ядра внизу. А мгновение спустя начался настоящий ад. Дым смешался с хлопьями снега, осколками льда и горящими обломками зданий. В центре расширяющейся проруби в леднике появилась черная вершина гигантского купола, присыпанная льдинами и окутанная раскаленным паром. Черный купол становился все больше, поднимался все выше, и Малдер со Скалли, выбиваясь из сил, бежали от него прочь.

Внезапно Скалли с криком упала и увязла руками в рыхлом снегу. Малдер рывком поставил ее на ноги, и в этот момент у него заложило уши от рева взлетающего космического корабля. Он схватил Скалли за руку, но прежде чем они успели сделать хотя бы несколько шагов, земля под ними разверзлась.

Они полетели куда-то вниз; падение казалось Малдеру бесконечным — пока он со всего маху не ударился об обшивку космического корабля. На мгновение в глазах у него помутилось. Рядом застонала Скалли, приходя в себя после падения. Кряхтя, Малдер приподнялся на руках и подтянул Скалли к себе. В следующую минуту они заскользили по покатому корпусу летающей тарелки и скатились на ледяное поле. Сверху на них дождем посыпались ледяные осколки. Малдер прикрыл собою Скалли, стараясь уберечь ее от этого града, а гигантская черная туша космического корабля продолжала подниматься в воздух. Звездолет был таким огромным, что уже заслонил собой небо. Он поднимался все быстрее и быстрее, пробивая себе путь на волю сквозь крышу ледяной темницы, в которой был заточен миллионы лет. Скалли стонала, зарывшись лицом в снег. Приподняв голову, Малдер в священном ужасе смотрел, как судно отрывается от земли, медленно вращаясь, словно ввинчиваясь в небеса. Впервые он смог увидеть со стороны загадочный купол, в котором ему довелось столько пережить и из которого он едва выбрался живым. Зрелище было поистине ошеломляющим.

Тень от корабля накрыла две крошечные человеческие фигурки на снегу. Она перемещалась по белому полю, как ночь идет по планете, и в конце концов поглотила стоящий неподалеку снегоход Малдера. Потом корабль засиял, словно нагревшись до чудовищной температуры: он переходил из состояния обычной материи в состояние чистой энергии. Небо вокруг него сверкало и пульсировало, словно продолжение самого корабля.

А потом с последним ослепительным и оглушающим взрывом энергии он исчез, оставив после себя только гряду облаков. Громкое эхо прогрохотало над разломанным шельфом. Космический корабль улетел.

Малдер посмотрел в пустое небо, потом на Скалли. Она открыла глаза, словно выйдя из забытья, и взглянула на Малдера. Он медленно, как засыпающий ребенок, уронил голову на снег. Его тело было больше не в состоянии бороться с усталостью; он закрыл глаза, и вскоре его начала бить крупная дрожь.

Скалли лежала рядом с ним, неподвижная, словно смерть. Ледяной ветер с завыванием носился над пустыней, заметая снегом огромный кратер, образовавшийся при взлете космического корабля. Потом Скалли закашлялась и, с трудом подняв голову, заморгала.

Она посмотрела на Малдера. Лицо его было белым, тело — безжизненным. Собрав все свои силы,она подтянула его к себе и обняла, стараясь согреть.

Она сидела, баюкая его, а вокруг расстилалась безбрежная ледяная пустыня. Две крошечные человеческие фигурки терялись в этой бесконечной белизне, и казалось, их вообще нет на свете.

Кабинет профессиональных отчетов

Эдгар-Гувер-Билдинг

Вашингтон, округ Колумбия

— …В свете того отчета, который лежит сейчас передо мной — и в свете того сообщения, которое я только что услышала…

Помощник директора Джана Кассиди сидела во главе стола. По обе стороны от нее сидели ее коллеги. Перед ней лежала аккуратная стопка документов, и время от времени она заглядывала в них. Джана Кассиди говорила, очень тщательно подбирая слова. В конце стола сидел помощник директора Уолтер Скиннер, поглядывая то на Кассиди, то на женщину с темно-рыжими волосами, сидящую за маленьким столиком в центре комнаты. Соседний стул за этим столиком вызывающе пустовал.

— …Мой официальный отчет нельзя назвать полным, учитывая новые факты, в которых меня просили разобраться. Агент Скалли…

Дана Скалли склонила голову. На ее лице были заметны следы легкого обморожения, но в остальном она выглядела как обычно. Она казалась спокойной и собранной, однако во взгляде ее голубых глаз, обращенных на Кассиди, таился вызов.

— …Хотя теперь мы располагаем прямыми доказательствами того, что федеральный агент, вероятно, был причастен к террористическому акту, другие события, которые вы нам изложили, представляются слишком невероятными как в отдельности, так и в их связи друг с другом.

Кассиди перелистала подшивку документов, лежащих перед нею. На лицах остальных участников совещания читалось то же выражение, что и на лице Джаны Кассиди, — любопытство, смешанное с легким раздражением. Только Уолтер Скиннер выглядел смущенным и неловко ерзал на стуле.

— Что именно вам представляется невероятным? — холодно спросила Скалли. Джана Кассиди подавила улыбку.

— С чего, по-вашему, мне лучше начать?

В то время как она произносила эти слова, в один из кабинетов полевой базы в Далласе, за сотни миль от Вашингтона, бесшумно проскользнула фигура в черном. Сквозь маленькие окошки высоко под потолком проникал тусклый серый свет — это было единственное освещение в комнате до тех пор, пока полумрак не прорезал луч фонарика. Луч обежал помещение, на мгновение выхватывая из темноты бутылки, обломки пластика и искореженные куски металла. Наконец он замер на столике, где стоял микроскоп, лупа и несколько маленьких пузырьков в картонной коробке.

Человек, держащий фонарик, быстро, тихо и целеустремленно двинулся к столику. Он был высокого роста, лицо его было усталым, а волосы коротко пострижены. Подойдя к столику, он протянул руку в перчатке и, не колеблясь, взял один из пузырьков — маленькую стеклянную бутылку, в которой лежали кусочки источенной вирусом кости. Человек осветил ее фонариком и, убедившись, что это именно тот пузырек, который ему нужен положил вещественное доказательство в карман. Потом так же быстро и бесшумно он исчез. Комната снова погрузилась во мрак.

— …Антарктика довольно далеко от Далласа, агент Скалли, — продолжала Джана Кассиди. — Я не могу взять на себя смелость представить министру юстиции и генеральному прокурору отчет с такими связями между фактами, которые вы проводите. — Она взяла из стопки один документ и снова уронила его на стол. — Пчелы и кукурузные зерна не вполне попадают под определение внутреннего терроризма.

Где-то в дикой местности к западу от Далласа запылало кажущееся бескрайним кукурузное поле. Отряды людей с огнеметами методично шли вдоль рядов, поливая их пламенем.

В кабинете профессиональных отчетов Скалли коротко покачала головой:

— Безусловно, не попадают.

— Главное, чего не хватает в вашем расследовании — это ясного представления о том, что это за организация и какие цели она преследует. — Кассиди сделала паузу и посмотрела на Скалли. Это был первый сочувственный взгляд, который она на нее бросила с начала совещания. — Я понимаю — то, что вам пришлось пережить, не могло вас не потрясти, но пробелы в вашем докладе оставляют нам единственный выбор: не включать эти факты в окончательный отчет, который будет представлен министерству юстиции…

В безымянном тупичке под палящим солнцем стояли две автоцистерны без эмблем компании, которой они принадлежат. Человек в темной одежде, чьи глаза были закрыты солнечными очками, медленно прошел сначала вдоль одного, потом вдоль другого грузовика, рисуя на цистернах яркий солнечный кукурузный початок и выводя зеленой краской слова:

ЛУЧШЕЕ В ПРИРОДЕ КУКУРУЗНОЕ МАСЛО

— …И до тех пор, — гладко завершила свою речь Джана Кассиди, — пока не будут найдены неопровержимые доказательства, мы будем вести дальнейшее расследование по этому делу.

Пока Кассиди говорила, Скалли сунула руку в карман. Когда помощник директора замолчала, Скалли встала и подошла к столу заседаний. Она вынула из кармана какой-то предмет и поставила его перед Джаной Кассиди.

— Я не верю, что у ФБР в настоящее время есть квалифицированная группа, способная заняться вот этой уликой, — сказала Скалли.

Джана Кассиди нахмурилась и взяла в руки то, что Скалли поставила на стол: маленький стеклянный пузырек, в котором была мертвая пчела. Пока она его рассматривала, Скалли, не говоря ни слова и не спросив разрешения, направилась к выходу.

Когда дверь за ней закрылась, Кассиди приподняла бровь и повернулась к Уолтеру Скиннеру. Лицо ее было непроницаемо.

— Мистер Скиннер? — спросила она, предоставляя слово ему.

Авеню Конституции

Вашингтон, округ Колумбия

Рядом со штаб-квартирой ФБР

Фокс Малдер сидел на скамейке в парка возле Мэл и читал утреннюю “Вашингтон пост”. Когда он дошел до маленькой заметки в разделе, посвященном событиям в стране, его глаза расширились.

СМЕРТЕЛЬНАЯ ВСПЫШКА ВИРУСА ХАНТА В СЕВЕРНОМ ТЕХАСЕ ЛОКАЛИЗОВАНА.

Он поднял голову и увидел, что к нему идет человек. Когда расстояние между ними несколько сократилось, он узнал Скалли. Малдер встал и протянул ей газету.

— На двадцать седьмой странице миленькая история. Только наши имена почему-то не упоминаются.

Скалли не глядя взяла газету. Малдер с горечью продолжал:

— Они решили похоронить это дело, Скалли. Все будет шито-крыто, и никто ни о чем не узнает

Не в состоянии больше сдерживаться, он повернулся на каблуках и пошел прочь. Скалли догнала его.

— Ты ошибаешься, Малдер, — сказала она. — Я только что рассказала обо всем, что знаю, родному учреждению.

Малдер остановился и с сомнением посмотрел на нее.

— Все, что знаешь?

Скалли кивнула, и они пошли дальше.

— Все, что я испытала. О вирусе. О том, что его переносят пчелы вместе с пыльцой мутировавшей кукурузы…

— И про летающую тарелку? — перебил он насмешливо. — Про зараженные трупы и про маленький незапланированный запуск с Южного полюса?

Скалли взглянула на него и неохотно признала:

— Да, я не стану утверждать, что все понимаю. Я не знаю, что именно я видела. И какова была цель всего этого.

Малдер остановился и повернулся к ней.

— Это не имеет значения, Скалли, — сказал он. — Они все равно тебе не поверят. Зачем им это нужно? Если это нельзя запрограммировать, классифицировать или свести к удобной формуле…

— Я бы на твоем месте не была в этом так уж уверена, Малдер, — сказала Скалли.

Гнев Малдера сменился нетерпением.

— Сколько раз мы с тобой уже это проходил и? Именно это. Гонялись за призрачной истиной? Ты правильно сделала, что решила уйти. Тебе надо держаться от меня подальше. Так далеко, как только возможно.

— Ты попросил меня остаться, — с вызовом сказала Скалли.

— Я сказал, что ты мне ничем не обязана, — возразил Малдер. — Тем более не обязана рисковать из-за меня жизнью. Уходи и становись врачом, Скалли.

Он помолчал и вдруг полез в карман и достал оттуда маленький золотой крестик, который подобрал в контейнере на корабле пришельцев.

— Ты потеряла.

Скалли машинально поднесла руки к груди. Потом взяла у Малдера крестик, и глаза ее на мгновение потеплели.

— Спасибо… — Она наклонила голову и застегнула на шее цепочку с крестиком. — Я стану врачом, Малдер. Но я не собираюсь никуда уходить. — Малдер сощурился, а она продолжала? — От этой болезни, какой бы она ни была, есть лекарство. Ты держал его в своих руках… — Она взяла его за руку и заглянула ему в глаза. — Если я брошу это дело, они победят.

Они стояли молча. Неподалеку от них, в безликом автомобиле, сидел Человек с сигаретой и с мрачным видом наблюдал за ними. Он сделал последнюю затяжку и щелчком выбросил окурок на дорогу. Электрический привод медленно поднял стекло, и автомобиль уехал.

Малдер посмотрел на свою напарницу со странным выражением, в котором она к своему удивлению заметила искорку веселья, и вдруг хлопнул ее по плечу.

— Тогда напомни мне, чтобы я позвонил Байерсу.

Скалли пытливо вгляделась в его лицо, потом улыбнулась.

— Позвони Байерсу.

Квартира Байерса

Вашингтон, округ Колумбия

Спустя два часа

— Во-первых, здравствуй! — выпалил Малдер, перешагнув порог прихожей Байерса. Он жадно впился глазами в фигуру хозяина, словно снимал с него мерку, но взгляд его почти сразу потух.

— Во-первых, здоровались мы полчаса назад, когда ты мне позвонил. Но я не обижаюсь, что ты забыл. А во-вторых? — Этот вопрос Малдер услышал уже в комнате, возле платяного шкафа, который он успел открыть настежь.

— А во-вторых… — Малдер тупо смотрел в шкаф. Потом он начал ворошить бесчисленные костюмы, висящие на плечиках. — Слушай, как ты их различаешь?

— Тебе что, снова нужен мой пиджак? — с некоторым беспокойством спросил Байерс. — Он тебе будет широк.

— Я знаю. А брюки — коротки. Мне нужен тот пиджак. Который ты мне уже давал в обмен на пижаму. У тебя тут ни черта не разберешь… — Малдер яростно разгребал руками раскачивающиеся на вешалках рукава и брючины.

— Я только вчера его почистил. Если бы я знал, что ты в нем будешь кататься по земле… — но, заметив выражение лица Малдера, Байерс с притворным вздохом снял вешалку с пиджаком. — Что дальше?

— Надеюсь, ты не выбрасывал то, что я положил в карман.

Байерс с опаской залез сначала в нагрудный, потом в правый нижний карман, но там ничего не было. В левом нижнем кармане рука его что-то нашарила.

— Больше я никогда не дам тебе свою одежду, и не проси, — проворчал тот, кого Малдер называл Железным Дровосеком, вытащив наконец из кармана скомканный листок с прилипшим к нему окурком — все, что оставил Maлдepy бедняга Куртцвайль. — Теперь, когда я знаю, что ты любишь набивать карманы мусором, я их заблаговременно зашью…

— Ты сам себе противоречишь, дружище. — Малдер выхватил у него бумажку и, расправив, принялся читать. Потом он хмыкнул, сложил листок и вновь протянул его другу. — Можешь выбросить.

— Ничего? — с сочувствием, смешанным с любопытством, спросил Байерс.

— Это письмо написано издателем Куртцвайля. Доктор Куртцвайль работал когда-то с моим отцом. Последние годы он развлекался тем, что писал толстенные книжки про скорый Апокалипсис. Судя по этому письму, примерно через месяц должна выйти еще одна. Конечно, теперь фамилия автора на форзаце будет заключена в траурную рамку.

Байерс, брезгливо отряхнув бумажку от пепла, развернул листок и погрузился в чтение.

— Знаешь, — сказал он наконец, — не мне тебе советовать, но я бы на твоем месте прочел эту ахинею. Если ты говоришь, что он работал с твоим отцом… Недаром же этот книжный воротила так восторгается его талантом и изобретательностью. По-моему, наиболее захватывающим вымыслом всегда кажутся реальные факты.

— Посмотрим, — сказал Малдер, но без особой надежды. — Ладно, спасибо тебе, дружище, я побегу. Меня ждет шофер,

— Скалли?

Малдер утвердительно кивнул.

— Ну что ж, единственное, чего я могу тебе пожелать — береги голову. Больше меня в этот госпиталь не пустят, — и Байерс расплылся в улыбке.

Малдер вышел из подъезда и сел в машину.

— Ну что? — Скалли сгорала от нетерпения. — Что-нибудь нашел?

— Мы едем в Нью-Йорк. — Малдер захлопнул дверцу и засвистел какой-то мотивчик.

Скалли с минуту глядела на него, пытаясь угадать его настроение, потом нажала педаль газа.

— Ну мы так мы.

45-я улица

Издательство “Мистик Лэнд” Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Автомобиль, который Скалли взяла напрокат в нью-йоркской компании, остановился перед высотным зданием из стекла и металла. Охранник, сидящий за конторкой в пустынном вестибюле, вдумчиво жевал яблоко и запивал его пивом из банки. На вопрос Малдера о том, на каком этаже находится издательство “Мистик Лэнд”, он молча указал в сторону лифта и, не прерывая своего увлекательного занятия, лениво поднял вверх три растопыренных пальца. Этим, по-видимому, он пытался выразить все свое презрение к подобного рода учреждениям, а заодно и к тем чудикам, которые носят туда свои бредовые сочинения.

Войдя в лифт, Малдер нажал кнопку и со вздохом спросил Скалли:

— Скажи мне откровенно, Скалли, неужели я настолько непохож на настоящего мужчину?

— Что ты имеешь в виду? — Скалли подняла бровь.

— Почему даже дети считают меня каким-то мелким коммивояжером? А уж за кого меня принял этот обжора…

— Наверное, он решил, что мы пишем сексологические гороскопы, — ответила Скалли. — Не понимаю, чего ты расстраиваешься. На мой взгляд, тебе это должно было польстить. Более респектабельных и здравомыслящих людей, чем разносчики и жулики, я не встречала.

Лифт остановился на третьем этаже, и они вышли в коридор, застеленный толстым голубым ковром. Стены его были выкрашены в кремовый цвет и таинственно поблескивали вкраплениями кварца. В конце коридора было окно, сделанное в виде витража с изображением небесных сфер — иначе не скажешь. Словом, сам интерьер издательства, начиная с коридора, должен был создавать атмосферу загадочности и отрешенности от земных проблем. Впрочем, в приемной директора их ждала самая обыкновенная секретарша, которая весьма деловито стучала по клавиатуре новенького “Макинтоша”.

При виде Малдера и Скалли она деликатно выплюнула в фантик жвачку и спросила, по какому вопросу они пришли. Вместо ответа Малдер достал из кармана значок и показал ей. Скалли усмехнулась.

Секретарша директора Издательского дома “Мистик Лэнд” явно впервые за свои двадцать с небольшим лет видела живого агента ФБР. Она была настолько поражена, что беспрепятственно пропустила их в кабинет к своему шефу, даже не доложив о посетителях.

Директор издательства Дэвид Родд, мужчина лет сорока пяти, еще только начинающий лысеть, встал им навстречу и бросил на свою взволнованную секретаршу укоризненный взгляд.

— Мисс Хэммик, я же просил никого не пускать. Молодые люди, — сказал он, обращаясь уже непосредственно к посетителям, — извините, но с рукописями вам лучше обратиться к моему заместителю, миссис Мак-Кэн.

— Они из ФБР. — Мисс Хэммик произнесла это таким тоном, словно всегда подозревала, что здесь творятся какие-то темные дела и вот наконец ее самые мрачные подозрения оправдались.

— Из ФБР? Хорошо, что не из налоговой инспекции. — Директор жестом указал на мягкие кожаные кресла. — Прошу вас, располагайтесь. Чем наше скромное издательство могло привлечь ваше внимание? Или вы все-таки авторы? Сейчас многие из бывших полицейских пишут детективы. Предупреждаю вас сразу — мы печатаем литературу совсем иного сорта,

— Мы к вам по поводу одной книги, которая еще не вышла, но, насколько нам известно, готовится к печати, — учтиво сказала Скалли, невольно подражая манерам Родда. При слове “литература” люди, лишенные писательских амбиций, частенько теряют почву под ногами.

— Элвин Куртцвайль накануне своей смерти получил от вас письмо, мистер Родд, — поспешил вмешаться Малдер, но умолк, поскольку директор отчаянно замахал руками и замотал головой.

— Постойте, мне сообщили, что старина Куртцвайль пропал. Он в розыске. Вы говорите, он умер? Это точно?

— Увы. Так вот, мистер Родд, дело в том, что мы бы хотели посмотреть рукопись, о которой шла речь.

— Бедняга Элвин… Что с ним произошло?

— Пока я не имею права разглашать эти сведения.

— Это связано с книгой?

Малдер, тщательно подбирая каждое слово, ответил так, чтобы максимально сократить разговор и получить то, за чем он приехал:

— Книга может пролить свет на обстоятельства, послужившие причиной его смерти.

— Господи, но это же безобиднейший бред! Простите, возможно вас шокирует мой цинизм, но мы здесь все прекрасно понимаем, чего стоят такого рода книжки. — Малдер нетерпеливо поерзал, и Родд, заметив это, сделал успокаивающий жест. — Конечно, вам нужна рукопись. Только, к моему величайшему сожалению, я не могу вам дать ее с собой. Сами понимаете — единственный экземпляр с пометками автора. Верстка еще не готова. Но вы можете посидеть здесь, в этом кабинете, или в приемной — как вам будет удобнее — и почитать. Если что-то вас заинтересует, вы можете обратиться к мисс Хэммик, она сделает ксерокопию.

— Большое вам спасибо. — Малдер встал и Скалли тоже поднялась с места. — Мы не будем вам мешать и посидим в приемной.

— Неужели дело настолько спешное, что вы не можете подождать выхода книги?

На это Малдер мог ответить только все тем же вежливым: “Увы”.

— Бедный Элвин, — отозвался издатель, видимо, следуя внезапно возникшей литературной ассоциации.

— А как называется книга? — спросила Скалли, обернувшись на пороге.

— Рабочее название — “Грозное будущее приходит из прошлого”. Несколько туманно, вы не находите? Но в целом в духе нашего издательства. Вероятно, под таким именем она и выйдет.

Через четверть часа Малдер поделил толстую стопку листов, которую принесла секретарша, на две части и, протянув вторую половину Скалли, начал читать с самого начала.

Люди, которые в эту минуту спят, обсуждают свои дела, воспитывают детей, едят или читают газеты, которые воюют за свободу или занимаются любовью, и не подозревают о грозящей нашему миру катастрофе. Они не знают, как близко и неотвратимо грозное будущее, которое придет к ним из глубины тысячелетий, из тех миров, которых уже давно не существует…

Малдер застонал и, повернувшись к секретарше, сказал:

— Мисс Хэммик, вы не могли бы оказать мне услугу?

Девушка с готовностью вскочила из-за стола. Теперь, когда она убедилась в том, что агенты ФБР пришли не по ее душу, ей страшно хотелось им помочь. Она сгорала от любопытства, о чем же ее попросит Малдер.

Он попросил чашечку крепкого кофе. Когда его просьба была удовлетворена, дело пошло быстрее. Некоторое время он сосредоточенно шуршал страницами, пытаясьотсеять просто болтовню и выделить то, что можно было бы счесть если не фактами, то хотя бы гипотезой.

…Светило, вокруг которого вращалась планета, превратилось в Сверхновую, и если бы ее обитатели не позаботились заранее об эвакуации, у нас сейчас не было бы таких проблем. Они обладали высокой приспособляемостью и могли колонизировать практически любую планету. Единственным условием для колонизации было обязательное наличие на планете разумных форм жизни или предпосылок к их возникновению. Таких планет нашлась не одна и не две. Лишившиеся родной планеты существа посеяли свою культуру на многих чужих берегах. За сотни тысяч и даже миллионы лет до того, как на Земле появился первый человек, она была “засеяна” для будущей Колонизации.

Скалли, которая со все возрастающим раздражением просматривала свою часть рукописи, вдруг наткнулась на рисунок, очевидно, тоже сделанный автором.

— Малдер? — ахнула она. — Взгляни-ка.

Он оторвался от страницы и подошел к ней. С листа бумаги на них смотрело маленькое четырехпалое существо с раскосыми глазами без зрачков.

Малдер торжественно кивнул.

— Значит, он их действительно видел.

Секретарша подошла к ним и заглянула через плечо Скалли. Рисунок не произвел на нее впечатления.

— Это пришельцы? Почему-тоих всегда такими изображают.

— Вероятно потому, что они и в самом деле так выглядят, — заметила Скалли.

Девушка откровенно расхохоталась.

— Да что вы, их же не существует, — сказала она таким тоном, словно открывала глаза пятилетнему ребенку, который верит в Санта-Клауса.

Малдер вздохнул и отправился читать свою половину рукописи. Через пару страниц он набрел на такой пассаж:

Люди, которые не хотят верить в существование инопланетных цивилизаций, почему-то верят в то, что наша Земля вращается вокруг Солнца, хотя мало кто способен объяснить, почему это происходит, и уж совсем немногие видели это воочию. Их просто учили этому в школе. Если бы с детства нас всех учили тому что во Вселенной бесконечное множество разумных рас, они бы и этому верили.

На этот счет у Малдера было собственное мнение, однако он продолжал чтение.

…Представители этой расы сочли, что удобнее приспособить для своих нужд миры, где уже есть развитые цивилизации и высокие технологии, чем селиться на пустом месте и начинать обустройство с самого начала. К тому же удобнее производить “перепланировку” захваченного мира руками (а впрочем, не обязательно руками — можно предположить, что среди разумных существ попадаются такие, которым руками служат щупальца или плавники) самих коренных жителей планеты, чем заниматься искоренением всех аборигенов и потом в течение многих сотен лет перестраивать новый дом под свои стандарты.

Скалли в это время тихонько заворчала. Она наткнулась на подробности биологического плана, и они ее как человека, детально изучившего анатомию и физиологию, не удовлетворили. Впрочем, она все же попросила мисс Хэммик отксерокопировать для нее несколько страниц, в которых описывалось развитие пришельцев из зародыша в зрелую особь.

Зерна, точнее сказать, споры пришельцев представляют собой вирус. Споры объединяются в некую самостоятельную субстанцию, которая способна передвигаться и нападать.Этоможно сравнить с роем пчел или колонией термитов — организм, состоящий из множества организмов. Особенность его структуры такова, что он может, как и всякий вирус, долгое время находиться без изменения. Он способен адаптироваться к изменению климатических, атмосферных и прочих условий и коварно таится в земле, никак не проявляя себя, пока не появится жертва. Но, попадая в питательную среду, он начинает энергично развиваться, превращаясь в паразита. В этом состоянии он завладевает частью мозга “хозяина”, что делает того покорным воле захватчиков.

Секретарша, уже не стесняясь гостей, жевала жевательную резинку и играла на компьютере. Еще пару раз она приносила Малдеру кофе, потом сходила по просьбе Скалли за шоколадкой. Директор выходил из своего кабинета и осведомлялся, не требуется ли им что-нибудь. Малдер и Скалли, не поднимая головы, старались вникнуть в смысл полубезумной прозы доктора Куртцвайля.

По желанию пришельцев вирус, ставший паразитом в организме “хозяина”, может развиваться дальше, стремительно усваивая его ткани и кости. Он за считанные часы полностью высасывает все питательные вещества из своего “хозяина”, с поразительной быстротой вырастая из “икринки” в “головастика”, из “яичка” в “личинку” — то есть достигает промежуточной стадии между зародышем и зрелой особью. Примечательно, что такое существо не обладает еще качествами разумного создания. Единственное его умение — убивать. Это хищник, самой природой приспособленный для того, чтобы сеять смерть.

Это было написано как раз под рисунком. Скалли, прочитав абзац, поманила Малдера, который безуспешно пытался разобраться в туманных намеках доктора на то, кому было выгодно сотрудничество с так называемыми колонистами и каким целям служил Проект. Он подошел к ней, и они продолжали читать вместе.

Взрослая же особь — существо с высоким уровнем интеллекта, превосходящим человеческий. Внешне оно так же сильно отличается от своей личинки, как бабочка от гусеницы. Их мне своими глазами видеть не довелось, поэтому я не могу составить описания, а тем более предложить вашему вниманию рисунок.

Те, кто был занят в Проекте, называли их «маленькими зелеными человечками». Теперь этим, с позволения сказать, термином пользуются когда говорят об НЛО и инопланетянах в ироническом ключе. Однако — кто знает? — ведь не с потолка же было взято это обозначение.

— Ага! — воскликнул Малдер. — Вот оно как. То-то я думаю — не могли эти твари, которые гнались за нами по трубе, построить космический корабль.

— Да, но в таком случае они бы и взлететь не смогли, — заметила Скалли. — Значит, там был кто-то еще.

— Или это был дистанционный запуск. Читай дальше.

Но главная особенность развития пришельцев состоит в том, что они способны координировать свою деятельность на всех стадиях жизни. И вирус, который подобно бомбе замедленного действия лежит в земле миллионы лет, может стать агрессивным, уловив некую волну, посланную его “родителями”. И черная тварь с длинными когтями на четырехпалых лапах также подвластна им. Они ждут своего часа, и, может быть, он пробьет раньше, чем эта книга выйдет в свет.

Скалли и Малдер переглянулись,

— Ну что ж, — сказал Малдер, сложив листы вместе и тщетно пытаясь их выровнять. — Веселенькая перспектива. Мне кажется, остальное мы можем прочитать и позже. Когда выходит книга? — спросил он у мисс Хэммик.

— Через полтора месяца.

— Ну что ж, у нас еще есть время. Они попрощались с директором, который любезно пообещал прислать экземпляр книги в дар Федеральному Бюро Расследований (“Я ведь понимаю, вам не положено разглашать свои адреса”.) Это предложение вызвало бурю восторга, который Скалли даже не пыталась скрыть. Еще раз поблагодарив мисс Хэммик, агенты спустились на лифте в вестибюль и мимо флегматичного охранника вышли на улицу. Садясь в машину настоянке, Скалли спросила:

— Что мы будем делать?

— Мне нравится, когда ты говоришь мы, Скалли, — улыбнулся Малдер. — Мы будем работать.

— Бороться с пришельцами?

— Нет, с теми, кто продал им всех нас, как живой корм для рыб. Если бы эти пришельцы были такими неуязвимыми, им не нужна была бы помощь посредников. Где-то у них должно быть слабое место. Я буду его искать.

Где-то в Тунисе

Утреннее жаркое марево дрожало над рядами кукурузы, протянувшимися до самого горизонта. Человек в традиционном арабском бурнусе вел за собой мужчину в темном костюме сквозь золотистые и зеленые стебли.

— Господин Страгхолд! — крикнул араб. — Господин Страгхолд!

Конрад Страгхолд вышел ему навстречу. Когда он увидел человека, которого вел слуга, глаза его слегка сузились.

— Похоже, в нашей жаре вы чувствуете себя неважно, — ровным тоном сказал Страгхолд. — Зачем вы проделали такой путь?

Человек с сигаретой холодно взглянул на него.

— Нам надо кое-что обсудить.

— Для этого есть обычные каналы, — сказал Страгхолд.

— Но это связано с Малдером, — ответил Человек с сигаретой.

Страгхолд едва чуть заметно поморщился.

— Ах, опять это имя! Только и слышишь…

— Он видел больше, чем дозволяется, — сказал Человек с сигаретой.

Страгхолд пренебрежительно махнул рукой.

— Ну что он такого видел? Всего-навсего часть целого, и не более.

— Но теперь он будет действовать более решительно, — настаивал Человек с сигаретой. — У него появился стимул.

— Это всего лишь один человек. Один человек не может бороться с будущим.

Человек с сигаретой протянул Страгхолду какую-то бумажку.

— Вот что я вчера получил.

Страгхолд взял ее и развернул: телеграмма. Он прочел и невидящим взглядом уставился вдаль. Потом уронил телеграмму, молча повернулся и пошел по кукурузному полю.

Ветер зашуршал телеграммой, перевернул ее и стали видны черные буквы на желтой бумаге.

Х-ФАЙЛЫ ПОВТОРНО ОТКРЫТЫ ТЧК ПРОШУ СОВЕТА ТЧК

Ветер усилился. Он подхватил телеграмму и закружил ее в воздухе. Он поднимал ее все выше и выше, пока наконец она не исчезла в небе. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись кукурузные поля. Акры кукурузных полей; мили кукурузных полей. Они раскинулись в тунисской пустыне до самого горизонта, где на фоне бескрайнего неба возвышались два больших белых купола.