ТАЙНОЕ БЕГСТВО

В течение нескольких дней я никуда не выходила. На следующее утро после посещения рынка моя нога очень распухла, и Грегори сказал, что надо бы позвать доктора. Вскоре приехал доктор, но ничего нового он нам не сказал: я должна отлежаться, а через несколько дней смогу ходить.

Я очень расстраивалась. О, как мне хотелось, чтобы мы не приезжали в Лондон! Грегори и Харриет тем временем свозили Карлотту в Малбери-гарден, а однажды вечером они поехали в Спринг-гарден, где и поужинали. Когда Карлотта зашла ко мне, чтобы поделиться впечатлениями, ее глаза сияли от восхищения. Они гуляли по садам, они ели рыбу и пирог из оленины, на сладкое были торт и взбитые сливки с сахаром, а запивали они все это великолепным мускатным вином! Они наблюдали за леди в масках, гуляющими по тропинкам, и за кавалерами, которые всячески обхаживали их. Харриет сказала, что это ничто по сравнению с тем, что здесь было во времена Карла, — тогда люди знали цену наслаждениям! Карлотта была в полном восторге от этого вечера.

Я, затаив дыхание, ждала упоминания о Бомонте Гранвиле, ибо у меня было предчувствие, что он не позволит, чтобы Карлотта ускользнула из его рук. Я была абсолютно уверена, что он замыслил какое-то зло, и все дни, когда я лежала в постели или сидела у окна, наблюдая за проходящими мимо, были наполнены страхом и отчаянием.

Дни шли, и постепенно я начала думать, что, может быть, придала слишком большое значение этому происшествию? Ведь в том, что произошло, не было его вины? Может, он тоже хотел забыть о прошлом?

Однако, когда он посмотрел на меня с этой коварной улыбкой, в душе у меня зародился страх. Но я должна была надеяться, что он все-таки забыл, и хотела предложить вернуться в Эверсли раньше, чем мы намеревались.

Наконец, я смогла кое-как ходить, правда, осторожно. Харриет сочла, что посещение театра будет для меня не слишком утомительно, и мы заказали билеты.

Мне показалось это хорошей мыслью, и я обрадовалась, что смогу немного развеяться. Больше о Бомонте Гранвиле я не заговаривала, и вроде бы тот случай все уже забыли.

Как это всегда волнующе — побывать в театре, особенно с Харриет, которая так много знала о нем и когда-то сама играла на сцене. Ставили пьесу Томаса Уичерли «Деревенская жена». Даже сама Харриет никогда ее не видела, и я почувствовала, что мое настроение постепенно начинает подниматься.

Мы заказали ложу рядом со сценой. Карлотта трещала без умолку, то и дело спрашивая Харриет обо всем. Харриет это нравилось, хотя она призналась, что слишком засиделась в деревне.

— Мы должны почаще наведываться в город, Грегори! — сказала она.

— Да, да, пожалуйста! — воскликнула Карлотта. В воздухе стоял аромат апельсинов. Он смешивался с ароматами духов и гораздо менее приятными запахами человеческого тела. Все это было частью невероятного, но очень увлекательного мира театра. Девушки, разносящие фрукты, предлагали их молодым мужчинам, сидящим в партере, которые, очевидно, пытались изображать из себя знатоков, хотя и не очень успешно, и которые, несомненно, пришли сюда, чтобы завести новые знакомства. Из зала доносились хихиканье и другой шум, характерный для подобных мест, пока в одну из лож не вошла элегантная леди в маске, сопровождаемая щегольски одетым джентльменом. На некоторое время воцарилась тишина: все с любопытством изучали ее.

Вскоре началась пьеса. Она была очень забавной и немного развеяла мое мрачное настроение, в котором я пребывала после встречи с Бомонтом Гранвилем. «Может, я все преувеличила?» — сказала я себе. Я уже была не той маленькой девочкой, на которую он когда-то «положил глаз». Более того, он не сделал ни одной попытки вновь завязать знакомство. Виноват был первый шок, который расстроил меня и из-за которого — и все по глупой случайности — я решила, что нам грозит несчастье.

Но вдруг я заметила, что внимание Карлотты приковано вовсе не к сцене: она глядела на ложу напротив, которая незадолго до этого еще пустовала. Теперь она была занята. Сначала я решила, что это мне кажется: ведь я постоянно думала о нем. Но нет, потом не осталось никаких сомнений: конечно же, это был Бомонт Гранвиль! Он опоздал на пьесу, а теперь улыбался Карлотте! Мои страхи разом усилились. Выглядел он поразительно красиво, одетый по самой последней моде. Его камзол, сшитый из плотного шелка, спереди был вышит тесьмой, а пуговицы были похожи на маленькие рубины. Он носил один из самых модных париков: сейчас в них ходили все знатные люди Лондона. Парик был тщательно завит и напудрен, локоны тяжело падали на плечи, почти закрывая собой элегантный белый шелковый шарф. Его светский вид и тонкое лицо показывали всем, что у этого мужчины мало найдется соперников в благосклонности дам, но я бы предпочла самого уродливого человека в мире этому утонченному джентльмену! Я взглянула на Харриет. Она тоже его заметила, на губах у нее играла легкая улыбка. И внезапно я все поняла: они сообщили Гранвилю, что мы едем в театр, и он приехал сюда специально, чтобы немного помучить меня — он прекрасно знал об этом — и чтобы позабавиться этой, как ему казалось, весьма пикантной ситуацией!

Я заставила себя вновь обратиться к сцене, но замечала тайные взгляды, которые «летали» между нашими ложами. Я не подала и виду — по крайней мере, я так надеялась, — что заметила Гранвиля. Я старалась смотреть только на сцену и притворялась, что мое внимание полностью поглощено пьесой, но, спроси у меня кто-нибудь, о чем там идет речь, я бы не смогла ответить.

После первого акта он зашел к нам.

— Какой приятный сюрприз! — Гранвиль склонился к нашим рукам: его манеры очень подходили его внешности.

По взгляду, которым он обменялся с Карлоттой, я поняла, что это не такая уж и неожиданность — между ними существовал сговор! «О, Боже, — подумала я, — что же это означает?"

— Я надеюсь, — говорил он тем временем, — что вы поужинаете со мной после пьесы?

— Какая замечательная идея! — воскликнула Карлотта.

— Да, это было бы очень хорошо, — согласилась Харриет. — Как это мило с вашей стороны! Но после пьесы человек всегда должен ужинать в хорошей компании: одно из главных удовольствий театра — это потом обсудить пьесу! Вы согласны?

— Всем сердцем! — ответил Бомонт Гранвиль. — Мы поужинаем у меня, или вы предпочтете другое место?

— К сожалению, думаю, нам придется отклонить это любезное предложение! — сказала я.

Они разом посмотрели на меня. Он выглядел искренне огорченным, хотя я видела, что он от всей души забавляется происходящим.

— Это мой первый выезд, — настаивала я, — и я в самом деле чувствую…

Это звучало ужасно эгоистично: я мешала их празднику только потому, что мне захотелось поехать домой! Грегори, как всегда милый и обходительный, сказал:

— Присцилла, если хочешь, я могу отвезти тебя! Они снова посмотрели на меня, а я подумала:

"Нет, если они собираются провести вечер с ним, я останусь, чтобы посмотреть, что будет дальше». Я чувствовала, что ситуация становится все более опасной.

— Мы развеселим вас, — просительным тоном сказал Бомонт Гранвиль. — У меня есть изумительное вино из мальвазии, которое вы непременно должны попробовать! Прошу вас, поедем! Мы будем скучать без вас!

— Но ты же не можешь отказаться, когда тебя приглашают столь настойчиво? — сказала Харриет.

— Присцилла, поедем! — умоляюще воскликнула Карлотта.

— Итак, — вставил Бомонт Гранвиль, — мне кажется, леди начала сомневаться?

— Как это мило, что вы все так беспокоитесь, поеду я или нет!

— Тогда решено! — сказал Бомонт Гранвиль. Он присел на один из стульев и начал обсуждать пьесу.

Когда перерыв закончился, он вернулся в свою ложу, но я все время ощущала, как он наблюдает за нами. Какой-то адский замысел созрел в его голове.

Он вывел нас из театра и проводил через толпу народа к нашей карете. Свою он отослал домой и спросил, не разрешим ли мы ему присоединиться к нам. Я заметила, что люди почтительно расступаются перед ним, некоторые здороваются. Его явно знали многие, а многие боялись. В нем была какая-то важность, которая, как я поняла, еще больше усилила восхищение Карлотты. Я начала понимать, что Карлотта искренне увлекается им, а это ему очень нравится.

Его дом оказался рядом с нашим.

— Видите, мы, оказывается, близкие соседи! — сказал он. — Дом в городе просто необходим. У меня есть фамильный замок в Дорсете, но должен вам признаться, что больше времени я провожу в Лондоне, чем в деревне.

— Я никогда не была в Дорсете! — сказала Карлотта.

— Надеюсь, когда-нибудь мы это исправим, — ответил он.

Дом был обставлен в той манере, которую можно было ожидать от человека со столь элегантным вкусом, и он явно гордился своим жилищем.

Ужин для всех был уже готов, что лишь доказывало, как он был уверен в том, что мы примем его приглашение. Слуги в почтительном молчании обслуживали нас. Разумеется, мальвазия оказалась великолепной, как и остальная еда, и я заметила, что он от души наслаждается ролью хозяина. Он со знанием дела рассуждал о пьесе и об актерах, а вскоре он и Харриет возбужденно начали обсуждать театральные дела.

Карлотта слушала, не сводя с него глаз. То и дело он посматривал на нее и нежно улыбался. Я не могла в это поверить: она принимала его за героя, как это часто бывает, когда молоденькие девушки увлекаются мужчинами, которые значительно старше их! Об этом я даже не подумала. Он же на двадцать лет старше ее! Мои мысли метались, как в лихорадке. Это была какая-то галлюцинация!

— У вас здесь очень хороший дом, — сказала я. — А ваша жена сейчас в деревне?

Он повернулся и подарил мне одну из своих фальшивых улыбок.

— У меня нет жены! Да, я никогда не был женат: я был слишком большим романтиком в юности!

— Неужели? А я считала, что романтические идеалы всегда приводят к свадьбам!

— Я всегда искал именно идеальную женщину, ничто другое меня не устраивало!

— Тогда не удивительно, что ваши поиски не увенчались успехом, — заметила Харриет.

— Но меня не волнует, что молодость уже прошла, — сказал он и посмотрел на Карлотту. — Я считаю, что меня охранял добрый ангел! Знаете ли, я верю, что если вы чего-то хотите и поставили себе цель непременно добиться этого, через какое-то время ваше желание сбудется! Я еще не стар, я чувствую себя моложе и энергичнее, чем в ранней юности. Нет, леди, я не отчаиваюсь!

— Вы много путешествовали? — спросила я.

— Да, повидал я немало, но теперь хочется осесть здесь, в Англии, и разделить свою жизнь между Лондоном и Дорсетом. Деревня порой очень нужна: там вы понимаете, насколько сложна городская жизнь!

— О, я полностью с вами согласна! — сказала Карлотта. — Если бы только мы почаще приезжали в Лондон!

— Может, так и будет теперь, когда вы стали такой модницей! Она рассмеялась:

— О, вы действительно меня такой считаете?!

— В самом лучшем смысле этого слова! Я осуждаю тех людей, которые слепо следуют моде, тем более если она глупа или не идет им. — Он в восхищении вновь посмотрел на Карлотту. — Вы слишком молоды, чтобы помнить ту ужасную прическу, которую носили женщины во времена Карла! Никогда не понимал, как они могли выносить эти бесчисленные ряды кудряшек! Они называли их «сердцеедками». По крайней мере, думаю, они именно это обозначали, но не так уж сильно они затрагивали сердца мужчин. Мне нравится, когда леди придерживается своего собственного стиля, как вы, например, и не становится рабыней моды, которая так мимолетна!

— Та женщина, которую мы видели в Малбери-гарден… вы помните? — улыбнулась ему Карлотта. — Она действительно выглядела очень глупо!

— На ней было столько мушек, что она была похожа на звездное небо! — ответил он.

В Малбери-гарден! Карлотта выдала себя: в те дни, когда я была прикована к своей комнате, они встречались!

Я не знаю, как я смогла выдержать тот вечер. Я пыталась прятать свои страхи, старалась быть такой же веселой, как они, но все время гадала, сколько они виделись друг с другом и как далеко зашло это знакомство? Если бы мы не приезжали в Лондон!

Домой мы вернулись уже поздно. Он усадил нас в карету и с бесподобной грацией и очарованием поцеловал наши руки. Пока мы ехали к своему дому, мои мысли пребывали в полном смятении.

Когда мы вышли из кареты, Карлотта нежно взяла меня под руку.

— Как нога? — спросила она. Я совсем забыла о ней. Я не могла думать ни о чем, кроме того ужаса, что навис над нами.

— Почти ничего не чувствую, — ответила я.

— Я подумала, что она опять разболелась: ты была такой тихой весь вечер!

— Ну, я чувствовала себя немного… лишней. Пока я лежала в кровати, вы неоднократно встречались с этим человеком?

— О, это было раз или два! Он всегда оказывался там, куда ехали мы!

— Это было специально подстроено? — спросила я.

Она слегка вспыхнула.

— Ну, например, — сказала я, — ведь он же знал, что сегодня мы поедем в театр?

— Я сказала ему об этом. А почему нет? Или это тайна?

— Ты, кажется, уже близко сошлась с ним!

— А что в этом такого? Он так добр! И, я думаю, он самый красивый мужчина из тех, что я когда-либо видела!

— Ты имеешь в виду своих взрослых знакомых?

— Взрослых? О, когда видишь Бо, о возрасте не думаешь!

"Боже, помоги мне!» — взмолилась я. Это зашло куда дальше, чем я думала!

— И он намного интереснее всей этой молодежи! — сказала Карлотта. — У него есть жизненный опыт, чего нельзя сказать о них. Почему ты настроена против него? Он был так добр с тобой на рынке! Я думаю, ты неблагодарна!

— Значит, ты виделась с ним, когда выезжала на прогулки с Харриет? А наедине ты с ним встречалась?

Она повернулась ко мне почти в ярости. — А когда вы меня отпускали от себя? Вы все считаете, что я еще дитя! Так вот, я уже вышла из детского возраста и не потерплю такого обращения со мной!

Я почувствовала, как мои страхи возрождаются с новой силой. Все было гораздо хуже, чем я думала!

Я должна встретиться с ним наедине, я обязана узнать, что он собирается сделать, а то, что он что-то замышляет, я знала наверняка!

Карлотта! Неужели это ее он обольщает? Как он там говорил? У него страсть к юным девственницам! Я знала, он циничен до предела! О да, он что-то замышляет, я чувствовала это! Когда он смотрел на меня, в его глазах светился триумф. Он вспоминал ту ночь, когда он заставил меня подчиниться его воле, когда он так унизил меня. Не будь тогда столько поставлено на кон, я бы никогда не согласилась на подобную сделку!

Я думаю, его жизнь пестрела подобными авантюрами, он упивался ими. Внутри его сидело желание подчинять как духовно, так и физически. Он был гордым, самоуверенным, тщеславным и злым. На себя же он смотрел как на единственного человека, имеющего в этом мире какое-то значение. Его мечты должны сбываться, и, если ему приходилось изобретать для этого особые способы, он был только рад: он жил интригой.

«О, Боже, помоги мне! — взмолилась я. — Если он попытается разрушить жизнь Карлотты, то ему суждено проиграть: я сделаю все, что угодно, чтобы помешать ему!»

Я подумала, что сначала надо поговорить с Харриет и послушать, что она посоветует. Она была опытной женщиной и могла подсказать, что у него на уме.

Было позднее утро. Харриет еще не вставала, но наверняка уже проснулась и лежала в постели, прихлебывая шоколад, который принесла ей служанка.

— Присцилла! — воскликнула она. — Так рано! И прыгаешь, как молоденький ягненок! Это хороший знак: твоя нога ведет себя именно так, как ведут себя все порядочные ноги.

У нее было хорошее настроение, и только было она собралась опять обсуждать пьесу Уичерли, как я сказала:

— Я беспокоюсь за Карлотту!

— Беспокоишься? Но почему, девочка прекрасно проводит время?!

— Этот человек, Бомонт Гранвиль…

— Он просто очарователен! Должна признать, он оживил наше пребывание здесь!

— Сколько раз он встречался с Карлоттой?

— Так дело в Карлотте?

— Харриет, ты, кажется, не понимаешь, с каким человеком мы столкнулись! Ты же помнишь, что произошло в Венеции?

— Милая моя Присцилла, это было столько лет тому назад! У многих из нас были приключения в юности, которые сейчас сочли бы шокирующими. Мы вырастаем и, если достаточно мудры, забываем о них!

— Карлотта еще молода, я не хочу, чтобы она встречалась с этим человеком! Он уже стар и долгие годы творит беззакония! Я хочу, чтобы ее отдалили от него!

— Она восхищается им! Ее глаза так забавно загораются, когда она видит его!

— Меня это совсем не забавляет!

— В последнее время тебя вообще мало что забавляет. Смотри, не старей раньше времени, Присцилла!

— Я беспокоюсь за Карлотту! Я хочу, чтобы она вернулась домой! Она моя дочь, и я хочу, чтобы ты помогла мне, как раньше!

— Конечно, я помогу тебе! Но в самом деле, Присцилла, ты похожа на этих богобоязненных пуритан! Карлотте не повредит маленький флирт, так она готовится к жизни!

— Я не хочу, чтобы она готовилась к жизни с этим человеком: он опасен, он мне не нравится! И потом, мне казалось, что ты прочишь Карлотту Бенджи?

— Естественно, она получит Бенджи, но сначала ей надо немного подрасти! Хватит дрожать, Присцилла, все будет хорошо!

Я поняла, что Харриет поможет мне, но что-то надо было делать прямо сейчас. Что?

Внезапно мне пришла на ум идея. Я непременно должна была узнать, что Гранвиль замышляет насчет Карлотты, и подумала, что он может сказать мне это просто из бравады: он так уверен в себе, и он уже начал отрывать ее от меня! Я всегда была порывистой, и, как только мне пришла на ум эта мысль, я сразу начала готовиться к разговору.

Я вышла из комнаты Харриет и, надев плащ и капюшон, вскоре шла к его дому. Встретил меня один из тех слуг, что я видела прошлым вечером. При виде меня он не выказал ни малейшего удивления. Я думаю, он привык, что к его хозяину часто заходят разные женщины.

Меня провели в маленькую комнатку рядом с залом и попросили подождать. Гранвиль пришел почти сразу, как всегда, одетый со вкусом. Темно-красный камзол, сшитый из бархата, был распахнут на груди, открывая роскошный жилет. Панталоны, доходившие до колен, были того же багрового цвета, а туфли имели высокие красные каблуки, которые делали его выше, чем он был на самом деле. Кроме того, в руке у него была украшенная бриллиантами табакерка. Не знаю, почему тогда я обратила внимание на его одежду, но то, с какой гордостью он носил ее, не могло не броситься в глаза. Он был одним из первых в моде, и этим был хорошо известен при дворе.

Он поклонился, переложил табакерку в другую руку и, взяв мою руку, поцеловал ее. Я заметно вздрогнула.

— Какая честь! — прошептал он. — Однажды вы приехали ко мне в Дорчестере, теперь вы в моем лондонском доме, и оба раза только по собственному желанию!

— Я пришла, чтобы поговорить с вами! — сказала я.

— Милая леди, я не настолько безрассуден, чтобы предполагать, что на этот раз вы пожаловали сюда за чем-то другим!

— Почему вы так стараетесь понравиться моей семье?

— Я всегда стараюсь нравиться людям, — ответил он. — А цель у меня одна и та же — получать от жизни столько удовольствия, сколько она мне предлагает!

— И что входит в эти так называемые удовольствия?

— Прошу вас, садитесь. — Он положил табакерку на стол и подвинул мне позолоченное кресло. Сам же опустился в другое, у стола.

— Очень интересная ситуация, — продолжал он, — но мне все ясно! Значит, очаровательная Карлотта и есть тот самый результат вашего греха? И какой восхитительный результат, должен заметить! А ее отцом был Джоселин Фринтон? Это самое интересное! Бедняга погиб от руки этого низкородного монстра Титуса Оутса, но незадолго до того он все-таки сумел подарить нам это привлекательное существо!

— Нам? — переспросила я.

Тогда-то я и почувствовала злобу в нем. Он знал, как я мучилась, и злорадствовал, как тогда над моим стыдом и унижением.

— Нельзя же быть такой жадной, милая леди! Вы хотите приберечь эту красоту для себя? Я нахожу, что она обворожительна!

— Она ребенок!

— Некоторые из нас любят детей!

— Вы имеете в виду таких извращенцев, как вы?

— Можно сказать и так!

— Тогда вам следует поискать в другом месте!

— Моя милая Присцилла! Мне всегда нравилось это имя: оно звучит так чопорно! Помните, во время той волнующей ночи, что мы провели вместе, я говорил вам об этом? Вы не забыли? Я, например, не забуду этого никогда! Как часто мне хотелось напомнить вам о ней! Кстати, у меня есть ваше прекрасное изображение: вы тогда видели его еще в незаконченном виде! Как-нибудь вам следует приехать ко мне в Дорчестер: такую картину мог нарисовать только влюбленный! А теперь слушайте меня: я испытываю большое влечение к вашей дочери и мои намерения абсолютно честны!

— Господи Боже! Вы хотите жениться на ней? Но это просто глупо!

— Наоборот, очень даже разумно! Весь Лондон судачит о наследстве Фринтона! Наша восхитительная, желанная красавица Карлотта обладает не только красотой, она еще наследница большого состояния!

— Вы отвратительны!

— Я наслаждаюсь тем, что раскрываю пред вами себя, как в ту ночь, в ту памятную ночь! Я сдержал слово, не правда ли? Разве вы не были удивлены? Но как вы рисковали! Вы должны быть мне и в самом деле благодарны: если бы не я, ваш отец был бы уже давно мертв! Соблазнить женщину — грех простительный, а вот спасти человеческую жизнь — большая добродетель! За то, что я совершил той ночью, я, несомненно, получу местечко на небесах!

— Могу поспорить, что местечко вы получите в аду!

— Но, говорят, там находятся все интересные люди. Но мы отклонились от темы нашей беседы. Вам больше надо заботиться не о будущем: настоящее для вас куда важнее!

— Вы оставите мою дочь в покое?

— Нет, — твердо ответил он, — я увлекся ею! Вы же сами сказали, что я должен жениться, а я всегда собирался сделать это, как только встречу леди, которая обладает всеми необходимыми достоинствами!

— И состояние Карлотты сразу ставит ее в эту категорию?

— Именно! Вам кажется, что я богат? Да, в некотором роде, но я в долгу у всего Лондона, и когда-нибудь по счетам придется платить! А их у меня много, и стиль моей жизни очень дорог. Видите ли, все ожидают от меня, чтобы я изобретал новую моду. Мои счета у портного так длинны, что полдня уйдет только на то, чтобы прочитать их. Мне нужны деньги! Мне крайне необходимо хорошее состояние, и тут судьба предоставила мне приятную возможность!

— Ей нет еще и пятнадцати!

— Прелестный возраст! Более того, она уже взрослая для своих лет: у нее горячее сердце, и она с нетерпением жаждет любви!

— Как, вы думаете, она отреагирует на ваши циничные речи, если я расскажу ей об этом разговоре?

— Она никогда вам не поверит: она думает, что вы ревнуете!

— Она не так глупа! А если я расскажу ей о вас еще кое-что?

— Она ответит вам, что всегда знала, что я человек с большим жизненным опытом! Этим она и восхищается: человек, который познал столько женщин, а выбрал в жены именно ее! Лучшего комплимента для девушки не придумать!

— Этот комплимент не поможет, если она узнает, что вы охотитесь за ее состоянием!

— Я докажу ей, что мне не нужно это состояние и что это грязное предположение исходит только от тех, кто завидует ее молодости и счастью!

Он взял из своей табакерки понюшку табаку, широко улыбнулся мне и вздохнул. Я встала.

— Значит, — сказал он, тоже поднимаясь со своего места, — наше маленькое свидание подошло к концу?

— У вас ничего не выйдет! — заявила я. — Я сделаю все, чтобы помешать этому!

— Моя дорогая Присцилла, вы так оторваны от мира! Пусть дитя будет счастливо! Кроме того, сколько вам было лет, когда вы так весело погуляли?

— Да как вы смеете…

— Я много чего смею, моя будущая теща! Разве это не восхитительно? Вы, моя будущая теща, ответьте мне, кто в возрасте пятнадцати лет — как раз возраст Карлотты! — тайком ускользнул в Венецию, чтобы родить там своего ребенка? Все, о чем я вас прошу, — не поднимать такую панику при виде человека, имевшего в свое время несколько любовных интриг, которые, кстати, сейчас наше общество сочло бы совершенно заурядными!

— В последний раз спрашиваю — оставите ли вы нас в покое? Вы обещаете никогда больше не встречаться с моей дочерью?

— Я обещаю вам две вещи: во-первых, я не отступлю, а во-вторых, я снова увижусь с вашей дочерью!

Я подошла вплотную к нему и сказала:

— Если вы попытаетесь привести этот адский план в действие, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы помешать вам! Я убью вас!