4. Две девушки на выданье

Клайв забеспокоился – увидит ли он все-таки Кейт Деймон?

Он взглянул на часы, стоящие под стеклянным колпаком в освещенном только слабым светом керосиновой лампы салоне Хай – Чимниз. Пять минут седьмого. Клайв вспомнил слова Мэтью, сказанные им после того, как они вышли из поезда и зашли по дороге на телеграф в Рединге:

– Я все взвешу и дам вам ответ, мистер Стрикленд, но прошу пока не торопить меня. Сегодня вечером до ужина мне необходим полный покой.

Сегодня вечером до ужина...

Клайв поспешно переоделся в вечерний костюм, мысленно посылая ко всем чертям вертевшегося вокруг него и только мешавшего слугу. Похоже, однако, что спешил он напрасно: кроме него, вниз еще не спустился никто. Если не считать шума ветра, гулявшего над холмами Беркшира, всюду стояла полная тишина.

Позолоченный маятник часов медленно, бесшумно раскачивался, ничем не отличаясь от своего отражения в зеркале над белым мраморным камином. Клайв обвел глазами комнату: в скудном свете все казалось каким-то новым и чужим.

Салон не производил уже того убогого впечатления, которое создалось у Клайва, когда несколько лет назад он был здесь в последний раз. Мебель из розового дерева была доведена до блеска уксусом и пчелиным воском, пол покрыт ярким, пушистым персидским ковром, на окнах висели новенькие тяжелые шторы. Во всем чувствовалась рука второй миссис Деймон, которой муж, видимо, ни в чем не отказывал.

Клайв чувствовал, что закурить здесь сигару было бы кощунством. За салоном была погруженная в темноту комната библиотеки, а еще дальше, если память ему не изменяла, кабинет Мэтью Деймона.

Клайв выглянул в просторный холл. Напротив него была дверь в малую гостиную, где семья собиралась, когда не было гостей. Из-за приоткрытой двери до него донесся девичий голос:

– Я слыхала, что у нас новый гость.

– О, да. Некий мистер Стрикленд. Я думаю, ты не помнишь его.

Второй голос принадлежал миссис Каванаг, которую Клайв вспомнил. Это была набожная женщина средних лет, склонная к ханжеству. Много лет назад миссис Каванаг, которая когда-то нянчила всех детей хозяина Хай – Чимниз, добилась поста домоправительницы.

– Ну, почему же не помню, – сказала девушка, а потом чуточку взволнованным голосом спросила: – Скажи лучше, Кавви, зачем моя мачеха сегодня утром ездила в Лондон?

– Если бы ты вовремя спустилась завтракать, могла бы сама у нее спросить. Разве не так? А могла бы, если бы не поехала кататься верхом, спросить и днем, когда она вместе с отцом вернулась. – Тон миссис Каванаг изменился. – Уверена, однако, что на этот раз она не ездила навестить одного благородного джентльмена. Она была ведь вместе с твоим отцом.

– Я тебя не понимаю, Кавви. Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, о чем и ты подумала, ласточка моя. А, может, и что-то другое. Во всяком случае, мне до этого нет никакого дела. Как и до того, зачем ездил в Лондон твой отец.

– А зачем?

– Кто не задает вопросов, – с хитрецой в голосе ответила миссис Каванаг, – тому и лгать не будут.

Клайв, стоявший уже в дверях и собиравшийся обратить на себя внимание, вдруг застыл на месте. Перед ним была девушка с картины, только с немного более взволнованным лицом.

Кейт Деймон, чтобы лучше видеть лицо миссис Каванаг, держала лампу на уровне плеча. Еще лучше, однако, была освещена она сама: короткие локоны темных волос и блестящие карие глаза. На ней было плотно облегающее желтое бархатное платье. Движения ее отличались легкостью и непринужденностью, почти не приличествующими юной леди.

– Что отцу нужно было в Лондоне? Я должна это знать!

– Твой батюшка мне об этом не докладывал, дорогая.

– В этом я не сомневаюсь. Но, Кавви, ты ведь столько слышишь...

– Постыдилась бы! – фыркнула миссис Каванаг, Даже ее черное платье, казалось, задрожало от возмущения. – Как это ты разговариваешь с доброй, старой Кавви! Если горничные непрерывно обсуждают все, что ни случается в доме, то, право же, я к этому ни имею никакого отношения! Естественно, я слышала, что твой отец хотел встретиться с Виктором...

– Который всегда был твоим любимчиком, не так ли?

– Но главной причиной поездки было не это и не какие-нибудь подозрения насчет твоей мачехи. В первую очередь он хотел встретиться с одним детективом.

– Вот как?

– Во всяком случае, – продолжала миссис Каванаг, – этот Джонатан Уичер был когда-то инспектором полиции, к тому же, одним из самых способных и ловких.

– Был?

– Вот именно. Твой отец тогда еще не разрешал тебе читать газетные отчеты об убийствах. Это было лет пять тому назад – на Роуд Хилл. Инспектору Уичеру было ясно, кто убийца, и он попытался получить ордер на арест. А что из этого вышло? Никто не поверил ему, что воспитанная девушка из порядочного семейства перерезала горло своему братишке, а потом спокойно отправилась на танцы.

– Да? Я бы поверила.

– Ну, а инспектору Уичеру порекомендовали держать язык за зубами и подать в отставку. Вот так-то. А потом, примерно год назад, эта барышня взяла да и созналась в убийстве. Ее звали Констанция Кент.

– Судя по всему, папу волнует, кто был тот мужчина на лестнице?

– Это уж ему знать, что его волнует. Ты, может, вообще не веришь, что кто-то был в доме?

– Ну, нет, – решительно проговорила Кейт. – Что кто-то был, это точно. И расхаживал туда-сюда, словно неприкаянная душа.

– И искушал добродетель Пенелопы Бербидж? Гм...

– Искушал добродетель? – передразнила Кейт. – Господи, что за выражения!

– Думайте, что говорите, барышня, не то получите еще по губам от батюшки!

В Кейт было какое-то внутреннее напряжение, напоминавшее о Мэтью Деймоне. Сейчас она подняла лампу еще выше, правая рука – так же, как на портрете – была сжата в кулак, на который опирался подбородок.

– Меня, – проговорила она решительно, – интересует только одно. Я не допущу, чтобы мою сестру пугали всеми этими историями с привидениями. И в этом я прошу послушаться меня.

– Ну-ну-ну! Меня не надо учить, я знаю свой долг.

– Вот как?

– Об этом уж позволь судить своему отцу. Что же касается мисс Селии...

– Кто-то звал меня? – спросил новый голос.

Круг света высоко поднятой лампы четко вырисовывался в пыльном воздухе переполненной безделушками комнаты. Пробивался свет и сквозь завешенную цветными бусами дверь в столовую.

Раздвинув шнуры бусинок, в комнату вошла девушка. На ней было темно-красное шелковое платье, кринолин вздрагивал в такт шагам. Она была более худощавой и стройной, чем Кейт, серые глаза прикрывали густые темные ресницы, красивые светло-русые волосы были причесаны так же, как у сестры.

Кейт поставила лампу на стол.

– Селия, милая! – проговорила она с любовью.

– Кейт!

– Очень хорошо, что вы так любите друг друга, – скрестив руки на груди, сказала миссис Каванаг. – Но замуж выходить вам все-таки пора. В этом хозяйка права, если даже думает больше о себе, чем о вас. Но запомните хорошенько, что никогда вы не выйдете замуж, пока ваш отец будет так напуган.

Клайв чувствовал себя крайне неловко. Он громко кашлянул, но ни Кейт, ни миссис Каванаг не обратили на это внимания. Зато у стоявшей напротив него Селии округлились глаза и приоткрылся рот. Только тогда другие женщины посмотрели на него и смущенно умолкли.

Первой пришла в себя Кейт. Ее губы сжались плотнее, а потом она проговорила:

– Вы, разумеется, мистер Стрикленд. И ни меня, ни Селию вы не видели с тех пор, как мы были детьми, не так ли? Ты помнишь его, Селия?

– Нет. По-моему, нет. Кейт поглядела на сестру.

– А должна бы помнить, дорогая. Давайте будем считать, что мы уже давно знакомы, мистер Стрикленд, и пожмем друг другу руки. Вот так! Как же это Бербидж не догадался проводить вас в салон?

Кейт щебетала, не отрывая взгляда от Клайва, и его внезапно поразила одна несомненная истина, хотя он и не знал – благодарить или проклинать за это бога: как бы ни относилась к нему эта девушка, Клайв уже точно знал, что для него не существует другой женщины, кроме Кейт Деймон.

– Раз уже речь зашла об этом, то Бербидж проводил меня в салон, мисс Деймон, – сказал Клайв. – Прошу прощения, что помешал вашей беседе.

– Вы ничуть не помешали нам, – ответила Кейт. – Может быть, перейдем в салон?

– Пойдемте.

Клайв только сейчас сообразил, что все еще держит руку Кейт, и еще раз пожал ее, прежде чем отпустить.

Кейт не подняла на него глаз. Селия с любопытством взглянула на них.

– Добрый вечер, сэр, – скромно проговорила миссис Каванаг. – Не сочтите за дерзость, но я тоже рада снова видеть вас.

– Спасибо, миссис Каванаг, – ответил Клайв, по-прежнему не отрывая глаз от Кейт.

– Если разрешите задать вам вопрос, сэр, то не связан ли ваш приезд... с предложением руки?

– Предложением руки?

– Или, скажем, с одним джентльменом, инициалы которого А. Т.?

Клайв отступил в сторону, чтобы пропустить Кейт и Селию в холл, где обе девушки остановились на мгновенье, взволнованно поглядев друг на друга.

– Кажется, гром прогремел? – спросила, прикладывая к уху сложенную ладошку, Селия. – Наверное, будет буря, правда?

– Да, конечно, – ответила Кейт. – Спасибо, Кавви, ты можешь идти.

Девушки, шурша юбками, прошли через холл в салон. Войдя, Кейт резко остановилась.

– Это уж чересчур! Горит только одна лампа, и камин до сих пор не разожжен!

– Кейт, милая! – с упреком проговорила Селия. – Что с тобой?

Кейт не ответила, но взгляд ее был достаточно выразителен.

– Взгляни на часы, – кивнула Селия в сторону камина. – Еще нет и четверти седьмого, дорогая. А раньше, чем без четверти семь, никто ведь никогда не спускается – разве что папа в свой кабинет.

– Да, конечно, – поспешила согласиться Кейт.

– Так что несправедливо обвинять беднягу Бербиджа. Похоже, что сегодня вообще все не как всегда. Я удивилась, как ты рано успела.

– Что я успела?

– Переодеться к ужину.

После короткой паузы Кейт, взглянув на Селию, заметила:

– А можно поинтересоваться, почему ты поспешила?

– Потому же, что и ты. Услышала, что ты переодеваешься.

– По-твоему, Селия, такая уж беда, что раз в жизни кто-то в этом доме вместо того, чтобы опоздать, оказался чересчур точен?

– Нет, что ты, – чуть удивленно ответила Селия. – Просто мне не хотелось бы, чтобы у мистера Стрикленда сложилось впечатление, будто в нашем доме все идет вверх дном. – Селия засмеялась, а потом оправдывающимся голосом добавила: – Он и так уже мог подумать, что Кавви, сколько бы там лет она у нас ни жила, слишком уж дерзка и навязчива. Я уж не говорю о том, что она наговорила насчет причины визита мистера Стрикленда.

– Вы ведь приехали вовсе не поэтому мистер Стрикленд?

Клайв заранее боялся этого вопроса.

– Ну, должен признать, что причина угадана правильно, – пробормотал он.

Кейт и Селия переглянулись.

– Если бы этот разговор происходил перед моим отъездом сюда, продолжал Клайв, – я счел бы своим долгом изложить вам все подробности. В данной ситуации я, к сожалению, не могу это сделать. Когда в поезде я заговорил о своем поручении с вашим отцом, это произвело такое впечатление, что я испугался, как бы ему не стало дурно. Я дал слово, чтобуду молчать, пока он не расскажет мне все.

– Все... о чем? – резко спросила Кейт.

– Об одной из вас.

Его слова произвели необычный эффект. Обе девушки смотрели на него так, что трудно было сказать: испуганы они, не верят ему или не понимают, о чем он говорит.

– Об одной из нас?! – воскликнулаКейт.

– О которой же? – спросилаСелия.

– Не знаю. Думаю, что... нет, не знаю. Ваш отец сказал, что расскажжет мне все, какими бы ни были последствия. Кроме того, он сказал, что до ужина ему нужен полный покой.

Кейт хотела что-то сказать, но не успела, так как из холла донесся звук шагов. Клайв взглянул на дверь, в которой появился Бербидж.

– Прошу прощения, сэр, – проговорил дворецкий, – но мистерДеймон спрашивает – не могли бы вы зайти к нему в кабинет.

– Да, разумеется.

Кейт положила руку на локоть Клайва и крепко сжала его.

– Я очень уважаю вас, – сказала она. – Должна признаться, что вспоминала вас, может быть, даже чаще, чем следовало бы... – Кейт с испугом почувствовала, что краснеет. – А поэтому я не поверю, что вы возьмете на себя роль посыльного в таком грязном деле.

– Вы говорите грязном?

– Да.

– Быть может, вы правы. Я не очень-то горжусь собой, но я искал предлога, чтобы встретиться с вами, и этот показался мне самым подходящим. Если даже Тресс хочет жениться на вашей сестре, это еще не значит, что она должна принять его предложение.

Кейт отпустила руку Клайва.

– Хочет жениться на Селии? Селии? Что вы говорите?!

– Только то, что мы живеем в девятнадцатом веке и никто не может принудить мисс Селию выйти замуж против ее воли.

– Боже мой! – проговорила Кейт.

Внезапно наступившую тишину нарушил Бербидж.

– Если вы будете добры последовать за мною, сэр... Кейт отступила назад и посмотрела на Бербиджа.

Селия стояла неподвижно. Свет лампы бросал странные тени на их лица.

– Если вы соблаговолите последовать за мной, сэр, – повторил Бербидж, возмущенный больше, чем кто-либо из присутствующих: семейные дела обсуждались при слугах! Клайв искоса взглянул на часы. Ровно четверть седьмого. Он посмотрел на дверь в неосвещенную библиотеку. Из ее дальнего угла другая дверь вела в кабинет Деймона, и Клайв автоматически направился в ту сторону. Бербидж остановил его.

– Пожалуйте сюда, сэр.

Поклонившись Кейт и Селии, Клайв последовал за дворецким в холл. Даже Бербидж при всей своей невозмутимости чувствовал: что-то висит в воздухе. Клайв, шедший позади, видел только спину дворецкого, и ему показалось, что впереди него идет священник: такие же сюртук и походка, и даже прическа.

В конце коридора виднелась обитая зеленым сукном дверь, отделявшая кухню и служебные помещения от остальной части дома. Ее, как и дверь, ведущую в кабинет Деймона, слабо освещала висевшая на стене лампа.

Зеленая дверь неожиданно отворилась.

– Папа! – раздался женский голос. Бербидж остановился.

– Тебе здесь не место, Пенелопа.

– Извини, пожалуйста, извини. Я знаю, что любая девушка должна просить прощения уже зато, что она вообще живет.

Клайв тоже остановился. Красивый, глубокий голос девушки настолько несочетался с лицом и фигурой, что Клайв невольно начинал сомневаться – она ли это говорит. С уродливого лица глядели, однако, на мир умные, насмешливые глаза. Девушка была невысокой, коренастой, с зачесанными назад точно, как у миссис Каванаг, волосами. Чуть наклонившись, она стояла в бледном кругу света лампы.

– Тебе здесь не место, Пенелопа. Я знаю, что ты близорука, но этого джентльмена ты ведь видишь, не так ли?

– Именно потому, что я близорука...

– Ты видишь джентльмена?

– Я прошу прощения и у него, но мне пришла в голову одна деталь, впечатление, оставшееся от того, что я видела на лестнице...

На мгновенье наступила тишина.

– Не могу я сейчас же поговорить с мистером Деймоном и рассказать, что я видела? – спросила Пенелопа.

– Не можешь.

– А почему, черт возьми, ей здесь не место? – вмешался Клайв.

– Прошу прощения, сэр, прошу прощения. Не принимайте это на свой счет. Иди же, Пенелопа.

Пенелопа ответила каким-то неловким, почти жалким жестом, но выражение ее лица вдруг изменилось, когда она посмотрела в сторону лестницы.

– Ты повесил замок на входную дверь! – сказала она.

– Да. По приказу мистера Деймона. А теперь иди!

Свет лампы вздрогнул, когда зеленая дверь захлопнулась. Бербидж проводил дочь взглядом, а затем медленно повернулся к Клайву.

– Прошу вас извинить ее, сэр. Очень прошу. Для бедняжки все это было тяжелым потрясением.

После этого он отворил дверь в кабинет Мэтью Деймона.

5. Гарриет Пайк

Деймон в строгом вечернем костюме сидел за, письменным столом. Перед ним стояла бутылка виски, рядом лежали какие-то бумаги. Весь его вид был исполнен достоинства, но взгляд, неподвижно устремленный на Клайва, был похож на взгляд больного, может быть, даже душевнобольного человека.

– Заходите, мистер Стрикленд. Садитесь!

– Мистер Деймон, могу я спросить...

– Нет! Подождите немного. Бербидж!

– Да, сэр?

– Вы выполнили мои поручения?

– Да, сэр. Все и полностью.

– Спасибо, – проговорил Деймон и жестом руки отпустил дворецкого. Подождав, пока закроется дверь, он встал и шагнул к Стрикленду. – Еще минуту, пожалуйста! Сегодня днем, если вы помните, я отправил из Рединга телеграмму.