Глава 3

— А вот и он, — объявил Энди Хантер. — Наш дом на эти четыре дня.

Он остановил машину, и мы с Тэсс, привстав на заднем сиденье, впервые увидели «Лонгвуд-Хаус».

Фасадом он был обращен на юг, и розовые лучи закатного солнца ложились слева от нас и чуть впереди дома. Видимая нам часть неба была похожа на пылающий куст, от которого светилась каждая деталь фасада. Дом стоял на небольшом возвышении, окруженный почти плоским участком земли. От главной дороги, расположенной метрах в пяти, его отделяла лишь низкая стена из необработанного камня, которую можно было легко перепрыгнуть. Пространство между фасадом и дорогой было почти голым — лишь редкий куст или дерево вносили разнообразие в пейзаж. Зато позади дома деревья образовали сплошную невысокую зеленую полосу, цвет которой, по мере приближения к берегу, изменялся от зеленого к дымчато-лиловому.

Помню, Тэсс слова не могла вымолвить от восторга.

«Лонгвуд-Хаус» представлял собой довольно низкое сооружение — всего в два этажа, очень вытянутое в длину и с небольшим крылом с восточной стороны. Часть дома, обращенная к дороге, была пониже. В целом он имел такую форму:

+— ____________________+.

| |

+— ____________________|

… | |.

… +— -

Дом с пологой крышей из гонта[5] был построен из массивного черного дуба и украшен рядами белых гипсовых лилий. Лучи закатного солнца пламенели на богатых деревянных панелях, образующих геральдический щит с лилиями. Лучи сверкали и в стеклах широких окон со средниками, делившими окна на четыре прямоугольника, и на небольшом дугообразном козырьке крыльца перед парадной дверью, и на шестиугольном эркере, соединяющем оба крыла дома, и на выстроившихся в ряд дымовых трубах, силуэты которых вырисовывались на темнеющем небе.

Дом почернел от времени. Его действительно привели в порядок, как и подъездную аллею, вымощенную щебнем, что вела к самому дому и, обогнув его, широкой полосой тянулась вдоль черно-белого фасада.

Тэсс не отрываясь, смотрела на дом.

— О, он просто великолепен!

Энди Хантер, вынув трубку изо рта, уставился на нее, вытянув шею:

— А чего ты ждала?

— Не знаю, наверное, какую-нибудь старую, промозглую развалюху.

— Ах, старую, промозглую развалюху?! Черт побери! А что я, по-твоему, делал здесь шесть недель?

Над Энди иногда посмеивались из-за того, что он вроде бы медленно соображал, держался излишне серьезно и даже напыщенно, а также из-за его привычки долго обдумывать мысль, прежде чем высказать ее. Однако так воспринимали Энди те, кто просто не знал его.

Внешний облик — долговязая фигура, галстук от форменной одежды закрытой частной школы, в которой он когда-то учился, и трубка — способствовали такому впечатлению, как и манера усаживаться откинув голову и держа перед собой трубку с недовольным выражением лица. Помню, однажды (Энди было еще двадцать) мы были с ним на танцах и он попытался ухаживать за одной юной леди лет восемнадцати. Проходя мимо балкона, где они стояли, я случайно услышал их разговор о романтической летней ночи: юная леди сказала что-то о прекрасной желтой луне, а Энди тут же пустился в долгие рассуждения о том, почему луна желтая.

Теперь на его лице было очень похожее выражение, я понимал, что оно обманчиво; так же ошибались те, кто думал, будто у Энди нет воображения.

— Не похоже, что с ним не все в порядке. — Тэсс, немного помолчав, изобразила еще большую, чем у Энди, важность и потянула его за нос.

— Послушай, черт побери!

— И когда я говорю «что-то не в порядке», — продолжала Тэсс, — не делайте вид, что не понимаете. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду не крышу и не канализацию, правда?

— Садись, — прервал ее Энди. — Я завожу машину.

— Так правда?

Энди зажмурился от яркого света заходящего солнца. Казалось, его глаза совершенно исчезли под густыми, почти сросшимися бровями, придавая ему вид возмущенного флегматика.

— Какая чушь!

— Энди, ты же находился в этом доме изо дня в день. Скажи честно. Мистер Кларк говорит, что в доме происходят разные вещи. Ты что-нибудь видел?

— Нет.

— А слышал?

Энди отжал сцепление; мотор чихнул, и машина двинулась. Мы повернули с основной дороги на вымощенную щебнем аллею, так что Тэсс пришлось сесть.

Перед нами постепенно возникал старый, немного зловещего вида дом. Черно-белый геральдический щит стал виден так четко, что мы различали щели на деревянных панелях и даже заметили пару трещин на гипсовых украшениях. Клумбы еще не были засажены цветами, однако было видно, что за территорией ухаживают: лужайки подстрижены гладко, как для игры в гольф, — даже были видны легкие полоски. Стоял ясный, теплый, безветренный вечер, большинство окон «Лонгвуд-Хаус» были распахнуты.

Прошло несколько недель после первого разговора с мистером Кларком; теперь уже стояла середина мая, нас обволакивало тепло и радовала глаз зелень. Дом был, как выразилась Тэсс, величественным, я же позаботился о том, чтобы отыскать сведения о его истории. Я хотел понять почему, Кларку стоило таких больших трудов, так мне показалось, раздобыть факты из истории этого дома. Вообще-то никто из журналистов не стал бы озадачиваться подобной проблемой. Есть ведь «Отчеты Комиссии по историческим памятникам». Не знаю, как Мартину Кларку, но мне удалось раздобыть кое-что.

— Это место очень изменилось? — спросил я Энди.

— Изменилось?

Он остановил машину у парадного входа. Когда мотор замолчал, наступила невероятная тишина. Мы услышали тихое стрекотание пишущей машинки из открытого окна на первом этаже. В теплом вечернем воздухе наши голоса казались очень громкими.

— Изменилось ли что-то после реконструкции 1920 года? — пояснил я.

— Почему это тебя интересует?

— Комиссия по историческим памятникам утверждает, что тогда поменяли значительную часть обшивки и установили несколько новых каминов. Полагаю, вы повесили в столовой новую люстру?

Энди фыркнул.

— По-моему, больше всего на свете они любят портить обшивку, — сказал он со свойственным настоящему архитектору обожанием дубовых панелей. — Они сделали больше: они поставили… Эй, кто это?

Он повернулся в сторону окон одной из комнат на первом этаже. Именно оттуда раздавался стук пишущей машинки, и даже можно было разглядеть печатающего на ней человека за столом у окна. Как только Энди повернулся, стук машинки прекратился.

В окне появилось нездоровое, цвета вареного яйца, лицо с широким носом. Выражение лица было агрессивным. Мужчина пристально посмотрел на нас и тут же исчез в глубине комнаты. Четыре прямоугольника большого окна с шумом захлопнулись, и машинка снова застрекотала.

— Темпераментная личность, — прокомментировал Энди. — Однако манеры чертовски плохи, если хотите знать мое мнение. Кто это?

— Это, — задумчиво произнесла Тэсс, — может быть гостеприимный мистер Арчибальд Бентли Логан, оптовая торговля бакалейными товарами. Вообще-то я его никогда раньше не видела. А ты встречался с Логаном, Энди?

Энди был мрачен, как грозовая туча.

— Нет, — ответил он. — Но кто бы он ни был, у него чертовски плохие манеры. Думаю, мог бы на время прервать свое печатание.

— Если это, конечно, не призрак, — улыбнулась Тэсс. — Вы же знаете, как бывает в разных историях: вы встречаете самого обыкновенного человека, который непринужденно болтает с вами о погоде, а в конце истории обнаруживается, что он умер позапрошлой ночью. Если…

Мы дружно расхохотались, но не успели высказаться по этому поводу — наш разговор был прерван стремительным появлением коренастой фигуры нашего хозяина, который буквально выскочил из парадной двери, потирая руки, словно хозяин гостиницы.

— Ну как, добрались благополучно, а? — с чрезмерной приветливостью спросил он. Поздоровавшись с каждым за руку, он продолжил в том же духе: — Ваши чемоданы? Прекрасно. Доставайте их. Э-э-э… мистер Хантер, лучше оставьте машину пока здесь, позже я загоню ее в гараж. О да, у нас есть гараж.

— Загоню в гараж… — повторила Тэсс. — У вас затруднения со слугами?

— Что, дорогая?

В сумерках мелькнула улыбка Тэсс — скорее нервная маска, изображающая улыбку.

— Видите ли, я — человек практичный, — пояснила она, — и это меня беспокоит проблема прислуги. Я хотела бы знать, как вы ее решаете, — ведь у дома такая репутация!… Трудностей не возникает?

— Никаких трудностей, дорогая, — любезно заверил ее Кларк. — К слову, у меня всего лишь две служанки, которые тоже спят в доме, но замечательная миссис Уинч и ее племянница смогут прекрасно позаботиться о нас. Они знают в доме буквально все, и стук их не беспокоит.

— Стук их не беспокоит, — повторил Энди и, вынув изо рта трубку, издал один из своих удивительных и редких смешков.

— Ну и что? — спросила его Тэсс.

— А ты не понимаешь? — произнес Энди с очень серьезным видом. — Стук их не беспокоит. Шутка. Ха-ха-ха!

И все мы снова дружно рассмеялись, хотя это была самая несмешная шутка Энди. Я понимал, что все мы, включая Кларка, слишком много смеялись. Но это продолжалось не долго.

— Ну что, все в сборе? — спросил я.

Кларк перестал смеяться:

— Нет. К сожалению, должен сказать, что произошла небольшая накладка. Логан с женой уже здесь, да, но мистер Эндерби телеграфировал, что задерживается и сможет присоединиться к нам не раньше завтрашнего дня. — В необыкновенно приятном, бархатном баритоне Кларка послышались резкие нотки. — Это досадно. Я думал, мы соберемся вместе здесь в первую ночь. Но ничего не поделаешь. Входите, входите, входите! Я должен показать вам мой драгоценный дом.

С поклоном он пропустил нас вперед.

Как я уже говорил, перед парадной дверью было крыльцо с деревянными боковинами, напоминающее своеобразную «караульную будку», в глубине которой сквозь широко распахнутую дверь, отделанную металлом, был виден большой темный холл, вымощенный красноватой матовой плиткой.

Дневное светило почти скрылось. Тэсс пошла в дом первой, я — следом, с нашими чемоданами в руках. Чтобы она не споткнулась в темной «будке», я остановился чуть сбоку, чтобы последние лучи ускользающего в ночь солнца хоть как-то осветили ей путь. Энди со своим чемоданом стоял позади меня, и, наконец, завершал нашу процессию мистер Кларк. В тот момент, когда Кларк попытался привлечь внимание Энди к колокольне притлтонской церкви, видневшейся сквозь кроны деревьев на западе, Тэсс, находившаяся в темноте у входа, вскрикнула, потом еще раз.

В моей памяти словно отпечатались звуки, и даже сегодня я могу воссоздать каждую деталь произошедшей тогда сцены. Яснее всего помню глухой звук удара об пол чемоданов, которые я уронил. Всякий раз, вспоминая мгновение, когда мы впервые пересекли порог «Лонгвуд-Хаус», в памяти моей вновь и вновь возникает звук, напоминающий удар острого металлического предмета об пол, — ничего подобного я больше никогда в жизни не слышал.

Помню побледневшие и испуганные лица Энди и Кларка в просвете входа в «караульную будку»; помню Тэсс, на шаг отступившую от входной двери в темном холле, очертания ее модной, щеголеватой шляпки с полуопущенной вуалью и напряженность ее округлых плеч. После двух невольных вскриков она взяла себя в руки. Беспечным, правда, несколько напряженным тоном она все же произнесла:

— Что-то схватило меня за щиколотку.

— Где?

— Здесь, где я стою.

Кларк плавно проскользнул мимо нас, мягким, успокаивающим жестом прикоснувшись к нам руками.

— Ну что вы, юная леди, — запротестовал он, — это невозможно. Сами видите, что здесь никого нет. Скорее всего, вы сами споткнулись обо что-то, может быть о половик.

— Нет, у него были пальцы.

Кларк шагнул через дверь в холл, нащупал выключатель и включил свет.

Это было большое квадратное помещение. Темный камин, полный золы, контрастировал с белыми отштукатуренными стенами. Чуть сбоку от камина стояла дубовая скамья с высокой спинкой, а вдоль правой стены спускалась неширокая изящная лестница, украшенная тонкой резьбой. Темно-красную плитку на полу, явно не старинного образца, видимо, так старательно скребли и чистили, что она окончательно потускнела. В одном углу стояла прялка — настоящий музейный экспонат, а в другом — высокие напольные часы.

Однако лучше всего ощутить атмосферу этого места помогал характерный запах. Его нельзя назвать неприятным: он соединяет в себе запахи сырости, мебельной полировки и старого дерева, пробуждая воспоминания о школьных классах, освещенных, как и этот необычный холл, единственной электрической лампой, свисавшей с центральной потолочной балки.

— Видите, — Кларк указал на освещенное место у входа, — здесь никого нет.

Тэсс ничего не ответила. Просто вошла в холл.

— Вам показалось, мисс Фрэзер.

— Наверное, тебе действительно показалось, старушка, — поддакнул Энди. Его лицо под вечерней щетиной (а бриться Энди приходилось дважды в день) выглядело менее смуглым, чем совсем недавно. — Смотри, здесь половик. — И он отпихнул его ногой в сторону.

— Ничего я не придумала. Что-то пальцами схватило меня за щиколотку. Это было очень неприятно.

— Послушайте, моя дорогая юная леди, — запротестовал Кларк. — Вы смотрите на меня так, словно думаете, что это я пытался подшутить над вами!

Напряженное выражение лица Тэсс сменилось улыбкой, но она пыталась отстаивать свое:

— Простите, мистер Кларк, я вовсе не хочу портить вам настроение, но, в конце концов, чего все ждали? Ведь именно для этого мы и собрались здесь, не так ли? По-моему, это — первый знак присутствия привидений, вот и все.

— Но…

— Здесь что-то было, мистер Кларк. Я почувствовала.

Слева и справа в холл выходили две двери. Мы посмотрели на левую дверь, потому что там горел свет и оттуда вышла женщина: это могла быть только Гвинет Логан.

Теперь мне уже не кажется, что первый взгляд на нее произвел на меня глубокое впечатление. Каким бы огромным обаянием или даже очарованием она ни обладала, эти качества пока не проявлялись. А может, был слишком неловкий момент. Тогда у меня сложился смутный образ женщины среднего роста, лет двадцати восьми-двадцати девяти, с хорошей, хотя и не безупречной фигурой. Первое что бросалось в глаза, — ее волосы: светло-каштановые мягкие, разделенные прямым пробором и гладко зачесанные назад, прикрывая уши. Одной рукой она держалась за дверной косяк, постукивая по нему пальцами. На ней было простое темно-зеленое платье с коричневым воротником и такого же цвета туфли. Она казалась сдержанной и даже немного стеснительной.

— Мне показалось, кто-то вскрикнул. — Она словно пыталась объяснить свое присутствие. У нее был мягкий низкий голос, и говорила она, едва приоткрывая рот. — Я… я была с мужем.

Сердечность и веселость мистера Кларка разогнали всех призраков.

— А вот и мы! — сказал он, бросившись к миссис Логан через холл и оттаскивая ее от двери. — Я хочу, чтобы вы познакомились с остальными участниками нашего уик-энда и подружились. Гвинет, я хотел бы познакомить вас с мисс Фрэзер, мистером Моррисоном и мистером Хантером. Это — миссис Логан.

— Как поживаете? — улыбнулась Гвинет. — Я так хотела познакомиться с вами, мисс Фрэзер. Знаете, я буду вас опекать. Вы, наверное, устали после поездки. Не хотите ли пройти и выпить чего-нибудь, прежде чем подняться наверх?

— Благодарю вас. С большим удовольствием выпила бы.

За дверью слева, как оказалось, была гостиная — очень длинная просторная комната с двумя большими окнами, выходившими на подъездную аллею. Отдавая дань современному стилю, ее обставили богато, но все же несколько смягчив неуклюжесть: ковер на всю комнату, глубокие кресла, обитые темно-красным бархатом, богатые китайские лампы на столах. Свет этих ламп соперничал с вечерней зарей за окнами, будто прошлое соперничало с настоящим. Стены гостиной, отделанные дубовыми панелями, сияли, словно множество темных зеркал от отражавшегося в них света ламп. Камин между окнами был сложен из необработанного закопченного камня, и сверху на нем виднелась выбитая дата: 1605.

За закрытой дверью в дальнем конце гостиной вновь послышалось стрекотание пишущей машинки.

— Это мой муж, — улыбнулась Гвинет Логан, кивнув в ту сторону. — Никак не может отвлечься от своих дел, бедняга, а ведь обещал, что будет здесь только отдыхать. Теперь он придет сюда не раньше, чем обдумает полдюжины писем, которые должен или написать, или умереть. Мартин, — она посмотрела на Кларка, — был очень любезен, предоставив кабинет целиком и полностью в его распоряжение.

— Целиком и полностью, — хихикнув, подтвердил Кларк (причины смеха я не понял), к тому же мне показалось, что Гвинет вздрогнула и слегка покраснела. Между ними явно ощущалась какая-то любопытная скрытая связь.

— В любом случае сейчас мы должны вытащить его оттуда, — поспешно продолжила она. — Он… э-э-э… знает, что вы уже здесь, — он видел, как вы приехали.

— Да, и, кажется, не очень этому обрадовался, — сказал Энди.

— О, вы не думайте так — просто у него такие манеры, мистер…

— Хантер.

— Конечно Хантер! Мартин так много рассказывал о вас. — И, кивнув в сторону шкафчика с бутылками, спросила: — Не нальете нам?

Энди послушно пошел наливать выпивку, а в комнату проскользнула служанка и с согласия Кларка стала задергивать шторы из тяжелого бархата, которые с тихим шорохом и свистом заскользили по металлическим карнизам.

— А теперь, из-за истории про привидения в этом доме, на ночь мы заперлись, — сказал Кларк.

Служанка — флегматичная, но довольно привлекательная девушка лет шестнадцати — оглянулась и спросила:

— Это все, сэр? Чемоданы я уже отнесла наверх.

— Это все. Спасибо, Соня.

— Обед в восемь, сэр?

— Обед в восемь, Соня.

Кларк достал часы, взглянул на них и с удовлетворенным видом положил обратно. Он стоял спиной к огромному каменному камину — казалось, во всей комнате чувствовался запах камня.

— Теперь, — уже серьезно продолжил он, — мы готовы ко всему, что может произойти. Уже совсем стемнело. Здесь никогда ничего не происходило до наступления темноты.

— А с Тэсс произошло, — заметил я.

Тут меня резко перебил Энди — я мог бы припомнить очень немного случаев, когда последующее предложение произносилось так нервно и настолько не сочеталось с предыдущим:

— Что ты выпьешь, Тэсс?

— Джин с вермутом, пожалуйста.

Энди подал ей джин с вермутом и шерри с горькой настойкой — миссис Логан.

— Мистер Кларк?

— Конечно же виски! В Италии виски — редкая роскошь. Там его называют «вики», и это «вики» — отвратительная гадость. Интересно было бы составить список разных вариантов произношения этого слова, как его искажают во всем мире.

— А что случилось с мисс Фрэзер? — спросила Гвинет Логан.

Она сидела между мной и Тэсс на широком бархатном диване, и теперь мне миссис Логан казалась очень привлекательной и даже волнующей. Возможно, причина крылась в ее невольной близости. Гвинет Логан была из тех женщин, чьих рук вы не можете коснуться без глубокого осознания их физического присутствия.

— Я споткнулась о половик, — вяло ответила Тэсс и, сняв шляпку, положила ее на колени. Она тоже разглядывала Гвинет. — По крайней мере, мне так сказали. На самом деле нечто с пальцами…

— Тебе, как всегда, виски, Боб? — перебил ее Энди. — Так. И мне тоже. — Зашипел сифон. — Как ты находишь декорации? Неплохо, правда? Все это — работа мистера Кларка. — Внезапно голос Энди приобрел непривычную громкость и даже стал слышен в соседней комнате. — Попроси его показать коллекцию оружия.

Глава 4

— Нечто с пальцами… — попыталась напомнить Гвинет Логан, но замечание Энди полностью переключило внимание девушки, и, обернувшись, Тэсс переспросила:

— Оружие?

Кларк хихикнул:

— Вам не стоит волноваться, мисс Фрэзер. Это коллекция пистолетов. Однако самый новый из них не стрелял со времени битвы при Ватерлоо, и даже вместе они не смогут навредить и мухе. — Он протянул руку со стаканом в сторону закрытой двери, из-за которой по-прежнему раздавался стук машинки. — Хотите их увидеть? Пистолеты принадлежали последнему представителю семейства Лонгвудов. Он оставил их, когда уезжал из этого дома. Я нашел оружие на чердаке, в ящике, переложенное слоями газет. Предполагалось, что оно будет продаваться вместе с домом, по крайней мере, душеприказчик не возражал против того, чтобы я оставил его себе. Вот я и положил пистолеты туда, где их оставил последний из Лонгвудов. Идемте, Логан уже достаточно находится там со своей адской машинкой.

Гвинет, конечно, хотела побольше узнать о происшествии с Тэсс. Было заметно, что она буквально горела желанием продолжить расспросы, однако женщина прекрасно умела владеть собой и держать под контролем свою стеснительность и нервозность — только губы и большие голубые глаза выдавали волнение.

— Ну что же, пойдемте смотреть пистолеты, — снисходительно произнесла она. — Только я оставляю за собой право поговорить потом с мисс Фрэзер. Бентли! Слышишь, Бентли!

Пожалуй, никто из нас не ждал от мистера Арчибальда Бентли Логана сердечного приема. Однако вышло наоборот.

— Иду, дорогая! — оживленно произнес мистер Логан, занятый облизыванием краев конверта. — Уже закончил. Вот и все. Ха! — Он положил конверт на стол, пригладил, затем хлопнул по нему кулаком и шумно выдохнул:

— Семь писем за час! Неплохо, а? А это наши гости? Отлично!

Комната, где он находился, была спланирована по образу гостиной, только меньше размером и располагалась в самом конце западного крыла дома. В ней также было два широких окна, выходивших все на ту же подъездную аллею, а между окнами — камин.

Однако детали интерьера просматривались с трудом, из-за неяркого света единственной лампы под абажуром над столом с пишущей машинкой. Этот массивный длинный полированный стол из орехового дерева стоял торцом к ближнему окну между камином и восточной стеной, почти перегораживая комнату. Машинка находилась у самого окна, остальная поверхность стола, сверкавшего от света лампы, была занята в беспорядке набросанными листами бумаги, конвертами, марками, среди которых притулились две или три бутылочки с чернилами.

— Моррисон? — Мистер Логан величественно поднялся из-за стола, чтобы пожать руку. — Много слышал о вас, сэр. Хантер? Много слышал о вас. А это, должно быть, юная леди, что так поразила воображение Кларка! Приехали из столицы пощекотать нервы в доме с привидениями?

Логан держался очень важно, даже напыщенно. Он был невысокого роста, почти лысый, широкий и громоздкий до неуклюжести, при этом неуемно веселый. Было ощущение, что он заполняет собой всю комнату. И вблизи наш новый знакомый оказался не таким неприятным, как поначалу. На его суровом лице блестели проницательные глаза, скорее хитрые и лукавые, чем добрые, но в них все же светились искорки доброты. Мне Логан даже понравился. Я подумал, что ему пошли бы длинные, свисающие, как у моржа, усы, но вместо этого у него под носом торчал словно случайно выросший клок седоватых волос. Одет он был в голубую сорочку с жестким белым воротничком и безуспешно пытался слизать с пальца чернильное пятно.

— С привидениями или без, — объявил он, приостановив свою атаку на чернила, — но это выгодная сделка. Чертовски выгодная! Да, Кларк?

— Я и сам очень доволен, — ответил наш хозяин.

— Выгодная сделка, — важно повторил Логан и громко постучал по каминной доске, словно желая убедить нас в ее надежности. — А знаете, сколько он заплатил? Я вам скажу: тысячу фунтов за безусловное право собственности на недвижимость — и ни пенни больше! Каково?

— Да… — сказал Кларк.

Логан покачал головой.

— Эх, молодчина! Вот это сделка! — провозгласил он с восхищением в глазах. — Безусловное право собственности, понимаете?! И три гектара земли в придачу. Дополнительные расходы? Ну, скажем, три или четыре сотни на ремонт. Ремонт уже сделан. — Он снова постучал по каминной стенке. — Кларк, а вы ловкий малый! Никогда бы не подумал. А то, что цена была снижена за счет привидений… — Он улыбнулся мне, и я ответил ему тем же.

— Значит, — сказал я, — вы готовы выразить полное пренебрежение к любому привидению, с которым вам доведется встретиться здесь?

К моему удивлению, Логан вдруг стал совершенно серьезным и протестующе поднял руку:

— Вовсе нет. Я — современный человек.

— Современный человек?

— Вот именно. Я не шучу. Эти вещи, безусловно, не стоит воспринимать слишком серьезно. — Он важно, словно укоряя, покачал головой. — Меня правильно воспитывали. Мои родители были честными, чувствительными, религиозными людьми; но что такое вера в загробную жизнь, как не вера в привидения? Или если не в привидения, то во что-то другое — например, в какие-то силы, которые можно обосновать с научной точки зрения. Откуда мы знаем? Может быть, нам удастся их обнаружить. Это — прогресс. Нет, конечно, — не без гордости произнес Логан, — я не шучу. Я — современный человек: я могу поверить во все, что угодно.

— Очень лаконично изложено, — заметил Кларк.

— Хотя имейте в виду, — добавил, подмигнув, предыдущий оратор, — что касается страха, тут совсем иное дело. Хотел бы я видеть того призрака, который испугает меня!

— Опасное замечание, сэр.

— Может быть, может быть.

— Таким образом, ваша позиция такова: вы верите в привидения, но открыто заявляете, что не боитесь их?

— Черт побери, я уверен в этом! — Логан удивленно засопел и громко засмеялся. Поймав взгляд жены, он подошел к ней и, обняв огромной рукой за плечи, сказал: — Правда, Гвинни? Я скажу тебе, кто я такой. Господи, многие годы я не задумывался над этим. Помнишь, когда-то нам читали сказку о мальчике, который не умел бояться? Так вот, я — человек, который не умеет бояться, ей-богу! А помнишь, что произошло с тем мальчиком в сказке? Он вырос и женился, а однажды жена вылила на него ведро воды, и он испугался. Да, Гвинни?

Гвинет послушно и с явным восхищением рассмеялась. Если на свете и существовала какая-нибудь пара, которую можно было бы назвать негармоничной, так это Логаны. Тем не менее казалось, что Гвинет смотрит на мужа с истинной преданностью и ловит каждое его слово.