Утопая во мраке комнаты, стояла молчаливая и величественная фигура, облаченная в рыцарский доспех. Свет луны ронял приглушенные блики на выпуклости лат, и от всей фигуры будто веяло холодом. Плащ из легкой материи, почти бестелесной, ниспадал вдоль наплечников с высокими ребрами и чуть-чуть шевелился под дуновением потока воздуха, текшего из отворенного окна. Плюмаж из страусовых перьев тоже едва заметно колебался, и, казалось, эта неподвижная фигура жила своей нездешней, могильной жизнью. Одна рука, облаченная в железную перчатку, покоилась на крестовине большого меча, уткнувшегося острием клинка в пол, а другая как-то странно была протянута вперед, точно существо в доспехе обращалось к людям с какой-то просьбой. Черные щели забрала, скрывавшие лицо того, кто потревожил людей, были похожи на пустые глазницы мертвеца, и особенно ужасное впечатление создавалось длинным клювом, уродовавшим голову-шлем незваного гостя.
      - Уходи! - снова прокричала мама совсем уже слабо, и призрак будто послушался её. Железная рука его двинулась в предупреждающем жесте, и фигура стала медленно поворачиваться. Послышался тихий скрежет и лязг металла, и вот уже рыцарь-призрак, повернувшись спиной к людям, медленно, неспешно двинулся к двери, которая растворилась как будто сама собой, а потом снова закрылась после того, как привидение скрылось за ней. Еще с полминуты слышал Володя лязг железных шагов рыцаря, и скоро тяжкая могильная тишина заполнила комнату.
      Мама после того, как дверь закрылась, принялась рыдать, и её плач вернул Володю к действительности. Со стучащими зубами и трясущимися руками и ногами, он, пересилив страх, соскочил с постели и принялся, как мог, успокаивать маму, бившуюся в истерике, давал воду, гладил по плечу и пытался убедить её в том, что все это - чья-то шутка, не больше. Но сам он не верил такому доводу. Сейчас в нем боролись два чувства: одно - радости оттого, что жизнь словно раздвинулась во времени, стала много богаче и интересней, а другое - сильное чувство страха при ощущении своей беззащитности в соседстве с непостижимым миром, нереальным и призрачным, а поэтому непонятным и грозящим бедой.
      ГЛАВА 7
      А ПРОСТО ДВЕРИ НУЖНО ЗАКРЫВАТЬ!
      - Виктория Сергеевна, дорогая, да что у вас произошло сегодня ночью?! - влетел в номер Петрусь Иваныч, встревоженный и негодующий, готовый наказать любого, кто причинил беспокойство "петербуржцам". - Я так и не понял ничего из того, что мне рассказал Володя! Какой-то призрак в латах! Ну что за дичь, что за чепуха!
      Мама в своем красивом халате сидела в кресле, прижав руку ко лбу. Ее голову обматывало мокрое полотенце, и лицо мамы выражало боль и сильное неудовольствие.
      - Если вы не верите моему сыну, то мне поверьте. Я уже не в том возрасте, когда сочиняют истории о привидениях. Так вот, сегодня ночью я проснулась даже не от шума, а от какого-то странного ощущения, что рядом со мной кто-то стоит. Открываю глаза и вижу этого... в доспехах. Стоит неподвижно и будто смотрит на меня. Нет, вы можете представить, что я пережила?! - И мама опять заплакала, заново пережив ночной ужас.
      Петрусь Иваныч нахмурил брови.
      - Странно, очень странно, - растерянно сказал он, присаживаясь на стул. - И ты видел этого... монстра, Володя?
      - Да, видел, - отвечал мальчик. - И я разглядел его - это рыцарь с железным клювом. Вы показывали фотографии рыцаря, сидящего за столом, так вот это он и был...
      Петрусь Иваныч захохотал громко, но неестественно, смеялся долго, хлопая себя ладонями по коленям.
      - Ну, дорогие петербуржцы, наверное, на ваши утонченные, изысканные натуры романтическая атмосфера замка действует благотворно! Поздравляю, вам повезло, и вы на самом деле приобщились к царству теней!
      Но маме не понравился смех директора.
      - А почему вы смеетесь? - строго спросила она. - Может быть, вы считаете, что мы галлюцинировали или мы вообще психически ненормальны? Но ведь и архивариус ваш, этот Ржевусский, и доморощенный "крестоносец" тоже утверждали, что привидение существует.
      Петрусь Иваныч махнул рукой:
      - Стоит ли принимать в расчет бредни выжившего из ума старика! Я вам расскажу когда-нибудь, чем он занимается, помимо ковыряния в бумажках. Что касается Александра Фомича, то болтовню алкоголика тоже не стоит слушать. Тогда стоило бы верить тому, что он на самом деле крестоносец Готфрид Бульонский, а не мастер-забулдыжка.
      - Тогда как вы все это объясните? - настаивала мама. - Признаться, я до вашего прихода думала, что это проделки лично ваши, и устроили вы появление призрака нарочно, чтобы поразить нас до конца замковыми диковинками. Полагала, эти шуточки входят в программу развлечений гостей вашего замка.
      Петрусь Иваныч так и подскочил на месте, обиженный и немного возмущенный.
      - Виктория Сергеевна, прошу вас, не обижайте меня! Ничего себе шуточки! Да у меня ещё есть рассудок, чтобы не заниматься подобным идиотизмом! За такие шуточки и под суд угодить можно!
      Володя почувствовал, что директор сожалеет о случившемся искренне, и был этому рад - значит, призрак не был частью маскарада. А Петрусь Иваныч, возбужденный, огорченный, подошел к дверям и принялся осматривать замок и дверной косяк, говоря при этом:
      - Я в привидения и всякую подобную тому чушь не верю, и, если к вам кто-то приходил, то это, разумеется, был человек вполне живой. Только как он к вам проник? Вы дверь на ночь запирали?
      - Да, я помню хорошо, что заперла дверь, а ключ положила на стол, ответила мама, поправляя повязку на голове.
      - Но замок не поврежден, - показал на дверь Петрусь Иваныч, - и я просто поражен: неужели у вашего призрака был ключ или он пользовался отмычкой?
      - Петрусь Иваныч! - простонала мама. - Это не наш призрак, а ваш, так сказать, домашний! И я не знаю, при помощи чего была открыта дверь. Я бы на вашем месте вызвала милицию. Сами понимаете, если к нам каждую ночь будут приходить такие призраки или... шутники, я не знаю, то придется покинуть ваш прелестный замок раньше намеченного срока. Мне очень жаль...
      Володя, внимательно следивший за лицом директора, заметил сильный испуг и неудовольствие, явившиеся ответом на предупреждение мамы.
      - Виктория Сергеевна, я вас умоляю! - попытался улыбнуться директор своей обычной улыбкой светского льва, но на лице его появилась лишь жалкая гримаса. - Не нужно никакой милиции, мы сами разберемся, домашними средствами! Я сам следствие проведу! Знали бы вы, как дорог мне ваш... именно ваш покой!
      Мама взглянула на директора с удивлением, услышав, как он сделал ударение на слове "ваш", но в это время в комнату вошла Иринка.
      - Простите, но у вас не закрыто было... Нам ещё не пора на завтрак?
      Петрусь Иваныч просто накинулся на девочку, взял её на руки, усадил в кресло, а сам сел напротив. Глядя ей прямо в глаза, вкрадчиво и ласково заговорил:
      - Ирочка, ответь-ка нам, пожалуйста, как ты спала сегодня?
      И Володя увидел, что Тролль сразу же смутилась, приоткрыла рот, чтобы отделаться, наверно, пустяковым ответом, но вдруг сказала тихо, едва слышно:
      - Вы что... о нем спрашиваете?
      Петрусь Иваныч мгновенно понял, что Иринке известно что-то, а поэтому кивнул:
      - Ну да, о нем. Расскажи нам все, что ты слышала и видела. Он заходил к тебе?
      Иринка вначале посмотрела на Володю, потом на маму, увидела их ждущие, напряженные лица и проговорила:
      - Нет, не заходил. Я его услышала...
      - А как услышала? - торопился Петрусь Иваныч. - То, как ключ поворачивался в замке, как он шел?
      - Нет, я вначале чей-то крик услышала, такой пронзительный и страшный, а через несколько минут шаги.
      - Какие же это были шаги? - перебил директор Иринку.
      - Тяжелые шаги и какие-то... железные. Я услышала, что уходят, и встала. Потом осторожно дверь открыла и выглянула в коридор...
      - Ну и что же ты увидела??! - нетерпеливо воскликнул Петрусь Иваныч.
      - Я только плащ его увидела, такой легкий, серый, и, кажется, перо. А потом он в тот узкий коридор прошел, в галерею, что ли, и все исчезло. Мне хотелось за ним пойти, но страшно было, и я легла. Скоро я была уверена, что мне все это только показалось. А что, не показалось? - И девочка с надеждой посмотрела вначале на Володю, потом на маму и на директора.
      Петрусь Иваныч нервно провел рукой по своим прекрасным волнистым волосам и растерянно сказал:
      - Я ничего, ничего не понимаю! Кто-то нас дурачит, видно! Наряжается в доспех и ходит по ночам, чтоб напугать! Ах, этот выживший из ума Ржевусский! Надо же ему было волновать всех своей рукописью! Ехал бы себе в Минск да читал доклад таким же чокнутым, как он сам! Можете себе представить, он в замке занимается алхимией!
      - Неужели?! - с неподдельным изумлением спросила мама.
      - Да, да! Я сам вначале не поверил, когда мне об этом рассказали, но потом старик чуть не спалил весь замок, и мне пришлось им заняться! Представьте, он раскопал где-то древние кабалистические книги, готовит какие-то составы, чуть ли не яды, и, говорят, хочет омолодить себя при помощи философского камня!
      Казалось, мама сразу выздоровела и повеселела, услышав об алхимике.
      - Ну и коллективчик вы подобрали! - рассмеялась она. - И немудрено появиться привидению! Как они у вас ещё толпами не ходят!
      Но директору было не до шуток, и он ответил мрачным тоном:
      - Да, надо бы поменять коллектив. Но только где взять стоящих специалистов? Кругом одни проныры, шарлатаны, дилетанты... Ну вот вы, к примеру, пошли бы ко мне сотрудником? Главным хранителем не хотите?
      Мама посмотрела на Петруся Иваныча весело и озорно:
      - А что? Пошла бы! Только ведь у вас есть главный хранитель, ваша жена. Куда же ее?
      - Ее некуда! - полушутя вздохнул директор. - Да я это все так говорю, к примеру. Знаю, что вы из своей северной столицы в провинцию ни ногой, хоть озолоти... Впрочем, - спохватился он, - о чем это мы! Нам нужно с вашим дурацким призраком разобраться. Значит так, судя по тяжелому топоту, который издавали его ноги, заявляю вам серьезно - привидением, бестелесным и нематериальным, то нечто быть не могло. Конечно, это кто-нибудь из наших пошалить решил. Но вот кто? - И директор закусил нижнюю губу, раздумывая.
      - На призраке, - взял слово Володя, осторожно и как бы размышляя вслух, - был шлем с забралом в виде клюва, я это хорошо увидел. Вы, Петрусь Иваныч, не видели такого шлема в замке?
      - Признаться, нет, - покачал головой директор. - Впрочем, ты же видел наш арсенал - там столько этого железа, что все и не упомнишь! Но ты, Володя, меня по правильному пути направил - начну-ка я с "крестоносца" нашего. Вполне возможно, что он, хлебнув ночью лишку, нарядился в латы да и отправился гулять по замку. Заодно я коллег опрошу - может, и к ним этот забулдыга заходил погреться! Если я прав - в один час рассчитаю Готфрида Бульонского! Пусть идет в другое место людей пугать!
      И с этими словами Петрусь Иваныч, галантно поклонившись, направился к дверям, но задержался и сказал:
      - Все, пострадавшие от привидения, могут сегодня выйти на работу с обеда, если хотят, конечно. Желаю всего самого лучшего! Помните, я с вашим призраком непременно разберусь!
      И он ушел.
      Володя, мама и Иринка минут пять сидели молча - каждый думал о призраке, и каждый имел о нем собственное мнение. Мама, например, расценивала ночной визит как чей-то возмутительный, даже хулиганский поступок. Володя тоже был склонен видеть в посещении рыцаря людскую волю, но злую, которой нужно опасаться. Он к тому же негодовал на себя за трусость: как же так, Иринка нашла в себе силы подняться и выглянуть, а он спрятался под одеяло и дрожал, как кролик. Теперь привидение становилось новым этапом, преодолеть который требовало мужское самолюбие.
      Но совсем иначе относилась к ночному пришельцу Иринка. Она, растерянная, но необыкновенно счастливая из-за того, что приблизилась к таинственному миру теней - девочка была уверена в этом, - жила теперь надеждой на новую встречу с рыцарем и даже не допускала кощунственной мысли о том, что все это не более чем затея глупого человека.
      - Ну, хватит головы ломать! - приказала мама, разрушив молчание. Идите завтракать, а потом - по местам рабочим. А я за вами следом.
      ГЛАВА 8
      НЕТ, ВЫ ОШИБЛИСЬ - Я НЕ ПРИЗРАК!
      После завтрака, во время которого Володя не обменялся с Иринкой ни единым словом, он поспешил пересечь дворик замка и поднялся по узкой винтовой лестнице в будущий рыцарский зал. Володе не терпелось взглянуть в глаза Александра Фомича, чтобы увидеть в них искорки мальчишеского озорства. По ним Володя собирался узнать наверняка, на самом ли деле в латах ночью приходил к ним в номер именно "крестоносец", мечтавший о возрождении старых рыцарских идеалов.
      Едва вошел мальчик в зал, как услышал грозный крик Александра Фомича, уже спешившего к нему в своем кожаном фартуке. Мастер находился в состоянии не просто раздражения, но даже ярости, потрясал кулаком и орал:
      - Бездельник! К черту отсюда! Почему опоздал?! Ты должен был находиться здесь ещё час назад! Негодяй!
      "Крестоносец" кинулся к своему огромному верстаку, и Володя подумал было, что Александр Фомич, по обыкновению, сейчас нырнет под него, чтобы "освежиться", но тот и не думал нырять, а вместо этого схватил с верстака толстую веревку и бросился с ней к Володе:
      - Ты мой подмастерье и должен знать, как становились мастерами такие ослы, как ты, лет четыреста назад! Живо задирай рубаху! Для первого раза дам тебе десять горячих!
      Володя живо догадался, что борец за традиции и идеалы будет его бить, а поэтому закричал:
      - Не надо! Не надо! Я маме расскажу! Вы права не имеете!
      - Имею, ещё как имею! - схватил "крестоносец" Володю своей железной рукой за воротник и быстро выдернул рубашку из брюк. Ударил он Володю, правда, не десять раз, а только пять, но все равно было так больно, что глаза мальчика сами собой наполнились слезами. "Ничего себе привидение! думал он, злой и оскорбленный, заправляя рубашку в штаны после экзекуции. Впрочем, вполне может быть, что он-то и гремел доспехами! С головой у крестоносца не в порядке".
      - Ну, так почему же ты опоздал? - спросил мастер Володю, успокоившись.
      И Володя, испытывая необъяснимое доверие к этому грубому внешне, но такому замечательному внутренне человеку, стал рассказывать Готфриду Бульонскому о ночном видении, стараясь не упустить ни единой детали. Поведал Володя ему и о подозрении директора насчет его самого, на что Александр Фомич, неспешно помотав головой, серьезно сказал:
      - Нет, мальчик, я не привидение. Старый я уже для этих шуток. А кого вы все трое видели, я не знаю. Вполне возможно, что видели вы тень князя Андрея, а может быть, и нет...
      Но Володя таким неясным ответом остался недоволен. Ему нужно было твердо знать: если пришелец - человек, то необходимо выяснить, не опасен ли он и что ему вообще нужно. А если настоящий призрак приходил - то уж простите. Тут Володя просто бы развел руками и сказал: "Я с привидениями не воюю!"
      - Александр Фомич, - сказал Володя после долгого молчания, - но ведь вы сами говорили, что видели призрак. Или вы это... сочинили?
      "Крестоносец" нахохлился, будто обиделся, зачем-то похлопал руками по кожаной груди и сказал:
      - Милый мой, мне тогда на самом деле казалось, что я видел привидение и даже разговаривал с ним. Но я, признаться, был в ту пору несколько навеселе, в загуле, так сказать. Однако, если я и обознался, приняв за призрак плод моего разгоряченного воображения, то все равно это не меняет дела - призрак в замке должен обязательно быть. А если его и нет, то его следовало бы откуда-нибудь привезти, заманить, вырастить в пробирке - любым способом. Ну что за замок без привидений?
      Володя выслушал своего наставника с улыбкой, хоть и молча. "Вот пустомеля! - подумал про себя. - Ну да и к лучшему - выходит, не призрак искать надо, а человека". И Володя даже приободрился, полагая, что с человеком ему нетрудно будет справиться.
      - Скажите, - продолжал он приставать к Александру Фомичу, - а где тот ночной шутник мог взять доспех? Может быть, у вас в зале?
      "Крестоносец" выпятил вперед свою толстую нижнюю губу и с сомнением покрутил головой:
      - Боюсь, что не мои доспехи он надел. Правда, у директора есть копии ключей всех помещений замка, но трудно представить того, кто ночью вдруг сюда пришел, надел вооружение, потом спустился по узкой винтовой лесенке, прошел через дворик замка... Нет, не может быть, не мой доспех надевал твой призрак. В другом месте его ищи.
      Снова замолчали мастер и подмастерье. "Крестоносец" понимал, что Володю не просто занимает ночной пришелец, но даже мучит, что решить проблему мальчику чрезвычайно важно - от этого зависит многое. И Александр Фомич заговорил:
      - Ну хорошо, давай моих ребяток повнимательней посмотрим. Может, и узнаешь свой доспех. А если признаешь, так другого решения и быть не может - директор приходил сюда и латы отсюда брал. Только на кой леший ему нужно было вас пугать? Поди, рекламу своему шоу хочет сделать. Ну да пойдем со мной - смотреть будешь.
      Володя с готовностью пошел за "крестоносцем" к тому самому закутку, где стояли доспехи, и вновь Александр Фомич торжественно отдергивал занавески, поглядывая на мальчика, чтобы поймать произведенное впечатление. Сам "крестоносец" просто преобразился. Доспехи, по-видимому, были его любимым детищем, и он гордился тем, что возвратил им прежний вид, воинственный и даже жуткий.
      - Ну вот, гляди, - протянул он руку к одному из рыцарей и ласково провел ладонью по испещренной чеканкой стали, - перед тобой венецианская броня начала шестнадцатого века, когда жители славной Венеции, отстаивая свою свободу, встретились при Аньядело с французами и почти что все погибли. Не эти латы ты видел на ночном пришельце?
      - Нет, кажется, не эти, - сказал Володя. - У тех на плечах были высокие гребни.
      - Ах, гребни! - воскликнул "крестоносец". - Ну вот, пожалуйста, миланская броня с наплечниками, имеющими гребни. Не этот ли?
      Володя присмотрелся, но потом решительно замотал головой:
      - Нет, у того кираса была с ребром посередине. И шлем не тот...
      - Ну так сам смотри, - будто рассердился Александр Фомич. - Вот тебе нюрнбергские, аугсбургские, золингеновские доспехи со шлемами бургундского образца, имеющими ожерелье, вот так называемый готический доспех со шлемом-саладом, вот турнирная броня со шлемом "Жабья голова", вот прелестный "максимилиановский" доспех - просто шедевр эпохи Ренессанса. Вот английские латы со шлемом-бацинетом или "Песьей головой". А эти латы ковали в Инсбруке, и такой вот шлем называется "армэ". Ну, чего тебе ещё угодно? Здесь собрана коллекция доспехов самых разных стилей, неужели ничего не признаешь?
      Но Володя смотрел на этих молчаливых стальных "людей" и не мог узнать в них ночного пришельца.
      - А в замке есть ещё доспехи? - спросил он наконец, отказываясь признать в увиденных латах Рыцаря с железным клювом.
      - Да, есть, - мрачновато ответил оружейник. - Я отремонтировал директору ещё четыре брони. Две стоят в его кабинете, а две поставлены в галерее, что связывает северо-восточную и южную башни. По этой галерее почти никто не ходит. - И тут "крестоносец", которому, похоже, уже надоели Володины вопросы, прокричал: - А ну-ка, хватит языком болтать! Работа стоит, а он и треплется, и треплется! Иди к тискам, обтачивай болванку. Да побыстрей работай! Лодырничать будешь - десять горячих получишь сразу! У меня не детский сад с яслями, а средневековый оружейный цех!
      ГЛАВА 9
      КОЛДУН
      Вечером в охотничьем зале, за ужином, было оживленно. Все члены замкового братства уже знали о приходившем в номер "петербуржцев" привидении, поэтому кое-кто подходил к Володе и Виктории Сергеевне со словами сочувствия, другие обсуждали происшествие, третьи просто молчали и недовольно хмурились, не видя ничего приятного в том, что по замку бродит черт-те кто.
      - А почему вы об этом случае в милицию не заявили? - жуя котлету, хмуро спросил у директора археолог Ковчун. - Это же уголовное преступление: открывают ночью двери, заходят в комнату - безобразие!
      - На кого же мне заявлять? - оправдывался Петрусь Иваныч. - На призрака? Вы что, хотите, чтобы меня в "желтый дом" упекли?
      В разговор вмешалась Эльза Жоржевна, нервно потиравшая руки:
      - Вот, дожили, нечего сказать! Теперь в своей комнате нельзя найти покоя! - и тут же обращаясь к маме: - Скажите, как вы перенесли этот кошмар? Ведь это надо же - проснуться и увидеть призрак в доспехах! Ужас! И вы должны понимать, что гарантий никто не может дать, что сегодня ночью призрак не придет!
      И мама спокойно отвечала жене директора:
      - Если привидение придет ещё раз, я не останусь в замке ни на один день. Впрочем, Петрусь Иваныч о моем решении уже знает и обещал принять меры.
      Со своего места поднялась чопорная долговязая пани Ванда и, обратившись к маме, сказала:
      - Хотите, я окроплю дверь вашей комнаты святой водой? Я слышала, что призраки терпеть не могут святой воды.
      - Благодарю вас, пани Ванда, - отвечала Виктория Сергеевна уставшим голосом, - но я думаю, что ваша вода не подействует - приходил не призрак, а человек.
      - Нет, что вы! - смотрела пани Ванда на маму с таким выражением на лице, будто та сказала непристойность. - Это не человек! В замке обитает привидение, которое решило нанести вам визит вежливости. Наше привидение отменно воспитано, не то что некоторые... - И пани Ванда выразительно посмотрела на Эльзу Жоржевну.
      А Володя, поедая свою порцию котлет, с удовольствием слушал эти разговоры. Ему было приятно, что им повезло увидеть призрак и попасть в центр внимания этих почтенных обитателей плоцкой твердыни. Рядом с ним сидела Иринка, и их локти порой касались один другого, и от всего этого у Володи кружилась голова и очень хотелось щелкнуть в пятачок огромного кабана, голова которого висела прямо над ним.
      После ужина, когда они с Иринкой опять пошли в фойе, чтобы посмотреть телевизор, сидя в мягких низких креслах, Володя был уверен, что уж сегодня он обязательно расскажет девочке о своих приключениях на острове. Но едва они уселись, и Володя уже собирался начать, как вдруг к ним подошли молодые реставраторы живописи Витя и Марина, которых директор представлял первоклассными мастерами, способными сделать отличные подделки.
      - Ребята, а мы к вам, - обратился к Володе и Иринке бородатый Витя с видом заговорщика. - Поговорить надо.
      Реставраторы-поддельщики сели рядом, и Витя заговорил, показав на свою коллегу:
      - Вот мы с Мариной Анатольевной хотим дать вам один совет, не знаю, правда, как вы его воспримете. Так вот, у нас в замке привидениями ведает наш колдун Ржевусский Станислав Сильвестрович. Если вы хотите, чтобы на время вашего пребывания в замке призраки обходили вас стороной, то сходите к нему и поговорите с ним. Колдун он не злой и вас, я думаю, послушает.
      Володя слушал Витю, цепенея. Кончики пальцев похолодели и как будто отнялись, а язык, если бы Володя даже захотел сказать, ни за что бы не повернулся - был твердым, как еловая шишка.
      - Вы уж нам поверьте, - заговорила Марина. - Нам лично проделки колдуна уже не в новость - мы к ним привыкли. А уж вы как здесь жить будете, не знаю. Лучше всего сходить к горбуну. Пусть он своих питомцев пока под замок запрет. Мой вам совет.
      - Сходите, сходите, - уговаривал Витя. - Это недалеко, в северной башне, но на самом верхнем ярусе.
      И реставраторы-поддельщики тут же удалились, пожелав Володе и Иринке спокойной ночи со сновидениями, но без привидений.
      - По-моему, они нас разыгрывали, - сказала Иринка после того, как реставраторы ушли. - А как жаль! - И девочка вздохнула.
      - Чего тебе жаль? - спросил Володя, к которому возвратился дар речи. Того, что архивариус не может быть колдуном? Так я и от директора сегодня слышал об этом. Этот Ржевусский, горбун, занимается алхимией и черной магией. Петрусь Иваныч, правда, его помешанным считает, но вдруг он действительно колдун? Давай-ка сходим к нему в гости, поближе познакомимся. Я знаю, как в северную башню пройти. План замка я хорошенько изучил. Ну так что, идем? - И потом добавил, видя, что девочка не трогается с места: Поговоришь с горбуном - может, он сумеет дух твоей мамы вызвать.
      И Иринка тут же поднялась.
      Знала бы девочка, как не хотелось Володе идти к человеку, названному колдуном! Страх перед необъяснимыми силами черной магии, колдовства был куда сильней, чем перед любой опасностью, которую можно было объяснить. Здесь Володя чувствовал себя совершенно бессильным, потому что не имел средств борьбы с колдовством, но самолюбие все же гнало его вперед, чтобы хотя бы узнать в полной мере, как велика опасность.
      По переходам дворца они прошли к галерее, соединявшей две башни, и скоро оказались перед узкой лестницей, ведущей наверх. Володя взял Иринку за руку, и сделал он это смело и просто, потому что был уверен в том, что девочка не может не бояться и ей нужен проводник и защитник. Пройдя два яруса, они оказались на площадке, очень узкой, несуразной формы. В толстой стене башни было пробито незастекленное оконце-амбразура, и когда мальчик с девочкой вступили на площадку, то раздалось громкое карканье - ворона, нашедшая приют в оконном проеме, испуганная людьми, с отвратительным скрежетом крыльев о камень тяжело взлетела, продолжая каркать. Володя и Иринка в испуге отпрянули в сторону.
      Они стояли напротив двери, сколоченной из простых досок и обитой железными полосами, и Володя не знал наверняка, живет ли за этой дверью колдун Ржевусский, или он забрел совсем не туда, куда вел Иринку. На двери висело большое кованое кольцо, и надо было взяться за него и постучать, но сделать это Володя не спешил - ему просто было страшно стучать в эту дверь.
      - Ну, что делать будем? - спросил он тихо у Иринки.
      - Не знаю, - ответила девочка, которой тоже было не по себе.
      Здесь, на площадке, не было никакого освещения, кроме того, что давало узкое оконце, но за стенами замка уже смеркалось, поэтому очень скоро эта узкая лесенка с площадкой могла погрузиться в совершенную темень. Надо было решаться, и Володя вначале решил прислушаться, что делается там, за дверью.
      Он прижал ухо к холодным доскам, надеясь, что сквозь щель между ними просочится хоть какой-нибудь звук, и на самом деле услышал его: это было какое-то бормотание, но не ровное, а с резкими взвизгиваниями. Вначале он подумал, что кто-то пилит ножовкой фанеру, и у него что-то заедает, и пила не идет, а визжит, а потом снова пилит ровно. Но, прислушавшись, Володя понял, что слышит не визг ножовки, а человеческий голос, принадлежащий старику, скрипучий и неприятный. Мало того, голос этот произносил не членораздельные фразы, а неясное бормотание вроде молитв или заклинаний.
      Мальчик буквально отпрянул от двери, точно заклинания эти были направлены на него и могли тотчас произвести над ним какое-нибудь действие, например, превратить в летучую мышь или в жука. Но взглянув на Иринку, мальчик тут же осознал, что девочка может увидеть его страх, а этого он себе никогда бы не простил. Поэтому Володя, забывая о бормотании, о колдунах и превращениях, решительно схватился за кольцо и громко забарабанил им в доску двери.
      Ответа пришлось дожидаться совсем недолго - за дверью раздался скрипучий голос старика, встревоженный и негодующий одновременно:
      - Кто там?!
      И Володя ответил, неожиданно для себя проговорив непривычное обращение:
      - Это мы, пан Ржевусский, Володя и Ирина из Петербурга!
      - А вам чего угодно? - по-стариковски подозрительно спросил горбун.
      - Мы хотели с вами посоветоваться... - И добавил, раскрывая карты: Насчет привидения, Рыцаря с железным клювом.
      Молчание ответило Володе и Иринке. Похоже, старик раздумывал, впустить или не впустить непрошеных гостей. Но благопристойность, видно, взяла верх над нежеланием, и скоро заскрипел тяжелый засов, и дверь отворилась.
      Нет, пан Ржевусский предстал перед мальчиком и девочкой не в своем обычном черном костюме с черным галстуком. Сейчас на его узких стариковских плечах висела черная шелковая мантия, расшитая непонятными то ли узорами, то ли письменами. В этой мантии, сгорбленный, с длинными седыми волосами и глазами, обведенными черными кругами, Ржевусский выглядел настоящим чародеем.
      - Ну, так и быть, пройдите, - пригласил он гостей жестом руки в свою комнату.
      Володя быстро окинул её взглядом - это было небольшое помещение со сводчатым потолком, и мальчик почему-то решил, что раньше в этой комнате хранились бочки с порохом. Оконцем здесь служила лишь одна узкая амбразура. Все здесь было просто и даже убого, за исключением нескольких полок с толстыми старинными книжками в богатых переплетах. Но главной примечательностью комнаты Ржевусского являлся его огромный стол, такой большой, что Володя первым делом с удивлением подумал, как же занесли сюда это чудовище?
      А стол на самом деле был замечательным и не только своими размерами! Чего здесь только не было: и огромный глобус, и груда книг, и череп, и старинные канделябры, и застекленные коробки с насекомыми и минералами, и пучки каких-то трав. Но главное то, что стол был уставлен химической посудой с разноцветными жидкостями, а две-три колбы ещё дымились, источая настоящее зловоние, такое, что хотелось поскорее уйти отсюда или, по крайней мере, покрепче зажать нос.
      "Да, не врал директор! - думал про себя Володя, пораженный обстановкой. - Он же алхимией здесь занимается! Колдун!" А когда мальчик, повернув голову, увидел в дальнем полутемном углу комнаты скелет человека, сомнений уже не оставалось.
      - Ну и чем же я могу вам служить? - улыбался горбун улыбкой чародея Дроссельмейера.
      И Володя остановился в нерешительности, понимая, что задать вопрос, ради которого он шел сюда, будет трудно. Как же спрашивать: не отвечаете ли вы за призраки, так, что ли? Но мальчику помогла Иринка, которая поправила очки на своем крошечном носике и деликатно начала:
      - Понимаете, Станислав Сильвестрович, к нам сегодня ночью приходило привидение или, не знаю, как сказать, фигура, может быть... в доспехах. Вот мы и пришли у вас спросить, возможно ли такое или нам просто показалось?